Текст книги "Вилла в Италии"
Автор книги: Элизабет Эдмондсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
– Наверняка стенает насчет Зальцбурга. – Воэн с явной неохотой вскрыла письмо от импресарио. – Ну да, так и есть. «Было бы роковой ошибкой для артиста создать себе репутацию человека необязательного…», «могу ли я указать ему точную дату, когда буду в достаточной степени…». – Она скомкала письмо. – А это от адвокатов отца, – продолжила Делия. – Бог ведает, что он еще выдумал.
Она оторвала от конверта узкую полоску и извлекла одинокий листок бумаги.
– Что это? – Делия вновь приподняла со стола конверт. Да, адрес ее, а письмо начиналось словами: « Уважаемая мисс Воэн». Под приветствием заглавными буквами было напечатано: « НАСЛЕДСТВО ПОКОЙНОЙ БЕАТРИЧЕ МАЛАСПИНЫ».
– Что такое? – спросила Джессика. – Плохие новости?
– Нет, – пожала плечами Делия, передавая подруге письмо.
– Кто эта Беатриче Маласпина? Она была твоей крестной матерью или кем-то еще?
– Понятия не имею. Никогда о ней не слышала. Хозяйка и гостья недоуменно уставились друг на друга.
– Как странно, – пробормотала Джессика. – И тем не менее она, судя по всему, оставила тебе какое-то наследство, а иначе – зачем письмо? Как они там пишут – зайти к ним в офис «в ближайшее удобное для вас время»? Как волнующе! Переоденься и отправляйся.
Делия не имела ни малейшего желания отправляться в офис Уинторпа из адвокатской фирмы «Уинторп, Уинторп и Джарвис» по адресу: Линкольнс-Инн-Филдс, – о чем и заявила Джессике. Но та не стала ее слушать, и полчаса спустя Делия уже сидела в такси, закутанная в широкое алое пальто.
– Похоже на плащ матадора, – заметила Джессика, – зато превосходно для защиты от холода.
Она же заставила подругу замотать голову шалью и настояла на такси.
– Идти пешком с таким кашлем? Конечно, нет, и не забудь обратно вернуться тоже на такси. И как можно скорее; я буду умирать от любопытства, пока не узнаю, в чем дело.
Делия взошла по крутой, плохо освещенной лестнице в угрюмый офис адвокатской конторы «Уинторп, Уинторп и Джарвис», где на нее неприязненно уставился клерк.
– Совершенно не обязательно так на меня смотреть. Мне нужно поговорить с мистером Уинторпом. Пожалуйста, скажите ему, что пришла мисс Воэн. Нет, я не записана, но убеждена, что он меня примет.
– Я не уверен, есть ли…
– Просто скажите ему, что я здесь.
Клерк нехотя скрылся за темной дверью, с тем чтобы вернуться через несколько мгновений и, еще более неохотно, проводить посетительницу в красивую, обшитую панелями комнату, личный кабинет Джосайи Уинторпа, старшего партнера.
Адвокат приветствовал Делию с формальной, холодной учтивостью, которая ее возмутила. Законник и прежде никогда не выказывал особой теплоты, но ведь, в конце концов, он знал ее еще ребенком и было совсем не обязательно обращаться с ней как с каким-нибудь клиентом-преступником. «Черт бы его побрал! – подумала Воэн. – Я понимаю, что на его вкус лучше бы меня вообще здесь не было, но мог бы и не демонстрировать это в открытую».
– О`кей, – намеренно небрежно бросила певица и увидела, как старика передернуло от сленга, столь неуместного в этой обстановке, где каждое слово имело вес и значение. Потом размотала шаль и тряхнула головой, расправляя темные волосы, прежде чем опуститься на жесткий деревянный стул с подлокотниками, который пододвинул ей хозяин кабинета. Неудобный стул, гарантирующий, что нежелательный клиент здесь не задержится.
– Выкладывайте. Кто такая эта Беатриче Маласпина и какое отношение она имеет ко мне?
3
С восторженным вниманием слушала Джессика отчет подруги о визите к адвокатам. Делия сидела на вертящемся табурете у рояля, тем временем как подруга расположилась на софе, с Хэрри под боком.
– Так значит, адвокат утверждает, что им о ней ничего не известно? Но они же ее представляют, поэтому должны знать.
