Текст книги "Победитель, или В плену любви"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)
Манди улыбнулась ему в ответ, затем наклонилась вперед, чтобы сделать замечание Флориану снова.
– Он неугомонный, – сказала она мужчинам. – Я нахожу его все время около балагана.
– Можно еще посмотреть на глотателя меча? – Флориан даже подпрыгнул, вскакивая и вытирая руки о тунику.
– Нет ли кого-нибудь, кто проглотил бы шумного маленького мальчишку? – спросил Александр деревянным голосом. Флориан ударил его по руке, Александр вскрикнул и притворно съежился. – Спаси меня! – взмолился он Манди.
Смеясь, она оттащила Флориана от отца.
– Мы принесем вам немного коричного хлеба, – пообещала она и ушла.
Александр расправил свою помятую тунику.
– Каков чертенок, а?
– Каков отец, таков и сын, – заключил Осгар и поставил свою пустую чашу, наклонившись вперед к жару костра. – Ты знаешь, что Удо ле Буше тоже здесь, на турнире? – спросил он, когда Манди и Флориан не могли слышать.
Александр кивнул.
– Я учитывал эту возможность, но я с ним еще не виделся. Мы не в дружественных командах, говоря проще. Последнее, что я о нем слышал, что он нанялся к Стафф… – он сжался, как кулак, и невнятно закончил фразу.
Осгар уставился не него.
– Что из этого?
Александр покачал головой, перед его глазами возник образ отвратительного маленького мастера.
– Ничего. Меня раньше предупредили, что у меня могут быть враги, которые желают устроить мои похороны.
Он посмотрел на широкую, полную фигуру Осгара. Для такого большого человека он легко двигался, и не было более опытного и искусного бойца, он был научен практикой и на пороге сорокалетия прилично держался. Это стоило многого.
– Тебе нужен наниматель? – спросил он.
– Зачем… а ты знаешь кого-нибудь? – Печальная улыбка скривила губы Осгара. – Маршалл бросит один взгляд и пошлет меня сгребать навоз.
Он сделал усилие подняться, но шлепнулся обратно на скамейку.
– Нет, не Маршалл ищет, – сказал Александр мягко, – а я. Хью, мой оруженосец, быстр и легок, мне не на что жаловаться. Но завтра, с кем-то посолиднее и покрепче за спиной, я буду чувствовать себя более защищенным человеком. И если ты хочешь, если ты можешь преодолеть свою страсть к путешествиям – есть место у моего очага, если я выживу в этом турнире.
Осгар поморгал в замешательстве.
– Не знаю, что и сказать, – он посмотрел на свои огромные красные руки и засмеялся. – Рыцарь у очага маленького брата Харви, Господи!
– Христос, я не предлагаю милостыню или дать в долг! – резко сказал Александр. – Ты мне нужен, чтобы защитить мою спину от удара! Если ты откажешься, тогда мне надо будет искать кого-то другого, и очень быстро…
Осгар положил руки на свою тунику.
– Хорошо, – сказал он. – Будь во мне уверен, я согласен, и, честно говоря, с радостью. Я клянусь быть твоим человеком, и пусть Бог будет моим свидетелем.
Соединив свои ладони, он протянул их, чтобы Александр сжал их в ритуале клятвы. Они обменялись поцелуями мира и снова уселись около костра.
– Одного я не понял, – сказал Осгар, потирая свою лысину. – Зачем ты вообще сражаешься. Будь я на твоем месте, я бы постарался убраться отсюда куда угодно.
– Лорд Уильям ожидает моего присутствия на поле.
– Даже если ты скажешь ему, что Удо ле Буше, похоже, нацелился на тебя?
– Если мне удастся увернуться от ле Буше на турнирном поле, я только отложу стычку на потом. В разгар битвы, как ни странно это звучит, у меня больше шансов остаться живым.
– Так ты действительно хочешь встретиться с ним на поле?
– Я не хочу встречаться с ним нигде, – сказал Александр с кривой усмешкой. – Но, если нет выбора, лучше сделать так. Здесь встретиться лучше, чем на одинокой дороге неизвестно где или на глухой городской улице.
