Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

– Вы предполагаете, из-за чего? – не удержался Уолтер.

– Вероятно, от рождения их не имел, а вложить было некому, ибо…

– Что?

У Эдварда изменилась мимика, надулись губы, выражение лика стало более чопорным.

– Слышал такую мрачную историю, но никогда серьезно не брал в голову, да и вспомнил только сейчас. Говорили, что его старший брат, который исчез в ночь, когда Фредди определили в приют, убил его отца. То есть, убил их родного отца.

– Серьезно?

– Не повезло человеку в жизни… точнее, не повезло тем, кому посчастливилось оказаться на его жизненном пути. Вам и так должно быть все предельно ясно.

– Мне понятно – кивнул Уолтер, – Понятно…

Что натворил Фредди – он не рассказал, а прокурор Блум спрашивать два раза не стал. Они друг друга поняли, и настал end беседе.

Голова проснувшегося Дэвида трещала, как и каждая дважды ушибленная часть тела (он же немерено раз поскользнулся на собственном рефлекторном извержении, что в переводе с народного – «рвота»).

«Кто-нибудь составит для меня список лучших рецептов от похмелья? Или мне предстоит мучиться до самого вечера?»

Две минуты ушло на то, чтобы Дэвид понял, где находится.

«Господи, я сгорю от стыда, если узнаю, что меня кто-то видел».

Еще три – узнать кабинет Фернока.

«Если он меня все еще не убил, это не значит, что я буду жить».

И четыре минуты, чтобы вспомнить, что сталось с жетоном полицейского.

«Подамся в прозаики. Там хоть что-то заработать можно пером, а то стихов никому не нужно, только свое самолюбие тешишь, да в расходы входишь – пустяшное это занятие поэзия, баловство одно. Напишу книгу, назову «Как Просрать Работу». Если не будет дотягивать до уровня художественного произведения, то получится, скорее, что-то вроде энциклопедии. Так и прославлюсь».

Вдруг вошел хозяин. Дэвид обернулся.

– Блевонтину свою, надеюсь, уберешь, или мне скажешь взять швабру?

Лейтенант посмотрел на него сначала суровым взглядом, а потом более сдержанно. Блейк чувствовал, что сильно насолил ему, явно перебрав вчера.

– Прости. Со мной такое бывает. Я просто…

Фернок неожиданно прервал словоизлияния противоречивого алкаша-запойщика.

– Ладно, не оправдывайся!

(Уже не совсем экс) офицер закрыл глаза, напряг скулы, стиснул губы и кардинально изменился в лице.

– Почему?

Ответ не заставил себя долго ждать:

– Бесполезно! Я через стены уже почти научился смотреть, а тебя каждый видит насквозь! Даже слепые…

Блейк сконцентрировал внимание на метаморфозах в голосе Фернока, в котором упорное раздражение боролось с пробивающейся наружу добротой.

– Я бы поспорил…

– Было бы глупо.

Затем пришла очередь главного вопроса, к которому Дэвид готовился, пока отлеживал бок.

– Скажи, а что со мной будет?

– ?

– Ты мне ничего плохого делать не будешь? Брать деньги с меня…

– Надо бы! Знал бы ты, сколько я отвалил соседям за то, чтоб тебя выпустили! – секундой позже Фернок резюмировал, – Но так, как основной причина твоего депрессивного настроения, вроде, является наш конфликт, то замнем. Отделаешься мытьем полов…

– И все? А денег требовать не будешь?

От глупого любопытства и навязчивости запойщика Фернока, как подменило:

– С тебя-то?

Виноватый заткнулся.

– Дурак ты, и уши холодные! Лучше ищи в своих богатых сновидениях вразумление!

«Ладно» – подумал Блейк.

Уолтер Бёрк медленно, но верно достигал своей цели. Сегодня полисмен встретился с другим человеком, знающем о послужном списке прокурора. Это – бывший коллега Кригера Стивен Страм – опытный юрист, преподаватель экономики и заместитель ректора экономического университета. Три в одном.

– Что можете сказать по поводу этого человека? – Бёрк кинул фотографический снимок на стол.

