Текст книги "Смерть в театре (сборник)"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 9
Убийца

На террасе за одной из дверей появилась тощая, сгорбленная фигура.

– А, Боуне,– позвал инспектор. Тот вздрогнул.– Входи, ты мне нужен.

Старик проскользнул через дверь. Его печальное лицо казалось еще более мрачным, чем раньше, длинные костлявые руки неловко болтались и дергались, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Эллери задумчиво смотрел на непроницаемое лицо отца. Инспектор явно что-то задумал.

– Миссис Ксавье,– обратился он к вдове,– давно ли вы здесь живете?

– Два года.

– Ваш муж купил этот дом?

– Он его выстроил.– Страх опять появился в ее глазах.– В то время он бросил работу, купил вершину Эрроу-Маунтина, расчистил ее и построил этот дом. Затем мы приехали сюда.

– Вы недавно замужем?

– Да,– удивленно ответила она.– Мы поженились приблизительно месяцев за шесть до того, как переехали сюда.

– Ваш муж был богат?

Она пожала плечами.

– Я никогда не вникала в его финансовые дела. Он всегда давал мне все самое лучшее.– На мгновенье ее глаза опять стали похожи на кошачьи, и она добавила: – Лучшее в материальном смысле.

Инспектор медленно вдохнул табак. Он казался очень уверенным в себе.

– Мне помнится, ваш муж никогда раньше не был женат, миссис Ксавье. А вы?

Она поджала губы.

– Я была вдовой, когда встретилась с доктором Ксавье.

– Детей не было ни от одного брака?

Она странно вздохнула.

– Нет.

– Гм...– Инспектор пальцем поманил к себе Марка Ксавье.– Вам должно быть известно финансовое состояние вашего брата. Он был богат?

Марк вздрогнул, как будто только что проснулся.

– Что? А, деньги? Да, он был хорошо обеспечен.

– Значит, солидный актив?

Марк пожал плечами.

– Кое-что в недвижимом имуществе, а вы знаете, чего в наши дни стоит недвижимость. Большая часть денег, однако, в солидных государственных акциях. Когда он начинал медицинскую практику, он получил кое-какие деньги – так же, как и я – от нашего отца, но основную часть капитала он заработал своей профессией. Я был его поверенным.

– А,– сказал инспектор,– хорошо, что вы упомянули об этом. Я как раз думал, что нам будет трудно разобраться во всяких завещательных сложностях, будучи закупоренными здесь, как в бутылке. Значит, вы его поверенный? Так. Он, конечно, оставил завещание?

– Копия находится в сейфе в его спальне наверху.

– Это так, миссис Ксавье?

– Да.– Она была очень спокойна.

– Вам известен шифр? – Она назвала его.– Прекрасно. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, я скоро вернусь.– Инспектор застегнул пиджак и быстро вышел из комнаты.

Он долго не возвращался. В гостиной было очень тихо. Издалека доносились веселые голоса Джулиана и Френсиса, очевидно, с энтузиазмом поглощающих запасы из кладовой миссис Уири. Вдруг в коридоре послышались тяжелые шаги. Все повернулись к двери, но она так и не открылась. Минуту спустя они увидели на террасе гориллоподобную фигуру мистера Смита, осматривающего мертвую каменистую почву вокруг дома. Эллери сидел в углу, покусывая ноготь. «Что там задумал отец?» – встревоженно думал он.

Наконец дверь распахнулась и со сверкающими глазами вошел инспектор. В руке он держал какой-то документ.

– Ну,– сказал он ласково, закрывая за собой дверь. Эллери, нахмурившись, смотрел на него. Атмосфера накалялась. Когда инспектор делался ласковым в процессе расследования, это значило, что он напал на нечто очень важное.– Я нашел завещание. Вот оно, короткое и ясное. По завещанию вашего мужа, миссис Ксавье, вы становитесь фактически единственной наследницей. Вы знали об этом? – Он помахал бумагой.

– Конечно.

– Так вот,– продолжал инспектор быстро,– за исключением маленькой суммы, оставленной брату, Марку Ксавье, и небольших сумм для различных научно-исследовательских обществ, организаций и т. п., вы наследуете основную часть его состояния, и, как вы сказали, Ксавье, оно достаточно велико.

– Да,– подтвердил Ксавье.

