Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Мы теперь сами за себя! Ты понял? – Джимми обхватил плечи брата и стал несильно трясти, чтобы до того поскорее дошло, – Мы братья, хоть я и пытался забыть тебя, забыть вас всех…

– Можно остаться? – по вогнутым щекам младшего струились слезы.

– Нет! – крикнул Джимми, – Я убил только отца, но уверен, если останемся – на меня повесят и убийство матери. Меня по местам лишения свободы затаскают, как собаку, а тебя в какой-нибудь бедняцкий приют определят. Оно надо?

– Но я… – Фредди не переставал рыдать, – Я так не хочу никуда уходить…

– Очнись, дурак! – брату пришлось его стукнуть, – У нас больше нет родителей! Что ты здесь будешь делать? Ждать смерти? Намеренно истощаться? – мелкий не ответил, только неопределенно повертел рукой в воздухе.

Джеймсу удалось уговорить Фредди бежать вместе с ним. И они сбежали! В дождь, в слякоть, в начавшийся град…

Джерси родился там же, где и Фредди, но чтобы забыть фантасмагорию Лондона, преступник намеренно лгал себе, называя своей родиной Нью-Джерси.

Фредди пережил «финал». И так переживал его вновь и вновь!

Затем же он переместился (вернее, его переместили) в логово своего альтер-эго, такого же богомерзкого, как и он сам в глубине души.

Фредди «наваждения» – жертва бестактного поведения людей.

Да, пусть сторож котельной и убивал детей, но закон, помнил прокурор, это казнь, вынесенная на суде, а не самосуд, устроенный жителями Спринвуда, чьи души сгнили от мести, как и душа их жертвы…

Фредди было не видно в адском мареве – в королевстве красного неба и пяти башен – мирке, наружно походящим на смесь фантазий таких хоррор-творцов, как Говард Лавкрафт, Эдгар По, Стивен Кинг…

Крюгера не было рядом, но его одежда за милю источала ужасающее зловоние, скрежет лезвий резал слух затравленного путника, красное небо выплевывало куски пепла, регулярно обжигающие вспотевший лоб прокурора.

В число сновиденческих локаций мира Фредди Кригера входила отдизайнеренная под стиль «улицы Вязов» улица Макгрегора; Королевство Красного Неба, где прокурор находится сейчас и… Лондон, где прокурор уже побывал, вспомнив, какая чертовщина творилась с ним в детстве.

Несомненно, эта чертовщина и породила ночные кошмары, в которых терялся сэр Кригер.

В Королевстве Красного Неба тоже жили создания, но непохожие на изуродованных собак и кошек школьного квартала. Они были значительно страннее и… страшнее: тоже бесформенные, неотличимые друг от друга твари.

Возможно, падшие с небес ангелы, волей которых распоряжался Крюгер; возможно, результаты генетических экспериментов властелина снов.

Но Фредди имел несколько иное мнение:

«Это – накопившаяся ненависть к Скарлетт, которую я лишил жизни. Это происходит со мной, чтобы я не держал на своих близких зла, потому что их уже нет в живых.

Остался только Джимми. Мой Джимми… мой друг и брат, и единственный мой по-настоящему близкий человек, смерти которого я не желаю, да и никогда не пожелаю».

Даже с учетом того, что от его воли не зависит ровным счетом ничего (проснуться по желанию невозможно), он, хоть и гость, а не хозяин, но был прав. Прав, потому что сон все еще принадлежал ему, как никак. Даже несмотря на то, что его присутствие во сне фактически ограничивалось ролью простого наблюдателя, или являлось происками умершей, но дающей о себе знать совести, он хоть и гость, а не хозяин, был прав: недавний уход великой страдалицы Скарлетт напрямую относится к его малость затянувшемуся путешествию.

«Скарлетт призвала на помощь мою совесть – вторую половину Фредди Кригера – Фредди Крюгера – чтобы тот мучил меня – ее убийцу, – возможно, до конца моих дней.

Ах, совсем забыл, она – хитрая сучка. Но ничего, ничего. Победа будет за живыми опытными юристами, а не за шлюшными психичками, которые уже сдохли».

