Текст книги "Отмеченные лазурью. (Трилогия)"

Автор книги: Эва Бялоленьская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 47 страниц)

Часть третья
НА ЗЕМЛЕ ДРАКОНОВ

«Если ты забываешь о чьем-то дне рождения, это плохо говорит о тебе. Но еще хуже, если забывают о твоем дне рождения. Чувствуешь себя тогда одиноким, как бездомный пес, и никому не нужным. А вот если ты вообще не знаешь, когда у тебя день рождения, то этому можно только позавидовать. Как ни странно, такое неведение – действительно сплошное удовольствие. Ведь тогда ты можешь сам выбрать такой день, который тебе больше понравится. Когда Белобрысый взял меня к себе, я был еще совсем маленьким ребенком. Мои родители умерли от мора, родственников тоже не осталось, и никто, конечно, не мог помнить, когда точно родился один из многих оставшихся тогда сирот. Знали только, что я появился на свет весной, когда фруктовые деревья густо покрываются цветами. Тогда воздух пропитан восхитительным ароматом, а пчелы сходят с ума. Солнце тогда встает в созвездии Повозки, которое, как говорят, покровительствует людям с неспокойным духом. Это доброе время для празднования. Но даже если б я родился в самый разгар зимнего ненастья, то, верно, и так бы перенес свой день рождения на весну, наперекор всем звездам. По весне я каждый день открываю окно, смотрю на мир, на цветущие вишни. Раннее утро пахнет мокрой от росы травой, цветами и дымом от очага, где Белобрысый обычно кипятит молоко. И наконец наступает такой день, когда я где-то в глубине души явственно начинаю ощущать, что именно сегодня, сейчас и теперь я заканчиваю один год жизни и начинаю следующий.

День рождения – не слишком важное событие, чтобы его описывать в хронике (даже если это день рождения мага), но именно в этот день Пожиратель Туч очередной раз умудрился меня удивить. В человеческом образе он был очень похож на меня. Почти тот же рост, сложение, форма головы и ушей, даже зубы точно такие же. В конце концов, он же именно меня взял за образец при перевоплощении. Поэтому все в поселении поверили, что этот оголтелый драконище – мой нашедшийся после многих лет двоюродный брат. Но речь не об этом. Я уже привык, что неподалеку всегда болтается моя копия – длинноногий угловатый дылда, который производит такое впечатление, будто у него слишком много колен и локтей. А между тем как раз в день моего рождения я заметил, что Пожиратель Туч вдруг изменился. Со дня на день он стал вроде бы выше, шире в плечах и вообще постройнел. И только тогда я узнал, что Пожиратель Туч в чужом теле нормально не растет, а „приспосабливается“. „Вот я и приспособился“, – сообщил он. Сначала я не понял, что он имеет в виду. „К чему?“ – спросил я. Он долго смеялся. „Да к тебе же!“

Только подумайте! Так вот почему все мои рубашки вдруг стали тесны! Я совершенно не заметил, как вырос. Но разве это моя вина, что у нас дома есть только одно маленькое зеркальце, в котором помещается только лицо?

Да, Пожиратель Туч отличается от человека, хотя при поверхностном взгляде он кажется довольно обычным парнем. С ним надо подольше пожить, чтобы убедиться: волосы и ногти у него не растут, хотя ногти иногда сходят, как полупрозрачные рыбьи чешуйки. А еще мы с Белобрысым заметили, что у Пожирателя нет своего запаха. Моется он страшно редко, и, казалось бы, от него должно просто вонять, как из неубранного коровника, но нет. И собственного драконьего запаха у него нет, что невероятно странно. Он принимает запах окружающей действительности – пахнет сеном, козами, деревом или шерстью, в зависимости от того, где недавно побывал. Я уже писал, что он очень сильный. Он может схватить меня за плечи и поднять с такой же легкостью, как я поднимаю вязанку хвороста. Хотя я этого не люблю. И обычно стараюсь пнуть его в голень, потому что боль он все-таки чувствует так же, как все. Еще он очень хорошо видит в темноте. В это трудно поверить, но Пожиратель Туч может голой рукой поймать мышь. В этом не раз убеждался Белобрысый, когда дракон устраивал ночные охоты на мышей, а потом радостно будил моего бедного отца, чтобы похвалиться добычей. Своеобразное и несносное создание, но, по крайней мере, с ним не соскучишься. Чем больше Пожиратель рассказывает про свои родные места и про семью, тем больше мне хочется туда попасть. Ощутить под ногами горячий песок драконьего острова, увидеть пальмовые деревья с перистыми вершинами. Убедиться, правда ли, что в тамошних лесах живут огромные змеи, а в океане плавают сирены и гигантские левиафаны. Может, мне удастся исполнить эту мечту. Мы уже собрали множество заметок о Пожирателе Туч и его обычаях. Я тщательно записывал все его рассказы о „доме“. Думаю, настало время сравнить описания с реальностью».

