Текст книги "Смерть в театре (сборник)"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Он снял брюки, аккуратно положил их на кресло, затем нагнулся к одному из чемоданов. В это время что-то стукнуло в окно, и он подскочил, настороженно прислушиваясь. Но это была лишь полуопущенная штора. Движимый каким-то непонятным порывом, он быстро пересек комнату – серая мышка в белье – и потянул штору. Пока она опускалась, он мельком увидел то, что было за окном: огромную черную бездну. (И так оно и было на самом деле, как он узнал впоследствии: дом стоял на краю пропасти, глубиной не менее ста футов.) Его острые глазки взглянули в сторону. В тот же момент он отпрыгнул от окна, отпустил штору, которая с треском взлетела вверх. Бросившись к двери, он поспешно выключил свет, погрузив комнату в темноту.

Эллери открыл дверь их спальни и в изумлении застыл на пороге. Затем, как тень, скользнул в комнату и быстро и бесшумно закрыл за собой дверь.

– Папа,– прошептал он,– ты в постели? Почему у тебя темно?

– Молчи,– услышал он в ответ,– не шуми. Здесь происходит что-то подозрительное и, кажется, я начинаю понимать, в чем дело.

Эллери помолчал. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и он начал смутно различать детали обстановки. За окнами слабо мерцали звезды. Его отец, босиком, в трусиках, стоял, скорчившись, почти на коленях в другом конце комнаты у окна справа. Эллери подбежал к окну и тоже стал выглядывать.

Боковое окно выходило в узкий двор, образованный выступом задней стены дома. Над выступом, на уровне второго этажа, находился балкон, который вел, вероятно, в спальню, соседнюю с комнатой Квинов. Эллери подошел к отцу в тот момент, когда воздушная призрачная фигура скользнула с балкона в дверь и исчезла. Белая женская рука сверкнула в темноте, протянувшись из комнаты и закрыв двойные двери.

Инспектор со стоном поднялся, опустил все шторы, прошлепал к двери и включил свет. От напряжения у него выступил пот.

– Ну? – прошептал Эллери.

Инспектор сидел на кровати, и его сгорбившаяся фигурка напоминала маленького полуголого гнома.

– Я хотел закрыть штору,– тихо сказал он, теребя кончики седых усов,– и увидел в боковое окно женщину. Она стояла на балконе, глядя в пространство. Я быстро выключил свет и стал наблюдать за ней. Она не двигалась. Просто смотрела мечтательно на звезды. Потом я услышал, что она всхлипывает, плачет, как ребенок. Тут вернулся ты, и она ушла в комнату, находящуюся рядом с нашей.

– Плакала? – Эллери прижался ухом к стене.– Ни черта не слышно через эти проклятые стены. Ну а что ты называешь подозрительным? Кто это был? Миссис Ксавье? Или эта сильно перепуганная молодая девушка – мисс Форрест?

– В этом-то и суть,– мрачно ответил инспектор.

Эллери посмотрел на отца.

– Изволите говорить загадками, да? – Он начал расстегивать куртку.– Ну, выкладывай, что там у тебя. Держу пари, это кто-то, кого мы еще не видели сегодня. Но в то же время и не краб.

– Угадал,– мрачно ответил инспектор.– Это была Мари Карро.– Он произнес это имя как заклинание.

Эллери на время прекратил борьбу с сорочкой.

– Мари Карро? А кто она такая? Никогда не слышал о ней.

– О Боже! – простонал инспектор.– Он никогда не слышал о Мари Карро! Вот что получается, когда воспитываешь невежду. Ты вообще читаешь когда-нибудь газеты, идиот? Она – это Общество, сынок, Высший Свет.

– Подумать только,– ухмыльнулся Эллери.

– Голубейшая из голубых кровей. Мешок денег. Имеет влияние в официальных кругах Вашингтона. Ее отец – посол во Франции. Они французского происхождения, изгнанники времен Революции. Ее пра-пра-пра-кто-то и генерал Лафайет были дружны вот так.– Инспектор скрестил пальцы.– Вся их чертова семья – дяди, кузены, племянники – все на дипломатической службе. Она вышла замуж за кузена той же фамилии около двадцати лет назад. Он вскоре умер, детей не было. Замуж больше не выходила, хотя она и сейчас еще молода, ей, вероятно, тридцать семь лет.– Он остановился, чтобы перевести дыхание.

