Текст книги "Маска: история Меллисы де Бриз (СИ)"
Автор книги: Эллин Крыж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Не надо было слишком стараться, чтобы понять: им нужно письмо спешащее, как думали нападавшие, в штаб армии к кардиналу.
Меллиса заставила лошадь сделать скачок в сторону. Нагнувшись с седла почти до земли, подхватила шляпу и, описав полукруг, помчалась быстрее пуль по дороге ведущей вниз, на подступы Ла-Рошели. Во время этого циркового манёвра Меллиса успела разглядеть троих мужчин, стрелявших в нее.
За поворотом погоня отстала. Никому не хотелось появляться в арьергарде гонца возле палатки военачальников, где полно охраны. А Меллиса была совсем не испугана, напротив, крайне довольна своим приключением. Теперь она знала наверняка не одного, а троих предателей. Если они не успеют сбежать, через час их повесят. Нет, скорее, расстреляют, ведь среди них двое дворян, это Меллисс заметила точно.
Бросив поводья в руки какому-то гвардейцу, Меллисс без доклада ворвалась в палатку.
– Вы приказали дать ответ немедленно, ваше высокопреосвященство! – выпалила она, сдёрнув шляпу и отвешивая военный поклон, приличествующий гонцу-мужчине. – Вот, я здесь.
В тишине отчётливо послышался скрип дерева. Это Лоранс, покачнувшись, едва удержалась на табуретке. Кардинал и еще какой-то высокий господин в гвардейской форме оторвались от обсуждения разложенной на столе карты.
– Браво, – тихо произнёс Ришелье со своей обычной хитрой и тонкой улыбкой лиса. – Господин капитан, я не задерживаю вас дольше. Мне необходимо переговорить с этим гонцом. Нет, мадам, вы останьтесь, – удержал он Лоранс, поднявшуюся и последовавшую за гвардейским капитаном.
Лоранс снова села и укоризненно покачала головой. Меллиса возмущённо вскинула плечо, подошла в Монсеньору поцеловать перстень и стала рассказывать. Сначала то, что хотел знать кардинал о новых гостях Бюзея, а после о недавнем нападении.
– Что ж, – задумчиво сжав одну свою ладонь другой и потрогав зачем-то перстень, сказал Ришелье, – ваши сведения такой важности, мадемуазель, что я вынужден запретить Лоранс бранить вас за непослушание. Возможно, мне следовало бы взять вас оруженосцем или гонцом в ряды своих гвардейцев, но и этого не будет. Хотя, признаться, вы заслужили и выговор и награду.
Лоранс кивнула Меллисе на стул.
Та широко раскрыла глаза: "Сесть в присутствии Монсеньора?!"
– Присядьте, мадемуазель, – подтвердил Ришелье. – Мне необходимо уточнить некоторые детали в вашем рассказе.
– К вашим услугам, ваше высокопреосвященство, – гораздо более робко, чем вначале сказала Меллиса, и села к столу возле Лоранс.
29(6)
Во время беседы кардинал вызвал одного из охранявших вход в палатку дворян и отдал распоряжения. Потом сказал Меллисе, что люди, покушавшиеся на ее жизнь, больше никогда не смогут повредить ей. Их схватят немедленно!
– О, нет, Монсеньор, моя жизнь не имеет большой цены, – возразила Меллиса. – Главное, чтобы они не смогли больше вредить нашим солдатам.
– И полководцам тоже, – согласился герцог де Ришелье. – Предатели заслуживают большего, чем смерти. Их души будут гореть в геенне огненной. Вечно. А теперь вернёмся к той высокой незнакомке, приехавшей в карете без герба. Если мадам де Шеврез действительно рискнула приехать, то она совершила непростительную глупость, попавшись вам на глаза…
«Да, война это серьёзное дело, – думала вечером лёжа в постели Меллиса, – и всё-таки, иногда это столь увлекательно!.. Разумеется, когда побеждаешь ты…»
* Пьер Сегье (1588–1672) – канцлер Франции при Людовике XIII и Людовике XIV.
