Текст книги "Смерть в театре (сборник)"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 3
Странные люди

В последующие годы Эллери Квин не раз вспоминал все мельчайшие детали этой необыкновенной ночи, вспоминал ветер, завывавший на вершине горы, где был расположен этот поистине таинственный дом. Все было бы не так плохо, если бы не абсолютно непроницаемая темнота, еще больше действовавшая на их воображение. А тут еще бушующий внизу пожар. И главное, оба отлично понимали, что у них нет иного выхода, они вынуждены были остаться в этом доме и встретиться лицом к лицу с любой опасностью, поджидавшей их, если не хотели добровольно отдаться на сомнительную милость диких лесов, объятых пламенем.

Положение усугублялось еще тем, что они были совершенно лишены возможности наедине обсудить создавшееся положение и свои страхи. Хозяин не оставлял их одних буквально ни на минуту. После того как они проглотили сэндвичи с холодной свининой и пирожки с ежевичным вареньем, запили все это дымящимся кофе, приготовленным молчаливой миссис Уири, Квины не возражали бы остаться вдвоем в гостиной на первом этаже. Но хозяин не покидал их. Он снова позвонил миссис Уири и заказал еще сэндвичи и кофе, затем предложил им сигары, словом, сделал все, что должен сделать гостеприимный хозяин, за исключением одного, самого важного для них сейчас – возможности остаться наедине.

Уничтожая сэндвичи, Эллери озадаченно наблюдал за хозяином. Доктор Ксавье не был ни шарлатаном, ни зловещим персонажем, сошедшим со страниц кровавого романа. В нем не было ничего ни от Калигулы, ни от Калиостро. Воспитанный, красивый, добродушный джентльмен средних лет, большой специалист в своей области. Эллери припомнил, что о нем говорили как о «Майо из Новой Англии». Его спокойное очарование оказалось еще более привлекательным при ближайшем знакомстве. Он, вероятно, идеальный гость на званом обеде и, судя по его атлетическому сложению, бесспорно, человек, любящий спорт. Ученый, преданный науке, и джентльмен. Но было в нем что-то еще, скрытое... Эллери напрягал свой мозг, в то время как старательно уничтожал сэндвичи, и не мог придумать никакого объяснения, что бы это могло быть, за исключением таинственного «нечто» в коридоре, которое привело в ужас инспектора. «Бог мой,– думал Эллери,– не может же он быть одним из создателей монстров? Это было бы слишком. Будучи прекрасным хирургом, он ввел какие-то новшества в искусство хирургии, но принимать его за доктора Моро... Ерунда!»

Он взглянул на отца. Инспектор спокойно ел. Страх исчез. Его место заняла острая настороженность, которую он всячески старался скрыть, аппетитно работая челюстями.

Вдруг Эллери заметил, что свет, идущий из коридора, несколько усилился. Послышались голоса. Они раздавались оттуда, где раньше различалось только перешептывание. Казалось, будто поднялся невидимый занавес или доктор передал туда, по незримым проводам, разрешение говорить нормальными голосами.

– А теперь, если вы закончили ваш ужин,– сказал доктор Ксавье, с улыбкой бросив взгляд на скудные остатки, разбросанные на подносах,– разрешите предложить вам присоединиться к остальным.

– К остальным?– спросил инспектор с самым невинным видом, будто он и не подозревал о существовании других людей в этом доме.

– Да, я имею в виду моего брата, мою жену, ассистента – я веду здесь кое-какую исследовательскую работу, моя лаборатория находится в задней части дома – и...– несколько поколебавшись, доктор добавил: —... и ...гостью. Я думаю, еще рано ложиться спать?

Он сделал небольшую паузу, как бы в надежде, что Квины поспешат заявить о своем желании предпочесть радость сна удовольствию встретиться с «остальными». Но Эллери быстро проговорил:

– О, мы уже совсем отдохнули, не правда ли, отец?

Инспектор, привыкший понимать сына с полуслова, кивнул головой. Он сделал это, кажется, с большой охотой.

– Мне совсем не хочется спать. И потом, после всех наших приключений,– добавил, смеясь, Эллери,– будет очень приятно снова очутиться в обществе людей.

– Да, да, конечно,– сказал доктор Ксавье с легкой ноткой разочарования.– Прошу вас сюда, господа.