– Думаю, что с утверждением завещания и вообще с передачей наследства не будет никаких осложнений,– проговорил старик.– Никто не сможет оспаривать это завещание, Ксавье?

– Конечно, нет. Да и некому оспаривать. Я, конечно, не буду, даже если бы у меня и была какая-нибудь почва для оспаривания. Но таковой нет. Я – единственный кровный родственник Джона. Между прочим – хотя это и не важно,– у моей невестки тоже нет родственников. Мы последние в роду с обеих сторон.

– Все это очень удобно,– улыбнулся инспектор.—

Кстати, миссис Ксавье, я полагаю, у вас с мужем не было никаких разногласий? Я хочу сказать, вы не ссорились? Не было ли споров, весьма свойственных поздним бракам?

– О, прошу вас! – И она закрыла руками глаза.

«И „это“ тоже очень удобно»,– мрачно подумал Эллери. Он продолжал наблюдать за отцом, который был очень оживлен.

Неожиданно Боуне прохрипел:

– Врет! Она превратила его жизнь в сплошной ад.

– Боуне! – ахнула миссис Ксавье.

– Она всегда придиралась к нему.– От напряжения жилы на шее Боунса вздулись.– Она никогда не давала ему покоя, будь она проклята!

– Это интересно,– сказал инспектор, все еще улыбаясь.– Неплохо иметь такого дружка в доме, а? Ну, Боуне, старина, продолжай. Насколько я понимаю, ты очень любил доктора Ксавье?

– Я бы с радостью отдал свою жизнь за него.– Костлявые кулаки старика судорожно сжались.– Он единственный во всем этом мерзком мире подал мне руку, когда я был в беде. Он обращался со мной как с белым человеком, а не как с подонком. А она... Она обращалась со мной как с падалью.– Его голос поднялся до крика.– Я вам говорю, что она...

– Ну ладно, ладно, Боуне,– довольно резко оборвал его инспектор.– Помолчи. Теперь слушайте вы все. В руке мертвого доктора Ксавье мы нашли половинку разорванной игральной карты. Очевидно, прежде чем умереть, он нашел в себе достаточно сил, чтобы оставить ключ для разгадки имени его убийцы. Он оторвал половинку шестерки пик.

– Шестерки пик? – выдохнула миссис Ксавье, дико вытаращив глаза.

– Да, мадам, шестерки пик.– Инспектор с удовлетворением посмотрел на нее.– Давайте немного поразмышляем: что он хотел этим сказать? Итак, карта взята с его собственного стола, так что вопрос о том, чья она,– отпадает. Дальше: он воспользовался не целой картой, а только половинкой. Это значит, что дело не в карте, важен был кусочек ее или то, что на этом кусочке.

Эллери внимательно посмотрел на отца. Несомненно, что-то было в этой ассоциации. «Старая собака может выучиться и новым трюкам»,– усмехнулся он про себя.

– На кусочке, в углу,– продолжал инспектор,– была цифра «шесть» и несколько... как они там называются...

– Знаки масти,– подсказал Эллери.

– И несколько знаков масти пик. Слово «пики» говорит что-нибудь кому-нибудь из вас?

– Пиковая масть,– быстро сказал Эллери,– означает смерть. Во всяком случае, так говорят.– Он не сводил с отца прищуренных глаз.

– Ладно, что бы там она ни означала, это не важно. Суть в этой цифре «шесть»[6]6
  «Шесть» по-английски «SIX».


[Закрыть]. Так вот цифра «шесть» говорит вам о чем-нибудь?

Все с удивлением смотрели на него.

– Ну, хорошо, очевидно, нет,– хмыкнул инспектор.– Я тоже думаю, что как цифра «шестерка» не имеет никакого отношения к этому делу. А что вы скажете насчет буквосочетания «SIX»? – Он вдруг перестал улыбаться, и его лицо посуровело.– Миссис Ксавье, у вас есть второе имя, не правда ли?

Она прижала руку ко рту.

– Да,– чуть слышно произнесла она,– моя девичья фамилия Изэр, я француженка.

– Сарра Изэр Ксавье,– мрачно произнес инспектор. Он засунул руку в карман и вытащил оттуда маленький листочек почтовой бумаги нежно-голубого цвета. В верхнем углу листочка была монограмма из трех заглавных букв.– Я нашел этот листок на столе в большой спальне наверху, миссис Ксавье. Вы признаете, что это ваша бумага?

