Текст книги "Смерть в театре (сборник)"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

– Доктор Холмс, оружие принадлежит доктору Ксавье? Судя по кобуре и самому револьверу – это старая армейская штука...

– Да,– ответил доктор Холмс, бросив на Эллери быстрый взгляд.– Он служил во время войны. Пехотный капитан. И хранил этот револьвер как воспоминание... А теперь...– Он умолк.

– А теперь он обернулся против него,– заметил Эллери,– как странно иногда в жизни получается... А, папа... Какие новости?

Инспектор захлопнул за собой дверь.

– Случайно удалось захватить в городе шерифа. Он заскочил туда, чтобы хоть чуть-чуть поспать. Все так, как мы и предполагали.

– Невозможно прорваться? Да?

– Никаких шансов. Пожар усиливается. Хотя он все равно не смог бы выбраться сюда. Они нуждаются в каждой паре рук. Трое уже получили смертельные ожоги и, как я понял из нашего разговора, весть о четвертом трупе не произвела на него особого впечатления.

Эллери внимательно изучал фигуру высокого блондина, мистера Ксавье, все еще опиравшегося о косяк двери.

– Понимаю. Итак?

– Когда я назвал себя, шериф сразу ухватился за это и назначил меня своим специальным представителем. Дал все полномочия в отношении производства следствия и даже арестов, если в этом возникнет необходимость. Он приедет сюда вместе с районным следователем, как только сможет прорваться через огонь. Итак, господа, все возложено на нас.

У человека в дверях вырвался странный вздох: не то облегчения, не то отчаяния, не то просто сильного утомления. Эллери так и не мог понять его истинного характера.

Доктор Холмс выпрямился.

– Я все закончил,– объявил он тусклым голосом.

– А,– сказал инспектор.– Молодец. И какой приговор?

– А что именно вы хотите знать? – доктор пальцами правой руки вцепился в край закрытого картами стола. Говорил он с трудом.

– Причиной смерти явился выстрел?

– Да, никаких других признаков насилия на теле нет. По крайней мере, насколько это можно установить на основании наружного осмотра. Две пули в правой стороне груди, немного левее грудной кости, но довольно высоко. Одна ударилась в третье заднее ребро и рикошетом отлетела в верхушку правого легкого. Другая попала ниже и прошла между двумя ребрами недалеко от сердца.

Из-за двери послышалось всхлипывание. Трое мужчин не обратили на это никакого внимания.

– Кровоизлияние? – спросил инспектор.

– Да. Довольно сильное. Кровавая пена на губах, как видите.

– Смерть мгновенная?

– Я бы этого не сказал.

– Я тоже пришел к такому заключению,– вмешался Эллери.

– Каким образом?

– Сейчас объясню. Ты не рассмотрел как следует труп, папа? Доктор, что вы скажете насчет направления выстрелов?

Доктор Холмс провел рукой по губам.

– Не думаю, чтобы по этому поводу могли быть какие-нибудь сомнения, мистер Квин. Револьвер...

– Да-да,– нетерпеливо перебил его Эллери.– Мы это сами видим очень хорошо, доктор. Но угол, под которым пули вошли в тело, подтверждает это?

– Я бы сказал, да. Да, несомненно. Оба пулевых канала показывают тот же угол. Выстрелы были произведены точно с того места на ковре, где вы подняли револьвер.

– Хорошо,– проговорил Эллери удовлетворенно.– Немного вправо от доктора Ксавье, но прямо перед ним. Значит, он не мог не знать о присутствии в комнате убийцы. Между прочим, вы, вероятно, не знаете, было ли оружие в ящике вчера вечером?

Доктор Холмс пожал плечами.

– К сожалению, нет.

– Ну, это не так уж и важно. Вероятно, было. Все указывает на то, что преступление заранее не готовилось.

Эллери объяснил отцу, что револьвер взят из ящика комода, что он принадлежал доктору Ксавье и что после выстрелов отпечатки пальцев были тщательно вытерты.