Он повел их через коридор к двери, находящейся почти напротив дверей гостиной.

– Я полагаю...– проговорил он нерешительно, взявшись за ручку двери,– я должен объяснить...

– О, не беспокойтесь,– сердито перебил его инспектор.

– Но мне кажется... несомненно, наше сегодняшнее поведение показалось вам несколько странным.– Доктор снова в нерешительности замолчал.– Мы живем здесь так уединенно, и понимаете, ваш настойчивый стук в двери немного испугал женщин. Мы решили: лучше послать Боунса.

– О, прошу вас, довольно об этом,– вежливо заметил Эллери.

Доктор опустил голову и повернулся к двери. Казалось, он понял, насколько неубедительно звучат его объяснения для неглупых людей. Эллери почувствовал симпатию к этому высокому мужчине. Он окончательно отогнал от себя предположение, что доктор может оказаться творцом чудовищ. «Этот большой парень,– подумал он,– нежен, как молоденькая девушка». Какова бы ни была причина, волновавшая его, она имела отношение к другим, а не к нему самому, и это связано не с каким-то фантастическим ужасом, а с реальной вещью...

Комната, в которую они вошли, представляла собой соединение музыкального салона и комнаты для игр. Один угол занимал концертный рояль, вокруг которого с большим вкусом были расставлены стулья и кресла. Но в большей части комнаты располагались столики различных размеров: для бриджа, шахмат, для игры в трик-трак, стол для игры в пинг-понг и даже биллиардный. В комнате было еще несколько дверей. Одна – слева от вошедших, другая вела в коридор, проходя по которому Квины слышали шепчущиеся голоса, третья дверь, полуоткрытая в этот момент, находилась напротив и вела, как заметил Эллери, в библиотеку. По всей передней стене были расположены огромные стеклянные двери, выходящие на террасу.

 Все это отметил быстрый взгляд Эллери, скользнувший также и по двум столикам с разбросанными на них в беспорядке картами. А затем, следуя за доктором и отцом, он целиком сосредоточил свое внимание на находящихся в комнате людях.

Их было четверо. Одно было совершенно ясно: все четверо, как и доктор Ксавье, были чем-то сильно возбуждены. Причем у мужчин это проявлялось заметнее, чем у женщин. Мужчины встали со своих мест, но ни один из них не смотрел прямо на Квинов. Высокий широкоплечий блондин с проницательным взглядом – несомненно, брат доктора Ксавье – всячески старался скрыть свою нервозность. Низко опустив голову, он тушил едва закуренную сигарету в пепельнице, стоящей на столике для игры в бридж. Другой, по совершенно непонятой причине, вдруг вспыхнул: это был молодой человек, шатен, с гонкими чертами лица, голубыми глазами и с квадратным подбородком. Его пальцы покрывали пятна oт химикатов. В то время как Квины подходили к нему, он нервно переступал с ноги на ногу, нежная кожа его лица краснела все больше, а глаза беспокойно бегали.

«Ассистент, – подумал Эллери. Красивый молодой человек. Что бы ни скрывали эти люди, он с ними заодно, но это ему, видимо, не нравится. Это совершенно ясно».

Дамы, с чисто женской способностью приспосабливаться к любым обстоятельствам, значительно лучше владели собой. Одна – совсем молодая, другая – без возраста. Молодая женщина была высокой и, как на первый взгляд показалось Эллери, не глупой. «Лет двадцать пять,– подумал он,– может, видимо, постоять за себя: сдержанная, спокойная, темнобровая, с приятными четкими чертами лица. Чувствуется, что она способна на решительные действия, если в этом возникнет необходимость». Она спокойно сидела, положив руки на колени, и даже чуть-чуть улыбалась. Ее выдавали только глаза: в них светились напряжение и беспокойство.

Вторая женщина была самой интересной фигурой во всем этом обществе. Высокая, с пышным бюстом, с гордыми черными глазами, черными как смоль волосами, с чистым смуглым лицом почти без косметики, она была женщиной, созданной, чтобы царить в любом обществе. Ей могло быть и тридцать пять и пятьдесят лет. В ней чувствовалось нечто необъяснимо французское. Женщина страстного темперамента, инстинктивно отметил Эллери, опасная женщина: опасная в ненависти и еще более опасная в любви. Женщины ее типа обычно двигаются быстро, жесты у них резкие и порывистые, они как бы захлестнуты сильными эмоциями. Но она сидела неподвижно, как бы загипнотизированная. Влажная чернота ее глаз была устремлена в пространство между Эллери и инспектором. Эллери опустил глаза, постарался успокоиться и улыбнулся.

