Текст книги "Победитель, или В плену любви"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
– И поторопись, пока я не передумала.
– Постараюсь, – он колебался. – Ты даже не знаешь, сколько раз я мечтал, чтобы той ночи не было, – сказал он. – Прости, что бы там ни произошло.
– Ты должен знать, за что в ответе, прежде чем извиняться, – сказала Манди и отослала его прочь.
Он нахмурился, но повиновался ее жесту, и боком, то и дело оглядываясь, направился к лестнице в башню.
Оцепенев, Манди сидела на скамейке. Что она скажет ему о Флориане? Как он отреагирует, узнав, что у него есть маленький сын, о существовании которого ему отказались сообщить? Что скажет он, когда она расскажет ему, откуда эти прекрасные наряды и о причине почтительного отношения и двусмысленности в глазах мужчин?
– Мать Мария, – прошептала она, – Святая Приснодева, помоги мне!
В какой-то момент она вскочила на ноги и несколько раз прошлась по залу, прежде чем остановилась, вцепившись в свое красивое шелковое платье. Не имеет значения, останется она или уйдет. Ей придется противостоять буре. Внезапно причина, по которой она сюда пришла, стала казаться ничтожной и незначительной. Граф Мортейн, король Англии, правитель Нормандии, Анжу и Аквитании – да какая разница?
В зал вдруг ворвалась женщина, пробирающаяся через толпу, расталкивая солдат, оруженосцев и слуг, как будто они не существовали. Потом Манди увидела, что женщина эта была ее служанкой, на лице ее испуг и смятение.
– Госпожа, госпожа! – кричала Урсула, ломая руки. – Господин Флориан сбежал от меня. Я искала, искала… но никак не могу его найти!
– Что? – Манди в ужасе уставилась на свою служанку.
– Какое-то время он крепко держал меня за руку, пока я разговаривала с женой галантерейщика, а в следующий миг – исчез в толпе! – И она разразилась громкими, истеричными рыданиями.
Манди схватила ее за руки и решительно потрясла.
– А ну-ка прекрати, пока я тебя не ударила. Слезами горю не поможешь и сына моего не найдешь! Ты, глупая, нерадивая девчонка, опять сплетничала!
– Нет, мадам, клянусь, клянусь душой!
Манди кое-как удержалась от нападения на девчонку. Взаимные упреки – потеря времени, и вряд ли хоть как-то помогут потерявшемуся ребенку.
– Будем искать! – твердо сказала она. – Ему всего три года, и далеко он не ушел!
Собственные слова – всего три года – забили в набат паники в ушах. Таща Урсулу за руку, она поторопилась к двери.
Светловолосый оруженосец Александра стоял справа от нее, смеясь над остротой одного из остальных юношей. И только из-за такой его близости Манди выделила минутку поговорить с ним, а сделала это настолько бесцеремонно, что оставила молодого человека в состоянии полного смятения.
Во дворе она нашла своего слугу, наслаждавшегося игрой в кости и кубком вина с парочкой солдат. Он не был очень рад тому, что его оторвали от таких важных забав, но, когда узнал о причине, его раздражение сменилось беспокойством.
– Так, – сказала Манди своей ревущей служанке. – Покажи, где ты его потеряла.
Александр так и не увидел Уильяма Маршалла, к которому у него было донесение. Его встретил Филипп, один из писцов Маршалла. Как обычно, на его пальцах были пятна чернил, а за ухом – перо.
– Я передам ему, что вы здесь, как только он откроет дверь, – сказал Филипп глубоким голосом, совсем не сочетающимся с его худеньким, мальчишеским телосложением. – В настоящее время он заперся с архиепископом, и какая бы новость у вас ни была, очень сомневаюсь, что она сравнится с серьезностью болезни короля Ричарда.
– Ричард болен?
Для Александра, который буквально только что въехал в Руан и не знал ничего о происходящем в мире за пределами Англии и Уэльса, это было новостью.
