Текст книги "РЕОЛ. Реинкарнации Онлайн (СИ)"

Автор книги: Елена Горелик

Соавторы: Константин Утолин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)

"Мы многое смогли понять о том, что и как делают с людьми РЕОЛовские игры, – Воронов резонно счёл, что долгое сидение в кресле вредит здоровью, и теперь прохаживался по кабинету, одновременно слегка "качая" "прямой маятник". – Мы даже можем им кое-что противопоставить. Ребята сообщили, что бета-версия игры "Вторая мировая" будет готова через неделю, а прототипы двух новых фэнтезийных игр можно будет показать Одинову с Северцевым хоть сегодня вечером. Но мы ещё не знаем главного..."

Игры от РЕОЛа были многослойны. Причём, пресловутый сублиминальный уровень явно не был последним. За ним угадывалось что-то ещё. А всё вместе – вся эта структура, которую сумел почувствовать Воронов – казалось проглядывающей из тумана грандиозной конструкцией. Впрочем, если тут поработали Древние, то грандиозность замысла удивлять не должна. Предтечи никогда не разменивались на мелочи. Уловленные чутьём Степана очертания этой конструкции пугали. Даже в таком, нечётком и неполном виде. Но есть род страха, который не отталкивает, а завораживает человека. Этот мистический страх далеко не всеми людьми может быть понят на сознательном уровне. Но его подсознательную жуткую притягательность ощущают практически все. На том и строится расчёт, и особенно беззащитны перед ним подростки. Ну, а как же взрослые? У них-то своя голова на плечах, должны ведь понимать, куда лезут?

Степан вспомнил письмо, присланное на днях всё тем же Нафигатором. Он переслал свою форумную дискуссию с одним компьютерным фанатом. Тот явно относился к своему ноутбуку как к ребёнку – хотя, в комментариях Нафигатор отметил: клиент женат, двое сыновей. "Клиент" восторгался возможностями компа так, будто это и в самом деле было его детище. Нахваливал великолепный OLED-дисплей, WiMax-плату, TV-тюнер, прочие прибамбасы, рассказывал, сколько денег он выложил за это чудо. От такой суммы семья "клиента", надо полагать, пришла бы в куда больший восторг, чем бездушный набор микросхем в пластиково корпусе. Но это было не самое главное. "Клиент" до такой степени увлёкся, что предрекал для недалёкого будущего делегирование компьютеру мыслительных функций и памяти человека. Мол, зачем самим мозги напрягать, что-то учить, запоминать, если всё уже лежит в сети? Достаточно набрать несколько ключевых слов, и – оп-ля! – результат поиска на блюдечке. Степану понравился ответ Нафигатора:

"Оно, конечно, хорошо, когда компутер становится помощником человека. Но отдавать этой железяке то, что отличает нас от животного? Увольте. В человеке заложены и способности к общению на огромных расстояниях, и эмпатия, и необъятная память, и т. д. Отдавать всё это на откуп машине? Во-первых, у любой машины есть определённые аппаратные и программные ограничения, "потолок", выше которого не прыгнешь. Как бы высок он ни был, но он известен. А реальный потенциал мозга не известен никому. Во-вторых, наличие такого "протеза" несомненно будет тормозить природные способности, неважно, на какой стадии развития они у конкретного человека находятся. Ну, и наше любимое "в-третьих": тем, что создано человеком, рулить куда легче, чем самим человеком. Ведь творение не может быть совершеннее творца".

К этому ответу Степан от себя мог бы ещё добавить, что отказ от способности самостоятельно мыслить и помнить не только играет на руку Предтечам, но и приведёт в итоге к атрофированию мозга. "Не дай Бог реализовать такой сценарий, иначе придёт время, когда человек не сможет существовать отдельно от компьютера. Проще говоря, чудовище Франкенштейна сожрёт своего создателя. Детки, изначально лишённые живой души, чаще всего так и поступают со своими родителями, Значит... Значит, в наших проектах нужно всеми доступными способами объяснять людям, что компьютер – это, как говорил Иван Ефремов, "дура, отличающаяся чудовищной способностью к счёту". Верно сказал тот учитель с форума – инструмент вроде отвёртки. Не будет же нормальный человек испытывать тёплые чувства к отвёртке, какой бы она не была высокотехнологичной. Предтечи же кровно заинтересованы в развитии и укреплении привязанности человека к компьютеру".

