Текст книги "Маска Атрея"

Автор книги: Эндрю Джеймс Хартли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 44

Несмотря на их напряженные отношения в Штатах и факт, что всего час назад Тони держала Дебору на прицеле, женщины мирно вместе перекусили. Более того, между ними выковалось некое молчаливое и неожиданное единство, не сводившееся к тому, что обе они американки (и притом далеко не средние) в чужой стране. Обе пытались осмыслить потерю и трагедию; пытались – надо признать откровенно – без особого успеха.

Дебора рассказала Тони все: о Ричарде, Маркусе, своих письмах Кельвину (правда, не упомянув об их неуверенном флирте, если это вообще был флирт) и таинственном предупреждении, полученном перед покушением на ее жизнь в Акрокоринфе. Рассказала все, что знала о теле Агамемнона, о неоднозначной репутации Шлимана как археолога, об МВД, даже о проклятой носовой фигуре, чей снимок в газете привел в движение столь многое из произошедшего.

– И этот самый Маркус исчез? – спросила Тони.

– Похоже на то, – ответила Дебора. – Я не смогла связаться с ним ни в Коринфе, ни в Афинах. Кто его знает, вполне мог покинуть страну.

– Думаешь, это он пытался убить тебя вчера?

– Не он лично, в этом я уверена. – Дебора прищурилась. – Он ли организовал... не знаю. Вряд ли – не понимаю, чего бы он этим добился. Правда, я вообще не понимаю, кому нужно меня убить.

Возникла еще одна заполненная размышлениями пауза, а потом Тони задала вопрос, висевший в воздухе с того момента, как они начали обмениваться информацией:

– И что теперь?

Дебора покачала головой. Она не имела ни малейшего представления.

– Я готова возвратиться. Не вижу, что еще тут можно сделать. А ты?

– Ну, я собиралась тебя застрелить, – улыбнулась Тони. – На самом деле идея по-прежнему заманчивая. Я не знаю, кто будет главным в музее, но другого такого въедливого начальника им не найти.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ Дебора.

– Может, пойдем прикупим чего-нибудь? – Тони сверкнула улыбкой, помолодев сразу лет на десять, и покосилась на магазин через улицу. – Больше меня утешает только церковь. Как у тебя с сувенирами?

– Ничего не купила, – нехотя признала Дебора. – Конечно. Какого черта.

Расплатившись, они направились к магазину «лучших в Греции копий древностей» и, уныло переглянувшись, вошли. Как ни бодрись, обе понимали, что их расследование закончилось пшиком. Походом в сувенирную лавку.

В дверях они застыли. Огромное помещение – размером с самолетный ангар, – и каждый дюйм заполняли полки, витрины и ковры. Дебора глазела на все сразу: мраморные и гипсовые статуи всех размеров, миниатюрные вазы, кубки и амфоры, кикладские скульптуры (вроде тех, что напоминали о Муре и Пикассо в Национальном археологическом музее), классические красно-черные урны, украшенные мифологическими сценами; бронзовые сфинксы и колесничие, сделанные по образцу подлинников из Дельф, бычьи головы и секиры, базирующиеся на критских оригиналах, самые разные изделия – бронзового века и античные, – выполненные в самой разной технике; кое-что – вульгарные дешевки для туристов, кое-что – копии музейного качества.

Тони взяла маленького бронзового Приапа и ухмыльнулась.

– Эти греки довольно высокого о себе мнения.

Дебора почти не слышала ее. Мысли мчались вперед, глаза изо всех сил старались угнаться за ними. Ноги спешили за глазами, и на мгновение она забыла о боли в лодыжке.

На дешевки она не обратила внимания. Даже вещи среднего качества, хорошо выполненные и прекрасно подходящие для сувениров, за которыми они сюда и зашли, почти не привлекли внимания. Взгляд был устремлен на верхние полки, где стояли предметы, которые вполне смотрелись бы и в Национальном археологическом музее и неподлинность которых Дебора могла бы определить только по ценникам. Потому что особенными их делала не просто точность исполнения. Они казались старыми, словно их только что извлекли из земли. Горшки, блюда, даже бронза – все они выглядели так, словно им тысячи лет. Более того, Дебора была убеждена, что некоторые из них совсем даже не копии, а скорее новые предметы, созданные под впечатлением от древних. Ничего подобного в многочисленных сувенирных лавках Афин или Коринфа она не видела. Впервые она нашла что-то подобное вещам, хранившимся за книжным шкафом в спальне Ричарда.