Еще пока молодой, но неспособный похвастаться хорошим зрением, господин Страм внимательно посмотрел на изображенного на снимке человека. Чтобы определиться с ответом, ему пришлось взять двухминутный перерывик. То ли память подводила, то ли подыскивал нужные слова…

– Знаю его…

Бёрк наступал:

– Что о нем скажете?

– Ничего хорошего – юрист скрестил пальцы, – Народ работал в атмосфере постоянной нервотрепки из-за этой сволочи.

Офицер узнал, что «нечистик» подгадил мистеру Блуму, подпортил жизнь мистеру Страму, и, возможно, насолил еще многим другим. Для лучшего прояснения ситуации он регулярно спрашивал, уточнял, узнавал и также не забывал делиться собственными впечатлениями.

– Простите, ничего не понял. Что произошло? Какой-то инцидент?

– Инцидент… – Страм выдавил из себя поддельную усмешку для усиления негативного окраса собственных громких высказываний насчет «кристально-чистого» окружного прокурора, – Не то слово. Уволили многих. Хотя я явно приуменьшаю…

– А без преуменьшения?

– Отстранили почти всех рабочих, позже на эти же должности взяли новых, менее компетентных. И все из-за придурка Кригера.

– Вы не знаете, из-за чего он так распорядился?

– Тут прослеживался личный интерес господина обвинителя. Вы же понимаете, надеюсь, что большинство подобных Кригеру счастливцев честны лишь на словах, а по сути каждый пытается отстоять свое, махая рукой на справедливость. Из-за него мне пришлось перестраивать весь свой бизнес, пересоздавать. Понимаете? Эти заморочки стоили мне самого дорогого – времени.

– Сколько потратили?

– Два года, мать его! – Страм так взбесился, что, чудилось, его уже не остановить: скинув со стола все предметы, включая настольную лампу, он закричал еще раз, – Аморала надо привлечь за открытое использование должностных полномочий вопреки простой человеческой справедливости!

– Ясно. Очень тонкий и, к сожалению, действенный способ… – сказал Бёрк, узнав от бывших приятелей прокурора достаточно для составления вывода – в департаменте «чужой».

Кабинет Фернока.

– Поговорить надо – Бёрк еще раз подошел к лейтенанту. Он боялся предпринимать что-то радикальное, тем более беспокоить Фернока, которого несколькими часами ранее подозревал в сотрудничестве с «оборотнем».

Со страхами приходилось бороться…

– Почему не к Пэксвеллу, а сразу ко мне? Я что тебе, служба спасения?

Уолтер предполагал услышать нечто подобное. Посему ответы были приготовлены заранее.

– Пэксвелл доверяет ему. Не хочу травмировать…

– А что такое с ним, что ему может навредить известие о лживости этого ботана? – молчание Уолтера поднапрягло лейтенанта, – Старость – не радость? Волк превратился в овечку?

– Прошу воздержаться от оскорблений…

– Так уж и быть. Только не здесь… – Фернок быстренько вытащил из правого кармана ключи, и они вышли на улицу.

Лейтенант взял машину.

Через десять минут.

– Куда едем?

– Ко мне домой. Думаю, его величество Фредди Кригер, там камер не наставил!

За разговором полицейских проследил Джерси. Дальше контроль не представлялся возможным, так как копы покинули здание департамента.

«Сука, заподозрил. Но как? В таком случае его интеллект выше, чем у моего непутевого братика».

За спиной Баллука, на деревянном стуле сидел ФБРовец Ван Хорн. Вот только совсем не двигался, потому что… был мертв. Задушен…

«Вроде, сделал все, как всегда, по умишке: избавился от потенциальных стукачей: Шифер, Вальетти, Ван Хорн и Гарсетти. Все они мертвы теперь. Но, твою же мать, не прошло и дня, как образовались другие, не менее опасные. Задаюсь вопросом, когда ж это, мать его, прекратится? Видимо, начинаю терять контроль – порядок».

Не мысли о тюрьме, не о возможном проигрыше выводили Джерси из себя, а, скорее, осознание, что не только от него зависит исход.

Через три часа.

С трудом закончив поломойство, Блейк поместил швабру в кладовую и вернулся к Ферноку, чтобы обмусолить дальнейшие телодвижения. Начальник и сам пребывал в некотором шоке от своего наезда, но повторять не устал:

– Из нашей команды жалуешься лишь ты. Согласись, не все должны подстраиваться под одного, а один под всех. Так честнее.