Образное мышление тут же отозвалось фейерверком картинок. Не таких продолжительных и подробных, как прежде, но не менее ярких. Сотни лиц, освещённых неживым светом мониторов, вмонтированных прямо в лицевые щитки шлемов их вирткомбов. Сотни глаз, неотрывно следящих за разворачивающимся игровым действом. Сотни молодых душ, которые неосознанно, но неотвратимо затягиваются ...куда? Уж наверняка не в "родные" компьютеры... Степан понял: ещё немного, и в нём проснётся ненависть. Этого нельзя было допускать, но что-то тёмное всё-таки зашевелилось, выползло из самого дальнего уголка его души. Загнав это "что-то" обратно, Степан решил сделать небольшой перерыв.

"Где-то я слышал выражение: в каждом из нас есть тьма, – подумал он, мысленно поставив барьер между ощущениями и логикой. – Но если бы в каждом из нас не было света, жизнь потеряла бы всякий смысл".

Работа работой, а после такой встряски нужна разрядка. Степан поставил свой любимый диск – вальсы Штрауса. И почти сразу компьютер оборвал трек, разразившись сигналом вызова. Северцев. Решил воспользоваться системой внутренней видеосвязи.

– Ну, как? – спросила его "головящая голова" на экране. – Мне уже можно заскочить за результатами?

– Я ещё не оформлял их в виде готового документа, – ответил Воронов, придвинув к себе новенькую сенсорную клавиатуру. – Если хотите, через час...

– Да нет, с этим погоди. Тут гостей из-за океана нужно встретить.

– Пол?

– Да, он сработал на высшем уровне. Так что готовь рабочие места, – Ярослав улыбнулся. – К нам едет подкрепление в лице двух особо вредных для РЕОЛа хакеров.

– Сразу двух? – с иронией проговорил Степан. – Что ж, это просто замечательно. А Сергей Алексеевич...

– Уже в курсе.

– Едет с нами?

– Скорее, это мы едем с ним, – Северцев посмотрел куда-то в сторону. – В общем, я к тебе сам сейчас заскочу. Заодно по дороге в аэропорт обсудим одну возникшую у меня мыслишку и то, что твоя голова надумала.

Степан кивнул и отключил видеосвязь. Компьютер тут же снова заиграл Штрауса, почему-то перескочив на следующий трек, но Воронов не обратил на это внимание. Он ещё не мог точно сказать, что за новая мысль пришла в голову Ярославу, но уловил её, так сказать, "общие очертания". "Что ж, если я прав, то стоящие мысли действительно приходят к умным людям одновременно. Приятно считать себя умным человеком, – не без улыбки подумал Степан, выключая своё электронное хозяйство. – А было бы неплохо. Совсем неплохо..."

57. Москва, исследовательский центр Братства.

Не слишком удачная, но всё же кое-как налаженная жизнь вдруг закончилась. И началось чёрт знает что. Он угодил в какие-то крутые разборки между малопонятными жутковатыми молодчиками, но в итоге остался жив. Теперь вроде как остаётся только плыть по течению? Это Хич умел. Можно даже сказать, умел хорошо. Но его до дрожащих коленок пугали и те, кто собирался его убить, и те, кто его от них избавил. Они попросту не были людьми в привычном смысле этого слова. Самое поганое состояло в том, что один из его спасителей, который представился как Пол, явно видел его страх. И смотрел, как старый, умудрённый опытом учитель на первоклассника, хотя, разница в их возрасте была невелика. Хич прекрасно понимал, что в этом случае бояться нечего, но не мог себя пересилить.