– Простите. – Дебора схватила за руку продавщицу, похоже, растерявшуюся от ее настойчивости. – Откуда это у вас?

– Отовсюду, – ответила девушка. – Кое-что сделано за границей.

Покупательница ее явно не интересовала.

– Нет, – сказала Дебора, – не весь товар. Только вот эти вещи. Дорогие.

Тон девушки, вероятно, почувствовавшей солидные комиссионные, стал вежливо-заискивающим.

– Они местные. Совершенно особенной работы, их создает одна семья, которая уже несколько поколений занимается изготовлением предметов высочайшего качества. Это не копии. Это искусство.

Дебора заставила себя успокоиться.

– Я бы что-нибудь купила, – сказала она, сделав неопределенный жест в сторону полки с бронзой, которая все равно не влезла бы в ее рюкзак. – Но мне очень хочется познакомиться с автором.

Тони подошла к ним и с интересом слушала разговор.

– Простите, мадам, – сказала девушка, – художники предпочитают уединение. Иногда они что-то приносят в магазин, по обычно сидят дома, где у них собственная... забыла слово. Где делают изделия из металла.

– Кузница? – подсказала Тони.

– Да, – подтвердила продавщица. – Кузница.

– А где? – спросила Дебора.

– Простите, мадам, я не моту сказать вам. Это их дом.

– Да, – начала Дебора, – но...

– Простите. Не моту.

Дебора лихорадочно соображала.

– Послушайте, я ищу что-то очень необычное, сделанное на заказ. Я осмотрела подобные магазины по всей стране и решила, что мне нужен настоящий мастер, чтобы изготовить кое-что специально для меня.

– Все изделия уникальны, – возразила девушка.

– Да, но то, что я хочу, должно быть определенных размеров. Если бы вы помогли мне связаться с художником, я бы позаботилась, чтобы вы получили комиссионные.

Девушка заколебалась, потом покачала головой.

– Простите, – сказала она. – Не имею права.

– Ты по-прежнему хочешь что-нибудь из золота? – спросила Дебору Тони.

Девушка бросила быстрый взгляд на Дебору. Та, быстро взяв себя в руки, ответила:

– Если они могут сделать вещь такой величины.

Девушка моргнула:

– Пожалуйста, пойдемте со мной.

Глава 45

Дом – обыкновенное белое оштукатуренное строение – стоял на другом конце деревни. Три женщины шли быстро, почти не разговаривая, словно боялись, что произнесенное слово может стоить им шанса, выпадающего раз в жизни. Девушка по телефону предупредила семью, что ведет посетителей, и у двери, поглаживая тощего белого кота, ждал босой мальчик лет десяти.

Он провел их по узкому коридору мимо пропахшей майораном кухни в гостиную, где сидели усатый старик и его жена, оба в одежде из темных плотных тканей. Комната оказалась неожиданно голой, единственным украшением служили несколько черно-белых фотографий в рамках.

Девушка из магазина сказала старику пару слов на греческом, потом кивнула на Дебору. Старик заворчал, но никаких признаков интереса не выказал. В конце концов он что-то пробормотал жене, та тоже кивнула и устремила на Тони оценивающий взгляд.

– Так что вы хотите? – спросил старик.

Дебора удивилась. Она-то полагала, что он не знает английского.

– Ну, я в общем-то не знаю...

Она посмотрела на Тони, чтобы выгадать время, а потом внезапно сказала:

– Погребальную маску. Золотую погребальную маску, вроде найденных в Микенах.