Осгар согласился и надул свои щеки, как будто его лицо вот-вот взорвется.
– Я смотрю, он не унимается, – сказал он. – Я в долгу перед Харви тоже, после того что этот ублюдок сделал с ним.
Александр бросил еще одно полено в огонь под котел и задумался над тем обстоятельством, что Удо ле Буше, конечно же, вопреки своим намерениям изменил жизнь его и Харви к лучшему. Если бы не то падение Солейла, Харви все еще колесил бы по турнирам, гуляя и напиваясь больше в сомнительных компаниях. Вместо этого он стал примерным священником в поместье Хьюберта Кентерберийского, солдатский капеллан с пониманием и поддержкой. И если бы ле Буше не оставил его ни с чем в пыли, Александр знал, что тоже продолжал бы все, что прежде. Гулянье и пьянки на турнирах, триумфальные достижения в зените физических сил, и потом – нищета.
Тем не менее, он не сказал ничего этого Осгару. Это было бы грубо для Осгара, все еще идущего по турнирной дороге, как упрямый буйвол; и в то же время он еще и знал, что более старый рыцарь просто не поймет иронии.
– Ты виделся с Харви после его падения?
Осгар покачал головой.
– Я думал о том, чтобы добраться в Пон л’Арк, повидаться с ним, но я знаю, что они и на порог меня не пустят – безбожного наемника.
Александр стерпел и не сказал, что монахи в Пон л’Арк приютили Харви, наемника. Он понимал нежелание Осгара. Его собственное отвращение к монахам и монастырям было очень трудно преодолеть, и он просто опустил глаза.
– Я не хотел видеть его лежащим там, немощным, – добавил Осгар. – Это все равно как смотреть на себя самого. Только милость Господня освещает таких людей, как я… – Он постучал по своему лбу, как будто ему было больно думать.
– Он построил свою жизнь на руинах прошлого, – сказал Александр неуверенно. – Как бы там ни было, лучшую жизнь. Старый Харви все еще здесь, только род деятельности теперь новый.
Он похлопал Осгара по руке.
– Только подумай, ты знаешь священника, который будет с радостью слушать и не перебивать тебя, пока ты не закончишь?
Осгар засмеялся, и его лицо просветлело.
– Ты знаешь, где он сейчас?
– На данный момент нет. Я, признаться, ожидал увидеть его здесь, но даже деревянная нога не удерживает его на одном месте. Хьюберт Уолтер обычно использует его как посланника. Ты встретишь его скорее, если присоединишься к моей свите. Я… Господи, это Эдмунд Одноглазый?
Это был вопрос, не требовавший ответа. Взяв здоровяка под руку, Манди вела его к их очагу, а Флориан скакал вприпрыжку следом, жуя большой кусок пряника с корицей.
Осгар подскочил со скамьи и вслед за Александром кинулся через площадку.
– Прошлое всегда тебя догонит! – засмеялся он.
Александр засмеялся с ним, но некоторая ирония проскользнула в его улыбке.
ГЛАВА 37
Манди смотрела, как муж кладет руки на спину Самсона и беззвучно пошлепывает. Затем он подсадил Флориана на круп коня; ножки мальчика зацепились за верх боевого седла, а маленькие руки ухватились за выступающую луку.
В расцвете своих лет черный жеребец выглядел изумительно; массивный и сильный, но подвижный, как дух. Они с Александром были партнерами так долго, взаимопонимание между ними так углубилось, что Александр мог ездить без узды и седла, а в бою прекрасно управлять, оставляя руки свободными.
Конь пихнул Александра, требуя угощения. С улыбкой и сопротивлением рыцарь уступил и отломил корочку хлеба для него. Самсон взял ее губами и заржал с удовольствием и триумфом.
– Это для тебя много, – сказал Александр. – Еще станешь слишком тучным для твоих обязанностей.
Манди неотрывно наблюдала за движениями Александра. Что-то в предстоящем соревновании беспокоило его.
Легли поздно, после вечера воспоминаний с Осгаром и Эдмундом, и впервые они занялись любовью на ложе Александра, и со страстью, которая даже чуточку ее удивила. И когда они закончили, он обнял ее и неохотно – даже в три часа – отпустил.