Она встала и слегка качнулась.

– Да, но...

Инспектор высоко поднял бумагу, чтобы все могли видеть монограмму «SIX». Затем он опустил руку и выступил вперед.

– Доктор Ксавье в последнюю минуту свой жизни обвинил в убийстве «SIX». Я понял это, когда сообразил, что две буквы из инициалов миссис Ксавье – «S» и «X». Миссис Ксавье, вы арестованы по обвинению в убийстве мужа.

В этот ужасный момент из кухни донесся веселый смех Френсиса.

Миссис Ксавье побледнела как смерть и прижала руку к груди. Энн Форрест дрожала. Доктор Холмс с недоверием, отвращением и все возрастающей яростью уставился на обвиняемую. Марк Ксавье застыл в кресле, нервно сжав челюсти. Боуне олицетворял собой мифологическую фигуру мщения, он со злобной радостью глядел на миссис Ксавье.

Инспектор резко спросил:

– Вы знали, что после смерти мужа получите мешок денег? Знали?

Она слегка отступила назад, с трудом переводя дыхание.

– Вы ревновали вашего мужа к миссис Карро. До безумия ревновали! Вы не могли вынести, когда они оставались вдвоем и, как вам казалось, вели под вашим носом любовную игру. Но ведь они говорили только о сыновьях миссис Карро.

Инспектор наступал на миссис Ксавье, не сводя с нее своих строгих глаз, как маленькая серая Немезида.

– Да, да,– шептала она, пятясь назад.

– Когда вчера ночью вы прокрались за миссис Карро и увидели, что она проскользнула в кабинет вашего мужа, вы обезумели от ревности. Не так ли?

– Да,– едва слышно ответила она.

– Вы вошли, выхватили из ящика револьвер и выстрелили в мужа. Так, миссис Ксавье? Ведь так?

Она продолжала отступать, пока не наткнулась на край стула. Пошатнувшись, она с шумом упала на него. Губы беззвучно двигались, как рот рыбы, видимой через стекло аквариума.

– Да,– шептала она,– да.

Ее остекленевшие черные глаза закатились, она конвульсивно содрогнулась и потеряла сознание.

 Глава 10
Левая и правая

Это был ужасный полдень. Солнце нещадно палило, разливая свою яростную силу на дом, на скалы и превращая все вокруг в ад. Все слонялись по дому, как привидения, почти не разговаривая, избегая друг друга, потные, во влажной одежде, изнуренные физически и морально. Даже близнецы притихли. Они сидели на террасе и испуганными глазами наблюдали за старшими.

Потерявшей сознание женщиной занялись доктор Холмс и мисс Форрест. Как выяснилось, девушка имела достаточные медицинские познания – она работала медсестрой до службы у миссис Карро. Мужчины отнесли миссис Ксавье наверх, в спальню умершего хозяина.

– Ей необходимо поспать некоторое время, доктор,– сказал инспектор, задумчиво глядя на красивую неподвижную фигуру. В его глазах не было триумфа следователя, разгадавшего загадку, в них читалось только отвращение.– Это довольно нервный тип. Может сойти с ума даже при малейшей эмоциональной нагрузке. А может попытаться покончить с собой, когда придет в себя, хотя это был бы лучший для нее исход. Сделайте ей укол, доктор.

Доктор Холмс молча кивнул, затем пошел в лабораторию и вернулся оттуда с наполненным шприцем. Мисс Форрест выгнала мужчин из спальни. Она и доктор провели у кровати спящей весь остаток дня.

Миссис Уири, когда ей сообщили о виновности ее госпожи, поплакала, но не очень горько.

– Я всегда знала,– сказала она инспектору сквозь слезы,– что это не кончится ничем хорошим; она была слишком ревнива. А он такой добрый, спокойный, красивый мужчина, просто ягненок, он даже не смотрел на других женщин. Я служила у него экономкой еще до его женитьбы, сэр, а когда она к нам переехала жить, то сразу начала свои штучки. Все время ревновала. Она была просто сумасшедшей.

Инспектор перешел к практическим вопросам. Никто из них не проглотил ни кусочка с прошлой ночи. Может ли миссис Уири, успокоившись, приготовить какое-нибудь подобие ланча? Он лично находится на грани голодной смерти. Миссис Уири вздохнула, вытерла слезы и вернулась в кухню.

