Текст книги "Сага о живых кораблях"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Мерседес Лэки,Маргарет Болл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 56 страниц)

Но Фористер был наделен честностью, столь катастрофически отсутствовавшей в характере Блэйза. Он не пытался оспорить то, что говорила о его племяннике Фасса, и теперь не уклонялся от обязанностей, являющихся прямым следствием этих рассказов.

– Тебе необязательно лететь с нами, – сказала ему Микайя. – Мы можем попросить назначить на корабль другого пилота. Тебе нужно пройти настоящий курс восстановления после этой тайной работы в Саммерлендской клинике...

Фористер вскинул голову и посмотрел на генерала тусклыми серыми глазами.

– Ты рисковала собой в Саммерлендской клинике, – произнес дипломат голосом столь невыразительным, что Нансии стало решительно не по себе.

Она усилила восприимчивость локальных сенсоров до тех пор, пока не начала различать биение жилки на виске Фористера и слышать мягкое постукивание его сердца. Слишком большое напряжение для человека...

– Я ОКАЗАЛСЯ БЕСПОЛЕЗЕН, – обрушился на Нансию его усиленный сенсорами голос, и она поспешно приглушила восприимчивость до нормального уровня; нервные окончания ее зудели от последствий звуковой атаки. – Даже не смог найти компьютерные записи, чтобы помочь тебе в поисках. Если кто-то и заслуживает отдыха, Мик, то это ты. И если кто-то и должен раскрыть преступление моего племянника, – устало закончил Фористер, – пусть это буду я. Мы не сможем сохранить эту тайну внутри семьи – я это знаю, но я должен точно знать, что он сделал и как он может это возместить.

– Не следует браться за дела, связанные с тобой лично, – пробормотала генерал Квестар-Бенн. – Первое правило Академии.

Фористер немного выпрямился.

– Нет. Первое правило... выполнять долг. Это все, о чем я тебя прошу. Шанс выполнить долг, как-то возместить причиненный вред, если я смогу это сделать. И кроме того, – добавил он с чуть заметным намеком на былую твердость в голосе, – ты не найдешь другого «тела» по эту сторону от подпространства Беллатрикс.

– А, ладно, – отмахнулась Микайя. – Вы, люди, прошедшие пилотское обучение, всегда склонны себя переоценивать. Держу пари, что в одном только Веганском подпространстве найдется не менее полудюжины квалифицированных «тел».

Осанка Фористера стала еще на дюйм прямее.

– Только не в работе с «мозговыми» кораблями, снабженными новыми гиперчипами. У нашей Нансии есть такие чипы, не так ли, моя дорогая? – Как обычно, обращаясь к ней, он повернул голову к титановому пилону, словно приглашая другого мягкотелого – обычного человека, поправила себя Нансия – присоединиться к разговору.

– Сенсоры моей нижней палубы и навигационные приборы левого борта снабжены гиперчипами, – ответила Нансия, – и я использую их в некоторых процессорах. И еще я внесена в список очередников на оборудование такими чипами остальных систем.

– Значит, дела обстоят так, – вновь обратился Фористер к Микайе. – Я нужен тебе. А мне... нужно это сделать.

– Тебе это задание нужно, как мне еще один протез, – пробормотала Микайя, однако уселась в кресло с видом человека, отказывающегося от дальнейшего спора. – И как именно ты ухитрился получить квалификацию по работе с этими новочиповыми кораблями? Ты служишь в ЦДС уже...

– Больше времени, чем кто-либо из нас взялся бы определить заранее, – прервал ее дипломат. – И, Микайя, правильный термин – «мозговой» корабль, а не «чиповый» корабль. Это оскорбление для нашей леди.

– Все в порядке, – вмешалась Нансия. – Я не обиделась. Правда.

– Но зато я обиделся, – сказал Фористер. Он сделал глубокий вдох и сел совсем прямо. Нансия почти видела, как он заставляет боль отступить вглубь и вновь надевает на себя маску дипломата. Когда он повернул голову, чтобы поговорить с ней, лицо его было почти спокойным, если не фокусировать сенсоры на тонких морщинках возле глаз – свидетельстве напряжения и тревоги. – Теперь ты, Нансия, моя леди, по крайней мере на время этой миссии. И никто не смеет говорить о моем корабле в небрежном тоне.