Меньше чем через четыре часа он поднялся и тихо, крадучись, ушел.
Все было так, словно приближающийся турнир был не частью представления в честь короля Иоанна, а настоящей битвой.
И еще она уловила отчетливый тревожный ветерок при встрече с графиней Изабеллой и другими женщинами, собиравшимися на утреннее представление и мероприятия, которые следовали за этим.
– Как ты думаешь, будет хоть одна серьезная схватка? – спросила она.
Александр повернулся спиной, положив руки на холку Самсона.
– Вряд ли, – сказал он. – Маршалл и Солсбери – друзья. Это будет доказательство доблести, и ничего более.
Его тон был обычным, но это ничего не значило. Ей надо было видеть его лицо.
– Что-то гнетет тебя, – сказала она.
Он проверил передние ноги коня, заставив Самсона поднять копыта.
– Прошло много времени с тех пор, когда я сражался на таком турнире – там, в Уэльсе, были простые игры.
– Я думала, это тоже простая игра.
Он ответил с небольшим колебанием.
– Да, пожалуй, так и есть, но правила разные. Вместо мокрого луга с площадкой для сельских жителей в середине или где-то это будет перед придворными, и лорд Маршалл ожидает наилучшего исполнения от его людей. Как ты знаешь, нет никого, кто превзошел бы его. Для его удовлетворения мы должны сиять, как звезды.
Он поставил ногу жеребца вниз и отряхнул руки.
– С тех пор как он возложил управление на меня, я должен показать самого себя умелым в глазах всего мира.
Манди была наполовину успокоена. Его слова звучали правдоподобно. Если бы только его выражение не было таким отсутствующим.
– Ты выглядишь очень представительно, – сказала она с гордостью и подняла руку поправить его льняную накидку. Он носил цвета Маршалла, и стоящий на задних лапах красный лев – герб сюзерена – был вышит шелком на груди.
– Пути Господин неисповедимы, – сказал он и взял ее руку, протянутую к нему.
Его тело было напряжено, как тетива, и их поцелуй, похоже, унес его мысли далеко. Было похоже, что он идет на войну.
На этой тревожной мысли их объятие прекратилось, когда Осгар прибыл в своей обычной шумной манере узнать, готов ли Александр.
– Готов как всегда. – Александр поднял Флориана с седла и крепко обнял его. – Будь хорошим мальчиком, слушайся маму. Не заблудись. Сегодня будет опасно со всеми этими лошадьми и солдатами.
– Я не боюсь, – сказал Флориан, уверенно выпятив маленький подбородок.
– Именно поэтому я тебя и предупреждаю. – Александр потрепал волосы сына, поцеловал Манди снова и выпрямился.
– Удачи.
Импульсивно она отвязала ленточки, удерживавшие плат над бровями, и протянула ему с пожеланием.
Он прикрепил ленты к перевязи меча, отсалютовал ей и слегка коснулся Самсона пятками.
– Разве твой папа не выглядит замечательно? – сказала она Флориану, пока они махали вслед ему и Осгару, который скакал рядом.
Флориан согласно кивнул.
– Я буду великим рыцарем, когда вырасту, – сказал он. – И тоже буду участвовать в турнирах.
Улыбка Манди стала немного задумчивее. Молча она поблагодарила Бога, что такое время может наступить никак не раньше чем через десять лет. Гордость, которую она испытывала за своего мужа, не могла избавить ее от привычного чувства, появлявшегося всегда, когда он уезжал на бой, и сегодняшняя была связана с тревожным поведением Александра.
Скрывая свое волнение, она присоединилась к графине Изабелле и другим членам свиты Маршалла в высокой ложе, которая была устроена для знатных зрителей.
Изабелла была одета в новое голубое платье с длинной накидкой и выглядела блестяще. Беременность сделала ее кожу цветущей, и зеленые глаза были яркими и чистыми. Ее старшие сыновья, Уильям и Гилберт, находились среди помощников их отца, и только младшие сидели в лоджии вместе с ней. Флориан немедленно присоединился к Уолтеру, ближайшему его ровеснику.