* «persona non grata» – нежелательное лицо (лат.) Дипломатическое положение какого-либо лица в другой стране.
* из семьи принцев Конде, наследников младшей, неправящей ветви Бурбонов, вышли несколько великих прославленных французских полководцев.
* Франсуа Бассомпьер (1579–1646) – маршал Франции и дипломат. Впоследствии, за участие в заговоре против Ришелье провел 12 лет в Бастилии.
* Карл I Стюарт (1600–1649) – английский король с 1625 г. Стал жертвой английской буржуазной революции под предводительством Оливера Кромвеля, и сложил голову на плахе.
* Священная Римская империя – до 1806 объединяла разные государства Европы под императорской властью, периодически возникала и распадалась на отдельные государства. Своё начало ведёт от империи Франкского короля Карла Великого, коронованного в 800 г. в Риме, как императора. В состав его империи первоначально входили нынешняя Франция, северная часть Испании, Северная Италия, и значительная часть западной Германии. Центром Империи были в этот период разные страны, к примеру, в XII–XV вв. под званием «Священной Римской империи» подразумевают многочисленные Германские государства и Чехию.
* Галисия – область в Испании, главный город Ла-Корунья.
* Сентонж – провинция на западе Франции, главный город Сент. Важные города: Ла-Рошель, Руайан, Сен-Жан-д’Анжели.
* Рошфор – городок к югу от Ла-Рошели.
* герцогиня де Шеврез (1600–1679) – активная участница оппозиции, подруга Анны Австрийской. Участвовала в заговорах против Ришелье. Впоследствии – против Мазарини (следующего кардинала и первого министра Франции) и, как ни странно, осталась жива. Активная участница Фронды (воинственной оппозиции знати против юного короля Людовика XIV и его регентов).
Глава 30
Война оказалась даже гораздо серьёзнее, чем представляла себе Меллиса. Осада последнего оплота гугенотов затянулась почти на год. Английские десанты были редкостью, праздником, большую часть военного времени французы сражались с французами. Варфоломеевская ночь, длившаяся тринадцать месяцев!
Работы для слуг его высокопреосвященства хватало: Лоранс постоянно колесила по французским провинциям с эскортом из нескольких верных гвардейцев и наблюдала, как ведут себя подданные, пока их сюзерены – король и кардинал – находятся в лагере под Ла-Рошелью. Меллиса иногда сопровождала ее, иногда оставалась в Бюзее, присматривать за тамошним обществом.
В лагерь под Ла-Рошелью съехались несколько подруг Лоранс. Кроме того, когда вокруг столько храбрых солдат, не обойтись без "сестёр Магдалены". Эти девицы умели выведывать тайные мысли и желания воинов. А те удивлялись: откуда могут быть известны кардиналу их мысли о войне и осаде? Ведь никому на свете они, кажется, не говорили об этом?
Мысли бродили неутешительные. Их высказывали вполне открыто французские военачальники на тайных совещаниях. А сверх тайно те же мысли могли обсуждать сами с собой солдаты и ротные командиры.
Герцог Орлеанский – брат короля, маршал Бассомпьер – командор ордена Святого Духа, сам монсеньор кардинал, сходились на том, что положение тяжёлое не только для гугенотов, осаждённых в городе. Две французские крепости: Сен-Мартен и Ла-Пре осаждены англичанами, ла-рошельцы упорствуют и при поддержке британского флота могли бы, вероятно, продержаться несколько лет.
– Если мы не помешаем Англии в оказании этой поддержки, мы потеряем еще много людей и времени, господа, – вкрадчиво заметил кардинал на совете.
– Но нет сомнений в том, что победа будет за нами, – сказал Гастон Орлеанский*. – Мы так или иначе, большей или меньшей ценой, возьмём Ла-Рошель!