Микайя дернула уголком морщинистых губ и устало вздохнула.

– Ты так и не ответил на мой вопрос. Каким образом ты ухитрился получить квалификацию пилота для новейших моделей «мозговых» кораблей, если ушел с должности «тела»... много лет назад?

– Я много читал, – ответил Фористер, небрежно взмахнув рукой. – Древние партизанские войны, новые навигационные компьютерные системы – все это зерно для жерновов моего сознания. В сердце я – человек двадцатого века, – заявил он, имея в виду Эпоху Первого Информационного Взрыва. – Человек со множеством интересов и невообразимых талантов. И мне нравится быть в курсе всех новинок своей отрасли – всех моих отраслей.

– Человек, несущий невообразимую чушь, – фыркнула Микайя. – Ну, ладно. Ты в деле. По крайней мере, мне будет кого обыграть в трехмерные шахматы во время полета до Ангалии.

– Будет кому обыграть тебя, ты хочешь сказать, – хмыкнул в ответ Фористер. – Твое самомнение растет непропорционально твоим талантам, генерал. Расставляй фигуры!

Нансия с любопытством смотрела, как генерал Квестар-Бенн достает из кармана карточку размером с ладонь. Фористер ухмыльнулся.

– Я смотрю, ты захватила с собой переносную шахматную доску.

Генерал постучала пальцами по едва заметным углублениям на поверхности карточки. Над карточкой высветилось голографическое изображение куба, разбитого на более мелкие кубики. По краям изображение дрожало и отсвечивало радужными бликами. Еще одна последовательность команд, введенных посредством нажатия на карточку, – и возле двух противоположных граней куба высветились полупрозрачные изображения игровых фигур. Нансия подстроила увеличение и фокусировку сенсоров так, чтобы видеть все детально. Да, это были стандартные трехмерные шахматы: она распознала эту старинную тройственную расстановку. В первом и нижнем ряду – пешки, над ними – король и ферзь, а по сторонам от них – кони, слоны и ладьи. Над ними были размещены фигуры самого высокого ранга, нападающие сверху: корабль и пилот с фигурами поддержки – скаутами, челноками и спутниками.. Изображения были размытыми и постоянно мерцали, создавая у Нансии ощущение, что перед ее сенсорами мелькают какие-то полосы – если она пыталась долгое время пристально смотреть на фигуры.

– Пешка на скаут 4, 2, – произнес Фористер команду стандартного дебютного хода.

Ничего не произошло.

– Моя переносная доска не оборудована системой голосового контроля, – извинилась Микайя. – Тебе придется набирать код.

Когда она указала на ряд углублений размером с кончик пальца, Нансия негромко загудела – это был ее эквивалент тех хрипов и кашля, которыми мягкотелые «прочищали горло», обозначая свое желание вмешаться в разговор. Оба игрока подняли головы, и после секундного удивленного молчания Фористер кивнул в сторону титанового пилона.

– Да, Нансия?

– Если вы дадите мне несколько секунд для изучения конфигурации, – предложила Нансия, – то я, вероятно, смогу воспроизвести вашу игровую голограмму в более отчетливом виде. И у меня, конечно же, есть система распознавания голосовых команд.

За то время, пока Нансия произносила эту фразу, она выделила участок виртуальной памяти и графический сопроцессор для решения данной проблемы. Прежде чем ее голос умолк, новое, куда более четкое голографическое изображение нарисовалось рядом с первым. Фористер издал восторженный возглас, увидев идеальную детализацию миниатюрных фигурок. Микайя протянула руку, словно желая потрогать совершенно точно воспроизведенный спутник с тремя шарообразными отсеками – жилыми и складским, снабженными крошечными шлюзами и соединенными трубообразными переходами.

– Превосходно, – восхищенно выдохнул Фористер. – Но не отнимет ли это слишком много процессорной мощности, Нансия?

