Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Вытащить отсюда.

Женщина не поверила в услышанное:

– Знаю, за время своего пребывания здесь ваша надежда частично растаяла, но, думаю, все еще можно исправить. Если бы я только знал всю правду… – Бёрк посмотрел на нее, – Мне было бы легче. Я бы полностью видел ситуацию. Пока что вижу, в департаменте завелись агенты, и не знаю больше ничего, например, о способах борьбы…

Поразмыслив, Скарлетт решила рассказать о «кровавых братах», об их затянувшемся бизнесе, об убийствах, что они совершают, о неизвестном числе жертв…

Но главная заслуга сил добра состоит в том, что миссис Кригер перестала «молчать».

– Мой брат… – узница начала раскрывать свою израненную душу с некоторыми сомнениями, которые, впрочем, позже прошли, – Он часто брал в руки дневник, в котором писал, признавался самому себе, что не умеет разогревать чувства в процессе изливания.

Многие психопатки зачитывают вслух никому непонятную, кроме них, мораль. Берут выдержки из книги, хранящейся в голове. Но у Скарлетт так красиво, так лирично получалось передавать ложные образы, что Уолтер никогда бы не посмел назвать ее полоумной, даже если отчасти это правда.

– Прокурор?

– Нет. Не он. Хотя да, прокурор тоже мой брат. Ведь у меня двое братьев. Вернее сказать, они у меня были. Я их похоронила, в душе…

– Ясно. А кто второй?

– Маленький, умный, очень одаренный, по мнению педагогов, подросток, но непослушный, часто бранящийся и жестокий… – пауза длилась полминуты. С болью, но Скарлетт таки договорила, – Джимми Кригер. Он же Джимми Баллук…

– Что?

Уолберг подумал, что спятил, услышав из дрожащих уст имя особо опасного, разыскиваемого полицией Мракан-сити, преступника. Имя, которое Максимилиан Пэксвелл, отважный и храбрый полисмен, лишний раз боится озвучить…

Четырехэтажное серое здание, построенное в восьмидесятых годах, располагающееся на Атлантик-стрит – здание ФБР. Лепрекон вынудил ФБРовцев конкретно понервничать. Те в волнении позабыли и о планах создания базы данных для распознавания лиц, и многие другие проекты отложили в долгий ящик.

А сегодня в полицию поступил почти экстренный вызов – взломали еще несколько крутых сетевых ресурсов, несколько почтовых ящиков знаменитостей (сильно пострадала двадцатисемилетняя актриса Мария Блонски) и куча другой конфиденциальной информации, которая, считают пострадавшие, должна была таковой и остаться.

Через несколько мгновений дежурный-полицейский взял зазвонившую трубку. Полунамек на возможный взлом председателя от неизвестного лица был тут же передан комиссару, ФБР и другим соответствующим службам. Незнакомец (который, вероятно, и есть преступник с глупым прозвищем) назвал адрес. Многие копы думали, неизвестный специально ведет по ложному следу. Но, как бы они не хотели, им пришлось выполнять указание.

– Если это подстава, то арестуем говнюка за дачу заведомо ложных показаний. Ха-ха-ха! – во всю глотку рассмеялся несдержанный Вульф.

Генри Своллс, сколько б ни напарничал с Майклом, все никак не мог привыкнуть к его весьма специфичному юмору. Сержанту казалось, смеяться над возможной угрозой жизни будет только идиот, но идиотом Вульфа назвать никак нельзя, а вот хитрой лисой – еще как можно.

– Давай в этот раз ты будешь немного ответственнее относиться к службе. Помни, мы не для себя стараемся… – Генри хранил верность дружбе, никогда не грубил коллегам и вел себя очень спокойно. Максимум делал небольшие замечания.

– Да брось, дружище! – взмахнул руками напарник, – У этого парня, которого мы идем брать, как нам сказал Фрост…

– Что у него?

– Забавное имечко, его просто хочется повторять и повторять. Вот скажи, ты бы хотел, чтобы бы тебя все звали Лепреконом?

– А ты бы? – Генри поставил вопрос на вопрос.