– Хотя я должна предупредить вас,– простонала она,– что в доме осталось очень мало продуктов, сэр, извините, пожалуйста.

– Что такое? – спросил инспектор.

– Понимаете,– всхлипнула миссис Уири,– у нас есть консервы, но молока, яиц, масла, мяса и дичи почти не осталось, сэр. Торговец из Эскуэвы привозит продукты раз в неделю, ведь так трудно ездить по этой дороге. Он должен был приехать как раз вчера, но в связи с пожаром...

– Ладно, сделайте, что можно,– сказал спокойно старик и вышел. Но в темноте коридора, где его никто не мог видеть, уголки его рта опустились. Невеселенькое будущее их ожидало.

Он решил позвонить в Эскуэву и с вновь ожившей надеждой направился в гостиную. Через некоторое время он положил трубку, плечи его согнулись. Линия не работала. Неизбежное совершилось: огонь добрался до телефонных столбов, и провода оборвались. Теперь они полностью отрезаны от внешнего мира.

«Не надо расстраивать других,– решил он,– хватит с них неприятностей». Инспектор вышел на террасу и механически улыбнулся близнецам. Он проклинал себя за то, что взял отпуск, а что касается Эллери...

«Куда делся Эллери?» – подумал он. Эллери исчез вскоре после того, как миссис Ксавье отнесли наверх.

Инспектор подошел к концу террасы и, прищурившись, посмотрел на камни, лежащие под палящим солнцем. Кругом все бесплодно, уродливо и мрачно, как на поверхности безжизненной планеты. Затем он заметил что-то белое под ближайшим деревом с левой стороны дома.

Эллери растянулся во весь рост в тени дуба, заложив руки за голову, и не отрываясь смотрел на зеленую крону над головой.

– Ланч,– прокричал инспектор, приложив ко рту руки. Эллери вздрогнул, с трудом поднялся, отряхнул одежду и не спеша пошел к дому.

Это была мрачная трапеза. Еда была не обильна, хотя и довольно разнообразна. Но никто не обратил на это внимание, все ели без аппетита. Доктор Холмс оставался наверху с миссис Ксавье. Энн Форрест, закончив завтрак, тихо поднялась и ушла. Несколько минут спустя в столовой появился доктор. Никто не проронил ни слова.

После завтрака все разошлись. Мистер Смит, назвать которого призраком можно было только при очень богатом воображении, тем не менее был похож на призрак. Он не присоединился к остальным в столовой, миссис Уири накормила его раньше. Он все время держался в стороне, никто не подходил к нему. Большую часть времени он тяжело шагал по террасе, жуя влажную сигару, так же напоминавшую гориллу, как и он сам.

– Что тебя гложет? – спросил инспектор, когда он и Эллери после завтрака вернулись в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться.– У тебя лицо вытянулось на целый метр.

– А, ничего,– пробормотал Эллери, бросаясь на кровать.– Я просто досадую.

– Досадуешь? На кого?

– На себя.

Инспектор ухмыльнулся.

– Потому что не ты заметил этот листок бумаги? Ну что ж, не всегда тебе должно везти.

– О, нет, не то. Это было очень умно сделано, и нечего тебе скромничать. Нет, дело не в этом.

– А в чем же?

– Меня что-то раздражает, но я не знаю, что именно,– нервным движением Эллери потер щеку.– Назовем это интуицией, очень удобное слово. Что-то все время пытается проникнуть в мою душу и сказать мне нечто очень важное. Так, крошечная тень чего-то. И я никак не пойму, что это такое.

– Прими душ,– посоветовал сочувственно инспектор.– Может быть, у тебя болит голова?

Когда они переоделись, Эллери подошел к окну и посмотрел в пропасть. Инспектор убирал в гардероб одежду.

– Мы застряли здесь надолго,– сказал Эллери, не поворачиваясь.

Инспектор вздрогнул.

– Да,– проговорил он наконец,– и я чувствую, бездельничать нам здесь не придется.

– Что ты хочешь сказать?

Старик не ответил. Некоторое время спустя Эллери сказал:

– Мы не должны упустить ни малейшей детали в этом деле. Ты запер двери кабинета?

– Кабинета? – инспектор заморгал глазами.– Нет. А для чего?

Эллери пожал плечами.

