Текст книги "Киносценарии и повести"

Автор книги: Евгений Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

Поглядев на пустую коньячную бутылку, Энергичный пробормотал под нос:

– Точно, пятидесятирублевая. Из Москвы. С Калининского. Я видел, – и, собрав рюмки, понес под раковину, на кухню, оттуда и крикнул. – Значит, не женить, а купить квартиру?

– Ага, – отозвался Печальный. – Втемяшилось ему. Не привык себе отказывать. А с чего ты взял, что женить? – появился на кухонном пороге, эквилибрируя в вытянутых руках горою грязных тарелок.

– Да с того, что! – но дверной звонок прервал объяснение.

Печальный, прежде чем открыть, набросил цепочку.

– Ну ты и боязливый! Глазок бы уж тогда врезал.

В дверной щели обнаружилось лицо давешней Соседки.

– А у меня мужа нету, – с обескураживающей наивностью сообщила она.

– Где ж он у тебя, тетка? – не вдруг вспомнив, чем окончился предыдущий их разговор, Энергичный залился хохотом. – Куда подевала? Поучениями Пророка замучила?

– Нет, – наивности Соседки не виделось предела. – У меня его никогда и не было. Дети – это правда, дети есть, а мужа!

– А дети-то хоть взрослые? – осведомился Энергичный.

– Взрослые, взрослые, – успокоила Соседка.

– Тогда м передай насчет вина.

Повисла пауза.

– Ты чего, тетка, тк вот и собираешься стоять? – вопросил, наконец, Энергичный.

– Почему? Я домой пойду.

– Вот и иди! – Энергичный закрыл дверь и обернулся к Печальному. – В вашем подъезде, интересно, все вроде тебя: двинутые?

– Эх, кабы бы все!.. – сокрушился Печальный.

– А у меня, – поведал Энергичный, – между прочим, дельце одно выгорает.

– Снова дельце?

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – покровительственно возразил Энергичный на усмешку приятеля. – У тебя зарплата какая?

– Мне хватает, – буркнул Печальный.

– Ну сколько, сколько?

– Сто двадцать.

– Чистыми?

– Грязными, но все равно хватает.

– А пятьсот хочешь? – с запальчивостью нувориша выдал Энергичный.

– Зачем это мне пятьсот? – искренне пожал плечами Печальный.

Энергичный даже ответить не попытался на идиотский вопрос, а перешел прямо к делу:

– В общем, слушай: я регистрирую кооператив. Служба знакомств. Называться будет: "Душевный покой". Ничего названьице?

– Ничего, – снисходительно улыбнулся Печальный.

– Гениальное! – возразил Энергичный. – У меня все просчитано: не меньше четырех тысяч месячного дохода. А будет нас – трое. Я, так сказать, председатель, ты – программист! не зря ж тебя в институте пять лет учили. И еще у меня парень один знакомый есть, электронщик. Закупаем итальянский компьютер!

– Почему итальянский? – ехидно поинтересовался Печальный.

– Ладно, согласен! – очень энергично согласился Энергичный. – Давай японский!

– А где закупаем-то?

– Где-где! Найдем где! В Москве!

– А на какие шиши?

– Жаба даст!

– Джаба?? Даст??

– Даст-даст, – уверил друга Энергичный. – Тебе только надо жениться.

– Мне?!.

– Ну, конечно. И тогда Жаба даст нам денег! – Энергичный посмотрел на недоуменное лицо Печального. – Ладно! черт с тобой! Все-таки мы друзья. Открываю последний секрет. Он мне за это еще и "Жигули" пообещал.

– За что за это? За то, что денег даст?

– Не, точно – валенок! – хлопнул себя Энергичный по ляжкам и попробовал втолковать. – За то, что ты женишься!

– Тебе "Жигули" за то, что я женюсь???

– Ага, девятку. Пять дверей. Кузов "хэтчбек".

– И на ком же я, интересно, должен жениться, чтобы он купил тебе девятку, пять дверей, кузов "хэтчбек"?

– Совершенно безразлично! На ком хочешь! Главное – чтоб женился!

Печальный разразился неожиданно темпераментным хохотом:

– А если не женюсь?

Энергичный даже опешил:

– Как, то есть, не женишься? Неужто тебе для лучшего друга лишнего штампика в паспорте жалко?.. Да и для себя!

– Ну, а если?! – хохотал не унимался Печальный.

