Текст книги "Смерть в театре (сборник)"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 13
Испытание

Растянувшись на кровати, совершенно голый, с дымящейся сигаретой в руке, Эллери наслаждался роскошной прохладой простыней. Он принял душ, смазал бесчисленные порезы и царапины йодом и чувствовал себя физически освеженным. Но в его мозгу непрерывно и упорно вертелись отдельные фрагменты: колода игральных карт, отпечатки пальцев на карте, и, несмотря на все его усилия забыть, над всем этим царило видение дьявольского огня.

Время от времени он слышал тяжелые шаги в коридоре: возвращались обитатели дома. Сам звук их шагов – тяжелых, волочащихся, безнадежных – без слов говорил о неудаче. Никто не разговаривал. Двери накрепко запирались. Вот скрипнула дверь в дальнем конце коридора – должно быть, это мисс Форрест. Но она не была уже тем веселым созданием, которое пустилось в это увлекательное путешествие. Еще шаги по коридору – миссис Ксавье. Потом медленный ритм четырех ног – близнецы. Они больше не шумели. Наконец, доктор Холмс и Марк Ксавье, и за ними, после того как все шаги замолкли, еще две пары ног – миссис Уири и Боунс, поднимающиеся в свои комнаты в мезонине.

Потом последовала долгая, полная тишина. Эллери начал удивляться: куда девался его отец? «Все еще надеется, несмотря ни на что, найти дорогу, которой не существует».

В его мозгу блеснула новая мысль, и он забыл все остальные, стараясь сосредоточиться на ней.

Ему помешали медленные, волочащиеся шаги за дверью. Дверь открылась, и на пороге появился инспектор: привидение с мертвыми глазами. Старик не сказал ни слова, проковылял в умывальную, и Эллери услышал, как он там мылся. Потом медленно вернулся обратно, сел в кресло и уставился в стену задумчивым взглядом. На левой щеке у него была длинная красная царапина, морщинистые руки сплошь покрыты ранками.

– Ну что, отец?

– Ничего.

Эллери с трудом расслышал его ответ. Голос старика совершенно охрип от усталости. Наконец он прошептал:

– А ты?

– О, Господи, ничего нет... Это было ужасно, правда?

– Да.

– Ты слышал гул с твоей стороны?

– Да, взрывы. Жалкие создания!

– Ты неправ, отец,– сказал Эллери.– Они делают все, что возможно.

– А где все остальные?

– Я слышал, как они возвращались.

– Никто ничего не сказал?

– Их шаги говорили за них... Папа...

Старик поднял голову.

– Что?

– Я видел нечто очень важное.

Надежда вспыхнула в сердце старика. Он повернулся.

– Пожар? – вскричал он.

– Нет,– спокойно ответил Эллери. И седая голова опять опустилась на грудь.– Боюсь, что в этом нам придется положиться на других, папа. Коли нам повезет...– Он пожал плечами.– Я полагаю... ты понимаешь, что наши шансы...

– Слабые.

– Да, нужно держать себя в руках. Фактически мы ничего не можем поделать. Что же касается другого...

– Убийства? Тьфу, ну его.

– А почему бы и не заняться убийством? – сказал Эллери, садясь и обхватывая руками колени.– Во всяком случае, нормальные занятия часто спасают людей от сумасшедшего дома.

Инспектор фыркнул.

– Да, папа. Не надо поддаваться. Пожар, конечно, подействовал на нас. Но у меня, есть две вещи, которые я должен тебе рассказать. Одна из них – то, что я видел, возвращаясь домой.

В глазах старика появилась искра интереса.

– Видел?

– Видел миссис Карро и Смита.

– Этих двух? – Инспектор вскочил со стула.