Хотя внешне все держались очень любезно, ощущалась гнетущая неловкость.

– Дорогая,– доктор Ксавье обратился к необыкновенной женщине с черными глазами,– это те джентльмены, которых мы приняли за грабителей.

Все рассмеялись.

– Миссис Ксавье. Мистер Квин. Сын мистера Квина.

Но даже знакомясь, она не посмотрела на них более внимательно, а только скользнула по ним своими удивительными глазами и слегка улыбнулась.

– Мисс Форрест. Мистер Квин. Квин... Мисс Форрест и есть та гостья, о которой я говорил.

– Рада познакомиться,– быстро сказала молодая женщина. (Не бросил ли доктор предупреждающий взгляд на нее?) Она улыбнулась: – Вы должны простить нас, наши дурные манеры. Такая... ужасная ночь. Нас напугала неожиданность вашего появления...– Она слегка вздрогнула. Это была неподдельная дрожь.

– Вам не в чем себя упрекать, мисс Форрест,– сказал инспектор весело.– Мы просто не сознавали, что могут подумать нормальные люди, когда кто-то начинает дубасить в их двери ночью в таком уединенном месте. Но таков мой сынок, импульсивный негодяй.

– Вот меня и представили,– рассмеялся Эллери.

Все засмеялись, но тут же опять замолчали.

– Мой брат – Марк Ксавье,– сказал поспешно хи-рург, указывая на высокого блондина с острым взглядом.– Мой коллега – доктор Холмс. А теперь, когда все познакомились, не угодно ли вам будет присесть?

Они сели.

– Мистер Квин и его сын,– проговорил доктор Ксавье небрежным тоном,– попали к нам скорее в силу сложившихся обстоятельств, нежели по собственному желанию.

– Заблудились? – спросила миссис Ксавье, впервые взглянув на Эллери в упор. При этом он ощутил почти физический шок, как будто заглянул в раскаленный горн. Голос у нее был волнующий, слегка хриплый, такой же страстный и ошеломляющий, как и глаза.

– Не совсем так, дорогая,– сказал доктор Ксавье.– Не волнуйся, но дело в том, что у подножия горы вспыхнул пожар, и эти джентльмены, возвращаясь из отпуска, проведенного в Канаде, вынуждены были подняться на Эрроу-Маунтин в целях самозащиты.

– Пожар! – воскликнули все, и Эллери заметил, что их изумление было искренним. Не могло быть сомнений в том, что они впервые услышали об этом бедствии.

Лед был сломан, и на Квинов посыпался град вопросов. И им пришлось снова повторить историю своего чудесного спасения из пламени.

Затем разговор вновь иссяк. Марк Ксавье резко встал и, подойдя к балконной двери, уставился в темноту. Непонятное гнетущее чувство, временно отступившее, вновь охватило всех. Миссис Ксавье кусала губы, а мисс Форрест разглядывала свои розовые пальчики.

– Ну-ну,– сказал внезапно хирург,– к чему эти вытянутые физиономии? (Значит, он заметил тоже?) Возможно, все это не так серьезно. Временно прервана связь, только и всего. Эскуэва и соседние деревни хорошо оборудованы для борьбы с лесными пожарами. Они бывают здесь почти каждый год. Помнишь пожар в прошлом году, Сарра?

– Конечно, помню.– Она бросила на мужа загадочный взгляд.

– Я предлагаю,– сказал Эллери, закуривая,– поговорить о более приятных вещах. О докторе Ксавье, например.

– Ну что вы, что вы,– пробормотал Ксавье, покраснев.

– Прекрасная идея,– воскликнула мисс Форрест, вскакивая со стула.– Поговорим о вас, доктор, о том, какой вы замечательный, добрый, чудесный. Уже много дней я умирала от желания сказать все это, но не смела, опасаясь, что миссис Ксавье выцарапает мне глаза или побьет.

– Перестаньте, мисс Форрест,– свирепо перебила ее миссис Ксавье.