– Никогда нельзя все предугадать.. Давай-ка спустимся туда. У меня появилось желание окунуться в атмосферу этого кабинета. Может быть, тогда тень материализуется.

Они прошли через пустой дом. За исключением Смита, бродившего по террасе, никого вокруг не было. Эллери, охваченный смутным чувством тревоги, внимательно осмотрел комнату, стол с разложенными на нем картами, крутящееся кресло, комод, револьвер, патроны. Все оставалось нетронутым.

– Ты напоминаешь мне старую трусливую даму,– весело сказал инспектор,– хотя с моей стороны было довольно глупо бросать револьвер здесь, да еще вместе с патронами. Надо их убрать куда-нибудь подальше.

Эллери мрачно смотрел на стол.

– Карты тоже надо убрать. В конце концов, это вещественное доказательство. Знаешь, какое-то удивительно нелепое дело. Труп запихнуть в холодильник, вещественные доказательства припрятывать для представителей власти, а тут еще прелестное маленькое пламя внизу, фигурально выражаясь, поджаривающее подошвы наших ног. Тьфу!

Эллери собрал карты, проследил, чтобы все они лежали рубашками в одну сторону, и передал их отцу. Оторванный кусок шестерки пик вместе со скомканным обрывком он положил в карман.

Инспектор английским ключом, торчащим в замке, запер дверь, ведущую из кабинета в лабораторию, закрыл дверь из библиотеки и, выйдя в коридор, обыкновенным ключом запер третью дверь.

– Куда ты собираешься спрятать доказательства? – поинтересовался Эллери, когда они поднимались по лестнице.

– Еще не знаю, но надо найти совершенно безопасное место.

– Почему же ты не оставил их в кабинете? Ты же запер там три двери.

Инспектор сделал гримасу.

– Двери из коридора и библиотеки любой ребенок может открыть. Я запер их просто так, для эффекта. Что там случилось?

Все собрались у открытой двери спальни хозяина. Даже миссис Уири была там.

Квины протолкались вперед и увидели доктора Холмса и Марка Ксавье, склонившихся над кроватью.

– Что случилось? – спросил инспектор.

– Она пришла в себя,– сказал доктор Холмс,– боюсь, что она начнет буйствовать. Держите ее, Ксавье, держите! Мисс Форрест, дайте мне шприц.

Женщина отчаянно вырывалась, молотя руками и ногами и уставившись в потолок широко открытыми невидящими глазами.

– Ну,– прикрикнул на нее инспектор, нагнувшись над кроватью,– миссис Ксавье!

Молотьба прекратилась, сознание постепенно возвращалось к ней. Голова, до этого запрокинутая назад, медленно опустилась. Она посмотрела вокруг себя затуманенными глазами.

– Вы ведете себя очень глупо, миссис Ксавье,– продолжал инспектор все тем же резким тоном.– Вам это ничего не даст. Сейчас же прекратите!

Она вздрогнула и закрыла глаза. Затем снова открыла их и начала тихонько плакать. Мужчины выпрямились с глубоким вздохом облегчения. Марк Ксавье вытер влажный лоб, а доктор Холмс отвернулся.

– Теперь все будет в порядке,– сказал инспектор спокойно.– Но не следует оставлять ее одну, доктор, даже когда она спокойна. А если начнет буянить – усыпите ее.

Он удивился, услышав голос миссис Ксавье, хриплый, но вполне осознанный.

– Я не причиню вам больше никаких хлопот.

– Прекрасно, миссис Ксавье, прекрасно,– ласково сказал инспектор.– Между прочим, доктор Холмс, вы, вероятно, знаете, есть ли в этом доме место, куда бы я мог положить кое-что на хранение?

– Конечно, вот сейф в этой комнате,– ответил доктор.

– Видите ли... нет... тут у меня... вещественные доказательства. Понимаете?

– Доказательства? – прервал его Марк Ксавье.

– Да, карты со стола доктора.

– О, в гостиной есть пустой стальной шкаф, сэр,– предложила миссис Уири.– Это своего рода сейф, но доктор никогда им не пользовался.

– Кто знает комбинацию?

– Никакой комбинации, сэр, у него какой-то необыкновенный замок с довольно странным ключом. Ключ лежит в большом ящике стола.

– Прекрасно. Это как раз то, что нам нужно. Благодарю вас, миссис Уири. Пошли, Эллери.