– Уверена, что не знают. По выражению лица мистера Уинторпа чувствовалось, что для него самого это в высшей степени необычно. Заметь, его и в лучшие моменты не назовешь болтливым человеком; он из тех юристов, которые стараются сказать как можно меньше, будто каждое слово денег стоит. Очевидно, инструкции поступили от итальянских адвокатов, а эти – просто посредники.
– Ты уверена, что здесь нет никакой связи с семьей? В конце концов, Уинторп – поверенный твоего отца, не так ли? И они очень консервативная фирма. Посмотри, как адвокаты со мной обошлись; они не станут представлять случайного человека с улицы.
– Я спрашивала его, но он только еще больше замкнулся, поджал губы и сказал, что его фирма ведет дела и распоряжается имуществом великого множества клиентов. Что в достаточной степени верно.
– Ты не собираешься спросить родителей об этой Беатриче? Им известно о «Вилле Данте»?
– Нет. Мать точно не знает – она терпеть не может всех иностранцев. А с отцом у нас сама знаешь какие отношения. Мы не разговариваем больше года, и я не собираюсь вступать с ним в контакт по поводу этого.
– Пора бы, конечно, твоему отцу взглянуть правде в глаза и осознать, что ты уже выбрала себе карьеру и вполне в ней преуспеваешь. Что он уже не сможет втянуть тебя в семейный бизнес, как бы того ни хотел.
– Отец никогда не видит того, чего не хочет видеть. Однако если бы ему стало известно о завещании, уж он вытянул бы из Уинторпа и итальянских адвокатов все факты. Или поручил бы это своему до ужаса квалифицированному секретарю с очками в роговой оправе. А потом, узнав, что я собираюсь в Италию, захотел бы все это организовать. Самолетом? О нет – слишком дорого. Он разложил бы перед собой все континентальные расписания, чтобы найти самый дешевый маршрут, и в результате я катила бы через Альпы на каком-нибудь старом автобусе.
Бережливость лорда Солтфорда была слишком хорошо известна Джессике, чтобы она решилась спорить с Делией на этот счет.
– И он никогда не упоминал ни о какой Беатриче Маласпине. Не вижу причин, почему отец должен ее знать.
– Может, все это какой-то трюк, чтобы тебя заманить? Вдруг твой сверхреспектабельный мистер Уинторп тайный работорговец?
– И я окажусь на корабле, на пути в Буэнос-Айрес, в деревянном ящике? О, очень правдоподобно!
Джессика задумчиво поигрывала кисточкой от диванной подушки.
– Ты действительно собираешься поехать в Италию? Последуешь распоряжениям покойной Беатриче Маласпины и отправишься на «Виллу Данте»?
– Не знаю. Соблазнительно, и должна признаться, меня эта история заинтриговала.
– Что, если она завещала тебе эту самую «Виллу Данте» и прочее состояние?
– Итальянцы завещают имущество только родственникам, всегда. Разве что какое-нибудь ювелирное украшение – брошь или кольцо. Только с какой стати? Почему мне?
– И зачем заставлять тебя тащиться в Италию за брошкой? Нет, кем бы она ни была и по какой бы причине ни пожелала, чтобы ты отправилась в Италию, это должно быть что-то важное. А единственный способ все узнать – туда поехать. Разве ты когда-нибудь простишь себе, что упустила такую возможность?
– Могу сказать с уверенностью: мистеру Уинторпу не нравится эта тайна. У него был такой вид, словно он унюхал что-то неприятное своим длинным носом.
Джессика, встрепенувшись, села.
– Почему бы нам не поехать вместе? Меня как раз устроит вылазка за границу, а тебе будет полезно убраться подальше от этих мерзкого нескончаемого тумана, дождя и ветра. – Она помолчала. – Нет, наверное, тебе сейчас не до этого. Вряд ли удастся сбежать при всех репетициях, выступлениях и прочем. Вот что значит строить успешную карьеру.
Делия уронила руки на клавиши рояля, взяла двумя пальцами несколько нот из детской песенки «Ты мигай, звезда ночная», а потом заговорила, с отсутствующим видом наигрывая ее затейливую мелодию:
– Вообще-то говоря, я как раз подумываю о том, чтобы взять небольшой отпуск. Могу не начинать репетиции еще несколько недель. Пока все довольно неопределенно. Из-за этого моего кашля. А в Италии погода может оказать благотворное воздействие.
