Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Джаред выпучился:

– Я ничего не думаю. Это не моя обязанность. Думать должен ты. Все ясно? Или есть какие-то вопросы?

«Да никаких» – подумал Фассбендер, и молча завел тачку…

– Тоже мне ответственный… – буркнул Джаред.

Ведущие новостей менялись один за другим. Незапланированные прямые эфиры, куча шума и паники, громких известий о смертях, ЧП и трагедиях… и через каждую такую страшную весть фигурировало прозвище – Безумный Джек. Люди не знали, о чем думать, когда каждый раз, включая телевизор, слышали его…

– Уведите детей от экранов. Эти кадры шокируют… – всегда веселый и позитивный Сэм Роберт сегодня был совсем не весел.

Показали полного мужчину с жутко изрезанным животом. На изувеченном пузе красовались, отнюдь, не простые раны. Это было кровавое и очередное послание, оставленное неуловимым душегубом.

– Обратите внимание на живот пострадавшего – послышался приятный баритон телеведущего, – Как видите, порезы на нем складываются в буквы, а буквы – в слова. Итак, давайте мы с вами прочтем, что же такого нам оставил загадочный Джек. Я продиктую, на случай, если у кого-то из вас, дорогие зрители, плохое зрение или вы по каким-то причинам не может разглядеть. Знайте, Джаред Хоффман это Спаун.

– Вот такое шокирующее послание, собственно. Разумеется, из здравомыслящих никто в это не поверил, но полностью отрицать попыток недругов демона-защитника убить уважаемого Джареда не стоит. Это так называемая не первая и, боюсь, не последняя провокация преступника, именуемого Безумным Джеком.

– Августас.

– Да, босс. Что-то хотели?

– Ты ничего от меня не скрываешь?

– Нет. А что?

– Да так… Предчувствие гложет.

Из-за огромного скопления автотранспорта лимузин стоял на одном месте. Хоффмана изрядно извели ожидания, он то и дело депрессивно посматривал в боковые окна. Дикие пробки бесили сильнее дурных мыслей, но и те тоже не давали покоя, будто сами пробивались.

«Если мы не доедем, то что? Если убьют меня?

Черт, ну, кто просил этого ублюдка вмешиваться в мою жизнь, в мое пространство! Я знаю то, что и все, кто живет в этом чертовом городе, Спауна не любят многие отморозки. И даже если я выступлю перед людьми, даже если докажу, что я никакой не Спаун, а всего лишь обыкновенный офисный планктон, всех отморозков точно убедить не получится. А, значит, моя жизнь никогда не будет прежней.

Мне придется вечно скрываться».

Как и все мраканиды, бизнесмен посмотрел эфир.

Скрестив руки на груди, опустил голову, он остался недвижим, погруженный в печаль: нет сомнения, его ждет плачевная развязка.

Хоффман не смог противостоять планам социопата, задуманное движение удалось, и некого винить, кроме Безумного Джека, и, наверное, самого себя…

Своллс принял приказ Фроста – поручить копам навестить мистера Хоффмана. Новый лейтенант, который еще недавно довольствовался более низким званием сержанта, немедленно приступил к выполнению.

На это дело он отправил парочку офицеров, жалующихся на полное отсутствие каких-либо дел.

– Не подведите. Если Спаун не побежит спасать его, то вы можете оказаться очень кстати…

В душе Своллс переживал за ребят, равно как и за всех жителей города.

«Да храни нас Господь».

– Насколько все плохо? – Фрост подсел к Своллсу.

Они вели дискуссию вовсе не в атакованном бандюгами здании департамента, которое на данный момент пустовало из-за необходимого после стрельбы ремонта, а на новом месте. Та часть центрального отделения, что выжила, перебралась в соседний участок, за исключением Дэвида Блейка (не перешедшего из-за нездорового пристрастия к алкоголю).

– В том-то и дело, сэр… – сейчас лейтенант выглядел так грустно, как никогда раньше, – Мы не знаем. И это, конечно же, плохо.

– Мда уж… – комиссар не имел права давить на коллегу, прекрасно видя, что Генри находится на взводе, впрочем, как и все, осведомленные о терроре Джека чуть больше остальных.