Дэвид ответил неширокой улыбкой.

– Горазд на размышления, шеф.

– Пойми такую вещь, если ты работаешь со мной, ешь с моих рук, берешь мои деньги, значит, должен молчать. Вздумал настучать? Хорошо. Только имей в виду, этим своим в кавычках мужским поступком ты посадишь не только ненавистного меня, но и тех, с кем разделяешь рабочее время. Думать-то нужно не только о воспаленном чувстве справедливости, об окружающих тоже!

– Я все понял…

– Вот и хорошо! – Фернок подошел к подчиненному и поправил воротник его клетчатой рубашки, – То, что твоя шиза – временное явление, было ясно с самого начала. Ну… – и приподнял брови, – С возвращением!

Блейк кое-что вспомнил.

«Хорошо».

Офицер громко кашлянул. Для вида.

– Кхм!

– Что такое?

– Так я же вчера, когда еще пьянствовал, значок выкинул в озеро. В Озеро Усопших…

«Идиот тупой» – подумал Фернок.

– Вот – вручил ему газету, – Полистай. Увидишь заголовок платные подготовительные курсы по плаванию – помни, это для тебя.

Блейк скорчил рожу.

– Ха-ха-ха…

«Обалдеть, как смешно».

– Давай, работай!

Метро. Зал собрания боссов преступного мира.

– Какие вести с полей? – спросил дорогих коллег Командир – главарь чеченской шайки. Но на вид совсем не чеченец. Впрочем, его истинную нацию (германскую) выдавал спортивный костюм немецкого бренда и соответствующий акцент.

Коллеги не успели ответить, как услышали чей-то насмешливый голос.

– Ой, какие же у них проблемы с внешним видом. Все такие интеллигентные, строго одетые! Но отсутствие проблем тоже проблема, вот и получается, что не бывает беспроблемных ситуаций, и что проблема – составляющая каждой ситуации!

Голос затих. Но в столовку никто не зашел. Всем сидящим это показалось настолько странным, что никто из них еще минут пять не смел пошевелиться.

Друг Гуднаева – Медведь согласился проведать. По дороге бандит наткнулся на кем-то оставленный цифровой проигрыватель звука, завернутый в целлофан с пышным зеленым бантом с маленькими лилипутами.

Преступника привело в замешательство.

«Что за черт?»

Следующий вывод Командир сделал под влиянием алкоголя:

– На нас ведется охота – но все присутствующие живо с ним согласились, – Еще две недели назад многие, кого сейчас нет, сидели здесь и выпивали с нами, обсуждали планы, подсчитывали шансы на возвращение к власти – Командир отхлебнул еще один глоток привезенного Медведем пойла – коньяка с не очень коньячным привкусом, – Появились всякие лунатики, в связи с чем, ловлю себя на мысли, ребята, город просто сходит с ума, сгнивает. Спаун, Джек, Призрак, Клык, и как его… Светлячок! – он налил по новой, – И дерзкий ублюдок, чья морда напоминает пережаренную на сковороде свиную котлету!

– Допустим… – к Командиру обратился итальянец – Диего Абрэмо, как и Матераццо, вставший на преступный путь из-за отцовского наследья, – Допустим, ты прав сейчас. И все настолько плохо, как ты говоришь. Город, отказываясь от нас, стирая нашу деятельность, меняет одно зло на другое. Но не плевать ли тебе, кто будет править – мы или перечисленные тобою фрики?

– В общем-то… – подумал создатель новой Чечни, – Мне насрать…

– Вот видишь! – умильнулся Абрэмо, – Тебе плевать, как и всем, кто здесь сидит, вероятно, последние дни своей жизни, как и мне тоже, кстати! Не будет нас, так мегаполис сгноят другие отморозки, еще более рьяные. Или верно думать, мы не такие уж и плохиши, если сравнить нас со всякими там клыками, пасущимися в клоаках?

Считая, что все основные теми были уже обмусолены, все важные слова сказаны и что продолжать выяснять – пустая трата времени, Командир встал со стула и вышел. Но не счел нужным попрощаться.