– Вот это уже лучше,– усмехнулся Эллери.– Ты снова похож на самого себя. У них была секретная встреча, и они уверены, что их никто не видел. Миссис Карро что-то потребовала от Смита. Смит отказался, но она ему что-то сказала, что выбило у него почву из-под ног. Тогда он, как ягненочек, отдал ей то, что она требовала. Она порвала это на кусочки и выбросила. Это был чек на десять, тысяч долларов, подписанный Мари Карро. Я собрал кусочки, и они у меня в кармане.

– Господи Боже мой! – Инспектор начал бегать по комнате.

– Я полагаю, продолжал Эллери,– это объясняет очень многое; почему Смит так торопился покинуть гору в ту ночь, когда мы его встретили, почему он так боялся встретиться лицом к лицу с миссис Карро, когда был вынужден вернуться, почему они встретились тайно сегодня в полдень. Совершенно ясно, речь идет о шантаже.

 – Конечно, конечно.

– Смит приехал сюда, выследив миссис Карро, сумел увидеть ее наедине, а может быть, и в присутствии Энн Форрест, и вытянул у нее десять тысяч долларов. Не удивительно, что он хотел поскорее убраться отсюда. Но когда случилось убийство и мы появились на сцене, в ситуации, когда никто не может отсюда уехать, дело приняло совсем другой оборот. Ты понимаешь?

– Шантаж...– пробормотал инспектор.– Это, вероятно, из-за мальчиков...

– А из-за чего же еще? До тех пор, пока факт, что она является матерью сиамских близнецов, оставался неизвестным, она готова была заплатить любую сумму, чтобы заткнуть Смиту рот. Но теперь, поскольку совершено убийство, неизбежно следствие, и когда дороги будут открыты, на место преступления явится официальная полиция, значит, вся история всплывет наружу. Ну какой же смысл платить мистеру Френку Смиту за молчание? Совершенно естественно, она нашла в себе достаточно мужества, чтобы потребовать у него назад чек. Смит все понял, вернул его, вот и все.

– Хотел бы я знать...– начал инспектор.

– О, тут масса вариантов,– сказал Эллери,– Но все это не так уж важно. Есть еще кое-что. Я много думал и пришел к определенному заключению. Разреши мне изложить тебе все?

– Насчет убийства?

– Да, совершенно верно, насчет убийства.

Напуганное огнем и сильно потрепанное общество после скудного обеда – консервированный тунец, консервированные сливы и вялые помидоры – собралось в игровой комнате. Никогда в жизни Эллери не приходилось встречать такой вымазанной йодом и залепленной пластырем компании. Но душевные раны были гораздо более глубокие, они зажгли отчаянием их глаза. Даже близнецы приуныли.

Инспектор резко сказал:

– Я пригласил вас по двум причинам. Во-первых, чтобы получить от вас отчет, а о втором я вам расскажу позднее. Итак, нашел ли кто-нибудь хоть что-то?

Жалкое выражение лиц послужило ему ответом.

– Ладно. Значит, нам ничего не остается, как только сидеть и ждать. Тем временем,– продолжал инспектор,– я хотел бы напомнить вам, что положение ничуть не изменилось: в доме находится труп и его убийца.

Эллери заметил, что большинство, если не все, совершенно забыли об этом. Угроза собственной жизни изгладила из памяти это печальное событие. Теперь снова вернулась прежняя напряженность, что сразу отразилось на лицах присутствующих. Смит сидел неподвижно, Энн Форрест бросила предостерегающий взгляд на миссис Карро. Марк Ксавье нервно разломил пополам сигарету, черные глаза миссис Ксавье заблестели, близнецы начали дышать чаще, доктор Холмс побледнел, а миссис Карро комкала носовой платочек.

– Будем надеяться на лучшее. Этим я хочу сказать, что убежден: нам удастся спастись. Следовательно, мы должны продолжать жить так, как будто нет никакого пожара, а просто по непредвиденным обстоятельствам задерживается приезд официальных властей. Вы меня поняли?

