Текст книги "Маска: история Меллисы де Бриз (СИ)"

Автор книги: Эллин Крыж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 38

Дуэли были излюбленным средством Меллисы избавляться от слишком назойливых поклонников.

Если воздыхателя трудно становилось удержать в границах приятных Меллисе, очаровательной графине стоило лишь появиться перед ним на улице под руку с другим своим поклонником. И объяснение становилось неизбежным.

Никто не имел права посягать на свободу графини. Мужчины рисковали лишиться из-за своего упрямства карьеры и положения в обществе. Ведь, согласно королевскому эдикту всякие поединки были запрещены. Все знали, что проект этого указа – дело рук Ришелье. И у виновных в его нарушении сразу появлялась другая забота, кроме ухаживаний за неприступной красавицей. И даже не лечение ран, а угроза ареста становились самой первой из их насущных проблем.

"Цвет дворянства не должен лишаться жизни из-за глупой прихоти! Место для упражнений со шпагой – на поле брани, за честь своего короля!"

Такие изречения его величества и его высокопреосвященства в пользу эдикта, осуждающие дуэль, как бессмысленное убийство (или хотя бы попытку убийства) ближних, и в равной степени, попытку самоубийства, "цвету дворянства" были превосходно известны. Однако угрозы и суровые кары нарушителей не смущали остальных. Вековые традиции не умирают без боя.

Драться не стали меньше. Лишь старались сохранить место и время в тайне. Секунданты подбирались из числа наиболее верных друзей, а то и обходились (в нарушение правил) вовсе без секундантов, если случалось дело, не терпящее отлагательств.

Виновники дуэлей довольно часто оба оставались в живых. Это означало, что если личной гвардии кардинала станет известно о нарушении эдикта, представители ее тотчас же нанесут визит дуэлянтам. И если в поединке ты не убит на месте, остаётся два выхода: отправиться в тюрьму или бежать.

Тем не менее, ни придворным, ни солдатам, ни полку мушкетёров – личной охране короля, ни гвардии, королевской или кардинальской, не было, кажется, никакого дела до строгого указа, запрещающего дуэли. "Цвет дворянства" не мог не обнажать шпагу по всякому поводу. А то и без всякого повода, просто потому, что у них эта шпага была. Ведь все знали, что если не произойдёт рокового совпадения (в лице некстати появившегося гвардейского патруля) и никто не сообщит вовремя о произошедшем, либо предполагаемом поединке, ареста в восьмидесяти случаях из ста удаётся легко избежать. В дело можно пустить придворные, любовные либо денежные связи, и снова беззаботно гулять на свободе до следующего вызова. Что касается "несчастливых" двадцати шансов, можете, если угодно, позволить себя убить, если так боитесь властей. Тогда уж вы точно ничем не рискуете, кроме дискуссии о справедливости данного эдикта перед Райскими вратами.

Меллиса пользовалась всеми этими вариантами весьма тонко. Лоранс не слишком одобряла эту ее политику, но запретить мужчинам драться… Этого не мог добиться сам кардинал, даже сам Господь Бог, что же могли сделать женщины?

Тем более что Лоранс считала дуэли неизбежными во все времена.

– Разве могут мужчины не драться друг с другом? – восклицала она. – Безнравственно это им запрещать, пока существуют на свете хоть какие-то поединки. А поединок Добра и Зла – он всегда есть. Он-то и даёт повод! Дуэль возникала, как благородное дело – защита справедливости, свидетельство воли Всевышнего, Божий суд, в котором не мог победить неправый.

– А поменьше философии можно? – морщилась Меллиса.

Но подруга властно отрезала:

– Нельзя! Во все века, разным оружием, железом, словом, кулаками, даже кажущимся непротивлением, но они дерутся, коли они мужчины. И счастье наше, что вокруг всё еще век железа! Если мужчины окончательно перейдут на слова… Политические ходы и поединки гремят порой дольше, чем грохот пушек, и сеют смерть на большее расстояние. Это куда более бесчестно и подло, чем по-настоящему драться с обидчиком один на один. Если поединки умрут…

– Ты сама сказала, что они бесконечны, – напомнила Меллиса.

– Да, бесконечны. Но может измениться их форма и наверняка в худшую сторону. Если у мужчин пропадёт то чувство, которое сейчас заставляет их выхватывать шпагу и драться с обидчиком, куда же мы тогда денемся?