Мысли Джессики сразу приняли практическое направление.
– Как туда лучше добраться? Наверное, мы могли бы полететь до Рима, но тогда за нами увяжутся проклятые репортеры, и Мелдон непременно узнает, где я нахожусь.
– Давай поедем на машине. Ты ведь не оставила свой автомобиль перед домом Ричи? Путь, конечно, неблизкий, но мы могли бы вести машину по очереди, а по словам адвокатов, я не опоздаю, если буду там к концу месяца.
– А разве не требуется массы согласований и формальностей, если едешь за границу на машине? Это ведь не то что прибыть в Дувр, а потом вскочить на ближайший паром, верно? Существуют такие вещи, как страховка, виза и всякие другие формальности, когда хочешь пересечь Ла-Манш на машине. – Джессика знала, что, если она только приблизится к турагентству или Королевскому автомобильному клубу, ищейки сразу же возьмут след. – О Господи, – проговорила она со вздохом. – Почему все в моей жизни теперь так сложно?
– У меня есть знакомый, который работает у «Томаса Кука», [4]4
Крупная туристическая фирма; основана в 1841 г.
[Закрыть]– вспомнила Делия. – Майкл все для нас уладит. Какой номер твоей машины?
Воэн записала продиктованные цифры.
– Мы должны сделать все, не привлекая внимания, не то репортеры сядут нам на хвост. Но как выехать незаметно, если пресса расположится лагерем у нас на пороге? Они ведь должны знать твою машину.
– Знают, конечно. Я в последнее время повсюду езжу на такси, чтобы сбить их со следа. Как жаль, что мы не можем взять такси до Италии. Может, взять машину напрокат, как думаешь?
– Чтобы ехать за границу? Вряд ли это получится. Нет. Кто обслуживает твою машину? Местная автомастерская? Ты можешь им доверять?
– Разве я могу доверять хоть кому-нибудь?
– Придется довериться, ничего не поделаешь. Вели им забрать машину от твоего дома. Если репортеры станут выспрашивать, пусть скажут, что требуется кое-какой ремонт, потому что в выходные ты едешь на север Англии.
– А к тому времени мы можем быть уже во Франции.
– Если Майкл проявит оперативность – да.
4
– Входить и выходить из дома через окна – могла ли я такое представить? – усмехнулась Джессика, в очередной раз не без труда забираясь в квартиру Делии через кухонное окно. – Надеюсь, моя приходящая домработница завтра накрепко запрет все замки.
– А твоя приходящая знает, куда ты едешь?
– Нет. Думает, что в гости к родителям, в Йоркшир. Обещала присматривать за Хэрри в мое отсутствие. Знает, что он дерется с мамиными собаками, поэтому не удивилась, что я не беру его с собой. Ты упаковалась? Вот этот чемодан – и все?
– Я привыкла путешествовать налегке, – ответила Делия, пытаясь уложить вдоль стенки чемодана нижнюю юбку.
– Дай сюда. Ей-богу, учитывая как много ты путешествуешь, могла бы научиться паковать чемодан.
– Как бы я ни старалась, все выходит скомканным. Джессика быстрыми, опытными движениями заново упаковала вещи в чемодан.
– Вот смотри: уйма места, если укладывать правильно. – Она закрыла крышку и щелкнула замками. – Готова?
– Нам и впрямь необходимо спускаться по пожарной лестнице? Думаю, никто не будет караулить ночью у парадной двери.
– Они знают, что я гощу здесь; тебе не приходит в голову, что газетчики могут шпионить из какой-нибудь припаркованной машины с затемненными стеклами? Мы не можем рисковать.
Подруги стащили чемодан Воэн по металлической пожарной лестнице, при этом Джессика вздрагивала и морщилась при каждом звуке. Черный ход из квартиры вел на тихую улицу, застроенную домами в викторианском стиле. В воздухе стояла легкая морозная дымка, и Делия начала кашлять.
– Перестань, разбудишь всех соседей.
– Не могу. Где ты оставила машину?
Зеленый гоночно-спортивный «эм-джи» Джессики был припаркован на углу тихой безлюдной улицы; пейзаж оживлял лишь полосатый кот, кравшийся домой после проведенной на крыше бурной ночи. Подруги втиснули чемодан Делии рядом с чемоданом Джессики, хозяйка машины села на водительское сиденье и вставила ключ в замок зажигания.