Камушек отложил перо и с улыбкой посмотрел на предмет, лежавший на столе у его локтя. Это было смертоносное оружие – длинный тяжелый нож, величиной чуть ли не с маленький меч. Им можно было и ветку срезать, и защищаться, если понадобится.

В тот день, когда Камушек решил, что ему исполнилось шестнадцать лет, Белобрысый одновременно признался в своей неудаче и сдался. Мечта мальчика отправиться со своим драконьим приятелем за море стала уже почти навязчивой идеей. С одной стороны, Наблюдатель, что уж тут скрывать, боялся за мальчика, который, как любой подросток, в глубине души считал, что он бессмертный, с другой стороны, Белобрысый вполне отдавал себе отчет, что возможность понаблюдать за драконами на их собственной территории может уже никогда не повториться. А Камушек настаивал…

«Драконы опасны», – твердил Белобрысый чуть не до полного онемения рук.

«Драконы нейтральны», – тут же возражал паренек, и так без конца. В глубине души Камушек очень радовался, что уже слегка подрос и его нельзя отправить в кровать без ужина. Правда, Пожиратель Туч пару раз заметил, что хозяева Драконьего архипелага могут и не слишком гостеприимно встретить человека, есть такой риск… На практике это означало, что Камушка могли тяжело ранить и даже убить и сожрать, если родственники молодого дракона будут как раз в дурном настроении. Пожиратель Туч был умным, дружелюбным и даже обладал чем-то вроде хороших манер, но эти черты не следовало приписывать всему драконьему народу, и паренек прекрасно это понимал. Но искушение оказалось слишком сильным, оно глушило все доводы рассудка в зародыше. К тому же Камушек прекрасно помнил ту карту в доме Говоруна в Ленении и торчащую в ней одинокую булавку с голубой головкой, означавшую некоего отважного мага по имени Соленый. Если он рискнул и выжил, то почему Камушку не удастся проделать то же самое?

В конце концов, измученный упрямством воспитанника Белобрысый вручил ему в день его рождения тяжелый клинок в знак того, что считает его уже достаточно взрослым для опасного заморского путешествия. Нож был чудесным образчиком умелой кузнечной работы. Он был так хорошо сбалансирован, что годился и для метания.

Белобрысый наблюдал за мальчиком, пробовавшим, как укладывается в руке новое оружие. С вишневых деревьев белым дождем облетали крошечные лепестки; озаренные солнцем, опускались они Камушку на темно-каштановые локоны и на плечи, странно противореча зловещему блеску острого клинка, который, казалось, предвещал большие и опасные перемены. У мага стиснуло сердце, память вдруг навеяла ему затуманенный образ мужчины – такого же высокого, с таким же угрюмым и сосредоточенным выражением на лице. Камушек очень напоминал ему своего умершего отца.

– Он настоящий нхеррау… вожак стада, – пробормотал Пожиратель Туч, стоя рядом с Белобрысым и как будто читая в его мыслях. А может, так оно и было на самом деле.

– Верно, он вырос, повзрослел, – ответил Белобрысый со вздохом. – Тут мне его не удержать. Вот только где его стадо, а?