– Что за наглость? – возмутился Абрэмо, – Не имел же права сваливать без общего согласия!

Медведь решил не отмалчиваться. Вместо этого он вступился за поникшего бюргера:

– Оглянись, друг, посмотри вокруг, уже нет никакого права и вообще прав! Ничего из того, что когда-то имело значимость, не осталось!

Преданный традициям итальянец не согласился:

– Так надо стараться соблюдать правила, чтобы хоть что-то сохранить! Даже немецкоговорящие австрийцы понимают это, а чеченец? Понимает хоть что-то? Хоть кого-то, кроме себя!

– Послушай, не Спаун поймает, не Джек убьет, так в тюрьму угодим! Вспомни, как умер Гарсетти! Говорят, его замочили прямо в полиции. В полиции! – Медведя настолько сильно беспокоило происходящее, что он с фанатизмом убеждал братьев-преступников в безвариантности, отчего заражал страхом их прячущиеся за уверовательными потугами души, – Значит, и полицейские тоже убивают теперь! Вы представляете картину должным образом, или все еще на что-то надеетесь?

– Сдаются слабаки – сплюнул Абрэмо, – Это не про меня. Да и любой в нашей профессии обязан помнить, паника усугубляет! Кстати, что с посылкой?

– Обычная запись… – наклонился Медведь, и положил плеер на стол.

Бандиты прокрутили послание:

«Ой, какие же у них проблемы с внешним видом. Все такие интеллигентные, строго одетые! Но отсутствие проблем тоже проблема, вот и получается, что не бывает безпроблемных ситуйовин, и что проблема – составляющая каждой ситуации!»

Смешливый, местами гнусавый голос напрягал самого пугливого – Медведя. Остальным же удалось сохранить хладнокровие. А Диего и вовсе никак не отреагировал, включив соображаловку:

– Как же это непрофессионально со стороны убийцы, не находите? Для устрашения этот некто, чьи штучки и шутки до маразма пропитаны примитивизмом, дешевы, способны впечатлить разве что беззащитного младенца, использует вокодер – прибор для изменения голоса. Надеюсь, слышали о таком…?

Версия итальянца подействовала на Медведя, как успокоительное. Он прекратил визжать, будто на дворе «конец света» и уселся поудобнее.

Меж тем Абрэмо продолжил умничать:

– Всю последнюю неделю я не сидел без дела, в отличие от некоторых, и, постаравшись на славу, раскусил еще одну нить – на него все внимательно уставились, – Имея кое-какие связи в ФБР, я сделал запрос. Ситуация прояснилась быстро, после чего со мной созвонились. В бюро обнаружились крысы. Они выяснили, что некий господин Ван Хорн – недавно убитый ФБРовец, работал на… – он сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией господ, ему это было очень интересно, – Как думаете, на кого?

– Гадать лень… – махнул Медведь, – Говори, раз начал. Не томи…

– На Баллука, разумеется! – итальянец улыбнулся, – Теперь лично мне ясно, за что прирезали Гарсетти. А эти полицейские, которые, безусловно, замешаны в убийстве задержанного Гарса, давно уже слились. Они теперь, как мы – мрази, только в форме!

С заключительным утверждением Абрэмо никто не осмелился поспорить.

Фернок общался с Пэксвеллом, как с врагом, особенно в последнее время, когда дела участка пошли на лад, благодаря вмешательству прокуратуры. Пэксвелл полностью отстранился от бывшего подчиненного. Но тот, спустя определенный промежуток времени, сделал убедительный шаг к примирению:

Фернок не хотел быть с кем-то на ножах, тем более с соседом по кабинету. Ему это было попросту невыгодно.

– Мистер Бёрк – тот чудной офицеришка, которому вы доверяете, накопал кучу интересного. Но, боюсь, добытая информация сильно расстроит вас. Вы можете выслушать это из моих уст, привычно не несущих ничего хорошего.

– А ты знаешь то же, что и он?

– Я в курсе.

Пэксвелл не стал упираться, временно забыв о разногласиях, и согласился. Проблемы департамента – его личные проблемы.

Посчитав участок не самым подходящим местом для задушевных диалогов, Фернок подыскал местечко покомфортнее – кафе «Готика», весьма престижное заведение.