– Старый трюк,– сказал Марк Ксавье.– Полагаю, собираетесь подвергнуть нас пыткам? Почему вы не хотите признаться, что зашли в тупик, что кто-то одурачил и вас, и нас? А вы притворяетесь, будто что-то знаете, чтобы заставить кого-то из нас выдать себя.

– А мы,– проговорил Эллери,– вовсе не блуждаем в темноте, старина, совсем нет. Мы знаем.

Лицо Марка Ксавье медленно зеленело.

– Вы знаете?

– Я вижу, вы стали менее самоуверенным,– протянул Эллери.– Папа, я думаю, мы понимаем друг друга? А-а-а, миссис Уири, входите и вы, Боуне.

Экономка и Боунс в нерешительности стояли на пороге.

– Входите, входите, люди добрые,– продолжал Эллери.– Вот теперь мы в полном сборе. Садитесь, так будет лучше.

Инспектор облокотился на один из столиков для бриджа, поочередно вглядываясь в лица, и начал:

– Вы помните, что мистер Квин расстроил недурненький план, который ставил целью обвинить миссис Ксавье в убийстве ее мужа. Факты были подтасованы, и убил доктора Ксавье тот, кто их подтасовал. Вы помните это?

Несомненно, они помнили. Миссис Ксавье опустила глаза и побледнела, а все остальные быстро взглянули на нее и отвернулись. Глаза Марка Ксавье были почти закрыты, так внимательно, прищурившись, смотрел он на инспектора.

– Сейчас мы хотим устроить вам испытание.

– Испытание? – переспросил доктор Холмс.– Я бы сказал, инспектор...

– Помолчите, доктор. Я сказал – будет испытание, значит, будет. К тому времени, когда все закончится и дым рассеется,– продолжал он мрачно,– этот мужчина будет в наших руках или...– добавил он после некоторой паузы,– ... женщина. Нам неважно кто, лишь бы это был настоящий преступник.

Никто не ответил, глаза всех были прикованы к его суровому лицу.

Затем вперед выступил Эллери, и все глаза переключились на него. Инспектор подошел к одной из открытых дверей.

– Револьвер,– резко сказал Эллери и протянул руку к отцу.

Инспектор вытащил револьвер с длинным дулом, который они нашли на полу в кабинете доктора Ксавье, открыл его, осмотрел пустые камеры, закрыл и молча подал Эллери. Задыхаясь от волнения, все наблюдали за этой процедурой.

Эллери взял оружие, подвинул стол, поставил стул позади стола так, чтобы лицо сидящего на стуле было обращено ко всем остальным.

– Теперь представьте себе,– сказал он,– что это кабинет доктора Ксавье. Это его стол и его стул. Ясно пока? Отлично! – Он помолчал.– Мисс Форрест!

Девушка вздрогнула, как от удара хлыстом. Глаза расширились от испуга. Доктор Холмс протестующе приподнялся и опять сел, наблюдая прищуренными глазами.

– Я? Я?

– Да, вы. Встаньте, пожалуйста.

Она повиновалась, держась за спинку стула.

Эллери пересек комнату, положил револьвер на рояль и вернулся к столу.

– Ну, что? – прошептала девушка, бледнея.

Эллери сел.

– Я хочу, чтобы вы, мисс Форрест,– сказал он небрежным тоном,– разыграли сцену убийства.

– Р-разыграла сцену у-у-убийства?

– Пожалуйста, представьте себе, что я доктор Ксавье. (Несомненно, вы были бы рады, если бы это было так.) Я хочу, чтобы вы вышли в коридор через дверь, что позади вас. Когда я подам сигнал – пожалуйста, войдите. Вы будете находиться чуть правее меня лицом ко мне. Я – Ксавье. Я буду сидеть за столом, раскладывать пасьянс. Когда вы войдете, подойдите к роялю, возьмите револьвер, встаньте ко мне лицом и нажмите на курок. Револьвер не заряжен. Понимаете?