– Стрела в плечо во время штурма Пуату. Рана гноится, и лорд Уильям получил инструкции принять руководство крепостью Руана. Принц Иоанн в Бретани, при дворе лорда Артура.
Маленький писец согнул свои перепачканные пальцы.
– Я не знаю, куда повернуться, мой господин заставляет меня напряженно трудиться – писать рескрипты и приказы. Если вы хотите занять руки, пока ждете… – Он указал на две скамьи, где усердно работали писцы.
– Чуть позже, – сказал Александр, прикоснувшись к руке Филиппа, чтобы показать, что не отказывает ему с ходу. – Если лорд Уильям так занят, то мое донесение может подождать, но меня ждут в зале.
Писец пожал плечами, как бы говоря, что большего он и не ожидал.
– Вы, молодые люди, все одинаковые, – сказал он с высоты обширного опыта своих тридцати лет.
Александр спустился в зал в смятении чувств. Столько всего надо было обдумать, что он не знал, с чего начать.
Смертельная болезнь Ричарда бросит новые костяшки в политическую игру. Кандидатов в преемники было немного, и ни один не обладали харизмой Ричарда, ни его военной проницательностью.
Иоанн или Артур.
Лорд Уильям будет поддерживать первого, в этом Александр был уверен. Верность Маршалла Анжуйскому дому была непоколебима и проистекала она большей частью от его уважения и нежных чувств к овдовевшей королеве Элеоноре, матери Иоанна и Ричарда.
Александр вбежал в зал, запыхавшись, словно бежал вверх по лестнице, а не вниз. Ричард, Иоанн и Артур подождут. Беспокойно и нетерпеливо он осмотрел зал, однако стройной фигурки, одетой в темно-зеленый шелк, не было и следа. Он тихо выругался – ведь он отсутствовал так недолго и он надеялся, что Манди останется. Все произошло так быстро, что он не успел ее расспросить; но сейчас ему стало интересно, что же она делала в башне.
Она не была одета как служанка, а единственный ранг женщин, допускаемых ко двору, – жены и дочери знати. Неужели она вышла замуж за эти годы безвестности, а если да, то неужели ее муж здесь, в зале, среди всех этих людей?
Возможно, он ступал на запретную территорию.
Возможно что угодно – одни вопросы и никаких ответов.
Тут он увидел своего оруженосца, поспешно приближавшегося к нему с чем-то безотлагательным.
– Что такое, Хью? – Его сердце дрогнуло, потому что молодой человек имел обеспокоенный вид.
– Вот я и нашел вас, сэр. Ко мне подошла леди и просила передать вам, что она должна была уйти. Ее маленький сын потерялся в толпе на рынке, и она очень волновалась о его безопасности.
– Ее сын?
Александр попытался вспомнить, было ли золотое кольцо на ее безымянном пальце.
Хью почесал свой короткий веснушчатый нос.
– Да, сэр. Она ушла совсем недавно. – Он оглянулся, словно ожидал увидеть край ее платья, исчезающий за порогом. – Сэр?..
Александр протиснулся мимо него и зашагал к двери. Хью колебался секунду, а потом заспешил за своим господином.
Во дворе замка Манди не было, и Александр сначала подумал, что потерял ее. Однако, расспросив привратника, он убедился, что она ушла недалеко. Он видел любопытство и двусмысленность в глазах мужчин, но не остался, чтобы удовлетворить их.
– Хью, гляди в оба, если увидишь ее – кричи, – сказал он следующему за ним оруженосцу.
– Да, сэр… А кто она?
– В девичестве ее звали Манди де Серизэ. Кто она теперь, я не знаю. – Александр сузил глаза, чтобы лучше видеть поток людей, входящих и покидающих пределы крепости.
Новость о Ричарде Львиное Сердце подействовала как горящая палка, воткнутая в муравейник. Казалось, что каждый житель Руана был на улице в этот полдень.
Его уэльский оруженосец тоже зафиксировал свой взгляд на толпе. В зеленой тишине его родных лесов у него был глаз наметан острее, чем у его господина, но в суете и шуме большого торгового города Александр ориентировался лучше. Он засек краткую вспышку темно-зеленого, движение стройной фигуры среди десятков других и начал проталкиваться к ней.
