Текст книги "По пути Ориона"

Автор книги: Евгений Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 50 страниц)

– Желаю удачи!

Повозка также неспешно покатилась в обратный путь. Когда ворота за ней закрылась, лицо Казара стало прежним: суровым, без всякого намёка на улыбку. Он свёл брови, ударил плетью о землю, чем поднял клуб пыли.

– Чего встали? Пошли за мной. – Голос Казара звучал ещё суровее, чем выглядело лицо. Поднимая всё новые клубы пыли своими сандалиями, он направился на стройплощадку, похлопывая плёткой по песку. Ентри и Мариа как под гипнозом следовали за ним. Казар шёл быстро, черпая сандалиями песок, так что ребята за ним еле успевали. Вдруг, идущий впереди остановился перед каким-то охранником.

– Этого на стену. – Вытолкнув Ентри вперёд, произнёс Казар.

Охранник молча взял разочарованного потерей последнего спутника, пусть им и была Мариа, мальчика за плечо и повёл к строящемуся каменному зданию.

– Ну что? Теперь ты.

Эти слова напугали Мариа. Что ей делать в этой ситуации она не знала. Она чувствовала себя маленькой, слабенькой девочкой, которая попала в злые руки. Ей хотелось заплакать, молить о пощаде, но собрав все свои силы, она последовала за Казаром.

Тот вернулся к палаткам и пройдя их строй зашёл в последнюю. Внутри она была просторней, чем казалось снаружи. В ней на коврах отдыхали двое из охраны. Вооружённые мечами и плётками, в лёгких доспехах, которые защищали только лишь грудь, да колени они наслаждались прохладой и свежестью утреннего чая.

– Опять чай!? Кто за кухней следит? – С недовольным видом Казар погрозил кулаком отдыхающим, чем заставил тех встать и выйти из палатки. Уже четвёрка продолжила путь. Правда не долог он был. Преодолев ещё с метров двадцати, они оказались перед высоким забором из сухих веток, за которым сидело около десяти человек. Большой котёл в центре дал понять, что это и была кухня. Один из охранников снял замок с калитки и Казар с дьявольской улыбкой на устах втолкнул туда Мариа. Тогда девочка впервые увидела улыбающееся лицо Казара и это ещё больше напугало её: круглое, загорелое, украшенное глубоким шрамом от виска до верхней губы физиономия, постоянно суровое, без малейшего намёка на чувства. Теперь картину добавляли редкие, желтые зубы, которые обнажил прораб.

– Знакомься. – С этими словами он закрыл дверцу и отправился в обратный путь.

Вид у людей внутри был жутковат. Боясь поднять голову, чтоб посмотреть на вновь прибывшую, они также смотря вниз занимались своими делами. У большинства не было одежды, обмотав себя тряпками они так и корпели, кто над котлом, кто над посудой. Мариа аккуратно, боясь задеть кого-нибудь, пробралась к котлу и только здесь была окликнута кем-то:

– Эй, ты! Куда пошла? Ступай посуду мыть. – Оглянувшись, она увидела одного из двух охранников, которые почивали в палатке. На сей раз он грыз спелое, сочное яблоко, аппетитно причмокивая, зарождая у многих чувство зависти и ненависти.

Мариа хотела было спросить, куда точнее ей идти, но, увидев грозный вид человека, похлёстывающего плёткой, решила, что не стоит ещё более его злить. Оглянувшись по сторонам, она увидела бочки с водой, возле груды грязной посуды и робко сделав шаг, поглядела на следящего за ней охранника.

– Туда? – Показав пальцем на бочки, спросила Мариа.

– Угу. – Покивал головой охранник. И обращаясь к остальным, крикнул: – Чего встали? За работы, скоты!

Медленный темп немного увеличился, испуганная таким гостеприимством Мариа тоже принялась за работы. Взяв первую жирную тарелку, она опустила её в бочку и скользкая посудина сразу же выскочила у неё из рук и ушла на дно. К радости девочки не кто этого не заметил и она быстренько ухватилась за другую, сильнее сжимая её в руках. Ещё отрадно было то, что вода не успела нагреться и оставалась прохладной, хотя жир с неё смывался с трудом.

