Текст книги "РЕОЛ. Реинкарнации Онлайн (СИ)"

Автор книги: Елена Горелик

Соавторы: Константин Утолин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)

– Вер, я серьёзно – у тебя день рождения? – он прошёл в комнату, сиявшую неправдоподобной чистотой.

– Нет, я осенняя. Это ...просто так. Настроение поднялось, – Вера вытерла руки о фартук. – С работы ушла, в универе сейчас особо делать нечего... И... она не достаёт.

– Кто – "она"? – Антон понял, о чём речь, но всё же спросил.

– Моя шиза, – совершенно спокойно, как-то буднично ответила девушка. – Ты не думай, будто я совсем от жизни оторвалась. Кое-что читаю на досуге. Раздвоение личности характерный признак шизофрении, правда?

– Ну, Вер, если ты считаешь себя больной, то поверь – ты не безнадёжна. Больные как раз уверяют всех, что здоровы, аки лошади, – Антон, несмотря на свой полушутливый тон, кое-что чувствовал. Сказалась подготовка в Братстве. "Волчица" затаилась. Она ждала своего часа, и она дождётся, если не принять меры. Потом, заметив на столике раскрытую кулинарную книжечку, с иронией поинтересовался: – Сама готовила? Пахнет обалдено.

– Пахнет-то может и обалдено, только я ещё не пробовала, – хмыкнула Вера. – Блин... Курица подгорит!

И пулей вылетела на кухню. На самом деле её волновала не перспектива сжечь курицу. Ей почему-то не очень нравился изучающий взгляд Антона. Где-то в глубине души она даже обиделась: "Будто не с человеком говорит, а подопытную мышку рассматривает". Она понимала, что не права, но пока поделать с собой ничего не могла.

Запечённый цыплёнок удался, это отметил и Антон, и явившийся в скором времени Степаныч. Верка смущалась, показывала кулинарную книгу, и божилась, что взялась за это дело вот буквально только что. Не считать же кулинарией разведение кипятком сухого концентрата с запахом от мяса? Но праздничный обед скоро закончился по той простой причине, что хозяйка и гости съели всё подчистую.

– Вот это мы дали, – Степаныч обозрел кучку костей, оставшуюся от бедного цыплёнка. – Самым бессовестным образом объели хозяйку. Непорядок.

– Я сейчас сбегаю, – предложил Антон.

– Да ладно тебе, – Вера побросала остатки в мусор и отправила тарелки в мойку. – Что я, работы себе не найду? Программисты сейчас в цене.

– Кстати, о работе. Я ведь тебе не просто так звонил, – Антон со значением взглянул на Степаныча, и тот – незаметно для Веры – подмигнул: мол, всё в порядке. – Ты же наверняка в курсе, что за герб у меня на корочках – служба безопасности Украины. И что программисты нам тоже нужны. Я связался с начальством, и мне дали добро. Дело только в твоём желании или нежелании с нами сотрудничать.

– Хакеров надо отлавливать, что ли? – хмыкнула Верка. – Так ведь я не по этой части, а по виртуалу.

– Я как раз о виртуале. Ты и сама знаешь, что виртуал сейчас по качеству сравним с реальностью, – Антон положил на стол свой верный мобильный – встроенная в него пара хитрых "глушилок" – одна от СБУ, а другая – от спецов местного филиала Братства, надёжно защищали от всех видов прослушки. – А законов, регулирующих воздействие виртуальной реальности на людей, у нас нет. Чем не лазейка для желающих напакостить?

– Слышь, Антон, ты не темни. Прямо говори – чего надо?

– Прямо – так прямо. Нам нужен человек, который поможет разобраться, что там не так в играх РЕОЛа. А в том, что там что-то не так, ты уже убедилась?

Вера покривилась. Это самое "не так" она очень хорошо почувствовала на своей шкурке, и от перспективы снова нырнуть в мир РЕОЛовских игр её слегка замутило.

– Думаешь, ты одна у них была на крючке? – тише добавил Антон. – Тебе повезло, ты с этого крючка сорвалась. Так помоги теперь остальным.

– Всю жизнь, блин, мечтала, – насупилась Верка.