– Н-ну! – обиженно потупился Энергичный. – Тогда ему покупаю машину.

– Девятку? – задыхался от хохотал Печальный так, что даже отмахивался ладонями. – Пять дверей? Кузов "хэтчбек"? А где ты денег возьмешь?

– Супругу продам, – мрачно пошутил Энергичный.

– Кто ее! у тебя! возьмет?.. – отдыхивался от приступа смеха Печальный. – Разве на вес! И сколько ж он дал тебе сроку меня женить?

– Три месяца, – буркнул Энергичный, обиженный и на хохот товарища, и на шутку по поводу веса супруги. – А чего это я такого смешного сказал? Четыре тысячи в месяц – это цветочки. А потом мы знаешь! Мы всю Среднюю Азию охватим: и Узбекистан, и Туркмению! Даже можно будет международный филиал открыть, валютный: Афганистан, Пакистан, Сирия! Знаешь сколько пожилых богатых людей подыскивают невесту?! Тот же Жаба, к примеру! А родители, которые чтобы калым получить!

– Постой-постой, – прервал Печальный полет фантазии товарища. – А при чем тут Джаба, моя женитьба и твои воображаемые "Жигули"?

– Почему это сразу воображаемые!?

– Потому, – ядовито пояснил Печальный, – что ты на моей памяти уже в девятый раз покупаешь "Жигули", а ездишь на велосипеде, который родители подарили тебе еще в школе.

Энергичный выдержал паузу, достаточную, на его взгляд, чтобы выразить свое отношение к бестактности друга, и произнес примирительно:

– Ладно, сам убедишься. – Выдержал еще одну паузу, примерно в треть предыдущей, и добавил. – Но вообще-то ты прав: женитьба твоя, а "Жигули" должны быть моими? Несправедливо! Хорошо, согласен: "Жигули" – пополам!

– С кем пополам? – поинтересовался Печальный.

– Да с тобой же, Господи! – поразился Энергичный непонятливости друга.

– А мне как, правая половина или левая? Или ты собираешься пилить их поперек?

– Опять издеваешься? – Энергичный так рассердился, что хлопнул об пол тарелку, которую мыл. Печальный печально подобрал осколки:

– Последняя из маминого сервиза. Двенадцать штук было.

– Склеим, – успокоил Энергичный, обиду которого вмиг выдул ураган очередных гениальных планов. – Давай так: эта машина будет моя, а тебе купим с первых же кооперативных доходов!

– Эта, значит, твоя? – не без иронии уточнил Печальный.

– Хорошо, хорошо! ладно! уговорил. Пусть эта – твоя. А мне – с доходов. Значит, заметано? Женишься?

– Если серьезно, Петрович, – вздохнул Печальный, прилаживая друг к другу осколки тарелки, – то, разумеется, нет. Если серьезно.

– Как, то есть, нет? – снова опешил Энергичный. – Как – нет??! По-че-му – нет??!

Печальный уселся на табурет, упер локти в колени, а подбородок в ладони, тихо сказал:

– Я ведь уже пробовал два раза. Помнишь? Они, понимаешь! они все чужие.

– Эт' ты не волнуйся, – подбежал к другу, присел рядом на корточки Энергичный. – Я тебе отличную подыщу. Доволен останешься.

– Не в этом дело, – слегка, сколько позволяла трагическая его поза, помотал Печальный головою. – Те ведь тоже были девушки хорошие. Просто они чужие. Понимаешь: чу-жи-е. У меня детство было, жизнь! Дом вот! Папины игрушки! А девушки! жены! куда им такое по-настоящему понять?! Я, когда первый раз женился, прихожу – а она ослика на антресоль запихивает. Представляешь?! Ослика – на антресоль!

– Ослика – конечно!

– Я вообще не понимаю, что случилось! – почуя издевку в сочувствии приятеля, вскочил с табурета Печальный. – Навалились со всех сторон! Джаба из квартиры гонит, ты собираешься сделать, чтоб квартира стала для меня чужой! Или постой! – уловил, наконец, связь между вчерашней пьянкой и сегодняшним пари. – Это ведь тебя Джаба надоумил – меня женить!

– Вот и я говорю, что странно, – согласился Энергичный, хотя ничего подобного и не говорил.

– Что странно? – поинтересовался Печальный.

– Что если ему нужна твоя квартира, зачем он со мной на твою женитьбу пари заключал?