Оказавшись внутри недостроенного здания Ентри, который ни разу не был на стройке и даже не представлял, как это делается, растерялся. Какие-то деревянные брёвна, связанные между собой, создавали ярусы с настилами, по которым ходили люди. На земле мешали какую-то вязкую массу и поднимали её на верёвке, туда же наверх. Вереница рабов, начинающаяся где-то за стеной проходила мимо Ентри и поднималась опять же наверх, неся один за другим камни. Мальчик хотел было встать в вереницу, но охранник, который привёл его, удержал за плечо.

– По лесам ты ещё побегаешь. А пока, иди, известь меси. – И развернул его в сторону интенсивно мешающих, непонятную Ентри массу.

" Хватит с меня лесов, набегался. Да и где тут лес то он нашёл?" – пронеслось в голове у мальчика и удовлетворенный тем, что его не отправили в лес, направился к группе мужчин мешающих кашу и безжалостно льющих в неё воду.

Те, заметив приближающегося мальчика, напряглись, огляделись по сторонам и только когда увидели одобрительный знак охранника, поприветствовали новичка.

– И что мне делать? – Первое что спросил Ентри, получив ковш с водой.

Работяги переглянулись.

– Ты что? Вот это известь. Её гасить надо.

– Гасить? Кого?

Строители покачали головами. Чтобы не навлечь немилость охраны они выхватили ковш и вылили содержимое в известь, из-за чего та зашипела и выпустила клубы пара.

Оставшийся в стороне Ентри оскорбился из-за своей ненужности. Он ещё некоторое время поглядел на процесс гашения и вновь подошёл к работающим. На сей раз он знал, что делать и хоть робко, но начал лить в известь воду. Вскоре, он как заправский строитель готовил известь, добавлял глину и подсыпать пепел.

Чем выше поднималось солнце, тем тяжелее становилось работать. Вода у Мариа нагрелась и уже не спасала своей прохладой. Руки от жесткой воды сморщились, а грязная посуда не убывала. Пекло начало затуманивать разум. На открытом месте негде было спрятаться от него и духота пробуждалась и становилось всё трудней и трудней дышать. Только охранникам было всё нипочём: они беззаботно лежали под навесом, попивая свой чай и рассказывая друг другу смешные истории, когда невольный люд падал от изнеможения. Падал, но вставал под ударами плетей и продолжал работать за корку хлеба и стакан воды.

Протянув кое-как до обеда, Мариа облегчённо вздохнула. Грязная посуда закончилась, появились новые бочки с водой, с проточной, прохладной, которая дала новые силы девочки, но ненадолго. После того как пообедала охрана, работы ей прибавилось и утренняя куча сейчас ей казалось лёгкой разминкой. Солнце стояло в зените, голова гудела от жары, уставшие руки отказывались браться за тарелки. Она присела, прислонившись к холодной бочке, но всёвидящий глаз охранника увидел это и громкий, ужасный, противный оклик заставил её встать. Слёзы отчаянья появились на лице. Мариа плакала и не могла остановиться. Она плакала тихо, чтобы не навлечь беду, со злобой хватая посуду и как будто мстя ей, натирала её песком, а слёзы смачивали его снова и снова. Состояние девочки заметили многие, но одни не могли помочь, другие не хотели. Так она стояла, чуть слышно всхлипывая, натирая посуду ужасно ноющими руками и сочувствуя рабам, которые не один месяц так работают. Вдруг, её плачь затих, она прислушалась и услышала какой-то гул на стройке. " Ентри!" – Молнией пронеслось в голове. Один из охранников, которые следили за кухней, рванулся туда и работа на несколько секунд встала. Мариа припала к забору: там, вдалеке, скопление измотанных людей, собравшихся над кем-то в кучку, пытались разогнать несколько охранников, но удары плетей и кулаков мало помогали. Шатающиеся рабы не хотели расходиться и только появление Казара заставило толпу расступиться. Там в песке лежал человек, похоже, просящий помощи, но никто его не трогал. Прораб отдал какие-то указания, после чего двое охранников схватили бедолагу и потащили куда-то.

