Текст книги "Маска: история Меллисы де Бриз (СИ)"
Автор книги: Эллин Крыж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
Часть вторая: «Мадемуазель Из Корзинки»
(1623–1625)
Глава 10
– Отец, отец! – мальчишка лет тринадцати-четырнадцати дёргал за рукав куртки мужчину, беседовавшего с директором бродячего цирка, синьором Кальяро.
– Отстань, Никко, мне некогда, – отмахнулся этот человек.
– Можешь ты зайти на секунду в зверинец? – настаивал сын.
– Ты же видишь, я занят, – раздельно сказал отец. По голосу своего наследника он слышал, что никакой непоправимой катастрофы пока не случилось.
– Идите, синьор Маноло, – отпустил его директор, – мальчик хочет сказать что-то важное. Идите.
– Не сказать, а показать! – хмыкнул Никко. – Синьор директор, вам тоже было бы интересно это увидеть.
– Что ж. Пойдём.
Никко потащил их обоих в фургон, где помещался зверинец цирка Кальяро.
– Вот это номер! – озадачено проговорил отец Никко, Пьер Маноло, наполовину итальянец, наполовину француз, старший конюх и великолепный наездник цирка Кальяро.
– Прелестное дитя, – заметил с улыбкой господин директор.
Никко сдавленно хихикнул, соглашаясь с господином директором.
Зрелище, в шесть часов утра порадовавшее мужчин в зверинце, можно описать так: между двух клеток, с тигром слева и двумя гепардами справа, на соломе спала хорошенькая черноволосая девочка, ровесница Никко. Она сладко спала и улыбалась, положив руки, сжатые в кулачки под щёку и поджав ноги.
– Как она попала сюда? – спросил у Никко отец.
Мальчик указал на распоротый брезент позади клеток.
– Представляете, что будет, если ее разбудить? – шепотом сказал Никко, показывая на тигра.
– Не надо пока, – остановил его директор.
Но поздно. Девчонка уже приоткрыла один глаз.
– Я и не сплю, – потянувшись, заявила она.
– Девочка, ты только не… – дёрнувшись вперёд, хотел предупредить ее Пьер.
Тигр зарычал.
Меллиса посмотрела, не поворачивая головы, сперва налево, потом направо… Села… И снова потянулась, даже с мурлыканьем. Тигр опешил.
– Хр-м-м-м? – спросил тигр.
Гепарды утробно заурчали.
– Хорошенькие, – сказала Меллиса, с нежностью глядя на усатые морды. – Это пантеры?
– Нет, гепарды. Они умные и служат почти как собаки, – быстро пояснил Никко, подавая ей руку, чтобы девочка встала.
– Боже мой, ты откуда? – спросил господин директор.
Меллиса открыто улыбнулась.
– Из Парижа, конечно. А где я сейчас?
– В цирке синьора Кальяро, – ответил директор и поклонился. – Имею честь представиться, синьор Кальяро – это я.
Девочка сделала глубокий реверанс.
– Меллиса, – назвалась она, точно как ее учили в приюте.
– Прелестно! – всплеснул руками директор. – Пойдём, ты наверное голодна.
– Может быть, – согласилась Меллиса. – Вам лучше знать, если вы – директор всего этого.
– Прелестно! – повторил синьор Кальяро и пропустил девочку вперед: – Прошу вас, мадемуазель.
– Благодарю вас.
Церемонии были отброшены после завтрака. Меллиса перезнакомилась за этот день со всеми артистами цирка Кальяро. И все, старые и молодые, рассматривали девочку точно чудо. Всем ужасно нравилось расспрашивать о том, как она спала прямо возле клетки с тигром, и Никко в сотый раз вновь описывал свое удивление, и всю сцену со своим отцом и директором и пробуждением Меллисы.
Никко взял на себя роль покровителя новенькой. Он показывал Меллисе всё, что было интересного в цирке. А поскольку интересным ей казалось буквально всё, то они ходили от одного фургона к другому до самого вечера.