Пока приятели ломали голову над странной логикой предложений Мафиози, тот, в ожидании, пока безмолвная парочка работяг перегрузит в багажник его автомобиля все положенные коробки из подсобки продовольственного магазина, снизошел до объяснения этой логики Шестерке, который тоже оказался не способен проницать умом полет мысли патрона:

– Пока человек один, он может позволить себе эдакую! – скорчил Мафиози рожу! – эдакую иллюзию независимости. Но как только у него появляется кто-нибудь, за кого он отвечает, о ком должен заботиться! Я веревку из него совью! Не то что квартиру! И про папу, и про маму забудет!

– Ну, вы, шеф, и умный!

Так и не уговорив Печального жениться, унылый Энергичный катил на велосипеде домой и бормотал под нос то передразнивая товарища, то вступая с ним в воображаемую полемику:

– Не позво-о-лю! уважать мой до-ом! уважать мою ли-и-чность! Да кто на твою личность претендует?! Тут деньги, можно сказать, сами в руки плывут! Личность! Как будто я ему гадость какую подсовываю, а не жену! Лягушку как будто!

В калитке, картинно подбоченясь, поджидала Энергичного его не лягушка: восточная женщина, крупная, толстая, перезрелая, но с явными следами былой удивительной красоты.

– Где мясо?! – возгласила с заметным акцентом.

Энергичный спешился и проделал серию движений лицевыми мышцами.

– Мясо где, спрашиваю? – не удовлетворилась супруга мимическим объяснением. – Мало что болтаешься неизвестно до скольки, еще и являешься с пустыми руками.

Энергичный перешел в контрнаступление:

– А где я тебе денег на мясо возьму?

– Это ты мн задаешь вопрос? – изумилась супруга на всю улицу, так что над соседним забором появилась любопытствующая женская голова. – Мн?! Глава семьи! Мужчина! Заработать не можешь – в долг хотя бы взял!

– Не у кого, – виновато признал Энергичный поражение. – Я пробовал. У меня и друзей-то богатых никого не осталось, – и попытался проскользнуть в калитку.

Но супруга обороняла рубеж со стойкостью героини-панфиловки.

– Слушай, может, все-таки в дом войдем, – покосился Энергичный на стороннюю наблюдательницу. – Чего театр-то на всю улицу устраивать? Бесплатный!

– А ты билеты, билеты продай, – посоветовала супруга, намекая на профессию благоверного, и стала на дороге к дому еще монументальнее, хотя всего мгновение назад казалось, что еще монументальнее – невозможно. Без мяса, – резюмировала, – ты в этот дом не войдешь. Мне детей кормить надо.

– Кормить-кормить! – пробурчал Энергичный, выслушав безапелляционный звон засова, оседлал велосипед и покатил в сторону любопытной Соседки. Возле нее притормозил, крикнул с восточным акцентом, передразнивая кого-то: – Царица какая! (сариса какая!) – и, нажав на педали, себе под нос: – Говна такая!..

Печальный глядел в окно, печально и одиноко. Там, внизу, во дворе, играл в песочнице сам с собою столь же одинокий мальчик лет пяти. Печальный спустился во двор.

– Здорво, – сказал малышу.

Тот с опаскою глянул на заросшего щетиною дядю.

– Играешь, значит? – присел на корточки в попытке установить контакт Печальный.

Малыш огородил руками, защищая, песчаную крепость:

– Не трогай! Я маму позову!

– С чего ты взял, что я собираюсь трогать? – заоправдывался Печальный. – Я тебе игрушку хотел подарить.

Малыш смерил Печального подозрительным взглядом:

– Игрушку?

– Ну да, – улыбнулся Печальный настолько подчеркнуто добродушно, что и взрослому стало бы не по себе. – Игрушку.

Малыш испытующе поглядел на дураковатого дядю и сказал не без опаски:

– Давай.

– Она у меня дома. Вон там, – показал Печальный на окна квартиры. Поднимемся, и получишь.

– Ты мне ее лучше сюда принеси! – не согласился малыш.

– А у меня там много, – продолжал Печальный соблазнять кандидата в друзья. – Я же не знаю, какая тебе больше понравится.

– А ты все принеси! – без труда нашел малыш соломоново решение.

– Все у меня в руках не уместятся!

Малыш прикинул эдакий объем богатства – устоять было трудно:

– Тогда ты посиди тут, посторожи, а я к тебе схожу и выберу.