И вот тут, совсем неожиданно, вероятно, из-за черных помышлений наблюдателя одна из пяти башен с оглушающим грохотом рухнула на горный склон. И появился властелин наваждения – Фредди Крюгер.

– Ааа, идите ко мне, дети! Я хочу что-нибудь поесть. Как насчет ваших жизней? – гигантский исполинище – увеличившийся в размерах Крюгер-Инглунд, стоявший на месте разрушенной ладьи, обратил свой могущественный взор на лилипута-прокурора (по сравнению с Крюгером-Инглундом тот и впрямь казался муравьем), – Ааа, а вот и ты, моя самая жалкая часть, позорящая все остальные! Иди сюда, я тобой перекушу!

– Нет!

В минуту подкожной дрожи, когда «дело подходило к закату», монстр схватил обвинителя и закинул в рот!

 
    «Опять это дерьмо творится.
    И что ж нормально-то не спится?
   На работку скоро пора,
    а у меня все не слишком «ура»»
 

Не желая возвращаться в «в наваждение», очнувшись в поту, как и полагалось гостю сновидений, Фредди включил бра, потер толком непроснувшиеся глазки и встал с кровати.

Он пошел на кухню, за сочком, а время до наступления утра решил провести за ужастиком – за «A Nightmare on Elm Street 3: The Dream Warriors» Чака Рассела.

– Скорее бы уже сделали ремейк! – товарищ-прокурор подпрыгнул и засунул руки в трусы.

Отличительной чертой этого латентного шизофреника являлись непомерные амбиции и азарт самоутверждения через хвастовство на работе, громкие, показушные эскапады! Истероидная персона словно компенсировала чувство собственной ущербности за счет надменных поступков и гордыни…

Спаун и Призрачная Тень, неспособные оторваться друг от друга, лежали в обнимочку на двуспальной кровати и периодически целовались. Поддавшиеся физическому притяжению они едва не забывали о своей деятельности «масок» и в ближайшие два часа точно не собирались «отсоединяться».

Демон-защитник не скрывал, что ему по душе иметь партнершу для секса, но вся суть состояла в том, что он привязался к Мэри и духовно, чего не скроешь от самой девушки, и тем более от ее альтер-эго – Призрачной Тени. Спонтанно начавшиеся отношения искрили позитивными эмоциями и за достаточно короткий промежуток времени помогли свыкнуться со смертью Кристен.

В сладкие минуты объятий, забывая обо всех заботах, Мэри предлагала своему парню то, о чем бы побоялась подумать, не находясь в экстазе.

– Можем сесть на самолет, улететь, куда захотим…

Спаун отнесся к наигранным мечтам партнерши с умеренным реализмом. То есть, то, что он сказал, он допускал, это вполне возможно.

– Когда-нибудь – обязательно, но не сейчас. Город нуждается во мне…

– Окамененное нечувствие, внутренняя сухость… Называй это как хочешь, я встала на нее еще будучи несовершеннолетней…

– На что? – спросил Спаун.

Тень прижалась к нему и тихо-тихо шепнула:

– Тропа мести… – и поцеловала в волосатую грудь, – Чтобы выполнить миссию, которая требует жертв, приходится настраивать себя…

– Месть – не выход – считал демон.

– Как знать, говорят, справедливости не бывает без нее…

– Неправда…

– Сказала же, как знать.

Обнимашки прервал неожиданно зазвеневший ретро-телефон.

Хозяин поместья прислонил трубку к уху и держал порядком одной-двух минут. Все это время из нее доносился торопливый голос дворецкого.

– Что еще? – поняв по физиономии любовника, что половой акт отменяется, не совсем довольная Тень тут же надела черную майку.

Спаун обеспокоенно:

– В эту ночь было совершено шесть убийств…

– Допустим…

– Но мы вынуждены отлучиться не совсем по этой причине…

– Хм, а из-за чего? – спросила Тень.

– Все убитые – молодожены.

Спаун встал с кровати.

– Ты так и состаришься, не насладившись жизнью в полной мере…

– Пока происходит подобное, я не могу наслаждаться ей полно…

– Но это – суть людей – друг друга убивать. Природу их ты не изменишь…

– Поменять – не поменяю. Я не бог. А вот чуть подправить… Для этого нужна бдительность, а вовсе не богоподобность…

– Как выглядеть моложе своих лет? Я дам секрет: не волноваться понапрасну. Не париться насчет чужих потерь…

– У меня не такая задача.