– Манди… Манди! – выкрикивал он ее имя, и со вторым выкриком она обернулась.
Он догнал ее и дотронулся до ее руки.
– Могу я помочь?
Ее ясно-серые, чуть подведенные белилами глаза были широко раскрыты и испуганы, грудь поднималась и опускалась в такт ускоренному дыханию.
– Мой сын, – сказала она. – Он совсем маленький, и он потерялся где-то в этом квартале. Его могли украсть или даже убить… Здесь так много опасностей, а он о них и не ведает. – Она прикусила нижнюю губу, пытаясь держать себя в руках.
– Как он выглядит? Во что одет?
Она одарила его странным, косым взглядом.
– У него темные волосы и глаза, – дрожа, сказала она. – Ему три года, одет в зеленую тунику того же оттенка, что и мое платье, коричневые рейтузы, новые ботинки с зелеными шнурками, и у него игрушечный деревянный меч. Его зовут Флориан.
Александр кивнул, проглотив сказанное.
– И куда принести его, если я или Хью найдем парнишку?
Она недолго колебалась, не дольше вдоха.
– Рядом с западной стеной собора есть пять домов с фасадом на реку. Так вот мой – первый. Стены выбелены, крыша черепичная. Ты его не пропустишь. – Она тяжело глотнула и прикоснулась к горлу. – Я буду искать в лавках, где видела его в последний раз. Не мог бы ты и твой оруженосец поискать его вдоль рынка и у… у реки, – последнее слово порождало такие трагические картины, что Манди еле выговорила его.
– Конечно.
Он взял ее за руку и кратко пожал ее успокаивающе, глядя в то же время вниз. На ее белых наманикюренных пальчиках действительно не было обручального кольца, но множество других, из золота и драгоценных камней, на всех остальных. Это еще ничего не означало. Не все женщины носят обручальное кольцо именно на этом пальце, но кем бы ни был ее возлюбленный, он, несомненно, богат.
Она удалилась от него и вместе со своей служанкой растаяла в толпе.
– Ты слышал, Хью, маленький мальчик в зеленом и коричневом.
– Да, сэр, будем искать одно-единственное дерево в целом лесу, – с сомнением сказал оруженосец, оглядываясь на море приглушенных цветов, среди которых превалировали зеленый и коричневый.
– Ты лучше молись, чтобы этого отпрыска нашли целым и невредимым, – сказал Александр. – Мальчика я не знаю, но мать его значит для меня очень много, и у меня перед ней должок из далекого прошлого. Пойдем, ты возьми северную часть и реку. Я возьму юг.
Эрлюэн делал кожаные ножны для мечей и кинжалов. Он стал квалифицированным ремесленником в девятнадцать лет и работал в той же самой лавке в Руане уже два десятилетия. Он хорошо знал свое дело и достаточно зарабатывал, чтобы обеспечивать жену, троих дочерей и двух подмастерьев. Сегодня на весеннем солнышке он работал над охотничьим кинжалом не для кого-то, а для самого Уильяма Малпалу, руанского пристава. Сырая кожа была растянута на его рабочей доске, и Эрлюэн аккуратно отпечатывал контуры рисунка – заяц и бегущие за ним гончие – на ножнах спереди, когда почувствовал, что на него кто-то смотрит.
– Что ты делаешь? – спросил маленький мальчик.
Эрлюэн показал. Он был терпелив к детям и симпатизировал им. Также никогда не повредит быть снисходительным к юнцу, чей отец может быть его покупателем или потенциальным заказчиком.
Глядя на его одежду и заметив, как уверенно он держится, Эрлюэн решил, что мальчонка – из хорошей семьи, сын богатого купца или знатнее.
– А для моего меча можешь сделать? – Флориан достал из-за пояса деревянный игрушечный меч.
Эрлюэн серьезно осмотрел его.