– Ты ж не найдешь, где я живу, – притворно сокрушился Печальный. – И дверь не откроешь.

Малыш просчитал что-то в уме и, наконец, решился:

– Ладно, так уж и быть. Пошли. Но если обманешь!

Печальный попытался взять малыша за руку, но тот вырвался:

– Не трогай!

Через ступеньку преодолев четыре лестничных полумарша, малыш опасливо, но крайне независимо вошел в квартиру.

– Ну, где они, твои игрушки? – спросил с подозрением. – Показывай.

– Вот, – распахнул Печальный дверь в мастерскую отца. – Эту вот хочешь? – и подал малышу летающую тарелочку явно собственного изготовления.

– Она ж самодельная, – разочарованно протянул малыш. – Даже не из магазина! – но тарелочку все-таки взял. – А это чо такое? – осведомился несколько брезгливо.

– Космический корабль, – гордо ответил Печальный.

– Ракета, что ли? – переспросил малыш. – Да они вовсе и не такие!

– Это не наша ракета, – пояснил Печальный. – Ихняя.

– Чья-чья?

– Ихняя, – повторил Печальный и ткнул пальцем в потолок.

– А кто они такие? – начал подпадать малыш под обаяние тайны.

– А ты вон ту кнопочку нажми, – посоветовал Печальный, – увидишь.

– Эту?

– Ага.

Едва малыш нажал на кнопку, в летающей тарелочке открылся лючок и оттуда выскочил страшненький зеленый "пришелец" с рожками и завизжал, заскрипел. Малыш отбросил игрушку, завопил противным голосом:

– Не надо мне ничего от тебя! Пусти!

– Подожди, подожди! – засуетился обескураженный Печальный. – Я тебе ослика покажу.

– И ослика не надо, – набирал пронзительности ор малыша. – Пусти! Знаю я твоих осликов! Пусти, я маме скажу!

– Да кто тебя тут держит! – обиделся, наконец, Печальный и распахнул входную дверь. Малыш стремглав побежал вниз. Печальный проводил его взглядом, поднял с пола космический корабль и грохнул оземь, – только стальная спиралька, выскочив, жалобно задрожала. Подошел к отцовской игрушке – святому семейству, попробовал завести, запустить. Игрушка задрожала, заскрипела, фигурки дернулись раз-другой и застыли. Печальный надел нарукавники, достал отвертку, принялся разбирать механизм, вытаскивать какие-то заржавевшие пружинки, колесики, рычажки, а деревянная Мадонна смотрела на него черными глазами, грустное выражение которых нисколько не изменилось с той поры, когда возле нее стоял зачарованный мальчишка, годы спустя выросший в Мафиози.

– Красивая, – почти беззвучно шевельнулись губы мальчишки. – Кто они?

– Маленький, – авторитетно, не в тон, ответил другой мальчик, тот, из которого вырос Печальный, – маленький – это русский Бог. А это – его папа и мама.

– Не совсем так, – поправил отец. – Мама – верно, а это просто ее муж. У русского Бога отца не было.

– Так не бывает, чтобы не было отца! – уверенно возразил тот, из которого вырос Энергичный.

– Его отец тоже был Бог, – попытался пояснить отец.

– А вот все и неправда! – продолжал возражать будущий Энергичный. Его дедушка, – кивнул на будущего Мафиози, – говорит, что нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед – его пророк. А Джабу назвали Джабой не потому, что он жаба, а в честь Главного Ангела Джабраила. Скажи, Джаба! – обратился за подтверждением к тому, из которого вырастет Мафиози, но тот, завороженный Мадонною, не отвечал. – Эй, Джаба, слышишь?! – Не получив поддержки товарища, будущий Энергичный сослался на следующий авторитет. – А учительница говорила, что никакого Бога нет вообще. Что это враки и сказки!

– Есть много сказок на свете, – мягко сказал отец. – Про очень многих богов. Сколько народов – столько и богов. И в каждом доброта. А значит и правда. И смысл!

Энергичный, привалив велосипед к парадному театральному входу, проследовал к кассам, постучал, на вопрос "кто?" отозвался "я", а на вопрос "кто – я" – "Оболенский" и после открывального щелчка щеколды вошел.

– Вот, – выложил на стол билетную книжку. – Не желают!

– Значит, распространитель хорош!

– А вы сами подите-попробуйте распространить их на вашу муру!