Смертельно побледневшая девушка пыталась говорить, ее губы дрожали. Она молча кивнула и вышла из комнаты через дверь, которую ей указал Эллери. Дверь за ней захлопнулась. Инспектор, стоя около дверей, мрачно наблюдал за девушкой. Эллери положил на стол локти и позвал:

– Пора, мисс Форрест.

Дверь медленно открылась, и появилось бледное лицо девушки. Она немного поколебалась, потом вошла, закрыла за собой дверь и одновременно глаза, вздрогнула, затем открыла глаза и осторожно подошла к роялю. Некоторое время она с отвращением смотрела на револьвер, потом схватила его и направила в сторону Эллери, воскликнув при этом: «Но это же нелепо», и спустила курок. Затем она выронила револьвер, упала в ближайшее кресло и разрыдалась.

– Это было изумительно,– сказал Эллери,– все, за исключением довольно неуместного замечания, мисс Форрест.– Он наклонился, поднял револьвер и сказал отцу: – Все понял?

– Да.

Все сидели буквально открыв рты, мисс Форрест перестала плакать и подняла голову, присоединяясь к всеобщему изумлению.

– А теперь,– сказал Эллери,– мистер Смит.

Все тотчас же переключили свое внимание на лицо толстяка. Он сидел молча, моргал и, подобно глупой корове, жевал жвачку.

– Пожалуйста, встаньте.

Смит вскочил и стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Возьмите вот это.

Эллери протянул ему револьвер. Смит снова заморгал, глубоко вздохнул и осторожным движением взял оружие.

– Что я должен делать? —спросил он быстро.

– Вы – убийца...

– Убийца?

– Да, но это только, конечно, для нашего маленького эксперимента. Вы – убийца и вы только что убили, скажем, доктора Ксавье. Дымящееся оружие все еще в ваших руках. Револьвер принадлежит доктору Ксавье, поэтому у вас нет необходимости куда-нибудь его прятать, но, естественно, вы не хотите оставлять на нем отпечатки своих пальцев. Поэтому вы берете носовой платок, вытираете оружие и затем аккуратненько бросаете его на пол. Понятно?

– Д-д-да.

– Тогда, пожалуйста, проделайте все это.

Эллери отступил и стал спокойно наблюдать за толстяком. Смит немного помешкал, затем его лицо приняло озабоченное выражение, будто его единственной целью в жизни было как можно скорее сыграть свою роль в этом спектакле. Держа револьвер за рукоятку, он достал похожий на салфетку платок, вытер рукоятку, дуло и курок, уронил его на пол. Потом немного отступил, сел и отер со лба крупные капли пота.

– Очень хорошо,– пробормотал Эллери,– очень хорошо.– Он поднял оружие, сунул его в карман и вернулся на свое место.– Теперь вы, доктор Холмс.– Англичанин неловко пошевелился.– Еще раз чудесным образом я превращаюсь в труп. Ваша задача заключается в том, чтобы сыграть в этой маленькой драме роль врача и произвести осмотр моего холодного, окаменевшего тела. Думаю, вам все понятно без дальнейших разъяснений.

Эллери сел на стул, наклонился вперед к столу, левую руку положил на стол, правая свисала вниз, левая щека лежала на столе.

– Давайте, старина, давайте поскорее. Знаете, мне не очень-то приятна роль трупа.

Доктор Холмс подошел к Эллери, наклонился над его неподвижной фигурой, ощупал его шею, мышцы горла, откинул назад голову, осмотрел глаза, ощупал руки и ноги... словом, произвел беглый медицинский осмотр.

– Этого достаточно? – спросил он приглушенным голосом.– Или нужно продолжать этот страшный фарс?

Эллери вскочил.

– Да, этого достаточно, доктор. Но, пожалуйста, будьте поосторожнее в выражениях. Это далеко не фарс, скорее, самая ужасная трагедия. Благодарю вас... Миссис Уири!