Старичок профессор – совсем другое дело. Он тоже вёл себя – явно по старой привычке – как учитель с учеником, но в нём не чувствовалось того не совсем человеческого "нечто", от которого у Хича дрожали коленки. Пока фэбээровец с таинственным Полом куда-то ездили, профессор успел мягкими расспросами вызнать всё существенное о его жизни, и при этом завоевать его доверие. Скорее всего, именно тем отеческим отношением, которое отличает истинного наставника. Старик мог часами листать альбомы с фотографиями своих выпускников, причём, помнил имена студентов, которые сейчас сами были профессорами, кто как учился, у кого какой был характер, забавные случаи сорокалетней давности, и так далее. А заметив разницу в отношении Хича к двум членам Братства и к нему самому, лишь тонко улыбнулся. "Не пугайтесь, молодой человек, – сказал старик. – Мои друзья гораздо сильнее любого из людей, но это сила,– защита слабых. То есть, нас с вами".

Хич тогда ничего не ответил. Но уже в аэропорту, куда Мак'Интайр, не дожидаясь возвращения своих знакомых, повёз Хича, тот рискнул задать волновавший его вопрос. В дорогом костюме и новеньких ботинках, вынужденный придерживаться манер студента-отличника, да ещё посреди заполненного людьми зала ожидания, он чувствовал себя не в своей тарелке, и нервничал.

– Профессор, – тихонечко заговорил он, понимая, что в такой толпе нужно соблюдать осторожность: Пол ведь предупреждал. – Можно спросить?

– Пожалуйста, – так же негромко ответил профессор.

– Я вот эти пару дней кое-что обдумал... В общем, если есть сила, которая призвана защищать слабых, то где гарантия, что однажды она не потребует от них беспрекословного подчинения?

– Ах, вот вы чего на самом деле боитесь, – старик широко улыбнулся. – На этот счёт стоит беспокоиться, когда такая сила дана людям, может быть и наделённым сильной волей, но обделённым сильной душой. Если человек делает доброе дело прежде всего с расчетом на благодарность, грош цена его доброте.

– А Ваши друзья сплошь имеют сильную душу и живут по этому принципу? – ещё тише спросил Хич.

– Безусловно.

– Но ведь... всё в мире имеет свою цену, – бедный хакер был поражён, что называется, в самое сердце. – Меня всегда так учили.

– Разумеется, – кивнул Мак'Интайр. – Вас, к примеру, учили, какова цена отнятой жизни?

– Ну... конечно, уголовная ответственность, и такое прочее...

– Уголовный кодекс – это свод наказаний за то или иное преступление, – улыбка профессора стала немного грустной. – Иными словами, веди себя хорошо. Бойся преступить закон. Как вы считаете, можно ли стать порядочным человеком из-под палки?

– Навряд ли, – Хич понял, о чём говорил профессор. Об истинной порядочности, которой лишено подавляющее большинство его знакомых. И – к сожалению – даже он сам.

– Именно. Боязнь наказания лишь загоняет негативные качества вглубь, но не искореняет их. Стоит исчезнуть страху, как они берут своё. А затем человек, совершивший ...м-м-м ...не совсем хорошее дело, желая избежать возможного наказания, отыскивает себе оправдания. Что вы сами себе говорили, к примеру, взламывая пин-код краденой карточки, молодой человек? – профессор позволил себе ироничную нотку.

– Что было, то прошло, – Хич показал в улыбке два ряда крепких белых зубов. – Не будем об этом.

– Хорошо, не буду переходить на личности, – заметив два свободных места, профессор пригласил своего спутника присесть. Хич подхватил свой "дипломат" с документами (разумеется, на другое имя) и какими-то бумагами (их положил туда профессор, дабы Хич больше соответствовал легенде командированного в Москву студента-инфотеховца), и поспешил за ним. – Вам удобно?.. Что ж, это аэропорт, а не гостиная... Итак, молодой человек, на чём мы остановились? Кажется, на самооправдании. Очень многие из моих и ваших знакомых, совершив что-то противозаконное, ищут причину, которая оправдала бы их действия. И, как правило, находят. А теперь представьте человека, способного вынести себе по-настоящему справедливый приговор. Такой человек вряд ли станет использовать свою силу во вред тем, кого защищает.

– Так ведь это уже святой, – хмыкнул Хич.