– Вот это верно, нам станет тяжело жить, – подтвердила Меллиса. – Да и сейчас не всякого легко заставишь драться из-за себя.

– Ты-то заставишь! – смеясь, отвечала Лоранс.

– Я – да. Но это непросто…

– Кстати, что ты сделала с Таверни? – довольно строго спросила Лоранс. Она по приезде еще не вникла до конца во все перемены в делах Меллисы.

Разговоры о дуэлях повторялись не раз. Последний, подруги вели в середине лета. И тогда же Лоранс спросила, что стало с капитаном де Таверни?

– Он весьма изменился. Стал невыдержан, собирается оставить королевский полк и перейти в личную гвардию Монсеньора. Нам это крайне некстати, нам более ценны наши люди в окружении короля. Говорят, вы в ссоре с капитаном, правда ли это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌38(2)

– Не знаю, – сказала Меллиса. – Давно его не видела, к своему удовольствию. Я пригрозила ему однажды, что разрушу его карьеру, смешав имя Таверни с «делом Соржюса». Ведь он стал капитаном (с протекцией Монсеньора) после гибели нашего незабвенного героя. Я сказала, что сделаю это, если Таверни не будет меня слушаться.

– Ты не уполномочена делать подобные разоблачения, – сухо напомнила ей Лоранс.

Меллиса хмыкнула:

– Знаю. Но Таверни совершенно ни к чему знать об этом. И он, как видишь, поверил. Лоранс, можно мне избавиться от него? Своей глупой ревностью он безмерно мне надоел.

– Его пылкость от андалузской крови, – снисходительно сказала Лоранс. – В их роду половина испанцев по женской линии. Тебе, дорогая, придется его терпеть. Таверни неплохой воин на поле интриг. Монсеньор его ценит.

– Больше, чем нас?

– Что за чепуха, Меллиса, – Лоранс заметила злой многообещающий огонёк в глазах подруги. – Брось это, слышишь?

– Таверни меня раздражает. Что если… дуэль?

– Перестань. Капитану гвардии это легко сойдёт с рук. У него протекция Монсеньора, не забывай.

– Отлично! В таком случае, думаю, его могут убить на дуэли. Ведь всё зависит от выбора противника, верно?

– Таверни известен как первоклассный фехтовальщик. И, поверь, это правда, мне говорил дю Гартр. У него уже случалось немало дуэлей.

– Мда, из них только на моем фронте – три, – задумалась Меллиса, поглаживая одного из мопсов, которых Лоранс с недавних пор держала дома. Эти собачки забавляли гостей и считались модными при дворе, но Меллиса их не любила.

Толстые, откормленные, кривоногие и самовлюблённые, с печатью надменного превосходства на плоской черной мордашке. На приёмах они окружали Лоранс словно верные пажи, а в обычные дни бродили по кухне, выпрашивая лакомства и терзая горничных своими капризами.

Меллиса задумчиво гладила мопса, и в голове ее постепенно зрел план.

Валлюру она солгала, будто бы придумала про дуэль только что. С его подачи, к тому же. Нет, об этом спектакле Меллиса задумывалась давно, он только дал ей подходящий повод высказать угрозу. И теперь она твёрдо решила привести свой план в действие при первом удобном случае.

Но пока случай не представлялся, и жизнь преспокойно шла своим чередом. Лето подходило к концу.

* * *

В октябре, совпав теперь с годовщиной победы под Ла-Рошелью, в Лувре проходил ежегодный бал-маскарад. Меллиса ни разу еще не принимала в нём участие. Ее не тянуло на карнавалы. Воспоминания об одном подобном торжестве не особенно радовали ее.

Однако в этом году Меллиса была там. Ее пригласили сразу несколько давних и новых ее поклонников. Капитан Таверни в том числе.

Меллиса всем обещала прийти, но ни одному не назначила определённой встречи. Все слуги в особняке Лоранс и сама хозяйка неплохо заработали на многочисленных подкупах и заманчивых предложениях, осаждавших их со всех сторон с единственной целью: узнать, в каком платье будет Меллиса.

Ответ был прост: "в синем". Но верные горничные, слегка смущаясь, чистосердечно несли любой вздор, какой приходил им в голову. Поэтому Меллису искали весь вечер. Но, увы, не там, где она была.

Всё-таки Меллиса пришла на маскарад. Таверни ее даже узнал. На графине Граньоль было сине-звёздное платье и бархатная синяя маска с богатым серебряным шитьём, украшенная бриллиантами и крупной каплей-жемчужиной. Ей сделали на заказ Меллисе довольно давно, но появиться на публике в этой маске случай представился впервые на осеннем балу.