– Несомненно, – подтвердил Басомпьер. – Вопрос только – когда? Я согласен, пусть взятие города обойдётся дороже, но куда лучше, если высокую цену платит армия противника, а не ваша!
– Вы совершенно правы, – отозвался Ришелье. – Мне кажется, если город не падёт до наступления холодов, нам остаётся только одно средство…
– Что же, монсеньор?
– Ждать. И уповать на Бога, чтобы он изменил обстоятельства в Англии.
На лице герцога Орлеанского мелькнули некоторые сомнения после слов кардинала. Задумчиво подкрутив усы, его высочество устремил на Монсеньора пристальный взгляд. И безмятежное выражение лица Ришелье укрепило его в этих подозрениях еще больше.
Невозможно подумать, будто брат короля сомневался во всемогуществе Бога, просто сам страстный любитель плести интриги, Гастон Орлеанский усомнился в том, что такой политик, как Ришелье ничем не постарается помочь тем переменам в английской политике, о которых он только что говорил.
Ла-Рошель держалась всю зиму. И весна не принесла ожидаемых перемен. Неподалёку от Бюзея опять объявилась мадам де Шеврез. Но и в этот раз герцогине пришлось бежать, и она успешно проделала это, ускользнув от слуг кардинала. Предполагали, что герцогиня настойчиво пытается передать какое-то послание англичанам.
Возможно, знай кардинал содержание этого письма, ей бы не стали чинить препятствий. Это даже могло изменить (по крайней мере, ускорить) ход войны. Но ни мадам, ни письма не смогли задержать заставы и высланная немедленно погоня.
Дю Гартр вернулся ни с чем, еще более злым, чем он ходил всё последнее время. Упорство рошельцев не доставляло ему удовольствия. Тем более, что родовые земли графа были неподалёку, близ Ниора.
Лоранс предупредила, что некоторые намёки дю Гартра услышаны, и если кому-нибудь захочется проследить его связь с рошельцами по ветвям родословного древа, то далеко в чащу этих ветвей ему лезть не придется.
Дю Гартр выпросил назначение в австрийскую дипломатическую поездку; кардинал с неохотой подписал ему дорожный паспорт, и граф-тигр скрылся на следующий же день.
Меллиса заволновалась, и вовсе не потому, что этот поспешный отъезда напоминал бегство. Следом за Австрией, через месяц уйдёт гонец и в Мадрид. Ее вполне могут включить в ближайший момент в игру при испанском дворе. Тем более, сто попытки проникнуть в осаждённый город проваливаются одна за другой, а положение крепости Сен-Мартен в кольце англичан хуже, чем положение Ла-Рошели. Англии не хватает сил, Бэкингем собирает новую армию в помощь гугенотам и, вполне возможно, думает о союзнических договорах с Данией, Фландрией… Австрией?
Габсбурги мечтают поглотить своей "священной империей" всю Европу.
"Что с них взять, с немцев?" – говорит Бассомпьер, который и сам немец по крови. Значит, он знает, что говорит. И если Габсбурги решат оказать Англии тайную поддержку, с тем, чтобы после осады проглотить два измотанных долгой войной народа – и французский, и английский, в том не будет ничего удивительного. Ненасытное чрево огромной Империи всё переварит! Католиков, гугенотов, англиканцев, пуритан и всех прочих.
Нет, испанский король вряд ли пойдёт на союз. А вот сын его, австрийский эрцгерцог, любящий брат королевы Анны… Он молод, честолюбив, от него можно всего ожидать. А Бэкингем… ну, Бэкингем сейчас пойдёт на союз с кем угодно, хоть с самим дьяволом. Он ведь не глуп и не собирается долго оставаться в объятьях Габсбургов. Говорили, конечно, что если это будут объятия Анны Австрийской, тогда министр короля Карла I настроен на более долгий союз со всеми уступками, на какие способна Англия.