– О, простите меня,– молодая девушка покраснела. Она нервно ходила по комнате, самообладание покинуло ее, глаза неестественно блестели.– Просто я очень сильно нервничаю. Но, я полагаю, при наличии двух докторов в доме найдется какое-нибудь успокоительное средство... Ну, пойдите же сюда, Шерлок.– Она потянула доктора Холмса за руку. Молодой человек вздрогнул.– И не стойте как дубина. Давайте займемся чем-нибудь.

– Послушайте,– заикаясь, проговорил юноша,– знаете...

– Шерлок? – сказал инспектор, улыбаясь.– Странное имя, доктор Холмс. О, теперь я понял.

– Ну конечно,– сказала мисс Форрест и улыбнулась, на ее щечках появились очаровательные ямочки. Она буквально вцепилась в руку молодого доктора, к его явному смущению.– Шерлок Холмс, так я его зову. Настоящее его имя – Персиваль, или нечто такое же унылое. Шерлок подходит гораздо больше. Правда, милый? Вечные занятия с микроскопами, скверными жидкостями и всякой дрянью.

– Перестаньте, мисс Форрест,– начал доктор, сделавшись пунцовым.

– И к тому же он англичанин,– вставил доктор Ксавье, ласково поглядывая на юношу,– что делает это имя изумительно соответствующим ему. Мисс Форрест, а вы страшная нахалка,– добавил он, смеясь.– Персиваль ужасно чувствителен, как и большинство британцев. Вам это отлично известно, а вы его все время дразните.

– Нет, нет,– сказал доктор Холмс, словарный запас которого казался очень ограниченным.

– О Боже,– мисс Форрест широко раскинула руки и оттолкнула молодого человека в сторону.– Никто меня не любит.– И она присоединилась к молчаливому Марку Ксавье, стоящему у двери.

«Очень мило,– подумал Эллери мрачно.– Все это общество должно бы выступать на сцене». А вслух сказал с улыбкой:

– Так вы не хотите носить имя Холмса с Бейкер-стрит, доктор Холмс?

– Терпеть не могу дешевые бульварные романы,– ответил Холмс коротко и сел.

– Вот тут наши вкусы расходятся,– ухмыльнулся доктор Ксавье.– Я до безумия люблю их.

– Все несчастье,– сказал неожиданно доктор Холмс, взглянув украдкой на стройную фигурку мисс Форрест,– в ужасающем невежестве их авторов в области медицины. Чистейшая ерунда! Эти зануды могли бы побеспокоиться и получить правильную консультацию. А когда они хотят вывести в своих рассказах англичанина – я имею в виду американских писателей,– то они заставляют его разговаривать как... как...

– Вы – ходячий парадокс,–  сказал Эллери, подмигнув.– До сих пор я думал, что на свете не существует англичанина, который употреблял бы слово «зануда».

Даже миссис Ксавье соблаговолила улыбнуться на это замечание Эллери.

– Вы слишком придирчивы, мой мальчик,– продолжал доктор Ксавье,– я читал одну историю, в которой убийство было совершено путем инъекции воздуха, сделанной жертве из пустого шприца: разрыв коронарных сосудов и т. д. Фактически, как вы знаете, смерть не может наступить от этой причины даже в одном случае из ста. Но мне это нисколько не мешало.

Доктор Холмс недовольно хмыкнул. Мисс Форрест была погружена в беседу с Марком Ксавье.

  – Приятно встретить терпимого медика,– ухмыльнулся Эллери, припоминая едкие письма, полученные им oт врачей из-за ошибочных ссылок на факты в его собственных новеллах. – Вы признаете только развлекательное чтение, доктор? Я могу сделать вывод, глядя на изрядное количество игр в этой комнате, что вы еще и любитель головоломок. Вы любите их решать? А?