– Ну, святой – это слишком высоко и, возможно, уже далековато от обычного человека, а мои знакомые всё же пока еще больше люди, – профессор поднял палец вверх. – Так что их вернее охарактеризовать как живущих по иным, более глубоким, нежели гражданский или уголовный кодекс, законам.

– Ого! – о таком Хич слышал разве что в детстве, когда ходил с родителями в церковь по воскресеньям. – Я и не думал, что это в жизни вообще может быть. С нашими-то порядками.

– Не думали или не верили? – профессор не удержался от соблазна задать риторический вопрос. Сидящий рядом с ним цветной молодой человек, выросший в трущобах, всё же отличался от типичных представителей Гарлема – этого бесперебойного поставщика рэперов и уличных бандитов, баскетболистов и легкоатлетов. Хич был сложнее большинства тех, с кем рос рядом, хотя и тщательно это маскировал. Впрочем, для хорошей игры в баскетбол или создания собственной рэп-медиаимперии тоже надо быть человеком не глупым. Хотя, конечно, чернокожих мальчишек в Гарлеме или Бронске пруд пруди, а известных рэперов и баскетболистов – единицы.

– Не верил, – честно ответил Хич, лишний раз подтверждая догадку профессора о том, что и он относится к числу способных мыслить нестандартно. – Когда каждый день видишь обратное тому, чему учит Библия, поневоле перестанешь верить.

– Что ж, тогда спешу вас обрадовать, – Мак'Интайр посмотрел на него со стариковской лукавой иронией. – Вскоре вам предстоит увидеть то, что перевернёт ваши прежние представления о мире... О, не беспокойтесь, молодой человек, – заметив, как Хич встревожено оглянулся, профессор поспешил его успокоить. – Если бы я не был уверен в нашей безопасности, то не стал бы поддерживать наш с вами разговор в таком ключе.

С этими словами старик вынул из кармана обычный смартфон бизнес-класса. Ничего особенного, но Хич знал: если постараться, в этот агрегат можно насовать кучу самых разных "сюрпризов" – от микропередатчика, "сливающего" конфиденциальную информацию своему хозяину, до "глушилки". Плюс, как у любого смарта, возможность загрузки большого количества самого разного программного обеспечения. И Хич успокоился. Судя по всему, друзья профессора были крутыми парнями не только по зубодробительной части. Кажется, это была большая и мощная тайная организация с какими-то пока не очень еще Хичу непонятными, не смотря на рассказы профессора, целями. А он не любил неопределённости.

– Вы меня верно поняли, молодой человек, – старик спрятал смарт во внутренний карман и сомкнул пальцы на костяном набалдашнике старинной трости. – Я не телепат, но знаю, о чём вы подумали. Смею вас заверить, ваши неприятности закончились. Им на смену придёт нелёгкий труд. Но, прежде всего, советую хорошенько запомнить – вам придётся поработать над собой.

– Я вроде бы неплох и такой, какой есть, – Хич пожал плечами.

– Для этого мира, молодой человек. А он, увы, несовершенен, – профессор бросил взгляд на табло, где только что высветилась информация о московском рейсе. – Если вы, осознавая несовершенство мира, желаете этот прискорбный недостаток исправить, начинать придётся с самого себя. Готовы?

– Честно говоря, не очень...

– Но хотя бы есть такое желание?

– Ну... В общем, надо ведь что-то делать, иначе по уши увязнем в собственном дерь... Ой, простите, профессор, я не то хотел сказать.

– Нет, мой друг, я понял вас, и не осуждаю. Жалею лишь о том, что не могу заняться вашим образованием. Пять классов – это не то, чего вы достойны.

– Спасибо, – Хич почему-то смутился. – Но мы ведь ещё увидимся?

– Надеюсь, – усмехнулся профессор. – Хотя, раздавать подобные обещания в моём возрасте уже несколько опрометчиво.

Хич собрался было ответить, что старик рано себя хоронит, когда заметил приближавшихся к ним тех двоих красавцев, которые вытащили его из манхэттенской передряги. С ними был длинноволосый слегка небритый субъект со стильной дорожной сумкой на плече и в прикиде слегка отвязном, но при этом явно дорогом. Эдакий типичный "яппи" из числа тех, кто считает, что задача их жизни – сделать свой первый миллиард обязательно до тридцати. Все трое при этом, не смотря на весь свой внешний лоск, выглядели немного помятыми, как после долгой дороги.