– Тоже мне, критик выискался, – обиделась кассирша за театр. – Белинский! Ты, между прочим, по закону непроданные билеты накануне сдавать должен, а не за два часа до спектакля!

– А! – легкомысленно махнул рукою Энергичный. – Какая разница, когда их не купят.

Зазвонил телефон.

– Слушаю, Семен Михайлович, – бережно уложила в трубку кассирша. Четыре билета продано. Придется, наверное, снова солдат пригонять.

– Во! – подхватил Энергичный. – А говорите – накануне.

– Вычтут с тебя как-нибудь за все билеты, – огрызнулась кассирша и пояснила в трубку. – Да Оболенский, Семен Михайлович, билеты назад принес, все до единого. И еще и иронизирует. Хорошо, Семен Михайлович, хорошо, будет сделано!

Энергичный тем временем был уже в директорском предбаннике.

– Мне бы, Людочка, объявление напечатать, – промурлыкал, склонясь к секретарше.

– Мне-то что! – пожала плечами высокомерная Людочка. – Машинка не моя.

– А копирочки можно пару листиков?

Секретарша резко открыла ящик стола. Энергичный склонился над машинкою.

– Сдается комната в центре, – диктовал сам себе, выискивая клавиши с нужными буквами и, выискав, ударяя негнущимся указательным. – Условия недорогие. Обращаться по адресу!

Из кабинета появился директор, явно ищущий, чем бы себя занять.

– А! – обрадовался, увидев Энергичного. – Я как раз намеревался вызвать вас, чтобы сообщить, что вы уволены.

– Очень надо! – огрызнулся Энергичный, не отрываясь от кропотливого своего занятия. – Да я в месяц буду получать больше, чем вы за год! Тоже мне: театр!

– Вон! вон отсюда!! – взорвался директор.

– Допечатаю и уйду, – невозмутимо отреагировал Энергичный.

– Семен Михайлович, вам плохо? – подскочила к директору секретарша.

– Сперва спектакли научитесь ставить, – продолжал бурчать репрессированный, извлекая из каретки готовые листки, – а увольнять – большого ума не надо.

– Может, вы мне их и поставите?! – едко выкрикнул директор ему вслед из заботливых объятий Людочки.

Энергичный даже не обернулся.

Прямо тут, у театра, достал из кармана пузырек с клеем и прилепил первое объявление посередине афиши:

ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР

Премьера!!!

ЭПОХА ЗАСТОЯ

Комедия в двух действиях

Потом оседлал велосипед и помчался в подрагивающую маревом жары даль.

Жара мало-помалу раскаляла город, а в конторе, где служил Печальный, последний кондиционер сгорел еще в позапрошлом году. Дипломированный программист сидел в нарукавниках за столом в окружении доброго десятка женщин (что, впрочем, ничуть не придавало ему сходства ни с султаном, ни даже с евнухом) и рассеянно тыкал пальцем в кнопки дешевенького школьного калькулятора.

– Юсуф, тебя, – протянула трубку самая монументальная из сослуживиц.

– Спасибо, – подошел к аппарату Печальный. – А, Джаба, привет. Ничего, спасибо. Ну, ты, положим, тоже был хорош! – Печальный слушал голос на том конце провода и мрачнел. – Что-то я не понял, – прервал, наконец, монолог собеседника. – Ты что, запугать меня, что ли, решил? Так я, знаешь, в этой жизни не боюсь уже больше ничего. Ни-че-го! – и бросил трубку на рычаги.

Но не успел дойти до рабочего места, как снова кому-то потребовался.

– Ты, Юсуф, важный сделался – прямо министр, – прокомментировала монументальная.

– Спасибо, – не отреагировал Печальный на дамину шутку. – Слушаю.

Мрачную меланхолию с Печального сдули первые же услышанные им слова.

– Что?! – взвился он, как лопнувшая пружинка летающей тарелочки. Что-о?!! Какое еще объявление? Да как ты посмел?! Да кто тебе позволил?!

Швырнув ни в чем не повинную трубку на ни в чем не повинный аппарат, на ходу сдирая нарукавники, Печальный залавировал между столов в направлении выхода:

– Девочки, миленькие! вы скажите ему! шефу! скажите, значит, что мне срочно. Я потом отработаю!

– А чего, тетка, – беседовал тем временем Энергичный у подъезда Печального с давешней Соседкою. – Очень даже просто выдам тебя замуж.