– Вер, я не шучу. Судя по всему, мы имеем дело с серьёзной конторой, ничем не хуже СБУ. А по деньгам так и покруче раз в "дцать". Так вот: наши шефы забили тревогу. Намекают даже на угрозу государственной безопасности и подключение контрразведки к расследованию этого дела.

– Всё так плохо? – Вера имела представление о том, что такое контрразведка, и шутить ей уже не хотелось.

– К сожалению. Потому мы рады любой возможности хоть на полшага, но опередить противника... Ещё раз спрашиваю: ты поможешь?

– Ну, если не надо будет ни на кого доносы строчить...

– Тю, – Степаныч воспринял эту её фразу чуть ли не как личное оскорбление. – Тоже мне, нашла барабанную контору. Это не шестой отдел, не к ночи он будь помянут! Тебе сказано – нужен программист, значит, нужен программист!

– Степаныч, не заводись, – остановил его Антон.

– Ладно, я согласна, – Вера посмотрела на кучу грязной посуды в мойке. – Что дальше?

– А дальше мы едем в Киев. В Днепропетровске мы мало что сможем сделать. Нет спецоборудования.

– Ах, тут ещё и спецоборудование нужно, – ехидно улыбнулась Верка. Но тут же вспомнила свои "помрачения", и улыбаться перестала.

– Ты за квартиру не переживай, я присмотрю, – пообещал тренер. – Если вдруг что, сразу тебе наберу, не беспокойся.

А о чём было Вере беспокоиться? Дом – девятиэтажка ещё советской постройки. Квартирка доброго слова не стоила. Конура бетонная. Мебель дешёвая, доставшаяся от прежних хозяев. Самой ценной вещью здесь был компьютер, но уж кто-кто, а она хорошо знала, как превратить даже самый лучший комп в кучу неработающего железа.

Антон же беспокоился совсем о другом. Он сказал Вере, что ей повезло сорваться с РЕОЛовского крючка. Но, во-первых, он не был уверен, что она окончательно сорвалась, а не отступила на время, а во-вторых, он не сказал ей о том, какие неприятности могут из этого обстоятельства проистечь. Пугать не хотел. И хотя в Днепропетровске был филиал исследовательского центра Братства, для Веры будет лучше уехать в другой город. А в перспективе – вообще покинуть Украину. Там, куда ты попадешь, достать тебя будет намного сложнее. А желающие найтись, увы, могут. Причем весьма серьезные!

Степаныч хотел помочь Вере паковаться в дорогу, но девушка решила не брать с собой ничего, кроме одежды. Правда, Антон зачем-то настоял, чтобы она упаковала и свой комп, а на вопрос: "Нафига?" – ответил как записной разведчик. "Так надо". С горем пополам разобрали это чудо техники на составные части и погрузили в машину. Потом Антон заказал по телефону два билета на шестичасовый киевский экспресс и почти сразу увёз девушку на вокзал, хотя до поезда оставалось ещё полтора часа, а до самого вокзала от Леваневского не то, что доехать – доплюнуть можно. Степаныч с ними не поехал – на поезд не успеет посадить – через час тренировка, и остался коротать время в веркиной квартире, благо до зала тут было совсем близко. А как поезд тронется, уговорились созвониться.

Телика в доме Вера не держала, потому что у неё в компьютере был встроен TV-тюнер. От скуки тренер взял с полки первую попавшуюся книжку. Не самое характерное для Веры чтение – фантастический боевик, но время убить можно. А заодно проверить автора на профпригодность. То есть, хоть на поверхностное знание боевых искусств. Увы, книжка разочаровала. То есть, пока речь шла о стрельбе или примитивно поданной космической романтике, автор ещё "держал удар". А когда доходило до мордобоя, проигрывал по всем статьям. Степаныч от души посмеялся описанию драки главного героя – эдакий "Конан-варвар" космической эпохи противостоял сразу с четырем мастерам, находившимися на службе у главного негодяя. Никакому Конану без оружия, будь он хоть дважды варвар и трижды главный герой, не пережить боя с четырьмя мастерами. Ему и двух-то не уложить. Но и описываемые мастера тоже были «хороши» – только и делали, что орали и беспорядочно нападали на героя, зачем-то пытаясь переломать ему рёбра. На этом месте Степаныч не выдержал и закрыл книгу. И так ясно, что главный герой победил всех редисок, независимо от уровня подготовки и степени зловредности. «Понаписали же всякой хрени, – подумал он. – А молодёжь всё глотает. Только вот Верке то эта дрянь зачем? Она же не вчера в клуб пришла и знает цену реального боя». Пошарив взглядом по полке, Степаныч увидел рядом с еще несколькими книжками-боевиками учебники по программированию. «Может, игрушку по сюжету книги написать хотела. А может, и начала писать. Голова то у девки варит...»