– Жалька… – не горя желанием, Тень не отказала Спауну в просьбе сходить с ним на место недавно совершенного преступления.

Так как уже не представляла ночных прогулок без него…

Пэксвелл согласился осмотреть территорию убийства. Приглашение выдал не кто-нибудь, а сам Уолтер Брэдли, поднявшийся на одну ступень выше со времен их последней встречи.

– Должностное лицо, осуществляющее расследование в США, собирает материал, который при наличии достаточных данных позволяет полагать, что конкретное лицо совершило конкретное преступление, передаётся прокурору, который принимает решение о выдвижении обвинения – Пэксвелл зачем-то зачитал кое-какое правило полиции США.

Брэдли думал:

«К чему это он?» – но спрашивать не пришлось.

Пэксвелл в красках поведал о своей тревоге:

– Иногда грызет до боли неприятное ощущение…

– Слушаю – Брэдли немного отвлекся от главной цели встречи – убийства молодоженов.

– Вроде, все отлично, все чистенько и, кажется, что лишняя паника исходит только от нашей глупости. Но как передать непередаваемое?

«Поднявшийся» дернул плечами:

– Попытайтесь…

Пэксвеллу понадобилась минута молчания, чтобы набраться смелости. И неспроста. Для последующей просьбы она была просто необходима.

– Я бы не очень хотел доверять дело прокурору, хоть и понимаю, что оно так и так пройдет через него…

– Кхм – кашлянул Брэдли, – Есть что-то, о чем я не знаю?

Лейтенант ответил:

– Сам не в курсе… – в его голосе скользила неуверенность, – Ореол таинственности можно развеять путем проведения всевозможных проверок…

– Ммм?

– Чистка кадров. Такая, чтобы чистили всех.

Уолтера в каком-то смысле задели опасения лейтенанта, пока что обоснованные лишь сырым предчувствием.

– А вы не перегибаете?

– Насчет чего?

– Он же герой!

– Кригер? Знаешь, вполне возможно, ты прав.

Устав тратить время на пустую демагогию, приятельствующие зашли в квартиру убитой пары.

На полу лежали завернутые в окровавленную занавеску из тонкой прозрачной ткани тела парня и девушки.

Совершив двойной выстрел, убийца сорвал шторы вместе с гардиной, извазюкал в чужой крови и накрыл трупы…

– Я смотрю, детективы здесь уже изрядно похозяйствовали… – Пэксвелл заметил на высоком комоде случайно оставленный копами телефон. Каким-то непонятным, известным лишь ему одному образом он догадался, что мобилка принадлежит не покойникам, а гостям.

Брэдли улыбнулся, не считая нужным оправдывать бестолковость следователей:

– Что ж, бывает всякое…

Убийца вытащил из пакета две черные розы и положил рядом с убиенными.

– Так и подсказывает душенька, что здесь побывал очередной лунатик, будь они прокляты… – с нескрываемым презрением к средствам информации Пэксвелл уставился в сторону настенного LG, – Но все из-за чертовых новостей…

Брэдли проявлял неподдельный интерес к точке зрения пожилого служаки, ведь она всегда выделялась изюминкой в любых набивших оскомину темах.

– Псих? – полицейский пересматривал и такой вариант, – Вполне реально…

Сделав дело, маньяк по-английски удалился из жилища Нэшвиллов. Выстрела никто не услышал благодаря оружейному глушителю…

– В нашем мире полно парней без тормозов, а в этом городе и подавно…

«Будь он неладен».

Мысленно ворчнул Пэксвелл…

Фамилия Нэшвилл обладает следующими фоносемантическими качествами из двадцати пяти возможных (качества приводятся по степени убывания выраженности):

Большой, Хороший, Округлый, Величественный, Красивый,

Безопасный, Храбрый, Гладкий, Простой, Медленный, Громкий,

Сильный, Длинный, Мужественный, Холодный.