Экономка прижала руки к груди.

– Да-а-а? – тихо произнесла она изменившимся голосом.

– Я хочу, чтобы вы встали, прошли через комнату и щелкнули этим электрическим выключателем, который находится около двери в переднюю.

– Выключателем? – пробормотала она, вставая.– Но ведь... будет темно, сэр.

– Думаю, что будет,– мрачно ответил Эллери.– Ну, быстрее, миссис Уири.

Она облизнула губы, посмотрела на хозяйку, как будто ожидая ее указаний, затем, еле волоча ноги, направилась к двери. Дойдя до выключателя, она приостановилась, но Эллери подал ей нетерпеливый сигнал продолжать. Она вздрогнула и повернула выключатель. Внезапно комната погрузилась в темноту, густую, как шоколадный сироп. Свет звезд уже не пробивался сквозь клубы дыма. Казалось, они находились глубоко под водой.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем молчание нарушил ясный голос Эллери.

– Боунс, у вас есть спички?

– Спички? – проквакал старик.

– Да, пожалуйста, зажгите одну поскорее. Скорее, скорее!

Все услышали звук чиркающей спички. Вспыхнул слабый свет, осветивший тощую руку Боунса и часть его морщинистого лица. Никто ничего не сказал до тех пор, пока спичка не догорела.

– Прекрасно! Миссис Уири, можно опять включить свет,– проговорил Эллери.

Вспыхнул яркий свет. Боунс сидел все в том же положении, тупо уставившись на остаток обуглившейся спички в его руке. Миссис Уири поспешила вернуться на свое место.

– А теперь,– продолжал Эллери тем же тоном,– миссис Карро.

Бледная, но полностью владеющая собой миссис Карро встала.

Эллери выдвинул ящичек столика, достал оттуда новую колоду карт. Разорвал бандероль, скомкал и отбросил в сторону целлофановую обложку и рассыпал карты по столу.

– Надеюсь, вы умеете раскладывать пасьянсы?

– Да,– сказала она с удивлением.

– Вы знаете самый простой, откладывается тринадцать закрытых карт, затем четыре карты кладутся в ряд открытыми, а над ними восемнадцатая карта?

– Да.

– Прекрасно. Пожалуйста, возьмите эти карты, миссис Карро, садитесь за стол и начинайте раскладывать.

Она внимательно посмотрела на него, как бы сомневаясь в состоянии его умственных способностей, спокойно подошла к столу и села. Медленно перетасовала карты, отсчитала тринадцать и положила их в кучку закрытыми. Затем выложила в ряд четыре открытых карты и следующую карту над ними. Взяла остаток колоды и, открывая каждую третью карту, стала подкладывать их к открытым картам.

Она делала все это быстрыми, нервными движениями. Два раза допускала ошибки, и Эллери молча указывал ей на них. Все следили за действиями миссис Карро, затаив дыхание. Что-то будет? Пасьянс казался бесконечным. Кучки карт поверх четырех все росли и росли... Вдруг Эллери положил руку на пальцы миссис Карро.

– Достаточно,– сказал он мягко.– Боги милостивы. Я думал, нам придется не один раз проделать эту операцию, прежде чем мы достигнем необходимого эффекта.

– Эффекта?

– Да, видите, миссис Карро, в верхнем ряду между красной пятеркой и красной семеркой находится предательская шестерка пик.

Миссис Ксавье издала протяжный стон.

– Ну, ну, не беспокойтесь, миссис Ксавье.– Никакой подтасовки тут нет.– Эллери улыбнулся миссис Карро.– Это в ваших же интересах... Мистер Ксавье!

Адвокат уже давно утратил насмешливое настроение. Он стоял с трясущимися руками, уголки его рта опустились. «Парень сейчас нуждается в большой порции крепкого виски»,– с удовлетворением подумал Эллери.