Манди сидела среди женщин Изабеллы и пристально смотрела на турнирное поле. Было очевидно, что даже с удобной и высокой позиции ложи не все схватки будут видны, поле было большое и ограничено деревьями, хотя площадь ристалища была намного меньше, чем обычные поля в Нормандии.
Начали появляться рыцари и разогреваться. Маленькие группки их образовывались и изучали один другого, разминая мышцы, тренируя удары. Другие стояли в группах, беседуя, их слуги держали лошадей. Был установлен квинтейн, столб с мишенью для удара копьем, и партия людей Маршалла разминалась, пытаясь снять подвешенный женский браслет концом копья. Александр и Самсон были среди них, и Манди наблюдала с ощущением гордости, как ее муж точно попал в браслет, даже не снижая скорости Самсона. Над его перевязью развивались ее ленточки. Как бы чувствуя ее взгляд, он высоко поднял голову и послал ей привет своим копьем. Она помахала ему в ответ. Так же сделал Флориан, объявляя всем, что это его папа, лучший рыцарь на поле. Уолтер возразил, и дети заспорили так, что нянькам пришлось их унимать.
Появились король и королева, и все встали.
Изобель смотрелась необычно в ее сапфировой пасхальной мантии, украшенной жемчужинами, и в платке из кремового шелка. Пояс, расшитый серебряным шнуром и украшенный еще жемчужинами и аметистами, обтягивал ее тонкую талию.
– А ведь и я когда-то была такая же тонкая, – заметила графиня с легким вздохом. – Когда я вышла замуж за Уильяма, он мог обнять мою талию двумя кистями рук. – И она добавила с тенью сожаления: – Теперь ему нужны обе руки.
– Но у вас есть его верность, – промурлыкала Манди. – Вы знаете, что он не смотрит на других женщин. Если бы вы были замужем за королем, могли бы вы сказать то же самое?
Изабелла внимательно пострела на нее.
– О нет, не думаю, – ответила она. – И я надеюсь, вы не думаете, что я недовольна своей жизнью. Я знаю, насколько мне повезло, что Уильям мой муж, что он был избран для меня. Впрочем, королева, возможно, считает себя счастливой тоже. Иоанн удовлетворяет каждое ее желание. Если у него есть женщины, он не показывает этого, и она – не взрослая женщина, как вы или я, и нуждается больше в одежде и играх, чтобы удержать ее внимание.
Манди слабо улыбнулась, думая о тех временах, которые она провела с Иоанном.
– Король не хочет иметь взрослую женщину рядом с собой, – сказала она. – Пока она занята своими платьями и играми, он развлекается по своему усмотрению.
– Это звучит горько.
Она покачала головой.
– О, нет. И он никогда не приблизится ко мне и не выкажет своего сожаления, что наш ребенок умер, и я потеряла еще одного. Мой роман с ним тогда закончился. Только Александр разделил мою печаль.
Ее взгляд снова переместился на поле, где появлялось все больше и больше рыцарей. Некоторые направлялись в маленькую палатку заточить меч.
Зеленые и желтые цвета Маршалла виднелись в плотной группе. Было нелегко различить Александра теперь в массе. Только Уильям Маршалл возвышался, потому что он просто был самый рослый мужчина среди своих рыцарей. Его лошадь была испанской полукровкой, серая в яблоках, с серебристыми гривой и хвостом. Он ездил между своими рыцарями, разговаривал, смеялся, спорил о предстоящем бое.
Король сел, и остальные зрители последовали за ним. Ложа была теперь почти полна, в воздухе среди собравшихся зрителей витало волнение и воодушевление.
Изабелла мягко толкнула Манди.
– Вот и де Броз, – сказала она с насмешкой. – Я думала, он опоздает. Он пришел к нам прошлой ночью и пил до самого утра. У него гудела голова, даже когда он встал сегодня.
Манди не любила Уильяма де Броза. Он был одним из ближайших друзей Иоанна, когда тот был еще при Ричарде. Влиятельный боевой лорд, он сочетал высокомерие знатности с тяжелой рукой, был несдержан и груб с теми, кого считал ниже себя, или с теми, кого не мог привлечь к себе. Он был также резок и сообразителен, как дикий кабан. Никто не мог пересечь путь де Броза.