– Куда они его? – Спросила Мариа, но никто ей не ответил.

– Эй, раззявы. За работу. – Приказ из-за забора заставил вновь застучать топору, усилиться огню и закипеть воде.

К середине дня известь начала разъедать руки Ентри. По сравнению с Мариа, ему повезло: он находился в тени строящийся стены, но пыль, царившая везде, делала их условия равными. Исходившее тепло от извести уже не пугало его как вначале, но тоже делало своё злое дело: глаза от этого покраснели и заслезились. Довольные своим помощником строители доверяли ему всё новые и новые задания. Готовя раствор, он ещё успевал приносить воды и пепел из-за холма. Именно там каждый день разжигали большой костер, чтобы золы было вдоволь и стены стояли столетиями. Довольный своими успехами, Ентри не обращал внимания на кровоточащие раны и кружащуюся от духоты голову, а бегал, пытаясь везде быть полезным. В цепочке он передавал камни, тяжёлые, такие, что он чуть ли не падал вместе с ним и поняв, что только тормозит процесс, поднялся на самый верх стены.

– Вот это да! – Произнёс он. Здесь стоя на лесах, на недостроенной стене он мог увидеть просторы этой земли. Зеленеющие луга уходили за горизонт, иногда нарушая своё царство редкими деревцами. На востоке, перебегая с холма на холм, колыша траву, резвился ветерок. Множество цветов предстали перед его взором. Их разноцветный ковёр спускался с одной возвышенности и появлялся на другой и так уходил он в даль, где встречался с небом и где был ещё прекрасней. Запах этих цветов не могла перебить никакая известь. Но голубая гладь моря, купающаяся в лучах солнца, приворожила смотрящего. Тихое, неторопливо бросающее свои волны на берег оно заставляло Ентри постараться заглянуть чуть дальше, за горизонт, забыться и не вспоминать не о чём плохом, оно успокаивало. Мальчик глубоко вздохнул этот воздух: смесь полевых цветов с влажной, солёной прохладой, пришедшей вместе с лёгким бризом. " Не поворачивайся"– промелькнуло в голове. Ентри очнулся от этой красоты и услышал гул за спиной. Пытаясь запомнить этот момент навсегда, он ещё раз взглянул на могущественную красоту этих мест… и повернулся. Рядом с ним никого не было, с высоты третьего этажа он узрел собирающуюся толпу и спешащих туда же охранников. Со всех ног он рванул вниз, обгоняя впередиидущих, сбивал опустошённые сосуды, спотыкаясь о брошенные кем-то камни. Остановившись у стены, в метрах десяти от толпы он не мог понять, что случилось. Разозленные охранники не послушанием рабов, беспощадно хлыстали их, но это не приносило большого результата. Те как скалы стояли над кем-то и не собирались расходиться. Удары по спинам, рукам и ногам они принимали безропотно и охранники, пытавшиеся разогнать толпу, ещё более разозленные своими безрезультатными действиями, обрушили очередной град, ещё более сильных ударов. Гул стал стихать по мере приближения Казара. Сжимая от злости плеть в руке, так, что та покраснела, торопливо приблизился к толпе. Только тогда люди разошлись, создав коридор, в конце которого лежал человек: исхудавший, залитый потом, пытавшийся подняться, но безрезультатно. Силы покинули его, на всё что он был способен– это протягивая кому-то руку, просить воды и помощи, но никто не стал ему помогать: одни боялись наказания, другим это не нужно было. Стражникам было всё равно: один упал, на его место встанет другой. Ударив пару раз плетью кого-то из толпы, Казар подошёл к бедняге вплотную, так, что его тень спрятала того голову от палящего солнца.

– Спасите… Пить… – Чуть слыша промолвил раб.

– Встать можешь? – Строго вопросил Казар.

Человек, собравшись с последними силами, сделал ещё одну попытку. Опёрся на руки, но тут же рухнул в пыль.

– Понятно… Унесите его. – Приказал Казар и двое охранников, под гул негодования, схватили беспомощного под руки и поволокли куда-то прочь со стройки.