Незадолго до прихода «старухи с косой» Джордан Нэшвилл рассказывал это Керри Нэшвилл – своей жене, с которой прожил в браке не дольше трех месяцев и десяти дней. Мечты, такие, как построить многодетную семью, обзавестись друзьями, найти приличную работу рухнули в одночасье, сгорели в огне…

На улице, в сереньком невзрачном дворе, а теперь вдобавок и прослывшим, как «точка смерти» после четырех убийств, показался Спаун с какой-то довольно узнаваемой девушкой.

– Мстительница…? – Пэксвелл смерил ее странным, будто оценивающим взглядом, недоуменно покачал головой и придушенно спросил, – Вы, надеюсь, больше не грубите сотрудникам полиции?

Положив голову на плечо любимого, Тень ответила.

– Не волнуйтесь, он не разрешает мне… – голос, как ни странно, был непривычно спокойным, – Я купила книжку «из роковой женщины в домохозяйку за несколько дней»!

– Рад, что вы нашли друг друга (Пэксвелл смеялся про себя). Но могу ли я быть уверенным, что появившаяся у вас личная жизнь никак не повлияет на вашу трудоспособность? Слишком много дерьма накопилось, и мне нужны бойцы…

Спаун сделал шаг вперед:

– Можете быть уверены во мне – и, посмотрев на слегка возмущенную Мэри, исправился, – В нас…

– Что ж… – лейтенант изъял сигарету из кармана, – Будем надеяться…

– Не посчитайте завистником. Я рад, когда у других все хорошо на личном. А особенно я рад за вас… – Пэксвелл пользовался модной зажигалкой в форме пистолета, что, несомненно, считалось частью его полицейского имиджа, – Но мне не нужно объяснять, что происходит…

Демон-защитник сказал настоятельным тоном:

– Довольно – и последовал главный вопрос, – Преступник что-нибудь оставил после себя? Отпечатки пальцев, вещи…

Сожалительно чмокнув, коп избавился от бычка.

– По результатам проведенной экспертизы отпечатков пальцев посторонних лиц в квартире Нэшвиллов обнаружено не было. А, по словам опрошенных соседей, к ним никто не заходил с момента помолвки…

– Ничего нет? – Спаун вел себя настойчиво, и через какое-то время вынудил лейтенанта рассказать о единственной находке, – Вы уверены?

– Все же кое-что есть… – Пэксвелл проиграл битву, оказавшись менее упорным, чем ожидалось, – Черные розы…

– Что за гадость… – Тень резко отвернула голову, подкинув волосы.

– Убийца кладет их рядом с телами. Нэшвиллы, Спандерсы, Андерсоны… Мы нашли несколько таких цветков, то есть, на счету потрошителя шестеро человек…

– Знак траура… – мрачно произнес демон-защитник, – Такая роза – обобщенное название сортов роз, отличающихся тёмно-бордовым цветом лепестков…

– Осмелюсь предположить – лейтенант вновь потянулся за куревом, – Лунатик имеет кучу одержимостей, и такая искренняя любовь к цветам символизирует его личную драму!

«Ага, девственник плюс неудавшийся садовод – убийственная комбинация» – прикинула Мэри.

Так они простояли еще несколько минут…

Когда герои попрощались с Максимилианом Пэксвеллом, решив оставить служаку наедине с труповозкой и недотепными детективами, из подъезда выбежал Брэдли и напомнил:

– Надеюсь, вы не забыли об инциденте на железной дороге… – он перевел дух глотком минералки, – Убита телеведущая. Роксана Стенберг! – вид этого вездесущего копа был очень несобранным, но в то же время трогательным. Им руководило желание помочь.

– Смазливая блондинка? – улыбнулся лейтенант, – Харизмой блистала, земля ей пухом…

– Она самая. Невеста пропавшего, пока не найденного Уильяма Бэйлондса…

Пэксвелл повернулся к Спауну, сделав запредельно строгое выражение:

– Ты занялся этим, не так ли?

Спаун почувствовал, что не удастся найти достойного оправдания и сказал как есть:

– Не позволили обстоятельства. Но я могу приступить к поискам Уильяма хоть сейчас, если прикажете… – и получил в ответ:

– К черту отмазки!