Эти слова оказались волшебными. Лицо старика осветилось улыбкой. Он быстро поговорил с женой, и та тоже широко улыбнулась, лепеча что-то по-гречески двум американкам, сложила руки перед грудью, словно хлопнула в ладоши, и так застыла. Потом старик встал и захромал из комнаты, сделав им знак идти за ним.

– Вроде масок, которые нашел герр Шлиман?

– Да.

Через кухню он вывел их во двор, где стояло несколько сараев.

– Печь. – Он указал на один из сараев. – Кузница, – добавил он, подводя их к другому.

– Герр Шлиман ночевал в деревне, – продолжал старик. – Дальше по улице, через три дома. Не только Шлиман. Многие знаменитые люди. Гиммлер и Геббельс тоже ночевали здесь.

Дебора бросила на него быстрый взгляд, ожидая, что он сейчас объявит свои слова шуткой.

– Нацисты?

– Конечно. – Старик пожал плечами. – Микены были очень важны для них. Шлиман сам был... как они это называли... тевтонский супермен?

Он хрипло рассмеялся над своими словами – или над своими воспоминаниями. Дебора и Тони обменялись косыми взглядами.

Старик распахнул тяжелую дверь и включил свет. На бетонном полу у стены стояло несколько больших металлических жаровен. Еще было несколько различных наковален, а на стене висело множество инструментов с длинными рукоятями: почерневшие от огня щипцы, клещи и молоты с бойками, отшлифованными до блеска за многие годы использования. У одной из стен расположился верстак, уставленный восковыми фигурами разной степени завершенности.

– Мы используем только древнюю технологию, – сказал старик. – Даже с бронзовыми отливками. Из каждой восковой фигуры делается одна форма, из каждой формы – одна статуя. Очень медленный процесс, очень дорогой. Кроме нас, так больше никто не работает.

– А маски? – спросила Дебора. – Вы умеете их делать?

– Конечно.

– Вы делали их раньше?

– Одну или две. Много лет назад. Вот такие маленькие.

Он сложил руки, показав около шести дюймов в поперечнике.

– А можете сделать их больше? – спросила Дебора. – В натуральную величину.

– Разумеется. – Он снова пожал плечами, напомнив Деборе директора музея в Афинах. – Но золото дорогое. Очень трудно найти в Греции в наши дни. В прежние времена, в дни Агамемнона, в золоте было много примесей. Олово. Цинк.

– И вы можете сделать такие, из той же смеси?

Старик нахмурился:

– Почти. Оригинальные маски разные. Каждая из них сделана из металла из разных мест, поэтому нет одного-единственного правильного... м-м... состава. Какую вы хотите скопировать, Агамемнона?

– Нет, – ответила Дебора. – Мне нужна маска, похожая на них, но другая. Вы могли бы сделать такую?

Он кивнул и поднял палец, словно прося подождать. Потом вышел из комнаты. Его не было несколько минут. Оставшись одни, женщины просто улыбались друг другу и смотрели по сторонам, разглядывая незаконченные работы. Когда старик вернулся, в руках у него были две черно-белые фотографии – наверное, из гостиной.

– Смотрите, – сказал он, показывая первую фотографию.

Сердце Деборы екнуло и остановилось. Человек, склонившийся над наковальней, держал большую погребальную маску. Не похожую на выставленные в Национальном археологическом музее. Эту маску она видела на компьютере Ричарда.

– Мой дед, – гордо сказал кузнец. – Вот.

И подал Деборе другую фотографию. На ней в камеру улыбались двое мужчин. Один мускулистый, с густыми усами и веселым лицом, другой с усами потоньше и в профессорских очках без оправы. На обоих были надеты старомодные темные костюмы с необычно маленькими воротничками.

– Снова мой дед, – сказал старик.

– А кто с ним? – спросила Тони.

– А это... – Кузнец постучал по стеклу фотографии, как стучит палочкой дирижер, обращаясь к скрипкам, – Генрих Шлиман.