– Только не тогда, когда мы сидим на планете, – ответила Нансия. – И я не использую этот процессор во время выполнения обычной навигации. Может быть, придется ненадолго прерваться, когда мы будем в сингулярности, это действительно потребует некоторой концентрации, но...

Фористер на миг прикрыл глаза.

– Все в полном порядке, Нансия. По правде говоря, мне в любом случае не придет в голову играть в трехмерные шахматы во время прохождения сингулярности.

– И мне тоже, – согласилась Микайя, слегка зеленея при одной мысли об этом. – В такой момент совершенно не думается ни о каких пространственных играх.

– А мне думается! – радостно возразила Нансия.

Менее чем через два стандартных Центральных часа первая партия в трехмерные шахматы была прервана появлением Сева, который передал угрюмого Дарнелла Овертона-Глаксели для транспортировки на Центральный.

– Он сломался, когда я продемонстрировал ему кристалл с показаниями Хопкирка, – сообщил Брайли остальным, когда Дарнелл был заперт в каюте. – Забавно – он словно ожидал, что в один прекрасный день за ним кто-нибудь придет. Большую часть того времени, пока мы летели на флайере, он рассказывал мне все, что знает о трех остальных. Вот запись.

– О четырех, – поправила Нансия, когда Сев вложил инфо-карту в ее считыватель.

– Трех, – повторил Сев. – Фасса. Альфа. И... Блэйз. – Произнося последнее имя, он старался не смотреть на Фористера.

– Никто из них не сказал ни слова об участии Полиона де Грас-Вальдхейма? – Нансия не могла в это поверить.

Сев пожал плечами:

– Кто знает? Может быть, и говорить нечего. Никогда не знаешь, вдруг в корзине с гнилыми яблоками окажется одно хорошее.

«Только не Полион». Однако Нансия не высказала этот протест вслух. После разговоров, подслушанных ею во время ее первого рейса, она была убеждена в полной аморальности Полиона де Грас-Вальдхейма. Но этично ли было разглашать содержание этих разговоров? Калеб всегда был так непоколебимо против всего, что хотя бы подразумевало шпионаж... Нансия никогда бы не решилась сказать ему.

Но прошло пять лет. Сама Нансия изменилась и теперь видела оттенки серого там, где прежде для нее существовали только четко разграниченные уставом КС черное и белое. Даже Калеб мог измениться; в конце концов, он согласился на эту тайную миссию.

Но он был против.

Он почувствовал бы себя вдвойне преданным, если бы Нансия нарушила его этический кодекс, когда самого Калеба даже не было рядом, чтобы направить ее по верному пути.

Может быть, ей следует еще немного помедлить с принятием решения.

– Все равно, возможно, имеет смысл заглянуть на Шемали, – предположила Нансия. – Никогда не знаешь, может быть, мы сумеем найти там какие-то улики, связывающие де Грас-Вальдхейма со всеми остальными. – «У нас уже были бы улики, если бы все они не боялись сказать против него хоть слово».

– Возможно, – согласился Сев. – Встретимся там после Ан-галии?

– Я думала, вы летите с нами! – Микайя Квестар-Бенн приподнялась из кресла, протянув руку прямо через голографический шахматный куб, созданный Нансией.

– Я тоже, – согласился Сев. – И тем не менее. Встречусь с вами на Шемали. Что-то надвигается.

Он вышел прежде, чем кто-либо успел задать ему вопрос, и слетел по трапу, перескакивая через три ступеньки разом и посвистывая на бегу. Нансия подумала, не захлопнуть ли перед ним люк и не продержать ли внутри до тех пор, пока он не объяснит, что задумал.

Конечно же, она этого не сделала. Это было неэтично, это было бы сознательным злоупотреблением своими возможностями, то есть именно тем, против чего строго предупреждали уроки этики, входившие в программу обучения любого капсульника.

И все же соблазн был велик.

– Что-то сделало этого молодого человека чрезвычайно счастливым, – задумчиво промолвила Микайя. – Хотела бы я знать, что именно. Нансия, есть ли что-нибудь настолько потрясающее в записи показаний этого Дарнелла Овертона-Глаксели?

Нансия начала сканировать карточку еще до того, как Микайя заговорила.