Окна квартиры выходили на перекрёсток. Не слишком оживлённый, но шумный: старенькие разболтанные трамвайчики дребезжали на стрелках всеми запчастями. Припарковать здесь машину было проблематично – или зацепят, или пробку ненароком создашь. Степаныч это знал. К тому же, прямо под окном располагался грязный скверик. Оттого звук захлопнувшейся чуть не под самым окном дверцы показался Степанычу странным. "Интересно, какой мудила догадался припарковаться на газоне?" Он даже выглянул в окошко, и увидел тёмно-серую "Ауди" последней модели. Возмущённо крякнул: "Совсем оборзели, крутые..." – и вернулся к книжной полке. Его заинтересовал неприметный корешок, видневшийся из-за ярких обложек боевиков и книг по программированию. Он уже отодвинул пару книжек, когда в квартире заиграла "иерихонская труба" звонка.

– Кого там принесло? – буркнул Степаныч, задвигая книги обратно.

Заглянув в глазок – мало ли – он узрел двоих незнакомых молодых людей.

– Кто там? – спросил он.

– Днепрогаз, – представился один из гостей. – Проверяем показания счётчиков.

По городу иногда бывали случаи, когда под видом работников Днепрогаза или другой коммунальной службы в квартиру врывались бандиты. Буквально месяц назад в районе со звучным названием "Победа" случилось, теперь вся городская милиция на ушах, ловит банду. Степаныч был достаточно хорошим бойцом, чтобы не бояться хулиганья, и потому открыл со спокойной душой. Но гости, вопреки мрачным ожиданиям, честь честью прошли на кухню и сняли показания газового счётчика.

– Хозяйка-то где, Вера? – вдруг спросил один из них, тот, что представлялся из-за двери. – Вы её отец?

– Тренер, – несмотря на полную логичность вопроса, Степаныч подобрался – откуда это мастер Днепрогаза знает имя хозяйки квартиры? Во время ставшей уже легендарной Войны Инь (не смотря на то, что прошло всего-то ничего времени с момента ее завершения) ему пришлось погеройствовать, и враждебное отношение он "чуял задницей". Газовщик – или кто он там на самом деле – внешне не проявлял никаких признаков агрессии, но "внутренний зверь" боевой интуиции бывалого воина шевельнулся. Пока ещё слабо, словно потягиваясь после сна. Однако Степаныч привык доверять своему "сторожевому псу" подсознания и потому начал скрытно вводить организм в состояние боевого транса.

– А она что, уехала, что ли? – спросил газовщик. – А вас попросила за квартирой приглядывать? Если нет, может газовый кран перекроем и опечатаем? Чтобы к хозяйке никаких претензий не было на утечку там или еще что.

– Не возражаю, – Степаныч посторонился, пропуская второго, до сих пор не проронившего ни слова, к газовому крану.

– Надолго уехала-то? – продолжал расспрашивать первый.

– Да откуда мне знать? Поехала к каким-то родственникам. Ни куда, ни на сколько – не сказала, – тревожный "маячок" в душе продолжал подавать сигналы, и Степаныч осторожничал. – Всё?

– Ну, в общем, почти всё...