Сегодня он и Уильям Маршалл сражались в одной команде. Она смотрела, как рыцари де Броза появляются на поле. Его девизом тоже был вздыбленный лев, хотя многие его воины носили свои гербы и цвета.
Граф Солсбери и его племянник, Гильом де Варенн, заняли места на поле как предводители противоборствующих сторон и позволили Маршаллу и де Брозу дружески обменяться шутками.
Огромный жеребец прогарцевал мимо рядов. Всадник был одет в двухцветный оранжево-золотой камзол. Его лицо было закрыто шлемом старого образца, закрывающего нос, нижняя челюсть защищена кольчугой, пришитой на кожаную подкладку. Шипастый шар на цепи, «утренняя звезда», угрожающе болтался на правом запястье.
Манди прижала палец к губам и вскрикнула. Изабелла повернулась в изумлении к ней.
– Что случилось?
– Этот рыцарь там, внизу… он заклятый враг Александра. Будет кровопролитие, теперь я знаю!
Изабелла привстала с места и спросила:
– Который?
– Вот этот, на гнедом, в закрытом шлеме.
Изабелла прищурила глаза, чтобы лучше рассмотреть.
– Он – один из людей Уилла де Броза, сопровождал его домой вчера ночью, – сказала она и покачала головой. – Не беспокойся, он будет сражаться на той стороне, что и твой муж, сегодня по крайней мере.
Затем она посмотрела на белое лицо Манди, и ее глаза сузились.
– Насколько заклятый враг? – спросила она.
– Он был в Пемброуке с моим дедом. Он – один из тех, кто угрожал вашему сыну и мне мечом. Я говорила вам о нем тогда, вы помните?
– О да, я…
– Я должна предупредить Александра.
Она попыталась выдернуть руку у Изабеллы, но, когда стала вставать, графиня дернула ее назад с удивительной силой для ее мягкой белой руки.
– У Александра есть глаза, – сказала она. – Смотрите, они почти готовы начать. Вы только подставите, его и себя под удар.
Пока графиня говорила, официальные представители организаторов турнира двинулись на позиции по сторонам поля. Четыре капитана приветствовали их, показывая, что готовы, и вернулись на свои линии.
Кусая губы, Манди села на скамейку. Ее сердце билось почти у горла, и она почувствовала слабость. Если Александр и ле Буше встретятся лицом к лицу на поле, даже будучи на одной стороне, – ничто не помешает им сцепиться, она была в этом уверена.
– Ваш муж не дурак, – шептала ей Изабелла. – Он знает, как позаботиться о себе на поле битвы, к тому же Уильям не позволит обмануть его доверие.
Ее слова, уверенные и рассудительные, в самом деле немного успокоили напуганную Манди, но также заставили ее подумать о поведении Александра раньше.
Он знал, решила она с гневом, знал и молчал.
«Чтобы не волновать тебя зря» – так он ответил бы, если бы она спросила его. Но она не могла отстраниться от всего, происходящего в остальном мире. К тому же она не могла злиться на него, когда он был в такой смертельной опасности; она почувствовала и свою вину тоже и прикусила язычок в волнении и самобичевании.
Но вот королева Изобель поднялась со своего устланного драгоценной тканью почетного места и бросила большой расшитый платок, дав сигнал к началу турнира. Ее лицо светилось торжеством, и голос звучал звонко, чистый и молодой, как высокий колокол.
– Пусть начнется турнир!
Трубачи сыграли три ноты на огромных охотничьих горнах – и битва началась. Загремели доспехи, орудие блеснуло на весеннем солнце, когда две выстроенные линии рванулись вперед одна к другой. Грохот копыт проникал в душу и деревянные конструкции, вызывая вибрацию скамеек.
Серый Маршалла был первым в скачке, ворвавшись в центр солсберийцев. Другие рыцари тоже пришпорили коней, и линия сломалась на индивидуальные очаги сражения.
