Текст книги "Ряд случайных чисел [СИ]"

Автор книги: Елена Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– В чем дело… – скривился Квали. – Если ты его поднимал – и сам бы мог сообразить. Он на-фэйери, но он же теперь и ле Скайн. Но от того, что он теперь ле Скайн, он не перестал быть на-фэйери, понимаешь? Вот Перворожденные теперь и обдумывают – может он остаться на Троне, или нет. А вот если я женюсь, они и думать не будут: его долой, а меня на Трон – бумц! И зафигом мне такое счастье? Я и Большим-то не хотел. Если бы не Лаймон… Извини…

– Ничего… – но веселье сразу ушло из глаз Дона, а рука потянулась к груди. – Я понял. Действительно, выбор паскудный. А когда свадьба?

– Да свадьба-то нескоро, – махнул рукой Квали. – Сначала смотрины, потом помолвка, через месяц где-то, потом договора, а свадьба через год-полтора, не раньше. А разница? Перворожденные так быстро ничего не решат, они года три думать будут. Они ж… Да я же рассказывал…

– Тогда, племяш, слушай мою команду: отста-вить! Кончай хандрить, я подумаю, что можно сделать. А пока не заморачивайся. «Все мы колосья его под серпом его.» Вот грохнут нас всех в очередном рейде, и не будет у нас никаких проблем! – оптимистично закончил он.

– Тьфу на тебя! Утешил! – укоризненно посмотрел на него Квали, вздохнул, хотел что-то добавить, но только покачал головой и прошел в предбанник. Донни потянулся, с удовольствием втянул носом пахнущий дымом воздух. А хорошо! Очень! Как странно, что никто не понимает, как это здорово – просто быть. Расстраиваются из-за всякой ерунды, переживают из-за сущей чуши вместо того, чтобы радоваться уже тому, что они живые, теплые, уже тому, что… могут переживать и расстраиваться! Он помнил, как Лья лелеяла свою хандру на взморье. Неужели для того, чтобы так остро почувствовать радость бытия, радость быть живым – надо умереть? Смешно, прямо рекламный слоган: «Только не-живые могут почувствовать радость жизни!» Да уж, это как раз рекламировать не надо, и так от желающих отбою нет! Идиоты! Вечной жизни им хочется! Если ты дурак, так от поднятия ничего не изменится. Ну, станешь ты вечным дураком – и что? И долгая жизнь не спасет: если дурака учить, он не станет умным, он просто будет много знать, давно известная истина. Вообще-то удивительно, почему так получается – то, за что один готов отдать все, даже жизнь, достается совершенно другому, который этого никогда не хотел. И в результате несчастны оба, и хорошо, если только они. Вот Найджел, как Дону удалось узнать, просто мечтает стать вампиром, правда, абсолютно не представляя себе, что это такое. А вместо этого вампиром стал Дэрон. А у Большого из-за этого жизнь трещит… Бардак, короче! Он хмыкнул и закрыл за собой дверь.

Внизу на скамейке Роган травил байки из студенческой жизни магов. Дон, лежа наверху, на полке, слушал краем уха. После трех кружек вина его разморило, а горячий воздух прогрел тело насквозь, и Дон ловил кайф от давно забытого ощущения тепла внутри. Шевелиться не хотелось категорически. Рассказ внизу шел о походе в бордель, у кого-то там это было в первый раз, и его как-то там разыграли. Дон помнил свой «первый раз», такое не забудешь! Он очень долго не мог решиться, ему все казалось, что он предаст этим Лью, «изменит». Ну, дурак был, что ж тут скажешь… Довел себя почти до нуля. А когда наконец решился и зашел к «лучшей девочке заведения», обнаружил там суккуба. Шок был у обоих. Она даже попыталась его чем-то там шарахнуть, вроде «потери памяти». Потом долго извинялась, просила не выдавать. Она тогда очень ему помогла, просветив по многим вопросам. У Льи таких сведений не было, она никогда не ходила в подобные места – сказывались глубинные устои ее человеческого прошлого. А с Витой они даже, можно сказать, подружились и приятелями остались по сей день. Дон сонно улыбнулся. А бывало и по-другому. Совсем по-другому. Вот пять лет назад, например. Вечер был уж больно симпатичный, и от приятеля до казармы он пошел пешком, а не порталом. От подошедшего мужика явственно несло страхом и азартом. Дону все стало ясно после первой же его фразы:

– Райн не желает развлечься? Девочка первый сорт!