Генри перечислил материальный ущерб и потери среди гражданских.

– Если так подумать о происходящем, то становится страшно. Мы ведь не знаем ни о нынешнем местонахождении похищенного из клиники Антнидас Уильяма Бэйлондса, ни о судьбе прокурора Кригера. Статуя Соломона, парк детских аттракционов, центральная библиотека…

– А маньяк продолжает безумствовать – дополнил Фрост, – Он теперь не просто пачкает стены. Он теперь рисует на телах. И я понимаю, насколько все плохо…

– Если опираться на факты, то мы абсолютно беспомощны. Где псих нанесет очередной удар, как он это провернет – всего этого мы не знаем… – со своими длиннющими анализами-рассуждениями Генри выглядел не как человек, а как живое воплощение отчаяния.

– Катастрофическая нехватка информации… Это всегда погано… – поддержал его комиссар, который выглядел примерно также, – Сколько вам дать времени на поиски прокурора? Сколько сможете скрывать?

Своллс не смог дать ответ на вопрос комиссара, вместо этого он просто проглотил слюну и продолжил молчать…

При плотном автомобильном потоке до аэропорта можно было добраться только к вечеру. Фассбендеру каждую минуту приходилось напоминать боссу, что «все хорошо». По правде эти тщетные попытки нисколько не улучшали атмосферу в салоне. Наоборот, только злили и без того дерганого Хоффмана.

– Ты связывался? Когда они там будут?

Августас произнес:

– Через час прилетят уже. Главное, не отчаивайтесь раньше времени. Все будет в…

– Да помолчи ты со своими порядками! – шеф оборвал его, сделав очень громкое замечание, – Не девочка, чтобы успокаивали…

Через полчаса.

– Эй, что за бардак там? – Хоффман подпер подбородок к стеклу и увидел компанию отморозков с ломами. Они аккуратно, не задевая другие машины, продвигались к лимузину, – А, ну поехали! – завопил президент фирмы.

– Куда? Мы же стоим в пробке! Забыли? – отреагировал Фассбендер, и огреб разбившим окно ломом по затылку.

Ударили и вытащили из машины.

С главным сделали то же самое…

– Вот это да… – молвил вслух полицейский, приехавший по адресу фирмы Хоффмана. То, что он увидел, любого бы вогнало дрожь: здание фирмы полыхало, из окон стреляли языки огня. Но внутри обстояло все намного плачевнее, чем можно было представить: одни рабочие, задохнувшись в дыму, падали наземь, другие, объятые огнем, умирали в страшных муках, третьи… пусть сами кое-как и спасались, но важные для работы документы выносить не поспевали, бумага превращалась в пепел…

– Что делать будем? – спросил коллега.

Из горящего дома, сломя башку, выбежал перепуганный юрист, упавший на живот…

– Что остается. Скажем, как есть, да и все. Все равно все узнают.

– Верно. Такое не скроешь…

Минутой позднее выбежал еще один, только объятый пламенем…

Хоффман вместе с Фассбендером бесследно пропали. Все, что нашли – лимузин с заляпанным кровью салоном. Это указывала на вероятность их смерти…

О поджоге здания Своллсу доложили по приезду бригады пожарных. Большинство тех, кто находился внутри, по мнению очевидцев ЧП, погибли. Кровля ожидаемо обрушилась, и начались долгие и безрезультативные поиски выживших…

Генри прибыл к месту очередной «катастрофы».

– Скольким удалось покинуть здание, не превратившись в головешку? – спросил он у двух офицеров, которые не могли отойти от увиденного…

– Четверым, лейтенант.

– Прекрасно…

«Знал, что все так дерьмово получится. Чувствовал».

Своллс потоптался на месте преступления, поспрашивал пожарных, экспертов, детективов…

Фрост позвал лейтенанта к себе. На этот раз, отнюдь, не для задушевных демагогий. На месте сгоревшей фирмы Хоффмана нашли болванку – оставленное Джеком «посланьице» – видеозапись.