Глава 46

Дебора поняла это сразу, как увидела фотографию. Она узнала обычную позу Шлимана – то ли скучный ученый, то ли напыщенный шоумен, – и сердце ее упало. Они с Тони заплатили за две вещи хозяевам и за еще несколько из торгового зала, даже не посмотрев заранее, что покупают, лишь бы как-то сгладить свой побег. Дебора почти утратила способность соображать. Ощущение было такое, словно новость о несчастном случае в семье прервана телевизионной рекламой. Надо было срочно выбраться из кузницы, из деревни, из страны. Здесь расследование закончилось.

Фотографии могли значить только одно. Маска и все остальное, за что умер Ричард, – подделки, созданные талантливым греческим ремесленником в конце девятнадцатого века. Тот факт, что Ричард и Маркус – а возможно, и деятели греческого и русского правительств – тоже обманулись, никоим образом не утешал. Все, что она делала, исследуя и раскапывая, рискуя жизнью, рискуя свободой и репутацией в Штатах, – все основывалось на лжи.

Не важно, как маска и другие предметы попали в Америку. Не важно, было ли тело. Не важно, разыскивают ли его пятьдесят лет Советы. Не важно, у кого все это теперь. Все это – мусор, стоящий не больше чем любой сувенир для туристов. Вот за что убили отца Тони, вот за что убили Ричарда. Горькая, несмешная шутка – шутка наихудшего вкуса, которая становилась все гаже с каждым новым появившимся из-за нее трупом. Когда Дебора наконец вышла на выжженную солнцем деревенскую улицу, ее внезапно затошнило.

Тони не надо было спрашивать, что Дебора чувствует или думает. Горькое осознание настигло ее чуть позже, но по слезам унижения, которые она стерла из уголков глаз, было ясно, что чернокожая женщина тоже прекрасно поняла смысл предъявленных фотографий. Мелкое жульничество с участием Шлимана, чтобы собрать деньги для афинского особняка? Впрочем, не важно. Отец Тони умер напрасно. Уж лучше его убили бы из расовой ненависти, подумала Дебора. По крайней мере тогда гнев Тони был бы праведным и возмущение оправданным. А так ее отец оказывался невольной жертвой какого-то глупого случая. Да, все это – не более чем неудачная шутка.

Они оставили продавщице адреса, по которым надлежало отправить покупки, и равнодушно расплатились. В любом случае европейские деньги им теперь не нужны. Они едут домой.

По пути к красному «рено» Дебора пыталась сообразить, что же она купила, и не могла ничего вспомнить.

– Подбросить в Афины? – предложила Тони.

– Мне надо вернуться в гостиницу в Коринфе, – ответила Дебора. – Собрать вещи. Проверить, не звонили ли Маркус или Кельвин. Поеду завтра утром.

Тони кивнула. Достала из сумочки ключи от машины, а потом, словно поддавшись порыву, пожала Деборе руку. Их взгляды снова встретились. Женщины кивнули и улыбнулись друг другу, молча сдерживая невыплаканные слезы.

Тони села в машину и уехала. Дебора не помахала вслед.

Она пошла к автобусной остановке. Раздался гудок автомобиля, и Дебора отскочила к стене дома, чтобы убраться с дороги. Машина снова засигналила. Дебора раздраженно обернулась и увидела, что это такси. Водитель считал, что ей нужна машина.

А что еще здесь делать неотесанной американке?

– Хотите посмотреть старый город?

Не хочет, с нее хватит, – но вдруг появилось ощущение, что теперь она готова проститься с Ричардом. Его, наверное, уже похоронили. Она попрощается с ним в крепости, которая так его околдовала, пусть он и заблуждался.

Дебора открыла заднюю дверцу и, не говоря ни слова, села.

Все, что произошло за последние несколько дней, стерлось сделанным в деревне открытием, казалось далеким и малозначительным. Последнее, завершающее действие, и она может ехать домой.

У нее сохранился купленный утром билет, поэтому она прошла бесплатно. Микены не изменились, только теперь город казался поблекшим, менее величественным – как театр для того, кто побывал в пыльной будничности кулис. Дебора прошла тем же путем через те же Львиные ворота, увидела тот же круг шахтных гробниц, где все началось, и поднялась на Акрополь. Было уже поздно, почти все туристы разъехались по гостиницам или скорее всего разбрелись по ресторанам и сувенирным лавкам.