– Это моя страсть! Боюсь, правда, она внушает отвращение моей жене, которая увлечена чтением французских романов. Хотите сигару, мистер Квин? – Миссис Ксавье слегка улыбнулась своей жуткой улыбкой, а доктор Ксавье окинул взглядом игральные столы, расставленные в комнате.– Между прочим, как вы правильно заметили, у меня действительно чрезмерно развит интерес к играм. Ко всевозможным играм. Я считаю, что такого рода забавы совершенно необходимы для абсолютной разрядки от физического напряжения при занятиях хирургией... Я хочу сказать,– добавил он странно изменившимся тоном, и тень промелькнула по его приятному лицу,– прошло уже много времени с тех пор, как я присутствовал в операционной. Ушел от дел. Теперь все эти игры только привычка и великолепный отдых. Я ведь все еще люблю возиться в своей лаборатории.– Он стряхнул пепел с сигары, нагнувшись для этого вперед и бросив взгляд на лицо жены. Миссис Ксавье сидела с той же неопределенной улыбкой на странном лице, кивая головой при каждом слове доктора. Она была холодна, но под этой ледяной оболочкой скрывался вулкан. Эллери украдкой изучал ее.

– Между прочим,– сказал внезапно инспектор, закидывая ногу на ногу,– когда мы поднимались сюда, мы встретили вашего гостя.

– Нашего гостя?

Доктор Ксавье казался удивленным. Миссис Ксавье пошевелилась. Движения ее тела напомнили Эллери извивающегося спрута. Затем она застыла, как и прежде. Тихие голоса Марка Ксавье и мисс Форрест, стоявших у дверей, резко оборвались. Только доктор Холмс остался невозмутимым. Он упорно разглядывал отвороты своих полотняных брюк, и чувствовалось, что его мысли были далеко отсюда.

– Да-да, как же,– подтвердил Эллери, насторожившись.– Налетели на этого малого во время бегства из нашего персонального ада внизу. Он управлял довольно дряхлым «бьюиком».

– Но у нас не было...– начал доктор Ксавье медленно и остановился, слегка прищурившись.– Это очень странно, знаете ли...

Квины посмотрели друг на друга. Что еще будет?

– Странно? – спросил мягко инспектор. Он отказался от сигары, механически предложенной ему хозяином, и, вынув из кармана потертую коричневую коробочку, вдохнул понюшку.– Нюхательный табак,– сказал он извиняющимся тоном.– Скверная привычка... Что странно, доктор?

– Все. А что из себя представляет этот человек?

– Очень полный, насколько я рассмотрел его,– быстро ответил Эллери,– с жабьими глазами, голос, как фагот, невероятно широк в плечах, около пятидесяти пяти лет.

Миссис Ксавье опять пошевелилась.

– Но дело в том, что у нас не было никого,– сказал хирург тихо.

Квины были поражены.

– Значит, он ехал не от вас,– пробормотал Эллери,– но я думал, что на этой горе никто больше не живет.

– Мы совершенно изолированы здесь, уверяю вас. Сарра, дорогая, ты не знаешь, кто это был?

Миссис Ксавье облизнула свои полные губы, в ней явно происходила внутренняя борьба. Раздражение, недоумение и скрытая жестокость светились в ее черных глазах.

– Нет.

– Это действительно странно,– пробормотал инспектор.– Он спускался с горы сломя голову, и если здесь есть только одна дорога и она кончается тут, и никто больше здесь не живет...

Сзади раздался стук. Они быстро повернулись, но это была лишь пудреница, которую уронила мисс Форрест. Она выпрямилась, щеки ее пылали, а глаза странно сверкали.

– О, хватит,– весело сказала она,– а то мы скоро начнем лепетать о домовых. Если же вы настаиваете на неприятных темах, то я могу тоже наговорить гадостей. Бр-рр, все эти незнакомые бродяги вокруг и прочее. Боюсь, что кому-то придется уложить меня сегодня в кроватку, а то...

– Что вы хотите этим сказать, мисс Форрест? – перебил ее доктор Ксавье.– Разве что-нибудь случилось?

Квины опять переглянулись. Эти люди скрывали не только общую тайну, но каждый из них обладал своим маленьким личным секретом. Девушка тряхнула головой.

– Я не собиралась упоминать об этом,– сказала она, пожимая плечами,– потому что это действительно мелочи и... и...– Было совершенно очевидно, что она уже жалела, что начала этот разговор.– О, давайте забудем все и поиграем, ну хотя бы в гуси-лебеди или во что-нибудь другое.

Марк Ксавье быстрыми, короткими шагами вышел вперед. Его глаза зло блестели, а губы были плотно сжаты.

– Продолжайте, мисс Форрест, продолжайте,– сказал он грубовато.– Вас что-то беспокоит, и мы имеем право знать, что именно. Если действительно какой-то тип болтался около дома.;.