Только вколоченные до уровня рефлексов навыки позволили разминуться со смертью на доли секунды. Степаныч ушёл от одного удара, от второго... и только тогда чётко осознал, с какой нечеловеческой скоростью двигались эти двое. Тело скорее рассудка поняло, что с этими не справится даже мастер протхэквондо. Можно разве что с горем пополам уйти... Он сумел поймать на финте перекрывшего дорогу к двери молчуна и, буквально ввинтившись между ним и стеной коридора, на первой половине оборота врезал тому от души по правым почке и ахиллову сухожилию. После чего, используя инерцию отдачи от ударов для ускорения, перевел вращение в рывок к выходу. И уже буквально летя к спасительной входной двери, испугался. Потому что его догнало осознание того, что после его ударов противник не упал! Он, здоровый сорокалетний мужик, прошедший огонь и воду мастер боевых искусств, пропустив такой дуплет, валялся бы на полу, воя от боли. А этот, прямо как киборг какой-то, лишь покачнулся! Но еще больше Степаныч удивился бы, увидев то, что произошло потом – сразу после пропущенных ударов противник тут же прыгнул – спиной вперед!!! – вдогон Степанычу и еще в полете нанес рукой секущий удар назад. От которого Верин учитель, сумевший почувствовать это движение и инстинктивно закрыться от него скользящим блоком, все равно оступился и потому выскочить за спасительную дверь не успел. А следующего удара Степаныч ни почувствовать, ни увидеть уже не сумел. И последним, что он еще успел осознать, был вид стремительно надвигающегося пола...

– Мёртв?

– Нет. Он не тот, кто нам нужен, но начал подозревать, что мы не газовщики.

– Ищи след. Она не могла уйти далеко. А я пока попробую просканировать его мозг.

– Я уже нащупываю. Нить свежая, ещё тёплая. Но её саму я не вижу. С ней рядом кто-то, кто умеет закрываться.

В кармане лежавшего на полу Степаныча тоненько запел мобильный. Двое переглянулись, и один из них взял телефон в руки. Звонок сразу же прервался.

– Куда тянется нить? – спросил второй.

– На вокзал. И тот нас почувствовал. Поэтому сразу же и прекратил звонить. Надо ехать!

– Подожди минуту – я уже настроился на ментальный спектр этого мужика, благо он без сознания.

Сказавший это лжегазовщик, присев на корточки рядом с телом Степаныча, положил ему одну руку под затылок, а другую на лоб, закрыл глаза и замер. Спустя примерно минуту он встряхнулся, как сбрасывающая воду собака и шумно выдохнул. После чего встал и, направившись к двери, произнес:

– Вот теперь поехали. У меня есть четкий образ ее спутника. Похоже, он принадлежит к нашим врагам и, кроме того, является работником СБУ. Так что ситуация усложнилась. Надо по дороге доложить об этом Старшим.

Билеты на киевский экспресс стоили весьма прилично, но Антон явно ездил не за свой счёт. К такому выводу Верка пришла, когда службист не высадил ее на стоянке у вокзала, а проехал прямо на перрон и подогнал своего "железного коня" к въезду на пандус багажного вагона экспресса "Днепропетровск-Киев". Этот поезд был хорош как раз ещё и тем, что можно было сдать в багаж личный автомобиль. Но стоило это и вовсе не дешево.

– На душе у меня что-то неспокойно, – вдруг сказала Вера. – Ощущение такое, будто ищет нас кто-то.

Антон оглянулся. Из последних исследований, проведенных Братством, он знал, что кое-кто из геймеров к перечисленным и не перечисленным РЕОЛом возможностям, развивавшимся от их игр, получал "в нагрузку" ещё и обострённое ощущение Ткани Бытия. Не такое тонкое, как у Братьев Высшего Посвящения, конечно, но почуять опасность они могли. Потому к словам Веры отнёсся с пониманием. Тем более, что спустя буквально секунду и у него самого возникло ощущение взгляда. Что было уже совсем нехорошо, потому что он ведь накрыл их обоих "Покровом Богородицы", как называли в Братстве метод защиты от ментально-эмпатического сканирования. И раз это не помогло, то по их следу шли ищейки очень высокого класса.

– Это плохо, – сказал он вслух. – Значит, тебя засекли.

Вера вздрогнула от испуга. Она и подумать не могла, что интуиция, не раз помогавшая ей проходить игры "до упора", может оказаться полезной и в реальном мире. Точнее, она ждала иронии, а встретила полное понимание... "Выходит, не такая уж это и фигня, как я раньше думала? Ну, блин..." Антон тем временем набрал номер Степаныча. И тут же прервал звонок. А потом лихо сдал назад и на глазах изумленных проводников багажного вагона выполнил так называемый "полицейский разворот" и сразу же вырулил машину налево, к выезду в город.

