Текст книги "Вилла в Италии"

Автор книги: Элизабет Эдмондсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

10

Воэн шла между оливковыми деревьями рядом с отцом. Здесь, на «Вилле Данте», она чувствовала себя в его присутствии более свободно и непринужденно, чем когда-либо со времен детства.

– Я повстречал твою мать, Миранду Маласпину, в Лондоне, вскоре после того как узнал, что Босуэлл не мой сын. А, ты знаешь об этом. От Фелисити, я полагаю?

Она кивнула.

– Мы с Фэй… наш брак всегда был сложным, а это открытие уничтожило последние крохи всякого истинного чувства, какое мы питали друг к другу.

– Почему ты не получил развод? Ты мог бы жениться на Миранде.

– Я хотел, но Миранда – нет. Как ученый, она стремилась сделать карьеру в научном мире, что в ее области было трудно для любой женщины, какими бы блестящими способностями она ни обладала. Также понимала, что если на этом этапе карьеры выйдет замуж, это лишь осложнит дело. Поэтому она решила родить ребенка и привезти его – то есть тебя – в Италию, к своей матери. Вот когда я впервые познакомился с Беатриче Маласпиной. Я приехал на «Виллу Данте» вместе с Мирандой. Мы обсуждали это, и я сказал, что, если Миранда не может, я хочу сам воспитать своего ребенка. В конце концов, они согласились, хотя и не вполне понимали, как и почему моя жена должна принять ребенка как своего собственного.

– Ты заставил маму это сделать?

– Мы пришли к соглашению.

– Так вот почему она никогда не питала ко мне ни малейшей привязанности! – Как ни странно, это открытие принесло Делии величайшее облегчение. Оно так многое объясняло в обстоятельствах ее детства. – Ты поддерживал отношения с Мирандой?

– Да, как и с Беатриче.

– Посылал им мои фотографии?

– Да.

В молчании отец и дочь повернули обратно к дому.

– Мы должны посмотреть, что в кодицилле, – задумчиво произнесла Делия. – Было любезно со стороны остальных подождать, пока я приведу мысли и чувства в порядок. Они, вероятно, сгорают от нетерпения.

– Я думаю, что, каково бы ни было завещание, Беатриче наделила вас четверых бесценным наследством, – улыбнулся лорд. – Мне нравится Люциус; он очень похож на своего деда. Уайлд ведь влюблен в тебя, ты знаешь об этом?

Воэн затаила дыхание.

– Пожалуй. Но я не собираюсь ни в кого влюбляться, благодарю покорно. Посмотри, что любовь сделала с тобой. Посмотри, как чудовищно обстоят дела у Джессики. Ты знаешь, что Ричи здесь? Зачем он только приехал, его присутствие все портит. Мелдон здесь совершенно чужеродное тело.

– Это так, но ничто не способно испортить очарования «Виллы Данте». И я думаю, что смогу найти решение проблем Джессики – по крайней мере тех, что связаны с Ричи. Мы побеседуем об этом позже. А сейчас нас ждут в доме.

К досаде Делии, ее сестра, Тео и Ричи уже были в гостиной вместе с остальными. После того как они, с той или иной степенью удивления, уважения и враждебности, приветствовали лорда Солтфорда, Воэн обратилась к Тео:

– Я не понимаю, почему вы здесь. Это частное дело, касается только нас.

– Мы с Фелисити случайно услышали о находке кодицилла, и я вижу, что Люциус держит в руках какой-то юридический документ. Если это действительно кодицилл, вам будет невредно, если при его оглашении будет присутствовать адвокат. Просто на случай каких-либо несообразностей.

– Таковых не будет. Беатриче Маласпина была слишком умна и осмотрительна, чтобы их допустить. И уж конечно, нет никакой надобности в твоем присутствии, Ричи.

– О, если моя жена здесь, думаю, мне тоже следует здесь быть, как тебе кажется?

– Не обращайте внимания. Пусть остаются, – усмехнулась Марджори, – Вскрой конверт, Делия.

– Почему я?

– Ты ближайшая родственница.

– Родственница? – удивленно переспросила Фелисити. – Что вы имеете в виду?

– Вперед, – подстегнула подругу Джессика.