И инспектор в сопровождении Эллери вышел из комнаты. Эллери шел за ним, нахмурившись. Когда они уже были на лестнице, он взглянул на отца и выразительно поднял брови.

– Это было ошибкой.

– Что?

– Ошибкой, ошибкой,– повторил Эллери.– Хотя это не меняет положение вещей. Главные доказательства находятся у меня,– он похлопал себя по карману, в котором лежали половинки шестерки пик.– Между прочим, может быть очень интересно. Своего рода ловушка с приманкой. Ты это нарочно хочешь сделать?

Инспектор остановился, вид у него был несколько глуповатый. .

– Видишь ли, не совсем так. Я не думал об этом. Может, ты и прав.

Они вошли в пустую гостиную и нашли шкаф – он был вделан в стену около камина. Дверца была выкрашена под цвет деревянных панелей стен, но без попытки сделать ее невидимой. В верхнем ящике стола Эллери нашел ключ, он покрутил его в руках, пожал плечами и бросил отцу. Инспектор, внимательно разглядев ключ, вставил его в замок. Раздалось несколько щелчков скрытого механизма. Большое углубление в стене оказалось пустым. Инспектор достал из кармана колоду карт, посмотрел на них, вздохнул и бросил их в шкаф.

В этот момент на террасе послышался какой-то шум. Эллери резко повернулся на каблуках. У балконной двери появилась толстая фигура Смита. Он явно подсматривал за ними, нос толстяка был прижат к стеклу. Смит виновато вздрогнул, когда Эллери повернулся к нему, отскочил от двери и исчез.

Инспектор вынул из кармана револьвер и коробку с патронами. Немного поколебавшись, он положил их обратно в карман.

– Нет,– проговорил он,– это уж слишком рискованно. Пусть останутся у меня. Надо выяснить, нет ли другого ключа к этому шкафу. Ну, ладно.

Он захлопнул дверцу и запер ее, присоединив ключ к имевшейся у него связке.

По мере того как день клонился к вечеру, Эллери становился все более молчаливым. Инспектор предоставил его самому себе и, позевывая, поднялся наверх немного вздремнуть. Когда он проходил мимо спальни миссис Ксавье, то увидел доктора Холмса, стоявшего у окна, заложив руки за спину. Миссис Ксавье лежала в кровати совершенно неподвижно, с широко открытыми глазами. Все остальные куда-то исчезли.

Инспектор вздохнул и прошел к себе.

Когда час спустя, чувствуя себя значительно отдохнувшим, он снова проходил мимо спальни, дверь была-закрыта. Он тихонько приоткрыл ее и заглянул. Миссис Ксавье лежала' в том же положении, что и час назад. Доктор Холмс так же не изменил свою позицию у окна. Но теперь в комнате появилась мисс Форрест. Закрыв глаза, она лежала в шезлонге у кровати. Инспектор прикрыл дверь и спустился вниз.

Миссис Карро, Марк Ксавье, близнецы и Смит были на террасе. Миссис Карро делала вид, что читает журнал.

Но ее затуманенные глаза не двигались по строчкам. Смит продолжал маршировать по террасе, жуя растрепанный кончик сигары. Близнецы играли в шахматы на магнитной карманной доске с металлическими фигурками. Марк Ксавье полулежал в кресле, опустив голову на грудь. По-видимому, он спал.

– Вы не видели моего сына? Его тут не было? – спросил инспектор, обращаясь ко всем.

Френсис Карро взглянул на него.

– Здравствуйте, инспектор,– сказал он весело.– Кажется, я видел мистера Квина приблизительно час назад там, под деревьями.

– У него в руках была колода карт,– добавил Джулиан.– Давай, Френк, твой ход. Пожалуй, я тебя сейчас обыграю.

– Нет,– ответил Френк,– если я отдам тебе ладью за королеву, как же я могу проиграть? Ну, как тебе это нравится?

– Вот черт,– воскликнул Джулиан,– я сдаюсь. Давай сыграем еще.

Миссис Карро смотрела на них и улыбалась. Инспектор, в свою очередь, улыбнулся ей, потом взглянул на небо и спустился по каменным ступенькам на гравиевую дорожку.

Он повернул налево и направился к тому месту, где Эллери отдыхал перед ланчем.