– Браво,– рассмеялся Эллери,– полная картина. Твоя старая фотографическая память опять работает. Ну и что же из этого? Говоря откровенно, я чувствую колоссальное облегчение. Мы начинаем докапываться до истины в этих бесконечных тайнах. Очевидно, существует причина, по которой скрывается присутствие здесь вашей драгоценной Мари Карро. Следовательно, когда сегодня сюда донесся рев поднимающегося в гору автомобиля, они засунули вашу драгоценную леди в ее спальню. Весь разговор о страхе перед ночными посетителями был чистейшей трепотней. Наш хозяин и все остальные всячески старались, чтобы мы не заподозрили, что она здесь. Хотел бы я знать, почему?

– Могу ответить,– сказал инспектор спокойно.– Я узнал об этом из газет перед нашим отъездом три недели назад. И ты бы знал, если бы обращал хоть малейшее внимание на то, что происходит в мире. Предполагается, что мадам Карро находится в Европе.

– Ого,– протянул Эллери. Он достал из портсигара сигарету и стал искать спички на ночном столике.– Интересно! Но вполне объяснимо. Здесь живет знаменитый хирург. Может быть, у леди есть какой-нибудь недостаток в ее голубой крови или в ее позолоченных внутренностях, и она не хочет, чтобы весь мир узнал об этом. Нет. Это, пожалуй, не то. Здесь что-то похуже. Так ты говоришь, плакала? А может, ее украли? – произнес он с надеждой в голосе.– Наш великолепный хозяин, например. Черт, куда делись спички?

Инспектор ничего не ответил. Дергая себя за усы, он упорно глядел на пол. Эллери открыл ящик ночного столика, нашел коробку спичек и свистнул.

– Клянусь Богом, какой заботливый хозяин этот хирург! Взгляни на этот хлам в ящике.

Инспектор презрительно фыркнул.

– Вот это человек! – сказал Эллери с восхищением.– До изумления целеустремленный! Очевидно, игры – его мания, и он не может удержаться, чтобы не заразить ею и своих гостей. Здесь находится все, чтобы быстро решить проблему скучного уик-энда. Совершенно новенькая колода карт, еще не распечатанная. Сборник кроссвордов, абсолютно девственный. Шахматы, книжка вопросов и ответов и Бог знает что еще. Даже отточенные карандаши. Здорово! – Он вздохнул, закрыл ящик и закурил.

– Красавица...– прошептал инспектор.

– Что?

Старик вздрогнул.

Я думал вслух. Я имею в виду леди на балконе. Действительно роскошное создание, Эл, и плачет...– Он покачал головой.– Но я полагаю, что это не наше дело. Мы ведь с тобой самая въедливая в мире пара любопытных. Он вздернул голову вверх, и прежнее выражение настороженности снова появилось в его серых глазах.-Я и забыл. Ты нашел что-нибудь?

Эллери нарочито медленно прилег с другой стороны и закинул ноги на спинку кровати, пуская клубы дыма в потолок.

– А, ты говоришь о гигантском крабе? Да? – подмигнул он.

– Черт тебя возьми, ты знаешь, о чем я говорю, – прорычал инспектор, покраснев до ушей.

Понимаешь, это все довольно проблематично. Коридор был пуст. Все двери закрыты, нигде ни звука. Я шумно пересек площадку, вошел в ванную и тотчас тихо вышел из нее. Я был там недолго... Между прочим, что ты можешь рассказать мне о гастрономических вкусах ракообразных?

– Ну, ну! – взревел инспектор.– Что ты еще там придумал? Никогда не можешь ничего рассказать без своих штучек.

– Дело в том, что я услышал шаги на лестнице и вынужден был укрыться в темноте коридора около нашей двери. Если бы я пересек площадку, чтобы вернуться в ванную, меня бы заметили. Я наблюдал за полоской света на площадке. Это была наша пышная Деметра, наша нервная поставщица питания – миссис Уири.

– Экономка? Ну так что же? Наверное, она шла спать. Очевидно, она и этот неуклюжий подлец Боуне – черт, что за имя! – спят в мезонине.

– Несомненно,– продолжал Эллери.– Но миссис Уири не направлялась в благословенную страну снов. Она несла поднос.