– Уходим, – коротко пояснил он ситуацию. – Степаныча накрыли.

– То есть, как это – накрыли? – перепугалась Вера. – Кто накрыл?!! А ну колись, мент поганый!

– Охотники, – Антон пропустил «мента поганого» мимо ушей – не та обстановка, чтобы обижаться. – Которые, между прочим, наверняка за твоей головой приходили.

– Твою мать!!! А ну давай обратно!

– Погоди, – Антон снова набирал какой-то номер, левой рукой удерживая руль. Он как раз вывел машину на транспортную развязку у площади Островского, а там движение было – будь здоров. Только успевай реагировать. – Туда возвращаться нельзя, там наверняка маяк оставили. И Степаныча в качестве наживки, приманки для тебя! Он, по моим ощущениям, жив. Но только вернёшься – они и тебя накроют, только уже с летальным исходом... Самое лучшее, что ты можешь для него сейчас сделать – спастись сама. Я вызвоню сейчас кое кого и они займутся Степанычем... Да жив он, жив, не дрожи. Был бы мёртв, я бы знал. Мало того, что я чувствую, так я ему в мобилу на всякий случай сканер биоритмов воткнул. Так, на всякий случай. А нам сейчас главное из города выскочить.

Девушка процедила сквозь зубы что-то нецензурное, пытаясь скрыть свой страх. Как бы она ни ругалась с тренером – бывает, это жизнь. Но ей совсем не хотелось, чтобы его убили какие-то отморозки. Будь они хоть трижды охотники, как выразился Антон. Степаныч был из тех, кого ученики иногда охотнее чем родных отцов зовут «батей».

Верка зло зыркнула на него – в зеркало заднего обзора.

– Говоришь, за мной приходили? Хотела бы я знать, с какого перепугу я им сдалась, этим твоим охотникам. И почему, чёрт тебя подери, они наехали на сэнсэя?!!

– Не кричи, – вырулив наконец на проспект, Антон снова остановился: лавина машин по какой-то непонятной причине снова закупорила проезд, хотя особых препятствий впереди не наблюдалось. – Степаныч их уже не интересует. Остальное я тебе по дороге объясню. Сейчас самое главное ноги унести, это ты, надеюсь, понимаешь?.. Судя по виду и эмоциям, понимаешь. Тогда будь добра, помолчи, пока мы за город не выскочили. Хорошо?

Поток машин снова стронулся с места: плотину прорвало. И Антон, уже чувствуя приближавшихся охотников, аккуратно перестроился в левый ряд. В таком черепашьем темпе придётся ехать ещё долго. Одно хорошо: по их следам идут люди. Хотя и сильно модифицированные. А значит, есть шанс оторваться. А там – пусть пособники Предтеч ищут их в Киеве. Пока они поймут, что взяли ложный след, Вера уже будет в безопасности.

51. Москва, исследовательский центр Братства

«Фанат своего дела, – думал Воронов, оставив Павла в компании ребят-программистов. – Нелегко же приходится его близким, но тут уж ничего не поделаешь – характер!»

Характер у Зигзага и впрямь был не сахарный. Пока сам себе не поставит чёткую задачу, давать ему задания, или, того хуже, приказы было бессмысленно. Степану приходилось действовать тонко, не без хитрости, но результат всегда того стоил. Они сегодня вдвоём неплохо поработали. А теперь каждый пошёл в "свою епархию": Зигзаг – к компьютерам – искать, ломать и похищать, а Степан – обратно к себе в кабинет – обобщать, моделировать и делать выводы.