– А я… – Вульф приставил палец ко рту, – Было б неплохо! Чисто по моим вкусам, это уж всяко лучше тех кличек, которые дают собутыльники…

Адрес, выданный коварным взломщиком-продавцом «людских сокровенностей» – Атлантик-стрит, дом двадцать пять по пятьдесят второй улице. Полицейские забежали внутрь, опасаясь, что за ними могут следить. Более ответственный Своллс приглядывал за неуемным напарничком, в какой-то мере опасался, чего бы тот не натворил.

В этом районе царила полная тишь. Единственные враги гробного бесслышья – уханье совы, чей поразительно острый слух позволяет ориентироваться даже в непроглядной ночной тьме, отдаленно звучащий собачий лай и осторожное шептание «атлантских» бомжей.

Несмотря на первоначальную обстановку – тихо, спокойно, вроде нет и души, фараоны понимали, расслабление может стоить им жизни, а убийцы и маньяки бывают адски хитрыми, такими, что раскусить их истинные намерения не по силам даже высококлассным мозгоправам. Да и тьма нередко служит прикрытием.

Белая сова – бесстыжая виновница многих авиаинцидентов замолчала.

«Что здесь может делать нормальный человек, если только не искать полоумного выродка?» – думал Вульф, ежесекундно поглядывая на Своллса с приоткрытым ртом, – «Забавная у нас работа: зарплата меньше желаемой, а рисковать приходится. Или что, по мнению Генри, я тут делаю? Оттягиваюсь на курорте с банкой виски в руке и с формистой шатенкой?»

На втором этаже героев-полицейских поджидала хитро поставленная ловушка. Открыв деревянную дверь, Генри и Майкл увидели стоящий в семи метрах от них черный силуэт. Герои рефлекторно потянулись за стволами и были готовы начать пальбу, если предполагаемый убийца сделает хотя бы одно движение в их сторону.

Вульфа мучил страх больше, чем Своллса, хоть второй и не мог похвастаться накачанными в спортклубе бицепсами.

«Только дай повод, урод» – мысли Майкла всегда отличались концентрированной грубостью, а сейчас и сама обстановка предрасполагала к цинизму: они, вероятно, нашли Лепрекона – хитрого преступника, возможно, очередного шизоида-лунатика, если повезет, а если нет – страшного маньячеллу, загнавшего их, как кроликов, в клетку, из которой невозможно выбраться, – Только дай повод, и я размажу твои недоделанные хакерские мозги о запаутиненный край той стены».

Человек в черном комбинезоне не двигался, будто хотел, чтобы его арестовали. Наиболее отважный из всего дуэта – Генри Своллс – подошел к нему, чтобы напялить браслеты. В тот же миг успешно активировался злодейский сюрприз: на огромном, тогда еще скрытым в темноте, семидесяти дюймовом мониторе высветились зеленые буквы.

Своллс повременил с арестом, отвлекся на прочтение.

 
   УСТАЛ ОТ МЫСЛИ, ЧТО ЯД СЖИРАЕТ МЕНЯ ИЗНУТРИ.
   МНЕ НАДОЕЛО ИСКАТЬ ПОВОД, ЧТОБЫ ВСЕХ ВАС УБИТЬ.
    ЧТОБЫ ЯД НЕ СЖИРАЛ – НУЖНО УБИТЬ,
    ПОВОД – НЕ ЯД, НО ЖИВЕТ-ТО ВНУТРИ.
 

Когда Своллс дочитал, силуэт испарился. Мистика, да и только.

– Где он? – в один голос крикнули копы.

– Вижу! – заорал Вульф, подсвечивая фонарем длинный коридор, в который ускакал преступник, используя старую добрую уловку с отвлечением внимания. Порой, чтобы смыться, достаточно выиграть несколько секунд.

Но оба фараона – неплохие стрелки. Они произвели несколько выстрелов. Попал только Вульф, и только один раз. Схватившись за ногу, силуэт продолжал двигаться, но уже медленнее.