– Там, в отделении для перчаток, есть дорожный атлас. Держим путь к Дувру?
– Нет, в графство Кент, на лиддский аэродром. Я буду тебя направлять. Мы перекидываем машину по воздуху во французский Ле-Туке. Дорого, но оно того стоит. У газет в аэропортах есть свои внештатные корреспонденты, но они не станут волноваться из-за какого-то маленького взлетного поля. И они не ждут, что ты покинешь страну, коль скоро собралась в Йоркшир.
5
Уже занимался рассвет, когда усталые Делия и Джессика преодолевали последние мили на пути к аэродрому. Он оказался скорее просто посадочной площадкой, где их встретил человек, похожий на бывшего офицера британских ВВС, и Мелдон испуганно шепнула подруге:
– Будем надеяться, что он не знаком с Ричи.
На взлетно-посадочной полосе ждал самолет с пузатым фюзеляжем и короткими, массивными крыльями. Немногословный механик взял у Джессики ключ и повел «эм-джи» по пандусу, прямо в темное чрево воздушного грузовика. Потом, гремя тяжелыми башмаками, сбежал по пандусу и повел пассажирок к шаткой лестнице, приставленной к боку самолета.
– Да, это не назовешь путешествием класса люкс, – обронила Делия, пригибаясь, чтобы войти в салон. Путешественницы сели на одну из двух скамеек, расположенных по обеим сторонам вдоль фюзеляжа. Напротив них читал газету мужчина в сером костюме, а рядом с подругами сидели двое сонного вида французов, которые пожелали им доброго утра. Один из них курил французскую сигарету, наполнявшую небольшое пространство крепким дымом.
Самолет с громыханием неуклюже покатил по взлетно-посадочной дорожке и с натугой поднялся в воздух. Двигатели гудели слишком громко, вести беседу было трудно. Воэн извернулась и посмотрела в маленький иллюминатор. Она увидела вращающийся пропеллер, а внизу – белые гребешки на серых волнах. Летели низко над Ла-Маншем – так низко, что, когда приблизились к французскому берегу и пролетали над рыбацкой лодкой, пробирающейся в гавань, Делия разглядела лица мужчин у румпеля.
Полет занял всего полчаса, и к середине утра, подкрепившись крепким черным кофе, подруги покинули Ле-Туке и поехали по прямым французским дорогам к Парижу. В воздухе висел еще не растаявший легкий туман, и было ничуть не теплее, чем в Англии, но островитянкам казалось, что они приземлились в каком-то совершенно новом мире.
– О, какое облегчение удрать и оказаться в безопасности! – проговорила Джессика. – Я так тебе благодарна. Надеюсь, ты сказала правду насчет своей работы?
– Да. Ты же меня знаешь, я профессионал. Если бы не могла распорядиться этим временем по своему усмотрению, я бы так и сказала, хоть ты и моя давняя подруга.
Мелдон бросила взгляд через плечо. Дорога, обрамленная двумя аккуратными рядами платанов, уходила вдаль: оживлял ее только одинокий велосипедист в берете, с чувством накручивающий педали.
– Перестань озираться, – бросала Делия. – Никто за нами не следит. В ином случае мы к этому моменту уже знали бы. Или думаешь, Джайлз Слэттери погонится за тобой замаскированный под французского велосипедиста?
– Можешь шутить, но ты и не представляешь, какими настырными бывают эти мерзкие penopfepbi.
– Ты говорила кому-нибудь, что мы едем во Францию?
– Только мистеру Фергюсону, своему адвокату. Я думаю, в этом нет ничего плохого, как считаешь?
– Если только он не проболтается каким-нибудь репортерам.
– Не проболтается, – с уверенностью кивнула Джессика. – Не такой это человек.
– А какой? Он собирается надавить на Ричи?
Фергюсон удивил Джессику в первый же ее визит в контору. «Уинторп, Уинторп и Джарвис» отказались представлять ее интересы, испытывая неприязнь к бракоразводным делам, и порекомендовали мистера Фергюсона из Королевского суда.
– У него репутация юриста, умеющего урегулировать такие дела, – проинформировал мистер Джарвис.