– Он, наверное, на итальянском – я не пойму ни слова.

Но документ был написан и по-итальянски, и по-английски и содержал всего несколько строк.

В полном молчании, со слезами на глазах, Воэн прочла его, а потом передала Люциусу.

– Делия наследует «Виллу Данте», – прочитал он. Потом протяжно присвистнул. – Но я получаю землю, а Марджори – башню.

– Мне? Башню? – переспросила Свифт. – Я не верю.

– А книги в башне она завешает Джорджу.

– Это неслыханно! – Тео выхватил документ у Уайлда. – Такое невозможно. Делия, ты должна опротестовать это. Невозможно владеть домом отдельно от земли, и как ты будешь терпеть присутствие постороннего человека всего в нескольких ярдах, в той башне?

– Марджори не посторонняя, а мы с Люциусом прекрасно уладим дела с домом и землей. Пожалуйста, не вмешивайся. Мы, четверо, здесь свои, вот и все. Джордж, ваша комната в доме всегда к вашим услугам.

– А книги могут оставаться в библиотеке в башне, если вам хочется, – тут же добавила писательница.

– Спасибо, спасибо. И надеюсь, я часто буду пользоваться вашим гостеприимством. Потому что я планирую поступить на учебу в Риме и, таким образом, буду находиться не очень далеко.

– В Риме?

– Хочу поступить в семинарию, чтобы потом принять духовный сан.

– Духовный сан? – повторил лорд Солтфорд. – Вы хотите стать священником?!

– Если меня примут, вступлю в «Общество Иисуса».

– Вы намерены сделаться иезуитом?!

– Отец, Джордж был воспитан в католической вере.

Лорд Солтфорд покачал головой и вздохнул.

– А как же ваша научная деятельность?

Хельзингер улыбнулся:

– Думаю, я принес достаточно вреда научной работой. Иезуиты – это орден, который занимается и наукой, и преподаванием. Буду преподавать науку.

– Когда вы это решили? – спросила Марджори, горячо заинтересованная.

Пытливость писателя, подумала Делия.

– Это пришло ко мне постепенно, во время пребывания на «Вилле Данте». В юности я отвернулся от религии, но сейчас обнаруживаю, что религиозную природу человека не так-то легко подавить. Как бы ни был я благодарен за книги, истинное наследство, полученное мной от Беатриче Маласпины, – это заново обретенная вера.

– Браво, Джордж! – воскликнул Уайлд.

Делия и Джессика сидели около дома в задумчивом молчании, наблюдая, как лорд Солтфорд в широкополой шляпе, заслоняющей глаза от солнца, прогуливается среди кипарисов, останавливаясь временами, чтобы полюбоваться фонтанами.

– Кто бы подумал, что отец мог так влюбиться в Миранду Маласпину. Может, все-таки он не такой сухарь?

– Конечно, нет! – поддержала подругу Джессика так горячо, что Воэн посмотрела на нее с удивлением. – Мне нравится твой отец, очень нравится. Он всегда был так добр ко мне, и я не смотрю на него через твои мрачные очки. Должно быть, этим ты его постоянно обижала. Ты хоть это осознаешь?

– Да, но папа действительно не хотел, чтобы я жила своей собственной жизнью, да и сейчас не хочет. Тихо, он идет!

Лорд Солтфорд опустился на мраморную скамью.

– Джессика, моя дорогая, думаю, нам надо поговорить. О Ричи и о моей жене.

Делия услышала, как Джессика порывисто втянула воздух.

– О Ричи и леди Солтфорд?

– Да. Хочу, чтобы ты знала: я прекрасно осведомлен… как бы это выразиться… о связи между моей женой и твоим мужем. От Делии я услышал, что у тебя нет оснований для развода, потому что ты отказываешься назвать женщину, с которой муж тебе изменяет.

– Лорд Солтфорд, я…

– Позволь мне закончить. В мои намерения входит сообщить Ричи Мелдону – который, по моему мнению, является крайне отталкивающим человеком, за которого тебе ни в коем случае не следовало выходить замуж, – что я со своей стороны предоставляю тебе полное право назвать мою жену как соответчицу в бракоразводном процессе. В случае же если твоя достойная восхищения преданность Делии и доброта по отношению ко мне не позволят это сделать, сам возбужу бракоразводный процесс, назвав соответчиком твоего мужа.