Ловушка, причем примитивная, тупая даже. Опять его из-за веснушек приняли за человека, а поскольку в гости он ходил в штатском, за человека богатого. Дон сначала хотел отказаться, но потом решил развлечься. Они поднялись по довольно чистой, но неприятно пахнущей лестнице на второй этаж, мужик открыл дверь в квартиру, пригласил Дона. Дон потянул носом и прислушался. В коридоре, кроме этого мужика, никого. А в комнате кто-то шумно сопит и потеет от страха. Понятно. Дон зашел в квартиру, а когда «сутенер» открыл с приглашающим жестом дверь комнаты, быстро и жестко схватил его за шиворот и просунул, держа на весу, в проем. На голову гостеприимного хозяина из-за двери с размаху опустилось что-то явно весьма тяжелое. Дон толчком послал обмякшее тело вперед, в комнату, и шагнул следом. Здоровенный волосатый детина с недоумением пялился на дело рук своих, сжимая в означенных руках чулок с песком.

– Здравствуй, девочка! – улыбнулся ему Донни.

– А… мня… – мутные глазки забегали, детина выронил чулок, переводя взгляд с валяющегося в отключке подельника на Дона, и обратно, потом попытался сбежать, но Дон поймал его глазами:

– Ну, куда же ты, моя трепетная? Мне сказали – ты первый сорт! Я так хочу любви! Ты же меня не разочаруешь? – еще шире улыбнулся он. Холодное бешенство требовало немедленно убить мерзавца, но Дон пересилил себя. Слишком легко для таких подонков! Он не пожалел толики энергии на приведение в чувство первого «знакомого» и для начала погнал их в ванную, а потом некоторое время развлекался, заставляя «любить» друг друга в разных позициях. Обидно, но очень скоро ему стало скучно и противно. Никакой эстетики! Уж очень неподходящий материал. Он совсем уж было собрался их убить, но потом все же вызвал Детей Жнеца. Зачем лишать Корону рабочих рук? На рудниках они всегда кстати, да еще такие сильные! Самое им там место! Даже память бедняжкам оставил – жаль стирать такие яркие впечатления! Других-то уже не будет!

Дона окончательно разморило, он и не заметил, как задремал. Когда он проснулся, внизу еще кто-то плескался.

– Мужики! Может, пошли уже? Лиса еще помыться хотела, – он сладко потянулся… и замер в этой позе. Раздавшийся женский взвизг и грохот упавшей шайки сказали ему все и сразу, поэтому появившаяся над краем полка гневная физиономия Лисы, увенчанная башней намыленных волос, удивления уже не вызвала.

– Ах, ты! Да ты… Да как ты… Ну, ты наглец! Да я тебя…

Дон откинулся на спину и бессильно захохотал. Жнец Великий, как нелепо! И смутил, и испугал, и обидел, и обозлил до кучи – на раз! Ничего не забыл? Стоило так долго выстраивать стратегию, раздумывать… Сам же только что рассуждал про вечного дурака… И что теперь делать?

– Ах, ты еще и ржешь? – Лиса хлестнула его мочалкой. – Пошел вон, скотина! Да я тебя счаз! Ах, ты!.. – удары сыпались один за другим..