30(2)
Но это всё сплетни. Сейчас, на войне, мужчинам самое главное – война и ничьи объятия не удержат их растущих амбиций в поисках военного счастья.
После проведённых в разъездах холодных месяцев, Меллиса томилась пол-лета в Бюзее, и наконец вплотную приблизился срок отъезда гонцов в Испанию. Официально ехали дипломаты; неофициально кардинал хотел отправить кого-нибудь из своих ловких шпионок. Меллиса была под рукой и явно бездельничала последние три недели, с самого начала августа. Лоранс передала подруге приказ Монсеньора выехать в Мадрид…
Внезапное известие о смерти Бэкингема разбило все планы*.
Ла-Рошельцы не знали об этом еще в течение месяца. Французский король разделял их неведение. Но Ришелье получил известие от своих осведомителей в Лондоне тотчас же. Он – знал. Лоранс также получила известие, хотя английские порты были закрыты и почта задерживалась. Но по своим каналам Лоранс как наставница "Маски" успела получить важные новости. Она – знала. И молчала, дожидаясь, когда станет известно о гибели герцога от английских солдат-перебежчиков, от иностранных дипломатов, или сам Монсеньор наконец соизволит сообщить королю или хотя бы кругу своих приближённых.
Но кардинал выжидал, пока лишённые английских поставок рошельцы сдадутся и откроют ворота города. Или же не сомневался, что долго известие о гибели Бэкингема не удастся удерживать на том берегу Ла-Манша.
Слухи непременно просочатся, несмотря на закрытые порты и строжайшие указы короля Карла. Тогда о счастливой для французской армии новости узнают все, и никому не придет в голову связывать эту новость с его высокопреосвященством.
Так и случилось, как дальновидно предполагал Монсеньор. Менее чем через месяц, в середине сентября, известие о безвременной кончине первого министра Англии облетело всю Европу. Было ясно, что капитуляция Ла-Рошели – вопрос нескольких дней.
Лоранс отказалась от своего "испанского плана" в виду последних событий. Окружение королевы впало в траурно-монастырскую тишину. Анна даже перестала писать своему брату и отцу, ее круг теперь обходили стороной остро-политические вопросы, и Меллисе не было смысла проникать в этот круг.
В Мадрид поехала одна из "вдов". Тогда еще не было известно о Бэкингеме, и мадам Шаро думала, будто Лоранс отступилась от выгодного дела в пользу соседей. Как только новость была предана огласке, Лоранс вместе со своей компаньонкой поспешно отбыла в Париж.
Меллиса очень радовалась возвращению в особняк на Сен-Клу.
Ла-Рошель открыла ворота, подписав капитуляцию 28 октября 1628 года.
В Париже было непривычно тихо и пусто. Королевский двор еще оставался в Сентонже.
– Лучшее время для заговорщиков, – авторитетно говорила мадам д’Эгильон*, у которой часто по-дружески обедали Лоранс и Меллиса. – Любо-дорого наблюдать, как они всплывают из этого тихого омута!
Племянница Ришелье была права. Первыми возвращались в Париж те, кто был недоволен исходом войны. А те, кто радовался временному отсутствию короля и кардинала с его всевидящим оком – тайной шпионской сетью, уже поджидали их здесь. Ведь они и не покидали города. Но сети всех их тоже ждали, были уже натянуты и готовы в любой момент опутать неосторожных.
Лоранс собирала своих воспитанниц под крыло. Ей нужны были люди в Париже. Меллиса снова занялась перепиской. Сообщения о переменах в политике сыпались со всех сторон. Судя по письмам, большинство "вдов" остались без работы в тоже собирались объявиться в Париже.
– Слёт ведьм! – говорила Лоранс. – Это к большим переменам. Что же, мы все попадём в новую волну заданий. Как только Монсеньор будет в Париже…
– Когда прибудет король, тогда и узнаем, что делать, – легкомысленно отвечала Меллиса. – А пока его величества нет, его высокопреосвященства нет, – мы свободны, как ветер! Давай устроим приём?