Широко открыв глаза, Манди выискивала среди сражающихся Александра. Серый Маршалла был хорошо заметен, когда Маршалл сам углубился в гущу сражения. Для начала они с Солсбери обменялись ударами перед королем и королевой, но получился театральный эффект. Никто не получил ни преимущества, ни победил другого.
Манди смотрела мимо них. Джон Эрли смутил ее на момент своим черным конем; затем она увидела Александра, Осгара и Хью, бьющихся против трех рыцарей с другой стороны. Никто из них не был в затруднении, движения Александра были расчетливыми и четкими. Удо ле Буше был далеко в стороне на поле и занят своим противником.
Манди с усилием разжала свои кулаки. Ногти оставили следы на ладони. Возможно, она страшится тени. Они могут сражаться, но не причинять боль. Это лишь представление для королевы, ничего серьезного, только турнирные бои, которые так занимают норманнские души.
Она обвела взглядом других зрителей и увидела, что они все радовались зрелищу. Попробовав несколько раз, она так и не смогла изобразить улыбку на своем лице.
На турнирном поле беспокойство Александра было загнано вглубь наслаждением от горячей схватки.
Все, что сейчас доставляло удовольствие в жизни, было наслаждение орудовать мечом, щитом и конем так, что они превратились в один сгусток его воли. Он знал, откуда последует каждый удар и насколько он будет силен. Это был прекрасный, жестокий, смертельный танец, и он вызывал кипение в его крови.
Сначала, как инструктировал Маршалл, он играл на ложу, адресуя свое исполнение молодой королеве. Быстрый взгляд через прорези шлема показал ему Манди, сидящую вплотную справа от Изабеллы Пемброукской, но на расстоянии он мог только видеть в целом ее лицо, не различая выражение. Единственная темная круглая головка Флориана виднелась среди блондинистых и русоволосых детей Маршалла. Возможно, он должен был сказать Манди об опасности, но это было только предположение, и не было смысла волновать ее без дела. Пусть она радуется дню.
Несмотря на то, что о нем говорили, Удо ле Буше держал дистанцию далеко в стороне на поле, каждый из них как бы предполагал, что другого здесь нет. С этой мыслью Александр коснулся Самсона легко пятками, помахал своим мечом, чтобы подтвердить свою репутацию.
Следующий час Александр, Осгар и Хью сражались как опытная и успешная команда. Они взяли два выкупа и принудили другую команду рыцарей сдаться и ретироваться, пока они не превратились в жертвы.
Несколько рыцарей слышали об Александре и Осгаре как о профессиональных бойцах, но они были просто из людей, пытавшихся проявить их собственные воинские таланты, и Александр справился с ними совершенно легко и взял несколько мечей.
Этот первый час определил расстановку сил. К концу его остались только профессиональные воины, демонстрируя умение и ум, необходимые для выживания. Удо ле Буше был среди них, но держался в тени. Он не делал широких жестов в сторону королевы, не проявлял свои таланты, а сражался – и успешно – на краю поля.
Александр начал думать о том, чтобы покинуть поле и подойти к одному из разукрашенных тентов, установленных по периметру, когда жеребец Осгара сильно споткнулся и захромал. Хью смог отбить атаку противника Осгара, но оставаться на поле было неразумно. Александр дал сигнал покинуть ристалище, и все трое начали двигаться к ближайшему ограждению настолько быстро, насколько это позволяла усиливающаяся хромота жеребца Осгара.
Прежде чем они смогли достичь безопасного места, трое рыцарей из другой команды напали на них с криками воодушевления. Они только что вернулись от тентов, подкрепившись подслащенным вином, и ехали на свежих лошадях.
Александр выругался сквозь зубы и осмотрелся вокруг, но не было никого, кто мог бы помочь; все были заняты.
– Вперед, – крикнул он Хью. – Марш в укрытие. Вас только сомнут, если вы останетесь!
Оруженосец хотел было возразить, но Александр хлопнул плашмя мечом по макушке молодого человека, и слово протеста застряло у того внутри.
– Вперед! – крикнул он. – Это приказ!