– Что?

– Поднос. Могу добавить: поднос, нагруженный съестными припасами.

–  Она шла в комнату мадам Карро, держу пари,– сказал инспектор. Ведь даже дамы высшего света должны есть.

– Ничего подобного,– мечтательно произнес Эллери.– Потому-то я тебя и спрашиваю, что ты знаешь о вкусах ракообразных. Я лично никогда не слышал о крабах, выпивающих кувшин молока, закусывающих сэндвичами из белого хлеба с мясом и заедающих все это фруктами... Миссис Уири вплыла в комнату, соседнюю с комнатой миссис Карро, без малейших признаков страха, в комнату,– добавил он скромно,– в которую твой гигантский краб... – инспектор поспешно отвернулся и начал копаться в чемодане, доставая пижаму,– ...удрал.

 Глава 4
Кровь на солнце

Эллери открыл глаза и увидел яркий солнечный свет, расплескавшийся по одеялу незнакомой постели, на которой он лежал. В первый момент он не мог сообразить, где находится. В горле саднило, голова была как тыква. Он вздохнул, пошевелился и услышал, как отец сказал:

– Наконец-то проснулся.

Он увидел инспектора, уже одетого в чистый полотняный костюм. Заложив за спину маленькие руки, инспектор задумчиво, с выражением спокойной рассеянности смотрел в окно.

Эллери зевнул, потянулся, вылез из постели и начал снимать пижаму.

– Посмотри сюда,– сказал инспектор, не поворачиваясь.

Эллери подошел к окну. Стена с двумя окнами, между которыми стояла их кровать, была задней в доме Ксавье. То, что вчера они приняли за темную бездну, оказалось страшной пропастью с искореженными камнями, пропастью такой глубокой и устрашающей, что Эллери закрыл глаза, почувствовав головокружение. Потом он открыл их снова. Солнце уже высоко поднялось над отдаленными вершинами. Оно освещало микроскопические детали Долины и склона горы с изумительной ясностью. Пушистые облака проплывали немного ниже вершин, пытаясь зацепиться за них.

– Видишь?

– Что «видишь»?

– Там, внизу, где скала начинает спускаться в Долину, по бокам Эрроу-Маунтина.

Эллери увидел. Вокруг острых скал Эрроу-Маунтина, далеко внизу, там, где кончался плотный зеленый ковер растительности, извивались маленькие, разлетающиеся завитки дыма.

– Пожар! – воскликнул Эллери.– Я почти убедил себя, что все это было страшным сном.

– Окружает сзади, там, где обрыв,– сказал инспектор задумчиво.– Сплошной камень. Огню нечем будет питаться. Но нам это не поможет.

Эллери, направлявшийся в умывальную комнату, остановился.

– Что ты хочешь этим сказать, мой дорогой государь?

– Ничего особенного. Только я подумал, что если пожар разгорится сильнее...

– Ну?

– Мы здесь крепко застрянем, сынок. Жук и тот не сползет с этой скалы.

Эллери на секунду задумался, потом рассмеялся.

– Зачем портить такое чудесное утро? Вечно ты со своим пессимизмом. Забудем об этом. Я скоро вернусь, хочу поплескаться в этой чудовищно холодной горной воде.

Но инспектор не забыл. Все время, пока Эллери принимал душ, брился и одевался, он смотрел на струйки дыма.

Спускаясь с лестницы, Квины услышали приглушенные голоса внизу. Нижний коридор был пуст, но наружная дверь в передней была открыта, и мрачный коридор прошлой ночи казался веселым при ярком утреннем свете.

Они вышли на террасу и увидели там доктора Холмса и мисс Форрест, занятых разговором, оборвавшимся сразу при появлении Квинов.

– Доброе утро,– сказал Эллери оживленно.– Хорошо, не правда ли? – Он подошел к краю террасы и глубоко вздохнул, с явным одобрением глядя на горячее синее небо.

Инспектор сел в качалку и достал табакерку.

– Да, хорошо,– отозвалась мисс Форрест каким-то неестественным голосом.

Эллери повернулся и посмотрел на нее. Она была, пожалуй, немного бледна, но все же весьма очаровательна в облегавшем ее платье блеклых тонов. На лице все еще сохранилось несколько напряженное выражение.