Загадочный психопат шарился в трех кварталах от дома Нэшвиллов в сопровождении троицы замаскированных под грустных клоунов подручных. Те, как бездумные пни, во всем потакали сумасшедшему, понимали, что он маньяк, но все равно продолжали идти за ним, ведь босс пообещал неплохие бабки. А, значит, риск вполне оправдан.

Следующая пара, занесенная в кровавый список, проживала на миниатюрной Эдисон-стрит, к югу от «Ярмарки на Колесах».

Готовящихся к отлету Коксов разбудил, отнюдь, не долгожданный звонок родичей, а дверное постукивание, не вызвавшее подозрений у их непроснувшихся мозгов…

– Вдыхая чудный запах твоих душков, дорогая, я почти… – парень первым услышал, что кто-то стучится, – Одну минутку, моя прелесть. Только гляну, кто там и сразу к тебе. Минут пятнадцать у нас есть, чтобы поваляться…

С пыхтением натягивая колготки, девушка напомнила бойфренду:

– Родители обещали отправить сообщение. Они так рано никогда не приходят…

Бойфренд на секунду остановился:

– Откроем – узнаем. Что гадать? Может, изменили традициям…

– Да вряд ли…

– Мама, это ты?

Один из злоумышленников прикрыл глазок ладонью. Но наивный парень все-таки открыл.

– Очень весело! Растешь в иронии! – и был тут же снесен с ног, затем заломлен и побит. Мистера Кокса хорошенько измордовали, а затем повели к молоденькой женушке. Коль это – поэма-драма – так полагалось для соблюдения правил жанра и усиления внешней трагедийности.

– Что происходит? – девушка встрепенулась: в комнату забежали неизвестные типы, угрожающие ее Алексу, и повела себя неадекватно даже для такой ситуации – попыталась выпрыгнуть из окна. Преступники поймали ее и попросили дождаться шефа.

«Шеф» не заставил себя долго ждать, медленными шажками он добрался до спальни молодой четы.

Фелисия охнула от вычурной наружи преступника старинный смокинг, белый грим на лице, черная помада, цилиндровая шляпа и… бабочка.

«Что за урод?»

Грим хоть и мешал полноценной оценке внешности этого интровертированного шизоида, но всех черт лица не утаивал. Было заметно, он еще очень молод…

Маньяк уставился на застывшую Фелисию и через минуту покачиваний головой схватил за горло, прижал к стене, чтобы… чтобы рассказать одну грустную историю, достойную Пьеро – персонажа французского народного ярмарочного театра.

Мистер Кокс с ужасом наблюдал за мучениями супруги, но был бессилен что-либо предпринять. Их могло спасти только чудо…

– Хотите знать, почему я такой бледный?

Жертвы ничего не ответили по ясным причинам – они боялись подать звук.

– Я расскажу вам веселую сказку о том, почему мое лицо иногда закрыто тряпичной тканью! Думаю, будет интересно проникнуться моими историями. Вот, слушайте меня все! – как и все шизоиды, этот выделялся теоретизированным стилем мышления, он был человеком-формулой, человеком-схемой, изливал красиво, но только то, что чувствовал, – Я готов вести по жизни красивую женщину, но не согласен тащить за руку тряпичную куклу – говорил Шарль Де Бруа – человек с французской кровью и повадками заурядного америкоса. У меня были куклы. Ранимые, истерзанные жестоким миром, вечно алчущие чего-то, они кажутся такими настоящими, чуткими, трепетными… – проникаясь собственными мыслями, «пьеро» с каждой секундой нервничал все больше, – А на деле нет создания грубее душой, чем тряпичная кукла. Пустая, криво сшитая из обрывков ворованной красоты, она создает внешнее впечатление богатого наполнения – ложного, конечно. Увы, в наше время набирает силу культ таких кукол. Ужасно и то, что мужчины оценивают свою силу, состоятельность и возможности только по тому, насколько тряпичная их кукла: сколько ее капризов они в силах вынести, сколько визга выдержать и сколько условных драгоценностей сложить к ее тощим ножкам. Тряпичные куклы не любят, а вынуждают любить за двоих. Отражая повышенный интерес мужчины к себе поддельными эмоциями, стимулируют его любить еще и еще – потому что приятно любить себя в женской форме. При этом свои настоящие, искренние чувства тряпичные куклы оставляют нетронутыми, держась за них, как за центр силы, пока истощают ресурсы моральные и материальные своего «сильного» мужчины. А когда все кончится, или в миг слабости, тряпичная кукла уйдет.