Затем он повернулся по направлению к трем рыцарям, которые приближались к нему и Осгару. Крепко держа свой щит для защиты тела от проникающих ударов мечом, он развернул Самсона круто направо и атаковал рыцаря, скачущего слева. Конь того шарахнулся в сторону и задел других двух, создав на момент неразбериху. Этого было достаточно для Александра, чтобы атаковать снова: точным финтом обведя щит противника, он приставил острие меча к его горлу.
– Сдавайся! – скомандовал Александр.
– Только взаимные извинения! – закричал другой рыцарь, приставив лезвие своего меча к горлу Осгара.
Побежденный рыцарь произнес извинения Александру через прорезь в шлеме.
– И наши извинения, – сказал Александр, тяжело дыша, и отвел свой меч.
Другой освободил Осгара, но с тяжелым толчком, который заставил того покачнуться.
Схватка возобновилась. Александр стремительно наносил удары, принимая ответные то на щит, то на лезвие, но чаще просто уклонялся. Он пытался связать боем всех трех противников, прикрывая Осгара, который, с трудом удерживаясь на охромевшем коне, защищался упорно, но все же не смог бы противостоять ни одному из соперников. До безопасной зоны он, очевидно, дотянул бы, но продолжать бой практически не мог. На здоровой лошади он мог бы продержаться, но не сейчас.
Но тут раздался радостный крик: «Маршалл!», и все оживились. Джон Эрли, в золотой с зеленым накидке, ворвался в гущу боя. Но не успел он дважды грохнуть булавой по щиту рыцаря, который держался посредине, когда подскакали двое из команды Солсбери. Маленькая группка сражающихся быстро превращалась в запутанный клубок боя.
– Маршалл! – в очередной раз взлетел клич, и «утренняя звезда», сверкнув на солнце, с грохотом ударила в щит. В щит зеленого и золотого цвета, а вовсе не кого-то их команды Солсбери.
– Маршалл! – вновь заревел Удо ле Буше и еще раз обрушил цепь на щит Александра.
Липовый щит треснул, как скорлупа ореха, и левая рука Александра онемела от запястья до плеча.
Это было то, что он думал; нападение, которого он ожидал. Ле Буше выждал время и нашел подходящий момент. Страшная цепь размолотит, сокрушит и в конечном счете убьет.
Александр подтолкнул Самсона коленями, поворачивая жеребца, чтобы избежать следующего нападения, но хромая лошадь Осгара оказалась на пути и животные столкнулись. Конь Осгара потерял опору и упал, увлекая за собой и Самсона. Ле Буше ринулся вперед, направляя скакуна прямо в центр упавших людей и лошадей…
Первый час сражения со всеми его драматическими перипетиями и красочным показом завершался, и Манди немного расслабилась. Леди Маршалл принесли бурдючок подслащенного вина, и она разделила кубок с Манди. Вино было пряное, с перцем и мускатным орехом, оно согрело и успокоило. От второго кубка Манди оживилась, и хотя наслаждаться состязанием не могла, то по крайней мере стала способна наблюдать за ним, не ерзая на краешке скамеечки. А тут она с облегчением увидела, как Александр, Осгар и Хью поворачивают и направляются к одному из убежищ.
Сказав Изабелле, что пойдет переброситься словечком с мужем, Манди встала и пробралась к скамейке, где томился Флориан. Просидеть час не двигаясь – большой срок для маленького ребенка, и она знала, что Флориан будет готов куда угодно.
– Хочешь немножко поговорить с папой?
Флориан с готовностью кивнул, вскочил на ноги и уцепился за ее руку.
Они сошли на траву у края ристалища, и лишь тогда Манди обернулась и посмотрела на поле.
Там, где совсем недавно ехал Александр, теперь бушевала горячая схватка. Сверкало и гремело оружие, ржали кони, и рыцари обменивались серьезными, смертельными ударами. Она увидела, как вздымается страшная «утренняя звезда», боевая цепь, и с грохотом обрушивается на кого-то.
– Это же маршалловские, не путай! – кто-то истерически завопил наверху.
Манди смотрела на свалку сражающихся людей, прижав Флориана к себе. Со всех сторон галопом неслись рыцари, чтобы присоединиться к схватке. «Маршалл!» кричали одни, другие выкрикивали «Солсбери!» и «де Варенн!»