– Вокруг таких, как он, стада сами собираются, – ответил дракон и криво усмехнулся.

* * *

Когда они отправлялись в путь, солнце едва показало свой золотистый лоб над краем горизонта. Капли росы повисли на траве и сияли, как мелкие драгоценные камни на листьях. Паутины, унизанные утренней влагой, напоминали драгоценные ожерелья. Если нечаянно задеть ветку, роса проливалась на голову. Шагалось легко, как будто весь страх перед неизвестным вместе с угрызениями совести остался дома, за порогом, как только Камушек попрощался с названым отцом.

Вместе с Пожирателем Туч они выбрали отдаленный от деревни укромный уголок на самом краю пастбища. Дракону надо было преобразиться, и лучше, чтоб никто посторонний его при этом не видел. Росшие тут высокие кусты боярышника хорошо заслоняли их, а находившееся рядом пастбище было достаточно просторно, чтобы дракон потом смог взлететь.

Пожиратель Туч огляделся по сторонам.

«Поблизости никого нет, – сообщил он. – Ни одного человека. Я чую только стадо коз и каких-то собак. Можно начинать».

Камушек последний раз взвешивал в руках узелки, которые предстояло нести дракону. Они старались брать с собой как можно меньше, рассчитывая на свою находчивость и ловкие руки. Одна смена одежды, наконечник для копья, два ножа, немного еды и коробочка с солью, посудина для воды, огниво и гамак (взятый в последний момент, когда Пожиратель мимоходом упомянул про насекомых и скорпионов). Самым тяжелым был узелок с туго свернутым пергаментом, кубиками сухой туши и оловянными чертилками. Наверняка на Драконьем архипелаге будет много такого, что захочется увидеть и описать. Белобрысый, у которого лекарские привычки работали даже во сне, заботливо собрал названому сыну обильный запас лекарств и повязок, уложил даже шелковые нити и знакомо изогнутые иглы для сшивания ран. Камушек при виде этой коллекции только слегка плечами пожал. «Если уж меня ранит так, что придется сшивать, то все равно наверняка не выживу», – подумал мальчик и обратился к более приятным вещам. Если можно назвать более приятным зрелищем Пожирателя Туч, поглощающего кусок сырой печенки. Дракон ел жадно, а сок струйками стекал у него по подбородку, по шее и по рукам, оставляя на них розоватые полосочки. Камушек только вздохнул. Пожирателю Туч для превращения нужна была энергия. Как нельзя разжечь огня без дерева для костра, так и невозможно рассчитывать, что голодный дракон сумеет перестроить свое тело. А мясо было для него лучшим «топливом».

Тем временем солнце поднималось все выше, подсушивая росу на траве. Пожиратель Туч проглотил последний кусок и облизал пальцы. Потом разделся, небрежно пораскидав кругом одежду.

Сосредоточенно нахмурив брови, он провел босой ногой по траве. Нерешительно потоптался, выбирая место, точно пес, готовящийся ко сну.

«Еще немного мокро».

«Через пару минут будет совсем сухо», – возразил Камушек. И правда, солнце грело все сильнее, роса быстро улетучивалась.

Пожиратель Туч выбрал, наконец, кусочек земли, который выглядел достаточно сухим. Свернулся на нем в клубочек, подложив руку под голову, точно и в самом деле собирался заснуть.

«Держись от меня, по крайней мере, шагах в четырех», – строго велел он, с тревогой поглядывая на приятеля, потом закрыл глаза и прервал мысленную связь. Камушек, который привык уже постоянно чувствовать невесомый мост, существовавший обычно между ним и разумом Пожирателя Туч, вздрогнул от внезапного неприятного ощущения пустоты. На мгновение ему показалось, будто прямо перед ним, треснув его по лбу, внезапно захлопнулись толстые двери. Он присел на корточки, бездумно складывая тунику Пожирателя. До сих пор он ни разу не был свидетелем драконьего превращения и осознавал, что Пожиратель Туч оказал ему огромное доверие, позволив наблюдать за ним во время этого «грязного, неприятного и не слишком безопасного» занятия. Кроме того, мальчика мучило воспоминание с прошлого лета, когда молодому дракону не слишком удалась трансформация. Но ведь сейчас он стал старше, опытнее и хорошо наелся про запас…