– Там нет даже ничего интересного, – ответила она, – если только вас не заинтересует отвратительное перечисление случаев мелкого взяточничества и коррупции.

– Да, похоже, этот Овертон-Глаксели – просто дешевка.

– Не желаете изучить его показания лично? – предложила Нансия. – Вы можете заметить что-нибудь, что пропустила я.

Микайя кивнула:

– Я так и сделаю. Но сомневаюсь, что что-нибудь обнаружу. Брайли сказал, что против де Грас-Вальдхейма нет свидетельств, так что за чем бы его ни понесло на Шемали, это не наше дело. Черт бы побрал этого парня! Ну ладно, полагаю, что узнаем что-либо, когда окажемся на Шемали.

– Но сначала, – напомнил Фористер, – нам нужно завершить миссию на Ангалии.

Лицо его снова стало серым и безжизненным; недолгое оживление, возникшее во время игры в трехмерные шахматы, исчезло без следа. «Он выглядит так, словно смертельно болен. Неужели фамильная честь для него так важна?» Нансия попыталась представить, как бы она себя чувствовала, если бы узнала, что ее сестpa Джиневра уличена в коррупции, злоупотреблении должностью в ПТП и растрате служебных фондов.

Невозможно было даже вообразить подобное. Ну а если бы Флике – Нансия не могла придумать, что бы такого мог совершить Флике, – но что, если бы он попал в дурную компанию – как Блэйз – и сделал что-то такое, что заставило бы ее собирать против него улики, арестовать его, отвезти на Центральный, чтобы там брата судили и отправили в тюрьму, на много лет разлучив с его любимой музыкой?

При этой мысли Нансия испытала такую боль, что на миг даже гудение воздушной системы прервалось, а сопроцессор, поддерживающий игровую голограмму, выдал ошибку. Голографиче-ский куб задрожал, рассыпался на радужные фрагменты, а затем восстановился вновь, когда Нансия опять обрела контроль над собой и своими системами.

Если даже воображаемые неприятности, грозящие Фликсу, так глубоко ранили ее, то что мог испытывать Фористер, зная о том, что Блэйз действительно совершил преступление? Человек не должен сталкиваться ни с чем подобным, решила Нансия, и долг ее и Микайи – отвлечь Фористера от мыслей о предстоящем деле.

– Генерал Квестар-Бенн, ваш ход, – напомнила Нансия.

– Что? А... скаут на королевскую ладью 3, 3, – скомандовала Микайя. Этим ходом она сбила один из спутников Фористера и открыла проход к его «мозговому» кораблю. Нансия без малейшего усилия просчитала все возможные ходы.

– У тебя есть только две возможности не получить шах кораблю через пять ходов, – предупредила она Фористера.

– Две? – Фористер поднял брови и склонился над игровым кубом. – Я вижу только одну.

– Нечестно! – воскликнула Микайя. – Я играю с «телом», а не с «мозгом».

– Мы работаем в паре, – ответила ей Нансия.

Она надеялась, что это правда. Ради Фористера – ради них обоих. Он не должен нести эту скорбь в одиночку, и она здесь для того, чтобы поддержать его.

– А, я понимаю, что ты имеешь в виду. – Фористер нагнулся к самой доске и, к удивлению Нансии, сделал ход, ведущий к столь катастрофическим последствиям, что она даже не учитывала его в изначальных расчетах.

С приглушенным радостным возгласом Микайя Квестар-Бенн сбила второй спутник Фористера – и в изумлении узрела, как он провел неучтенного коня из второго ряда и поставил шах ее кораблю.

– Спасибо за намек, Нансия, – сказал Фористер. – Если бы ты не заставила меня искать альтернативный ход, я бы даже не подумал использовать нападение Джиго Канака в данной ситуации.

– Я... э-э... всегда пожалуйста, – только и сумела выдавить Нансия в течение трех ходов, которые привели игру к разгромному финалу: все фигуры Микайи были лишены возможности перемещаться, ее пилот был сбит, а корабль – под угрозой шаха.

Возможно, Фористеру не так уж нужна была помощь, как полагала Нансия.