Солнце низко опустилось, воздух был неподвижный и густой. Небо – как медный диск. Инспектор с силой вдохнул и остановился. Слабый ветерок доносил едкий запах. Это был... Да... несомненно, это запах горящего дерева. Пораженный, он посмотрел на небо поверх деревьев, но дыма не было видно. «Изменилось направление ветра,– подумал он с горечью,– и теперь нас будет душить скверный запах пожара до тех пор, пока ветер снова не переменит направление». Лепесток пепла спустился ему на рукав. Он быстро стряхнул его и пошел •дальше, к лесу, вглядываясь в его гущу. Эллери не было видно. Инспектор шел вперед, настороженно прислушиваясь. Деревья сомкнулись за ним, окутав горячим запахом зелени.

Он уже собирался окликнуть Эллери, когда до его ушей донесся какой-то странный звук. Он тихо подкрался и осторожно выглянул из-за толстого ствола дерева.

В пятнадцати футах от него Эллери, прислонившись к кедру, занимался совершенно непонятным делом. Вокруг валялись разорванные и скомканные карты. В то мгновение, когда инспектор увидел его, Эллери высоко поднял руки. Большим и указательным пальцем обеих рук он осторожно схватил за край карты, в то время как глаза устремил на верхушки деревьев. Затем почти небрежным движением он разорвал карту, скомкал один из кусков и отбросил его. Посмотрев на разорванную половинку, оставшуюся в его руке, фыркнул и бросил ее на землю. Потом достал из кармана еще одну карту и повторил весь процесс снова: обхватив пальцами карту, не глядя при этом на нее, разорвал, скомкал, отбросил половинку и т. д.

Некоторое время инспектор наблюдал за ним, затем неловко подвинулся, и под его ногами хрустнула веточка. Эллери быстро повернул голову в направлении звука.

– А, это ты? – сказал он, успокоившись.– Так подкрадываться нельзя, отче, а то когда-нибудь схватишь пулю.

– Какой чертовщиной ты туг занимаешься? распалился инспектор.

– Некоторым весьма необходимым научным исследованием,– нахмурившись, ответил Эллери.– Я напал на след той «тени», которая меня мучала и о которой я говорил сегодня днем. Она начинает приобретать осязаемые формы. Вот смотри.

Он вытащил из кармана еще одну карту. Инспектор заметил, что это была колода, которую он видел в комнате для игр прошлой ночью.

– Помоги мне, папа, хорошо? – Он сунул в руки изумленного отца карту.– Разорви эту карту на два куска. Один из них скомкай и отбрось.

– Для какого черта? – спросил старик.

– Давай, давай, делай, как я тебе говорю. Это просто новый вид развлечений для усталых сыщиков. Разорви ее, скомкай один кусок и брось.

Пожав плечами, инспектор повиновался. Глаза Эллери были буквально прикованы к рукам отца.

– Ну? – прорычал инспектор, разглядывая кусок, оставшийся у него в руке.

– Гм, интересно. Я так и думал, что именно это получится, но не был уверен, поскольку я-то знал, для чего это делаю. Очень трудно проводить эксперимент, когда знаешь, к чему стремишься... Подожди минутку... Если это правда, а похоже, что это так, остается другая проблема.

Он присел на корточки у подножия кедра и, покусывая нижнюю губу, стал рассеянно рассматривать усыпанную обрывками карт землю.

Инспектор начал было закипать, но потом передумал, успокоился и решил терпеливо дожидаться результатов глубоких и неведомых ему размышлений сына. По опыту он знал, что без особых оснований Эллери редко поступал загадочно. Что-то, несомненно, очень важное занимало его, заставляя хмурить загорелый лоб. Продолжая раздумывать над тем, что это может быть, инспектор уже начал смутно догадываться, в чем дело, как вдруг Эллери вскочил на ноги.

– Разгадал! – закричал он.– Клянусь святым Георгием! Я должен был знать это. Конечно, по зрелом размышлении, само собой разумеется... Все должно быть правильно. Ура! Идемте, ваше величество,– обратился он к отцу.– Тебе придется присутствовать сегодня при материализации духа. Кто-то непременно поблагодарит за настойчивость маленькое привидение, которое вселилось в мой мозг сегодня утром...

Эллери быстро пошел к дому Лицо его было спокойно, но он не мог скрыть выражения торжества. Инспектор рысцой бежал за ним, чувствуя, как замирает его сердце.