– Да не возьмут меня такую, я уже старая! – кокетничала Соседка.

– Еще как возьмут! Ты меня плохо знаешь!..

Печальный несся, запыхавшийся, на Энергичного, кулаки наизготовку. Энергичный подхватил с земли тяжелую брезентовую сумку, сделал резкий вираж и побежал от товарища.

– Ты чего?! – кричал на бегу. – Чего тебе надо?!

– Сейчас узнаешь чего! – приговаривал, догоняя, Печальный.

– Живешь один! – пытался, не останавливаясь, объясниться Энергичный. – В трех комнатах! А люди, можно сказать, на вокзалах ночуют!

– Сейчас я тебе покажу, как чужие квартиры сдавать! – не останавливался и Печальный. – В больнице ночевать будешь!..

– Кажется, оба будем!

Гонка и впрямь вымотала немолодых приятелей, они двигались друг за другом тяжело дыша и едва переставляя ноги.

– Папа, мама, доброта! – дразнил, уковыливая, Энергичный. – Ослик! А как до дела дошло, куда твоя доброта подевалась?! Ну? Куда?!

– Ладно! кочумай! – прохрипел вконец обессиленный Печальный и свалился в детскую песочницу. – А то совсем задохнешься!

– Ты на себя посмотри! – присел рядом на деревянный бордюрчик Энергичный. – Конечно, можешь и не сдавать, – добавил, несколько уняв грохот сердца и переждав колотье в боку. – Если у тебя совести хватит.

– Ладно, – примирился, кажется, Печальный с предприимчивостью друга. – Спасибо, хоть женить раздумал.

И оба расхохотались.

– А это еще зачем? – Печальный удивленно смотрел, как Энергичный опорожняет у входа в квартиру брезентовую сумку: на пол брякнулись электродрель, какие-то стамески, отвертки!

– Как, то есть, зачем? – энергично изумился Энергичный. – Глазок врезать будем!

– Какой глазок?..

– Какой-какой! – передразнил Энергичный. – Обыкновенный! Знаешь, сколько их на объявление налетит? Что ж, значит: первому попавшемуся и сдавать комнату?

– Почему первому? Познакомимся с человеком, поговорим, чаю выпьем!

Соседка снова была тут как тут, внимательно слушала беседу.

– Знаю я тебя, – отрезал Энергичный. – Ты кого на порог пустишь, язык уже не повернется отказать. А так – посмотрел в глазок, не понравился человек – и не открываешь. Дома как будто нету.

– Что ты меня все врать втягиваешь?! – раздражился Печальный.

– Сразу уж врать! – не согласился Энергичный с формулировкой. – Тактика! Учитываю твой характер.

Соседка, долго готовившаяся, решилась-таки потрясти Энергичного за плечо:

– А когда мужа найдешь-то?

– Мужа? – не вдруг врубился тот. – Ах, мужа!

– Ну! – подтвердила Соседка. – Мужа.

– Это, тетка, – призадумался Энергичный, – это тебе придется маленько подождать. Вот купим компьютер!

– Чего?

– Компьютер, – гордо повторил Энергичный. – Видела, в магазине касса чеки выбивает?

– Ага, – кивнула собеседница.

– Во, приблизительно в этом роде.

– А когда купите? – не отставала Соседка.

– На будущей неделе наведайся, – посулил Энергичный. – А пока иди, тетка, иди.

– Да я иду, – отступила Соседка на шаг и замерла снова.

– Ладно, – обернулся Энергичный к Печальному. – Отпирай. Дрель подключить надо.

Печальный открыл дверь, и, когда Энергичный, разматывая провод, скрылся за нею, обернулся к Соседке:

– Вы, пожалуйста, не верьте ему. Он все шутит.

– Я понимаю, – кивнула мать-одиночка. – Что ж я, совсем тупая по-вашему?..

Двери видеосалона украшало объявление:

На всех сеансах сегодня

демонстрируется

исключительно

"Love story"

– Смотрят? – осведомился Мафиози у человека за стойкой.

– Не очень, Джабраил Исмаилович, – ответил тот хоть вежливо, а и с оттенком осуждения. – Может, все же "Тарзана" пустить?

– К-козлы! – плюнул Мафиози и, заглянув в полупустой зальчик, где с экрана лилась известная душераздирающая мелодия, прошел в кабинет.