– Этот сучий потрох сам себя снял – ранее всегда ответственный в подборе выражений, комиссар пустился во все тяжкие, – Вот же ублюдок…

На записи Джек сидел на кресле и, уставившись в камеру, напевал гнусаво:

– Обидненько, досадненько, шо Срауна-то кокнули. Словечко нецензурненько промолвили вслушок! Взяли в ручки палочку, по башне шандарахнули, потом и резать начали, напялили мешок… – последующие смешки говорили о том, что безумие для Джека – это саморазвлечение, – А Сраун-то не оншеньки, Сраун-то другойшеньки! Неуж и вправду думали, шо имечко скажу? Наивные и глупые, убили ж вы невинного, ничего не сделавшего, ни капли не нашкодившего, поганые вы псы!

Казалось бы, чего проще признать очевидную – возникшую опасность, но Своллс до последнего сторонился правды, до сего мгновения…

– Он смеется над нами. Потешается…

– Пушистые и гладенькие, эх, людишки сладенькие, будете игратеньки по правилам моим! А если же не будете, есль играть откажетесь, на воздух полетите все! Понюхайте трусы!

Своллс не мог не признаться:

– Это выше всех моих представлений о преступниках. Сколько существую, никогда не видел ничего подобного…

– Угу – комиссар полностью поддерживал точку зрения коллеги о необычности преступника, – Теперь я уверен, мы с вами вообще многого не видели.

У дочки Фроста – маленькой Алисы – были прекрасные математические способности, и родители хотели, чтобы она, окрепнув физически, смогла заниматься в физико-математической школе. Параллельно детей отдали еще и в музыкальную школу. Лизу – на синтезатор.

Уже через полгода девочка наверстала упущенное: через год была на равных со сверстниками, которые начали заниматься на год раньше. Детям с психологическими травмами нравится забота со стороны взрослых, они всегда рады, когда на них обращают внимание, когда с ними проводят время и учат чему-то.

Вспомнив об этой красавице, Своллс обратился к комиссару:

– Кстати.

– Ммм?

– Как поживает девочка?

Тот не стал перечислять сложности в поведении, проблемы с самочувствием и прочее. Ответил, как на духу:

– Еще есть кое-что, что не помешает подкорректировать, кое-что, что можно подправить. Но вообще она молодец, держится – Фрост улыбнулся, – А вы часто вспоминаете ее, Своллс?

– Хм… – лейтенант явно не ожидал такого вопроса, – Да, сэр. Довольно нередко…

– Если вы за что-то переживаете, то зря. С ней все хорошо.

– Что ж, очень рад. Успокоили… – пробыв в молчании несколько минут, Генри вернулся к теме Безумного Джека, – Что мы будем делать с преступником, сэр?

Через час в участок привели сдавшихся по собственной воле убийц Хоффмана и Фассбендера, с ходу рассказавших, где лежат тела. Своллс попросил проверить карманы господ на наличие пиротехники, отмычек и прочих «вредных» предметов.

– Нервы ни к черту – произнес лейтенант, узнав, что отморозки ничего не утаивают.

«Я, наверное, еще пару суток не смогу нормально поспать».

Зековские рожи и многочисленные наколки выдали самых натуральных сумасбродов, для которых жизнь отнять – как почесать за ушком. Таких Генри никогда не любил, но сегодня он был готов общаться с ними, как с адекватными людьми, потому что, если сравнить их с Джеком, эти буяны еще кое-как, но подходили под категорию «человек».

– Давайте, выкладывайте…

Из них заговорил только лысый негроид в красном свитере. Видимо, более отважный.

– Спаун – сволочь! Он не дал мне шанса, когда я первый раз пошел на ограбление. То была лишь прихоть корешей, а не моя личная инициатива. Он поймал меня и сдал копам, хотя я просил смиловаться – в голосе бандита, который кусал губы, чтобы не зареветь от предчувствия дальнейшей отсидки, так и проскальзывала досада, – Когда услышал по телевизору, что Спаун это тот самый бизнесменчик, которого мы шлепнули, у меня заклинило в мозгах. Я ни о чем не мог думать, кроме как об убийстве. Вот так все и случилось. Проследили с другом за его передвижениями, и когда на дороге образовалась пробка из авто, мы и атаковали…

Своим следующим заявлением Своллс сильно удивил отчаянных парней.

– Не радуйтесь так рано. Вас обманули.

«О, нет».