– Ну? – хрипло произнес Ксавье, подходя к Эллери.

– Для вас мы приготовили очень интересный эксперимент,– улыбнулся Эллери.– Будьте добры, пожалуйста, достаньте шестерку пик из этой колоды.

Марк Ксавье не понял его.

– Достать?

– Да, пожалуйста.

Дрожащие пальцы отказывались служить Марку Ксавье.

– Что... что теперь? – сказал он, тщетно пытаясь улыбнуться.

– А теперь,– резко сказал Эллери,– я хочу, чтобы вы ее быстро разорвали пополам. Ну, быстрее! Да, да, именно сейчас. Ну, ну, без колебаний, рвите!

Перепуганный Ксавье послушно разорвал карту прежде, чем успел понять, что от него требуют.

– Теперь отбросьте одну половинку карты.

Марк отбросил с таким видом, будто она обжигала ему пальцы.

– Ну? – пробормотал он, облизывая губы.

– Одну минуточку,– раздался сзади официальный голос инспектора.– Попрошу вас, Ксавье, не двигаться с места. Эл, подойди сюда.

Эллери подошел к отцу, и они в течение нескольких минут о чем-то серьезно беседовали. Наконец Эллери кивнул головой и вернулся к остальным.

– После проведенной консультации я должен объявить вам результаты наших испытаний,– сказал он весело.– Мистер Ксавье, пожалуйста, садитесь вот сюда за стол. Это отнимет всего несколько минут.

Адвокат опустился на стул, все еще зажав в руке кусочек картона.

– Хорошо. Теперь слушайте меня все внимательно.

Но это замечание не вызывалось необходимостью: и без того все присутствующие представляли собой самых внимательных слушателей и зрителей, зачарованных захватывающей игрой.

– Если вы вспомните маленькую лекцию относительно ловкости рук, которую я вам недавно прочитал,– продолжал Эллери, сняв пенсне и протирая стекла,– вы, несомненно, вспомните и то, что я продемонстрировал тогда несколько очень важных вещей. Я доказал вам, что, поскольку доктор Ксавье не был левшой, вторая половинка карты не могла остаться в его правой руке; что если бы он сам оторвал кусочек карты, вторая половинка должна была остаться в его левой руке, так как правая была бы занята тем, что она разорвала, скомкала и отбросила оторванный кусок. Из этого я сделал заключение: раз оставшаяся половинка находилась не в левой руке доктора Ксавье, значит, карту разорвал не доктор Ксавье и, следовательно, не он оставил «ключ» к установлению личности убийцы. Другими словами, шестерка пик, называющая убийцей миссис Ксавье, была кем-то подложена в руку убитого, а кто мог проделать эту операцию, как не сам убийца? Вы помните это?

Все помнили. Об этом свидетельствовали их глаза.

– Таким образом, проблема сводилась к следующему: если нам удастся найти человека, который в действительности разорвал эту шестерку пик пополам, тогда мы найдем и убийцу.

Мистер Смит поразил всех, включая и Квинов, прервав Эллери насмешливым восклицанием:

– Неплохой трюк, если вам только удастся это проделать.

– Дорогой мистер Смит,– ответил Эллери,– это уже было проделано.

Мистер Смит поспешно закрыл рот.

– Да,– продолжал Эллери, устремив в потолок мечтательный взгляд,– вы знаете, у нас с самого начала был ключ, устанавливающий убийцу, и мне теперь приходится только краснеть за мою слепоту. Но, вероятно, невозможно требовать от человека, чтобы он видел все.– Он медленно закурил сигарету.– Но теперь мне все ясно. Нечего и говорить о том, что ключ находится в разорванной карте, вернее, в оторванной ее половинке, скомканной и отброшенной убийцей на пол около трупа доктора Ксавье. Что это за ключ? Мы должны быть благодарны в этом отношении пожару: на карте оказались отпечатки пальцев, покрытых, как и все здесь, сажей.