– Я не нарочно, Лиса! – хохотал Донни, спрыгнув с полка и пытаясь увернуться от разъяренной Лисы, от злости забывшей даже про собственную наготу. – Че-естно! Я засну-ул! Ай, не надо! Перестань, тебе мыло в глаза попадет! Ну вот, я же говорил! – мыльная башня развалилась, Лиса яростно терла глаз, стоя посреди бани. Донни подхватил ведро с водой, как оказалось – холодной, и вылил ей на голову. Она взвизгнула от неожиданности, и на мгновение замерла, хватая ртом воздух, мокрые волосы облепили лицо. Все, понял Дон, или сейчас – или уже никогда. Он прижал к себе горячее мокрое тело и вложил в поцелуй все, чему когда-то учила Лья. Поцелуй инкуба. Взять немного энергии, разогнать в себе, чтобы скопировать рисунок – и отдать, отдать больше, чем взял, сколько можешь, сколько есть, чтобы вспыхнула и загорелась!.. Если все удастся – получишь сторицей, если нет – сам дурак… Напряженное в сопротивлении тело вдруг обмякло в его руках, он даже забеспокоился – перестарался? Потеряла сознание? Нет, слава Жнецу, нет! Это ответ! А что с энергией? Мать моя Перелеска, горечь-то какая! Неужели ничего уже не исправишь? Но останавливаться нельзя, она никогда больше его к себе не подпустит, он это прекрасно понимал. И продолжал целовать, обнимая, пряча ее от нее самой в своих объятиях, от бури новых ощущений, шквала незнакомых эмоций, вызывавших смятение и страх. А Лиса, как ни старалась, так и не смогла потом вспомнить, каким образом они оба оказались на полке. Она впала в какой-то транс, не было сил даже открыть глаза. Только тело само выгибалось под его руками и губами, да накатывала темная жуть перед чем-то совершенно сокрушительным и непозволительным, уничтожавшим если не рассудок, то уж самообладание полностью и наверняка. Что же ты со мной сделал? Я же теперь не смогу посмотреть на тебя, чтобы не вспомнить и не сгореть со стыда за то, что чувствовала… Никогда, никогда не смогу…

– Лиса-а, – шепнул он, прикусив ее ухо. – Ты жива? – и поморщился украдкой. Горько! Горько!

Ухо жарко полыхнуло, она что-то пробормотала, не открывая глаз, слабо качнула головой. Не заставляй меня говорить, я не могу, я потерялась, растворилась. Человек не должен настолько терять себя…

– Что – «м-м-м»? – возмущенно прошептал Дон. – Это, между прочим, еще не все! Ты, между прочим, еще девочка!

Сквозь одурь, застилающую сознание, до нее все же дошло, что он сказал – и глаза изумленно раскрылись сами собой.

– А… когда… все? – растерянно уставилась она на него, совершенно забыв, что никогда не сможет на него посмотреть…

– В первую брачную ночь! – с важной назидательностью объяснил он. – Ты выйдешь за меня замуж?

Лиса даже задохнулась, хотела выпалить что-то возмущенное… и захохотала. Всю обиду, все потрясение от только что испытанного – все смела эта лавина. Она опять не владела собой – смех владел ею. А Дон прижимал к себе содрогающееся от хохота тело и чувствовал себя счастливейшим вампиром в Мире. У него получилось! Горечь ушла, растворилась, он валялся в стоге сена на солнечной опушке соснового леса и грыз яблоки. Только на самом краю проскальзывала слабая нотка полыни и холодок мяты, но это пройдет, это уже не страшно. Он постарается сделать так, чтобы это прошло. Спасибо, Лья!

Из бани они ушли только под утро, когда та уже совсем выстыла, и Лиса начала мерзнуть. А кто виноват? Кто, отхохотавшись, объявил, что – нет уж, девочкой она из бани не выйдет? Вот и… Ну и…

Следующим вечером они тихо сбежали в ближайший городок и отдали по капле крови на печать Утверждения. Свою печать Лиса для такого случая сняла – слишком много вопросов вызвала бы процедура замужества Видящей, случай-то невиданный! Свадьбу решили забабахать потом, когда тревогу отменят. Тогда и устроят ребятам «суприз». А пока не до того. Пока можно вдвоем посидеть у окна маленького кафе с видом на озеро, и поесть мороженого. Лиса задумчиво прислушивалась к себе, сравнивая мироощущение до Утверждения и после. Разница была, и существенная. Все сомнения и неуверенность теперь казались нелепыми, даже смешными, а сделанное – единственно правильным. Есть все – а есть они с Доном, и можно вот так закутаться в теплый мех, пусть и существующий только в ее представлении, и забыть обо всем остальном Мире.

