Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Белов съязвил на ровном месте:

– А, может, лучше потанцуем? Нет, не хотите?

Джона Вэйна оповестили о появлении судебного юриста, якобы жаждущего поговорить с ним о чем-то. Глава потребовал назвать имя, и когда услышал русское, то сказал, что не помнит такого…

Эх, длинный предстоят разговор…

Через час.

– Уважаемый Джон, а вы были неправы, когда сказали, что хороший человек не может жить и в трансформированном облике! Благодаря вмешательству ученых из корпорации Wayne Enterprises я смог вернуть свой прежний облик! Но оболочка – совсем не главное, главное – душа! Только благодаря вам да еще Спауну я стал дышать, как человек, вспомнил о своей семье!

Антон Белов изменился не только внешне.

– Я вернусь к ним, вернусь, но только тогда, когда все закончится…

– А почему не сейчас? – спросил Джон.

– Ну, во-первых, я еще не готов! Тем более что они все равно не ждут меня, думают, что я мертв! А во-вторых, прежде чем вернуться к семье, я должен закончить одно дело – отплатить Шиферу и всей мафии! Черт с ним – с Борисом…

– Что это за месть?

– Здесь вы не правы, Джон! Мою ненависть к Шиферу правильней назвать жаждой правосудия!

Белов знал, что Джон Вэйн и Спаун – одно лицо, но деликатно не педалировал эту тему.

– Кстати, я уверен, что черный плащ демона-защитника поможет мне накрыть эту мразь!

– Именно так, Антон! В этом наши интересы сходятся. Спаун готов наказать всю преступную организацию! – согласился Джон.

Белов издевался над собеседником, как только мог. Зная о желании богача сохранить конфиденциальность, русский неоднократно напоминал о Спауне. Солгав Вэйну, что его возвращение к нормальной жизни – дело рук ученых корпорации – Антон точно угадал желание заказчика.

– Что ж, Шифер такой Шифер… – посетитель без желательного для интеллигентов разрешения налил в рюмку сухого вина, заодно понаблюдал за реакцией Вэйна, который так и не решился спросить, откуда он знает о Спауне…

– Кстати, Шифер мертв. Вы разве об этом не знали?

Антон призадумался:

«Точно, как я мог забыть?»

И сказал.

– Ствола больше нет, но корень остался!

– Придется обрубить…

– Придется! – Белов случайно выронил рюмку и случайно разбил (вернее казалось, что случайно), и посмотрел на часы, изобразив спешку, – Ой, простите, вы тут сами как-нибудь уберите, а мне пора… – но перед тем, как исчезнуть, русский сделал лживый комплимент, – Я думал, знаменитый загородный особняк, выстроенный в классическом стиле – лучшее, что у вас есть… – и, сомкнув губы, – Могу сказать, вы не хуже.

После беседы у Вэйна остался негативный осадок, на который, собственно, Белов и рассчитывал…

«Откуда он знает?»

Джон с ужасом представил, что…

Джон вспомнил разговор под моросящим дождем с, возможно, самым опасным преступником.

– Жаль, что я не умею читать мысли, как мистер покойненький. Очень жаль. Но мне этого в принципе-т и не нужно, поскольку я знаю максимум того, что могут знать простые смертные!

– Я знаю твою тайну, Спаун, всю твою мотивацию мы хорошенько изучили. Все выводы сделали, полезные и не очень, все осмыслили.

Филантроп растерялся и сник, схватился рукой за лицо, и начал повторять снова и снова:

– Нет, нет, нет…

Джеку пришлось скинуть медэкипировку, так как она была безбожно испачкана и жутко воняла. От Антнидаса до города, если пешкодралом, займет около двух часов, в зависимости от того, как быстро передвигать ноги. Джек по пути размышлял, в чем заключается его предназначение, чего он может добиться, а чего – нет.

И эти мысли, словно выпадающая маленькими клочками шерсть на спине сторожевого пса, мучили разум, в связи с чем маньяк часто останавливался, смотрел на ветхие заброшки, которых, наверное, никто и никогда не сдаст в аренду.

Домик ограниченного от мирской жизни автора нескольких детективов и триллеров Питера Фьюжена – одно из самых таинственных мест «глухой» половины мраканской территории.