Грудь Пожирателя Туч вздымалась и опадала от глубокого и ровного дыхания. Камушек начал уже слегка успокаиваться, когда после очередного вздоха грудь Пожирателя перестала подниматься. Камушек от волнения принялся обгрызать ногти. Неподвижное мальчишеское тело, безоружное в своей наготе, на его глазах становилось вещью. Ткач иллюзий безотчетно вытянул руку в сторону дракона, но тут же убрал ее. Пожиратель Туч очень строго запретил ему касаться себя во время преображения. Это было опасно для обоих. Камушек осознал, что кожа Пожирателя Туч бледнеет. Она становилась все более светлой. Волосы же постепенно становились коричневатыми, а потом приобрели цвет соломы, того же цвета стали брови и ресницы. Пожиратель Туч утрачивал натуральные краски, точно картинка, слишком долго остававшаяся на палящем солнце. Наконец все его тело стало белым, как мрамор. Камушек широко открытыми глазами, точно завороженный, смотрел, как черты лица Пожирателя – так похожие на его собственные! – стираются. Потом и все тело дракона стало терять первоначальную форму, будто вылепленная из хлебного теста фигурка, расплывающаяся на жаре. Наконец на траве осталась только бесформенная глыба, ничем не напоминавшая человека.

Камушек судорожно сглотнул и отступил назад. Он чувствовал, как земля легонько дрожит под его ногами. В воздухе стоял странный запах, который он сначала даже не смог определить. Потом понял: пахло грозой. Глыба первичной материи, которая недавно была человеческим телом, теперь морщилась, по ее поверхности пробегали маленькие волны. Она вбирала землю вокруг себя, поглощая ее, точно жадная слепая тварь, и росла все больше и больше. Процесс продолжался. Глыба начала принимать определенную форму – сначала это были неуклюжие очертания животного, тяжелые и нескладные, как у вылепленной из глины игрушки. Вскоре рождающееся существо приобрело стройность и элегантность борзой и с каждой минутой все больше напоминало дракона. На спине существа выросли крылья, тело покрылось блестящим белым мехом. И наконец на дне мелкого углубления появился Пожиратель Туч во всей красе – новенький, законченный до последнего волоска и когтя. Красные глаза медленно раскрылись, дракон зашевелил ноздрями, поднял голову и чихнул. Слегка ошеломленно огляделся по сторонам, потряс головой. Потом вылез из образовавшейся под ним ямы и потянулся, как кот, вытягивая каждую лапу по отдельности, затем размашисто отряхнулся, избавляясь от застрявшего в мехе песка.

«Это не больно?» – спросил Камушек, с облегчением переводя дыхание и опускаясь на траву.

«На этот раз я ничего не перепутал, так что больно не было. Я хорошо себя чувствую, только страшно голоден, – ответил дракон, сосредоточенно принюхиваясь. Потом облизнулся огромным розовым языком. – Неподалеку есть какие-то коровы…»

«Нельзя есть чужих коров! – возразил паренек. – Ведь стадо кому-то принадлежит».

Пожиратель Туч наморщил нос и искоса глянул на товарища.

«Корова кому-то принадлежит, когда ее поймали и прикончили. Я еще никогда не видел, чтобы ЧЬЯ-ТО добыча спокойно лазила по лугам и срала на ромашки».

У Камушка не было ни сил, ни охоты с ним спорить. Драконья логика отличается тем, что, во-первых, не много общего имеет с людской, а во-вторых, трудно успешно спорить с существом такой величины, как дракон. Пожиратель Туч высунул голову из кустов, обозревая окрестности. При этом он по-прежнему усиленно принюхивался и нервно стриг ушами. Он снова был голоден, а это означало, что все остальное отходило на второй план, а уж тем более дискуссии о морали.