– Вот, это тебе. Не хочешь – не носи, просто так положено, – Дон открыл перед ней коробочку с обручальным браслетом, два свитых стеблями колоса. – А вот это по деньгам не стоит ничего, но очень дорого мне, как память. Пожалуй, ничего дороже у меня и не было. А теперь есть еще и ты. Вот и пусть будет у тебя. Почему-то мне это кажется правильным, – он надел Лисе на шею шнурок с браслетом Лаймона в замшевом мешочке. Лиса не поняла, но согласилась. Ей не трудно, а ему приятно. Пусть. Всеобъемлющий покой царил в ее душе, думать не хотелось совершенно.

Из теплого и солнечного южного вечера шагнули они в промозглую северную сырость и, не заходя в комнату, устроились на ступеньках заднего крыльца. Здесь, пока их не было, опять пошел дождь, мелкий, серый, надоедливый. Дон заботливо укутал Лису плащом. Согреть в своих объятиях он ее не мог при всем желании, скорее заморозить.

– Что-то ты у меня совсем скуксилась! Чем тебя развеселить?

– Не-ет, ну что ты! – покосилась на него Лиса. – Просто… Просто дождь, – пожала она плечами. – Я не люблю такой дождь. Я люблю, чтобы – налетело, прогремело – и солнце, и лужи блестят, и радуга такая! – она даже руки развела, вот какая радуга.

– Ну, солнце – это я не могу. А вот, дай-ка руки… – он, обняв ее со спины, сложил ее ладони вместе, спрятал в своих, потом медленно развел. Семь чистейших сияющих цветов сверкали и искрились на фоне серого дождя, перетекая с одной руки Лисы на другую. Лиса восхищенно ахнула. – Нравится? Я попробую тебя научить, это довольно просто… Ну вот… Ну чего ты?.. – растерялся Дон.

– Это… от счастья… – всхлипнула Лиса, засмеялась, опять всхлипнула. – Мне такого еще никто не дарил! – она пошевелила рукой, радужный мостик послушно повел спинкой. Дон успокоено уткнулся носом в рыжую макушку. Теперь все будет хорошо. Теперь все будет правильно.

Через пару дней, вечером, когда Гром уже ушел на дежурство, явился староста, привел на веревочке обещанного «нажорившегося» поросенка. Рука с чувством острой жалости посмотрела на юркое поджарое существо на тощих длинных ногах и вселенской тоской во взоре – и отправила райна старосту вместе с его даром восвояси.

– Вы, райн староста, с Найджелом договаривались, вот он поправится – и разберетесь. А мы только в бандитах разбираемся, поросята – не наш профиль, – вежливо отговорился Квали.

– Каков жук, а? Если этот у него толстенький – какие же остальные? – фыркнула Лиса, когда староста ушел. – Я сразу сказала: жадный, но чтобы настолько… – покачала она головой. – Недаром они с Найджем приятельствуют, два сапога пара.

– А Мизинец и должен быть такой… Прижимистый, – подмигнул Дон. – Вон Лягушонок, когда Мизинцем был – у-у-у! Это он сейчас такой весь добрый! А тогда мы у него все по струнке ходили!

– Ну ты сравнил! Знаешь, я Найджела за руку не держала, но сомневаюсь, что ощущения будут хоть отдаленно похожи на те, что от тебя, – обернулась Лиса к эльфу.

– А вот и подержи, – осенило Квали. – А то никак понять не могу – что его за нами понесло? Странно как-то. Хозяйственник с первого дня службы и уже десять лет, рекомендации хорошие, да и у нас к нему претензий не было. Не было? – обвел он глазами Дона и Рогана. Те пожали плечами – не было. – И вот так, ни с чего – всю карьеру псу под хвост, всю выслугу – не понимаю. Он отлично знал, чем ему грозит неподчинение… Правда, посмотри, а?

– Да не положено, вообще-то… – замялась Лиса. – Он же не под следствием… Если добровольно, по просьбе – это да, а так…

– Вопрос времени, – отмахнулся Квали. – Под следствие мне его все равно сдавать. А так хоть что-то узнаем – сейчас же непонятно даже, чего от него ждать. Как раз и посмотри, пока спит. Проснется – ведь не дастся, перетрусит, фиг уговоришь, – он с надеждой посмотрел на Лису.