– Конечно,– тихо ответила девушка,– если вы так настаиваете, то я заранее прошу прощения. На прошлой неделе у меня кое-что потерялось...

Эллери показалось, что доктор Ксавье больше всех отреагировал на эти слова. Затем доктор Холмс встал и подошел к маленькому круглому столу за сигаретами.

– Потерялось кое-что? – спросил доктор Ксавье. В комнате стало невероятно тихо, так тихо, что Эллери услышал участившееся дыхание их хозяина.

– Я обнаружила пропажу как-то утром,– негромко начала мисс Форрест,– кажется, это было в пятницу на прошлой неделе. Я думала, что я его засунула куда-нибудь, и все перерыла, но не могла найти. Возможно, я действительно потеряла его. Да, теперь я уверена, что потеряла его.

Она остановилась в смущении. Наступило долгое молчание. Потом миссис Ксавье резко сказала:

– Бросьте, бросьте, детка. Не говорите глупостей.

– Вы хотите сказать, что кто-то украл его у вас. Не так ли?

– Ох,– воскликнула мисс Форрест, откидывая назад голову,– вот вы меня заставили говорить, а я совсем не хотела этого. Я убеждена, что я или потеряла его, или его взял тот человек, о котором говорил мистер Квин,– прокрался каким-нибудь образом в мою комнату и взял его. Вы же понимаете, что это не мог быть кто-то из нашего дома.

– Я предлагаю,– слегка запинаясь, пробормотал доктор Холмс,– отложить разговор до другого раза.

– А что у вас пропало? – спросил доктор Ксавье спокойным голосом. Он уже вполне овладел собой.

– Что-нибудь ценное? – снова вмешался Марк.

– Нет, нет, совсем нет,– ответила девушка пылко. -Ничего стоящего. За него никто и ломаного гроша не даст. Оно досталось мне по наследству: простое серебряное колечко.

– Серебряное колечко,– повторил хирург. Он поднялся. Эллери впервые заметил, какой у него измученный вид, бледное, искаженное лицо.– Сарра, я считаю твои слова излишне резкими. Здесь нет никого, кто мог бы опуститься до кражи. Ты это знаешь, дорогая. Не так ли? – Их глаза встретились на мгновение. Доктор Ксавье первый опустил свои.

– Никогда ничего нельзя знать наверняка, милый,– мягко сказала она.

Квины сидели словно окаменелые. Разговор о воровстве был при данных обстоятельствах крайне мучителен. Эллери снял пенсне и начал медленно протирать его. Неприятная особа – эта дамочка.

– Нет.– С заметным усилием хозяин взял себя в руки.– И к тому же мисс Форрест говорит, что кольцо было дешевенькое. Я не вижу причины подозревать тут кражу. Вы, вероятно, потеряли его где-нибудь, милая, или, как вы предположили, в его исчезновении виноват таинственный незнакомец.

– Да, да, конечно, доктор,– с благодарностью подхватила девушка.

– Извините меня за непростительное вмешательство,– сказал Эллери.

Все уставились на него, застыв на своих местах. Даже инспектор нахмурился. Но Эллери с легкой улыбкой надел пенсне.

– Понимаете, если человек, встреченный нами, действительно неизвестного происхождения и не связан ни с кем из вас, то складывается забавная ситуация.

– Да, мистер Квин? – спросил доктор Ксавье напряженно.

– Конечно,– Эллери взмахнул рукой,– тут есть много соображений. Если у мисс Форрест кольцо пропало в пятницу, где же был этот бродяга все это время? Безусловно, неразрешимой проблемы тут нет, он мог обосноваться, допустим, в Эскуэве.

– Да, мистер Квин? – вновь повторил доктор Ксавье.

– Но, как я уже сказал, ситуация забавная, поскольку толстомордый господин не является ни Фениксом, ни исчадием ада,– продолжал Эллери,– и огонь должен был остановить его так же, как и нас с отцом. Следовательно, он должен понять – и уже понял – невозможность покинуть гору.– Эллери пожал плечами.– Скверное положение. Нигде ни одного дома, кроме вашего, а пожар, вероятно, еще полыхает...

– Ой,– вскрикнула мисс Форрест,– он вернется?

– Думаю, да,– ответил Эллери сухо.