Не одна Меллиса почтила королевский праздник своим присутствием. Маркиз де Валлюр, не будучи частым гостем таких шумных светских развлечений, также сегодня был здесь. Маркиз даже пожелал завести лёгкую интрижку с одной юной девушкой, показавшейся ему очень милой. Эта очаровательная особа божественно танцевала, мило смеялась, была застенчива и молчалива. Валлюр видел только ее опущенные веки и густые ресницы. Глаза в прорезях маски не блеснули ни разу. Черная густая вуаль с россыпью алмазных блёсток закрывала лицо девушки, но движения, фигура, смутные черты не могли обмануть: она была хороша и молодость ее не была притворной.

Впрочем, незнакомка не протестовала, когда маркиз предложил ей покинуть бал и поехать к нему домой. Ее щёки скромно заалели, но губы прошептали: "да".

Карнавальный флирт превратился в любовное приключение.

38(3)

В спальне разыгрывался еще только пролог вечной пьесы. Губы красавицы молча и горячо отвечали на поцелуи маркиза. Валлюр расстегнул лиф ее платья, целовал ей шею и плечи. Но снова склонившись близко-близко к ее губам, маркиз вдруг застыл.

Полуоткрытые ярко-красные губы дрогнули и сложились в знакомую улыбку.

Валлюр скрипнул зубами, медленно отстранившись.

– Меллиса! Стерва…

Из-под маски долетел горловой смешок, похожий на мурлыканье тигрицы. В прорезях наконец заблестели глаза.

– Можете считать, что вам удалось забраться ко мне в постель, – зло сказал Валлюр, завязывая манжеты на своей рубашке. Похоже, он собирался встать.

Меллиса засмеялась и медовым голосом возразила:

– Как можно, маркиз! Разве я насильно заставила вас уехать с королевского маскарада? Или это я, может быть, несла вас на руках от порога дома до спальни? Ай-яй-яй, как неблагородно с вашей стороны упрекать меня в том, будто я нарочно навязывалась вам!

Валлюр молча смотрел на нее, сидя на краю кровати, вполоборота к своей даме.

– Вы мне нравитесь таким, как сейчас, маркиз, – продолжала Меллиса. – У вас растерянный вид. Я люблю видеть сильных мужчин слабыми.

– Любой человек имеет право несколько растеряться, обнаружив у себя в постели змею, – ответил Валлюр. – Что вам нужно от меня?

– Мне?!! – Меллиса явно обиделась. – Я всего лишь Меллиса, а не Мессалина*, вы перепутали, маркиз!

Валлюр бросил на нее быстрый взгляд, но тут же отвёл глаза и не стал возражать или обвинять ее.

– Только не делайте глупостей, – поспешно предупредила Меллиса слегка нервным тоном, видя, что маркиз очень бледен в свете ночника и задумчиво крутит на пальце свой неизменный перстень.

– Каких еще? – отрешённо спросил он.

Меллиса кивнула на его руки:

– Осторожнее с ядом.

Валлюр засмеялся.

– Простите, привычка, – он снял кольцо и бросил его на столик, сбоку от кровати. – А вы боитесь, красавица!

– С чего бы?

– Не знаю, – он окончательно развеселился. – Откуда вы взяли, будто в нём яд?

– Я знаю, – хрипло ответила Меллиса совершенно серьезно. – Я уже брала у вас это кольцо и открывала. Я знаю.

– Когда? – удивился маркиз.

– Ну… однажды, во время нашей беседы. Вы и не заметили.

– Ловко! – усмехнулся Валлюр.

Он откинулся на подушку рядом с полулежащей женщиной и поднял руки за голову. Закрыл глаза.

– Что ж, вынужден признать, что проиграл вам, графиня, – ровным голосом сказал он. – Можете меня убить, если хотите. У вас ведь есть с собой кинжал, не так ли?

– Естественно.

– Прекрасно. Думаю, вы умеете с ним обращаться. А промахнуться даже при таком тусклом свете довольно затруднительно, так что поступайте, как вам угодно.

Валлюр открыл глаза, когда услышал, как что-то тяжёлое стукнуло, падая на стол, как раз у него над ухом. Покосившись в ту сторону, он увидел, как золотой огонёк света пляшет на краешке зеркального лезвия, между эфесом кинжала и его ножнами. Меллиса бросила свой нож рядом с кольцом.