Там Хэлван и приостановился, задумавшись: «По факту я могу абсолютно все, что могут другие и даже больше. Я свободный человек, я правдивый человек. Я очень одаренный, чего не отнимешь. Если кому-то взбредет урезать меня в возможностях, то – у него ничего не получится – от следующей мысли ему стало чуточку грустнее.

Но если посмотреть с другого угла обзора, то станет ясно, что ничего-то путного я и не умею. А жаль, очень жаль. Мог бы и уметь.

Причина не в умственной отсталости. Мой мозг в превосходном состоянии, айкью большое. Коль я действую против общества, то мне не приходится выбирать, в какое учреждение поступать. Независимая жизнь полна чуждой большинству свободы, но, увы, она лишает привилегий большинства».

Из окна домика на Джека посмотрел объемистый седобород, что-то про себя пробурчал и задернул занавесу. Это и был писака-детективщик Фьюжен, скрывающийся ото всех по причине психического недуга.

Через минут тридцать Джек уже стоял у моста, за которым находился просторный Мракан-сити.

«Толпы… Меня вряд ли кто-то поймет из живущих, что я хочу доказать им всем, хотя бы потому что я и сам не решил до конца, за что борюсь. Я творю по наитию. У меня нет как таковой причины совершать зло, но… – «Джокер» глубоко вздохнул, – Из-за отсутствия мотивации я считаю себя честнее остальных.

Зачем искать причину для совершения скверных поступков? Никогда этого не понимал. Зачем вообще нужна эта причина – прикрытие для слабаков, спесивцев и глупцов? Почему нельзя играть по правилам, чтобы не задевать чувства профессиональных мыслителей, таких независимых парней, как я? Неужели обязательно стесняться своих чувств?

Или это я просто помешен на мировоззренческих вопросах, до которых, возможно, другим нет никакого дела? Ай, не знаю».

Джек добрался до города за час с кусочком. В карманах имелось несколько долларов, обнаруженных в украденном халате. На эти гроши улыбальщик задумал купить себе шоколадку, зайдя в первый попавшийся магазин на границе.

«Толпы… Опять толпы… Но, пожалуй, нельзя винить социум в магазинных суматохах.

Это как-то совсем бесчеловечно, даже для меня – индивидуума, человечность которого измеряется в микробах, тех, что обитают на использованных памперсах».

Джек не язвил уже более двух часов. Это его конкретно напрягало – такой огромный промежуток времени между шутками и возможностью пошутить.

– Девушка! – задержал он мимо проходящую возле кассы блондинку.

– Да?

– Заранее извиняюсь, вопрос не из скромных. Ты могла бы спонтанно, просто так, без условностей и конфетно-букетного периода выйти за меня? А?

Блондинка улыбнулась, но ничего не ответила.

«Спокойная реакция на подобного рода приколы радует больше, чем порванный шаблон в создании образа народного героя. Например, народный герой – негр, который мстит правительству за похищение его школьных тетрадок, записи в которых якобы могли улучшить школьную характеристику».

Купив себе плитку пористого шоколада, Джек вышел на улицу. Мысли-каша на какое-то время устаканились. Наступила ранее отсутствующая «мозговая» гармония. И все бы хорошо, но неожиданно у входа в универмаг остановились две черные машины. Как ни странно, водитель кликнул Хэлвана:

– Садись, клоун!

Джек слегка разозлился, но виду не подал:

«Как вообще меня можно называть клоуном? Это не моя профессия».

– Шо такое? – спросил Джек.

К нему подошли трое со значками и пистолетами.

– Такое! – мужики затащили «клоуна» внутрь салона и сказали не дергаться.

Безудержное любопытство, а вовсе не иррациональный страх огрести, вынудили Хэлвана проехаться с ними.

«Я за миг уделаю этих идиотов. Но надо все же проявить уважение и позволить малышам почувствовать себя крутыми, пусть даже если это несколько не совпадает с истиной.

Если они сыскали, что предложить мне, то я только за. Вот только вряд ли, что они сыскали мне что-нибудь по-настоящему интересное»

Через полчаса.

Джека привели в роскошные апартаменты украинской резиденции, где в данный момент властвовал Джерси, люди которого очень бережно относились к выполнению заданий. Так же бережно они отнеслись и к Джеку, ни разу не посмели нагрубить и пытались не обращать внимания на нескончаемые прибаутки «клоуна».