– Легко представить себе, что случилось,– задумчиво проговорил инспектор.– Конечно, нельзя сказать, через какую из четырех дверей вошел убийца. Он мог войти и через дверь библиотеки, и через коридорную дверь. Но одно ясно: когда убийца вошел, доктор раскладывал пасьянс, сидя там же, где и сейчас. Убийца открыл ящик, взял оружие... Скажите, а револьвер всегда был заряжен?

– Думаю, да,– ответил доктор Холмс.

– Убийца достал оружие, стоя около комода, ближе к коридорной двери, выстрелил дважды, вытер начисто револьвер, бросил его на ковер и скрылся в коридоре.

– Не обязательно,– заметил Эллери.

Инспектор пристально посмотрел на него.

– А почему нет? Зачем выходить в дальнюю дверь, если прямо сзади находится другая?

– Я просто сказал «не обязательно». Думаю, все случилось именно так, как ты говоришь. Но это ничего не доказывает. Не важно, через какую дверь убийца вошел и через какую вышел. Это нам все равно ничего не даст. Ни одна из этих дверей не ведет в такую комнату, из которой не было бы другого выхода. Тот, кто незаметно спустился со второго этажа, мог войти в любую из них.

Инспектор фыркнул. Доктор Холмс устало проговорил:

– Если это все, что вы хотите от меня, джентльмены... Вот пули.:– Он бросил на стол две сплющенные пули, покрытые запекшейся кровью.

– Те же самые? – спросил инспектор.

Эллери небрежно посмотрел на них.

– Да, те же, что в револьвере и в коробке. Прежде чем вы уйдете, доктор...

– Да?

– Давно ли умер доктор Ксавье?

Молодой человек посмотрел на свои часы.

– Сейчас почти десять часов. Смерть наступила, насколько я могу судить, не больше чем девять часов назад, то есть приблизительно в час ночи.

Впервые за все время Марк Ксавье, стоявший в дверях, пошевелился. Он закинул голову и со свистом потянул воздух. Это как бы послужило сигналом: миссис Ксавье застонала и неверной походкой подошла к креслу в библиотеке.

Энн Форрест, нервно кусая губы, нагнулась к ней и что-то с участием шептала. Вдова покачала головой и машинально откинулась назад, не отводя глаз от застывшей левой руки ее мужа, которая ей была видна через дверь.

– В час ночи,– нахмурился Эллери.– Кажется, было чуть больше одиннадцати, когда мы пошли спать вчера? Понимаю... Папа, ты упустил кое-что. Нет ни малейшего признака борьбы. Значит, доктор знал своего убийцу и не подозревал предательства, пока не было уже слишком поздно.

– Очень ценное открытие,– заворчал иронически инспектор.– Конечно, он знал, кто его шлепнул. Он знал всех здесь, на горе.

– Вы хотите сказать, конечно,– проговорил доктор Холмс напряженным голосом,– в этом доме?

– Вы меня поняли, доктор.

Дверь из коридора приоткрылась, и в комнату заглянула аккуратно причесанная седая голова миссис Уири.

– Завтрак...– начала она, затем в ужасе вытаращила глаза, и челюсть ее нелепо отвисла. Она вскрикнула и почти упала в комнату через порог. Позади нее появилась тощая фигура Боунса, его длинные руки подхватили толстое тело миссис Уири. Но тут и он увидел неподвижную фигуру доктора Ксавье, и его землистого цвета морщинистые щеки позеленели. Он чуть не выронил из рук экономку. Эллери прыгнул вперед и подхватил женщину. Она была в обмороке.

Энн Форрест робко вошла в кабинет, поколебалась немного, с трудом глотнула и поспешила на помощь к Эллери. Вдвоем им удалось втащить тяжелую женщину в библиотеку. Ни Марк Ксавье, ни вдова не шевельнулись.