– За ним! – Вульф двинулся во тьму коридора. Не приблизившись к Лепрекону и на пять метров, полисмен провалился вниз. Ненадежный пол рухнул под ногами атлета.

– Майкл! – закричал Генри, подбежал, посмотрел вниз и увидел… напарник-то скончался – напоролся на вертикально поставленные, деревянные палки с острыми концами. Сержант схватился за голову, недоумевая, как такая трагедия могла произойти на ровном месте, а когда посмотрел вперед, то увидел, что человек в черном приближается, видимо, чтобы докончить начатое!

«Ну, все, сволочь, лови пулю» – Своллс уже было хотел выстрелить, убить отморозка, но справедливой казни помешал случиться вовремя выпущенный спаунранг. Лезвие повредило глок, немного царапнув запястье полицейского…

– Нельзя! – крикнул Спаун, пытаясь донести до отчаявшегося Генри свою мысль, свой супергеройский кодекс «не убий», – Ты не должен этого делать!

– Почему? – крикнул Своллс, несогласный с излишне гуманной методикой темного борца, – Он убил моего напарника! Он заслуживает смерти!

Спауну было, что сказать на сей счет:

– При всем уважении… – он отвернулся на пару сек, потом вновь обратил свой взгляд на нешуточно заведенного копа, – Не нам решать, должны ли жить грешники. Мы можем помочь им исправиться, можем определить в место заточения…

– Но они не думают насчет нас – убежденный в своей правоте Генри продолжал настаивать, что его мировоззрение ближе к современным реалиям, чем библейская проповедь Спауна, – Они нас убивают, так почему мы не можем отвечать огнем на огонь?

– Потому что мы можем быть лучше, не отвечая! – крикнул демон-защитник, – Не убивая их, мы будем отличаться от них хоть чем-то…

– Я не понимаю вас, мистер Спаун. Не понимаю, как можно подставляться под пули, не стреляя.

– Поймете, если постараетесь…

– Это будет сложно…

– Но можно…

– ? – Своллс еще раз взглянул на Спауна – человека, который, по слухам многих суеверцев, не совсем человек. Но в этом сержант нисколь не сомневался и был согласен с суеверцами: Спаун и впрямь не совсем человек, он – прежде всего, символ нравственности, и, скорее, добра, чем справедливости, потому что справедливость требует немного злости, а уж потом человек…

– Настоящий солдат, если встанет выбор: накрыть грудью осколочную гранату или застрелить солдата противника, безраздумно выберет первое… – ответил Спаун, – И будет прав, потому что спасти жизнь всегда важнее, чем отнять!

Разумеется, пока они обмусоливали этические темы, убийца давнехонько свалил…

– О вас отзываются по-разному. Кто-то критикует за самосуд, который лично я считаю благородной помощью силам полиции, а кто-то поддерживает вас в ваших начинаниях – Своллс не врал насчет себя: к Спауну он относился лучше, чем нейтрально и призывал других с отдела «быть за Спауна», – Но каково ваше отношение к критике?

– Мне без разницы, что обо мне думают те, кого я спасаю – Спаун немного постоял у дырки в полу, посмотрел на истекающий кровью труп Майкла Вульфа, – Любая критика для меня не значит ровным счетом ничего… – затем посмотрел на монитор, прочел сообщение Лепрекона, – Когда-то я дал клятву двум самым близким мне людям, которых называю родителями, и намерен ее сдержать! Если кого и не устраивает мое существование, моя уличная деятельность, то так тому и быть.

Своллс оценил отношение демона к критике одним единственным словом.

– Мудро.

Спаун согласился с ним, и за маской появилась широкая улыбка:

– Возможно…

Перед начальством отчитываться не пришлось. Все, что случилось, можно было прочесть-узнать по лицу сержанта, изображавшему стылую печаль. Только что потерявший своего, без всяких сомнений, самого близкого напарника, Генри Своллс передал случившееся взглядом.

И комиссар проникся этой стылой печалью…

– По телефону вы мне сообщили о запоздалом вмешательстве Спауна… – Фроста весьма заинтересовал «фигляр в маске», он слышал о нем от своих подчиненных все чаще и чаще, видать, демон заручился помощью клонов или просто стал более активно вычищать грязь, – Как думаете, не может ли демон действовать заодно с этим убийцей-икс?