Немного убавив свет, Воронов поставил на комп "Музыку дождя". Она всегда помогала ему снять напряжение после напряженной работы. И сейчас это было просто необходимо. Чтобы оформить накопившиеся идеи в виде аналитической записки для Высшего Совета, нужна ясная голова... Темнота за окном, разбавленная синеватыми уличными фонарями и красными огоньками задних габаритных огней машин, послужила хорошим фоном для разлившихся по кабинету шороха дождевых капель и потрескивания дров в камине (одно из достоинств начальственного положения – возможность поставить в кабинете хорошую систему "долби сэрраунд студио"). Вскоре в эти звуки вплелась сперва едва слышная, а затем всё более различимая спокойная мелодия. Степан закрыл глаза, и просидел так минут семь, рассредоточив (именно так, рассредоточив, а не наоборот) внимание на музыке и растворив в ней сознание. Проверенная метода сработала: не успела отзвучать "Музыка дождя", а он уже чувствовал себя свежим и бодрым. Мысли потекли в привычном темпе, но теперь им не мешала накопившаяся за день усталость.

Степан редко использовал голосовой набор текста – как ни старались программеры всего мира создать полноценную систему такого рода, всё равно при диктовке компьютер делал пока многовато ошибок. Машина не совершенна – тонкостей души, выражаемых в интонации речи, она постичь пока не в силах. Что, впрочем, его лично только радовало. Побывав в самом эпицентре ВКК, он прекрасно помнил ту инфернальную жуть, которая накатила на всех, когда они осознали и ощутили, что машины уже не считают, а мыслят. И более того – чувствуют. Делая это совершенно не по-человечески – от чего было еще страшнее!. Потому сейчас он вывел на монитор стандартный интерфейс Word Macro, запустил следующий трек с «Музыкой моря» и бодро защёлкал клавишами. Занося в «напоминальник» проблемы, которые необходимо было решить в первую очередь:

Пункт 1. «Создать действенные методы преодоления игровой и интернет-зависимости».

Сопоставив материалы, собранные из источников в АйТу, а также проведя небольшую чат-конференцию, мы пришли к выводу, что игровая и интернет-зависимость уходят корнями в неустроенность и конфликтность общества. Из которых люди с ослабленной по той или иной причине психикой инстинктивно ищут выход. Если раньше таким выходом служили алкоголизм, наркомания и создание т. н. «андеграунда», то сейчас, с широким распространением компьютерной техники, протест против окружающего мира всё чаще выражается уходом в виртуал. Как подметил один из участников конференции, реальный мир для игроманов – и, боюсь, не только для них – является источником постоянного стресса. Отсюда такой пугающий рост по всему миру числа нервных расстройств и сердечно-сосудистых заболеваний. Отсюда же постоянные попытки убежать от этого стресса в мир, где человек хоть ненадолго может почувствовать себя свободным и счастливым. Но тем сильнее чувствуется дискомфорт после возвращения в реальный мир, и тем сильнее желание снова уйти с головой в «лучший мир» виртуальности.

Во время проведения чат-дискуссии обсуждались некоторые варианты решения этой проблемы. В частности, прозвучало такое предложение – постараться каким-либо образом внушить зависимым геймерам мысль о том, что реальный мир всё же интереснее нарисованного, хотя бы своей «настоящестью» – прошу прощения за точное, но корявое слово. Настоящие горы лучше нарисованных, даже если и проигрывают им с эстетической точки зрения. В настоящей реке можно искупаться по-настоящему, поймать настоящую рыбу и сварить из неё настоящую уху. Ничего этого компьютер дать не в состоянии. Только иллюзию. По крайней мере, пока что это так. Во-вторых, на форумах школьных учителей неоднократно в разных формах была высказана дельная мысль: четко и при этом не навязчиво, лучше всего на конкретных примерах пояснять детям в школе, что компьютер – всего лишь инструмент для выполнения тех или иных задач. Чтобы они поняли, что надо учиться владеть этим инструментом и относиться к нему соответствующе, иначе он будет владеть ими.

В-третьих, желательно подобные настроения встроить в наши игры. Неважно, прямо, или на сублиминальном уровне, но обязательно легально. Наши игры должны быть не только ступенькой к будущему, но и противоядием против образа мира, создаваемого Древними. Над этим уже работает группа в моём отделе, и, полагаю, образцы подобных воздействий будут представлены уже в самое ближайшее время.

Степан пробежал взглядом по строчкам, сделал кое-какие мелкие правки. И остановился. Чёткого разделения на пункты наверняка не получится, да оно и к лучшему.