 Глава 13

Посадка, совершенная Нансией на Ангалии, была одной из самых худших, которые она когда-либо выполняла. Планета застала ее врасплох.

Изначальный навигационный маневр прошел нормально. И только когда в поле зрения показалась посадочная площадка, Нансия почувствовала себя сбитой с толку. Зеленые террасы, травянистая низина вокруг столовой горы – все это было совершенно не похоже на воспоминания о посадке здесь же пять лет назад. Возможно, Нансия просчиталась и теперь находится над необследованной прежде частью планеты?

Вызвав файлы записи, сделанной во время прошлого прилета на Ангалию, Нансия совместила их с картиной зеленого рая, открывающегося внизу. Да, это, очевидно, посадочная площадка Ангалии. Топографические приметы идеально совпадали со встроенной картой. И там, на краю площадки, по-прежнему стояла сборная развалюха с травяным навесом, выглядящая чуть более покосившейся и заброшенной, чем была пять лет назад.

Увлеченная сравнением кадров, Нансия отдала на это часть вычислительных ресурсов навигационного процессора, забыв о том, что надо следить за высотой, и едва избежала позора – создания новой воронки на посадочной площадке Ангалии. Она вовремя скорректировала спуск, слегка подпрыгнув и вновь опустившись, уже медленнее, чем в первый раз. Ее слуховые сенсоры уловили целый набор ударов, вскриков и жалоб из кают, где находились Микайя и трое узников.

– Извиняюсь за жесткую посадку, – начала было Нансия, когда Фористер отключил ее динамики и перехватил аудиовещание.

– Локальная турбулентность, – пояснил он. – Нансия прекрасно справилась, но даже «мозговой» корабль не может скомпенсировать все атмосферные явления Ангалии.

Он погладил ладонью контрольную панель, словно успокаивая Нансию, а затем вернул ей контроль над динамиками и мягко улыбнулся.

– Мне не нужно, чтобы ты меня прикрывал, – сердитым шепотом сообщила ему Нансия через динамики рубки.

– Разве? Я думал, мы работаем в паре. Если ты можешь помогать мне играть в трехмерные шахматы, то я определенно имею право уберечь тебя от извинений перед этими избалованными типами.

– Я... хорошо, спасибо, – поблагодарила Нансия.

– Не за что. Кстати, а что это было на самом деле?

– Я отвлеклась. Это место выглядит совсем не так, как в прошлый раз, когда я здесь садилась. – Нансия переключила экраны на внешний обзор. Фористер оценивающе смотрел на тройной панорамный экран, демонстрировавший травянистую равнину, окаймленную цветущими террасами.

– Что это такое? – воскликнула Фасса из своей каюты. Дар-нелл и Альфа изумленно вторили ее возгласу.

Нансия была довольна их реакцией. Экраны в пассажирских каютах не передавали картину так наглядно, как видеостены в рубке, но, по крайней мере, они показывали виды Ангалии достаточно отчетливо. Теперь Нансия уверилась, что она не сошла с ума – или, по крайней мере, сошла с ума не она одна. Никто из заключенных не ожидал, что Ангалия будет выглядеть как Райский Сад.

– Я так понимаю, – спокойно произнесла она, – что со времени вашего прошлого визита сюда Ангалия изменилась?

– Это точно, – подтвердила Фасса. – Ты уверена, что это то самое место? Только год назад... а, вижу.

Последовало долгое молчание. Первый раз за всю свою жизнь Нансия жалела о том, что у нее нет всех возможностей мягкотелого. Ей чрезвычайно хотелось схватить Фассу за плечи и встряхнуть, чтобы вывести из транса, в который та впала. Почему мягкотелые не могут передавать данные одновременно с их обработкой?

Нансии пришлось удовлетвориться тем, что она несколько раз мигнула освещением в каюте Фассы и выдала несколько беспорядочных музыкальных аккордов из последней кристаллозаписи Фликса.

– Насколько я могу понять, – поинтересовалась она, довольная тем, что ей удалось привлечь внимание девушки, – ты узнала какие-то приметы местности?

– Да... по крайней мере, мне так кажется. – Конечно, Фасса не могла контролировать визуальную детализацию тех изображений, которые сохранились в ее памяти с прошлого визита, не говоря уж об их точности. Ей приходилось полагаться на свою ненадежную биологическую память.