– Будет жарко,– сказал доктор Холмс. Он немного нервничал.– Хорошо спали, мистер Квин?

– Как Лазарь,– весело ответил Эллери.– Горный воздух подействовал. Любопытное здание построил здесь доктор Ксавье, больше похоже на орлиное гнездо, чем на насест для человеческих существ.

– Да, действительно,– сказала мисс Форрест.

Все замолчали.

Эллери разглядывал территорию около дома при дневном свете. Вершина Эрроу-Маунтина была плоской только на несколько сот футов. Так как на краю пропасти раскинулся дом доктора Ксавье, впереди и по бокам оставалось очень мало свободного пространства, которое, чувствовалось, было расчищено ценой огромных человеческий усилий. Очевидно, от попытки выровнять территорию владений пришлось отказаться, поскольку всю почву, за исключением подъездной дороги, идущей от железных ворот к дому, покрывали крупные и мелкие каменные обломки скал, сквозь которые пробивалась скудная растительность. Лес, охватывающий полукругом вершину, начинался сразу за площадкой. Все это производило впечатление дикости и одиночества.

– Никто еще не вставал? – весело спросил инспектор, нарушая молчание.– Довольно поздно. Я думал, мы будем последними.

Мисс Форрест вздрогнула.

– Право, не знаю, я не видела никого, кроме доктора Холмса и этого ужасного создания – Боунса. Он копается с той стороны дома: хлопочет над маленьким садиком или огородиком, который пытается развести на этой почве. А вы, доктор Холмс, видели кого-нибудь?

«Никаких шуточек со стороны юной леди сегодня утром»,– заметил про себя Эллери. И вдруг у него возникло подозрение: ведь мисс Форрест – «гостья», вероятно, эта девушка каким-то образом связана с таинственной дамой, скрывающейся в спальне наверху. Это вполне объяснило бы ее чрезмерную нервозность вчера ночью и бледность и неестественные манеры сегодня утром.

– Нет,– ответил доктор Холмс.– Я надеялся дождаться здесь всех, чтобы пойти вместе завтракать.

– Понятно,– пробормотал инспектор. Некоторое время он рассматривал почву, потом поднялся.– Ну, сынок, я думаю, следует воспользоваться телефоном и узнать, как ведет себя наш пожар. Возможно, двинемся в путь.

– Правильно.

Они направились в переднюю.

– О, но вы должны обязательно позавтракать,– быстро проговорил доктор Холмс, слегка покраснев.– Мы не можем отпустить вас голодными. Вы понимаете...

– Ладно, потом разберемся,– ответил инспектор с улыбкой.– Мы и так уже причинили вам много хлопот.

– Доброе утро.

В дверях появилась миссис Ксавье.

Все повернулись в ее сторону. Эллери мог поклясться, что в глазах мисс Форрест мелькнули смущение и тревога. Жена доктора была одета в малиновый халат. Не тронутые сединой блестящие волосы причесаны в испанском стиле, матовая смуглая кожа казалась слегка бледной. Своими загадочными глазами она смотрела то на Эллери, то на инспектора.

– Здравствуйте,– поспешно сказал инспектор.– Мы собирались позвонить в Эскуэву, узнать насчет пожара.

– Я уже звонила в Эскуэву,– сказала миссис Ксавье. Впервые Эллери заметил легкий иностранный акцент в ее речи.

Мисс Форрест спросила, задыхаясь:

– Ну, что?

– Эти люди ничего не смогли сделать, чтобы хоть немного остановить пожар.– Миссис Ксавье подошла к перилам террасы и задумчиво посмотрела на тенистую перспективу аллеи.– Он продолжается и захватывает все большую площадь.

– Захватывает новую площадь? – прошептал Эллери.

Инспектор казался спокойным.

– Да. Они кое-как сдерживают его. Конечно, это только временно.

– Значит, дороги вниз еще нет? – спросил инспектор.

– Боюсь, что нет.

– О, Господи! – воскликнул доктор Холмс и отбросил сигарету.– Идемте завтракать.

Никто не ответил. Вдруг мисс Форрест отскочила назад, будто увидела змею. Длинный, похожий на перышко кусок пепла спускался на землю. Пока все испуганно наблюдали за ним, показались новые перышки.

– Пепел,– с трудом выговорила мисс Форрест.