Под звуки плетей все вернулись на свои места. Работа продолжилась, но какое-то чувство беспокойства пленило Ентри. Небывалая тишина накрыла стройплощадку. На вопросы мальчика о будущем бедолаги и куда его понесли, каждый отводил взгляд и молчал.

Правду он узнал случайно. Замешивая очередную порцию раствора, Ентри побежал за холм набрать золы. Огонь разгорелся большой, видно было, что его разожгли недавно. Жар, исходивший от него был не сравним со странным запахом стоящим вокруг. Этот запах он ощущал и утром, но теперь он в раз десять был сильнее.

– Фу. Что за запах? – Спросил Ентри у стоящего неподалёку охранника. На что получил как всегда короткий и грубый ответ:

– Набирай золу и пошёл прочь.

Ентри этот запах напомнил приготовляемую мамой дичь, когда та опаливала её на костре. Что ещё мог вспомнить мальчик не знакомый с дикими законами рабовладения? Набрать золу было не так легко: злые языки пламени кусали и не подпускали к себе, от этого жара у Ентри закружилась голова и он отступил.

– Ну что, ни как? – Усмехнулся наблюдавший за этим охранник. Эти слова в конец рассердили Ентри, он стиснул зубы и вновь шагнул к огню. Теперь он действовал более осторожно. Подкравшись с краю, закрывая одной рукой лицо, чтоб пламя не сильно обжигало его, он молниеносно черпнул по золе сосудом и нагрёб первую горсть. На удачу подул ветерок и погнал языки пламени в другую сторону. Не медля ни секунды Ентри схватил в одну руки посудину, в другую какую-то палку нащупанную на краю костра и не поворачиваясь к нему лицом загрёб ещё немного. Не дожидаясь мести пламени, он бросился от него прочь.

Только когда прибежав обратно, к строителям, он выпустил из рук помогавшую палку и застонав от боли, обхватил обожженную руку. В этот момент без сожаления на него нельзя было смотреть. Слёзы выступили на глазах, а боль не хотела отпускать. Рука покраснела и покрылась волдырями. Но почему-то никто не помогал ему. Вокруг воцарилось молчание. Лишь когда он сам опустил больную руку в только что принесённую, прохладную воду и боль немного отступила, мальчик заметил, что на него ни кто не обращает внимания. Всех заинтересовала палка, пронесённая им с костра. Оскорбленный безжалостностью работающих, он подбежал и схватил, чтобы выбросить её, но замер. Пепел укутавший её, слетел вместе с пылью и песком и она приобретя странный беловато-жёлтый оттенок и округлую форму уже не походила на то, что принёс Ентри.

– А! – Как ошпаренный отскочил он, бросив палку в песок. – Это кость! – Завизжал Ентри.

Стоявшие рядом потупили взор. Поняв, что здесь что-то не так, мальчик бросился к одному из них, но тот отвернувшись, промолчал.

– Откуда это? – Тыча пальцем на кость, спросил Ентри. Ответа не последовало. Только один из готовящих раствор вместе с ним, высокий, бородатый мужчина, усталой походкой отвёл его в сторону.

– Это Бругуилтинс. Бедняга упавший без сил.

– Как это?

– Рабовладельцев не очень заботит жизнь узников. Упал и не смог встать – умри. Такие рабы им не нужны.

– Но неужели нельзя дать ему немного отдохнуть?

– Зачем? Вместо усталого и больного сразу встанет молодой и сильный.

– Но сжигать…

– Тихо. В этом и заключается самое страшное. Чтобы стены крепко стояли нужен прах. Вся эта зола, что ты подсыпал в раствор– прах. Каждый день… – Раб замолчал. Ентри смотрел на него с большими ошарашенными глазами, стоя как вкопанный, не слыша даже команды охраны. Он медленно перевёл взгляд на эти стены: " Кругом прах. Смерть возводит их". Озноб пробил его, обида, а с ней и ярость охватили мальчика. Он дрожал на палящем солнце, но сжимая кулаки набирался злости. Ещё мгновение и Ентри ринулся к охраннику.

– Куда? – Видя приближающегося юнца, спросил страж. Ответа не последовало. Охранник принял боевую стойку, но нападавший схватил камень и швырнул в него, ещё и ещё. На счастье стражника он ни разу не попал.