– У вас кинжал, у меня яд… вот и поговорили, – с улыбкой и с грустью тихо отозвался Валлюр, не двигаясь. – Простите меня, мадемуазель. Я совершил непростительную глупость, не узнав вас.

– Не прощу! Никогда! – с дрожью в голосе проговорила Меллиса и резко села на кровати. – Вы никогда не давали себе труда узнавать меня, маркиз! Я была для вас только чьей-то прислужницей, чьей-то шпионкой, но никак не живым человеком! Вы дорого заплатите за такое неуважение, дорогой господин де Валлюр! Я вас уничтожу, но научу не смешивать меня с другими! Вы… никогда… Завтра я заставлю вас наконец запомнить, что я существую на свете! Больше ни с кем, ни с кем вы меня не спутаете и научитесь наконец узнавать!!

– Ты что?.. – Валлюр тоже поднялся, опираясь на руку. Другую протянул к синей, шитой серебром маске и открыл лицо своего врага.

Из глаз Меллисы действительно лились злые слёзы, которые маркиз услышал в ее голосе. Если бы она изо всех сил вонзила в его грудь кинжал, Валлюр удивился бы гораздо меньше.

– Вы всегда!.. Всё время! – всхлипывала Меллиса, закрывая лицо локтем, а ее плечи вздрагивали от сдерживаемых рыданий. Но скоро она опять посмотрела в глаза маркизу гипнотическим взглядом змеи. И зрачки в полумраке почти светились. – Я уничтожу вас.

Потом Меллиса совсем успокоилась.

– Рада сообщить вам, маркиз, что вы сами решили свою судьбу. И пришли точно в расставленную ловушку. Даже если сейчас вы выбросите меня в окно, это не поможет. Слишком поздно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍38(4)

– Для чего поздно?

– Для вас. У вас завтра будет дуэль. Из-за… помните наш уговор?

– Конечно. Но какой повод?

– Вы смеётесь, маркиз? – Меллиса сама улыбнулась. – Когда бы я ни вышла из вашего дома, сейчас или на рассвете, в карете или пешком, за мной наверняка следят. И донесут моему ревнивому поклоннику, где я была этой ночью. Вам нужны дальнейшие объяснения?

Валлюр озадаченно поднял бровь:

– Гм, да! Чьи люди за вами следят, графиня? То есть, простите, кто мой противник?

– Капитан де Таверни вас устроит?

– Вполне… чёрт побери, я одобряю ваш выбор, Меллиса! – Валлюр с полминуты молчал. – И… каков результат нашего поединка с де Таверни? Вы так искусно предсказываете, что я осмелюсь спросить.

– Думаю, вы сделаете всё, чтоб остаться в живых, – холодно сказала Меллиса. – Иначе мой план не имеет смысла, – добавила она мягче.

Валлюр засмеялся снова:

– Вы так уверены, что я не откажусь от дуэли, графиня?

– Вам не удастся этого сделать, маркиз. Таверни не склонен будет вас слушать. Он сразу выхватит шпагу, и вам придется ответить, если хотите жить.

– А после? Таверни – верный слуга кардинала, ваш… сообщник, капитан гвардии короля… Мне, в лучшем случае, светит ночевать в Бастилии. Несколько ближайших месяцев или лет. Это, конечно, не то что ночь с вами, тем более, что…

– Молчите! – взвилась Меллиса. – Вы лжете всегда и во всём, каждым словом! Я всегда была вам безразлична. Да вы и притвориться не пытались, будто хоть сколько-нибудь неравнодушны ко мне! Кроме ненависти и холода…

Валлюр придвинулся ближе.

– Да не так уж и безразлична, – тихо заметил он.

Меллиса сожалеюще улыбнулась:

– Вас эта игра не спасёт. Я сама вас в нее втянула… Но скажите хоть раз, маркиз, когда вы бываете искренни?

– Сейчас, – ровным голосом ответил Валлюр, и поцеловал ее в губы. – А вы сами, Меллиса?

Она вздохнула и, опустив голову, молча водила пальцем по краю подушки. Потом снова повернула лицо к маркизу. Тревожно исподлобья глянула на него.

Валлюр ответил полуулыбкой.

В ту ночь они больше не ссорились.

* Мессалина – третья жена римского императора Клавдия, известная своим распутством. Ее имя стало нарицательным.

38(5)

Утром, еще очень ранним, любовники и враги почувствовали голод.