Делия переводила взгляд с отца на Джессику. До нее с трудом доходил смысл только что сказанных отцом слов.

– Ты хочешь сказать… – Она посмотрела на подругу. – Ты не хотела называть имен, потому что тут была замешана моя мать? Из-за меня?

Та покраснела как рак.

– Ради всего святого, Делия, ну как я могла так поступить с тобой? Твоя мать… ну, не настоящая, как мы теперь знаем, но это ничего не меняет… Я не могу вывалять вашу семью в грязи. Подумай, как добры были всегда ко мне ты и лорд Солтфорд. Да еще после того, как Фелисити вышла замуж за моего брата… Нет, это невозможно.

– Не думаю, что все это потребуется обнародовать, – спокойно произнес лорд Солтфорд. – Я сам поговорю с Мелдоном, и, думаю, скоро ты увидишь, что он уедет в Брайтон и хоть раз в жизни поступит так, как подобает джентльмену.

Ричи уехал, мрачный и разъяренный.

– Перехитрили проклятого! – Джессику переполняло счастье. – Ах, вот бы и для вас всех дела обернулись так же хорошо, как для меня!

– У нас тоже дела не так плохи, – улыбнулась Делия. – У меня теперь есть новая семья, о которой еще предстоит многое узнать, а еще – «Вилла Данте». Да и остальные теперь не с пустыми руками.

– Но это все материальные предметы. Не они главное в конечном счете.

– Я думаю, сбылось сокровенное желание Джорджа. – Делия посмотрела в конец стола, где Хельзингер, к ее удивлению, был поглощен оживленным разговором с лордом. – Да и… – Она осеклась, распознав безошибочно звук подъехавшего такси.

– Неужели Ричи возвращается? – воскликнула Джессика. Дверь гостиной распахнулась, и сияющая Бенедетта объявила о прибытии синьоры Хокинс. Оливия вошла – ослепительная, на высоких каблуках. Последовал скрип отодвигаемых стульев и оживленные возгласы – это присутствующие радостно освобождали ей место за столом. Но прежде чем гостья уселась, она, к вящему изумлению Делии, подошла к лорду Солтфорду и приветствовала его поцелуем в щеку.

– Феликс, как я рада вновь тебя видеть, да еще здесь, на «Вилле Данте»!

– Откуда вы знаете моего отца?

– Все это благодаря Беатриче Маласпине, – ответила Оливия. – Боюсь, я не была до конца откровенна с вами. Видите ли, я знала Беатриче Маласпину. Мы встретились во время войны, когда она приезжала в Англию. Она поставляла массу полезной информации разведывательной службе, на которую я работала. Беатриче многое знала о влиятельных советниках Муссолини, которого не выносила, и о властях Ватикана, и ее прозорливые догадки об их характерах и мотивах были бесценны. Мы стали добрыми друзьями и поддерживали дружбу после войны, когда она вернулась в Италию. И когда Маласпина умерла, вверила мне свои мемуары.

– Мемуары? – переспросил Люциус. – Историю жизни?

– Да. Вы нашли кодицилл? Тогда многие ваши вопросы получили разрешение.

Воэн отметила выражение лица Марджори; та старалась сохранить самообладание, но Делия видела, что она разочарована.

– Значит, вы поэтому приехали в Сан-Сильвестро? – спросила она. – Не за тем, чтобы встретиться с Марджори?

– О нет, Марджори определенно была одной из причин моего приезда. Конечно, я знала, что она была одной из наследниц по завещанию Беатриче, и знала почему. Маласпина любила твои книги, Марджори, и обеспокоилась, когда ты прекратила писать. Я тоже всегда была твоей почитательницей, поэтому, когда Беатриче попросила меня тебе помочь, я ей обещала, особенно когда выяснила, какое событие побудило тебя забросить творчество.

– Итак, – подвел итог Люциус, – вы знали, что замыслила Беатриче. И узнали об этом не из ее мемуаров, которые, кстати, нам всем хотелось бы прочитать.