– Ну и что же? – высоким, срывающимся голосом сказал доктор Холмс.– Ветер переменился, мисс Форрест, вот и все.

– Ветер переменился,– проговорил задумчиво Эллери. Он нахмурился и достал из кармана портсигар.

Ни один мускул не дрогнул на лице миссис Ксавье.

Молчание нарушил появившийся в дверях Марк Ксавье.

– Доброе утро. Что за разговоры о пепле?

– О, мистер Ксавье! – воскликнула мисс Форрест.

Пожар усилился.

– Усилился? – Он вышел вперед и остановился около жены брата. Его острые глаза были сегодня тусклыми, белки покраснели, казалось, он или плохо спал, или сильно напился. Это плохо, – бормотал он.– Плохо. Похоже, что...– Он остановился и повысил голос.– Ладно. Какого черта мы ждем? К дьяволу пожар! Что слышно о завтраке? Где Джон? Я умираю с голоду.

Из-за дома показалась высокая, нескладно скроенная фигура Боунса. Он нес кирку и испачканную землей лопату. При свете солнца он выглядел просто истощенным стариком в грязной спецовке, со свирепыми глазами и огромными руками. Он протопал по ступеням, не глядя по сторонам, и скрылся в дверях.

Миссис Ксавье пошевелилась.

– Джон? Да, где же Джон? – Она повернулась, пристально посмотрев в налитые кровью глаза деверя.

– А разве ты не знаешь? – насмешливо спросил Марк Ксавье.

– Нет,– ответила женщина медленно,– не знаю. Он не приходил в спальню вечером.– Ее черные глаза вспыхнули.– Во всяком случае, его не было сегодня утром в постели, Марк.

– Ничего странного в этом нет,– сказал доктор Холмс торопливо, с неестественным смешком.– Наверное, заработался в лаборатории до утра. Он полностью поглощен одним экспериментом.

– Да,– сказала миссис Ксавье.– Он говорил вчера, что задержится в лаборатории. Правда, мистер Квин? – Она внезапно перевела свои замечательные глаза на инспектора.

Инспектор был мрачен. Он почти не скрывал своего отвращения.

– Да, он предупреждал, мадам.

– Ладно, я схожу за ним.– Доктор Холмс прошел через открытую дверь в игровую комнату.

Все молчали. Миссис Ксавье рассеянно смотрела на небо. Марк Ксавье дымил сигаретой, спокойно сидя на перилах террасы, полузакрыв глаза. Энн Форрест скручивала и раскручивала у себя на коленях носовой платочек.

Послышались шаги, и в дверях появилась полная фигура миссис Уири.

– Завтрак подан, миссис Ксавье,– сказала она нервно.– Эти господа,– она указала на Квинов,– они тоже?..

Миссис Ксавье повернулась к ней.

– Разумеется,– взбесилась она.

Миссис Уири покраснела и ушла.

Внезапно все уставились на двери, через которые несколько минут назад вышел доктор Холмс. В дверях стоял высокий англичанин. Покрытая белыми пятнами правая рука была сжата в кулак, каштановые волосы растрепались и смешно торчали в разные стороны, губы тряслись, лицо_ посерело.

Казалось, он так и не сможет ничего выговорить. Его рот открывался и закрывался, но он не издавал ни одного звука.

Наконец он проговорил неясным, охрипшим голосом:

– Он убит!

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я

 Глава 5
Шестерка пик

Мелкая дрожь, начавшаяся в глубоком декольте миссис Ксавье, скользнула вниз по ее телу и растворилась в трепещущих складках малинового одеяния. Она навалилась на перила террасы, вцепившись в них сильными руками. Смуглые суставы пальцев побелели и стали похожи на хрящи. Глаза, казалось, готовы были лопнуть. Но она не издала ни звука, и выражение лица ничуть не изменилось, сохранилась даже обычная жуткая улыбка.

Глаза мисс Форрест закатились так, что только маленькие кусочки зрачков виднелись на эллиптических белках. Она вскрикнула и, едва приподнявшись со стула, с грохотом упала на него.

Марк Ксавье раздавил между пальцами горящую сигарету и оттолкнулся от перил, потом обогнул доктора Холмса и вбежал в дом.

– Убит? – вопросительно протянул инспектор.