– Бюрократия всесильна и бессмертна, как мафия, – с сарказмом проговорил он вслух, прикинув, сколько ещё пунктов придётся расписать. – Не стоит пачкать много бумаги, приятель. Пиши о деле, и только о деле.

И подобное незатейливое самовнушение сработало. Степан зажмурился, вслушиваясь в рокот волн, подчёркнутый узором басовых тонов музыки, и продолжил работу.

Итак, пункт 2 – обобщенный: «Использование АйТу и компьютерных игр для повышения общего духовного и образовательного уровня молодёжи».

Насчёт образовательного уровня – мы уже подключили к созданию сценариев наших игр группу учёных, прежде всего историков. Наши игры должны содержать только достоверную информацию, без завуалированных искажений картины мира, свойственных играм РЕОЛа. Что же до уровня духовного, то тут работы пока еще находятся в самом начале. Обездушивание общества, низведение человека с уровня дитя и сподвижника Божьего до уровня потребителя гамбургеров и "электората" достигло такого размаха, что духовное образование нужно фактически начинать с нуля. Я не сторонник религиозных уроков в школах, хотя бы потому, что люди всё ещё разъединены по принципу веры. Однако, есть универсальные принципы Божественного бытия, которые блестяще выразил Христос в Нагорной проповеди. И за две с лишним тысячи лет они своей актуальности не потеряли. Конечно, геймерам не нужно говорить о них "в лоб", но стоит создавать в играх такие ситуации, когда люди сами, интуитивно или логически, придут к тем же этическим выводам.

Пункт 3: «Постепенное разрушение стереотипов бинарной логики и внедрение стиля мышления на основе логики троичной».

Выделил в отдельный пункт, потому что, как мне кажется, внедрённая Древними в наш обиход двоичная логика завела человечество в тупик. Система «да» – «нет» практически никогда не отражает истину, которая, как всегда, находится «где-то между». Эта система порождает массу способов для введения в заблуждение и построения ложных логических цепочек. Взять, к примеру, суды. Ловкий адвокат обычно вынуждает свидетелей отвечать на свои вопросы односложно, «да» или «нет», но при этом строит их таким образом, что однозначно ответить нельзя. И выигрывает дело, даже если его подзащитный был пойман на месте преступления с поличным. Это лишь небольшой пример манипуляций, допускаемых бинарной системой. Точнее, создаётся оперативный простор для тех, кто владеет логической системой более высокого порядка.

Ещё известный старинный писатель-фантаст Иван Ефремов писал: «Выше билатеральной системы – триада». В семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века в СССР велись разработки компьютерных систем, построенных на троичной логике «да» – «ни да, ни нет» – «нет». Стоит ли говорить, что с подачи пособников Древних эти исследования были заморожены. Я дал задание своей группе найти всё, что осталось по тем разработкам. Сейчас, когда благодаря нашим усилиям стало вполне реально создать вычислительную систему на троичной логике, не опасаясь негативного воздействия со стороны Древних, упускать такую возможность мы не можем. Конечно, когда троичные компьютерные будут созданы, предстоит долгая и упорная борьба за их продвижение и запуск в серию. Сторонники бинарной логики, создавшие двоичный код и все современные вычислительные системы, вряд ли уступят хоть маленький сегмент рынка по хорошему – слишком уж многое поставлено на карту «да» – «нет» – фактически, вся индустрия и «железа», и софта.

Таким образом, если нам удастся в полной мере реализовать первые три пункта, перестанет казаться фантастикой пункт 4: «Создание предпосылок для построения ненасильственного общества сотрудничества».