Заценив дизайнерскую составляющую интерьера, Хэлван замахал руками и потянулся к люстрам с множеством золотых нитей, свисающих вниз.

– Вот здесь я бы поставил диван, отвечаю, это реально классно смотрелось бы! Купил б наушники, такие, недешевые, потом купил бы центр, и тот столик поставил бы рядом с аквариумом, чтобы играть в компьютерные игры и одновременно глазеть на рыбок! Ведь рыбки, говорят, успокаивают нервы, а они у меня о какие нес…

Но это не могло продолжаться вечно: при должном нагреве пороховая бочка взрывается, и градус терпения достигает своего апогея. У прихвостней Баллука нервишки были ни к черту.

– Заткнись! – крикнул один из них, повернувшись к паяцу, – Иди молча! Достал уже! Всю дорогу только тебя одного и слышно! Вникаешь, как надоедают идиотские шуточки?

– Зачем мне еще вникать во что-то? – полюбопытствовал Джек, сдержавшись, – Разве не проще отбросить в сторону все это нытье диетологов о подорванном метаболизме и жить себе в удовольствие? Не проще?

– Хм…

– Или вас все же заботит нытье?

Пройдя парочку светлых коридоров и один темный (как и в зале с длинным столом, их украшали портреты советских вождей), преступники поздоровались с боссом и представили ему самого буйного из вечных пациентов Антнидаса – Безумного Джека, который внешне напоминал больше клоуна-бомжа, чем нетривиального преступника.

– Рад… – сказал Джерси.

– Ужас, какая рожа… – подколол босса Джек, – Даже родная мама такое полюбить вряд ли сумеет. Серьезно…

Тот пропустил оскорбление…

– Да вот только гад вытрепал все нервы, честное слово! – возмутился сопровождавший субъекта к дверям резиденции «типичный» латинос.

Баллук сам был готов подпортить нервы. Но в итоге решил просто посмеяться, обратившись к Хэлвану.

– У тебя есть право говорить. Скажи, что думаешь о них…

– Хорошо! – крикнул Хэлван, и повернулся к «типичному», – Срать нам на твои нервы! Иди, стирай носки!

Джерси лошадино заржал.

А вот латинос покраснел, как переспелый помидор (потому что простой помидор, не переспелый, не такой красный).

Джека пригласили в комнатку, не обставленную лишней мебелью, не просторную, с одним единственным окном, но уютную. Посередине стоял столик, яркий луч света нагревал деревянную столешницу…

Джерси кое-что предложил Джеку в знак уважения. Прежде чем они перешли к разговору, ради которого и была организована встреча…

– Сок будешь, апельсиновый? Вроде, кекс еще остался… – он заглянул в холодильник и чертыхнулся, – Черт, нет больше кекса!

– Мне хватит – успокоил Баллука Хэлван, – Я уже подкрепился шоколадкой. Я не гурман, не придирчив к количеству схаванного…

– Ну, тогда сока попей хотя бы!

– Итак! – Джерси взял стул и присел, – Какие предположения насчет того, о чем пойдет речь?

– Ой, да всякие. Попросишь отсосать, знаю, ты любишь. Но…

– Довольно, Джек. Спаун – наша общая проблема.

– Ах, вот оно что! Ну, так я не наемник…

«Так я и знал, господь, верни меня в психушку. Эта падла будет клянчить у меня смерть Спауна» – ярый недоброжелатель цензуры, Джек напрочь отказывался фильтровать мысли, собственно, как и речь…

– Но можешь им стать…

– Не забывай, ты тоже доставил мне хлопот с вагон. Я спустил тебе это с рук, чтобы заручиться помощью.

Баллук ничего не знал об истинных намерениях Джека, о его непростом мировоззрении, обо всех особенностях характера этого социопата, поэтому изначально посчитал Джека банальным наемником, умело использующим имидж психа для эффективного запугивания.

– Хрустящий краб, подгоревший тост, змеиная кожа, гнилая собака, унылая тварь… – помня терпимость и нереакцию Баллука на оскорбления, Хэлван стал открыто поносить «босса» и… улыбнулся, – Нравится выслушивать гадости?

– Я серьезно хотел предложить тебе…

– Что? Деньги?