– Возможно, смогу, мой молодой господин, но это будет стоить денег. Твоя мама или нянька где-то рядом?
Флориан обернулся и посмотрел вокруг. Он покачал головой и слегка пожал плечами.
– Мама куда-то ушла, – сказал он. – А Урсула болтает с подругой, но сейчас я ее не вижу. – Его голос был абсолютно спокоен, ни намека на панику. – Она иногда теряется.
Эрлюэн в раздумье сжал губы.
– Лучше оставайся здесь со мной, пока она не найдется, – сказал он, заводя мальчика в лавку, дал ему сладких фиников и разрешил посмотреть кое-какие наименее опасные инструменты – наперстки и печатки для выдавливания изображения на коже, тупой инструмент для гравировки и маленькие горшочки растительной краски, чтобы закрашивать отпечатки.
За мальчиком все еще никто не появлялся.
– Как тебя зовут, парень? – спросил Эрлюэн.
– Флориан, – сказал мальчик с полным ртом, усыпав крошками второй порции финиковых сладостей рабочий стол Эрлюэна.
– Ты знаешь, где живешь?
Мальчик пожал плечами.
– Там, – сказал он, махнув рукой в направлении собора. – Мой братик остался дома с нянькой, он еще совсем малыш. А мне сегодня купили новые ботинки, смотри. – Он покачал ножкой перед мастером, нарочно заставляя бисеринки подрагивать на конце зеленой шнуровки.
– Хороши, действительно очень хороши, – восхитился Эрлюэн и в то же время почувствовал вспышку надежды. Он узнал рисунок ботинок, принадлежащий Освальду, одному из кожевников на самом краю рынка. Зеленые шнурки и именно такие стеклянные бусины были его торговыми марками. Если эти туфли купили сегодня, то Освальд знает покупателя.
– Пойдем, – сказал Эрлюэн своему маленькому визитеру и подхватил его своими мощными руками. – Твоей няньки нет уже слишком долго. Давай посмотрим, сможем ли мы ее найти.
Попросив другого ремесленника присмотреть за его лавкой, Эрлюэн приготовился идти в направлении лавки Освальда. Не успел он и шагу ступить из своей лавки, как увидел молодого человека, стоящего в десяти ярдах от него, недвижимого среди движущейся толпы; он держал руки на ремне, а взгляд его бродил в толпе, останавливался и искал, останавливался и искал снова. Он был хорошо одет, в светло-коричневой тунике и дорогом синем плаще. На бедрах его висела позолоченная портупея, а отличные ножны держали то, что казалось дорогим оружием. Однако не это заставило Эрлюэна присматриваться к нему, а физическое сходство между ним и мальчиком.
У них были одинаковые темные волосы, одна форма головы, одинаковые глаза и брови. И этот человек явно чего-то или кого-то внимательно искал.
Эрлюэн шагнул вперед.
– Вы ищете этого отпрыска, господин? – спросил он.
Молодой человек обернулся. Он посмотрел на Эрлюэна, потом на Флориана, взгляд его остановился на новых башмачках. Улыбка засветилась в его глазах, краешки рта перестали напрягаться.
– Да, думаю, да, если его зовут Флориан, – сказан он.
Эрлюэн нахмурился:
– Так вы его не знаете?
– Нет, я друг его матери и помогал ей искать малыша. Она сказала, что на нем были новые ботинки с зелеными шнурками, коричневые рейтузы и зеленая туника. – Он склонил голову набок. – И что у него замечательный деревянный меч.
Улыбка теперь появилась и на губах, что сделало их сходство с мальчиком еще более поразительным.
Флориан извивался в руках Эрлюэна, требуя, чтоб его опустили на землю. Слегка озадаченный, ремесленник опустил его.
– Я думал, вы его отец, – сказал он Александру. – Вы очень похожи.
– Да нет, я… – начал рыцарь со смехом опровержения, а потом остановился. Он присел на корточки рядом с мальчиком, который рассматривал его меч с определенной искрой вожделения в глазах. Они были насыщенно черно-коричневые, немного темнее, чем у Александра, но точная копия глаз византийской леди Анны де Монруа.