Оставив экономку на попечении молодой женщины, Эллери вернулся в кабинет. Инспектор бесстрастно разглядывал изнуренного старика. Боуне тяжело вздыхал, глядя на мертвое тело своего хозяина. Он более походил на труп, чем сам мертвец. В темном провале его открытого рта виднелись обломки желтых зубов. Остекленевшие глаза ничего не выражали. Но постепенно сознание начало возвращаться к нему, и вдруг в нем вспыхнула дикая ярость. Он долго беззвучно двигал губами, пока, наконец, не выдавил из своей иссохшей груди хриплый животный крик. Затем повернулся и кинулся из комнаты. Все слышали, как он, спотыкаясь, бежал по коридору, что-то бессмысленно выкрикивая, как человек, сошедший с ума. Инспектор вздохнул.

– Да, это действительно потрясло его,– пробормотал он.– Господа, попрошу внимания.– Он вошел в библиотеку. Все смотрели на него. Миссис Уири, приведенная в чувство, тихо рыдала в кресле около своей хозяйки.– Прежде чем начать более тщательное расследование,– сказал инспектор,– нам необходимо кое-что выяснить немедленно. Имейте в виду, нам нужна правда. Мисс Форрест и вы, доктор Холмс, вы покинули гостиную прошлой ночью раньше нас. Вы пошли сразу в свои комнаты?

– Да,– тихо сказала девушка.

– Быстро заснули?

– Да, инспектор.

– А вы, доктор?

– Да.

– Миссис Ксавье, прошлой ночью вы прямо пошли в свою комнату? И оставались там всю ночь?

Вдова подняла свои удивительные глаза. В них было изумление.

– Я? О да!

– И сразу легли?

– Да.

– Ив течение всей ночи вы не обратили внимание на то, что ваш муж не пришел в спальню?

– Нет, я не заметила этого. Я спала до утра, не просыпаясь.

– Миссис Уири?

Экономка прорыдала:

– Я совсем ничего не знаю, сэр. Пусть Бог будет моим судьей. Я просто пошла спать.

– Что скажете вы, Ксавье?

Прежде чем ответить, Марк нервно облизнул губы, затем прерывистым голосом ответил:

– Я не выходил из своей спальни всю ночь.

– Я так и предполагал,– вздохнул инспектор.– Значит, никто не видел доктора после того, как мистер Квин, миссис Ксавье и я покинули его в гостиной вчера, так?

Все энергично кивнули головами.

– А что насчет выстрелов? Кто-нибудь их слышал?

Молчание.

– Должно быть, это горячий воздух виноват, все слишком крепко спали,– саркастически заметил инспектор.– Хотя я немного несправедлив, я ведь и сам ничего не слышал.

– В кабинете и в лаборатории стены звуконепроницаемы,– объяснил доктор Холмс.– Мы часто производили здесь эксперименты с животными, инспектор. Вы понимаете, шум...

– Понимаю. Эти двери, я полагаю, никогда не запирались?

Миссис Уири и миссис Ксавье одновременно утвердительно кивнули.

– А что насчет револьвера? Есть среди присутствующих кто-нибудь, кто не знал об оружии и патронах, которые лежали в маленьком комоде в кабинете?

Мисс Форрест быстро ответила:

– Я ничего не знала.

Инспектор фыркнул. Эллери задумчиво курил сигарету, почти не слушая. Инспектор снова внимательно оглядел всех и небрежно сказал:

– Пока все. Нет,– добавил он ядовито,– не расходитесь. Доктор Холмс, останьтесь с нами, вы можете нам понадобиться.

– О, ради Бога,– начала миссис Ксавье, приподнимаясь. Она выглядела измученной и постаревшей.– Нельзя ли нам...

– Оставайтесь, пожалуйста, на месте, мадам. Нам еще многое необходимо сделать. В частности,– добавил мрачно инспектор,– пригласить вашу спрятанную гостью, мадам Карро, спуститься вниз и дать нам возможность немного поболтать с ней.– Он закрыл дверь, не обращая внимания на ошеломленные лица присутствующих.