– О, Господи,– шептала мисс Форрест, уставившись на миссис Ксавье и кусая кончики пальцев.

Тогда Эллери бросился вдогонку за Марком, и все остальные, спотыкаясь, наталкиваясь друг на друга, последовали за ним через комнату для игр, через дверь в библиотеку, через другую дверь...

Кабинет доктора Ксавье помещался в правой части дома в маленькой квадратной комнате с двумя окнами, выходящими на узкую полоску каменистой почвы и опушку леса. В ней было четыре двери. Одна – из библиотеки, вторая – налево от нее – вела в коридор, третья, в той же стене, выходила в лабораторию, и четвертая дверь, расположенная напротив первой, также вела в лабораторию. Эта последняя дверь была широко распахнута, открывая белые стенные шкафчики с приборами и посудой.

Меблировка кабинета была скромной, почти монашеской. Три высоких книжных шкафа красного дерева со стеклянными дверцами, старое кресло, жесткая кушетка, обитая черной кожей, маленький комод, серебряный кубок под стеклянным колпаком. На стене, в рамке,– большая, плохо снятая, групповая фотография мужчин в смокингах. В центре комнаты, напротив двери, идущей из библиотеки,– широкий письменный стол красного дерева. За столом, в крутящемся кресле, сидел доктор Ксавье...

Одет он был так же, как и прошлой ночью, за исключением пиджака и галстука, небрежно брошенных в кресло. Голова и грудь безвольно лежали на столе. Левая рука находилась рядом с головой, длинные пальцы напряженно вытянуты, ладонь прижата к столу. Правая рука свисала под стол. Расстегнутый воротничок рубашки открывал серовато-голубую шею.

Он лежал на левой щеке с плотно сжатыми искривленными губами и широко раскрытыми остекленевшими глазами. Верхняя часть туловища была слегка отодвинута от стола, с правой стороны груди на рубашке расплылось темно-красное пятно, в котором четко виднелись две дырочки.

На столе не было обычных письменных принадлежностей. Вместо чернильницы, пресс-папье, стаканчика для карандашей и бумаги на нем лежали игральные карты, расположенные в довольно странном порядке. Большую их часть накрывало тело хирурга. На краю зеленого ковра, покрывавшего пол, в углу, ближе к закрытой двери, выходящей в коридор, лежал длинный черный револьвер.

Марк Ксавье, прислонившись к косяку двери, ведущей в библиотеку, пристально смотрел на неподвижное тело брата.

Миссис Ксавье за спиной Эллери невнятно пробормотала: «Джон».

Наконец Эллери сказал:

– Я думаю, вам всем лучше уйти отсюда. За исключением доктора Холмса. Он нам нужен. Пожалуйста, прошу вас.

– Он нам нужен? – грубо повторил Марк Ксавье. Его веки тяжело прищурились, глаза налились кровью. Он рванулся от косяка двери.– Что вы хотите сказать этим «нам»? Кто вы такие, в конце концов, черт вас побери?

– Марк, прошу тебя,– механически проговорила миссис Ксавье. Она оторвала наконец взгляд от тела мужа и прижала к губам красный батистовый платочек.

– Нечего меня останавливать. «Марк, Марк», черт бы тебя побрал! – огрызнулся Марк.– Эй, вы... вы... Квин...

– Та-та-та,– мягко остановил его Эллери.– Мне кажется, ваши нервишки немного пошаливают, мистер Ксавье. Сейчас не время спорить. Будьте благоразумны и уведите отсюда дам. У нас здесь много дел.

Марк сжал кулаки и выступил вперед, бросая на Эллери разъяренные взгляды.

– Как мне хочется влепить тебе хорошую затрещину. Не хватит ли вам болтаться тут? Самое лучшее, что вы можете сделать, вы, оба, это поскорее убраться отсюда. Ну, живо, убирайтесь!

Затем, очевидно, ему в голову пришла неожиданная мысль. Его воспаленные глаза сверкнули.

– Вообще, мне кажется чертовски странным все, что касается вас,– медленно проговорил он.– Откуда мы знаем, что вы...

– О, папа, поговори с этим идиотом,– нетерпеливо сказал Эллери и вошел в кабинет. Он, казалось, очень заинтересовался картами, на которых покоилось тело доктора Ксавье.