Низенький, коренастый Фергюсон радикально отличался от мрачного Джарвиса, и не только как юрист. Никаких серых брюк в полоску и черного пиджака. Вместо этого адвокат носил мятый серый костюм, знававший лучшие дни, имел пристрастие к броским галстукам и, по твердому убеждению Джессики, никогда не носил шляпу-котелок.
– Ушлый тип, – усмехнулась леди Мелдон. – Но абсолютно прямой и откровенный. Сказал, что разводов по обоюдному согласию не существует, хотя после войны и пытались провести соответствующую реформу. Политики ни за что не хотят идти на это. Слишком рискованно для стабильности семейной жизни. Поэтому должны быть основания.
– Например, адюльтер.
– Или моральная жестокость, или недопустимое поведение. На самом деле разве это не сродни адюльтеру? Или умопомешательство.
– Ты же говорила, что Ричи ненормальный.
– Так-то оно так, но ни один судья ни на секунду этого не признает. Потом, еще есть такая причина, как оставление супруга.
– Ну вот, ты же его оставила.
– Это не считается, если оставленный не захочет вчинять иск. А он не хочет.
– Есть еще что-нибудь?
– Изнасилование, содомия, скотоложство, – рассмеялась Джессика. – Можешь себе представить старого зануду Джарвиса, произносящего в моем присутствии такие слова?
– Ричи тебе изменял? Нарушал супружескую верность?
– Да.
– Тогда у тебя есть основания.
– Не такие, чтобы я могла их использовать!
Джессика наотрез отказалась представить мистеру Фергюсону какие-либо подробности этого дела.
– Говорят, никогда не лги своему адвокату и своему бухгалтеру. – Делия бросила на подругу быстрый проницательный взгляд.
– Я и не лгу. Просто говорю – да, он нарушал супружескую верность. И – нет, третье лицо я не могу назвать.
– Жаль. Конечно, любой судебный иск с твоей стороны, особенно такой, который может быть оспорен, тотчас выплеснулся бы на страницы газет. Так что если не хочешь видеть чье-то имя в бульварной прессе…
– Ричи знает, что я не стану впутывать ту женщину. Он остается в выигрыше. На мне весь позор за то, что его бросила, а он держит гордую позу оскорбленного достоинства. – Она потеребила нитку на перчатке. – Ох, и зачем я только за него вышла? Тео говорит… – Джессика бросила на Делию быстрый взгляд и сменила тему: – Божественная местность!
6
Отдел новостей в редакции газеты «Скетч» этим хмурым серым утром представлял собой настоящее море света, а по степени активности напоминал пчелиный рой или муравейник. Звонили телефоны, убегали и прибегали мальчишки-курьеры, громко переговаривались через всю комнату прочие сотрудники.
Вращающиеся двери распахнулись, впуская в комнату Джайлза Слэттери.
– Мистер Слэттери! – немедленно окликнула его медная блондинка в обтягивающей юбке. – Телефонное сообщение. Ваша птичка упорхнула.
– Миссис Мелдон?
– Да.
Репортер в сердцах выругался.
Блондинка, которой доводилось слышать и не такое, не обратила внимания.
– Ее поденщица говорит, что она уехала к родне, в Йоркшир. Джим сейчас проверяет эту версию.
– Скажи Джиму, пусть, конечно, посмотрит, что там можно нарыть, но бьюсь об заклад, что она поехала не домой. Не слишком-то она ладит с мамашей и папашей в последнее время – те обожают Ричи Мелдона и очень злы на нее.
– Ее старики сейчас в Шотландии, – выкрикнул подвижный как ртуть молодой человек, который сидел на подоконнике, вертя в руках карандаш. – Гостят у богатых кузенов, Хасси-Лэндеров. Об этом сегодня утром есть несколько строк в колонке Уильяма Хики.
Слэттери закинул свой макинтош на вешалку для шляп, а мягкую фетровую шляпу – на пыльную гипсовую голову Карла Маркса, которую какой-то местный шутник водрузил на крышку картотечного шкафа. Потом сел и забарабанил пальцами по столу.
– Куда она могла податься? – размышлял репортер, задумчиво скривив рот.