– Прекратить! – Где-то из далека раздался громогласный голос. Действие остановилось. Прикрывая рукой глаза от солнца, Ентри разглядывал знакомые черты. Фигура приближалась. Увидевшие её первыми рабы вновь принялись за работу, чтобы не вызвать гнев идущего. Защищающийся охранник вытянулся по стойке " смирно".

– Сараллон. – Прошептал Ентри. Какая-то радость встречи закралась в него и разбавила злость.

– Что случилось? – Приблизившись, спросил Дик.

– Они… Они сжигают людей! – Закричал Ентри, но вдруг затих. – Ты ведь знаешь? Ты обо всём знаешь! – Злость вновь нахлынула на него, но уже была обращена она к Сараллону. Он, выдававший себя за друга, желавший помочь, всё знал, а может и сам отдавал эти указания.

– Ентри, иди к повозке. – Голос Дика был невозмутимо спокойным, от него даже отдавало холодом. Мальчик послушался. Опустив голову, он побрёл в даль, откуда пришёл Дик.

Опустошение внутри чувствовал Ентри. Мир, такой чистый и красивый исчез и на его месте возник чёрный, безжалостный, начинённый ложью и предательством. Он молча брёл, размышляя о роли Дика в этой истории, но не найдя ему никакого оправдания, ещё больше разозлился на него. Болевшая рука напомнила о себе. Боль жгла её всё сильнее и сильней и на какое-то время она заставила забыть и о Дике. Наконец показалась повозка, красовавшаяся в конце палаток и одинокая девочка, которая небрежно присела на краешек и опустила голову. Радость от встречи должна была бы вылиться в крепкие объятия или ещё что-то в этом духе, но костёр и боль, которую причинил он мальчику, отбросили веселье на второй план.

– Здравствуй. – Резко, злостно приветствовал её Ентри. И бросив взгляд на неё, увидел уставшую и измотанную девушку. Волосы, слипшиеся от пота напоминали солому, руки сморщились от жёсткой воды и сильно ныли, от солнцепёка, голова кружилась и клонило ко сну и взгляд который встретил Ентри, кроме жалости и сострадания ничего не вызывал. Задавать какие-то вопросы ей было бесполезно и мальчик присев рядом, принял такую же позу что и попутчица. Тишину, которая окружила их, нарушали только щебетание птиц, да внезапно прозвучавший голос Сараллона:

– Ну что, поехали домой! – Он звучал снова тихо и мягко, как будто ничего не произошло.

Это удивило Ентри, он ждал каких-то оправдательных речей от Дика, просьбы о прощении, но тот молча направил олиткопов в обратный путь. Дорога назад казалась длиннее, хотя Ентри уже узнавал знакомые по утренней поездке места. Молчание нагнетало обстановку. Первым не выдержал Ентри:

– Я думал ты что-нибудь скажешь?

– А что я должен тебе сказать? – Не поворачиваясь к собеседнику, продолжая следить за дорогой, спросил Дик.

– Ты же знал, что там сжигают людей. – От этих слов вздрогнула и насторожилась дремавшая Мариа.

– Многие считают, что я могу всё. – С грустью в голосе произнёс Сараллон. – Но нет, всё не так уж просто. Здесь, на стройке, заправляет всем Казар. Его действия Лаварион считает правильными. И если он так считает, то я бессилен.

– Но это… Как…Живых в огонь.

– У Казара есть выражение: " Кто упав в песок не стремиться подняться, тот не чувствует жизни".

– Бругуилтинс чувствовал… Он просто устал. Ему надо было только отдохнуть.

– Казар – палач. Ему доставляет удовольствие видеть смерть.

– Но неужели вы, Дикин Сараллон, ничего не можете сделать? – включилась в разговор Мариа.

– Увы. Иногда не всё зависит от меня. Да и доверия ко мне немного. Правда? – Он резко повернулся и посмотрел на Ентри. Тот не ожидая встретить взгляд Дика, вздрогнул. Слегка улыбнувшись, Сараллон вновь принявшись следить за дорогой, продолжил:

– Даже вы мне не очень доверяете, а жаль.