Фелисию трясло от вялотекущей паранойи, запах страха забился в ноздри и выходил из сердца легким покалыванием.

– Они любят менять ниточки, на которых их подвесили – не потому, что любят кукловода; потому, что любят само ощущение до звона натянутых нитей. Я же лучше умру в одиночестве, чем буду спать с тряпичной куклой и трахаться с ней и представлять в уме, что она живая. Не хочу, и не буду любить за двоих – это тоже вид одиночества, только в красивой маске. И уж точно не позволю настоящей женщине рядом со мной превратиться в такую тряпку – которая полетит на помойку вслед за остальными! Когда-то у меня была девушка, сексуальная и обольстительная. Мы с ней любили друг друга, и наша любовь была взаимной, но, узнав о том, что она куклоподобна, я – пожиратель сердец, не сдержался, и пришлось кое-что сделать с ее симпотной внешностью! Я схватил иглу и начал прокалывать кожу на лице, чтобы, став уродиной, она поняла, что теперь такой некрасивой ее буду любить лишь я, чтобы поняла, что любовь не за красоту, а за душевные плюсы гораздо важнее визуальной роскоши. Я искалечил ее, чтобы она была рядом со мной, но, даже потеряв лицо, она ушла от меня! Понимаешь?

Негромкий, но истеричный, возбужденно-взвизгивающий голос гота вводил жертву в обморочное состояние, вызывал ассоциации со смертью, с грустью, с трауром…

…Вечер следующего дня.

Бёрк постучался в кабинет Эсмонда Фернока, чтобы узнать о его планах на Фредди Кригера, будет ли он как-то действовать или спустит все на тормозах.

– Зайди! – крикнул лейтенант, – Запомнил твою походку…

Сам по себе Бёрк был скромняшкой и ни в какие авантюры не лез. Ну, почти. А случай с убийством в психиатрической клинике словно оживил полицейского. Это же можно было сказать и про Дэвида Блейка. Из-за ходивших по отделу слухов прокурор «чернел» репутацией и уже не вызывал прежнего восторга. В таком повороте событий вина частично лежит на главном организаторе заговора – Ферноке.

– Здравствуйте – Уолтер был как всегда эталоном вежливости.

Хозяин кабинета дожевал оставшиеся в пачке чипсы и поприветствовал дорогого гостя:

– Привет-привет. Прикрой дверь и присаживайся…

– Ага…

– Значит так! Слушай внимательно… – Фернок сделал пятисекундный передых, – Ничего предпринимать пока не будем.

Тут Бёрк удивился:

– А чего вдруг? Почему не будем?

– Того – лейтенант отложил чипсы в сторону, – А что мы можем? Сам подумай…

– Посодействовать – задергался Уолтер, – Поспособствовать справедливости!

– Хех – Эсмонд включил всезнающего Эсмонда, – Аресту ты своему поспособствуешь, дурачок!

– Почему?

– Он бизнесмен, заполучивший доверие и уважение масс, планирующий баллотироваться в мэры, а мы простые бездари. Тутошние копы. Ну, я-то не бездарь, насчет тебя не уверен…

– Тогда в чем дело? – вопросы Уолтера не блистали оригинальностью, он задавал их от безысходности – потому что нужно.

– Здесь все не так просто, как хотелось бы. То было сказано на эмоциях, а сейчас голова просветлела…

– А что сложного? Надо всего лишь доверить доказательство беспристрастным и надежным людям, и все…

– Беспристрастным и надежным? – Фернок выказал удивление, – Тогда достанется не только ему, но и всему отделу.

Бёрк пододвинулся поближе:

– Объясните…

– У одного из нас репутация великого и ужасного. Рыльце в пушку. Беспристрастные могут посадить и меня. Да и другие ребята не святые, тоже совершали грешки…

– Ну, и?

– Ну, и нельзя. Не должно быть так, чтобы из-за одного урода пострадали все. Когда кидаешь гранату, нужно быть уверенным, что своих не заденет.