Афроамериканец задергался.

– Что? Как?

– Вот так-то – лейтенанту пришлось разочаровать неудавшихся мстителей, – Над вами посмеялись.

– В смысле?

– Хоффман вовсе не Спаун и пойдете вы по полной программе, друзья мои, за убийство невиновного – за убийство человека, который вам ничего не сделал…

Черный не удержался, не постыдился зареветь:

– О, нет. Я не хотел так… – слезы потекли по лицу, – Честно!

– На суде объяснишь. Увести их! – приказал лейтенант.

«Последние ночи самые беспокойные»

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Приют для беспризорников на пустыре Эндрюс на Эсайберс-стрит сегодня посетили ответственный за порядок в городе Генри Своллс и не менее одержимый поддержанием того же порядка демон-защитник.

Одинокие сердца, что обитали в приюте, встретили заступников справедливости без особого восторга. Почему – об этом решил поведать вновь пришедшим смешной толстячок с повадками мексиканца и неприятной улыбкой – Дэйв Браун, который называл себя в честь испанского сценариста…

– Я Рэймон Саласар. Безудержно рад знакомству с вашим величеством, мистер Спаун!

Темнок отказался жать руку Дэйву, так как просто не заметил его.

– Иди, расшевели поваров, детям жрать нечего! – послышался старушечий голос, принадлежащий матери Дэйва – госпоже Саласар (миссис Рози Браун).

– Сейчас, ма! Только погоди минуту…

Вместо должного ухода за матерью и заботой о детях, Дэйв, прослывший придурковатым балбесищем, ежечасно забегал пожрать на кухню, а иногда воровал приготовленную поварятами кашу и втайне уплетал за обе щеки…

Сегодня утром произошло настоящее трагисобытие: в приюте на Эсайберс похитили семерых детей. По словам очевидца – местного продавца пневматики Джона Маккинзи – несовершеннолетних силой загнали в желтый школьный автобус и увезли в неизвестном направлении.

Чувствуя, что дело не обошлось без героя новостных передач Джека Хэлвана, Спаун связался со Своллсом. Коп и мститель решили действовать вместе.

– Мама! Ты не видела мои чипсы, я их, кажется, уронил под вооон тот шкаф! Ой! – Дэйв опять наткнулся на Спауна, – Матерь божья, какие габариты у этого фрика – прошептал он.

Генри полюбопытствовал:

– Вы можете нам помочь? Вы работаете здесь воспитателем, правильно?

– Правильно! – крикнул Браун, – Я учу разуму беспризорников и по наступлению их полового созревания!

– Вы меня только что назвали фриком… – припомнил Спаун, – Вы нормальный?

Оскорбитель приподнял рубаху и почесал пузо:

– Да бога ради, демон! Признаюсь, бреданул! – а потом подпрыгнул, как от счастья, – Ваш приход – лучший пропеллер, друзья! Я сразу поместил его в коллекцию…

– Проведи нас к твоей матери – попросил Спаун, – Понял?

– Понял, будь проклята Мексика!

– Ма, ты там еще? – Дэйв подбежал к старухе, обнял и приподнял, – О, да прибавила в весе! Много мучного ешь?

– Следи за гостями, болван, и никогда не хватай меня за талию… – воспротивилась «ма».

– Хорошо, я буду следить! – пообещал сынуля, и повернулся к Спауну, – Эй, демон! Что тебя привело сюда? Выкладывай. Не стесняйся…

– Ты знаешь, что… – Спаун показал великовозрастному паяцу фотографии пропавших.

«Саласар» надул сальные губы.

– Не видел таких…

– Как это не видели? – вмешался Своллс, – Они зарегистрированы в вашем приюте!

– Я сказал, ковбои… – Браун достал сигарету, – Что не знаю таких. Что, не ясно? Здесь много мальков отбывало. Каждого не запомнишь, имея даже самую чистую память. Так что… – и закурил, – Мне, премного уважаемые, нечем помочь. Но знали б вы, сколько мальков пропадает за год лишь в этом городе, не ходили бы в розовых очках…

– Пойдемте отсюда – сказал Генри, недоброжелательно взглянув на воспитателя.