– Ну… ладно, – с большим сомнением решилась Лиса. – Но учтите, это никакой юридической силы иметь не будет…

– Да какая юридическая… – замахал руками Квали. – Нам просто для себя выяснить! – Дон и Роган покивали Лисе одобрительно. Они уселись в комнате к столу, Лиса зашла к Найджелу. И почти тут же вышла с остановившимся лицом и крепко закушенной губой.

– Что… – дернулся Квали. Лиса обогнула его, шагнула к Рогану и протянула руку магу. На концах трех пальцев на глазах набухали волдыри ожогов. Дон громко втянул носом воздух, встал и скользнул к двери комнаты Найджела.

– До-он? – Квали тоже встал.

– Да все нормально, Большой, – ласково улыбнулся Донни. – Я его просто сейчас убью – и все. Я быстренько.

– И мы вылетим из расследования, – не сговариваясь хором сказали эльф, Лиса и Роган, спешно зашептывавший ее руку.

Вампир застыл посреди комнаты. Желание немедленно устранить источник опасности вступило в конфликт с желанием уничтожить другой источник другой опасности, и уничтожение первого делало второй недосягаемым окончательно. Но одна опасность рядом и легко уничтожима, а вторая далеко, и не факт, что до нее вообще удастся добраться… Радужка в глазах схлопнулась в вертикальную черту, уши оттопырились, Дон зарычал, оскалив клыки. Ногти на скрючившихся пальцах почернели. Да и не ногти это уже были, а когти, да-да, именно такие, что в 300-летнюю войну оставляли глубокие борозды на тяжелой танковой броне, а легкую броню рвали, как бумагу. Квали уже видел Дона таким – в день смерти Лайма…

– Дон! Дон, не надо! – метнулась к нему Лиса. – Иди сюда, сядь, не надо, правда, – ей как-то удалось развернуть его к столу и усадить, она гладила его по голове, зачем-то пыталась прижать двумя руками оттопырившиеся уши. Квали и Роган смотрели круглыми глазами. Они бы не решились подойти к вампиру в таком состоянии. Чревато, знаете-ли… – Он не виноват, нет, правда. Он… Это называется «синдром белого рыцаря», нам рассказывали в Универе, только я ни разу не сталкивалась. Он же мне ничего не сделал, это психосоматика, понимаете? – Роган сказал лицом «О!», Квали отрицательно помотал головой, Дон все еще рычал. Правой рукой Лиса удерживала его на стуле, левой старательно гладила по голове и быстро говорила, обращаясь к Квали:

– Понимаешь, он горит жаждой подвига. Для вас это идиома, а для меня он реально горит, я как за раскаленную сковородку схватилась. Нет, он сумасшедший, конечно, и опасен, как всякий сумасшедший – но он не виноват. Просто мой организм так отреагировал на ощущения, – Лиса все гладила, а рычание все не затихало. – Да хватит тебе, сколько можно-то уже? – вдруг рявкнула потерявшая терпение Лиса и отвесила Дону крепкий подзатыльник. Квали и Роган сказали «Ап!» на вдохе, эльф зажмурился. Она дура? Он же себя не контролирует! Он же ее сейчас… Рычание оборвалось, Дон потряс головой, заморгал. – Ну? Все? – Лиса строго и озабоченно заглянула Дону в лицо. Слава Жнецу, это уже были глаза, а не бельма, расколотые зрачком пополам. – Во! Понял? Побузи еще! – Лиса грозно показала Дону кулак, много разного интересного пообещав глазами, и отошла к Рогану. Маг с большим пиететом принял на долечивание руку райи, которая только что одной левой вывела вампира из боевого амока, эльф подобрал челюсть и нервно сглотнул, а Лиса ничего и не заметила. – Так вот. О чем я? Да! Я абсолютно не знаю, что с ним делать, – как ни в чем ни бывало продолжила она. – Он чокнутый, и, к тому же, просто дурак. Может его и не будить? Лягушонок, ты Большой, решай сам.

– Нельзя его не будить, – вздохнул Роган. – Если его под сонными заклинаниями все время держать, он в кому впасть может. Пять дней – предел, хотя бы сутки перерыва нужны.