В доме стояла мёртвая тишина. Все слуги и хозяева верхнего этажа спали.

Валлюр встал и выглянул в окно.

На серых улицах было совершенно пусто. Поверить, что за домом следят, было не так-то просто.

– Есть хочешь? – не оглядываясь, спросил он.

– Вообще-то, да.

– Подожди, я что-нибудь принесу.

Он оделся и пошёл в гостиную. Меллиса последовала за ним.

Теперь она сидела в его гостиной, на его диване, в его же халате, открывавшем на груди мятые кружева нижней батистовой сорочки, и, улыбаясь, смотрела, как маркиз опустошает полки буфета и готовит им "утренний коктейль".

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Что? – он обернулся.

– Как ваше имя, маркиз?

– Шарль-Этьен… – он недоумённо двинул плечом, наливая вино в бокалы. – Какое это имеет значение?

– Никакого, – Меллиса поймала брошенную ей булочку и жадно впилась в нее зубами. Маркиз сузил глаза, пристально посмотрев на нее.

– У дворян нет имён, у них одни родовые замки, – жуя, сказала Меллиса. – Так Лоранс говорит.

– Это у дворян… – вполголоса лукаво заметил маркиз.

– Что?

Меллиса медленно опустила руку с булочкой. Глотнула.

Валлюр широко улыбался. На его губе темнела маленькая полоска запёкшейся крови (Меллиса ночью случайно укусила его).

– Мои родовые замки неизвестно мне ли принадлежат, – наконец сказал он. Иронично, но уже не весело. – Мое усыновление было совершенно законным, но до шести лет я назывался просто "Ле-Ман", без всякого "маркиза". Вам этого, боюсь, не понять, графиня. Я ведь из "воспитанников". Вы, верно, не знаете, что это такое?

– Я?! – Меллиса подавилась и закашлялась.

Валлюр дал ей воды, запить эту новость.

– Господи, и откуда же вы взялись, мар… Шарль-Этьен Ле-Ман? – отдышавшись, спросила она.

– Приют Святой Женевьевы, округ Парижа.

Меллиса протянула ему руку, но вовсе не как для поцелуя.

– Приятно познакомиться, приют Святой Анны, Сена и Марна!

– Ты тоже?

– Да, если вам угодно, месье, я даже меньше графиня, чем вы – маркиз! – сказала Меллиса. – Теперь вы довольны?

– Удивила, – кратко признал он. – Трижды, за такой короткий срок: вечером, ночью и утром. Будет и четвёртый раз?

– Возможно, и пятый, – осторожно ответила Меллиса, не зная, стоит ли давать поспешные обещания.

Де Валлюр вздохнул:

– Я сдаюсь. Мне не угнаться за твоим фейерверком сюрпризов. Мне вполне удался только один раз, в остальном, как я понимаю, всё шло в пределах твоего плана?

– Иногда даже лучше, чем я предполагала, – кокетливо возразила Меллиса.

Валлюр присел рядом, обняв Меллису за плечи. Выпил вино. Повернувшись, внимательно посмотрел на ее лицо. Поцеловал Меллису в висок, отведя рукой ее волосы.

– Я подумал, что не будь мы врагами, могли бы просыпаться вместе каждый день. И ты каждое утро смотрела бы на меня, как сейчас.

Меллиса спросила, как же она смотрит сейчас?

– Как будто веришь мне.

– Ты, действительно, не маркиз? – с любопытством уточнила Меллиса.

– Не знаю. Вообще-то, я похож на все наши фамильные портреты, но… разве я могу знать наверняка? Просто интересно было, что ты на это скажешь.

– И чего ты ждал от меня? Крика? Скандала?

– Я заранее не загадывал.

– А другие как реагировали?

– Другим я не говорил.

Меллиса подняла бровь и скептически улыбнулась:

– Отчего же мне выпала подобная честь?

– Сказать правду? Из мести. Вчера вы несправедливо обвинили меня, мадам, будто я не отличаю вас от других. Так вот, я считаю, что вы не похожи ни на одну из женщин, с которыми я когда-либо встречался в жизни!

– Так уж ни на одну? – едко спросила Меллиса.

Валлюр почему-то смутился и убрал руку с ее плеча.

– Похожа, – наконец сказал он. – Но ты обидишься, если я скажу.

– Нет уж, пожалуйста, правду, маркиз! – шутливо-капризным тоном потребовала Меллиса.