Пэксвелл не отказался, но даже такой эстетический подход к примирению не выбил из седой головы все их контры.

За столом Эсмонд разговорился:

– Красивое место – воскликнул он, отправив в рот половинку бараньей хинкалины, – Чувствуется, дизайнеры старались внести элегантность. Здесь уютнее, чем в большинстве кафешек с их архитектурной ущербностью…

– Ближе к делу – потребовал приглашенный.

– Хорошо – докушав, Фернок перешел к теме, ради которой, собственно говоря, и организовал поход в кафе, – Не все так просто, господин Пэксвелл, как вы думаете. В департаменте обитает нечистая сила. Пока о ней знают только два человека, но с вашей помощью могут узнать все.

– Ты это про что? – голос пожилого лейтенанта оставался тихим и умиротворенным.

– Про несправедливость.

– Ну-ка, поделись.

– Вас обманывают, меня – тоже, дурачат комиссара Фроста и весь отдел…

– А поконкретней можно? Мне, знаешь ли, не досуг в угадайки играть.

Фернок достал салфетку, чтобы вытереть жирные губы.

– Значит, слушайте внимательно – сложил ее, украсив свою часть стола, – Ботан – так я называю прокурора, который перешел к нам якобы для улучшения статистики – затем смял и кинул в сторону.

– Что с ним?

– С ним? Все нормально.

– Тогда я не понимаю… – Пэксвелл уже усомнился в полезности беседы.

– Вот только он не совсем такой, каким хочет казаться. Одним словом, качественная маскировка. С показушной услужливостью сочетается змеиная хитрость. Соединить ангела и беса – оптимальный вариант, но ангелами без бесов быть невозможно – философский подчерк словесных рассуждений Фернока нисколько не повлиял на мнение Максимилиана Пэксвелла. Тот доходчиво объяснил, перечислив, что требуется для «покупки» доверия.

– Нужны доказательства. Без них наше заранее незадавшееся сотрудничество приостанавливается. Надеюсь, не нужно объяснять, почему я не желаю тебя знать?

Фернок не расстроился, так как был уверен – доказательством послужит словесное подтверждение Уолтера Бёрка.

– Не можете понять, почему я так поступил? Так жестоко, согласно мнению добрых людей, не таких, как я…?

Пэксвелл решил проверить, как поживает Мартин, жив он еще или нет, и увидел, что… Мартин лежит в луже собственной крови. С «полосками» на запястьях, с перерезанными венами.

Одной труповозкой не обошлось. Весь следующий день заходили люди из разных служб и что-то выспрашивали у комиссара Адама Фроста. Из-за убийства задержанного могли уволить большую часть полицейского участка.

Пэксвелл покачал головой из стороны в сторону.

– Нет, мой друг.

– В чем же тогда дело?

– Не могу понять, почему поступаешь.

После ответа на последний вопрос собеседника он покинул «Готику», мысленно поблагодарив за кофе.

Фернок остался, чтобы заказать бутылку пива и жареную индюшатину.

«Не зря семейные психологи говорят «чем в желудке больше еды, тем меньше хочется кого-то калечить». Есть здоровая доля истины. Но если ты идешь на взятие банды, члены которой – четырежды сидевшие гориллы, помни, Эсмонд, тебе жрать нельзя».

Закинув еще одну хинкалину, он прокричал:

– А сейчас можно! Сейчас я не иду брать бандитов!

«Боюсь, что попадутся такие, в чьих карманах при аресте найдут поддельные дипломы семейных психологов».

Вернувшись на родную хату после своего первого не первого рабочего дня, Дэвид просидел в пенистой ванне больше часа. А когда вылез – принялся за старое: достал из холодильника припасенную двухлитровую бутылку и напился в хлам.

«Опять голова болеть будет».

В изнеможении брякнувшись на кровать, алкаш сразу же вырубился.

Тело лежало, как мертвое, при этом губы спящего все время шевелились…

– Шагая по радужным лужам бензина, оглядываясь на проходящих мимо грязных евреев, на шлюху, кричащую в сотовый «не хочу рожать, я забыла предохраниться», все чаще замечаю, насколько неисправим этот мир. Он гнется, как куча сухих листьев, раскиданных посередине бывшего мединститута.