Там, сладострастно подставив себя прохладным потокам воздуха из кондиционера, поджидал Шестерка. Мафиози выключил "Тарзана", которым пока развлекался подручный, протянул пачку денег:

– Пересчитай!

– Неужели ж, шеф, я вам не верю?! – выпятил нижнюю губу Шестерка.

– Считай, говорю! – прикрикнул вполголоса Мафиози.

Шестерка перебрал между пальцами червонцы:

– Точно, две.

– Отдашь, – распорядился Мафиози, – и скажешь, чтобы ждала дальше. Адрес не забыл?

– Как можно, шеф? – полуобиделся Шестерка.

– Тогда счастливо!

Шестерка скрылся. Смикшированный покрытыми звукоизоляцией стенами, едва услышался звук резко взявшего с места автомобиля. Мафиози посидел неподвижно, затем вставил кассету в зев видеомагнитофона, нажал клавишу. Пошли начальные титры "Love story". Жужжание кондиционера раздражало, и Мафиози выключил его.

Тут в дверь просунулась облитая потом лысая немолодая голова:

– Джабраил-джан, стекло сперли. А мне на свадьбу, к сестре. Ночью, понимаете. Через перевал!

– Что я тебе, на автосервисе, что ли, работаю? – буркнул Мафиози, раздраженный, что его оторвали. – И сколько раз вообще говорить, чтоб не приставали, когда работаю?! Дай мне побыть наедине с кино!

– Ну Джабраил-джан, – голова просунулась глубже, втянув за собою толстое тело в чапоне цвета темной морской волны, подвязанном алым шелковым бильбаком, – ну пожалуйста! На свадьбу! К сестре! В Бухару!

– В Бухару, говоришь? – забарабанил пальцами Мафиози. – Тоже, значит, в Бухару?

Толстяк, конечно, не понял, почему тоже, но согласиться поспешил:

– Тоже, Джабраил-джан, тоже!

– Ладно, – смилостивился Мафиози, – подумаем.

Толстяк выскочил из кабинета и тут же вернулся с телефонным аппаратом в руке – шнур змеился куда-то за дверь:

– Прямо сейчас подумайте, а?!

– Ну-ка, ну-ка, левее! Левее стань! Ч-черт подери, ни ч-черта не вижу! – уставясь в свежеврезанный глазок, дирижировал Энергичный Печальным. Открыл дверь. – Заходи. Ничего, понимаешь, не поделаешь – придется свет проводить. Я там у тебя в кладовке зеркальную лампу видел!

– Это от отца, – печально пояснил Печальный. – Он ведь и фотографией тоже занимался. И как ему только хватало на все и сил, и времени!..

– Лампу, говорю, тащи! – прервал Энергичный сентиментальное философствование. – Зарегистрируем кооператив – и у тебя на все времени хватит.

– И что, – задумался Печальный, – она все время гореть будет? Она ж перекальная: надолго не хватит.

Энергичный задумался в свою очередь – секунды аж на три:

– Почему все время? Все время – невыгодно. Экономически. А приходит кто – мы ее отсюда включаем и смотрим. Кстати, я тебе уже говорил, что поживу у тебя недельку. С супругой, понимаешь, конфликт вышел. На почве мяса.

– Как же это делать вид, будто нас дома нету, – продолжал размышлять Печальный, – если лампа включается?

– Чего ты опять мудришь! – оборвал Энергичный. – Ты лампу тащи, а там разберемся! Помнишь, как Ленин учил?

Молодая здоровая интернациональная семья из трех человек шла тем временем в полном составе по своим делам, и Аллаху было угодно, чтобы путь ее пролег мимо одного из объявлений Энергичного, а глава семьи обратил внимание на шелестящую под чуть заметным ветерком бахрому растиражированного адреса.

– Эй, ты чего там? – тут же прикрикнула половина: видать, в семье не принято было, чтобы ее глава проявлял какую бы то ни было инициативу.

– Пошли, папа! – топнул ножкой ребенок.

– Смотри-ка! – сказал папа. – Комнату недорого сдают.

– Зачем это тебе, интересно, комната? – зловеще осведомилась жена.

– А сколько можно у твоей матери жить?! – с робкой, явно непривычной агрессивностью отозвался глава.

– Значит, мама моя тебе плохая? – подбоченилась подруга жизни.

– Почему плохая? – балансировал глава между углублением конфликта и его сглаживанием. – Но можно хоть капельку пожить самим?