– У-у-у, за сутки он много чего может натворить! Был бы повод! Ну, смотрите сами, я его поведение прогнозировать не возьмусь, – решительно заключила Лиса.

– Значит, белый рыцарь, говоришь… – Квали невесело задумался. – Что дурак-то, оно понятно…

– Ну зачем так грубо! – хихикнул Донни. Он уже совсем пришел в себя. – Раз белый рыцарь, значит герой! А ты – «дурак»!

– А тебе не кажется, что это очень часто синонимы? – хмыкнул эльф.

– Мне не кажется, я знаю, – обласкал его взглядом Донни. – Дурак-то не всегда герой, а вот герой чаще всего – дурак.

Найджела решили держать во сне по максимуму, а в дни бодрствования приглядывать внимательно, чтобы чего-нибудь не натворил этакого… героического. Решение вопроса – что делать с ним после окончания тревоги – решили оставить до лучших времен. До окончания тревоги. Там видно будет.

Тимон дэ Форнелл, Властитель

Тимон был очень собой доволен. Люди! Эльфы! Жалкие, никчемные, бессмысленные твари! Подумать только, совсем недавно он за них переживал, да что там – сам был одним из них, таким же убогим идиотом! Как он тогда перетрусил! Руки были везде, круг сжимался, Тимон метался в панике, уходя все дальше на север. Деньги у него были, но что толку со зверей в кармане, когда ни в одну лавку не зайти – он чувствовал навешенные ловушки. Еда всухомятку, как попало – в основном пирожки с лотков, ночевки в дровяных и угольных сараях (одежду при этом спасало только заклинание чистоты, иначе на него давно начали бы обращать внимание), выматывающая поддержка личины, еще более выматывающее построение порталов – и страх, страх, постоянный страх. На одном месте дольше двух дней он тоже боялся оставаться, строил новый портал и уходил. Деревень он избегал: там все всех знают, незнакомец сразу бросается в глаза, это он помнил еще по своему детству. В последнем городке он, выйдя из переулка, нос к носу столкнулся с патрулем Руки. К счастью для себя, вместо моторной реакции он впал в столбняк, и не бросился бежать, а, издав придушенный писк, застыл на месте. Патруль прошел мимо, Тимон сполз по стене, трясясь всем телом. Последний портал он создал наугад, шагнул на крохотную лесную полянку и сидел здесь уже сутки перед жалким костерком – голодный, замерзший и обессиленный, в полной прострации. Сил больше не было ни на что, есть хотелось неимоверно, но находить еду в лесу он не умел, а идти на раздобытки к людям было страшно. Хорошо хоть рядом с поляной протекал ручей. Темная, торфяная, пахучая – но у него была вода. А вот котелка, чтобы согреть ее, не было. И он пил ее холодной, обеззараживая прямо в ладонях – еще не хватало заработать расстройство желудка! Какой кошмар, кошмар, кошмар! Может, сдаться? В животе противно переливалась вода. Во всем Мире не было никого, кому он мог бы хотя бы пожаловаться и рассказать, что не хотел ничего плохого – только оградить Принца от этой ужасной ле Скайн. Вот его старый Наставник из Университета – тот его бы понял и посочувствовал бы.

– Учитель, – заскулил Тимон. – Мне так вас не хватает! – он сидел, уставясь в пламя, поэтому не заметил, как потемнело на поляне. – Ах, драгоценный райн Наставник! Вы-то меня бы поняли и не осудили! О, благословенный райн, как я страдаю! О, если бы я только знал, где вы сейчас, какое это счастье было бы для меня! Я сразу пришел бы к вам, и вы, конечно же, посоветовали бы мне…

Прекратить сии ламентации его заставили ледяные осклизлые пальцы, проникшие прямо под череп.

– Я здесь. Чего ты хочешь?