– Маласпина взяла меня в помощники, равно как и Феликса… лорда Солтфорда. Я провела немало времени, собирая сведения о вас и фотографии.

– То есть вы были экспертом по информации, не так ли? – заключил Уайлд. – Что ж, должен отдать вам должное: потрудились на совесть.

– Я всегда хорошо справлялась с такого рода работой, и мой военный опыт пришелся кстати. Хотя Беатриче, хочу вам сказать, выполнила значительную часть сама. Она наняла частных детективов, сыскное агентство Пинкертона в Америке и проницательного бывшего полицейского в Лондоне.

– Зачем? – спросила Делия, задавая вопрос, который занимал всех. – К чему столько хлопот? Почему просто не написать завещание, где говорилось бы: я оставляю тебе то-то и то-то потому-то и потому-то? И зачем, – продолжала певица, не в силах скрыть горечь в голосе, – она не захотела увидеться со мной, когда могла это сделать?

– Это было ради меня, – отозвался лорд Солтфорд. – Маласпина чувствовала – как чувствовала бы любая женщина ее поколения, – что незаконнорожденность – позор, и что для тебя лучше верить, что семья, в которой ты выросла, – настоящая. Да так оно и было: я твой отец, а Фелисити – сестра, пусть даже и сводная. И, говоря откровенно, Беатриче всегда трудно ладила с Мирандой, хотя любила ее и восхищалась ею. Миранда больше пошла в отца. Именно от отца она унаследовала свой логический склад ума и преданность науке. Как только выросла, Миранда уехала жить к отцу – к тому времени Беатриче и Гвидо жили раздельно и редко виделись.

– Ты хочешь сказать: Беатриче боялась, что я ей не понравлюсь, что могу оказаться похожей на Миранду, а ей не хотелось растравлять старые раны. Полагаю, ее можно понять, особенно когда человек в таком возрасте. Но даже в этом случае…

– Не вини ее и радуйся тому, что она оставила тебе «Виллу Данте». Этот дом передавался в ее семье от матери к дочери более двух веков. Сейчас получилось, что от бабушки к внучке, но ей было приятно, что ты ее унаследуешь.

– Не уверена, что понимаю ее. Я прочту мемуары, кроме того, хочу как следует выучить итальянский, чтобы можно было поговорить с людьми, которые ее знали, здесь, в Италии. С Бенедеттой, например.

– Но тебе никак нельзя жить здесь, Делия, – вмешался в разговор Тео. – Совершенно ни к чему впадать в сентиментальность по поводу дома, в котором ты провела с неделю или чуть больше. Гораздо разумнее его продать. И я думаю, старая дама была совершенно права, что помалкивала о своей дочери и лорде Солтфорде. Это не та история, которую хочется предавать гласности.

– Замолчи, Тео, – оборвала Делия.

– Но к чему была вся эта тайна, башня, ключи к разгадке? – спросил Уайлд.

– Это в ее духе. Я говорил вам, что она обожала головоломки и всякие хитросплетения. Беатриче считала, что в долгу перед каждым из вас, и приложила массу усилий, чтобы разузнать, как сложилась судьба каждого из вашей четверки. Когда Маласпина обнаружила, что все вы переживаете какие-то душевные терзания, разработала план. Ее задачей было помочь вам разобраться в самих себе, внести ясность в свою жизнь. Как по-вашему, она в этом преуспела?

– Да, – не колеблясь ответила Марджори. – Жаль, что ее нет с нами. Я бы поблагодарила ее от всего сердца.

– А я уже говорил, сколь многим ей обязан, – поддержал писательницу Джордж.

– Думаю, она побудила меня задать себе несколько очень важных вопросов, – поджал губы Люциус. – И… – Глаза его устремились к Делии.

– А я еще не успела все это переварить. Знаю только, что моя жизнь уже никогда не потечет по прежнему руслу.

Уайлд нашел Делию на берегу, там, где впервые увидел. Воэн, привалившись к камню, наблюдала, как пылающий закат отражается в зеркальной глади моря.

– У вас мечтательный вид. – Он опустился рядом с ней. – Многое дал бы, чтобы узнать ваши мысли, как говорите вы, англичане.

– Я думала о Джессике, и о Ричи, и о том, как рада, что она может получить развод.