– И,– добавил серьезно Эллери,– краб. Пожалуйста, не забудь о крабе, папа.

Но все были слишком потрясены и не могли произнести ни слова.

– Ну, доктор,– быстро проговорил Эллери, когда дверь в кабинет закрылась.– Что вы скажете насчет трупного оцепенения? По-моему, он тверд, как доска. У меня есть кое-какой опыт в осмотре трупов. Этот выглядит слишком застывшим.

– Да,– сказал доктор Холмс,– оцепенение полное. Фактически оно произошло уже девять часов назад.

– Ну что вы, что вы,– нахмурился инспектор.– Вы уверены в этом, доктор? Этого не может быть.

– Уверяю вас, инспектор. Дело в том, что доктор Ксавье был диабетиком.

– А-а,– протянул Эллери.– Мы опять встретились с трупом диабетика. Помнишь миссис Доори в голландском мемориальном госпитале, папа? Ну, продолжайте, доктор.

– Это совершенно обычное явление,– сказал молодой англичанин, пожав плечами.– Иногда у диабетиков оцепенение наступает в течение трех минут после смерти. Дело в особом составе крови.

– Я припоминаю теперь,– сказал инспектор. Он вдохнул большую понюшку табака и убрал коробочку.– Ну ладно, это все интересно, но вряд ли продвинет нас в расследовании. Располагайтесь на кушетке, доктор Холмс, и попытайтесь на некоторое время забыть об этом деле... Ну, Эл, что странного ты тут заметил? О каких странностях болтал?

Эллери выбросил недокуренную сигарету в окно, обошел стол и остановился около вертящегося кресла, рядом с телом доктора Ксавье.

– Посмотри сюда.– Эллери указал вниз.

Инспектор взглянул. Затем с изумлением присел на корточки и схватил висящую правую руку мертвеца. Казалось, она была сделана из стали. С величайшим трудом ему удалось пошевелить ее. Он взялся за кисть. Она была крепко сжата. Три пальца – средний, безымянный и мизинец – плотно прижаты к ладони. Между указательным и большим пальцами хирурга был зажат оторванный кусок плотной бумаги.

– Что это? – пробормотал инспектор и попытался вытащить бумагу. Но пальцы держали ее крепко. Фыркая, старик с силой вцепился одной рукой в большой палец, другой – в указательный, пытаясь ослабить их хватку. Кусок плотной бумаги выпал на ковер. Инспектор взял его и поднялся.

– Что это? Это же разорванная игральная карта,– разочарованно воскликнул он.

– Совершенно верно,– сказал Эллери.– Ты, кажется, огорчен, папа? Напрасно! Я чувствую, этот кусочек карты имеет гораздо большее значение, чем может показаться на первый взгляд.

Это была половина шестерки пик.

Инспектор перевернул ее. Рубашка карты красная, на рисунке изображены букетики ландышей. Он взглянул на карты, валявшиеся на столе. Тот же рисунок. Старик вопросительно посмотрел на Эллери. Тот кивнул. Они шагнули вперед и потянули мертвеца. Им удалось чуть-чуть приподнять его, потом они отодвинули крутящееся кресло назад на несколько дюймов и снова опустили тело, так что только голова лежала на краю стола. Теперь все карты были открыты.

– Видишь, шестерка пик взята со стола,– прошептал Эллери,– и указал на расположенные рядом карты.– Очевидно, доктор Ксавье перед убийством раскладывал пасьянс. Самый обыкновенный пасьянс. Тринадцать карт откладываются в кучку, из нее потом можно брать карты. Затем четыре карты выкладываются в ряд открытыми, пятая карта, также открытая, кладется в отдельный ряд. Пасьянс уже подходил к концу. Посмотри, в этом ряду лежит десятка треф, ее почти полностью покрывает девятка червей, на девятке – восьмерка пик, на ней семерка бубен, потом – пустое место и затем пятерка бубен.