– Рад снова вас видеть, профессор, – первым подошёл Пол и пожал старику руку. – Как ваш подопечный?

От его взгляда Хичу стало не по себе, и хакер на всякий случай решил притвориться глухонемым.

– Замечательный молодой человек, – заверил Пола Мак'Интайр. – Буквально только что я выразил сожаление, что не смогу заняться его образованием. Надеюсь, вы сможете сделать это за меня.

– Сделаю всё возможное, профессор.

– Мы только что из Сент-Луиса, – агент Кирби взглянул на часы. – Ваш рейс ещё не объявляли?

– Сейчас объявят, – сказал Пол. – Не беспокойтесь, Рон, по моим ощущениям, всё будет в порядке... А вот и регистрацию объявили, – добавил он, прослушав сообщение диспетчера.

– Что ж, будем прощаться, – профессор встал. Следом за ним встал и Хич. – Удачи вам, молодой человек, – сказал ему старик. – Может, ещё и увидимся.

– Я бы помолился за вас, если бы вспомнил что-нибудь кроме "Pater Noster", – признался Хич. Ему вдруг стало больно и грустно от того, что приходится расставаться с человеком, сумевшим стать ему по настоящему близким.

– Достаточно вашего доброго слова, мой молодой друг, – в голосе профессора послышалась та же грусть. Уходил в большой мир ещё один его ученик, и неважно, что весь "курс обучения" занял чуть больше двух дней.

Об этом Хич и думал всю дорогу, под мерное гудение самолётных двигателей и сонное посапывание соседа – того самого небритого парня, которого притащил с собой Пол. Этот как вырубился сразу после взлёта, так и не просыпался до самой Москвы. С Полом у Хича не было никакого желания откровенничать, как с профессором, особенно в присутствии нескольких сотен пассажиров. Так молча и долетели. К слову, когда Хич узнал конечный пункт их поездки, то был шокирован до предела. Ведь Россия всю сознательную жизнь казалась ему дикой, вечно заснеженной страной, населённой полуграмотными варварами, которых хлебом не корми, дай только кого-нибудь завоевать и поработить. Однако профессор, беззлобно высмеяв его заблуждения, посоветовал больше полагаться на собственную голову. Хич не имел никаких оснований не доверять профессору, но мандраж всё-таки имел место.

В аэропорту их встречали трое мужчин – один уже в возрасте, один средних лет, и один совсем молодой. Перекинувшись с Полом парой фраз по-русски, они перешли на английский. Как понял Хич, из вежливости к гостям, русским языком не владевшим.

– Мистер О'Харвей, мистер Данхилл, – старший пожал руку растерянному "хиппи". Потом – не менее растерянному Хичу. – Рады видеть вас на российской земле.

– Очень приятно, – проворчал небритый "мистер" О'Харвей. – С кем имею честь беседовать?

– Сергей Одинов, Ярослав Северцев, Степан Воронов, – старший из встречавших представился сам и представил троих своих спутников. – В ближайшие несколько месяцев нам с вами предстоит работать вместе. Желаете получить более подробную информацию? Нас ждут в исследовательском центре.

Хич был ошарашен. То есть, теперь-то он предполагал, что окажется в кочевом стойбище, но ТАКОГО увидеть не надеялся стопроцентно. Какие помещения, какое оборудование! И люди. Серьёзные, несуетливые, доброжелательные. Совершенно не то, что рассчитывал увидеть при первом упоминании о Москве. Из необычного – хотя, впоследствии понятого – была лишь проверка на входе. Все, в том числе и трое русских, встречавших их в аэропорту, прошли не только между стоек металлодетекторов, но и еще через пару устройств, назначение которых Хич по внешнему виду понять не смог. Потом они шагали к лифту под "рентгеновскими" взглядами троих молодых людей, про которых, не смотря на отлично сидящие на них костюмы, чутье что Хича, что Ли говорило одно – в качестве противников это были люди крайне опасные. "Хорошая контора, – подумал Хич, когда седой русский привёл всю компанию в просторное помещение с компьютерами последнего поколения. – А что? Совсем даже неплохое место работы. Его небритый соотечественник, если судить по физиономии, не разделял такого оптимизма. Пока русские о чём-то разговаривали между собой, О'Харвей смерил Хича мрачным взглядом, и буркнул:

– Чему радуешься, приятель? Попал из одной переделки в другую, и уже улыбка до ушей.