– А они не нужны тебе?

Комната просто взорвалась от безумного смеха единственного находившегося в ней комедианта.

– Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

– Что смешного? – с ярко выраженным разочарованием спросил Джерси.

– А ты что, плохо знаешь Безумного Джека, да? Ему всегда смешно то, что у других вызывают лишь дикую попобольку! Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

– Вот скажи мне, с какого хрена мне убивать Спауна? Это ж твои проблемы? Да? Твои и только? Вот сам их и решай! А на деньги мне срать, они – лишь бумага, годная замена туалетной! Это тебе не наплевать на бумагу, потому что ты за нее держишься!

Джерси сложил руки крест-накрест и сделал деловецкий вид. Недоумение от реакции убер-шутника он скрыть не смог, как бы ни пытался…

– Надо же, до чего докатился мир. Первый раз вижу идиота, которому не нужны деньги…

А затем подумал:

«Хотя лохматый не идиот, но, как минимум, сорвавшийся с цепи бульдог. Или, проще сказать, душевнобольной, а больным не раскусить ценность денег и перспективы, какими они наделяют здоровых».

Джек поджал губы.

– Не любо – не кушаю. Какие могут быть вопросы вообще, когда речь идет о частных предпочтениях? О вкусах не спорят…

Антон Белов три часа ошивался возле входа в Wayne Enterprises. Не отходил дальше соседствующего здания школы художников, но соблюдал определенную дистанцию – старался держаться в стороне от охраны. В голове крутились неприятные воспоминания – последние часы до невольного участия в эксперименте.

Это и улыбающаяся морда коллеги по бизнесу.

– Неужто дето-ориентированных киношек насмотрелся? Запад, такой запад…

И голоса подручных Бориса…

– Картина Репина: Иван Грозный убивает своего сына!

И много других навязчивых отрывков…

– Даю час, подумаешь, примешь верное решение – будешь свободен. Нет – пеняй…

В комнату вломились подручные Джерси и оповестили о внеплановом появлении его делового партнера, по их словам, чем-то недовольного.

– Хорошо, мальчики, сейчас я приду… – прошипел Джерс, и перед тем, как покинуть комнату, снова обратился к Джеку, – А ты сиди и думай…

«Смертельно ошибочно оставлять меня одного» – думал Джек, обретя долгожданное, но временное спокойствие. В чем – в чем, а здесь он был полностью прав: гангстер только что допустил роковую ошибку, предоставив ему в распоряжение… целую комнату!

– Вот, держи дозированную вкусняшечку. На память от дядюшки Джека – хитрец со смущенным смешком пошарил по карманам и выудил слегка помятый блистер со всего одной таблеточкой, – Гарантирую, ты надолго запомнишь мой подарок… – и не простую таблеточку, а… – Навсегда… – содержащую чрезмерное количество веществ, которые допустимы лишь в малой концентрации.

Тем временем в коридоре кричал тот самый недовольный партнер Джеймса Баллука.

– Да пропустите вы меня, ё-моё! Не знаете, с кем связались! – Дмитрий Артемович, как и подобает «крутому русскому в Америке», вел себя нагло, чересчур по-хамски. Даже новый центр преступного сбора был для него очередным проходняком, где из беды выручают понты и угрозы.

«Босс» явился для выяснения обстоятельств. Но на Артемовича это не подействовало нисколь, теперь он уже понтовался перед Джерси.

– Ты мне немедленно все объяснишь! – дошло до того, что русский цепко ухватился руками за галстук Джерси и начал открыто угрожать, – А не то будешь иметь дело с моими предыдущими покровителями, понял, козел?

Подручные хотели было выпроводить русского наружу, но Баллук приостановил их.

– Все нормально. Отойдите…

– Что случилось, рассказывай? И не пыли. Нервы и так у всех на взводе, не только у тебя… – голос «босса» сохранился тихим, спокойным, уравновешенным…

Но по тенору Артемовича так не скажешь. Его голос был гневным, неистовым, яростным…

– Это я хочу спросить у тебя, что случилось! У тебя! Ты утверждал, с моим коллегой покончено, сказал, что Тоху отправят на опыты и никогда не выпустят. Никогда-никогда! А сегодня эта борзая сука звонит мне и знаешь, что говорит?