Учитывая это, Нансия вряд ли могла рассчитывать на четкий ответ.

– Эти сады на склоне горы, – сказала Фасса. – Год назад там были террасы, но на них еще ничего не росло. Я подумала, что это имеет какое-то отношение к шахте.

Нансия переключила картинку, идущую на экран в каюте Фассы, так, чтобы та видела вход в шахту. Фигуры в синей форме входили и выходили оттуда, толкая вагонетки по рельсам, изгибающимся вдоль горного склона. При увеличении изображения стало видно, что это неуклюжие туземцы Ангалии, облаченные в аккуратные синие шорты и рубашки и двигающиеся слаженно, словно в хорошо поставленном балете. Один туземец извлекал из отверстия шахты мешок и перебрасывал его через голову, другой оказывался на месте как раз вовремя, чтобы поймать этот мешок; к тому времени, как второй туземец поворачивался, третий подкатывал вагонетку на нужный участок рельсов, чтобы принять в нее груз.

– Потрясающе, – прокомментировала Нансия. – Я была уверена, что аборигены Ангалии необучаемы.

– Блэйз, – глухо произнес Фористер, – всегда был деловым мальчиком.

– Все выглядит не так уж плохо, – указала Нансия. – Фасса, ты или остальные узнаете что-нибудь еще?

Она заставила изображение на экранах смещаться так, чтобы в поле зрения поочередно оказывались разные участки местности. Неожиданно Фасса издала возглас узнавания.

– О боже, он оставил вулкан!

Нансия остановила картинку и пристально ее рассмотрела. Зловещего вида пузырь из буро-зеленой грязи появился, лопнул и снова сформировался посреди высокой травы, покрывающей всю остальную низину.

– Я не думаю, что это можно замаскировать, посадив там цветы, – согласилась Нансия.

– Ты не понимаешь. – Голос Фассы звучал так, словно она вот-вот расплачется. – Именно так он ими управляет – так он заставляет их выполнять все, что он требует. Если кто-то из люси вызовет его недовольство, Блэйз варит его живьем в этой кипящей грязи! Я видела это в прошлый раз... я никогда не забуду этот ужас!

– Альфа? Дарнелл? – обратилась Нансия к двоим другим.

– Это правда, – ответил Дарнелл. – Отвратительно.

Альфа молча кивнула – едва заметно даже для визуальных сенсоров «мозгового» корабля.

У Нансии не нашлось больше утешительных слов для Фористера.

Микайя уговаривала Фористера позволить ей первой поговорить с Блэйзом.

– Я надену комм-клипсу, – обещала она. – И ты, и Нансия будете видеть и слышать все, что происходит.

– Это мой долг, – начал было Фористер.

– Мой тоже, – прервала его Микайя. – Молодой человек скорее сознается, если не будет считать, что сможет воспользоваться покровительством своей семьи.

– Он и не сможет, – угрюмо сказал Фористер. – Я здесь не для того, чтобы за него заступаться.

– Да, но он-то этого не знает, – указала Микайя.

Нансия настроила все внешние сенсоры на то, чтобы следить за Микайей, когда генерал направилась по дорожке, выложенной круглыми плитками из туфа, к дверям пермасплавовой хижины. По обеим сторонам дорожки буйно и без видимого порядка росли папоротники и яркие тропические цветы, покачивая перистыми листьями и лепестками над седой головой Микайи. Нансия опознала растительность Старой Земли, перемешанную с денебианскими звездоцветами и поющими травами с Фомальгау-та-2, – веселая россыпь розовых, оранжевых и пурпурных цветов.

Микайя вошла в дом, и поле обзора Нансии сузилось до полукруга, охватываемого визором комм-клипсы. В полутемной хижине, захламленной бумагами и деталями каких-то машин, пламенела, подобно горящей головне, рыжая шевелюра Блэйза. Он сидел перед экраном компьютера, по всей видимости полностью поглощенный происходящим на мониторе.

– Блэйз Амонтильядо-Перес-и-Мэдок, – официальным тоном обратилась к нему Микайя.