Лоранс согласилась, пожав плечами. Она считала, что общество для приёмов еще не собралось, все в разъездах.
– Лучше подождать немного, Меллиса. Нет, если тебе очень хочется… Но ведь мужчин почти нет!
Через неделю Лоранс снова заявляла, что людей слишком мало. И по прошествии месяца ей не хватало мужчин для грандиозного праздника.
Меллиса не выдержала.
– Но ведь это значит, что нет военных! А если просто… если они… наоборот?
– Кстати, ты права, – небрежно подтвердила Лоранс, – он в Париже.
– Что?
– Твой маркиз… наш друг, я хочу сказать, вернулся из дальних стран. Осторожней!
Меллиса запустила в нее подушкой. Лоранс хохотала до икоты, упав без сил на кровать. Меллиса в ярости расхаживала по комнате, разыскивая, чем бы еще бросить в вероломную подругу, позволившую себе клеветнические слова: "твой маркиз".
Но другой подушки на софе не было, а подсвечники Меллисс пожалела. Лоранс успокоилась наконец и смогла выговорить, что сама узнала о приезда Валлюра вчера, совершенно случайно. Его видели в одном кабаке на улице Клиши на Монмартре.
– В каком именно? – настаивала Меллиса.
30(3)
– В «Золотом орле» или в «Роге изобилия», я не помню, – отмахнулась Лоранс. – Если надумаешь встретиться с Валлюром, будь осторожна, не болтай лишнего.
– Вот еще! – возмущённо вздёрнула плечом Меллиса.
Лоранс, улыбаясь, пожелала ей доброй ночи.
* * *
Меллиса любила, вообще-то, бродить пешком по Парижу. И нет ничего странного и невероятного в том, что, гуляя, она могла зайти в одну из приличных харчевен на улице… да хотя бы Клиши! Действительно, почему бы и нет?
В "Роге изобилия", равно как и в "Золотом орле" маркиза не оказалось. Но и в первом и во втором трактире Меллиса оставила на стойке золотую монету, в залог своей начавшейся удачно дружбы с хозяином. Поэтому, заходя в третий, расположенный в подвальчике, небольшой трактир, Меллиса уже знала точно, что еще любимый враг будет там.
Да, Валлюр сидел в "Жемчужине", за дальним столиком у самой кирпичной стенки камина. Он был не один. Беседовал и играл в кости с каким-то военным. Компанию их дополняли несколько бутылок бордо. Разговор шёл оживлённо, игра – довольно вяло.
Меллиса, как любая из богатых дам, соблюдавших приличия, не могла выйти из дому без маски. И сейчас черная бархатная полумаска закрывала ее лицо. Она могла не бояться, что ее узнают на таком расстоянии. И могла спокойно покинуть трактир, оставшись незамеченной или неузнанной сесть за соседний столик, заказать омлет и наблюдать без помех за действиями Валлюра.
Вместо двух проверенных старых способов слежки, Меллиса избрала третий. Прямо подошла к столу, где сидел маркиз. Тихо приблизившись, она встала у него за спиной. Очень близко.
Собеседник маркиза – видный, весьма плотный молодой военный атлетического сложения, в роскошном светло-зелёном камзоле, с золотой перевязью, коричневом плаще, в мушкетёрской шляпе с пышными перьями, увидел даму и удивлённо, по-детски поднял глаза к ее маске, пытаясь разглядеть, кто там прячется? Его лицо было румяным, мужественным, простодушным, с огромными черными усами, которые мушкетёр горделиво подкручивал при любой возможности.
Валлюр даже не оглянулся.
– Чем могу служить, мадемуазель? – бесстрастно спросил он, отпив из своей кружки.
Меллиса молчала.
Валлюр глянул на нее через плечо.