«Есть!» – Пожиратель Туч в возбуждении непосредственно передал Камушку образ небольшого стада, которое спокойно пережевывало траву на пологом склоне. Паренек заморгал, пытаясь соотнести вид зарослей, находившихся на расстоянии вытянутой руки, и того, что было нахально впихнуто ему в голову. Рога коров были покрашены ярко-голубой краской, заметной издалека. Камушек протиснулся сквозь гибкий кустарник, раздвигая ветки в стороны, и высунул голову по другую его сторону. За ближним стадом виднелось еще одно, побольше. Камушек прищурился, стараясь разглядеть краску, которой были помечены те животные.

«Пожиратель, скажи, у тех, дальних, рога красные?»

«Красные», – небрежно подтвердил дракон, изящно перемахивая через кусты. Он облизывал себе нос, шерсть на спине подрагивала, точно у кота, сторожащего мышь. Камушек ощерился в нехорошей улыбке. Только один хозяин в округе метил свой скот красной краской: Зубастый – скупец и завистник, который за долгие годы успел завоевать неприязнь всех жителей Змеиных Пригорков, а особенно детей, которых травил собаками, если они отваживались нарушить границу его сада. У Камушка, как и у всех местных мальчишек, были свои столкновения с Зубастым и свой счет к нему – за разорванную псом тунику и за синяки от его палки.

«У меня к тебе просьба. Если тебе все равно, съешь одну из тех коров с красными рогами».

«Пожалуйста».

«Приятного аппетита».

Дракон поднялся в воздух и полетел в сторону краснорогого стада, а Камушек следил за ним со скрещенными на груди руками в позе полного удовлетворения. Его чувства добрыми не назовешь, но у мести такой сладкий вкус, даже если ждешь ее годами.

* * *

Полет для человека – совершенно изумительное, потрясающее впечатление. Ни с чем нельзя сравнить возможность любоваться землей сверху. Все вдруг становится меньше, отдаленней, но все-таки остается четким, а мир, на который смотришь с такой перспективы, кажется странно чужим и непонятно почему утрачивает прежнее значение. Широкие тракты напоминали узкие тесемочки, реки – серебристо-голубых змеек, ползающих среди изумрудно-зеленых равнин. Леса выглядели как огромные темно-зеленые ковры, посреди которых кое-где виднелись залысины вырубок. В поселениях, над которыми пролетал дракон, крыши хат сверху напоминали стада овец, трусливо сбившихся в кучки – сивых или светлых, в зависимости от того, чем была покрыта крыша. Поля, на которых уже дозревали ранние хлеба и разные овощи, напоминали пестрый латаный плащ бродяги.

Дракон искал воздушные течения и старался парить в них, поддерживаемый ветром, – так он берег силы. Камушек с любопытством разглядывал пейзажи, проплывавшие внизу, стараясь мысленно соотнести то, что он видел, с картой, которую в свое время тщательно изучал еще дома и уже знал на память. Широкая голубая лента, по которой неспешно скользили темные точечки плотов и парусных барок, наверняка была рекой Эните – самой большой водной дорогой империи. Через некоторое время на горизонте появилось несколько довольно высоких холмов, напоминавших прижавшихся друг к другу спящих животных, покрытых зеленым мехом. Пожиратель Туч немного снизился. Тень дракона заскользила по склонам, тревожа пасущихся коз и стороживших их пастухов и собак. Камушек похлопал дракона по затылку, привлекая к себе его внимание.

«Это, кажется, Холмы Иллюзии. Остановимся тут?»

Надписи, разумеется, не было, но, скорее всего, они смотрели именно на то место, где родился Белый Рог, считавшийся до сих пор самым могучим Ткачом иллюзий. Небольшая речушка вилась между холмами, чтобы в конце сорваться с невысокого горного уступа. Пожиратель Туч опустился у подножия водопада. Камушек с любопытством оглядывался по сторонам. Итак, здесь когда-то жил человек, которого ставили в пример всем Ткачам иллюзий и с которым Камушек, возможно, сравнялся талантом. Эта мысль была довольно привлекательна. Может, сто лет тому назад именно в этом месте сидел Белый Рог и так же, как они сейчас, смотрел на белую пену, вскипавшую в углублении под водопадом? Воздух был пропитан влагой, оседавшей на одежде и драконьей шерсти. Пожиратель Туч то и дело недовольно потряхивал кудлатой головой. Но благодаря той же влаге, раздражавшей дракона, над водопадом изогнулась изумительная семицветная радуга. Восхитительное зрелище, от которого сердце сжимал неопределенный восторг перед великолепием природы, создающей такие прекрасные и, к сожалению, столь хрупкие и мимолетные чудеса.