– Значит, шестерка пик была между семеркой и пятеркой бубен,– пробормотал инспектор.– Хорошо... Он вытащил ее из этого ряда. Я не понимаю... А где же вторая половинка шестерки? – спросил он внезапно.

– На полу под столом,– сказал Эллери. Он обошел стол, нагнулся и поднял скомканную в шарик карту. Эллери разгладил ее и приложил к куску, взятому из правой руки доктора. Половинки точно сошлись.

На обоих кусочках виднелись овальные отпечатки пальцев. Очевидно, больших пальцев. Отпечатки шли вверх по диагонали около линии разрыва.

– Это, несомненно, отпечатки пальцев доктора, когда он разрывал карту,– продолжал инспектор задумчиво. Он внимательно осмотрел большие пальцы мертвеца.– Да, они грязные. Это, конечно, проклятая сажа от пожара, все покрыто ею. Ну, Эл, теперь я понимаю, что ты хотел сказать.

Эллери пожал плечами, повернулся к окну и выглянул на улицу. Доктор Холмс, согнувшись почти пополам, сидел на кушетке, держась руками за голову.

– В него выстрелили дважды, и убийца скрылся, думая, что он мертв, но он еще не был мертв. В последний сознательный момент своей жизни он вытащил эту шестерку из пасьянса, который раскладывал, разорвал ее пополам, скомкал и выбросил вторую половинку. И только после этого умер. А зачем, черт возьми, он это сделал? А?

– Ты задаешь академический вопрос,– ответил Эллери, не поворачиваясь.– Хотя знаешь все так же хорошо, как и я. Ты, конечно, заметил, что на столе не было ни бумаги, ни каких-либо других письменных принадлежностей.

– А в верхнем ящике?

– Я посмотрел и там. Именно оттуда он достал эти карты, там был еще обычный для этого дома набор разных игр, но ни бумаги, ни карандаша, ни ручки.

– А на нем – в его пиджаке, брюках?

– Нет.

– А в других ящиках?

– Они заперты, и ключа у него при себе не было. Может быть, в другом костюме или еще где-нибудь, куда у него не хватило сил дотянуться.

– Ну тогда,– сказал инспектор,– все ясно. Он не имел возможности написать имя своего убийцы, поэтому оставил карту, так сказать, вместо письма. Вот эту нескомканную половину карты.

– Точно,– пробормотал Эллери.

Доктор Холмс поднял голову, веки его покраснели.

– Что? Он оставил...

– Да, доктор. Между прочим, я не ошибаюсь, ведь доктор Ксавье не был левшой?

Доктор Холмс глуповато уставился на Эллери. Эллери вздохнул.

– Ну конечно, не был. Я проверил это в первую очередь.

– Ты проверил? – изумился старик.– Но каким образом?

– Есть много способов поймать кошку, как говорил один рабочий живодерной станции. Я осмотрел карманы его пиджака, того, который лежит на кресле,– трубка и кисет находятся в правом кармане. И похлопал его по карманам брюк. Мелочь тоже лежит в правом кармане, левый пустой.

– Да, он не был левшой, это совершенно точно,– сказал наконец доктор Холмс.

– Так, так, хорошо, это совпадает с тем, что карта найдена в его правой руке, а также с направлением отпечатков пальцев на углах карты. Великолепно! Но мы топчемся на месте, ни шагу вперед. Что, во имя всего святого, может означать этот кусочек карты? Доктор, вы не знаете, кого он имел в виду, оставляя шестерку пик?

Продолжавший смотреть в одну точку доктор Холмс вздрогнул.

– Я? Нет, нет, я ничего не могу сказать, я, право, не знаю...

Инспектор подошел к двери библиотеки и распахнул ее. Миссис Уири, миссис Ксавье и брат покойного были на тех же местах, где и раньше, но мисс Форрест исчезла.