– Ну…

– Намекает на месть, на расплату. Говорит так, будто поменялся изнутри, из-за того, что каким-то раком выжил, а не сдох. Как это понимать? Скажи!

«Час от часу не легче» – вздохнул Джерси.

– Не могу ничего сказать, так как сам не знаю. Но я недавно заходил к нему, он был там…

– Да он звонил мне!

– Давай обсудим в другом месте…

Американец попросил русского пройти за ним, в место, где они смогут спокойно поговорить. Всю дорогу, что шли, второй кричал и донимал первого:

– Когда я работал с Борей такого говна, прости за выражение, не возникало. Так что если что и случится со мной, ты ответишь!

А когда они достигли пункта назначения – маленькой комнаты с одним окном – «Димон» подуспокоился… как только узрел сидящего там чудика, посмеивающегося х** его знает над чем.

Джек повернулся к вновь вошедшим.

– Ого-ого-ого, а вы случайно не эльфы из службы доставки подарков Санта-Клауса – толстого бородатого гнома?

Вошедшие не поняли столь дебильного юмора. Посмотрели друг на друга, а потом на «клоуна».

– Ха-ха!

Остолбенев от плохо принятой шутки, русский обратился к Баллуку:

– А это что еще за чудо?

Не успел босс мафии все растолковать, как Джек вскочил, выпрямился, поковырялся в носу и протянул руку для знакомства.

– Восьмое из чудес света! – шутник просканировал взглядом недоумевающего Капистралова, как и он его, – И я не город Петра! Это уже ко всяким там географам и краеведам обращайтесь…

– Сядь! – приказал Баллук, крикнул, как разгневанная математичка, а потом провел рукой по грубому от ожогов лбу, убрав выступившие испарины пота, – Это гнилая затея. Пойдем в другое место. Он не даст нормально поговорить… – преступник махнул рукой на Хэлвана.

Бандиты уже собирались «перекочевать» в другой кабинет, как неожиданно товарищу Капистралову приспичило взять в руки стакан и отхлебнуть сочка.

В итоге, «пилюльку», предназначенную для Баллука, принял другой человек.

Джек с сокрушительным разочарованием пронаблюдал, как русский глотает, как он потом еще раз глотает, как опустошает стакан и повторно наливает.

«Мда, лажанул ты, Джеки, ох, как лажанул. А почему б тебя за одну лажу не списать со счетов? Можно, да еще как можно. Списывают со счетов не только опасных типов и рядовых негодяев-устрашителей, но и командиров, полицейских, летчиков… Боже, да что я парюсь? Всех списывают.

Ты стареешь приятель. По тебе заметно, – пока Джек болтал сам с собой, «в мыслях», Джерси пытался откачать схватившегося за сердце, «быстро слившегося» понтореза Дмитрия Артемовича, – Ты очень стар, и когда конкретно прижмет, тебе никто руки не подаст. А почему, знаешь? Потому что ты коварная сволочь. А с коварными сволочами у цивилизованных людей разговор короткий. Они их просто не терпят. Можно пить вредный для желудка лимонад и писать после питья столько, сколько душеньке угодно. Но это, отнюдь, не сделает тебя хорошим человеком, а уж тем более ведущим ночного эфира или учителем танцев» – рассудительный процесс Джека Хэлвана оборвался на самом интересном месте из-за упавшего с грохотом Дмитрия Артемовича.

– Налажал…

Судя по посиневшим губам, высунутому языку и открытым глазам, «Димуля» «откинулся», от интоксикации…

Несмотря на предупредительную очень символичную стычку с отморозками, Фредди Кригер вернулся на работу – в славный департамент. Но теперь это был уже не тот невозмутимый сторонник правосудия, которого все знали: он изменился, став тихим, как мышь. Шел, оглядываясь по сторонам, периодически всматриваясь в недоверчивые лица сотрудников…

Даже Пэксвелл, ранее доверявший Фредди, почитавший Фредди, считавший Фредди одним из самых честных и порядочных людей на Земле, не подошел и поздороваться. Сделал вид, что не заметил…

– Ребята классно сыграли. Я засмотрелся, и главное, не заметил, что выпил столько, что просто… – а вот Фернок, обсуждавший с Дрю Вэйлондом и Мигелем вчерашний матч по регби, еще как заметил, засек глазами «крысу», – Ути-ути-пути, что, тебя кто-то обидел?