– Да хоть игрек… – пошутил Генри, – Чтобы посчитать Спауна сообщником подонков, превращающих жизнь простых людей в чреду страданий, нужно тронуться рассудком!

– А вы не грубите! – комиссар сделал справедливое замечание, – Я и сам в состоянии решить, кто на чьей стороне, да и, в общем-то, давно определился с позицией. Вы мне еще начните втирать про алгоритм объективного выбора…

– И не подумаю…

– Давайте будем честны друг перед другом, Генри.

– Я и так с вами честен – Своллс держался как мог, стараясь не задеть нача дурным словом. С каждой пройденной секундой адское пламя внутри него обжигало сердце все сильнее.

– Мало того, что вы не выполнили задание, а ведь все-таки преступник находился в том доме… – Адам наклонил голову чуть-чуть влево, а потом снова повернулся к дражайшему Генри, – Так вы еще и снюхались с ночным патрульным, с, по сути, тоже преступником. А сообщничество с действующими вне правил индивидами чревато жирным сроком…

– Жаждете задержать? – коп вытянул руки, взгляд его был наивен, но добр, будто Спаун передал ему свое добро и свою наивность, рассказав о библейской заповеди, – Если я в ваших глазах превратился в преступника только из-за того, что имею индивидуальную точку зрения, независимую от мнения пипла, то… – он присомкнул измученные очи, – Задерживайте. Никакого сопротивления оказывать не буду.

– Полно, сержант! – комиссар подуспокоился и перестал винить коллегу во всех смертных грехах, – Лучше подискутируем на тему предполагаемой мотивации убийцы, не против?

Своллс обошелся молчанием.

Фрост заложил руки за спину, и давай задавать вопросы:

– Вам известно, что убийца делал на Атлантик? Вы хорошо обыскали здание, признайтесь?

Сержант:

– Возможности не представилось.

Ответ немного смутил комиссара, да и что греха таить, подразочаровал. Он всегда ждал больше от своих подчиненных, от них и не только, он требовал хороших результатов от всех, кто работает в органах.

– Почему же?

Генри перевел взгляд на наручные часики.

– Потому что мне было не до этого. Я не мог оставить Майкла одного, даже зная, что мертвецу по большому счету плевать, где лежать – затем посмотрел в каменное гипертрофированно серьезное лицо Адама, – А лежал он, отнюдь, не в уютной постельке у себя дома с женой в одной кровати. Он валялся на расколотых досках… – казалось, еще чуть-чуть, еще несколько мгновений и сержант прослезится. От воспалившейся горечи…

– Ну… – Фрост попытался вести себя сдержанно, и у него – у человека, у которого тоже есть и друзья, и близкие, и даже ребенок – маленькая дочь по имени Алиса, это вышло, – Если вам с такой неохотой дался отсчет, если вы желаете взять отпуск после случившегося и побыть в кругу семьи, я смогу это устроить…

Через полчаса комиссар направил других копов на Атлантик-стрит.

А Своллса милосердно отпустил…

Сет Картер и Луиза Сименс спустя час беспрерывной дрожи и хождений туда-сюда по мерзкой комнате заметили вентиляционный отсек, в который, теоретически, могла пролезть репортерша. Худая талия, тонкие ноги…

Прежде девушка никогда не выступала в роли акробатки, нигде не ползала и крайне редко посещала фитнес, фигуру помогала поддерживать строгая диета. Да и нельзя было исключать вариант возможной ловушки. Может, убийца рассчитывает на то, что Луиз полезет туда и, таким образом, проститься с жизнью?

«Если ничего не делать и стоять на месте, уверена, будет только хуже – смелая, но не стальная мисс Сименс боролась с собой, пока еще не приняв окончательного решения, – Но с другой стороны, если ублюдок смастерил ловушку, я не смогу вернуться назад, и умру в каком-нибудь темном уголке треклятого здания».