– Сажей,– пробормотал Ксавье.

– Совершенно верно. Каким образом оставлены отпечатки пальцев? Как убийца разорвал карту? Как вообще люди разрывают карты? Я занимался этим в течение нескольких часов, и, мне кажется, имею право на основании опыта утверждать: существуют два способа, И мистер Ксавье только что продемонстрировал нам один из них. Более распространен следующий: большими пальцами обеих рук вы беретесь за край карты таким образом, что пальцы образуют некоторый угол. Остальные пальцы находятся с другой стороны карты. К счастью, большие пальцы были испачканы сажей. Что же происходит? Оба больших пальца – и тот, который держит карту, и тот, который отрывает от нее половинку,– оставляют два овальных отпечатка: в верхнем правом углу карты отпечаток пальца левой руки, в верхнем левом углу – правой руки.– Некоторое время Эллери задумчиво попыхивал сигаретой.– Второй метод почти такой же, за исключением того, что пальцы в верхнем углу складываются по диагонали углом вниз, а не вверх. Отпечатки пальцев остаются в тех же местах, но только углом вниз, а не углом вверх. Что же получается?

Все внимательно слушали, боясь проронить хотя бы одно слово.

– Итак,– продолжал Эллери,– давайте внимательно рассмотрим кусок карты, найденный нами на полу в кабинете доктора Ксавье. Разгладим ее и повернем так, чтобы отпечатки пальцев находились в верхней части карты. Почему в верхней? Потому что обычно бумагу рвут движением сверху вниз, а не снизу вверх. Поэтому-то, собственно, и нет существенной разницы между обоими методами. Отпечатки больших пальцев в обоих случаях будут находиться в том же месте карты, только под другим углом. Если мы возьмем обе половинки карты, найденной в кабинете доктора Ксавье, сложим их, что мы увидим? – Он снова затянулся сигаретой.– Мы увидим, что оторванный кусок окажется слева, что отпечаток большого пальца расположен по диагонали вверх в верхнем правом углу карты, другими словами – это отпечаток большого пальца левой руки, следовательно, именно левая рука оторвала и скомкала половинку карты.

– Вы хотите сказать,– прошептала мисс Форрест,– что это левша...

– Вы сообразительны, мисс Форрест,– улыбнулся Эллери,– Именно это я и хотел сказать. Левая рука убийцы держала эту половинку карты. Убийца скомкал и отбросил ее именно левой рукой. Следовательно, убийца доктора Ксавье, оклеветавший при этом миссис Ксавье, был левшой.– Он на минуту замолчал.– Таким образом, задача сводится к тому, чтобы установить, кто из вас, леди и джентльмены, является левшой.

Выражение озадаченности на их лицах сменилось выражением смятения.

– Именно эту цель и преследовали наши, может быть, немного смешные испытания сегодня вечером,– закончил Эллери.

– Это трюк,– с негодованием заметил доктор Холмс.

– Да, но имеющий существенное значение, доктор. Если хотите, эти испытания носили скорее характер психологического исследования, нежели преследовали цель установить личность убийцы. Еще до их проведения я знал, кто из вас не является левшой, я помнил это по наблюдениям. Я также знал, что никто из вас не является «двуручным», то есть одинаково хорошо владеющим обеими руками. Сегодняшние испытания не коснулись миссис Ксавье и мальчиков Карро.– Близнецы вздрогнули.– Но миссис Ксавье, кроме того, что она сама стала жертвой клеветы, не левша, я неоднократно имел возможность в этом убедиться. Что касается близнецов, то даже теоретическое предположение об их вине кажется абсурдным. Кроме того, Френсис, находящийся с правой стороны, естественно не может быть левшой, это мне тоже удалось заметить, а у Джулиана левая рука сломана и в гипсе, что, конечно же, лишало его возможности совершить преступление. Но,– добавил Эллери сухо,– даже если бы эти отпечатки принадлежали близнецам, они могли получиться только в результате перекрещивания их рук. Но поскольку совершение этого преступления не имеет для них никакого смысла, я решил не задерживать свое внимание на разработке этого варианта. Итак,– его глаза сверкнули,– кто из остальных присутствующих является левшой? Вы, вероятно, все хорошо помните, что сегодня здесь происходило.