«Красный Спаун» – в воображении супергерой сутки провалялся в одной позе.

– Не я под ним гнусь, А он подо мной!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Единственной неизменностью сегодняшнего утра была радостьносящая улыбка репортерши Луизы Симонс, ведущей экстренный выпуск с места недавней трагедии.

Новость о чудовищном взрыве, разрушившем две станции метрополитена, разнеслась по сети через полчаса после происшествия. Выжило десять человек, в том числе и Диего Абрэмо, отделавшийся серьезной травмой груди и переломами обеих ног.

– Сегодняшнее событие, скорее всего, граждане Мракана забудут нескоро – посмотрела в камеру Симонс, убирая от щеки поднадоевшую челку.

«Пора идти уже стричься».

– Судя по всему, сработал мощный взрывной механизм. Вызванные эксперты называют случившееся угрозой терроризма. Ведутся поиски выживших для их последующей госпитализации – за ее спиной врачи загружали лишившегося руки мужика, – Также проводится опознание тех, кому не посчастливилось воспользоваться подземным транспортом, тех, кто попал под обломки – на лице девушки виднелись следы недавних слез.

– Позднее, благодаря внезапным показаниям одного из выживших вскрылись поистине шокирующие факты.

СМИ дали господину Абрэмо возможность высказаться. Несмотря на приобретенные увечья, итальянец выглядел более-менее достойно: мог говорить, стоял на ногах и лишь слегка покачивался.

– Многим это покажется подозрительным, но у нас в метро было что-то наподобие совещательской комнаты! Мы там встречались, общались, ностальгировали…

Симонс подтянула микрофон к себе:

– Кто вы? Объясните…

– Мы! – дернулся сведенщик, – Члены антизаконных сообществ, величаемых мафиями.

– Ого… – «прокомментировала» репортерша.

– У нас там была столовая, стояли телевизор и стиральная машина… – Абрэмо резко поднял голову, его потемневшие черты выражали такую обеспокоенность и убитость горем, что у стоящих рядом СМИ переворачивалось сердце, – Мы уже не являлись теми опасными преступниками. Нас всех поимели, мягко говоря. Спаун и другие, те, которых не раскусит среднестатистический рассудок, стали реальной угрозой не только для мирного населения. Но и для нас, некогда властвующих и властных…

Сведенщик попросил сигаретку.

Отдававшиеся многократным эхом глухие звуки в тоннелях метро – постанывания истекающих кровью, заваленных камнями граждан. Всех спасать не успевали, некоторые обреченные «отбрасывали коньки» в машинах скорой помощи.

Долго наблюдающие за агонией врачи плакали вместе с родными умирающих…

В Мракан-сити есть целая сеть подземелий, именуемая метрополитеном. И кроме используемых рабочих мест в метро, так сказать, существуют закрытые территории. Еле перенеся шок, господин Абрэмо согласился сотрудничать, дабы избежать дальнейшего попадания за решетку, и в сопровождении полицейских сдал секреты погибших товарищей.

Органы правопорядка не пытались скрыть явного довольства, им было выгодно, что почти все коронованные преступники разом «погорели».

– Так и надо им! Долго же эти гады пили кровь, а тут кто-то взял и сделал всю грязную работу за нас – сие отчетливо прозвучало в напыщенной речи грубоватого копа мистера Майкла Вульфа, никогда не отличавшегося гуманностью.

И тут напарник детектива – полицейский по имени Генри Своллс – откритиковал Вульфа за колкость:

– Думайте, что говорите. Люди погибли, а вам…

Послушав некоторых копов, Абрэмо поразмышлял про себя:

«Да уж, этим от рук отбившиеся мразям беспринципности не занимать. В какой раз убеждаюсь, легавые ничем не лучше».

В «тайной комнате», которую осматривал детектив-криминалист Барт Свифт, вызывали подозрения несколько вещей: оставленное на скорую руку послание в виде настенных каракуль, какие обычно делает хулиганье и сервер – аппаратное обеспечение, выделенное для выполнения на нём сервисного программного обеспечения.