Мэр занимался тем же, чем и подруга – думал, думал и еще раз думал. Хотя, скорее, для самоуспокоения, нежели для результата. Они оба осознавали, что, скорее всего, выберутся только в том случае, если их мучитель этого захочет. А хищники редко отпускают пойманных ягнят… и то, только лишь для того, чтобы потом снова схватить.

«Давить на бедняжку бессмысленно. Даже если она отчасти и виновна в происходящей с нами жути, даже если виновен в ней я, тот, кто это делает с нами, не имеет никакого права держать нас здесь. Бдительность – основа борьбы с похитителями. И если я выберусь отсюда когда-нибудь, дай бог, то обязательно приму меры – спровоцирую полицию на поиски ублюдка, всю полицию Мракан-сити! – Сет не мог успокоиться, занимая себя мыслями о желанном аресте преступника, – А если надо… я не поскуплюсь. Полноценно профинансирую, проспонсирую благословенный департамент, да что там… всю полицию Мракан-сити!»

Мэра нельзя было назвать жадным, но и щедрым тоже: он много раз отказывал людям, когда мог помочь, профинансировать. Но его нынешние самообещания вполне искренние, как улыбка младенца, а правдивости – отсутствия противоречий между реальными чувствами и намерениями в отношении другого человека – сейчас в нем больше, чем в ком-либо другом…

«Подсознательно они ждали финального аккорда».

Не мешкая, Луиза попросила Сета о маленькой помощи – пригнуться, чтобы она могла встать ему на плечи и посмотреть, какая атмосфера царит внутри открытого вентиляционного хода. Мэр не отказался девушке в просьбе, хоть и не спешил назвать идею хорошей.

– Я просто гляну. Вдруг тот, кто нас здесь держит, не подумал, что мы будет такими зоркими…

«Свеча угасала с каждым прожитым фрагментом. Фрагмент – секунда, если ассоциировать жизнь с остросюжетным кинофильмом».

– Сет встал на колени, Луиза, весящая около шестидесяти килограммов, поставила одну ногу на плечо вынужденного союзника и, ухватившись за край люка, осмотрелась. Было темно, но… любопытница что-то заметила. Что-то невероятно вонючее, буквально режущее ноздри.

Сладковатый, тошнотворный вкус…

«Что здесь? Фу! Запах разложения?»

Повнимательнее рассмотрев это самое «дерьмо», она неистово закричала и упала вниз. Несмотря на достаточно скромное телосложение, Картер с целым набором проблем (отечность, боль в суставах, проветренный бок, последствия аж двух дорожных аварий) не осилил, и тоже упал…

Придя в себя после полученного испуга, отряхнувшись, Сименс сказала, что видела там куски плоти, зажеванные навязчивыми мухами. Сет предположил, эти останки принадлежат парню, голова которого лежит на столе в соседней комнате.

– Как хотите, но лично я туда больше не сунусь… – девушка едва сдержалась, чтобы не запаниковать. Было очевидно, еще чуть-чуть и ее охватит прежняя истерия, – Без меня изучайте вентиляцию…

В комнатах был размещен распиленный Сальваторе, в то время как Птенчик, «украшал» наружную сторону металлической двери: прибитый гвоздями, такой же воняющий труп.

– Что тебе? – Сал вспомнил лицо этого человека – новичок из банды Командира.

– Ничего личного – Птенчик вытащил ствол, – Приказано вас ликвидировать – и уже был готов выстрелить, как… кто-то выстрелил в него. Пуля поразила спину и вышла через живот.