«Жаль, что радугу нельзя взять с собой», – подумал мальчик.

«А я могу, – возразил дракон. – Вот запомню ее и заберу с собой в голове».

Камушек широко улыбнулся. Это правда. В определенном смысле, все, что человек увидел и запомнил, остается его собственностью – это можно воспроизвести в воображении или с помощью таланта Ткача иллюзий. Может, ему когда-нибудь захочется припомнить сегодняшний день, и тогда он вызовет прекрасный образ радуги над водопадом реки Сестры.

Согласно карте, Сестра должна была привести путешественников к самому заливу Онесс, откуда уже совсем недалеко до полуострова Военный. Путешествие по воздуху было несравнимо быстрее всех прочих видов, какие только Камушек мог себе вообразить (кроме способа передвижения Бродяжников, ясное дело), но сопровождалось определенными неудобствами. После нескольких часов, проведенных на спине дракона, все тело немело. К тому времени, когда Пожиратель Туч устроил следующую остановку, мальчик так одеревенел, что просто рухнул с его спины как мешок. Долго лежал на земле, ожидая, пока кровь снова начнет нормально циркулировать по телу, а жуткие мураши с раскаленными жвалами перестанут перемещаться под кожей. Пожиратель Туч нетерпеливо фыркнул и прокомментировал:

«Можно подумать, что тебе ноги оторвало. Не вой так».

Это была дальняя окраина Военного полуострова. Все человеческие поселения остались позади, а перед путешественниками расстилался только изумрудно-голубой простор океана. Где-то там лежала родина Пожирателя Туч. За этой волнующейся необъятной стихией протянулась цепочка вулканических островов. Теперь их называли просто Драконьим архипелагом, но когда-то они носили имя Фыена, что на очень древнем наречии означало «Трофей».

Камушек перевернулся на живот, подпер подбородок руками и попытался измерить взглядом эту невероятно огромную поверхность волнующейся воды. Следующая часть путешествия будет наверняка еще более утомительной, так что перед ней надо хорошо отдохнуть. Он с трудом поднялся, потом освободил дракона от неудобных свертков и верховой упряжи. Пожиратель Туч с удовольствием принялся кататься по жесткой дюнной траве, а мальчик развязал один из узелков, чтобы достать хлеб.

Отдыхали они в мире и согласии, мальчик и дракон рядышком. Пожиратель Туч облизывался, вспоминая съеденную утром половину коровы, Камушек тщательно пережевывал кусочек черного хлебца. Оба, как в давние времена, слушали шум прибоя и морского ветра, посвистывавшего в зарослях осоки.

«И приплыли оттуда черные корабли с пурпурными парусами, а на них прибыли воины и маги…» – процитировал Камушек с выражением посвященного человека. Эта первая фраза из исторических хроник всегда вызывала у него странную и таинственную дрожь возбуждения. Много раз он представлял себе туманную морскую даль, из которой появляются стройные суда, медленно и неотвратимо приближающиеся к побережью.

«А что было потом?» – спросил Пожиратель Туч.

«Потом была война. Не слишком долгая, но кровавая. Из множества разрозненных княжеств возникла империя Ленгорхия, а на трон сел первый из рода Майар-эна, прозванный Стальным. И все жили долго и счастливо, благословляя императора, но крайней мере, два раза в день». – Камушек иронично усмехнулся, а дракон покосился на него.

«А на самом деле?»