Гости направились к выходу…

Браун закричал:

– Ма, говори, тебе сейчас делать кофе или сначала аквариумных рыбешек накормить?

Из комнаты послышалось:

– Займись хоть чем-нибудь, только не бездельничай!

– А я и не собирался. Мальки-то уже получили паек…

– Вот что надо рыбкам для хорошей жизни? Только жратва им нужна, а людям все подавай: курево, бабу, транспорт для передвижения, наборы брелков…

Женщина, блондинка, сорок восемь лет, держась за шалящее сердце, бежала по тёмной аллее вдоль старого деревянного забора. Ее на протяжении нескольких минут кто-то преследовал, медленно движущиеся силуэтные фигуры…

Первый раз, когда она так боялась, произошел пятнадцать лет назад на свадьбе лучшего друга: жениха чуть не подстрелили за оскорбление, адресованное чужим супругам. Но, несмотря на схожесть страхов, сейчас опасность угрожала непосредственно ее жизни.

Образ психопата, перерезавшего горло водителю такси, все еще стоял перед глазами…

Пятнадцать минут назад.

– Нужно ли куда подбросить, миссис, как вас там?

Рядом с Мелиссой Морт остановилось такси. Запрыгнуть в салон женщине помешало любопытство – желание взглянуть на спросившего. Она внимательно посмотрела на переднее кресло и… закричала от ужаса. Рядом с лохматым типом покачивался труп, видимо, настоящего таксиста.

– Бесплатно подвезу! – крикнул Джек Хэлван, засмеявшись по привычке, – Уа-ха-ха-ха-ха-ха!

До смерти запуганная Мелисса надеялась, что убийца не погнался за ней. По крайней мере, сколько бы она не оглядывалась, не прислушивалась к каждому шелесту, ничего не видела и не слышала.

«Господи, спаси мою душу и сохрани под покровом тьмы. Прошу тебя, всевышний, взор обрати – она была строго верующей, каждый сезон соблюдала пост, часто посещала церковь, блюла заповеди и вела библейский образ жизни, – А если ж плоть умрет моя, скажи, что смерть была не зря».

– Боже… – миссис Морт облокотилась на забор, обессилено сползла на корточки, заплакав от пережитого стресса…

Если бы пережитого…

Спустя двадцать минут предбуревого затишья в тумане показалась кривая фигура, чьи очертания стали видны только по прошествии определенного промежутка времени: подобие когтей на правой руке, осклизлое лицо с искаженной улыбкой и… коричневая шляпа с висячими полями.

Этот человек, кто бы он ни был, похожий на подгоревшую ящерицу, подбежал к Мелиссе и замахнулся:

– Крепче стисни крест!

Не успела жертва закричать «на помощь», как ножи вонзились в область грудной клетки…

С прошлого четверга Джон Вэйн гостеприимничал в пятизвездочном отеле, расположенном неподалеку от ратуши. Всю эту неделю богач разговаривал с Фредериком на темы, волновавшие их обоих, которые, вроде, и казались тяжелыми, но обсуждать что-либо иное не выходило. И виной тому трагические обстоятельства, поднявшие на уши весь город.

Старые друзья сидели в роскошном номере с камином и занимались уничтожением ненужных материалов. Из-за разбора старых вещей (газет, поношенной одежды, сломанных предметов), годных исключительно для утилизации.

– Сожги все, что может вывести на Кристен и Стайлонда – попросил Вэйн услужливого дворецкого, выполняющего все его пожелания. Но так уж получилось, что никого ближе у миллиардера не было, поэтому он по любому вопросу обращался только к нему, не стеснялся показаться наглым или чересчур требовательным.

– Слушай, я не могу так больше…

Лакей оторвался от привычного занятия и поместил газеты пирамиду в ящик платяного шкафа.

– Да, мистер Вэйн, я вас слушаю…

– Люди умирают, Фред, а их близкие винят в этом демона, что прикажешь мне делать?

Англичанин не замедлил:

– Терпеть, сэр. Большинство вас будет ненавидеть, но в этом и кроется смысл существования Спауна: он может выстоять перед всеми невзгодами, вытерпеть все оскорбления, всю критику, пережить горечь утраты и остаться правым.