– Нам не нужна компания, мадемуазель.
Приятель глянул на него крайне укоризненно и вскочил.
– Нет, отчего же, – густым низким голосом возразил он, любезно протянув руку Меллисе и отставляя при этом третий стул, чтобы даме было удобно сесть. – Присоединяйтесь к нам, мадемуазель, мы с большим удовольствием…
Улыбнувшись, Меллисс кивнула, села к столу и непринуждённо сняла маску. Рука, державшая кружку слегка дёрнулась, глаза у Валлюра резко вспыхнули и погасли. Через секунду он сказал совершенно спокойно, будто они виделись вчера.
– Как мило. Вы это, или ваш призрак, Меллиса?
– Увы, это я. Что для вас, разумеется, гораздо хуже, маркиз.
Меллиса сказала это не резко, даже ласково. Она была сегодня воплощённая любезность. Черноусый господин пожирал ее глазами, и Валлюр поспешил представить их друг другу.
– Это мой друг, мадемуазель, маркиз де Соржюс, капитан королевской гвардии. А это…
По глазам Валлюра Меллиса поняла, что он, не будучи уверен в том, осталось ли у нее прежнее имя, предлагает ей назваться самой. Это была наглость, но оправданная. В конце концов, Меллиса рассудила, что таинственная пауза ей только на пользу.
– Графиня де Граньоль, – сказала она капитану. Тот с жаром поцеловал ей руку. Валлюр наблюдал за этим с бледной усмешкой. Но потом, видимо, тоже решил надеть маску крайней любезности.
– Если бы вы знали, как мне приятно снова вас видеть графиня.
– Боюсь, что знаю, месье. По крайней мере, могу угадать, – отвечала Меллиса. – Вот я действительно рада вас видеть в добром здравии, маркиз. Я хочу выразить вам искренние соболезнования по поводу тяжкой утраты, постигшей вас, – похоронным тоном продолжала она.
– Что еще за утрата? – поинтересовался Соржюс, удивлённо взглянув на друга.
– Как? – Меллиса широко раскрыла глаза. – Не могу поверить, будто вы не слышали этой новости, месье. Речь о могущественном покровителе месье де Валлюра. Мне действительно очень жаль, маркиз, – сказала Меллиса, глядя на Валлюра с сочувствием.
Он пожал плечами.
– Напрасно. Мое положение мало изменилось в связи с этой утратой. И всё же, я надеюсь дожить до того светлого дня, когда смогу выразить вам точно такие же соболезнования.
Меллиса шаловливо погрозила ему пальчиком:
– Как можно, маркиз! При свидетелях! Вздумай я сейчас донести на вас, эти слова дорого бы стоили вашей светлости.
30(4)
– Что вы, – отвечал Валлюр, снова пригубив вино, – если бы вы хотели донести, то сделали бы это давным-давно. Я ничем не рискую. Кроме того, Эжен не свидетель. Признайтесь, вы поняли хоть что-нибудь, бравый мой капитан?
– Ни слова! – очень уверенно отвечал Соржюс. – Но свидетелю вовсе и незачем понимать. А вот когда меня спросят, повторить твои слова в суде я смогу!
Валлюр рассмеялся:
– И это – друг! Что ж, буду знать, и на том спасибо. Давайте выпьем?
– За что же? За победу Франции? – предложила Меллиса.
– Я предпочёл бы за радостную встречу с вами, графиня, но если этот тост тоже будет фигурировать в суде, то… согласен, за Францию! – Валлюр демонстративно поднял и осушил бокал.
– Вы останетесь с нами, графиня? – просительно обратился Соржюс к Меллисе.
Она подарила ему кокетливую улыбку.
– Не знаю, право. Осталась бы, если ваш друг не будет против.
– Валлюр!
– Что вы, мадемуазель! – в свою очередь подал голос Валлюр, правда, много спокойнее. – Большую радость, чем общение с вами, мне доставляет только чтение книг философов Древней Греции.