«На самом деле жизнь есть жизнь. У нас имеются пожары, наводнения, эпидемии, глупые чиновники… и, разумеется, драконы, которые сами по себе тоже подобны некой разновидности заболевания». – Камушек многозначительно подмигнул.

«Ты чудовище!» – возмутился Пожиратель Туч. Он осторожно толкнул мальчика своей огромной лапой, этого хватило, чтобы Камушек кубарем покатился по земле. Дракон продолжал тормошить его носом, успешно отражая все попытки встать на ноги.

Волны не смогли заглушить пронзительных криков встревоженных чаек, кружившихся в воздухе. Драконьи уши уловили еще один звук в этом шуме – человеческие шаги. Пожиратель Туч поднял голову:

«Кто-то идет».

Камушек поискал глазами источник звука. Возможность слышать с помощью дракона имела и свои недостатки. Среди высоких зарослей дюнных кустов и трав бродила странная личность в серой епанче и высокой заостренной кверху шляпе. Лицо приближающегося человека пряталось в тени шляпных полей, только похожая на метлу седая борода выдавала его возраст. Он раздвигал травы длинным посохом и иногда рылся в них, точно искал что-то. И подходил все ближе. Раз выпрямился, явно обрадованный, с яйцом чайки в руке. Ограбленная птица отчаянно завопила и набросилась на островерхую шляпу. Старик отмахнулся от чайки палкой, та закричала еще громче и в порыве мести обгадила вору поля шляпы, что, однако, не произвело никакого впечатления на пожилого человека. Он шел, по-прежнему опустив нос к земле и направляясь прямехонько к нашим случайным наблюдателям. Камушек и Пожиратель Туч обменялись многозначительными взглядами. Кучу белого меха на берегу моря разглядеть легко. Особенно когда это приличных размеров дракон. Наконец старец неторопливо дошел до Пожирателя Туч и ткнул его посохом в лапу.

– Подвинься!

Безгранично изумленный дракон послушно поднял лапу и даже слегка отстранился. Старец в шляпе, расписанной отходами чайки, внимательно присмотрелся, затем старательно срезал ножичком пучок каких-то сухих колючих растений.

– А ты будь осторожней и смотри впредь, куда зад опускаешь, – буркнул старик, складывая добычу в торбу, которая свисала с его плеча. А потом как ни в чем не бывало двинулся дальше. Пожиратель Туч прекрасно слышал, как тот бормотал себе под нос: «Драконы, повсюду драконы… куда ни плюнь – везде драконы…»

– А тут есть другие драконы? – своим глубоким, нечеловеческим басом вслед уходящему вопросил Пожиратель.

Собиратель сорняков и яиц чаек оглянулся. Его метельчатая борода даже задрожала от возмущения.

– А как же, есть, заразы… Третьего дня пса моего сожрали. И молоко из кувшина выхлестали! – с горечью ответил старец.

– А может, это были кошки?

– Кошки, которые оставляют следы величиной с отпечаток от бочки?! – Презрительное фырканье было ответом. Старик погрозил Пожирателю посохом: – А ты, умник, лучше около моей хаты не крутись, а то всажу тебе стрелу в твой мохнатый зад.

И двинулся дальше, снова принимаясь обшаривать заросли, к пущему отчаянию чаек.

Странное происшествие, но, собственно, вполне обыденное тут, на плодородных низинах и болотах полуострова Военный. Драконьими землями, согласно неписаному уговору, был архипелаг, поэтому они старались держаться своей территории, но и рыбаки нарушали иногда границы их владений, и летающие великаны порой поодиночке и небольшими группами отправлялись на континент. Обе расы – человеческая и драконья – жили рядом и должны были как-то ладить между собой.

* * *

Волей-неволей полет к дому Пожирателя Туч должен был проходить поэтапно. Маленький островок, по имени его отца названный Островом Когтя, находился почти на самом дальнем конце цепочки, закинутой в просторы океана вулканическим капризом природы. Поначалу мальчик и дракон наслаждались совместным путешествием и прекрасными видами. Ящер – самый большой из Драконьих островов – напоминал чудовище, спящее на голубом покрывале. Казалось, оно даже дышит. Из кратера вулкана, чей конус возвышался над верхушками деревьев, поднимались сизые облака дыма.