– А я не вижу ничего такого, чего стоило бы бояться, – ответил Хич. – Или за тобой давно эти чёртовы терминаторы не гонялись?

– Ну, ну, – О'Харвей криво усмехнулся. – Раз так, то можно и на русские спецслужбы поишачить.

"Чем они хуже прочих?" – мог бы спросить Хич, но именно в этот момент гостеприимные хозяева закончили своё совещание. Несмотря на то, что двое – старик и мистер Пол тут же ушли, ощущение крепостной стены, воздвигшейся между гостями и внешним миром, только усилилось, и Хич поёжился. Может, прав его товарищ по несчастью? Какова бы ни была сила, она всегда пугает. Особенно когда она намного-намного больше твоей.

– Джентльмены, – к ним обратился молодой русский. Кажется, Воронофф, если Хич верно расслышал его фамилию. – Располагайтесь по удобнее. Если желаете, я заварю кофе. Беседа у нас с вами будет долгой и обстоятельной. Обстановка не располагает к шуткам, потому прошу отнестись ко всему, что я скажу, с полной серьёзностью.

– Ну, это очень сильно зависит от того, что именно мы услышим, – О'Харвей скрестил руки на груди. Свой верный ноутбук он из рюкзака так и не вынул. Опасался. Скорее всего, действительно считал своих спасителей сотрудниками российских спецслужб.

– Тогда слушайте, мистер О'Харвей...

Русские – сумасшедшие.

Ли давно был в курсе этого факта. Сосед, некогда служивший в Югославии, рассказывал о своих впечатлениях от русских из миротворческого контингента. "Crazy". Так он называл тех парней. Видимо, было за что. Теперь Ли убедился в его стопроцентной правоте.

Ему, выросшему на принципах рационального мира, услышанное в сознание не укаладывалось. Сказки "Тысячи и одной ночи", да и только. Какой-то мировой заговор, какие-то охотники. Ли уже собирался вставить пару скептических замечаний, но вовремя вспомнил свои изыскания и наблюдения. Всё, абсолютно всё, чему он стал свидетелем в последнее время, говорило о том, что этот чёртов русскоий мог быть и прав. Принцип Оккама был на его стороне. А когда речь пошла про зомбирование через игры, Ли встрепенулся – потому что сам также пришел к сходным выводам. И собственное странное поведение, и результаты дизассемблирования программных кодов РЕОЛовских игр, и странная смерть Патрика, и сетевые похождения, и похождения в реале... Одним словом, похоже, русский был прав: к этому следует отнестись предельно серьёзно.

– И, наконец, – тем временем мистер Воронофф подвёл свою лекцию к логическому завершению, – я должен сказать, что сейчас важен каждый день. Каждый час, каждый миг. Каждый лишний расшифрованный килобайт. Вам невероятно повезло, что вы, прикоснувшись к тайнам РЕОЛа глубже многих других, все еще живы. Но представьте себе тысячи подростков по всему миру, отравляемых этими играми. Представьте, как эти подростки, получившие отравленный дар, через десять-двенадцать лет возьмут в свои руки всё. Политику, финансы, армию, культуру, медицину... – русский смотрел не на собеседников, а куда-то в стену, словно видел за этой стеной то, о чём говорил. – Чьи указания или прямые приказы они будут исполнять? Во имя чего станут жить? И как станут повелевать жить другим? Нет, разумеется, с идеологической точки зрения всё будет просто идеально. Гораздо идеальнее, чем, к примеру, в вашей стране.

– Моя страна не права, но это моя страна. Не помню, кто сказал, но сказано неплохо, – проговорил Ли. Сейчас, после всего пережитого, особенно остро ощущалась горечь этих слов.