Вновь воцарилось молчание. «Ведьмы» Эллери, как бы получив какой-то сигнал, с удвоенной силой завывали на крыше. Миссис Ксавье внезапно вздрогнула, и даже мужчины боязливо взглянули на черную ночь за окнами.

– Если только он вор...– прошептал доктор Холмс, потушив в пепельнице сигарету, и остановился. Его глаза встретились с глазами доктора Ксавье, и он стиснул зубы.– Я хотел сказать,– продолжал он спокойно,– что объяснение мисс Форрест, несомненно, правильно. О, несомненно! Потому что, понимаете ли... У меня тоже пропало кольцо в прошлую среду, кольцо с печаткой. Так, недорогое, сущая безделица, я почти не носил его, и оно для меня ничего не значит, но факт остается фактом. Кольцо пропало.

И опять наступила тишина. Эллери упорно изучал лица присутствующих, желая понять наконец, какая мерзость скрывалась под внешней благопристойностью этой семейки.

Молчание было нарушено Марком Ксавье, крупная фигура которого дернулась так резко, что мисс Форрест слегка вскрикнула.

– Я считаю, Джон,– рявкнул он, обращаясь к доктору Ксавье,– ты должен проследить, чтобы все двери и окна были тщательно заперты сегодня ночью... Желаю всем спокойной ночи.

И он величественно покинул комнату.

Энн Форрест, весь апломб которой исчез, и доктор Хочмс вскоре тоже простились. Эллери слышал, как они шептались, идя по коридору. Миссис Ксавье все еще сидела с полуулыбкой Моны Лизы на губах, такой же застывшей и необъяснимой.

Квины неловко поднялись.

– Я полагаю,– сказал инспектор,– нам тоже пора откланяться, доктор, если вы не возражаете. Не могу выразить, как горячо мы вам благодарны...

– Оставьте,– прервал его доктор Ксавье.– У нас здесь не очень большой штат прислуги, только миссис Уири и Боуне, так что я провожу вас в вашу комнату.

– О, не беспокойтесь,– поспешно ответил Эллери.– Мы знаем дорогу, доктор. Благодарю вас, спокойной ночи, миссис Кс...

– Я тоже иду спать,– резко произнесла жена доктора, поднимаясь. Она оказалась выше ростом, чем предполагал Эллери. Выпрямившись и глубоко вздохнув, она добавила: – Если вам что-нибудь понадобится, прежде чем вы уляжетесь...

– Нам ничего не нужно, благодарю вас, миссис Ксавье,– ответил инспектор.

– Но, Сарра, я думал...– начал доктор и тут же замолчал, низко опустив плечи с выражением полной безнадежности.

– Разве ты не идешь спать, Джон? – спросила она раздраженно.

– Пока нет,– ответил он устало, избегая ее взгляда.– Мне хочется немного поработать в лаборатории. Займусь химической реакцией на «бульоне», который я приготовил.

– Понимаю,– сказала она и опять улыбнулась загадочной улыбкой. Затем повернулась к Квинам.– Пойдемте, пожалуйста.– И почти выбежала из комнаты.

Квины невнятно пробормотали хозяину «спокойной ночи» и последовали за миссис Ксавье. Выходя в коридор, они оглянулись на хирурга. Он стоял на том же месте, где они оставили его, в позе глубокого уныния, закусив нижнюю губу и рассеянно теребя рукой довольно безвкусную заколку для галстука. Он как будто сразу постарел. Потом они увидели, как он пересек комнату, направляясь в библиотеку.

Как только Квины закрыли за собой дверь своей спальни, Эллери включил свет и ринулся к отцу, яростно прошептав:

– Папа, объясни мне, во имя неба, что за ужас ты увидел в коридоре перед тем, как доктор Ксавье подкрался к нам сзади?

Инспектор медленно опустился в глубокое кресло, развязывая узел галстука. Он старался не смотреть на Эллери.

– Видишь ли,– пробормотал он,– точно я не знаю. Скорее всего, я немного понервничал.

– Ты нервничал? – насмешливо спросил Эллери.– У тебя всегда были нервы медузы. Давай, выкладывай все начистоту. Я весь вечер буквально лопался от желания поговорить с тобой. Черт бы побрал этого великана, он не оставлял нас наедине ни на мгновение.