Лейтенант умело выражал презрение, по-актёрски: брови опущены, нос сморщен, нижняя губа приподнята и сомкнута с верхней губой, глаза косят. Ощущение, что он подавился и сплевывает.

Испытывая не меньшую неприязнь, Фредди смотрел на своего обидчика до поры, пока не скрылся за углом коридора.

Джерси проверил лабораторию. Мало сказать, что увиденное потрясло. Мозг упорно отказывался верить.

«Как?»

Капсула была разбита, приборы отключены, провода порваны, а тело… пропало.

Стараясь не падать духом, гангстер вернулся в резиденцию.

Дойдя до зала-резиденции, он сел за стол и стал прикидывать в уме… как дальше быть.

Его грызла мысль – вероятность участия брата в тайных направленных против него или без его согласия действиях.

«Фредди».

Но пока еще точно не было известно, он принял решение отбросить эти опасения. Послышался звук открываемой двери и стремительный топот армейских сапог.

К боссу подошли трое мулатов в комбинезонах (как и убитый Птенчик, эти типы входили в банду чеченцев).

– Что стряслось? – дрожащими руками Баллук пододвинул к себе бутылку виски.

– Убиты все ваши кореша, господин, всех тех, с кем работали в молодости, уже нет.

«Господи».

– Как это?

– Джерми Брубэйкер недавно концы отдал. Кто убил его – знаем…

– И кто же он?

– Она – в один голос ответили «чеченцы».

– Ах… – Баллук схватился за голову, – Меня скоро сведут в могилу, но, может, и к лучшему…

Немного помолчав, босс спросил подчиненных:

– У вас все?

– Да, сэр…

– Тогда свободны…

– Уверены?

Джерси сказал:

– Уйдите… – без заметной в голосе зловещности, присущей ему, – Дайте побыть одному…

– Дайте побыть…

Фредди зашел к Джерси ровно через час после того, как ему позвонили и попросили проведать брата. Первая замеченная прокурором странность – сильные изменения в движениях Джеймса, в том же голосе, в дыхании… И ему не почудилось: Джерси – человека, которым он стал, на время подменили человеком, которым он мог бы стать, сложись судьба чуточку иначе – сентиментальным.

После длительного молчания, воцарившейся в резиденции гробовой тиши, Фредди отважился на вопрос:

– Зачем позвал?

И получил ответ, прозвучавший проникновенно, мягко и душевно.

Чтобы получше вжиться в чуждую для себя роль скорбящего печальника, Джимми подошел к окну, как раз в ту самую минуту, когда ударил гром и с почерневшего неба посыпались мелкие капли дождя.

– Что с тобой, брат? По какой причине унываешь?

– Я всю свою жизнь мечтал иметь семью. С родителями, с братьями, с сестрами, с тем, что когда-то у меня, вроде, было, но так быстро ушло… – опечаленный, преступник ударил кулаком по стеклу, – От разбитой вазы, ценной, означающей счастье, остались осколки. Ты хочешь склеить, но режешься при каждом прикосновении. Чем больше попыток вернуть мнимое счастье – склеить вазу, тем больше царапин на твоих запястьях.

– К чему ты клонишь? – Фредди, хоть и любопытствовал, в уме все прекрасно понимал – братец просек.

Джерси повернулся к младшенькому и крикнул:

– Как ты можешь смотреть мне в глаза, мразь! Как…

Младшенький проглотил слюну:

– Джим, я, право, не знаю, о чем ты…

«Врешь».

– Все ты знаешь!

Наступило очередное затишье. Перед бурей. Пока Джеймс молчал, Фредди тоже ничего не говорил. Он боялся реакции брата.

– Как я уже сказал, я мечтал о семье. Что в итоге? Один мой близкий хочет меня убить, второй – врет, и каждое его слово не обходится без капли яда…

– Я защищал тебя. Всю жизнь. Так ты отплатил мне, скажи, Фредди?

Кригер (в состоянии наигранном, хоть и подвешенном) попытался оправдать себя.