– Хорошо, не будем конкретизировать, – русский включил компьютер. – Такое безобразие творится везде, где-то больше, где-то меньше. Но это всегда обман. Ширма. Подковёрная возня – по Черчиллю. Думаете, вы не в состоянии что-то сделать? Ошибаетесь, джентльмены. Именно вы и можете, иначе за вами не шла бы охота.

– Вот об этом я не подумал, – хмыкнул Хич. Он с почти мальчишеским любопытством наблюдал за загрузкой системы и прикладных программ на компьютере. – Эй, приятель, так значит, мы и вправду подобрались к чьему-то мягкому брюху?

– А ты об этом только сейчас догадался, или когда они тебя мочить пришли? – насмешливо поинтересовался Ли.

– Ну, я же не такой умный, как ты, – широко улыбнулся Хич.

– Брэк, парни, – остановил их русский. – Что я, зря тут два часа распинался? Вы здесь не для того, чтобы выяснять отношения.

– От нас требуется делать именно то, за что нас чуть не убили? – Ли подался вперёд. Смертельно хотелось закурить. Или выпить пару литров кофе. Или, на худой конец, нюхнуть какой-нибудь дури. А потом проснуться с дикой головной болью, но в настоящем мире, а не в этом сюре. Забыть про погони, скитания, сумасшедших русских с их совершенно безумными идеями. Выпить таблетку прозака и отправиться на работу. Как прежде...

Но как прежде не будет. Уже не будет. Ни-ког-да.

– Да, – русский подтвердил его подозрения. Будь он проклят. – Я чувствую ваше желание вернуться к прежней жизни. Я вас понимаю, парни. Но возврата не будет. Я не Морфеус и у меня в кармане нет коробочки с красной и синей таблетками. А те, кому вы, сами того не подозревая, перешли дорогу, приговорили вас к смерти. Пока у них будут шансы реализовать свой план, вы будете ходить под топором. Значит, ваш единственный шанс выжить – работать вместе с нами. Разрушить их план. Тогда вы перестанете их интересовать... Убедительно?

– А потом они замочат нас из мести, – хмыкнул Хич. – Невесёлая перспективка.

– Не уверен, – неожиданно для самого себя сказал Ли.

– Вы правы, – кивнул русский. – Этим господам чужды человеческие чувства. В частности, месть. Они действуют только по законам целесообразности. Поэтому... Я уже озвучил единственный достойный для вас выход. Я не лишаю вас выбора. Вы можете хоть сейчас выйти на улицу и помахать нам ручкой. Но для вас это означает перспективу скорой смерти. А для нас – массу неприятностей и потерянное время. Кроме того, нам придется кое-что в ваших мозгах стереть. Мы рисковать не можем.

– А вы ведь тоже рациональны до спинного мозга, мистер, – заметил Ли.

– С кем поведёшься... – русский пожал плечами. – Ваш выбор?

– Вы его и без нас знаете, – Ли наконец почувствовал пустоту в желудке: в последний раз ел ещё в аэропорту Сент-Луиса. Да и что это была за еда? Гамбургер и стакан кока-колы.

– Да нет проблем, остаёмся, – поддержал Хич. – Если, конечно, мы договоримся о цене.

– Интересно, юноша, а не выкатить ли нам счет за ваше спасение? И поторговаться – может вы нам еще и должны останетесь? – сказал русский, что-то отщёлкав на клавиатуре. Хич счел за благо промолчать.

– Ладно, ладно, не напрягайтесь так. Но и не надо считать нас дойной коровой. Да, вы оба нужны нам – мы этого и не скрываем. Но и мы нужны вам не меньше. Так что, как говорил герой одного нашего старого мультфильма: "Ребята, давайте жить дружно". Ну а условия для жизни, поверьте, у вас будут весьма не плохими – по крайней мере, по тем меркам, на которые вы оба в своем нынешнем статусе могли рассчитывать у себя на родине. А уж для вас, мистер Данхилл, точно намного лучше, чем те, что были. Ну да, как у нас говорят, "соловья баснями не кормят", а вы с дороги. Так что перед тем, как вам покажут ваше новое жилье, можете перекусить.