– Мы тебя не знаем. – Чуть слышно буркнул Ентри.

– Всем помочь нельзя, а кому реально, тот её отвергает. Странно, не правда ли?

Тем временем повозка выкатилась в знакомое, по-прежнему залитое солнцем поле, вдалеке которого стояла мельница.

– Орион. – Тихо прошептала Мариа.

Когда утром повозка с Диком, Ентри и Мариа скрылась в густой листве леса, мужчина хлопнул Ориона по плечу:

– Эй, человек, давай знакомиться? Я Фук– мельник. – И протянул ему руку. Напарник представился. Впрочем, как только юноша решил поприветствовать рукопожатием, мужчина отдёрнул её и залился задорным хохотом. – Не спи, Орион! – Видя, что его великолепные шутки не производят на нового партнёра никакого впечатления, замолчал, но не надолго.

– Ну что, давай за работу! Вон мешки, вон мука, насыпал, унёс, насыпал, унёс. Понял? А я пойду, позагораю. – И не дав Ориону вставить хоть одно слово, развернулся к нему спиной и изрёк:

– Не спорь со мной. – Вновь его фраза закончилась хохотом.

Ошарашенный таким обстоятельством Хьюди часто заморгал и набравшись смелости спросил:

– А что в это время будешь делать ты?

– Пить, курить, хочешь спою…тебе. – Улыбка расползлась на лице Фука. – Ладно, садись, работа не убежит, мука не растает.

Такой поворот событий более устраивал Ориона. Он сел на траву возле мельницы и подставил лицо солнцу.

– Ты откуда, и что здесь забыл? – Начал расспрашивать Фук.

– Из Сакила, с друзьями путешествуем.

Фук упал в траву, подложив руки под голову.

– А что работать потянуло? С деньгами трудно? Так здесь много не заработаешь.

Орион пожал плечами:

– Посмотрим.

– Чего смотреть, чего смотреть, давай за работу, путешественник.

– Да я только сел. – Возмутился Орион.

– Только сел? Да ты сидишь и ничего не делаешь с самого утра. Ты хоть один мешок в сарай занёс? – И увидев отрицательное покачивание головой Ориона, продолжил:– Нет? Так вставай и за работу. – С этими словами он заставил мальчика подняться и направиться к мельнице, сам же Фук остался лежать на траве, закинув нога на ногу, пожевывая травинку. Бросая косые взгляды на залитое солнцем поле, где блаженствовал Фук, юноша "закипал". Обида подкатывалась к горлу, но не привыкший спорить со старшими, Орион вздохнул и принялся за первый мешок. Мешок оказался достаточно тяжёлым, подросток вцепился в него обоими руками, кряхтя и издавая непонятные звуки, пытался поднять. Не вышло.

– А ты его тащи за собой. Волоком. – Упивавшийся отдыхом, Фук внимательно наблюдал, как работает напарник. Но его голос явно разозлил Ориона. Тот сдвинул брови, вжал голову в плечи, повернулся в сторону, где всё так же непринуждённо, прикрыв глаза, грелся на солнышке Арубатур.

– Эй, а не пора ли заняться делом и помочь мне?

– Нет, не хочется. У меня сегодня аллергия на работу.

Мальчик, еле сдерживая свою злость, стиснув зубы, направился быстрым шагом в поле. Тень, закрывшая перед Фуком солнце, заставило его приподняться.

– Э! Что за дела?

Перед ним, как скала стояла фигура Ориона. Пнув по ноге мельника, путешественник выплеснул всю злость в крике:

– А ну вставай, лежебока! Поднимай свои костыли и бегом работать!

Фук не заставил себя ждать, медленно, ворча, он стал подниматься под пристальным взглядом Ориона, который, казалось, сейчас сгорит от своей ярости.

– И что так кричать, что кричать? Ветер дует, мельница работает, жизнь прекрасна, но тут появляется крутой парень из Сакила, которому неизвестно что надо в этих местах, и кричит, кричит. – И обернувшись к идущему сзади Ориону, продолжил свою недовольную речь:

– И вообще, что значит костыли? Я что, похож на инвалида?..