– Ладно, – сочла половина диспут оконченным. – Не болтай глупостей. Пошли, – и, взяв сына за руку, двинулась в прежнем направлении.

Но главу, кажется, уже заело, и он, как в воду холодную бросаясь, выпалил:

– Вт как?! Сама тогда и иди! Соскучишься – адрес на объявлении!

Повернулся и, подобно человеку, готовому лучше принять в спину пулю, чем унизить достоинство, гордо подняв голову и сцепив ладони на пояснице, решительно зашагал вдаль.

Подруга дней замерла, как громом пораженная, а когда чуть пришла в себя, подбоченилась вдвое по отношению к первому разу грозно:

– Если ты сейчас же не остановишься!..

– Сейчас же! – выказал ребенок полную солидарность с точкою зрения матери и снова топнул ножкой.

Но что будет, если он не остановится, глава семьи так и не узнал, ибо ушагал за пределы голосовой досягаемости прежде, чем подруга жизни сумела придумать, что же, собственно, будет, если он сейчас же не остановится.

Объявление, судя по всему, набирало популярность: искаженный широкоугольником дверного глазка, покачивался перед дверью Печального нетрезвый мужичок.

– Свет, свет включи! не видно! – шептал Печальному прильнувший к окуляру Энергичный.

– Фотографируете, да? Нас разыскивает милиция? – задал нетвердый вопрос мужичок, едва над ним вспыхнула мощная лампа. – А еще пишут: недорого! недорого! Тьфу на вас! – и пошел прочь.

!Беременная красавица, не то что б чертами лица (ибо многое ли можно сказать о чертах лица довольно грубой, тремя красками выкрашенной деревянной фигурки?!), но, что ли, обликом, образом похожая на Мадонну игрушки с осликом, держа в руке дешевый чемодан средних размеров, появляется в дверях вокзала и идет, повторяя ее некрутые изгибы, центральной улицею жаркой столички. Хотя рассеянно-внимательные глаза Мадонны нацелены исключительно на лица окружающих, боковое зрение не может не вбирать и общий вид впервые посещаемого города: грязновато-пеструю суету базара, парадную архитектуру центра, алмазный блеск ниспадающих фонтанных струй возле Дома Правительства, сизый дымок, уносящийся в небо с жарких мангалов шашлычников!

В квартире снова прозвенел звонок.

– Подожди, я посмотрю, – осадил Печального Энергичный и подошел к двери, прильнул к глазку.

На площадке стояла женщина и, сколько можно было разобрать, женщина молодая. Пытаясь сделать поправки на оптику, Энергичный бормотал под нос:

– Раздумал женить! как же! как миленький женишься! Ну, повернулась бы ты, что ли! А, ч-черт тебя побери! Во-о! во-о! хорошо! Молодец! Молодец! Еще немножко! Нет, – сокрушился, – не годишься!

– Что там? – шепотом спросил из-за спины Печальный. Энергичный скорчил рожу и отрицательно мотнул головой. – Дай хоть взгляну!

– Чего ты там увидишь?! – не подпустил Энергичный товарища к оптическому аппарату.

– Ты же видишь! – возразил Печальный.

– У меня опыт, – отрезал Энергичный.

– Откуда это, интересно, у тебя опыт?

А женщина снова принялась звонить.

– Отойди, – прошипел Энергичный Печальному. – Отойди, я скажу ей, что уже сдано. А то снова придет. Настырная.

– А чего ты все распоряжаешься?! – шепотом же взорвался Печальный.

– Погоди! – огрызнулся Энергичный. – Давай сперва человека отпустим, а уж потом выясним отношения!

Печальный пожал плечами и отошел в глубины квартиры.

Вечером Шестерка сигналил у ворот дома Мафиози. Тот вышел в майке, в тренировочных брюках.

– Уехала! – выпалил Шестерка чуть ли не с радостью в голосе.

Мафиози не поверил ушам.

– Куда уехала? как?! я ж обещал, что вернусь!

Шестерке явно доставляло удовольствие, что патрон расстроен.

– Откуда ж я, Джабраил Исмаилович, знаю?! Может, в отпуск, может, еще куда. Она ведь одна жила. Снимала. Хозяева сказали: уехала. А куда!

– Вещи-то забрала?

– Вы меня об чем, шеф, просили? Деньги ей передать? Или провести расследование?..

Радость в голосе Шестерки не ускользнула от внимания Мафиози.