Тимон поднял глаза. В трех шагах от него в воздухе висел темно-серый шар, в середине которого смутно мерцала белесым светом призрачная, вроде бы человеческая, фигура. Тимон взвизгнул, извернулся и с низкого старта рванул в лес. Лихо проламывался сквозь кусты, уворачивался от стволов, мастерски перепрыгивал через завалы валежника… Он еще немного «пробежал», дрыгая ногами в воздухе, когда вылетел за край оврага. К счастью для Тимона дно оказалось песчаным, но брякнулся он враскат, так что дух вышибло. «Убежал», думал Тимон, пытаясь вздохнуть, «Что же это было?» – и вспомнил. Читал он о таком курьезе. Есть люди, их еще называют Зовущими. Они способны вызвать тень умершего. И вроде бы… это чем-то опасно… Вот только – чем? Он тогда пролистал эту главу весьма небрежно – звать могли только чистокровные люди, к нему, полукровке, это не относилось никоим образом. Да?!! А это тогда что? По склону оврага с неторопливой неотвратимостью спускался шар серого тумана с подсветкой. Тень остановилась опять в трех шагах от таращившего глаза и постукивавшего зубами Тимона. Бежать он больше все равно не мог, да и бесполезно…

– Ты звал. Я здесь. Чего ты хочешь? – опять зашевелилась слизь под черепом. Тимон передернулся от омерзения, но взял себя в руки. Не нападает ведь. Просто спрашивает…

– Учитель, это вы?

– Возможно. Чего ты хочешь?

– А что ты можешь? – обнаглел Тимон.

– Все. Чего ты хочешь?

– Все-е? – Тимон обрадовался несказанно. Если это правда, то он спасен! – Принеси мне большой кусок жареного мяса, буханку хлеба и бутылку вина! А еще хочу крышу над головой и мягкую кровать! Прямо сейчас!

– Невозможно.

– Ты же сказал, что можешь все! – заорал Тимон. – Зачем же врешь-то ты, скотина! А ну, говори!

– Ни зачем не вру. Могу все. Прямо сейчас невозможно. До требуемых объектов имеется расстояние. Я движусь по прямой. Достижение объектов за некоторое время. Носитель с грузом должен огибать препятствия. Прямая исключена. Время доставки определению не поддается. – Тимон задумался, но ненадолго.

– А… портал? Если я открою тебе портал?

– При этом условии возможна доставка требуемых объектов в требуемый срок.

Вот так и обзавелся Тимон «прислугой». И чего он так напугался ее в первый раз? Ведь чуть штаны не обмарал! Но это он, конечно, с непривычки, от неожиданности. Ну да, разговаривать с ней не очень приятно, но терпеть можно. А людишки… Да подумаешь! Они все равно скоро померли бы, сколько они живут-то – шиш да маленько! Расходный материал! Потратили бы бессмысленно свои никчемные жизни, а так – послужили благому делу, делу Тимона! Так и должно быть. Он – великий маг, подчинивший Тень, они – прах, кормлецы! Как и подобает великому магу, у него теперь есть своя собственная башня. Тень нашла и сообщила координаты, он по ним построил портал, пришел сюда, башню отремонтировал и обставил с присущим ему вкусом. А управляться с Тенью просто до смешного. Не нужна – говоришь «Хочу, чтобы ты молча встала в этот угол до дальнейших указаний» – и все, пожалуйста, стоит хоть сутки, хоть пять, пока не позовешь. А как понадобилась – позвал, сказал – и все сделано. Надо только правильно формулировать задачу. А то, что людишки в идиотов превращаются – не беда, и так не шибко умные были. Кроме того, он ведь даже еще никого не убил! И даже двух первых в Госпиталь отправил, не поленился! Пусть ценят! Ведь они оказались здесь из-за того, что он не научился еще на тот момент правильно обращаться с Тенью, поэтому было справедливо позаботиться об идиотах. Он, конечно, очень добр и справедлив. Но он и должен быть таким, разве нет? До-олжен. И будет. Такой великий маг, как он, просто обязан быть снисходительным – как же иначе! И народ – он не любит злых правителей. А он, конечно, станет правителем – вот только дочитает эти книги, и станет. И так столько времени потрачено впустую на этого придурочного принца Дэрри! Давно пора дать народу хорошего правителя. Такого, как он, Тимон. Сейчас он пока не готов, но скоро, уже скоро! А пока надо дать указание Тени аккуратно притащить в башню какую-нибудь девку, чтобы годна была на уборку апартаментов и готовить могла. Надо попробовать с эльфийкой – они и живут дольше, и пахнут цветами, а не грязью, как эта, первая, полукровка. С этой опыт получился обнадеживающий, но все-таки неудачный. В кормлеца не превратилась, ест сама, и… э-э-э… использовать ее можно, Тимон уже попробовал, но с головой у нее явно плохо, готовить и убирать не может, да и надоела уже. Вот в ближайшее время он будет ставить опыт, надо будет ее использовать, как материал она вполне годится. А Тень пусть приведет эльфиечку. Только пусть ведет еще аккуратнее, чем эту, еще одна идиотка ему не нужна. Только и годится, что в постели кувыркаться. И даже не кувыркаться, а просто лежать. Скучно. Совершенно не похоже на то, что рассказывал Дэрон. А портал он усовершенствует, есть у него мысль! У него вообще много мыслей – и все гениальные! Когда он станет править Миром, он все эти замыслы воплотит в жизнь! Все! Все до одной! Нельзя, чтобы такие гениальные идеи остались невоплощенными! Он, например, уже почти понял, как можно всех сразу сделать счастливыми!