– Но сегодня я узнал то, чего Спаун не может…

– Мм?

– Убить человека…

– Не могу…

– В таком случае позвольте прояснить. Это не ограничение, мастер Джон, а дар, который недоступен другим. Вы не должны относиться к нему, как к лишению, но обязаны, как к преимуществу.

– Дар?

– Способность сохранить жизнь того, кто, по мнению большинства, ее не заслуживает, говорит об одном скрытом качестве.

– О каком?

Чтобы дать ответ, Фредерику понадобилось время. Три минуты старик подбирал в уме подходящий по смыслу термин, моргал ресницами и тряс указательным пальцем у виска.

Наконец, он произнес:

– Уподобление эмоционального состояния чьему-либо страданию, но вы печалитесь чужим невзгодам при любых обстоятельствах. Вас не интересует содержание ситуации. Субъекты, которые у других вызывают сплошь негатив своим поведением и аморальным образом жизни, не влияют на вас в той же степени. Наоборот, вы хотите им помочь.

Теперь уже задумался Джон:

– Не знаю, так ли это хорошо. В разгар-то войны…

В минуту сомнения дворецкий кладет руку на плечо воспитанника и говорит нежным шепотом:

– Войны предотвращают…

Спаун согласился.

«И правда».

– Предотвращают…

Стоило Фредерику немного «привести хозяина в чувство», как последние газетки отправились прямиком за остальными – в огонь.

Своллс расследовал дело похищения детей. В одиночку! Когда Спаун ушел, попросив держаться на связи, коп сел в машину, поехал в сторону участка, но затем что-то остановило его…

Какое-то двусмысленное предчувствие…

«Нужно вернуться назад. Уверен, рядом с приютом должны ошиваться агенты похитителей. Ну, или хотя бы кто-нибудь из их группировки – это предположение основывалось на фактах – на показаниях свидетелей, утверждающих, что помещением сорванцов в автобус занималось несколько человек, – Я бы с радостью занял место демона, но, боюсь, пока у нас демократия, даже он не в силах помочь».

Гипотеза лейтенанта полиции, к огромному счастью, оправдала себя через десять минут после его возвращения на место похищения: член банды «чеченцев» стоял и закуривал в трех метрах от дверей приюта.

Зековская наружность субъекта выдала в нем преступника, учитывая, что Генри и понятия не имел, кто он такой.

«Странный тип. Вряд ли он родитель одного из беспризорников, решивший навестить свое чадо.

В конце концов, я могу ошибаться и, чтобы не оскорбить человека, просто подойду и спрошу».

Лейтенант вышел из тачки.

– Эй, можно вас на одну минутку? Я из полиции!

«Твою мать. Этого только еще не хватало. Как…?» – чеченец толкнул Генри так, что тот упал, а сам моментально побежал в сторону пустырей. Понесся что есть силы.

У благородного копа был только один шанс. И промахнуться было нельзя.

«Давай, Генри, соберись».

Он закрыл один глаз, прицелился, вздохнул и потянул курок…

Произошел шумный хлопок.

– А-а-а-а-а! – бандит вскрикнул, свалился в кусты и зажал простреленную ногу.

Генри посещал тир каждый вторник для поддержания меткости, отчего ни капли не удивился, что задел бегущего. Подойдя к нему, лейтенант показал значок и посоветовал немедленно «колоться».

Чеченец плевать хотел на данное Джеку Хэлвану обещание молчать и живо слил фараону всю информацию о перевозке детей: координаты, имена соучастников, имена заказчиков и то, с какой целью это организовывалось…

Сощурив и без того узкие глазки, потомок от смешанных браков представителей европеоидной и негроидной рас заговорил:

– Хэлван похитил и изуродовал прокурора, затем что-то ввел ему, чтобы тот не скончался от страшных ожогов. Ну, а потом псих приказал Фредди убить всех детей, что мы погрузили. И он скоро сделает это, так что поторопитесь, господин лейтенант. Торопитесь, пока еще не поздно.

– Где это место? – спросил Своллс.

– Сан-Вэстронд! Заброшенный военный госпиталь! От него минут пятнадцать ходьбы до такого же заброшенного химзавода! Там и держат детей! – подонок улыбнулся, – Вот так-то!