– Ну, хорошо,– мямлил старик, снимая галстук и расстегивая воротничок.– Я расскажу тебе. Это было... это было нечто сверхъестественное.

– Ладно, ладно. Что же это было, наконец, папа?

– Сказать по правде, не знаю.– У инспектора был довольно глуповатый вид.– Если бы ты или кто-нибудь другой описал мне это «нечто», клянусь, я бы отправил его в сумасшедший дом. Дьявольщина! Это не было похоже ни на что человеческое, клянусь жизнью!

Эллери уставился на него. И это его отец?! Прозаический, маленький инспектор, который имел дело с большим числом трупов и барахтался в большем количестве преступно пролитой человеческой крови, чем какой-либо другой сотрудник нью-йоркского Департамента полиции?!

– Оно выглядело... оно похоже на краба.

– На краба?

Эллери буквально разинул рот. Затем его худые щеки надулись, и он, зажав рот рукой, согнулся пополам от приступа искреннего смеха.

– На краба? Ха-ха-ха,– выкрикивал он.– На краба? Ха-ха-ха.

– О, перестань,– рассердился старик.– Ты как Лоуренс Тибет, когда он поет песенку о блохе. Перестань сейчас же!

– На краба? – продолжал смеяться Эллери.

Старик пожал плечами.

– Я же не говорю, что это был краб. Может быть, пара сумасшедших акробатов или борцов тренировалась на полу коридора. Но это было похоже на краба, огромного краба. Ростом с человека, даже больше, Эл. Инспектор нервно встал и схватил руку Эллери.– Посмотри на меня, будь добр. Как я выгляжу? В порядке? Не страдаю ли я галлюцинациями, как ты думаешь?

– Хотел бы я знать, что с тобой,– хихикнул Эллери, бросаясь в кровать.– Видел краба! Если бы я не знал тебя гак хорошо, я бы расценил твоего краба как порождение зеленого змия и решил бы, что ты хватил лишнего. Краб! – Он покачал головой. – Послушай-ка, давай разберемся в этом как разумные люди, а не как дети, находящиеся в доме с привидениями. Я разговаривал с тобой, отец, стоя лицом к тебе. Ты смотрел вперед, вдоль коридора. Скажи точно, где ты увидел это самое твое фантастическое животное, дорогой инспектор?

Инспектор взял дрожащими пальцами понюшку табака.

– Вторая дверь от нашей по коридору,– шепнул он и чихнул.– Вероятно, это была игра воображения, Эл. Было ведь очень темно.

– Жаль,– протянул Эллери,– будь там посветлее, ты бы увидел по меньшей мере ихтиозавра. А что делал твой друг краб, когда ты его заметил и начал дрожать от страха?

 – Не приставай ко мне,– жалобно сказал инспектор.– Я едва успел взглянуть на него, и он удрал.

– Удрал?

– Это единственно подходящее слово,– сказал инспектор.– Удрал в дверь. А потом и ты слышал, как щелкнул замок. Ты же слышал?

– Все это,– заявил Эллери,– требует расследования.– Он спрыгнул с кровати и направился к двери.

– Эллери, ради Бога, будь осторожен,– начал причитать инспектор.– Ты просто не имеешь права шарить ночью по чужим домам.

– В ванную комнату я имею право пройти,– с достоинством сказал Эллери, открывая дверь и исчезая.

Инспектор сидел, покусывая пальцы и качая головой. Потом он встал, снял пиджак, рубашку, отстегнул подтяжки, потянулся и громко зевнул. Он чувствовал себя очень усталым. Усталым, сонным и... испуганным. Да, признался он себе, будучи наедине с собой в той комнатке без дверей, которая называется душой и в которую никто, кроме него, не может заглянуть. Старый Квин с Центральной улицы был испуган. Это было странно. Он и раньше не раз испытывал чувство страха. Было бы глупо выдавать себя за бесстрашного рыцаря, но в данном случае это был совсем другой страх. Страх перед неведомым. Это он заставлял его вздрагивать и вызывал желание быстро поворачиваться на явно воображаемые звуки за спиной. Поэтому он притворно зевал, потягивался и старался отвлечь себя от мрачных мыслей процедурой приготовления ко сну. И все же, несмотря на смех Эллери, который до сих пор звучал в его ушах, страх притаился в нем и не хотел уходить.