Без сомнения, сперва следовало представить Меллису начальству. Но, поскольку с директором она уже познакомилась, девочка думала, что дело сделано, однако новый приятель объяснил ей, что, хотя директор цирка действительно синьор Кальяро, он здесь не самый главный. Господин директор первый человек в конюшне, то есть в конном аттракционе, а в делах цирка первый человек – его мать, старая синьора Кальяро.
10(2)
Мамаша Кальяро оказалась еще не такой уж ветхой старухой. Это была дородная энергичная пожилая женщина, не признающая никаких возражений. Но она оказалась еще и доброй. Меллиса ей почему-то понравилась.
– Откуда ты, дитя? – с сильным итальянским акцентом спросила мамаша Кальяро.
– Из Парижа, мадам.
– Так-так… Верно ты ужасно испугалась, узнав утром, что уехала из своего города?
– Вовсе нет, мадам. Ведь я знала, что уезжаю, когда легла спать.
Совиные глазки синьоры посмотрели на Меллису с одобрением.
– Разве ты знала, что попала к комедиантам?
– Я не могла точно знать, мадам, – отвечала Меллиса, – но я примерно так и думала, что попала в цирк.
– Да-да, – закивала мамаша Кальяро, – скажи еще, что ты знала, где легла спать.
– По крайней мере, в том, что в фургоне есть звери, я была уверена, – гордо ответила Меллиса. – Сперва я думала, что там только лошади. Потом поняла, что не только. Но я отложила выяснение до утра, мне уж очень хотелось спать.
Синьора посмотрела на девочку с большим интересом.
– Ты, должно быть, пряталась от кого-нибудь? – спросила мамаша Кальяро, делая вид, что ее совершенно не интересуют подробности, и она согласна удовольствоваться самым простым ответом.
– Да, мадам, пряталась. От полиции, – без смущения объяснила Меллиса.
– Так, так, так… – покачала головой мама директора. – Если надумаешь остаться у нас, – сурово сказала она наконец, – тебе придется выучить итальянский язык.
– Си, синьора, – ответила Меллиса и сделал реверанс.
Мамаша Кальяро басовито расхохоталась.
– Я подумаю, где ты сможешь жить, – пообещала она.
– Меллисс может жить у нас, – горячо заверил Никко. – Она будет помогать мне в зверинце!
– Мне очень нравится ваш цирк, – вежливо добавила Меллиса, хотя еще не успела хорошенько изучить всё вокруг. – Вы наверное знамениты и зарабатываете много денег?
– Ах, мамма мия! – вздохнула синьора. – Вот если бы у нас был слон, мы и правда могли бы считать себя большим знаменитым цирком. Если бы только у нас был слон!..
Никко сдержанно хихикнул. Позже Меллиса узнала, что "Если бы у нас был слон!" – любимая присказка мамаши Кальяро. Никто из артистов этого цирка никогда не видел живого слона. Но мамаша Кальяро родилась в большом цирке, где среди прочих дрессированных зверей был и огромнейший серый слон. И, вспоминая золотое время своего детства, мамаша Кальяро видела причину любых бед и невезения только в отсутствии в их нынешнем цирке слона. Будь у них слон, все проблемы с деньгами, публикой и полицией сразу решились бы сами собой. И даже если дела цирка шли хорошо, синьора не уставала вздыхать: "Всё-таки, если бы у нас был слон…"
Получив благословение мамаши Кальяро, Меллиса могла уже считать себя своей в труппе. Она познакомилась со всеми артистами.
В восьмом фургоне, как она уже знала, ехал зверинец. Там же обитали Никко и его отец.