«Плохо» – признался лейтенант.

– Вот увидите, как скоро весельчак поставит город на лопатки. Всю власть уничтожит, всю эту прогнившую систему! И Мраканом будет править беспринципное огребье, безбашенные парни вроде меня…

«Расколовшийся» вдруг заволновался о собственной судьбе:

– Эй! А что со мной? – обратился он к копу.

«Никогда не думал, что мне придется совершить убийство безоружного».

– Ничего… – Генри выстрелил лежачему в голову.

«Хотя я просто добил раненую псину.

Это все ради детей, ради того, чтобы такие уроды не отнимали невинные жизни.

Вряд ли б Спаун понял меня и одобрил бы такой поступок. Ну, да я не он и никогда не смогу стать им. Можно пытаться быть Спауном, но вряд ли это у кого-то получится. В наше время на насилие невозможно отвечать чем-то другим. Только насилием.

И, как простой земной человек, я признаю эту правду, а не убегаю от нее».

Сделав дело, Генри вернулся к машине, поехал в Сан-Вэстронд спасать похищенных. Но прежде чем завести тачку, он сообщил демону-защитнику адрес, где по показаниям чеченца держат детей.

– Спаун, на связи?

– Да.

– Я кое-что выяснил.

– Что?

– Есть большая вероятность, что убежище Безумного Джека на Сан-Вэстронд. Знаешь, где это?

– Естественно.

– Отлично. Тогда мне не надо объяснять тебе маршрут…

–))

– Я поеду кротчайшим путем. Через фермы. Тебе советую поступить так же, ведь у нас каждый миг на счету…

– Поступлю…

Через пятнадцать минут Генри уже подъезжал к фермам.

Полицейский джип хитро пересек длинную высокоскоростную магистраль, срезав на середине пути.

«Давай же» – приговаривал коп от усиливающегося напряжения, – «Только бы не опоздать».

Полицейское управление.

Узнав о новой миссии Генри Своллса, комиссар Фрост через силу, но смог произнести пугающую его мысль. Мысль, от которой он открещивался, которую отрицал, как мог, пока мог…

– Без демона-защитника город загнется… – Фрост сказал это при полицейских, при выдвинувших свою кандидатуру на пост градоначальника политиканах, – Раньше я был готов посадить за решетку каждого, кто поддерживал Спауна и добиться для него максимального срока. Но сейчас понимаю, я был неправ… – эти слова прозвучали без доли сарказма, без напускной наигранности, а с точно передавшейся искренностью, – Я не хотел верить, что кто-то работает лучше полиции…

Кандидаты немного «погрустили» с Фростом, а потом вернулись к обсуждению поисков пропавших. Комиссар убедил их, что его человек – Генри Своллс – и демон делают все возможное, чтобы отыскать детей и привлечь к ответственности всех виновных.

В Сан-Вэстронд поселилась шайка «чеченцев», удерживающих беспризорников в сыром мрачном помещении, напоминающем сарай. Повсюду были разбросаны бревна и доски, кучи щепы, разбитые смоляные бочки. Пленники сидели на большом сенном стоге. Связанные прочнющими веревками, скованные страхом они ничего не говорили, старались не шевелиться.

Чеченцы игрались зажигалками и делились друг с другом пошлыми историями. Все это происходило на глазах у детей…

– Никогда не смирюсь с мыслью, что работаю на психов! – закричал прикуривающий мулат, – Из слов Джека я понял только, что мы должны дождаться прокурора, а потом что?

Сообщник напомнил:

– Возьмем деньги и все…

– Ты все еще веришь, что нам их дадут? Командир мертв, а эти двое – психи натуральные…

– А на кого еще работать, если не на Хэлвана? Главари-то мертвы…

– Да черт с ним, с твоим заработком, черт с главарями! Мне нужна уверенность в завтрашнем дне, и всего-то…

В кузове бандитского пикапа, припаркованного возле сарайных ворот, стояло море наполненных горючим канистр, а также было полно разнообразного дорожного снаряжения. «Чеченцы» уважали авто не за дизайн, а за функционал и вмещаемость.