Разъедающее нутро чувство чудовищной несправедливости основательно вскружило Уолтеру голову. И он не мог отстать от Эсмонда, как сильно жаждал правосудия…

Смерть Скарлетт добила терпение офицера.

– Но ведь что-то нужно делать! Мы не можем оставить это так! Как минимум уже двое погибло от его руки…

Эсмонд хорошо понимал максимализм, свойственный людям возраста Уолтера, и решил обнадежить его:

– Знаешь такую тонкую вещь, как самоуправство? Эффективно против чужих…

– Ааа – Бёрк, кажись, понял тонкий намек Эсмонда, глаза которого выражали дьявольскую хитрость, – Ну, тогда так бы и сказали. Понятно…

– А я и не скрывал – Фернок вытащил из ящика стола еще один пакетик стружки, раскрыл и поднес ко рту тонкий ломтик картофеля, – Будешь?

– Не откажусь – Уолтер протянул руку, чтобы взять чипсину.

Ночь.

А в это время преступник, истребляющий молодоженские пары, пытал чету Кроули. Гот влетел к ним, как к уже ушедшим Коксам и приставил пистолет с глушителем к нежной груди мисс Кроули, находящейся в состоянии легкого подпития. Преступники ворвались, когда парень и девушка пили вино в честь ежегодно отмечаемой свадебной даты.

Маньяк, как всегда, начал с шизофренических рассказов:

– Во всех моих историях тесных отношений, которые из обещания сказки волшебной вырастали в сказку грязную неизбежно, я вынес один вопрос: почему дружбу и секс противопоставляют? Ответ долго зрел в моей голове, я отвергал его, отталкивал, не желал видеть во всей его непритязательности.

Неприятные ощущения окутали подвыпивших. Пот со лба девушки лился водопадом, а парень, мистер Кроули, покачивался из одной стороны в другую.

«Пьеро» продолжил:

– А все же элементарно. Друг – это тот, кому можно лить сопли или чьи сопли выслушивать, это человек, с которым ты после всего дерьма, которое о нем знаешь, не пойдешь в постель, потому что противно будет с этим тайным сопляком что-либо делать, даже трахаться! Друзья – это мыло для души, это отстойник, куда сбрасывается все плохое, чтобы можно было с легким и пустым сердцем пойти и нырнуть в пучину порока, унизиться и нахлебаться грязи с кем-то по полной, отдаться или поиметь во все дыры, позволить подтереться собой, или вытереть ноги об кого-то – получить экстаз полной разрушительной власти над личностью и телом Человека – Женщины или Мужчины, сделать партнера своей игрушкой или стать таковой для него… – первую половину рассказа маньяк обрывисто стонал, а во второй звучал безупречно выдержанный ритм, без криков и воплей.

– То есть, любовник – это темная сила, в которой не может быть соплей, от которой сочувствия не ждут и которой его не оказывают, это зона войны, адреналина и будоражащих кровь поступков. Эту тьму находят и теряют, но не привязывают к себе и не привязываются, об нее грязнятся и крушатся, а потом ползут на брюхе к друзьям. Я проходил это трижды в прошлом, с меня хватило данных для статистики. Межполовая дружба в девяносто девяти процентов случаев – это лицемерие. «Я хочу тебя трахнуть, очень, но боюсь», «я бы тебя трахнул, но у меня уже есть, с кем трахаться и там меня имеют еще и в голову, и я не хочу врага на втором фланге», «ты меня хочешь, а я тебя нет, но могу использовать безвредно для себя» – это не дружба, а не-вражда! Будьте честными хотя бы с собой. Да, конечно, я верю в искреннюю дружбу, пылкую любовь, чувственный секс, но сейчас я ощущаю, что все эти понятия в какой-то параллельной реальности относительно меня. Обобщать не буду, кому-то везет на настоящие вещи, как друзья без соплей и любовники без задвигов. Есть несколько человек, которых я считаю своими друзьями по причине взаимной выручки и поддержки, и понимания каких-то моментов, есть несколько человек с более высокой степенью близости, но совершенно родных – никого. Это очень много, слишком, как я теперь понимаю. Куртуазное общение и выдержанные улыбки придуманы не зря, они помогают держать общество в целостности и не злить зря никого из нас, тайных монстров в обличье человека, в коих превращается постепенно каждый с возрастом – или, не сумев, остается добычей. Друзья мои, кого гложут сопли, и кто привык делиться со мной только плохим. Отныне, пожалуйста, если это не смертельно, если от словесного высвобождения не зависит здоровье, жизнь, благосостояние ваше или ваших близких, то все свои страдания записывайте на бумажку и идите с ней в туалет. Я готов выслушать только реальные проблемы, требующие интеллектуального штурма или материальной помощи!