Все неловко ежились, кусая губы и нахмурив брови.

– Я напомню вам,– мягко продолжал Эллери.—

Мисс Форрест, вы сделали все, что я вас просил, держа револьвер в правой руке. Мистер Смит, вы держали револьвер в левой руке, но стирали следы своих пальцев правой рукой. Доктор Холмс, вы производили осмотр предполагаемого трупа. Рад сообщить, что делали вы это исключительно правой рукой. Миссис Уири, вы выключили свет правой рукой, вы, Боуне, чиркнули спичкой также правой рукой. Миссис Карро держала колоду карт в левой руке, а раскладывала пасьянс правой...

– Стой,– остановил его инспектор, выходя вперед.– Мы, кажется, подошли к тому, чего все время добивались. Должен объяснить вам, что мистер Квин проделал все эти эксперименты для меня, чтобы я убедился, кто из вас не является левшой, а кто левша. Я не обратил на это внимание раньше.– Он достал из кармана карандаш и листок бумаги и неожиданно положил их на стол перед изумленным адвокатом.– А вас, Ксавье, я попрошу быть нашим секретарем. Мы напишем докладную записку на имя шерифа Эскуэвы, если только когда-нибудь он сможет сюда пробраться.– И он продолжал с раздражением: – Ну, быстрей, быстрей, что вы там размечтались! Пишите же.

Все было проделано очень гладко, быстро, без особого шума. Психологический эффект был рассчитан до малейшей детали. Раздражение инспектора, обращенное к Ксавье, заставило последнего схватить карандаш и приготовиться писать.

– Теперь пишите,– продолжал инспектор, прохаживаясь по комнате.– «Мой брат доктор Джон Ксавье,– адвокат быстро писал, зверски нажимая на карандаш, его лицо смертельно побелело,– убит в своем кабинете на первом этаже дома Эрроухэд, расположенного на Эрроу-Маунтине в графстве Тюкесас в пятнадцати милях от ближайшего места нахождения судебных властей Эскуэвы. Смерть наступила от выстрела из револьвера, произведенного...» инспектор сделал небольшую паузу, карандаш, находящийся в левой руке Марка Ксавье, дрожал,– «произведенного моей собственной рукой». А теперь подпишите свое имя, черт бы вас побрал.

Некоторое время царило глубокое молчание. Все сидели, слегка наклонившись вперед, не двигаясь и не говоря ни слова.

Карандаш выпал из рук Ксавье, он передернул плечами. Налитые кровью глаза сделались стеклянными. Затем, прежде чем кто-нибудь успел пошевельнуться, он вскочил со стула – сплошной клубок насмерть перепуганных нервов и неуправляемых мускулов. От толчка стул перевернулся. Он подбежал к балконной двери, разбил стекло и выпрыгнул на террасу.

Инспектор очнулся.

– Стой,– закричал он.– Говорю тебе, стой или пуля заставит тебя остановиться.

Но Ксавье не остановился. Он скатился по перилам с террасы, стукнулся о гравий дорожки, и его фигура начала постепенно исчезать по мере того, как он удалялся от места, освещенного падающим из окон игровой комнаты светом.

Все встали как по команде, не двигаясь, однако, с места, и как загипнотизированные вглядывались в темноту. Эллери спокойно стоял, догоревшая сигарета почти обжигала его губы.

Инспектор тяжело вздохнул, достал из кармана револьвер, спустил предохранитель, высунулся из окна, прицелился в исчезающую в темноте фигуру и выстрелил.