Седьмой фургон принадлежал самому синьору Кальяро, его жене, трём сыновьям и матери. Когда-то здесь жил и его отец, бывший директор цирка. Но два года назад синьор Кальяро-старший умер и оставил свое дело сыну. Однако мамаша Кальяро считала, что пусть ее сынок вполне самостоятельный и совершеннолетний, оставлять его без присмотра никак нельзя. И она не оставляла своего единственного сына без совета и помощи. Даже скорее она, словно королева-мать, держала всё руководство делами труппы в своих крепких руках. У ее сына хватало других забот, кроме борьбы за власть, которая и так от него не ушла бы. Жена синьора директора, Антонелла, была наездницей и выступала с мужем. Однако сейчас она еще слишком недавно родила младшенького Паоло и временно не появлялась перед публикой. Да и вообще молодая синьора Кальяро замечала, что стала полнеть с тех пор, как ее муж сам стал директором, и по хозяйству прибавилось столько забот…
Меллиса отлично поняла ее. Конечно, будучи матерью маленьких будущих директоров цирка, лучше посвятить себя всю домашним делам. Зато в шестом фургоне жила семья акробатов-французов, где Мари – мать семейства – сама была словно девочка, тоненькая и ловкая. Она шутила с Меллисой и задирала ее. Мари не могла посидеть и дня без работы. Мари и ее муж, совсем молодые, воспитывали уже шестерых детей (правда, среди них была пара двойняшек). При этом и она, и муж выросли в манеже, встретились в манеже, воспитывали детей в опилках манежа и умирать собирались тоже в этом заколдованном кругу. Старшей их дочери было лет десять, младшим, двойняшкам, всего по три года. И все они уже работали, выступая с родителями.
Меллиса с завистью смотрела на эту семью. Она подсчитывала, сколько времени потратила зря, мечтая о герцогской короне в приюте.
Пятый фургон принадлежал арабу – дрессировщику обезьян. У него было три забавных обезьянки, и Меллисс охотно задержалась бы там подольше. Но сам Фарим добротой не отличался, и Никко потащил свою новую подружку дальше.
10(3)
В четвёртом фургоне дети оставались дольше, чем в других. Этот фургончик, убогий снаружи, был роскошно обставлен внутри и напоминал маленький будуар знатной дамы. С обитыми кремовым шёлком стенами, с резным бюро, на котором стояли бронзовые подсвечники с ангелочками. С зеркалами и кроватью, застеленной стёганым узорчатым одеялом из голубого атласа. А еще там было множество музыкальных инструментов и костюмов из бархата и шуршащей тафты.
Хозяевами фургона была пожилая пара. Муж и жена, музыкальные эксцентрики. Они играли на различных музыкальных инструментах забавные пьески, изображая юных влюблённых. В их возрасте это было очень смешно и трогательно. Публика их любила. А одевались супруги Жармон всегда очень изящно, словно знатные господа. Они и вправду обожали друг друга и говорили очень тихо и ласково. Никко сказал, что точно никто не знает, но возможно, они и правда знатного рода. Только, их постигло несчастье, они разорились и попали в цирк. Говорят, уже и тогда они были немолоды. Зато очень музыкальны. Это странная история, но, кто знает? – может, так оно и есть в самом деле. Мэтр Жармон, наверное, английский лорд, но большую часть жизни они с женой жили в Бельгии и Швейцарии. Когда Меллиса увидит их выступление, она сама убедится, какие это удивительные люди.
Меллиса не спорила. Супруги Жармон показались ей сразу достаточно удивительными, милыми и совсем беззащитными. Меллиса почему-то жалела их, как выпавших из гнезда птенцов. Старички казались ей маленькими и хрупкими. Дети долго болтали с ними и рассматривали удивительные вещи, которых столько было в этом фургоне. Никко бывал здесь прежде тысячу раз, а Меллиса – впервые. Но им было одинаково интересно.
Мадам Жармон расспрашивала Меллису о ее жизни. Девочка рассказала только о своей жизни в приюте, не особенно углубляясь в подробности своей встречи с цирком. Она сама не могла сказать, отчего испытывает смущение, но отчетливо понимала, что не хочет огорчать благовоспитанную старушку, думавшую о Меллисе намного лучше, чем та была в действительности. Потом, вместе с Никко она попрощалась с этими милыми людьми, повидавшими на своём веку так много, но, по мнению Меллисы, совершенно не знавшими жизни и беззащитными перед ее жёсткой стороной.