Гот неожиданно закончил свой монолог. В тот же миг Кроули обменялись взволнованными взглядами, а когда услышали, что их судьба предрешена, заорали.

Отлично подходящий для тематики Джеймса Бонда тишайший звук выстрела прервал крики.

Перед уходом «Пьеро» не забыл подарить розу…

Сойдясь во мнении, что убийца находится где-то неподалеку, максимум в двух-трех кварталов от Эдисон-стрит, Спаун и Призрачная Тень принялись внимательно осматривать местность. Так как на дворе стояло темное время суток, их никто не видел. Может быть, за исключением ошивающихся по пустырям бродяг, которым нет разницы до «масок» и других чудес света.

– Еще Бэйлондса нужно найти – демон не мог выбросить из башки просьбу Пэксвелла, – Думаю, убийства молодоженов и его исчезновение связаны нитью, невидимой для нетренированного взгляда…

Засуетившись, Тень выскочила на проезжую часть. Ей что-то померещилось. Убедившись, что все тихо, она вернулась назад, на пустырь, где продолжила смотреть в спаунский бинокль, наблюдая за окнами и подъездами близлежащих домов.

«Хм, и почему мне эта затея кажется глупой? – она была в невосторге от условностей миссии, – Может, кто-то скажет?»

Спаун приятно удивил заявлением:

– У меня есть то, что поможет в поисках убийцы – и вытащил из пояса странноформенный гаджет, чем-то схожий с картридером.

Тень повернулась к напарнику.

– Что это?

Спаун отчитался:

– С помощью высоко-диопазонного устройства я смогу достаточно отчетливо слышать все разговоры на расстоянии в несколько миль.

– Забавно… – Мэри зевнула, – И много у тебя таких игрушек?

– Достаточно…

На проверку кварталов ушло больше часа. Спаун мог слышать все: узнавать секреты шепчущихся, внедряться в чужую личную жизнь, но делать этого он не стал. Напротив, очень правильный и практически святой борец за справедливость старался не вдумываться в то, что слышит, чтобы быть честным, чтобы не воровать секреты.

«Я не имею никакого права подслушивать то, что меня не касается».

В течение часа демон услышал несколько громких звуков:

первый – авария, звук «поцелуя» двух машин,

второй – лай скопившихся дворняг,

третий – «мыльная опера» парня и девушки.

Потом минут сорок не доносилось никаких знаменательных звуков, а вот четвертый услышанный шум смутил ночного стража – угрозы убийства и крик в связи с угрозой.

«Стоит проверить».

Квартира, откуда доносился ор, находилась совсем рядом с Эдисон. Спауну и Тени понадобилось всего семь минут, чтобы добежать до туда…

Испачкавшись гримом, Билл Бэйлондс съехал с катушек после смерти Роксаны (которую считал Джульеттой) и теперь истреблял пары. Часом ранее разделавшись с Кроули, сейчас он гостил у Джефферсонов, имея на руках список живущих вблизи от Эдисон молодоженных пар, т. е., список жертв.

Всю молодость Билли посвятил двум вещам – ухаживанию за привлекательными девушками, последней из которых была мисс Стенберг, и литературе эпохи Возрождения. Любимый автор – Уильям Шекспир.

Он часто сравнивал себя с персонажами величайшего драматурга, как бы временно уходя от реальности, а со смертью Роксаны так и вовсе потерял грань между правдой и пьесой. И сейчас Билли, Билли Ромео, мстит! Но месть эта, скорее, человечеству, чем кому-то конкретному. Это месть любви, месть верности!