Манди напрягла глаза, ища Александра. Вот вспыхнул зеленый и золотой щит; и тут она увидела, как вороной конь поднялся на дыбы и рухнул, и схватка сомкнулась над тем местом, где он упал. Она закрыла глаза Флориана ладонью, и услышала собственный крик:
– Мой Бог, Александр, нет!
– Мама, перестань, мне же ничего не видно! – вырывался из рук Флориан.
И в то самое время, когда она в ужасе смотрела на схватку, кто-то перехватил ее руку, и острие кинжала прижалось к хребту чуть выше линии ее вышитого пояса.
– Спокойно, или вы умрете, – прорычал голос у самого уха. Она пробовала повернуться и увидеть нападавшего, но боль в руке была слишком сильна, и сопротивление было встречено чувствительным усилением нажатия кинжала.
– Вы и мальчик, оба…
Невидимый противник завернул ей руку за спину и набросил на плечи плащ – с тем, чтобы не заметно было, что она идет под принуждением. Затем он скомандовал:
– А ну пошли.
– Что вы делаете, куда нас ведете?
– Скоро узнаете.
Манди изо всех сил припечатала башмаком его ногу. Башмачки из мягкой кожи были на деревянной подошве, и боль оказалась сильной, потому что нападающий издал сдавленное проклятие. Но не ослабил захват, а кинжал проткнул кожу и вошел в плоть, как возмездие. Она почувствовала горячее жжение там, где вошло лезвие, и задохнулась.
– Еще раз дернешься – убью.
Он снова подтолкнул ее вперед, к ожидающей закрытой повозке и втолкнул ее внутрь, лицом в дорожные подушки. Флориана, который вопил и вырывался, бросили следом. Глазами, расширенными от ужаса, он смотрел на человека, возвышающегося на сиденье напротив.
Солдат с кинжалом заслонял вход в повозку. Чисто инстинктивно мальчик поднырнул под руку мужчины и выпрыгнул из нее. Он приземлился на колени, ободрав кожу, но немедленно вскочил на ноги и бросился в толпу, крича, что кто-то пытается убить его и маму.
Солдат дернулся за ним, но Томас Стаффорд сказал резко:
– Оставьте его. Взяли мою внучку, и этого достаточно. Быстро, пока не подняли тревогу и крик.
Солдат крикнул сообщнику на козлах повозки и захлопнул дверь. Манди услышала, как хлестнули вожжи и возница прищелкнул языком. Повозка дернулась и покатилась.
Похититель с быстротой связал ей руки за спиной и привязал один из концов к стойке повозки, чтобы она не выскочила, как Флориан.
Она пыталась вырваться, пока ее связывали перед бесстрастным взором деда, но затем убедилась, что веревки держат крепко, выпрямилась, насколько это было возможно, и сказала лорду Томасу с отвращением:
– Я презираю вас.
Стаффорд пожал плечами.
– Да как угодно, мне это безразлично. Возможно, чувство взаимно. Глядя на вас, я не могу не увидеть черты де Серизэ в строении вашего лица и особенностях вашего экстравагантного характера.
– Тогда зачем я вам понадобилась?
– Вы сильны и способны рожать. Ваша кровь – и моя тоже, и я могу выбрать для вас мужа.
– У меня уже есть муж, – возразила Манди.
Стаффорд вздохнул.
– Уже нет. Теперь вы – одна и в трауре, и лучше, если вы утешитесь в лоне истинной семьи.
Манди вспомнилась сцена, которую она увидела за миг до похищения. Груда людей, вспышки оружия, крики. Удо ле Буше…
Она задрожала.
– Вы убийца, мерзкий ублюдок, – прошипела она и попыталась освободиться от пут, но они оказались прочными. Солдат у задней стенки повозки искоса наблюдал за ее бесплодными попытками вырваться и поглядывал на дорогу – нет ли погони.
– Болтайте все что угодно, – сказал спокойно Стаффорд. – Меня это не волнует. Надо было сделать это с вашей матерью, когда она бросила мне вызов, тогда не пришлось бы суетиться сейчас. Я виноват в том, что был слишком снисходительным отцом.