– Пошли Сэма проверить паромы. Поскольку она водит машину, то может, конечно, быть где угодно, но у меня предчувствие, что леди Мелдон направилась за границу. На континенте будет легче укрыться от глаз муженька и прессы – вот как она рассуждает. Что ж, рассуждает неверно.
Слэттери сунул в рот тонкую сигару, чиркнул спичкой, прикурил, погасил и швырнул на пол.
– Вели Сэму поехать на тот аэродром в Кенте, как его там? Лиддский. Оттуда, если есть деньги, можно по воздуху переправить машину во Францию. Джессика укатила в Париж; эти проклятые бабы, сбегающие от мужей, всегда едут в Париж. Будь неладна эта чертовка, проскользнувшая у нас между пальцами. И вызвони мне мистера Мелдона.
– А он вернулся в страну?
– Откуда я знаю, черт подери! Вызвони, и все. Ясно?
7
Делия в молчании вела машину дальше, а в ушах у нее звучало: Тео, Тео, Тео… При звуках этого имени сердце по-прежнему сжималось. Тео, старший брат Джессики, любовь всей жизни, ныне женатый на ее сестре Фелисити.
– Значит, ты не сказала Тео, что едешь в Италию? – спросила Делия наконец.
– Конечно, нет – он тотчас рассказал бы все Ричи. А по-твоему, нет?
– Уверена, что нет! – В голосе Воэн против воли послышалось возмущение. – Ты на него клевещешь.
– Нет, это ты его идеализируешь. Господи, Делия, неужели у тебя это еще не прошло? Они женаты больше двух лет.
– Конечно, прошло, – солгала влюбленная. Следующие несколько миль они ехали в молчании. Потом Джессика спросила:
– Куда мы двинемся в Париже?
– Я думала, в тот отель, где обычно останавливаюсь. Он на левом берегу – не какой-то модный и шикарный, но чистый и удобный, с маленьким двориком, где можно посидеть и позавтракать, если погода хорошая.
Погода в Париже была хорошей. Впервые за последние несколько недель Делия почувствовала, что тяжесть в груди ослабевает. Она наслаждалась распускающейся листвой, теплым весенним солнцем и завидовала юным влюбленным, которые бродили обнявшись вдоль берега Сены. Они с Джессикой шли по мосту Пон-Неф. Остановились посмотреть на проплывающие баржи, помахали девчонке, сидевшей на крыше рубки одной из них, потом пошли вдоль причалов, мимо художников за мольбертами, мимо девушки, что сидела, прислонившись спиной к стене, с пишущей машинкой на коленях, мимо мальчишек с удочками.
Делия знала Париж гораздо лучше, чем подруга, и они провели два счастливых дня, обследуя его, бродя по магазинам и дегустируя местную пищу.
– Ты не представляешь, какое это блаженство – не прятаться постоянно от репортеров, – проворковала Джессика, в очередной раз с удовольствием пообедав в местном ресторанчике.
– Нам надо поднять тост за Беатриче Маласпину. Это ей мы обязаны таким счастьем.
– Только бы меня не выследили.
– Мадам Дуасно придержит бланки, которые мы заполнили, до нашего отъезда; она говорит, что у нее нет времени на полицейских. Кроме того, репортеры будут караулить возле дома твоих родителей.
– Да, но они станут наводить справки в деревне и кто-нибудь непременно скажет им, что мама с папой в отъезде и что меня тоже нет.
– Это потребует времени, так что пока все идет хорошо, просто не думай об этом. Ладно, если я хочу вовремя поспеть на встречу с французским адвокатом, к которому отправил меня мистер Уинторп, пора трогаться.
Французский адвокат оказался галльской копией Уинторпа – сухощавый и в темном костюме. Но он все-таки снизошел до того, что сообщил Делии: на «Вилле Данте» к ней присоединятся еще трое, также упомянутых в завещании Беатриче Маласпины. «Если, конечно, они приедут», – добавил законник.
– Он наотрез отказался сообщить мне о них что-либо еще, – вернувшись с этой аудиенции, рассказывала Джессике подруга. – Как воды в рот набрали. До того скрытные все эти семейные поверенные – что британцы, что французы. Будем надеяться, что итальянцы окажутся более разговорчивыми.
– Значит, ты так ничего и не выяснила о Беатриче Маласпине?