– Выжившему придется говорить – детектив, разумеется, имел в виду Абрэмо, – Или я ему вырву язык…

Но когда итальянца доставили на «бывшую говорильню преступников», он значительно подобрел. Уж больно потерянным был видок некогда опасного гангстера.

– Буду рад помочь… – устало прохрипел гангстер.

– Верю – сказал мистер Свифт и попросил трущихся в комнате Вульфа и Своллса обеспечить им тет-а-тет.

Как ни странно, весь негатив к господину Абрэмо у Свифта мимолетно затух. Видимо, если он когда-то в нем и присутствовал, то с сильно преувеличенным «отвращением к преступникам для вида», чтобы скрыть от коллежек свое истинное нейтральное отношение к нарушителям.

– Кое-кто из выживших приблизительно описал злоумышленника.

– Это – худощавого телосложения мужчина, брюнетик, нос с горбинкой, волосы, кстати, потные…

– Ну, волосы ясно, почему потные. Террористы тоже, как и люди, сильно волнуются, когда кладут взрывчатку. Душа уходит в пятки… – специфическая улыбка Свифта – гримаса на любителя, не каждый мог ее выдержать. Но Абрэмо было по фиг, кто будет пред ним скалиться, он думал, лишь бы не сбагрили в тюрьму по окончанию шумихи, – Хотя, ошибаюсь – детектив вошел в раж, – Они не люди, и даже не животные…

Итальянцу приходилось соглашаться с каждым словом Свифта и буквально ублажать его кивками, поддакивать…

Легкое пробное постукивание по предмету странной формы, находящемуся в соседнем помещении, активировало встроенную взрывчатку. Своллс возненавидел себя за этот опрометчивый поступок.

Вульф тут же закричал на напарника. Обозвав его некомпетентным идиотом, которому место разве что среди детей индиго, он вызвал команду саперов. Не удержался от подробного объяснения ситуации, что сильно задело Генри…

Позже законники перешли к изучению таинственных записей.

– Вряд ли они не для нас – Своллс озвучил то, о чем думали все присутствующие.

В следующую же секунду покрасневший от уровня бредовости послания Свифт обратился к Абрэмо:

– Что вы-то предполагаете? Это все-таки ваша база!

Преступник сразу растерялся. Ему реально было нечего добавить, кроме как я «ничего не знаю о том, что здесь происходило после моего ухода, и не имею понятия, кто мог здесь хозяйничать». Вскоре (по его молчанию) все это поняли и отстали от съежившегося.

Третья тайная, по памяти Абрэмо, пустая комната была невелика. В ней находился стол, единственный табурет и несколько приспособлений с зажимами и винтами, напоминающих средневековые орудия пытки.

На столе царил беспорядок: предметы (тетрадка, карандаш, ручка, точилка) были разбросаны, словно в спешке.

Абрэмо схватился за голову от душераздирающего недоумения: при нем комнаты пустовали, а сейчас в одной стоит сервак, на стене имеется чертова хулиганская надпись, во второй – кто-то оставил взрывчатку, а в третьей – школьные принадлежности и куча других безделушек.

Он поспешил передать это Свифту.

– Мда… – причмокнул детектив, – Случай исключителен, и маловероятно, что это скоро раскроется, если вообще раскроется…

– Значит только одно, преступник на этот раз постарался – не мог не вставить свою полуиронию-полусерьез исключительно лишний в следачных делах Вульф, – Парень, скажу я вам, молодец. Не оставил нам никаких конфеток.

Своллс попросил напарника удалиться, дабы тот не мешал кумекать Свифту, мол, сейчас имеет ценность каждая удачная и неудачная мысль.

Получше сориентировавшись, детектив начал внимательно осматривать комнаты. Заметив небольшую дверцу в противоположной стене, он подошел к ней и принялся изучать очередное небрежно размалеванное послание.

Напрягла его самая маленькая и, вероятно, незначительная деталь – рисунок – маленький забавный человечек в зеленом костюмчике, придерживающий правой рукой курительную трубку.

– Лепрекон? – Свифт вспомнил, как карикатурно изображают гномов, маленьких исполнителей желаний. Ведь и посланьице непростое, «буквозеленное».