Эллери, учащенно дыша, взбежал по ступенькам террасы.

– Не будете ли вы все так добры подняться наверх вместе с нами? На одну минутку. У нас есть кое-что очень важное.

Миссис Карро с удивлением поднялась.

– Все? Важное, мистер Квин?

Близнецы бросили шахматную доску и вскочили.

– Очень важное! А, мистер Смит. Вы тоже, пожалуйста, и вы мистер Ксавье, вы нам будете нужны. Френсис и Джулиан тоже, конечно.

Не дожидаясь остальных, он бросился в дом. Женщина, двое мужчин и близнецы посмотрели с некоторым трепетом и изумлением на инспектора, но старик был мрачен – не в первый раз он играл роль. Он придал своему лицу строгое и непроницаемое выражение и последовал за всеми, не переставая удивляться: «Что же, собственно, происходит».

– Входите, входите,– говорил Эллери весело, когда они остановились в дверях спальни миссис Ксавье.

Сознавшаяся убийца лежала, опираясь локтями на подушку, с зачарованным ужасом глядя на ничего не говорящую спину Эллери. Встревоженная, бледная мисс

Форрест поднялась со стула. Доктор Холмс изучал профиль Эллери.

Все неловко вошли, стараясь не смотреть на женщину в кровати.

– Я не хочу, чтобы наша беседа носила слишком официальный характер, – продолжал Эллери тем же легким гоном.– Садитесь, миссис Карро. Вы предпочитаете стоять, мисс Форрест? Пожалуйста, не буду настаивать, Я вас не утомлю. А где миссис Уири и Боуне? Надо, чтобы и Боуне был здесь.

Эллери выскочил в коридор, и все услышали, как он позвал экономку и Боунса. Минуту спустя в комнату вошли полная женщина и тощий старик.

– А, входите, входите. Теперь, полагаю, все готово для маленькой демонстрации тонкостей криминальных замыслов. Человеку свойственно ошибаться, и, слава Богу, мы имеем дело с плотью и кровью.

Эта непонятная речь сразу же произвела эффект. Миссис Ксавье медленно села в кровати, ее черные глаза уставились вперед, и руки вцепились в простыню.

– Что,–  начала она, облизнув сухие губы,– разве вы со мной еще не покончили?

«И божественное чувство всепрощения...» –  процитировал Эллери.– Вы, конечно, помните это? Миссис Ксавье, возьмите себя в руки, вас ожидает легкое потрясение.

– Ближе к делу,– прорычал Марк.

Эллери окинул его холодным взглядом.

 – Пожалуйста, разрешите мне провести мою маленькую демонстрацию, не вмешивайтесь, Я хочу доказать, что виновность – понятие растяжимое. Мы ведь все потомки тех, кто камнями забросал грешницу. Помните?

Марк удивленно посмотрел на него.

– А теперь я хочу показать вам,– Эллери сунул руки в карман,– один карточный фокус.– Он вынул игральную карту.

– Карточный фокус? – ахнула мисс Форрест.

– Самый обыкновенный фокус, могу вас заверить, такой, который бессмертный Гудини не включал в свой репертуар. Прошу вас, следите внимательно.

Он поднял перед собой карту. Два больших его пальца сходились у верхнего края карты плотно прижавшись к ней.

– Предположим, я хочу разорвать эту карту пополам, потом я скомкаю одну из половинок и отброшу ее.

Все затаили дыхание. Инспектор кивнул головой и беззвучно вздохнул. Крепко держа карту левой рукой, Эллери правой рукой сделал быстрое движение, оторвав половину карты. Ту, что оказалась в правой руке, он медленно скомкал и отбросил. Потом поднял левую руку. В ней находилась вторая половинка карты.

– Прошу вас внимательно посмотреть, что произошло. Я хотел разорвать эту карту пополам. Как я выполнил этот простой, но в данном случае очень важный акт? Я оторвал кусочек путем приложения силы моей_правой_руки, скомкал оторванную половинку_правой_рукой, отбросил эту половинку также_правой_рукой. Таким образом, в правой руке у меня ничего нет, а в_левой_осталась половинка карты, та половинка, ради которой я, собственно, все это и проделал. Моя_левая_рука совершенно не работала, она только держала карту, от которой я_правой_рукой оторвал кусок, она, так сказать, явилась хранилищем нескомканной половинки.