Дети перешли в третий фургон, засвидетельствовать свое почтение братьям-жонглёрам. Энрико и Марио встретили Меллису как старую знакомую. Они уже были наслышаны о ее подвигах в зверинце, но были не прочь послушать еще раз. Меллиса в свою очередь узнала, что они жонглируют десятью зажжёнными факелами, стоя друг напротив друга или когда Энрико взбирается на плечи Марио. Никко завидовал их ловкости и восхищался такими друзьями.
В соседнем фургоне, втором, жил великий маг и волшебник синьор Артоданти. Он мог глотать шпаги и дышать огнём, словно дракон. А еще умел заставлять появляться и исчезать любые предметы. Но он был очень гордым и важным этот синьор. Артоданти был занят, что-то репетировал и не мог уделить детям больше двух-трёх минут из своего драгоценного времени. У Меллисы разбегались глаза от сокровищ, находившихся в фургоне волшебника. Но более подробное и близкое знакомство с ними пришлось отложить до следующего раза. Впрочем, Артоданти милостиво показал девочке несколько фокусов и подарил ей настоящий цветок, взятый прямо из воздуха. В Париже Меллиса видела много мошенников и шулеров, способных показывать фокусы с картами или с платком, но цирковой маг выгодно отличался от них. Меллиса прониклась к фокуснику уважением и вместе с Никко не стала отвлекать синьора мага от важных дел.
Самый первый фургон, в который гости попали последним, принадлежал укротителю Джамболли и его семье. Это синьору Джамболли принадлежал тигр Лигар, с которым утром подружилась Меллиса. А с гепардами выступала жена синьора – редкостная красавица-блондинка Эсмеральда Джамболли. Донья Эсмеральда была испанка, и все находили, что она весьма похожа на французскую королеву Анну*. Некоторые даже осмеливались утверждать, что донья Эсмеральда, пожалуй, красивее Анны Австрийской, ведь в ней нет такой холодной надменности и вообще ничего немецкого, доставшегося королеве Анне от Габсбургов, ее родичей.
Донья Эсмеральда была совершенно прекрасна и прекрасна в своём совершенстве. Если бы не ее близкое общение с дикими хищниками, донье, вероятно, было бы очень трудно укрощать толпы знатных поклонников, из которых каждый третий пытался ее похитить.
– Значит, ты – та самая девочка, которая не боится диких зверей? – добродушно посмеиваясь, спрашивал Меллису Джамболли и крутил свои черные усы, способные сделать честь любому мушкетёру.
– Тебе понравились мои гепарды? – спросила Эсмеральда.
– О, да! – воскликнула Меллиса. – А они, правда, ваши?
– Я с ними выступаю. Мы купили гепардов на ярмарке в Генуе, год назад. Они были совсем крошками.
– А откуда они?
– Из-за моря. Из каких-то жарких африканских стран.
Меллиса мечтательно прикрыла глаза, представляя далекую родину всяких неизвестных зверей. Но всего на минутку. Любопытство не давало ей долго молчать и бездействовать. Она хотела знать всё о жизни такой красавицы, как Эсмеральда. И первое о чём стала расспрашивать, о ее номере. Как она, такая нежная, такая тонкая прекрасная дама не боится подходить к диким зверям без клеток и даже заставлять их что-то делать, чтобы удивить зрителей?
* Анна Австрийская – королева с 1615 г. Жена Людовика XIII, испанка со светлыми волосами.
10(4)
– Мне кажется, и ты не испугалась бы, – сказала Меллисе жена укротителя.
Девочка усмехнулась: "Ведь это я!" Но словами она выразила разницу положения несколько иначе.
– Вы такая нежная с виду, я не могу представить, что вы можете справиться со своими зверями.
Эсмеральда улыбнулась и попросила говорить ей "ты".