На вершине полуразрушенной древней башни стоял седой старик и орлиным, как ему казалось, взором устремлялся на юг, туда, где в самом близком времени займет он Трон Дракона и Короны. Вот только у орлов не бывает таких мутных, покрытых сеточкой лопнувших сосудов, глаз – разве что у дохлых. Тень взимала плату за свое присутствие. Тимон в самом начале перечитал массу гримуаров, но так и не нашел заклинания, отсылающего Тень, а потом рассудил, что это вообще не нужно – вряд ли ему удастся вызвать ее снова. В момент, когда она откликнулась на его Зов, он был в совершенном отчаянии, теперь же вполне устроился, и нужный накал страстей утрачен, а к услугам ее он уже привык и отказываться насовсем не собирался, очень уж удобно это оказалось. Тем более, что казалось бесплатным, поскольку своего состояния Тимон не замечал. Никто не узнал бы сейчас в этом старике придворного щеголя Тимона, но сам он уже настолько погрузился в безумие, что даже в зеркалах видел не реальное отражение, а будущего правителя Мира, величественного и благостного, с гордой посадкой головы и мудростью в очах.

А неделю назад он увлекся проблемой времени, и не до Тени ему стало совсем. Это было так интересно – научиться управлять ходом времени! Если его опыты приведут к успеху – о! Он станет бессмертным, ничуть не хуже, чем Перворожденные! Он как всегда упускал из виду одну деталь, а подсказать было некому. Время текущее и время биологическое – вещи совершенно разные, и время тела обмануть нельзя. Если бы сейчас он нашел способ отослать Тень, он протянул бы еще лет пятьдесят. А при условии ее постоянного присутствия и использования ему оставалось всего ничего – года три от силы. Неправильно посчитали маги Короны, нужно было учитывать не только разницу в сроках жизни людей и полукровок, но и частоту и сложность задач, выполняемых Тенью. Тень его Наставника могла бы ему все это объяснить – если бы он спросил. Но он не спросил, он строил планы своего будущего правления Миром.

Спустившись вниз с верхней площадки, он наткнулся на эту девку. Она, как всегда, бесцельно бродила по комнатам. Из башни он ее не выпускал – ненормальная же, убредет куда-нибудь, а она ему еще нужна, ищи ее потом! Вот поставит опыт по отправке в прошлое – там пусть и бредет, куда хочет. В прошлом.

– Кто ты? – девушка отшатнулась от него, вжалась в стену. Ну вот, каждый раз одно и то же!

– Никто, детка, ни-кто! – почти пропел Тимон, свернул радугу в мячик, вложил ей в руку. – Играй, детка, играй! – и пошел в лабораторию. Сумасшедшая опустилась на пол, где стояла, крутя в руках радужный шар. Их уже много валялось по всей башне. Она напряженно вглядывалась в него, будто пытаясь найти конец радуги, но ей это опять никак не удавалось, как и со всеми предыдущими.