Валлюр встал. Видимо он всерьёз опасался, что Меллиса разозлится, а то и ударит его. Поставил бокал на стол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍38(6)

– Я видел еще одну, похожую на тебя, но это была… уличная девчонка. Воровка или бродяжка, убегавшая от полиции. Я… случайно помог ей скрыться. Давным-давно.

– Это была я, – улыбаясь, сказала Меллиса.

Маркиз вздрогнул сначала, потом покачал головой:

– Неправда.

– Легко могу доказать! – Меллиса торжествовала. – Была зима, так? Шёл снег. Это было в Париже. Ты ехал в своём экипаже и читал… сам вспомни!

– Нет, скажи!

Меллиса зло усмехнулась:

– Мальчишка… Вон она, лежит на столе. "Апология Сократа"! Ненавижу ее еще больше, чем тебя! Я тогда не знала, что это за штука, но запомнила крепко. Еще бы! Ее корешок был у меня перед глазами целых двадцать минут! Вместо общения с вами, маркиз!! Покажи мне женщину, которая способна простить подобное свинство!

Валлюр откровенно расхохотался. Потом вдруг с тревогой посмотрел на Меллису. Она так ясно услышала его мысль, будто Валлюр сказал вслух: "Это была она?!"

Меллисе стало как-то не по себе. Она впервые подумала, а что, собственно, осталось от той маленькой девочки? Возможно ли сейчас узнать ее… в ней? И оттого, что Валлюр отчётливо думает о ней в третьем лице, Меллису кольнул холод.

Валлюр налил себе еще вина.

– Не пейте много, маркиз, – машинально предупредила его Меллиса, – у вас сегодня дуэль.

– Что? – он недоверчиво нахмурился. – Вы с ума сошли?

– Нет, я всего лишь держу свое слово. Думал, я пошутила?

– Нет… – Валлюр окинул тёплым взглядом всю ее фигуру. – Мне показалось, ты передумала.

– Мести дан ход! – отчеканила Меллиса, сползая с дивана и запахнув на груди халат. – Что я могу изменить? Таверни ждёт меня внизу. А если нет, ждут его люди. Какая разница? Не могу же я улететь отсюда, став невидимой! Даже если хочу, – добавила она тише, но так же непреклонно.

Валлюр придвинул для нее стул, сам остался стоять.

– Сядь, поешь, – велел он. – И спокойно всё объясни.

– Объяснять нечего, – возразила Меллиса, придвигая к себе паштет и тарелку с сыром. – В разрешении споров вам, мужчинам, советы, по-моему, не нужны.

– Хорошо. А потом что мне прикажешь делать?

– Беги из Парижа.

– Один?

Меллиса молча жевала. Выдержав долгую паузу, она сбоку глянула на маркиза.

– Надеюсь, вы возьмёте меня с собой, – тоном приказа сказала она. – Меня, в общем, интересуют дальние страны.

– Меллиса, ты определённо сумасшедшая, – устало заметил маркиз.

Меллиса нетерпеливо пожала плечами. "Ну, как знаешь", – означал ее жест. И рука спокойно потянулась к ломтику копчёного мяса. Потом к бокалу.

– Когда почувствуете, что ваш арест близок, извольте сообщить мне запиской. Я зайду попрощаться. Или, лучше, пришлите экипаж к порогу дома Лоранс. Вы ведь сами сказали, что из нашего дома прямая дорога в Бастилию. Я имею в виду улицу де Турнель. И мой вам совет: постарайтесь, всё же перенести дуэль с капитаном на завтра.

– А до уплаты всех моих долгов Таверни не соблаговолит подождать? – осведомился Валлюр.

– Боюсь, что нет. Он слишком горяч и не станет ждать так долго.

– В таком случае и вы не откажите в последней просьбе, графиня, – саркастически заявил Валлюр. – Прошу вас узнать, выезд через какие ворота самый безопасный для беглеца и изгнанника? И заодно сообщите мне пароль для застав!

– Могу даже обещать добыть новый дорожный паспорт за подписью Ришелье.

– Буду крайне признателен! – уже со злостью ответил Валлюр.

– На какое имя, маркиз?

– Мне безразлично.

Меллиса вдруг подняла на него глаза.

– Мне тоже. Супруги Ле-Ман вас устроят?

– Вы что… всерьёз решили составить мне компанию?..

– Нет! На этот раз право решать предоставляется вам, маркиз, – зло бросила Меллиса. – С меня довольно!

– Я подумаю, – пообещал он. – До завтра.