Возможно ли это?
Волна шока пронеслась в нем.
Манди сказала, что ему три года. Зовут его Флориан, а день святого Флориана в начале мая. Александр отсчитал 9 месяцев.
– Господи Иисусе, – тихо пробормотал он и посмотрел на мальчонку с недоумением и шоком.
Флориан протянул ручонку, чтобы проследить рисунок на ножнах Александра, и прикоснулся к латунным частичкам.
Александр прочистил горло.
– Пойдем, – сказал он. – Пора найти твою маму. – Он встал и протянул мальчику руку.
Без колебаний Флориан взял ее. Он пошел бы куда угодно с рыцарем, который носит такой красивый меч.
Александр достал из кошелька монетку и отдал ее Эрлюэну за труды, поблагодарив его за заботу о Флориане.
– Я не мог позволить ему бродить одному. У меня самого трое детей. – Ремесленник покачал головой. – Вы, несомненно, смотритесь как отец и сын.
Александр улыбнулся.
– Есть сходство, да? – сказал он, без подтверждения чего бы то ни было.
Выйдя из лавки, он нашел Хью и приказал оруженосцу пойти поискать Манди.
– Скажи, что я нашел его целым и невредимым и повел домой.
– Да, сэр, – оруженосец вопросительно посмотрел на него.
Лицо Александра напряглось.
– Есть вещи, которые лучше сказать наедине, а не посреди народа на улице, – сказал он. – Иди же, поторопись, избавь его матушку от лишнего беспокойства.
Всю дорогу домой Флориан болтал без остановки. О своем мече, о своих новых ботинках, о соседской собаке, у которой недавно появились щенки.
– Так, значит, у тебя есть братишка? – Александр прицепился к предыдущему замечанию.
Флориан серьезно кивнул.
– Он ничего не делает, разве что пьет, пачкается и спит. Мама говорит, что когда он станет постарше, то сможет играть со мной.
– А как его зовут?
– Иоанн, – быстро ответил Флориан.
Имя не было широко распространенным, но и редким его не назовешь. Детей, рожденных в день святого Иоанна, обычно так и нарекали при крещении; и если Флориану дали имя святого, в день которого он родился, то вероятней всего, что Иоанн получил свое имя так же. Насколько было известно Александру, в семье Манди не было никого с таким именем.
Он все еще не знал, была ли она замужем, был ли у Флориана отчим, но Александр не был склонен затрагивать этот вопрос, не зная, как отреагирует на это ребенок.
Дом, который он нашел по инструкциям Манди и указаниям направления Флориана, был красивым жилищем, похожим на дом его бывшей возлюбленной Сары, вдовы купца. Небольшой парк, сад и маленькие конюшни, выбеленные каменные стены и черепичная крыша говорили о комфорте и богатстве.
Дверь открыла пухленькая женщина с крохотным капризным мальчиком на руках. На ней был простой льняной фартук поверх домотканого платья, а на лице читалось беспокойство.
С Александра ее взгляд перешел на Флориана, который упорно протискивался мимо нее в дом. Александр быстро объяснил, что случилось, и чувство беспокойства на ее лице обернулось выражением облегчения.
– Вы лучше зайдите в дом и подождите мою хозяйку там. – Она отошла в сторону, впуская его вслед за Флорианом. Запах кипящего мясного варева шел от горшка на огне в очаге, а на кирпичах сбоку стояло блюдо свежеиспеченных оладий.
Держа ребенка в одной руке, женщина предложила рыцарю вина, наливая его из красивого стеклянного кувшина в такой же бокал.
Александр с благодарностью принял бокал и стал рассматривать брата Флориана. Волосы золотисто-каштановые, даже рыжеватые, глаза серо-голубые, черты лица неопределенные. Братья или наполовину братья? Они могли быть и тем, и другим.
– А муж леди Манди в Руане? – забросил он удочку.
Служанка покосилась на него. Она села, взяв ребенка на свои просторные колени.