 
   РАНЕЕ ЗВАЛИ ДЖЕКОМ БЕЗУМНЫМ,
   ПОТОМ ЭЛЬФОМ – СПЕШНО, БЕЗДУМНО
   КЛОНА-САНТОМ, САНТА-КЛОНОМ,
   А ТЕПЕРЬ ВОТ ЛЕПРЕКОНОМ!
 

Изучение находки – плевое дело – поразмыслил детектив, потому что изучать, собственно, было нечего. А судя по уровню смысла, предположили прочитавшие, автор стишка повредился рассудком.

– Можно с уверенностью утверждать, что псих порядком позабавился… – Свифт сделал паузу, – Посмеялся, убив несколько десятков граждан – спустя минуту он попросил Своллса о небольшом одолжении – уделить ему еще час, – Побудьте здесь, сержант, не уходите. Мало ли, вытащат еще одного члена этих самых мафий. Нужно ко всему быть готовым заранее, чтобы не облажаться в будущем…

Как бы сильно Генри не мечтал провести вечер в кругу друзей, а потом, оставшееся время до полночи пробыть с дочерью, он не мог отказать в просьбе самому квалифицированному из своих коллег. Так как считал, что от усердства господина Свифта и людей его разряда, зависит судьба многих «палок».

После отсчета перед шефом и пресловутых хождений туда-сюда под камерами Луиза Сименс решила, наконец, привести свою голову в порядок – коротко постричься. Считая компактную шевелюру более совместимой с нынешним временем, более модной, она корналась каждые три месяца.

В этом ей помогал Руперт Уолберг – ее друг, тоже репортер, занявшийся парикмахерским делом лишь для дополнительного заработка.

– Слушай, давай только не каре, хочу под мальчика! – первый раз за всю историю стрижек Луиза согласилась на что-то по-настоящему короткое.

Руперт даже удивился:

– Хм, уже готова? Помню, в прошлый раз боялась – пока он обрезал лишь хвост.

– Значит, уже не боюсь…

– Ну, смотри. Тут дело такое. Долго копаться у ушек, все состригать… Работы на час.

– Х-о-р-о-ш-о – по слогам согласилась Луиза, наблюдая за падающими к ногам волосами.

Только что лишилась ненавистной челки…

Центральный департамент.

– Да! Войдите!

В кабинет Эсмонда Фернока явился – не запылился Уолтер Бёрк, простоявший в магазинной очереди более трех часов, но так и не купивший, что надо.

– Ты? – лейтенанта что-то удивило, явно неслабо, – Так быстро? – судя по воспалившемуся взгляду.

– Я… – вместо привычной жизнерадостности, ныне лицо и фигура вошедшего выражали уныние.

– Что я?

– Не дождался.

– Так и знал…

– Я по важному вопросу. Что будем делать с этим… Вы поняли.

– Будешь следить – уверенно ответил Фернок, и предупредил, – Только Пэксвеллу ни слова! Мне доложишь…

Бёрк пожал плечами.

– Боюсь, не могу так…

– Хорошо – согласился лейтенант, – Можешь говорить ему, я не против – и отпил из разноцветной кружки, – Но сначала мне.

Ранним утром комиссар полиции Адам Фрост получил информацию касаемо взрыва в метро. К нему в кабинет зашел человек от детектива Свифта – худощавый незнакомец с индюшачьей походкой в черном немного замшелом костюме.

– Вот, это вам…

– Кхм – Фрост не поленился заглянуть в отчет английского детектива.

– Очень нехорошая новость. Появился маньяк, который меняет имена, как одежду.

– Поясните.

– Ну… – незнакомец не хотел раскрывать все карты, считая, что этим должен заниматься непосредственно Свифт, – Сначала называл себя Безумным Джеком, потом именовался Лепреконом. Так гляди через недельку и это прозвище сменит на какое-нибудь другое.

– Чем ваш маньяк промышляет?

Хладнокровие комиссара сошло на нет, когда он узнал следующее:

– Это тот самый ублюдок, устроивший взрыв в метро! – крикнул гость.

Фроста аж перекосило:

– Да?

– Да…

Преступнику не хватило нескольких десятков загубленных жизней. Он нашел себе новое средство морального удовлетворения: взлом различных официальных сайтов изготовителей, баз данных, интернет-серверов и прочего добра.