– Э-э... Поставка груза от ПТП? Я подпишу буквально через минуту. Только закончу тут одну вещь...

Разрешение контактной клипсы было недостаточным, чтобы Нансия смогла прочесть слова на экране, однако она опознала состоящий из семи нот код отклика, прозвучавший, когда Блэйз приложил ладонь к контактной панели. Межпланетная передача – нет, межпространственная; он только что послал что-то.... Нансия просканировала свои файлы и идентифицировала код. В штаб-квартиру Центральной Дипломатической службы? Какое им дело до Ангалии, планеты, где нет разумных осознающих существ? Неужели в сеть коррупции, сотканную Блэйзом, попал кто-то из коллег Фористера и отца самой Нансии?

– Есть! – Как только отзвенели последние ноты кода, Блэйз развернулся к посетительнице с ангельской улыбкой на испещренном веснушками лице. – И что....

Выражение его лица почти мгновенно изменилось при виде Микайи Квестар-Бенн в полной форме.

– Вы, – медленно произнес Блэйз, – не из ПТП.

– Совершенно верно, – подтвердила Микайя. – Ваша деятельность привлекла внимание других служб.

Блэйз выпятил челюсть, а веснушки его словно бы вспыхнули, точно пригоршня солнечной пыли.

– Что ж, слишком поздно. Вы уже не сможете меня остановить!

– Не смогу? – Тон Микайи был обманчиво спокойным.

– Я послал полный отчет в Дипцентр! Мне все равно, кем являются ваши друзья в ПТП, теперь им придется оставить Анга-лию в покое.

– Дорогой мой мальчик, – сказала Микайя, – разве это не относится к тебе самому? Ведь это ты здесь работаешь на службу Планетарной Технической Поддержки. Или, точнее, работал.

Нансия была так захвачена этим диалогом, что не заметила, как Фористер выскользнул из рубки и спустился по трапу. И была потрясена не меньше Блэйза, когда Фористер появился в дверях хижины, на самой периферии обзора комм-клипсы.

– Дядя Фористер! – воскликнул Блэйз. – Что происходит? Ты можешь помочь...

– Не называй меня дядей! – сквозь зубы процедил Фористер. – Я здесь вместе с генералом Квестар-Бенн для того, чтобы остановить тебя, а не для того, чтобы тебе помогать!

Лицо Блэйза позеленело под россыпью веснушек. Он на миг прикрыл глаза, и в целом у него был такой вид, словно его вот-вот стошнит.

– Только не говори мне, что ты тоже...

– Ты думаешь, что родственные чувства простираются так далеко, чтобы помогать тебе эксплуатировать и мучить невинных?

– Эксплуатировать? Мучить? – выдохнул Блэйз. – Я... о нет! Дядя Фористер, ты случайно не беседовал с девушкой по имени Фасса дель Парма-и-Поло? Или с Альфой бинт Герца-Фонг? Или с Дарнелл ом...

– Со всеми троими, – подтвердил Фористер, – и что, черт побери, в этом смешного?

Для Блэйза, видимо, это было вдвойне смешно, он просто хрюкал от подавленного смеха.

– Мой грех вернулся, чтоб терзать меня, – выдавил он в паузах между приступами хихиканья.

– Я не вижу в этом ничего забавного. – Лицо Фористера побелело, в уголках рта залегли складки.

– Ты и не увидишь. Пока что. Но когда я... О господи! Такой ситуации я не... – Блэйз разразился истерическим смехом, который оборвался только тогда, когда Фористер ударил его кулаком в живот. Блэйз все еще хрипел, пытаясь восстановить дыхание, когда второй удар, на сей раз в челюсть, отправил его в глубокий нокаут. Запрокинув голову, Блэйз рухнул на пол возле стола с компьютерным оборудованием. Столик опасно зашатался, контактная панель скатилась с угла столешницы и повисла на проводе. Стопка светокопий осыпалась на Блэйза шелестящей голубоватой лавиной, состоящей из рапортов, расчетных документов и инструкций ПТП.