На самой высокой точке крепости Дебора обернулась и посмотрела вниз, на стены с их циклопической кладкой, могильные круги и гробницы-фолосы, потом на купеческие дома, дорогу и пропыленные чахлые кустики на холмах.

– Я приехала ради тебя, Ричард, – прошептала она. – Приехала, чтобы попытаться помочь. Помочь я, к сожалению, не смогла, но, наверное, я должна была приехать. – Она наклонилась и набрала пригоршню пыли и гравия. – Прощай, Ричард. Ты был хорошим человеком. Плохим историком и куратором, но хорошим человеком, и я очень любила тебя.

И Дебора швырнула пыль и гравий по широкой дуге в пустоту – что-то могло попасть и в сами шахтные гробницы.

Мгновение она постояла молча, потом огляделась. Солнце начинало медленно спускаться за холмы, и последние экскурсоводы выводили своих подопечных из крепости, чтобы быстренько поглядеть на сокровищницу Атрея. Кроме нее, в развалинах оставался лишь один человек – худой парень лет восемнадцати – двадцати. Когда Дебора поднималась на Акрополь, он сидел на ступенях и курил, безучастно поглядев на нее маленькими неприятными глазами. Теперь же, почувствовав ее взгляд, он медленно встал, бледные губы изогнулись в кривой ухмылке. И сидел он не на ступеньке, а на ядовито-зеленом мотоциклетном шлеме.

Глава 47

Дебора застыла. До парня было всего ярдов тридцать – достаточно близко, чтобы она подробнейшим образом разглядела, как он затягивается, а потом, глядя на нее с неприятным весельем, отшвыривает дымящийся окурок. Она все еще стояла, уставившись на него, когда он медленно поднялся на ноги, по-прежнему ухмыляясь и глядя куда-то в сторону, – наглый, посмеивающийся над чем-то, понятным только ему. Худой, жилистый и бледный, как мел, за исключением синеватой щетины на выбритом черепе. Глаза – маленькие и близко посаженные, – казалось, незряче вглядывались в пространство, старательно игнорируя Дебору, но с наслаждением ощущая ее панику. Когда он наконец посмотрел на нее, бледное лицо выразило самоуверенность шоумена перед полным залом зрителей, собравшихся, чтобы стать свидетелями его неизбежного триумфа.

Он пришел убить: на этот раз вблизи и своими руками.

Дебора быстро огляделась, оторвав от него взгляд, разрушая эти змеиные чары. Акрополь был не особенно высок, но, если придется спрыгнуть, она, вероятно, что-нибудь себе сломает и убийца все равно настигнет ее через несколько секунд. Крепость задумывалась для отражения нападений, и вниз вел только один путь: лестница, где теперь медленно поднимался на ноги киллер. Идти было некуда – только вверх и назад, надеясь, что он пойдет следом и она как-то сумеет проскочить мимо.

Парень дождался, пока Дебора снова посмотрела на него, и словно ненароком расстегнул рубашку. Это сильно встревожило ее – и вдвойне из-за того, что оказалось под рубашкой. За поясом у него торчал кинжал. Не такой, каким убили Ричарда – в этом она была уверена, – а больше похожий на охотничий нож с длинным клинком и изогнутым острием. Однако кинжал все-таки напугал ее меньше, чем татуировки. Даже издали Дебора разглядела все: вычурная погребальная маска от соска до соска, от горла до лобка, и что-то, пристроившееся над ней, – стилизованная птица, возможно, орел. Да, римский орел. Поперек маски шла надпись по-гречески; хотя парень демонстративно тянул время, Дебора не могла разобрать, что это за слово. Впрочем, она догадывалась и не читая.

Казалось, прошла вечность, прежде чем киллер пошевелился, и это тоже оказалась какая-то шутка, притворный выпад, предназначенный напугать: пальцы одной руки растопырены и вытянуты, другая рука стискивает нож, так что он торчит из кулака лезвием вниз. Дебора вздрогнула, и он засмеялся булькающим, мальчишеским смехом, почти захихикал. Дебору это напугало еще больше, чем нож или татуировка. Она не стала ждать, что будет дальше, а повернулась и побежала обратно к вершине горы, на которой стоял Акрополь, отчаянно пытаясь вспомнить карту из путеводителя.