– Все же, как удалось этого добиться?

Делия посмотрела на него искоса, потом стала чертить пальцем на песке какой-то узор.

– Я ведь могу вам это доверить?

– Даже свою жизнь.

– У Ричи была любовная интрижка с моей матерью. С моей официальной матерью.

– У нее случился роман с сыном человека, который был отцом Босуэлла? – Люциус даже встал и потрясенно уставился на собеседницу. – Ваше семейство напоминает мне что-то древнегреческое.

– Да, наверное, так оно и есть. Все оказывается не таким, как представлялось. Но я так рада, что не связана кровными узами с Босуэллом и что моей бабушкой была Беатриче Маласпина. – Она помедлила в нерешительности, потом собралась и спросила: – Вам стало легче, когда вы узнали про Босуэлла? Ну, что он не мой брат?

– Я благодарен судьбе за то, что человек, убитый мной, оказался не вашим братом, но это не отменяет того факта, что я хладнокровно убил человека, который не являлся моим врагом. Моральный аспект моего поступка не изменился, и, видимо, мне придется с этим жить. Вы пойдете работать в отцовскую фирму?

– Нет. Кажется, он в конце концов пришел к пониманию, что моя музыка – это не просто хобби, а существенно важная часть меня. Я не смогла бы сидеть в конторе и управлять фабрикой, и папа согласился, что даже попытка, скорее всего, сделает меня несчастной. Так что он пообещал больше меня не заставлять, и, думаю, мы больше не услышим о передаче фабрики благотворительному фонду. Он говорит, что по-другому распорядится будущим компаний. И, кажется, я уговорила отца взять на работу Джессику. У нее хорошо получится, а работа ей нужна – она больше не станет брать денег у Ричи.

– Вот молодчина!

– Папа ездил ко мне на квартиру и забрал почту. Там есть письмо от одного импресарио, который видел меня в импровизированном эстрадном кабаре-шоу в минувшее Рождество, и хочет, чтобы я пришла на прослушивание для нового мюзикла, который он ставит.

– Вы рады этому?

– Немного нервничаю, но я в восторге. – Делия поднялась и стала стряхивать с ног песок. – А вы женитесь на Эльфриде?

– Нет. – Он рассмеялся. – С моими планами на будущее я ей буду не нужен.

– Планы? О, вы хотите сказать, что собираетесь заняться живописью? Как я за вас рада!

– Да, собираюсь поступить в художественную школу. В Лондоне.

– В Лондоне? Почему в Лондоне? – В ушах ее вдруг отчетливо зазвучал шум моря. Воэн посмотрела Люциусу в глаза, потом отвернулась.

Уайлд же вдруг посерьезнел.

– Делия, я люблю вас. Думаю, я влюбился в вас в тот самый миг, как увидел. Я не могу жить без вас.

– Каждый это может. Возьмите хоть Беатриче Маласпину и вашего деда.

– Да будет благословенна эта женщина, приведшая меня сюда, где я повстречал вас!

– Вы думаете, она специально так подгадала? – Делия вопрошающе смотрела в лицо Люциусу, возбужденная тем, что увидела в его глазах! – Ее внучка и внук ее возлюбленного? Не уверена, что мне нравится такое манипулирование.

– Мы могли встретиться где угодно и когда угодно. В конце концов, наши отцы знакомы. Я только благодарен судьбе, что моя поездка в Италию состоялась до того, как пришлось бы встать перед алтарем с Эльфридой.

– Что ж, мне кажется, ваша жизнь действительно будет лучше без нее.

– Но все-таки эта жизнь будет неполноценной без вас.

Воэн протянула руку:

– Давайте не торопить события. Посмотрим, как пойдут дела.

– Вы полны сомнений.

– Просто проявляю осторожность. И у меня пока голова идет кругом ото всех этих открытий. – Она улыбнулась. – Вдобавок нам волей-неволей придется проводить много времени вместе, учитывая полученное наследство.

Люциус взял ее руку в свою, перевернул ладонью вверх и, склонившись, запечатлел поцелуй. Так, рука в руке, они повернулись и подняли глаза на «Виллу Данте», безмятежную и прекрасную в золотом сиянии итальянского заката.