Лицо Марка Ксавье приобрело лиловый оттенок, он тяжело, с шумом дышал. Миссис Ксавье привалилась спиной к двери и закрыла лицо руками. Ни один мускул не дрогнул на лицах доктора Холмса и мисс Форрест. Оба не отрываясь смотрели на неподвижную голову мертвого хирурга.

Инспектор похлопал по внутреннему карману и достал оттуда потрепанный черный футлярчик. Отстегнул замочек и открыл крышку. Внутри лежал круглый золотой значок с выгравированной на нем надписью.

Краска медленно сползла с лица Марка Ксавье. Он смотрел на значок так, будто от рождения был слепым и только теперь впервые увидел предмет в цвете и в трех измерениях.

– Полиция,– с трудом проговорил он, облизывая губы.

При этом слове руки миссис Ксавье беспомощно упали. Кожа приняла почти зеленоватый оттенок, а в глазах появилось выражение панического страха.

– Полиция? – прошептала она.

– Инспектор Квин из Отдела по расследованию убийств Нью-Йоркского департамента полиции,– проговорил инспектор деловым тоном.– Должен сказать, все случившееся выглядит как в романе или в старинной мелодраме. Но что произошло, то произошло, и мы ничего не можем изменить. Многое уже не можем изменить.– После небольшой паузы он добавил, пристально глядя на миссис Ксавье: – Я очень сожалею, что вчера вечером не сказал вам, что я полицейский.

Ему никто не ответил. Все смотрели на него и на значок со смешанным чувством страха и изумления.

Инспектор захлопнул футлярчик и положил его в карман.

– Очень сожалею,– сказал он, и привычный огонек охотника, выслеживающего убийцу, засветился в его глазах,– потому что, если бы я сообщил об этом, доктор Ксавье, я абсолютно уверен, был бы сегодня утром жив и здоров.

Он слегка повернулся и заглянул в кабинет. Эллери склонился над трупом, ощупывая его глаза, шею и застывшую левую руку. Инспектор снова обратился к находящимся в библиотеке и продолжал:

– Да, сегодня утром. Какое оно прекрасное, это утро. Слишком прекрасное, чтобы умирать именно теперь.

Он обвел всех внимательным взглядом, в котором читались не только естественная в данной ситуации подозрительность, но и большой опыт в подобных делах.

– Н-но...– пробормотала мисс Форрест,– я н-не...

– Видите ли,– сухо прервал ее инспектор,– люди обычно не совершают убийства, если им известно, что под одной крышей с ними находится полицейский, мисс Форрест. Жаль доктора Ксавье... А теперь все слушайте меня.

Эллери тихо двигался по кабинету. Голос инспектора звучал уверенно и резко, в нем появились повелительные нотки, и обе женщины инстинктивно попятились назад. Марк Ксавье не пошевелился.

– Миссис Ксавье, мисс Форрест и вы, мистер Ксавье, оставайтесь здесь, в библиотеке. Дверь останется открытой, и никто из вас не имеет права выходить из комнаты. Миссис Уири и этим субъектом Боунсом мы займемся позже. Во всяком случае, никто не сможет убежать отсюда, поскольку внизу пожар и горы очень кстати закрывают все выходы... Доктор Холмс, пойдемте со мной. Вы единственный человек, который может быть нам полезен.

Маленький инспектор вошел в кабинет. Доктор Холмс вздрогнул, закрыл глаза, потом снова открыл их и последовал за инспектором.

Остальные стояли, не двигаясь, не мигая глазами и никак не реагируя на распоряжения Квина. Они просто оставались на своих местах, как будто примерзли к полу.

– Ну что, Эл? – спросил инспектор.

Эллери поднялся с колен и рассеянно закурил сигарету.

– Очень интересно. Я почти все уже осмотрел. Необычный случай, папа.

– Думаю, будет странным, если в нем не замешана вся эта банда лунатиков.– Инспектор нахмурился.– Ну, они там подождут немного, нам нужно покончить с некоторыми неотложными делами.– Он повернулся к доктору Холмсу, который остановился около письменного стола и остекленевшими глазами смотрел на тело бывшего коллеги. Инспектор не без некоторой симпатии дотронулся до его руки. – Бросьте думать об этом, доктор. Я знаю, он был вашим другом, но вы единственный медик в этом доме, а нам нужна помощь медика.