Парень не бросился следом, – во всяком случае, сразу же. Оглянувшись через плечо, Дебора увидела, как он подбирает шлем и медленно идет за ней, по-прежнему улыбаясь в предвкушении погони. Он действовал продуманно, словно в своей стихии, словно проигрывая в жизни сцену из кино. Наверное, он играл Терминатора – неторопливого, непреклонного, хладнокровно-жестокого. Дебора продолжала идти, направляясь к самой северной стене.

В Микенах, как и в большинстве крепостей, имелись так называемые задние ворота – тайный выход, через который в случае осады можно было переправить припасы или войска. Они располагались в стороне от главного входа в крепость и по сравнению с внушительными Львиными воротами выглядели щелью в стене. Дебора видела их сегодня утром: где-то на северной стороне – в этом она не сомневалась, – но где именно, не помнила. Она быстро обошла царский дворец, забралась наверх и торопливо оглядела стены. Они тянулись к востоку гораздо дальше, чем ей запомнилось.

Задние ворота должны быть с той стороны.

Дебора свернула направо и бросилась бежать. Если удастся проскочить задние ворота и спуститься вниз, бритоголовый парень, вероятно, еще успеет догнать ее, выйдя через главный выход, однако там будут припозднившиеся туристы и пост охраны. Она оглянулась и увидела, как он идет следом, отставая на добрых тридцать ярдов. Рот приоткрыт, голова опущена – похож на охотничью собаку.

Нет, на гиену.

Она взяла левее дома с колоннами и добралась до широкого прохода по верху стен. Снова повернула направо и пошла на восток вдоль бойниц в сторону задней части крепости. Теперь она двигалась быстро, сознавая, что он прибавил скорость, вероятно, догадавшись о ее намерениях. Лодыжка болела все сильнее, но Дебора не сбавляла ход. Было слышно, как где-то позади парень тоже залез на стену и спешит следом.

Дебора ускорила шаг. В мотоциклетном шлеме он сильно напугал ее, словно, когда не видно глаз, казался менее человечным и потому более опасным. Теперь она увидела его глаза. Их наполняла слепая и глупая злоба. А татуировка...

Что-то в татуировке выглядело знакомым. Что-то, связанное с маской. Дебора знала, как выглядит маска, и несколько дней постоянно смотрела на ее разнообразные изображения. Разумеется, она выглядела знакомой. Однако было и что-то еще...

Дебора сделала еще полдюжины шагов и только тогда позволила себе ощутить мучительное сомнение. Этот участок стен был совершенно незнакомым. Утром она видела задние ворота сверху, но так далеко в развалины не забиралась.

– Нет, – пробормотала она. – Нет. О Господи, нет.

С каждым шагом истина становилась все более очевидной. Она неправильно определила свое местонахождение.

Задние ворота были ближе к западной стороне Акрополя. Можно и дальше бежать по стенам, однако этот путь вел в никуда, она просто уходила все дальше и дальше от людей, которые могли быть у входа.

Дебора оглянулась. Стена слегка изгибалась, и преследователь на время пропал из виду.

Момент не хуже любого другого.

Она принялась карабкаться обратно на верхнюю платформу. Если преследователь не видел, как она слезла со стены, то может просто пройти мимо, и ей удастся вернуться той же дорогой, пробежать по вершине крепости и выйти через Львиные ворота. Она отчаянно ползла по камням, обдирая пальцы, и наконец забралась на платформу. Посмотрела вниз, на крепостные стены, и выдохнула. Его там еще не было. Получилось!

И только начав вставать, Дебора увидела, что парень стоит на платформе, совсем близко, и смотрит на нее. Он сделал то же самое чуть раньше, вероятно, намереваясь прыгнуть на нее сверху. В любом случае она проиграла решающие ярды, и теперь он оказался между нею и обоими воротами. Идти было некуда.