– Ничего ровным счетом. Ни о ней, ни о «Вилле Данте». Ты отдаешь себе отчет, что эта самая вилла вполне может оказаться каким-нибудь дешевым пансионом, а Беатриче Маласпина – старой чудачкой, принимавшей на постой заезжих англичан?
– Вполне может быть. Или это окажется дом в какой-нибудь итальянской глухомани.
– Адвокат показал мне это место на карте. Рядом с местечком Сан-Сильвестро. Место живописное и историческое – так он сказал, но я не знаю, имелась ли в виду вилла или городок.
– И никаких подробностей о твоих сотоварищах по завещанию?
– Никаких. Я специально спросила, когда они должны прибыть на «Виллу Данте», но законник лишь ответил, что нам всем надлежит быть там до конца месяца.
– То есть у нас еще масса времени и мы можем с удовольствием провести в Париже еще несколько дней, – обрадовалась Джессика. – Давай опять сходим в магазинчик, где видели те божественные шелковые пижамы.
– А ты не хочешь прикупить какой-нибудь летней одежды? В Италии может оказаться жара.
Мелдон удивилась:
– Разве в Италии не всегда жара?
– Нет, – покачала головой Делия. – Помню, как-то раз в марте я пела во Флоренции – мне было так холодно, как никогда в жизни. Выпало шесть дюймов снега. Люди смеялись над моим изумлением и говорили, что итальянская зима – самый ревностно охраняемый итальянский секрет. С другой стороны, однажды я буквально испеклась в Милане в апреле – так что ничего нельзя предугадать.
– Я взяла несколько летних платьев, шорт и купальные принадлежности – на случай жары мне этого хватит.
Подруги сидели за столиком летнего кафе неподалеку от Нотр-Дама, наслаждаясь аперитивом и размышляя, куда пойти пообедать. Город проступал из весенних сумерек морем мерцающих огней. Путешественницы смотрели на текущий мимо людской поток. Вот мужчина с болтающимся на пальце аккуратно обвязанным свертком; женщина с весело ковыляющим, похожим на куклу ребенком; пара ночных бабочек на высоких каблуках – маленькие меховые воротники эффектно обрамляют броско накрашенные лица; офицер, который, на секунду притормозив, стрельнул в них глазами, а потом, не без колебаний, двинулся дальше; молодая парочка, почти подростки: ее рука обвивает его талию, а он, в свою очередь, тесно прижимает девушку к себе, покровительственно обняв за плечи, – при этом свободные руки их сплетены.
– Нравится мне ее прическа, – лениво проговорила Делия. Но подруга не слушала. Она окаменела, пожирая глазами фигуру, привалившуюся к чугунному столбу.
– Джайлз Слэттери! Вон там, в своем любимом макинтоше. Я его где угодно узнаю.
– Тебе мерещится, – поморщилась Воэн. – У страха глаза велики. Множество мужчин носят такие же.
Но Джессике не мерещилось. Нет, она была уверена: это Слэттери. Его макинтош, залом шляпы, поза человека, привыкшего часами расслабленно стоять, наблюдая и выжидая, – все детали были до омерзения знакомы. Она потащила Делию внутрь кафе и, встав у окна, уставилась наружу, поверх нарисованных на стекле букв.
– Вон стоит, прислонившись к фонарю, видишь? Раскуривает одну из своих мерзких сигар, которые вечно торчат у него изо рта.
Из-за ее плеча Воэн увидела лицо мужчины, на миг озаренное вспышкой огня.
– Боже, ты права.
– Никаких сомнений. Как ты думаешь, он знает, где мы остановились?
– Скорее всего. Слэттери, должно быть, следовал за нами от самого отеля; иначе как проклятый газетчик узнал бы, что мы в этом кафе? Быстрее, здесь должен быть второй выход! Давай расплатимся и выйдем через черный ход.
Подруги скользнули в грязный вонючий проулок, с грудой мусора у стенки и осклизлым булыжником под ногами. В конце проулка чудесным образом нарисовалось такси, которое через несколько минут домчало их до отеля.
– Ты иди за машиной и жди меня за углом, – распорядилась Делия, когда они выскочили из машины, – а я побросаю вещи в чемоданы и расплачусь с мадам.
Воэн пулей ринулась к двери гостиницы, а Джессика прокричала вслед:
– Скажи ей, что мы едем в Австрию и Германию. Чтобы сбить Слэттери со следа!