– На умственного. – Съязвил Орион.

– Не груби старшим. Я же сказал, что у меня аллергия– болезнь такая.

– Мы её вылечим: хватай мешок спереди, а я сзади помогу.

Общими усилиями, мельники, к вечеру уставшие и белые от муки, перенесли в сарай все мешки и приготовили новые для отправки в город. Фук не переставал выдавать свои шуточки, которые изрядно надоели Ориону и когда он увидел вдалеке знакомые фигуры друзей, облегчённо вздохнул.

Повозка медленно подкатила к мельнице и с неё спрыгнул усталый, но довольный встрече Ентри. Мысли об огне не отпускали его, да и больная рука не переставала напоминать о себе. Улыбнувшись широкой улыбкой, он обнял друга, с которым не виделся, казалось много лет.

– Ну, как вы тут? – Не отпуская поводья, спросил Дик. Он говорил спокойно, безо всякого чувства вины, как будто не было разговора с Ентри и его обвинений. Лицо не выдавало никаких смущений и беспокойства, он не прятал глаза, а смотрел прямо на друзей.

– Лучше всех! – Ответил Фук, потрепав волосы Ориону, из-за чего над головой того поднялось белое облачко от муки. – Парнишка – высший сорт. Только с чувством юмора не важно.

– Я не сомневался. С твоим-то явно не сравниться. – Усмехнулся Дик.

Освободившись от объятий Ентри, Орион подошёл к Мариа, сидевшей молча, еле поднимая голову и награждая вялой улыбкой друзей в последних часах царствования солнца, которое вот-вот должно было скрыться за верхушками деревьев и кидая оттуда свои лучи, уйти и оставить мельницу и друзей под присмотром ночи.

– Ты выглядишь не важно. – Орион взял её ноющие кисти рук в свои ладони. Девочка закрыла глаза и в закатном свете озарилось её лицо, юное, нежное и такое красивое в этот тёплый, летний вечер.

– Орион! – Окликнул его Дик. – Быстро умываться и в путь. Фук, ты едешь с нами.

– Как с нами? – Возмутился Орион, явно не желая находиться рядом с этим шутом. – Его место на мельнице. Её нельзя оставлять.

– Дружище! Твоя забота о моей мельнице меня трогает до глубины души. – Пытаясь выдавить слезу, выговорил Фук. Потом подскочил к нему и улыбаясь во все зубы, похлопал мальчика по спине. – Но ты так ко мне привязался, как я к тебе, что расставание будет подобно зубной боли, нам так не хватает друг друга. Вспомни, как мы дружно работали. Солнце жарило, пекло, но мы не остановились ни на секунду. Когда у тебя не получалось или не было сил, я бежал на помощь. Мы одна семья…

– Я убью его. – Прошипел Орион, запрыгнув в повозку, уже не слушая героическую речь Фука о дружбе, верности и о его беспредельной помощи мальчику.

– Садитесь быстрее. Нам надо успеть до темноты. – Поторопил Фука и Ентри Дик.

Когда все уселись и получили очередную порцию шуток от мельника, повозка скрылась в сумерках, направляясь к загадочному и жутковатому замку Лавариона.

Уже знакомая дорога вынырнула из леса и сделав крюк вправо, стало приближаться к замку. В сумерках его пики уже были не видны, да и сам замок тихо погружался в темноту. Только редкие окна, наполненные светом, говорили о жизни в нём. Друзья как зачарованные смотрели на грозный и могущественный дом, как будто видят его в первый раз. Даже Арубатур замолчал, когда Дик стал приближать олиткопов к воротам.

Вдруг на верхнем этаже, или на чердаке (в потёмках трудно было разобрать) вспыхнул и погас свет.

– Что это? – Дёргая за рукав Дика и показывая пальцем наверх, спросил Ентри.

– Где?

– Вон там, наверху.

– Не знаю? Может служанка, но в любом случае тебе лучше там не появляться. С тебя на сегодня хватит.

В это время в доме раздался звонок колокольчика и слуга открыв дверь, выпустил наружу яркий свет. Быстрыми шагами он подошёл к резным воротам и поприветствовав Сараллона, открыл их. Повозка медленно, немного неуклюже, вкатилась на территорию замка, которая уже была охвачена тьмой.