Шторм, в который превратился мерный рокот моря, достиг своего апогея и снова опал. Степан оторвался от составления текста. Вот тут нужно было не просто сосредоточиться, а хорошенько поразмыслить. Он уже общался на форумах на тему ненасильственного, основанного на неконкурентных принципах развития общества, и убедился, как глубоко в человеческих душах укрепилось осознание необходимости насилия. Хуже того: ненасилие чаще всего воспринималось как утопия или сюжет для психиатра. Чего стоило вот это высказывание: "...Идешь, и любому по морде, а в ответ тишина. А я слышал про такое место. Там все ходят в смирительных рубашках, с завязанными рукавами. А ночью, под действием препаратов, оказываются в мире ВАШЕЙ МЕЧТЫ. Так претворите свою мечту в жизнь. Для этого достаточно рассказать ее любому психиатру". Для верности Воронов вывел на экран сохранённую страничку с этого форума. Да. Так и есть. Человек представлял себе мир ненасилия, где он «любому по морде», а в ответ «тишина». Другие приводили примеры из мира природы, где насилие цветёт и пахнет. Спор продолжался несколько месяцев. Кого-то удалось убедить, кого-то – нет. С другой стороны, сразу отбросить принцип насилия всё равно не получится. Пока будут в мире люди, способные убить или унизить себе подобного, нужны будут и другие люди. Способные остановить таких даже ценой своей жизни или пожизненной самоизоляции от общества, если, скажем, их вера запрещает самоубийство. Степан вспомнил читанный ещё в детстве фэнтезийный роман «Волкодав». Там главный герой в финале готов пожертвовать собой, чтобы его друзья могли спастись от преследователей в праведном мире, переросшем убийство человека человеком. Он и не пытается уйти в тот мир, понимая, что ему, убивавшему, там не место. Но вот эта готовность отдать жизнь, чтобы остановить зло, спасти добрых людей... Если бы толкиеновский Элронд нашёл в себе силы пожертвовать собой ради избавления мира от Кольца Всевластья, три тысячи лет спустя этот мир не пережил бы войну с новыми жертвами. И, хотя с «Властелином Колец» ещё разбираться и разбираться (одна «Тьма с Востока» чего стоит), как раз в плане решения этической проблемы убийства себе подобных Толкиен очень близко подошёл к истине. Подошёл... и остановился буквально на пороге. То ли не увидел, что там, за порогом, то ли, что вероятнее всего, принёс это решение в жертву сюжету, потому что иначе не получилась бы именно такая книга... Одно ясно: работа в этом направлении, как и в случае с духовным образованием, предстоит немалая. Хотя кое-что уже было сделано. Например, таким, увы, незаслуженно мало известным русским мыслителем, как Панарин, который описал модель развития государства и общества, основанную на дарении. Согласно его концепции православный человек, в отличие от полностью «экономического человека» Запада, способен на безрасчетное дарение не только близким, но и всему обществу, при условии, что он верит в идеалы этого общества. Если западному человеку более свойственны этика самоутверждения и мораль успеха, то православному присуще христианское чувство сострадательности. И именно такие этические принципы надо применить к решению глобальных проблем, а не «мораль успеха» и «разумный эгоизм» западной «протестантской этики». Панарин писал: «Всякая общественная деятельность, всякая кооперация людей наряду с процедурами эквивалентного обмена стоимости требует бескорыстно авансированного доверия, заранее не предусмотренной инициативы, спонтанных импульсов жизни, неукротимых, как сама природа. Словом – требует дара... И сам даритель в этой вселенной никогда не принимается как конечная инстанция или первичный владелец вещей. Он сам получил их в дар – от богов, от космоса, от вышестоящего лица, от собственных предков. Именно поэтому он, в свою очередь, обязывается к бескорыстному дарению, таков высший космический закон. Дар есть синоним обязательств, социальных и моральных. Чувство подлинного, экзистенциально переживаемого нами как внутренний человеческий долг обязательства возникает только в ответ на дар: все то, что подарили нам наши родители и предки, что подарено нам нашим детством, нашей родной землей, нашей культурой и историей. ... В нашем типе цивилизации нет и не может быть труда, производства, социальной активности вообще на принципах эквивалентного обмена стоимостями. Когда русский человек, питаемый энергией вдохновения, идущей от воли, верит в общественное устройство, он неизменно дает больше того, что предусмотрено „обменом“; когда же перестает верить – дает неизмеримо меньше, и вся социальная жизнь расстраивается, превращаясь в хаос. От падения в хаос Россию всегда спасал не закон – он сделать этого не в состоянии, – а вера, обеспечивающая спонтанность дарения на всех уровнях и во всех слоях общества». Сама попытка бесконечность неформального свести к формальному, представленному в исчерпывающе полных формулировках, гарантирующих «эквивалентность», разоблачена венским математиком К. Геделем в его теореме о принципиальной неполноте формализованных систем.