Глава 12.

Затишье перед бурей

58. Украина. Дергачи, Харьковская область, офис одной из фирм Братства.

Антон даже не стал заезжать в город, проскочив по Окружной. Хотя, Харьков считался спокойным городом, но иногда и здесь происходили неприятные вещи. Местные Братья сообщали, что в последнее время участились случаи проявления охотников. Пока ни на кого конкретно не напали, но Видящие Братья отмечали связанные с ними возмущения в «потоке событий». Рисковать не стоило. И поэтому, оставив сиявший огнями ночной Харьков по правую руку, Антон направил машину прямиком на Дергачи.

Некогда захолустный райцентр давно уже превратился в "спальный район" Харькова, хоть и сохранил номинальную административную самостоятельность от соседа-мегаполиса. Он и выглядел каким-то сонным: здесь днём, и ночью было непривычно тихо. Оживление появлялось утром и вечером (время "с работы" и "на работу"), да бабушки волокли с базара солидных размеров "кравчучки"... Здание, к которому подъехал Антон, не принадлежало ни СБУ, ни МВД, ни какой-либо другой "конторе". Здесь когда-то располагался "почтовый ящик", расцвет которого пришёлся на советские времена. Затем "ящик" тихо скончался от хронического безденежья. Оборудование разворовали, помещение стояло бесхозным и разрушалось, пока не нашёлся новый хозяин. Сейчас здание занимала большая фирма – связанная с Братством. Род деятельности фирмы остался для Веры загадкой, да она этим не очень-то интересовалась. Её волновало только одно: что с ней здесь будут делать. Честно сказать, ничего хорошего – для себя – она не ждала.

Антон привёл мрачную, хмуро молчавшую Веру в какую-то подвальную комнатку, неожиданно имевшую изнутри вполне жилой вид.

– Располагайся, – сказал он, включив свет. – Квадратных метров тут не очень много, но переночевать тебе хватит... Холодильник в соседней комнате. Если хочешь перекусить...

– Спасибо, я не голодная, – буркнула Верка, бросив сумку на стул поверх кучки ярких журналов и плюхаясь на старенький, но еще вполне крепкий диванчик.

– Ну, тогда спокойной ночи, – Антон знал, что девушке не от чего радоваться, но её постоянное плохое настроение начинало вызывать беспокойство. Особенно с учётом малоприятных последствий расщепления личности. – Ничего не бойся. Здесь хорошая система защиты.

Верка хмыкнула. "Хорошая система защиты" в её понимании означала "хрен убежишь". Она, правда, и не собиралась отсюда бегать, но намёк – или то, что она за намёк приняла – ей не понравился. Что, впрочем, совсем не помешало ей завалиться, не раздеваясь, на диван и почти мгновенно уснуть.

...Бессонная ночь уже давно не была для Антона чем-то особенным. Имея за плечами соответствующую подготовку, он мог спокойно не спать несколько суток подряд. "Напрягала" его вовсе не перспектива провести за рулём ещё сорок восемь часов. Он ведь не из-за гипотетической встречи с охотниками не заехал в Харьков. Ему на мобилку пришла СМСка, сигнал тревоги: дом с конспиративной квартирой, где предполагалось разместить Веру, попал под наблюдение. Не факт, что это стопроцентно была работа охотников. Может, милиция следит за потенциальным «клиентом», может, банда домушников выискивает квартиру-жертву. Может, ревнивая жена организовала слежку за своим благоверным. Но предполагать надо было худшее. Слишком много неопределённостей и потому рисковать нельзя. Да и тонкие ощущения свидетельствовали скорее о том, что квартиру вычислили ставленники Предтеч. А если это охотники , то значит они уже убедились, что в Киев Вера с ее сопровождающим (а что они смогли его вычислить, Антон практически не сомневался) не поехали, и все их усилия будут теперь сосредоточены на их поиске в других местах. Учитывая же довольно сильные на Украине позиции Предтеч и их пособников от политики, а также паранормальные способности охотников , их, а вернее Веру, могут обнаружить уже довольно скоро.