– На пороге вы сказали, что вы друг моей госпожи.
– Старый друг, который не видел ее долгое время.
– Тогда, сэр, вам, пожалуй, лучше спросить ее обо всем, что вы хотите узнать. Я ценю свое место в доме, а оно зависит от моего благоразумия.
То, что она ничего не сказала, дало Александру еще больше пищи для размышления. Тем временем Флориан показал няньке свои новые ботинки и настоял, чтобы принесли его любимую деревянную игрушку, имитацию рыцарского поединка, и показал ее Александру. Два разукрашенных рыцаря на лошадях атаковали друг друга копьями посредством помочей за развевающимися вырезанными хвостами боевых коней. Лукаво улыбаясь, Александр позволил Флориану сбросить своего рыцаря с коня.
Потом дверь открылась, и в дом влетела Манди, за которой еле поспевали ее слуги и Хью. Она подбежала прямо к Флориану, подхватила его на руки, закружила, крепко обняла его, а потом дала ему нагоняй.
– Но я не потерялся, – возмущенно протестовал Флориан.
– Никто не знал, где ты, – парировала Манди. – Если ты не можешь следовать правилам, то придется тебе оставаться дома с Иоанном.
– Нет. – Ребенок непокорно выпятил нижнюю губу.
– В следующий раз никуда не пойдешь.
Манди обернулась к Александру, наблюдавшему за перепалкой со скрытым умилением.
– Не знаю, как тебя благодарить за то, что ты нашел его. Только Бог знает, что могло случиться. Где он был?
Александр рассказал.
– В нем течет кровь воина, – добавил он мягко, наблюдая, как порозовело ее лицо.
Его бокал опустел, но он и не собирался уходить.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
Манди повела его в сад за домом. Яблони утопали в снегу белых и розовых цветов, и на чем бы ни остановился глаз, его ласкала зелень. А за дальней стеной, окруженной изгородью жимолости и собачьего шиповника, устремился к краю небес Руанский собор, чьи колокола звонили к вечерне, и звон их дополняли отголоски колоколов других церквей города. Пели птицы, и царил глубокий покой.
Манди глубоко вздохнула и повернулась к Александру.
– Я поехала в Лаву, – сказала она, – к леди Элайн, я знала, что она поможет мне.
Александр удивился, как он мог быть так слеп, как мог и не подумать о Лаву. С точки зрения его будущего, он был рад покинуть это место и забыть все плохое, связанное с ним, но Манди там было неплохо, безопасно и надежно в будуаре при леди Элайн.
– А мое предложение, значит, не было достаточно хорошим?
Как только он задал вопрос, то понял, насколько он глуп. Конечно же, нет. Он не мог дать ей ничего подобного.
Манди вздохнула и зашагала по тропинке из камней, ведущей к маленькой увитой зеленью беседке с деревянной скамейкой и свисавшими вьющимися розами.
– Я больше не хотела жить, кое-как сводя концы с концами, – сказала она. – Или чтобы ты или Харви принимали меня как само собой разумеющееся. Да, ты бы женился на мне по чистой совести, но как долго бы это продолжалось? Долго ли, перед тем как твои глаза посмотрели куда-нибудь еще?
– Я бы сделал все, что в моих силах, – сжав губы, сказал он.
Ее слова жалили его своей правдой, а его собственные – насмехались над ним. Все, что в моих силах. У нее была причина предполагать наихудшее.
– Я знаю, но этого было бы недостаточно. – Она наградила его печальным взглядом исподлобья, садясь на скамейку и оправляя юбки. – Прости, если это злит тебя, но именно так, по-моему, обстояли дела.
– Я не сержусь. – Он пытался сохранять спокойствие, но это было сложно. Было ощущение, что он идет по узкому выступу в шторм, а внизу – пропасть. – Я пытаюсь, – без всякого выражения поправился он. – Значит, ты поехала в Лаву?
Она кивнула.