Все это случилось столь молниеносно, что Сальваторе застыл. А мгновением позже убили и его – пуля угодила в горло. Выронив потрепанный букет, Жеребец обеими руками схватился за кровоточащую шею, чуть пошатался на тротуаре, потом выглянул на дорогу и…

Попал под проезжающий мимо грузовик. Убийца скрылся в кустах до появления первых свидетелей. Моросящий дождь уже прошел…

Убийца этих двоих – тот самый хакер, что взорвал метро, что регулярно взламывал чужие почтовые ящики, в основном, почту известных людей Мракана, что угрожал засидевшимся преступникам, не имеет отношения к Джеймсу Баллуку, и к какому-нибудь другому боссу…

Как ни странно, Сал был все еще жив. Да, одной рукой хватался за простреленное горло, старался немного замедлить кровотечение, да, другой – за сильно ушибленную голову, да, еле дышал. Но у него имелись шансы, хоть и очень слабые…

Убийца же отнял и их: подбежал к ползущей в неясную сторону жертве, достал удавку и начал душить. Он утруждался, пока не убедился в бездыханности раненого…

«Интересно, сколько нынче стоят услуги профессионального психолога? Когда выберусь, если, конечно, выберусь, обязательно буду чувствовать тревогу, и без помощи профи никогда не отойду» – Луиза грузила себя такими неуместными, хоть и облегчающими мыслями, чтобы не думать о питье и еде, чтобы не бояться смерти от голода, которая может произойти, ежели их кто-нибудь, черт возьми, не покормит, – Только, слышала, психологи сейчас не ахти какие и профессиональные. К глубокому сожалению, развелось много жуликов. Бывает, попадаются и откровенные отморозки, самые настоящие преступники, а бывает, натыкаешься на дилетанта, как например, однажды моя бабушка связалась с неким Уиллом Джонсом из одной интернет-службы. Жуткий зануда, да к тому же еще и мошенник – непопулярный способ сдержать голод работал безотказно, особенно первое время, – Получается, чтобы тебе оказали помощь, ты должна уметь разбираться в этих самых психологах. А чтобы отличить работу высококвалифицированного специалиста от человека, прочитавшего ряд популярных книг по психологии, нужно самой быть психологом – но если без еды человек может прожить от десяти дней до полутора месяца, в зависимости от состояния здоровья, то без воды далеко не убежишь. Бесцветно прозрачная жидкость поддерживает жизнь, а если ее вдруг не станет – не станет и жизни.

Тайная встреча мстителя и Своллса произошла без соглашения второго. В Историческом районе – территории низшего разряда городских обывателей – появился черный резиновый монстр. Он же демон-защитник, он же Спаун.

Все, кто находился рядом: кричащие от смеха рокеры, их развязные пассии, торгаши мелкой дурью, БОМЖи, все до одного покинули квартал. Остался только Своллс – самый чистый из них.

– Почему не арестовали меня? – спросил мститель, поправив Генри воротник.

– Ты не дал – в голосе полицейского звучало не отнятое долгой службой чувство юмора – сдержанная ирония, производящая весьма приятное впечатление.

Спаун был напорист, любил докапываться:

– А если б дал?

– Сержант, мы с вами расследуем одно и то же дело, раз находились в логове преступника в одно и то же время.

– И?

– Мне кажется, мы можем сотрудничать…

Своллс пригладил свою давно нестриженую шевелюру.

– Уже предвижу массу проблем из-за несогласия начальства, увольнение и обвинение в пособничестве…

Демон активно опрашивал, казалось бы, простого, ничем не примечательного копа, спешащего домой на копченый ужин.

– Вас что-то напрягает?

– Комиссар все еще сомневается в вашем благонамерении – Генри не мог не признаться, – Не знаю, с чем связано недоверие. Но для меня вы теперь куда больше, чем просто человек.

Спаун задал последний вопрос, и надо заметить, достаточно неординарный.

– Кто я для вас?

И услышал то, что, возможно, хотел:

– Символ.

Прошло какое-то время. Голод значительно усилился. Новообразующуюся белую жидкость во рту все тяжелее и тяжелее смиряли бредовые мысли, а сухость могла сбить только слюна.

Безнадежные потуги отыскать выход, которые со временем переросли в бесконечные ожидания «чего-то там», сделали свое дело: Луиза больше не могла ни кричать, ни плакать, как и мэр, еще вчера принимавший в ратуше заморских гостей.

Скрасить скотскую участь, они прочли мысли друг друга, поможет разговор. Спокойная, ни к чему не обязывающая беседа двух обреченных… которая началась с маниакального желания Сета рассказать о своем последнем сравнительно недолгом отпуске.