– А где же барышня? – грубо спросил инспектор.

Миссис Уири вздрогнула, а миссис Ксавье, по всей вероятности, не слышала вопроса. Она продолжала порывисто раскачиваться в кресле. Марк Ксавье ответил:

– Она вышла...

– Чтобы предупредить миссис Карро, я полагаю,– оборвал его инспектор.– Хорошо, пускай. Но Боже вас сохрани выйти отсюда. Ксавье, войдите сюда.

Марк медленно расправил плечи и последовал за инспектором в кабинет. Там он, всячески избегая смотреть на мертвого брата, судорожно глотнул, глаза его бегали из стороны в сторону.

– Предстоит довольно неприятная работа, Ксавье,– сказал старик,– и вы должны нам помочь. Доктор Холмс!

Англичанин заморгал.

– Вы, вероятно, сможете ответить мне. Как известно, мы здесь отрезаны от всех до тех пор, пока шериф из Эскуэвы не сможет пробраться сюда. Совершенно невозможно угадать, когда это произойдет. В то же время, когда совершается убийство, я не имею никакого права похоронить тело жертвы, хотя в данном случае и был уполномочен шерифом вести расследование. Похороны придется задержать до обычного следствия и официального разрешения. Понятно?

– Вы хотите сказать,– хрипло проговорил Марк,– что его придется держать в таком виде? Но Боже мой, послушайте...

Доктор Холмс встал.

– К счастью,– сказал он,– в лаборатории есть холодильник, мы пользуемся им для экспериментов с бульонами, которые требуют низкой температуры. Я думаю,– продолжал он с усилием,– мы сможем устроить это...

– Прекрасно! – Инспектор хлопнул молодого человека по спине.– Вы неплохо соображаете, доктор. Как только труп будет убран, я уверен, вы все сразу почувствуете себя лучше. Ну, Ксавье, теперь помогайте, и ты, Эл, тоже. Это будет нелегкая работа.

Они вернулись из лаборатории в кабинет бледными, капли пота покрывали их лица. Лаборатория представляла собой большую, неправильной формы комнату, заставленную электрической аппаратурой и фантастическим количеством причудливо изогнутых стеклянных сосудов.

Солнце уже высоко поднялось в небе, и в кабинете было невыносимо жарко и душно. Эллери распахнул окно. Инспектор снова открыл дверь в библиотеку.

– А теперь,– сказал он мрачно,– настало время заняться настоящим сыском. Боюсь, это будет не очень-то легко. Я хочу, чтобы вы все поднялись со мной наверх и....– Он остановился.

Откуда-то из глубины дома доносились грохот металлических предметов и крики. Один из голосов, визжащий от ярости, принадлежал «мастеру на все руки» Боунсу. Другой, низкий и отчаянный рев, немного был знаком Эллери.

– Какого черта...– начал инспектор обернувшись.– Я думал, что никто не может пробраться сюда.– Он вытащил револьвер и бросился по коридору в направлении, откуда доносились эти звуки.

Эллери мчался за ним по пятам, остальные, изрядно перепуганные, бежали следом.

Инспектор повернул направо, туда, где второй коридор скрещивался с основным, рванулся к главной лестнице и дальше к дальней двери, которую он и Эллери видели мельком, когда вошли в дом прошлой ночью. Он поднял револьвер, распахнул дверь и очутился в безукоризненно чистой, облицованной кафелем кухне. В центре, среди массы погнутых и измятых кастрюль и разбитых черепков, двое мужчин сцепились в отчаянной схватке. Один – тощий старик в спецовке, с глазами, вылезающими из орбит, выкрикивающий проклятия и схвативший своего врага с силой маньяка.

Поверх плеча Боунса торчали толстое, чудовищно жирное лицо и жабьи глаза человека, которого Квины встретили на темной горной дороге прошедшей ночью.