Вдруг к двум отморозкам подбежал еще один в таком же военном наряде и крикнул, что прокурор требует выдать ему одного заложничка. Приказы не поддавались обсуждению. Чеченцы вмиг исполнили волю Фредди Крюгера!

Ребенка схватили за руки и потащили в соседнее здание…

– Что ты чувствуешь, будучи приговоренным к острой смерти?

«Избранный» огляделся вокруг, но ничего не увидел, кроме тьмы, к которой глаза привыкли только через десять минут времяпровождения в безоконной комнате.

Пренеприятный человек, излучающий тяжело переносимую ауру, пахнул жженым мясом! Во фреддикрюгеровском свитере, возможно, имелось кое-что, символизирующее прокурорское двуличие: зеленый цвет – цвет жизни, цвет природы, он позитивный, сострадательный, такой, каким Фредди притворялся, а красный – цвет агрессивности, нередко ассоциируемый у людей с насилием и кровью.

– Не надейся, милок! – голос исходил извне, словно принадлежал фантому, демонический, злой, отражающий ненависть хозяина, он мучил слух и в то же время подводил жертву к неминуемой пропасти, – Надежда – сентиментальный предрассудок для болванов, Глен! А отчаяние…

Послышался звук, напоминающий скрежет. Заложник посмотрел вверх и увидел свисающий над ним тяжеленный котел, из которого спустя пару мгновений вылилась концентрированная кислота…

Фредди подполз к двери, потратив не сие действие остатки жизненной энергии. Надежда покидала латентного педофила, да что скрывать, он потерял все: возможность объясниться и вновь выглядеть непоколебимым стражем в глазах народа, лицо+кожу на руках+кожу на груди…

Разумеется, теперь Фредди, некогда прославленный герой Мракана, посадивший за решетку большую часть римской банды, не сможет показываться на людях.

Отечный овал вместо головы и ящероподобная морда теперь вместо человеческого образа. Пропахший химией костюм следовало заменить на что-то другое…

Кожа полностью истлела, и виднелись сухожилия, удерживающие нижнюю челюсть в суставе. Фредди рухнул бездыханным скелетом. Но через три минуты случилось нечто, неподдающееся объяснению: «потухшее» тело начала обволакивать розовая субстанция, каждую кость, каждый хрящик. Позже неясного происхождения жидкость затвердела на останках прокурора и стала своего рода новой кожей – розовой, с растопыренными прожилистыми образованиями.

Это подействовали находящиеся в организме заложника вирусы. Они вернули его к жизни.

Прокурор, ныне неотличимый от киношного Фредди Крюгера, поднялся на ноги и закричал на весь завод:

– Страх придет!

– Меня долго продавали на дисках!

Из глаз мальчика вылезли лезвия, тело ознобно забилось, на рубашку пролились кровь и содержимое черепа.

Фредди Крюгер стоял сзади и копался в мозгах беспризорника, срезая куски кожи с затылка.

– Как тебе этот прием? – спросил он у умирающей жертвы.

– Порошок, жидкость, ложка, зажигалка, ватка, жгут и шприц. Высыпаю, мешаю и довожу до кипения. Бросаю ватку и через нее, вытягивая поршень, наполняю шприц теплой смесью. Затягиваю руку, вкалываю иглу, вливая в кровеносную систему диацетилморфин. Снимаю жгут и через пару секунд ощущаю сильный выброс гистамина. Слоняясь по пустой квартире, встречаю незнакомца, стоящего в мало освещенной части коридора. Стоит он без движения, пристально всматриваясь в мое лицо. Гробовая тишина, слышно биение лишь моего сердца и его дыхание… – Джек Хэлван сидел на заводе в комнате и притворялся, что мажется героином, но на деле он вводил себе вещество совсем иного типа, нежели наркотик, – Потом ко мне возвращается память.

Час назад. До неузнаваемости изувечив прокурора Фредерика Кригера, чуть ранее псих испробовал на нем вирус «бешенство», а потом – на себе.

Скрещивание вирусов бешенства и плесени в человеческом теле дало поистине удивительный результат: Фредерик не просто ожил, но и обзавелся повышенной физической силой, прежде невиданной. Обещая служить своему создателю – Безумному Джеку – прокурор получил задание… потрошить.