– Видишь ли, я выросла в цирке. Как почти все мы. Я знаю диких зверей с детства и никогда не боялась их. Кроме того, можешь поверить, иногда мне бывает жутко. Но именно этих гепардов я сама вырастила из маленьких котят, знаю их характер и могу управлять ими. Даже приказывать. А вот тигра я никогда не рискну даже погладить, он признаёт только Джузеппе, моего мужа, и никого другого. Я и не всякой собаке доверяю, тем более, кошке, но за своих питомцев я совершенно спокойна. Понимаешь?
– Ага. А я вот могу подойти к любой собаке и она не тронет меня, – похвасталась Меллиса. – Тем более – кошка.
– Тогда тебе стоит попробовать работать со мной, – предложил Джузеппе Джамболли. – Мне нужен ассистент, а Эсмеральда и все прочие боятся Лигара.
– Боятся? Но ведь вы же всё время рядом, да?
– Безусловно.
Меллиса всплеснула руками:
– Боятся такого маленького хорошенького полосатенького? – она схватила Джузеппе за руку. – Пойдемте!
– Не стоит так сразу, – неуверенно предупредил укротитель. Никко и Эсмеральда растерянно молчали.
Но тут открылась дверь, разделявшая фургон на две комнатки. И в спор вмешался отец Эсмеральды, синьор Клоун. Он отдыхал, когда пришли гости, поэтому Меллиса еще не успела познакомиться с ним.
Сеньор Гаррехас в молодости перепробовал тысячи способов зарабатывать на хлеб. От слуги, конюха, тореадора до странствующего торговца и карточного шулера. И еще множество профессий. Пока наконец не пристал к бродячему цирку, где и остался навсегда. Гаррехас был в большой дружбе с покойным директором и, прямо скажем, был крёстным отцом нынешнего Кальяро. Тем более, имея красавицу-дочь, донью Эсмеральду, Гаррехас был в цирковой труппе тем, кого в театре называют "благородным отцом". Но старый мошенник был клоуном и прекрасным клоуном! Поэтому все называли его не по фамилии, а уважительно: синьор Клоун.
Сейчас, когда он появился на пороге, Меллиса увидела перед собой низенького толстого человека с круглым брюшком и очень мощными волосатыми руками, открытыми выше локтя. Рукава его холщовой сорочки были закатаны, на ногах красовались домашние турецкие туфли с загнутыми носками, дополняли костюм тёмно-красные широкие бархатные штаны.
Синьор Клоун сильно походил своим видом на Санчо Пансу, без ослика, если бы не суровое выражение его лица, обычно добродушного. Впрочем, у Меллисы не было возможности сравнить его со спутником Дон Кихота, ибо девочка не знала таких персонажей. А могла бы и знать, если бы внимательнее слушала диспуты парижских студентов в трактирах: написанный несколько лет назад* роман Сервантеса был широко известен, в том числе и во Франции!
Меллисе синьор Клоун показался чем-то похожим на бродяг, которых она столько перевидала в жизни. Даже на того, кто подарил ей нож. Поэтому Меллиса сразу влюбилась в синьора Клоуна и готова была послушаться любого его приказа, чтобы он сейчас ни сказал.
А синьор Клоун сказал:
– Прекратите шум! Джузеппе, зять мой, ты что, хочешь скормить эту крошку своему людоеду?
– Лигар вовсе не людоед! Как можно так говорить, тем более, вам, умному человеку! – возмутился Джузеппе.
– Да, кой-какие мозги у меня еще остались, – скромно признал синьор Клоун, – потому-то ты, надеюсь, не думаешь, что я позволю тебе рисковать жизнью ребенка, нет?
– Папа, но ведь Джузеппе… – робко заметила Эсмеральда.
– Молчи, дурочка, этот тигр тебя чуть не съел, неужели он откажется от этих нежных косточек, – синьор Клоун оценивающе взглянул на Меллису.
Она улыбалась.
– Идёмте с нами, – предложила она. – Вы будете меня защищать.
– Хорошо, – согласился синьор Клоун. Он на секунду исчез за дверью, захватил свой кафтан и вернулся к ним, готовый к выходу в свет.