– Тогда я не знала, что беременна Флорианом, А к моменту, когда узнала, я пришла к выводу, что правильно поступила, оставив турнирную круговерть. У меня был надежный дом, чтобы родить ребенка, а потом растить его.
Она сорвала одну из нежно-зеленых открывшихся почек жимолости и поводила ее под носом.
– Я уже не представляю свою жизнь без Флориана, – пробормотала она. – Видит Бог, я очень его люблю, но, если бы я могла еще раз прожить ночь его зачатия, я бы все еще была девственницей.
Александр сглотнул.
– Я тоже жалею о той ночи, – сказал он. – Даже когда я понимал, что это плохо, мне не хватило воли, чтобы остановиться. Ты была такая… – Он помотал головой, не сумев найти слов. – Я все еще думаю о тебе, – сказал он, и в голосе его прозвучала забытая нотка.
Она покраснела и закусила губу.
– Все это в прошлом. Я больше не та глупая девчонка, которую ты уложил в свою койку в приступе пьяной похоти.
Он вздрогнул.
– Я тоже изменился.
Он стоял у куста жимолости, зная, что сесть рядом с Манди было бы слишком интимно.
– Старею и мудрею, – печально сказал он. – Возможно, тебе совершенно все равно, но я не спал ни с одной женщиной с той ночи.
Она подняла голову, и в глазах ее он увидел удивление и недоверие.
– Ни с одной, – повторил он, – ни в канаве, ни на пуховых перинах.
– В наказание?
– В некотором роде, полагаю. То, что случилось в ту ночь, заставило меня остановиться и задуматься – подумать головой, а не тем, что пониже. Стоило ли удовольствие последствий? Я решил, что нет.
– Так значит, ты дал обет безбрачия?
– Пока да, но это не связывающая клятва, просто дело выбора.
Разница в их положении вызвала следующий вопрос. Краска еще больше залила лицо Манди, и она разрезала оторванный листочек кончиком наманикюренного коготка ее большого пальца.
– Ну, так. – Александр посмотрел на нее испытывающим взглядом. – Как ты добралась из Лаву в Руан? У Флориана богатый отчим?
– Нет, не отчим.
– Так ты не замужем?
– Почему было прямо не спросить меня, кому принадлежит этот дом и чей ребенок лежит в колыбели? Так было бы проще.
– Тогда, кому и чей?
Она улыбнулась, без юмора и теплоты.
– Я содержанка принца Иоанна, графа Мортейна, будущего короля Англии, хотя при его дворе я значусь как белошвейка.
Александр принял эту новость без какого-либо раздражения, хотя внутри его что-то перевернулось, и его сознание молча повторяло имя Иоанна, не веря этому.
Иоанн, известный своим распутством, пьянством и приступами жестокости… Однако это все же объясняло, что она делала в руанской крепости, и почему люди прислушивались к ней.
Это объясняло красивую одежду, дом и драгоценности.
А также это предостерегало его, что он ступает на запретную территорию человека, который может уничтожить его одним щелчком своего королевского пальца.
– Он тебя удовлетворяет? – Александр все-таки не смог скрыть ревность.
Она распростерла руки, выставляя глубокие, свисающие рукава ее платья, на которое ушли ярды баснословно дорогого шелка. На ее длинных запястьях блестели браслеты.
– А как ты думаешь?
Он пожал плечами.
– Иногда мечты лучше, чем то, что получаешь.
Она опустила руки.
– Не для меня. – Ее губы решительно сжались. – Я знаю, о чем ты думаешь, но ты не прав. Он хорошо относится ко мне, а то, что я даю ему взамен, – лишь малая плата за это. Есть такие, которые смотрят на меня свысока и называют шлюхой. В конце концов, мое положение лучше, чем у тех бедных женщин на ристалище. К тому же Иоанн носит хорошую, мягкую одежду, часто моется, и я не считаю, что спать с ним – тяжкое бремя. Я знаю, что это не навсегда, но на данный момент мне это подходит.