Ужас, застывший в глазах доктора Холмса, начал постепенно рассеиваться, и он медленно повернул голову.

– Что я должен сделать, сэр?

– Осмотреть тело.

Молодой человек побледнел.

– О, Боже мой, нет, пожалуйста, не заставляйте! Я не могу!

– Ничего, ничего, молодой человек. Возьмите себя в руки. Не забывайте, медицина – ваша профессия. Не сомневаюсь, в своей лаборатории вы неоднократно имели дело с трупами. В моей практике был аналогичный случай. У меня есть друг, некий Праути, медицинский эксперт полицейского управления. Ему пришлось однажды произвести вскрытие трупа человека, с которым он неоднократно играл в покер. Правда, его вырвало после этого, но все же он сделал вскрытие.

– Да,– хрипло проговорил доктор Холмс, облизывая губы.– Да, я понимаю.– По его телу прошла дрожь. Затем он стиснул зубы и произнес более спокойно: – Хорошо, инспектор.– И медленно направился к лежащему с другой стороны стола телу.

Инспектор с минуту смотрел на широкоплечую фигуру доктора, пробормотал «хороший мальчик» и перевел взгляд на группу, оставшуюся за дверью. Никто из них за все это время не двинулся с места.

– Минутку, Эл,– пробурчал инспектор. Эллери, глаза которого светились лихорадочным блеском, подошел к отцу.– Мы попали в забавное положение. У нас с тобой нет никаких официальных полномочий. Мы не можем даже дотронуться до тела. Надо дозвониться до

Эскуэвы, вероятно, именно там находятся ближайшие судебные власти.

– Я уже думал об этом,– нахмурился Эллери,– но ведь если они не смогут пробиться сквозь огонь...

– А, ладно,– мрачно решил инспектор.– Это не первый случай, когда мы будем действовать на свой страх и риск и, кстати, тоже во время отпуска.– Он кивнул головой в сторону библиотеки.– Последи-ка за этими людьми. Я пойду в гостиную, позвоню в Эскуэву, посмотрим, может мне удастся связаться с шерифом.

– Хорошо.

Инспектор перешагнул через револьвер, лежавший на ковре, как будто он его даже не заметил, и вышел через дверь, ведущую в коридор.

Эллери некоторое время наблюдал за действиями доктора Холмса. Доктор, бледный и спокойный, расстегнул рубашку убитого. Показались два пулевых отверстия. Края ран под запекшейся кровью посинели. Он внимательно осмотрел их, не сдвигая с места само тело, бросил взгляд на дверь, через которую только что вышел инспектор, кивнул Эллери головой и начал ощупывать руки и плечи покойного. Эллери, в свою очередь, понимающе кивнул и направился к той же двери. Затем наклонился и, взявшись за длинное дуло, поднял револьвер. Он тщательно рассматривал его при свете солнца, вливающегося в комнату через широкие окна, и покачал головой.

– Даже если бы у нас был алюминиевый порошок...– пробормотал он.

– Алюминиевый порошок? – спросил доктор Холмс, не глядя на Эллери. Полагаю, вы хотите исследовать отпечатки пальцев, мистер Кван?

– Едва ли в этом есть необходимость. Ручка револьвера прекрасно отполирована, курок прямо сверкает, а что касается дула...– Он пожал плечами.– Кто бы ни пользовался этим оружием, он принял все меры предосторожности – револьвер тщательно вытерт. Никаких следов. Иногда мне хочется, чтобы издали какой-нибудь закон против публикации детективных романов. Они дают потенциальным преступникам слишком много указаний, как следует скрывать следы. Гм... Две пустых камеры... Уверен, именно этот револьвер виновен в смерти доктора Ксавье. Однако, вы должны извлечь пули, доктор.

Доктор Холмс снова кивнул. Затем прошел в лабораторию и, вернувшись оттуда с блестящим инструментом, снова склонился над трупом.

Эллери тем временем принялся исследовать маленький комод. Он стоял у стены, отделяющей кабинет от библиотеки, как раз у двери в коридор. Верхний ящик был слегка приоткрыт. Эллери выдвинул его. В ящике лежали поцарапанная, с облупившейся краской кобура с оторванным ремешком и, в глубине, коробка с несколькими патронами.