Вся компания проследовала в зверинец. Никко не отставал от них, а Эсмеральда сказала, что это глупость, и она не желает участвовать.
* «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанческий», часть I – 1605, часть II – 1615 гг.
10(5)
В фургоне было слишком тесно для опытов. Зверинец на колёсах остановился. Отец Никко и синьор Клоун открыли заднюю стенку, которая опускалась в точности как подвесной мост замка. Джамболли вывел на волю тигра, держа его на привязи, словно большого пса.
Увидев зрителей, Лигар заворчал и мотнул головой. Никко отступил, а Меллиса пошла к Джамболли. Встав рядом с ним, она спросила, можно ли погладить тигра.
– Не советую, – сказал Джузеппе. – Но если уж тебе непременно хочется его потрогать, сперва медленно пройди и встань по другую сторону от него. А там посмотрим, как будет вести себя Лигар. Не бойся, я его держу.
Меллиса встала напротив тигра. Лигар посмотрел на нее жёлтыми глазами и хотел подойти, потянулся вперёд. Джузеппе удержал его. Тогда Меллиса сама подошла, стала по другую сторону, как велел Джузеппе и, протянув маленькую ручку, почесала тигра между ушами.
– Что-то давно к нам инквизиция* не цеплялась, – сказал в пространство синьор Клоун. – И в Париже слуги серого кардинала* у нас не показывались…
– Думаете, я ведьма? – довольным голосом спросила Меллиса, еще раз вдумчиво погладив тигра.
– Ничего я не думаю, просто так вспомнил.
– Жаль, что мы не заключили пари, – вздохнула Меллиса. – А почему всё-таки, его все боятся?
– Да потому что… – хотел объяснить Никко, и при этом сделал шаг к своей подружке.
Тигр обернулся и зарычал, показывая клыки.
– Спокойно, – сказала Меллиса, похлопывая его по шее. – Не морщи носик, так не красиво.
Лигар зевнул. Потом Джузеппе увёл его снова в клетку. За время этого опыта число зрителей увеличилось. Директор Кальяро хотел хорошенько отругать Джамболли за самовольную остановку и прочее, но, увидев, что вытворяет Меллиса, решил промолчать. Синьор Клоун взял девчонку за руку и сказал, что уже время обеда.
Пока все были заняты приготовлением пищи (фургоны остановились, лошадей распрягли и пустили пастись, развели костры…), они с Меллисой беседовали о многом, сидя на подножке первого фургона.
Так началось путешествие Меллисы де Бриз с цирком Кальяро. И в первый же день после опыта с тигром, все поняли, что приняли в свою труппу дорогой подарок. Гастроли в Париже оказались удачными, хотя, уезжая, никто не был в этом уверен так, как сейчас.
* Инквизиция (от лат. Inquisitio – розыск, расследование) – судебно-полицейское учреждение в католической церкви, созданное для борьбы с ересями в XIII в. Особенно свирепую славу заслужила в Испании и… везде. Исторические документы и протоколы свидетельствуют, что слухи о кровожадности католической инквизиции сильно преувеличены: эта организация была создана в целях противодействия слепой народной «охоте на ведьм» и занималась больше оправдательными приговорами, чем наказанием за «колдовство». Поскольку по большей части (особенно в эпоху до Реформации) сами высшие Инквизиторы считали обвинения в колдовстве суеверием и тёмным невежеством. Инквизиция жестоко боролась в основном с еретическими учениями внутри церкви, в том числе с протестантизмом (реформаторством). Напротив, инквизиция новой Реформаторской церкви, прославилась именно охотой на ведьм, отправив на костры тысячи людей за «колдовство». Особенно свирепствовала в Германии.
* серый кардинал, отец Жозеф или «серое преосвященство» – Жозеф Франсуа Ле Клер дю Трамбле (1577–1638) – советник и доверенное лицо кардинала де Ришелье, хотя и не имел никакого официального звания. Его прозвище стало нарицательным, им обозначают очень могущественного человека, держащегося в тени.