Фористер ухватил один лист, не успевший коснуться пола, и в течение нескольких секунд изучал колонки цифр, приподняв брови. Когда его взгляд достиг низа страницы, вид у дипломата был измученный. Сейчас Фористеру можно было смело дать его настоящий возраст.

– Доказательство есть, – прокомментировал он, передавая лист Микайе, – если доказательства вообще нужны.

Микайя держала бумагу так, чтобы Нансия тоже могла прочитать ее через комм-клипсу. Числа танцевали, когда лист подрагивал в руках Микайи; Нансия приспособилась к этим движениям и увеличила расплывчатые цифры и буквы так, чтобы воспринять их как можно отчетливее.

Это был отчет о состоянии сетевого счета Блэйза за предыдущий месяц. Все эти депозиты и перемещения средств не имели для Нансии непосредственного смысла, однако ясно было одно: любая из этих цифр значительно больше, чем жалованье Блэйза в ПТП, а итог, указанный внизу страницы, был потрясающим – более чем в тридцать раз превышал ту сумму, которую Блэйз мог бы накопить, даже если бы откладывал на счет все заработанные им деньги.

– Дядя Фористер, – сказал Блэйз, лежа на полу и осторожно массируя пострадавшую челюсть, – ты все понял совершенно неправильно. Поверь мне.

– После того как я собственными глазами видел улики, – отрезал Фористер, – что такого ты можешь сказать, чтобы заставить меня тебе поверить?

Блэйз улыбнулся ему. Его губа кровоточила, а один из нижних зубов угрожающе шатался.

– Ты будешь удивлен.

– Если ты думаешь дать взятку из своих незаконных доходов, – хмыкнула Микайя, – то лучше тебе передумать. – Она опустила голову так, чтобы говорить прямо в комм-клипсу, и Нансия резко уменьшила громкость сенсоров. Мягкотелые никогда не поймут, что вовсе нет необходимости кричать в микрофон; воспринимающее устройство может быть крошечным, но мощность у него не меньше, чем у бортовых сенсоров «мозгового» корабля. – Нансия, введи, пожалуйста, в Сеть мой личный идентификационный код. Кью-Б76, Джей-Пи-Джей, 450, МИК. Этот код даст тебе возможность заморозить все кредитные счета иод личным кодом номер... сейчас посмотрю... – Она бросила взгляд на верх страницы, намереваясь прочитать вслух кодовую последовательность, которую Нансия и так могла видеть достаточно отчетливо – естественно, при компенсации движения кадра и увеличении нечетко видимых символов. – Ну, неважно, я полагаю, ты уже прочла его, – сообразила Микайя мгновение спустя.

– Совершенно верно, – послала Нансия голосовое уведомление через динамик клипсы.

– Не делайте этого! – Блэйз поднялся на ноги, слегка пошатываясь. – Вы не понимаете...

Фористер двигался так быстро, что Нансия даже не заметила, как он оказался между Блэйзом и Микайей, все еще держащей бумагу.

– Я понимаю, что ты эксплуатировал неразумных чувствующих, чтобы обогатиться, – произнес дипломат. – Объяснения ты будешь давать в суде. Я хочу, чтобы корабль составил официальную запись обвинения – на случай, если что-нибудь здесь пойдет не так.

– Сделано, – отозвалась Нансия.

Блэйз покачал головой и вздрогнул от боли при этом легком движении.

– Ох. Нет. Дядя Фористер, ты действительно взялся за это дело не с того конца. И ты никак не сможешь обвинить меня в – как ты это сказал? – эксплуатации неразумных чувствующих. Напротив. Люси наделены Статусом Разумных Чувствующих, и я могу это доказать – и никто теперь не сможет меня остановить. Я только что послал готовую документацию в Дипцентр. Даже если ты заставишь меня молчать, будет назначена независимая комиссия ЦДС.

– Заставить – тебя – молчать? – Фористер посмотрел на Микайю, его седые брови полезли на лоб. – Никакой речи об этом не идет. Мы не занимаемся сокрытием фактов. Ты будешь иметь возможность сказать на суде все, что захочешь. И я тоже, помоги мне бог, – пробормотал он так тихо, что только коммклипса Нансии уловила его слова. – И я тоже.