– После круглосуточной стоянки моего PEUGEOT я вернулся в отель, захотелось немного вздремнуть. Знаете, такая застенчивость… Это на меня совсем не похоже, честно говоря. Обычно я позволял себе грубить, но и тогда не сказать, что сдержался. Реальное обслуживание гостиниц, увы, не всегда совпадает с ожиданиями. Дым папирос…

И вроде вырвавшаяся из забвения Луиза улыбнулась, и Картер заговорился так, что позабыл, где находится, и страх будто запропастился. Но перерыв оборвал раздавшийся откуда-то с потолка мужской скрипучий голос.

– Вам чего не живется в гармонии с правдой?

Заложники поднялись с пола и настороженно осмотрелись.

У Луизы дрогнули губы:

– Кто ты?

Маньяк не затормозил с объяснением:

– Ваш нынешний покровитель, если вы все еще понимаете ситуацию.

– Понимаю ситуацию?

– Я люблю хвалить СМИ, так как, по сути, являюсь порождением ваших ошибок, вашей лжи! Дитя благодарит родителей за жизнь!

– Я не…

– Не хотите – не говорите. Право молчать есть у всех. Чем крепче держите рот на замке, тем дольше живете! В той же приватности больше чести, мисс Сименс! Жизнь такая наша: все, что делается на публику, все, что говорится – все ложь. Ложь от и до! А то, что от нас скрыто, спрятано – истинная правда! И эта несправедливость жутко раздражает – что то, что хотим знать, скрывают, как специально. Как назло! А подсовывают грязь в конфетной обертке, обертку открываем и видим грязь! Уже нет нужды отделять зерна от плевел, зерен больше нет. Есть плевел…

Луиза неотступно пялилась в белый потолок, словно видела в нем что-то. А Сет в это время смотрел на нее, жаждая разъяснений.

– Чем я это заслужила?

Задав данный вопрос, она опасалась вовсе не реакции мэра на ответ, она боялась, что услышит истину…

– Брезгливостью, ненавистью к правде! Вас никогда не тревожила нравственно-моральная сторона обмана. Получали выгоду? Искажали факты? Теперь грызите локти…

Мэр дал себе слово, что, к чертовой матери, разнесет в пух и прах всю редакцию, в которой работает Сименс, когда выберется. Если выберется…

– Дай я скажу ему! – он грубо оттолкнул заговорившуюся девушку и сам обратился к «покровителю», – Ответь мне, зачем я здесь нужен? Мстишь СМИ? Так мсти! – крикнул Сет, – Я то, что тебе сделал!

– Не мне! Меня вы точно не закажете, господин мэр-правдолюб-борец со злом! На самом деле вы боретесь с правдой! Как и невинная овечка мисс Сименс, в идентичной степени, вы пытаетесь вылезти сухим за счет лжи!

Несколько часов назад.

Картер вдруг остановился и, не чувствуя ничего, за исключением ранее неведомого беспокойства вперемешку с незначительной злостью, ухватился за пальто друга.

– Он знает про смерть Миллера! Знает про случай в Систер Бэй! Виксонсион… Помнишь?

– Твой отлет в Германию? – Раймонд приопустил голову, – Такое не забывается…

– Миллер тоже был шантажистом! – прошипел мэр, – Изначально понимая, что это незаконно и аморально, мне пришлось пойти на крайние меры, заплатить местным наемникам за его устранение.

– Посмотрим, как у вас это получится!

– Если вы про это… – у Сета дрогнули губы, как и у девушки, – У меня не было выбора…

– Лукавство. Выбор есть всегда. Хотя… не буду спорить. Но вы только представьте, что о вас подумает… народ, на благо которого вы так стараетесь – за толстенной стеной стоял «человек в чёрном», сжимал в руках вокальный микрофон и зачитывал с листа то, что должен был передать жертвам. Подбородок трясся неестественно часто для злодея, будто он сам дико нервничал, – За то, что воспользовались услугами преступников, будете страдать…

Это продолжалось еще о-о-очень долго!