Александру нечего было ответить. Казалось, что она взвесила все достоинства и недостатки своего положения и мало, если вообще тяготилась этим. Она казалась черствее, но те, кто не смог построить раковину, чтобы защитить себя от мира, часто под его тяжестью прогибаются и гибнут.
– Тогда я рад за тебя, если ты имеешь то, чего хочешь, – сказал он, но слова, слетавшие с его языка, звучали холодно и неблагородно.
Звук бегущих шагов и лай собаки возвестили о прибытии Флориана, маленькое личико которого сияло от радости. Рядом с ним бежал коричнево-белый терьер с отрубленным хвостом и треугольными загнутыми ушами. Собака отчаянно прыгала к кожаному мячику, который Флориан зажал в кулачке, и даже чуть не сбила ребенка с ног от избытка чувств.
– Тизл хотел поиграть, – объяснил Флориан.
Манди и Александр обменялись взглядами, в которых был взаимный блеск веселья.
– Он тебе так сказал? – спросила Манди.
– Да. Хильда открыла дверь, чтобы выпустить его, и я тоже вышел.
Флориан бросил мячик, и он, прыгая, улетел прямо в центр куста шалфея. Терьер последовал за мячиком, плюхнувшись на нежные листочки, что заставило Манди охнуть от испуга.
Глаза Флориана снова блуждали по ножнам Александра.
– Ты останешься? – спросил ребенок.
– Не сегодня, у меня есть обязанности во дворце. – Александр присел на корточки, чтобы быть к ребенку поближе.
Его сын. Его вновь поглотило чувство удивительной нежности. Вернулась собака, держа в зубах мячик-добычу.
Александр ухватился за мячик и после непродолжительной борьбы вырвал его из пасти собаки и швырнул через весь сад. Он отскочил от стены и шлепнулся прямо в кучу навоза, который должны были закопать.
– Но ты ведь вернешься?
Опять Александр и Манди обменялись взглядами.
– Надеюсь, – сказал он. – Но хороший гость ждет приглашения.
Манди нахмурилась, взгляд ее метался между мужчиной и ребенком.
– Тогда, если твои обязанности не занесут тебя куда-нибудь еще, а мои не призовут меня, то, возможно, завтра ты мог бы отобедать с нами, – неловко сказала она. – И мы сможем закончить наш разговор.
Он не смог остановить стремительный наплыв эмоций, отразившийся на его лице. Даже несмотря на то, что она сказала «закончить», она не закрыла дверь перед его носом.
– Это большая честь для меня, – сказал он, сверкнув рыжевато-коричневыми глазами.
Распространяя навозный запах почти до небес, вернулась ликующая собака с кожаным мячиком, к которому прилипли кусочки навоза и мокрой соломы. В это время с противоположной стороны появилась Хильда, собираясь увести Флориана в дом. Ребенок уцепился за тунику Александра и выпятил нижнюю губу, готовый к битве – с истерикой, если необходимо.
– Простите, миледи, – пыхтела Хильда, и широкая грудь ее приподнималась. – Он сбежал от меня.
Манди выставила руку.
– Ничего, оставь его.
Терьер подбежал к няньке, хвост его вилял, а лапы были испачканы в навозе. Хильда взвизгнула и отскочила в тщетной попытке избежать прикосновения собаки.
Губы Александра судорожно дернулись.
– До завтра, – сказал он Манди, поклонившись. – Я пошлю записку со своим оруженосцем, если вдруг не смогу прийти.
Он взял Флориана за руку.
– Ты проводишь меня?
Маленький мальчик кивнул и спросил:
– Где ты живешь?
– В данный момент нигде.
– У тебя нет дома?
– Нет, такого как у тебя, нет.
– Ты можешь жить с нами, если хочешь.
Александр закусил губу.
– Я думаю, что твоя мама будет против.
– Она тебе разрешит.
Они дошли до улицы. Повернувшись, Александр отдал Флориана в руки Манди. Лицо ее было почти таким же красным, как гранаты, вправленные в серебряное колье на ее шее.
– С учетом всего вышесказанного он напоминает мне Харви, – сказал Александр, криво улыбаясь.