– Это спорный вопрос! – отмахнулся от его высказывания де Соржюс. – Чего ждать от этого наглеца, мадемуазель! Он не знает правил хорошего тона, несмотря на всех своих греков и большую ученость, – успокаивающе обратился он к Меллисе.
Она с готовностью подхватила:
– Вы как никто правы, маркиз! Но что поделаешь, нашему другу не пришлось бывать в обществе, где молодые люди учатся галантности по отношению к даме. Разве может университет заменить армию?
– Никогда! – стукнув кружкой для пущей убедительности, возликовал Соржюс. – Я всегда говорил, что всю ученость мира отдал бы за один хороший выпад шпагой! – торжествующе произнёс он, глядя в упор на Валлюра.
Тот медленно, словно в задумчивости, вытащил свою шпагу из ножен:
– Где и когда?
Эжен громко расхохотался.
– Вот! Вот за это я люблю его, мадемуазель! Кроме латинской и греческой грамоты, которая его губит, Валлюр способен на нормальный мужской поступок. Только поэтому мы друзья!
Меллиса бросила быстрый взгляд на "своего" из двоих маркизов. Валлюр сразу отвёл глаза, делая вид, будто занят фамильной шпагой.
В приятной компании двоих очень разных кавалеров Меллиса провела несколько часов, размышляя над тем, что трудно найти двух более непохожих и внешне, и по темпераменту маркизов во всей великой Франции, да еще и способных мирно ухаживать за одной и той же дамой. Потом она сказала, что должна уходить. Уже вечер.
Валлюр, как ни странно, первым вызвался проводить ее. Соржюс успел только открыть рот, чтобы предложить себя в попутчики, но было поздно.
– Я скоро вернусь, – сказал де Валлюр, усадив тем самым вставшего было приятеля, на прежнее место.
– Я не задержу вашего друга, – подтвердила Меллиса.
Соржюс обиженно нахмурился, но пожелал графине приятного вечера, всего самого наилучшего и скорейшей встречи.
Когда они вышли из дверей "Жемчужины", Меллиса снова надела маску, а Валлюр поправил на плече плащ и предложил даме руку.
Они совсем недолго шли рядом. Маркиз остановил встречный экипаж и, дав кучеру золотой, просил отвезти даму, куда она скажет.
– Я не хочу, чтобы вы разорились, так настойчиво пытаясь избавиться от меня, – заметила Валлюру Меллиса по поводу щедрой платы.
– Это пустяки, мадемуазель, не беспокойтесь, – ответил он, помогая ей сесть в экипаж. Немного помедлив, Валлюр спросил, может ли он рассчитывать встретиться с Меллисой завтра?
– Вы считаете, нам есть о чём говорить, маркиз?
– Может быть.
– Хорошо, я согласна. Где и когда?
Он усмехнулся, услышав ясную пародию на свой собственный холодный деловой тон.
– Приглашаю вас на завтрак, в десять утра. Апельсинов, к сожалению, на десерт обещать не могу.
– Простите, маркиз, где вы остановились?
– Там же, на улице Сен-Север.
– Я вам не верю.
– Зря. Я действительно жил в гостинице, но сегодня утром вернулся к Жорансам. Мои комнаты оказались незаняты, и я поселился на прежнем месте. Не может быть, чтобы вам и не сообщили об этом.
– До завтра, – вместо ответа сказала Меллиса, захлопнув дверцу кареты и поспешно задёрнув половину шторы.
Но в щель она видела, как маркиз иронично поклонился вслед ее экипажу и снова спустился в винный подвальчик.
* Орлеанский дом – младшая ветвь правящей династии Бурбонов и Валуа. Французские принцы крови.
* 23 августа 1628 года герцог Бэкингемский убит одним из своих офицеров.
* госпожа д’Эгильон (1604–1675) – племянница герцога де Ришелье.