– Мне нужен был русский, а мы оба знаем, ты бы никогда не согласился…

Но тщетно…

– Так значит, это сделал ты…

– Да, Джеймс, все хорошо, не так ли? Мы и есть семья. Мы братья! И чтобы остаться на плаву, ты обязан доверять мне в той же степени, что и я доверяю тебе. Я вполне в состоянии обойтись без посторонней помощи, но поддержка семьи нужна всегда…

Джерси не верил Фредди и признавался, что уже не сможет верить, как раньше. Но если мозгами можно управлять, то сердцу не прикажешь. А оно велело закрывать глаза на предательства со стороны близких…

Спаун вернулся домой. Но его мало что радовало: незамеченный уют каминной, пропущенный ужин. Ярко выраженная прострация будет длиться, как минимум, несколько часов и покинет разум борца только во сне…

В омраченном состоянии демона виноват не только Антон Белов, появление русского юмориста подлило бензина в и без того разгрызавшееся пламя. Кажется, не было какой-то конкретной причины. Виновна совокупность последних событий…

Это и юрист, который знает тайну «маски», и непоявление Призрачной Тени, в последнее время похолодевшей к Спауну…

– Я знаю, о чем ты. Но мы не должны, мы не можем так просто это сделать…

– Пожалуй, я никогда не соглашусь с тобой…

– Но я не убийца, а останусь ли я не убийцей, если переступлю?

– Боишься?

– Это изменит меня, чего я очень не хочу…

– Если у нас разные правила, то почему мы вместе?

– Когда-то я тебе сказал одну вещь. Не знаю, помнишь ли ты…

Через пять минут.

– Ну, так и я тебе тонко намекнула, что тяготею к одиночеству, когда сказала про кошку…

– Ты не можешь точно сказать, любишь ли меня? Появилась неуверенность? В связи с чем?

– Я… – Мэри выдавила слезу, – Я не знаю…

Спаун чуть было сам не заплакал, вспомнив последнюю встречу с Призрачной Тенью. Но, понимая, что есть и куда более важные в карьере «беззаконника» вещи, нежели любовные романы с заядлыми преступницами, он переключил мысли на юриста.

Классический дизайн-стиль гостиной с постельными тонами и темными приглушенными оттенками, легкий ветерочек из приоткрытой форточки помогли на какое-то время забыть Мэри, и погрузился в неспешные раздумья о Палаче…

«Настоящее имя – Антон Белов. Род занятий – в прошлом юрист, бизнесмен. В настоящее время – наемный убийца, террорист» – Спаун вспомнил, он буквально прочитал инфу с компьютера…

То, что Джерси использовал Белова в качестве пушечного мяса борцу со злом, конечно, не было известно. Белов превращался в Палача на поле боя, а потом, обратно принимая людской облик, возвращался в капсулу.

«Бешенство» – творение русских ученых перешло в руки опасных преступников, и Белов – первый удачный результат недобровольного, но, тем не менее, плодовитого сотрудничества человеческого зла с матушкой природой.

«Палач».

Созревшее для мести сердце учащенно колотилось, требуя немедленного утоления непреодолимых желаний. И снять с себя тяжесть можно было только одним проверенным способом – послать к черту сомнения и встать на тропу бескомпромиссности.

«Я бы хотела рассказать тебе все. Но ты не будешь слушать. Ты идешь по другой тропе, хоть и по соседней. Со слезами на глазах я с детством распрощалась, под более отважный зов я распрощалась с мыслями о будущем.

Прав ли ты, считая, что у мстителей, не у тебя, нет будущего? Прав. Но зато у них есть цель, которой нет у тебя» Призрачная Тень тренировала дух через физические упражнения. С раннего утра девушка не отходила от груши, не жалея сил, представляя, что перед ней стоит Джеймс Баллук. А держаться, не падать, ей помогали все те же раздумья, что и Джону/Спауну. Только другие…

Вчера, втайне от Спауна, Мэри послала Баллуку письмо с предложением встретиться у заброшенного химзавода, на недавно открытой площадке паркура. В этом ей помогли агенты Джерси. Содержание «письма» – отрезанная рука мистера Брубэйкера.

Джерси принял вызов, но из-за своего отчаянного, по всей вероятности необдуманного поступка, Мэри потеряла Стэна. Несмотря на договоренность о конфиденциальности ее основного местонахождения, «Агенты» слили Баллуку адрес маленького убежища в Историческом районе.