В загадочном окне вновь вспыхнул и погас свет, как будто кто-то бродил со свечкой: то подступал, то отступал. Ентри задрав голову, наблюдал за происходящим, чем заинтересовал Мариа.

– Давайте быстрее в дом, а то поздно уже. – Поторопил друзей Дик.

В доме ещё царил свет, свечи не давали холлу погрузиться во мрак. Преодолев его быстрыми шагами Дик поднялся по знакомой лестнице на второй этаж, где встретил монотонное выражение лица Парилика.

– Как прошёл день?

– Лучше некуда. – Чуть слышно пробурчал Ентри, недовольный новой встречей с дворецким. На лицах Мариа и Ориона радости тоже не было видно. И только Фук напротив, расплылся в улыбке и с распростёртыми объятьями ринулся к ошарашенному от его вида Парилику.

– Сколько лет, сколько зим? Я уже забыл, как ты выглядишь, Уайз. Как здоровье? Как дети?

– У меня нет детей.

– А, ну да, где же найдёшь любовь, здесь, среди каменных стен. Бедняга. – Изрёк мельник и заточил дворецкого в объятья.

– Фук, прекрати. Отстань от меня. – С трудом проговорил Парилик, пытаясь вырваться из тисков Арубатура. Его спал Дик. Схватив мельника за плечо он командным голосом, глубоким и жестким, приказал ему прекратить и смягчив тон обратился к ребятам:

– Здесь мы с вами расстанемся, до завтра. Уайз проводит вас по комнатам. Спокойной ночи! Да, и не забудьте поужинать, я распоряжусь, чтобы вам приготовили. – С этими словами он исчез в длинном и тёмном коридоре, освещенном редкими масляными лампами, где ещё какое-то время эхо хранило стук его шагов.

Парилик вновь помчался своей быстрой походкой по коридорам и лестницам, мимо картин, оружия и факелов и Орион поймал себя на мысли, что он опять не может разглядеть их, снова он торопиться куда-то в неизвестность, да ещё в придачу с чокнутым клоуном.

Наконец Ентри и Мариа оказались в своей комнате, а Ориона ждал ещё один неприятный сюрприз: хозяином комнаты, в которой он ночевал– был Арубатур. Фук был счастлив, как всегда. Он тут же показал мальчику каждый уголок комнаты, и пропел ещё не одну дифирамбу их дружбе.

– Фу, я устала. – Плюхнувшись на кровать, сказала Мариа. Незамедлительно её примеру последовал Ентри. К их сожалению отдых длился не долго: через несколько минут в дверь постучал Парилик и пригласил на ужин.

– Скажите, а что за свет я видел на верхнем этаже сегодня вечером? – Решил поинтересоваться запретной темой Ентри, но ничего внятного в ответ не получил:

– Свет? На верхнем этаже? Мало кому надо было подняться на верхний этаж.

– Но свет был странным: будто кто-то бродил там. – Не унимался Ентри.

– Возможно служанка поднималась за тряпками или садовник искал свои ножницы. Он всегда их ищет. В любом случае ваше любопытство меня не радует. Вам следует находиться в комнате, пока вас не позовут или не зайдут за вами. Ясно? – Ответ не заставил себя долго ждать.

– Ясно. – Недовольно пробурчал Ентри, опустив голову.

Остановившись у знакомой двери, он толкнул её и Мариа с Ентри оказались в той же кухне, где те же повара молча вглядывались в бурлящую бездну кастрюль. Они сели за уже накрытый стол и только здесь нашли в себе силы рассказать друг другу о прошедшем дне. Ели не спеша, благо никто не торопил, даже повара куда-то ушли и только допив последнюю кружку кваса и убедившись что наелись досыта, они вышли из-за стола. Тут же в дверях их встретил молодой человек в мятой униформе и попросил следовать за ним. Чувство преследования обострилось и поглядывая по сторонам, заглядывая за каждый угол, вглядываясь в темноту, прислушиваясь к каждому шороху, они прошли до комнаты и легли спать.