«У нас тут часто бывали землетрясения», – мимоходом заметил Пожиратель Туч, пролетая над островом.

«Ты тут жил?»

«Я тут родился», – коротко пояснил молодой дракон, но больше ничего рассказывать не захотел.

Очередные острова проплывали под драконьим брюхом, точно гигантские зеленые морские черепахи. Как правило, над ними кружилось несколько драконов, а то и полтора десятка – в зависимости от размера острова. Они парили в невидимых воздушных течениях. Издалека драконы казались просто неопределенными движущимися предметами, не более опасными, чем листья, подгоняемые ветром. Пожиратель Туч мог пить соленую воду, но Камушку приходилось все время возобновлять свой запас в походном бурдюке, поэтому один раз они рискнули сесть и немного отдохнуть на чуть более крупном островке, который мальчик, подумав, определил как Остров Змеиный. Как он назывался на языке драконов, – не знал даже сам Пожиратель Туч. Драконьи названия не были постоянными. Они изменялись в зависимости от того, кто владел в настоящее время этой территорией, что там недавно произошло или даже просто потому, что прежнее название надоело жителям. Имена также не были чем-то неизменным, хотя драконы, как и люди, выбирали их, но намного более тщательно и особенно заботясь об их значении. Имя описывало того, кому принадлежало, и могло меняться несколько раз в течение длинной драконьей жизни. Вот и приятель Камушка уже звался Пушистым, Тем, Кто Теряет Зубы, Копателем Нор и Злым Щенком, и не было никакой уверенности, что он сохранит имя Пожирателя Туч до конца жизни.

Вода, вода… и снова вода. Все темы для болтовни, в конце концов, были исчерпаны, а однообразие пейзажа, лишь изредка нарушаемое косяком морских коней, становилось утомительным. У Камушка горели глаза, по которым беспрестанно хлестал солоноватый ветер, и трескалась пересушенная кожа на губах. Пожиратель Туч отступил куда-то в глубины собственного разума, посвящая реальности лишь столько внимания, сколько требовалось, чтобы изредка взмахнуть крыльями. Даже миражи, которые Ткач иллюзий пробовал создавать просто для того, чтобы убить время, получались бледными и неинтересными. Голова мальчика клонилась все ниже, пока, наконец, он не заснул глубоким сном, прильнув к теплой драконьей шее.

Разбудил его резкий толчок. Пожиратель тяжело рухнул на землю, точно мешок песка, скинутый с крыши.

«Мы на месте», – сообщил он с удовлетворением. Но сквозь общее ощущение облегчения пробивались все-таки усталость и легкая тревога. Он по-прежнему не был уверен, как примут родные его товарища-человека. Огромный солнечный диск уже почти полностью скрылся за горизонтом. Золотистый пляж посерел. Зелень прибрежных зарослей постепенно превращалась в однородную полосу черноты. Наклонившиеся над песком стройные пальмовые стволы на фоне более светлого неба напоминали теперь плоские силуэты, вырезанные из темного материала. На поверхности моря протянулась дорожка из золотистых пятнышек, сотканная последними лучами заходящего солнца. Эту безупречную картину портил только сумрачный горб торчащего из воды прибрежного утеса.

Паренек высвободился из ремней, которые удерживали его от падения в воздухе, слез с драконьей спины. В ногах снова бегали мурашки, но он, по крайней мере, ходить мог. «Видно, ко всему можно привыкнуть», – подумал он, нащупывая в густом драконьем мехе пряжки упряжи. Солнце уже окончательно скрылось, а ни одна из лун еще не решилась начать свое путешествие по небу. Пожиратель Туч по привычке расширил мысленную связь, и ощущения Камушка мгновенно обогатились шумом волн и таинственным шелестом, доносившимся из зарослей. Что-то погромыхивало в темноте, стрекотало, шуршало и попискивало… в тропическом лесу ночью, похоже, жизнь кипела так же бурно, как и днем.