Текст книги "Через тернии к свету (СИ)"

Автор книги: Елена Ляпота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

2

Дома Рене поджидал очередной «сюрприз» от будущего мужа: видеозаписка с улыбающейся голограммой Берта, кривляющейся на все лады. Он «дико извинялся», что не сможет сегодня провести вечер с любимой женщиной. Что поделаешь, служба. Интересы государства превыше всего!

Рене выключила запись и опустилась на диван. А ведь она так надеялась, что хоть сегодня он будет рядом.

Служба! Как бы не так! Берт совершенно бессовестно пользовался «службой» всякий раз, когда хотел укатить с друзьями в клуб: поиграть в футбол или мотополо. Разве так ведет себя влюбленный мужчина? Рене в этом сильно сомневалась…

В голову закралась предательская мыслишка: быть может, предложение руки и сердца Берта прозвучало лишь потому, что ее отец мог значительно поспособствовать продвижению женишка по служебной лестнице? Мысль эта показалась ей отвратительной, и Рене в отчаянии закусила губу. Для полного хаоса ей не хватало именно этой мысли!

На запястье завибрировал видеофон. Рене взглянула на крохотный экран. Лицо было незнакомо, однако выглядел звонивший вполне прилично, поэтому Рене не стала сбрасывать вызов.

Перед диваном возникла мерцающая голограмма. Незнакомец представился сотрудником полиции и сообщил, что Натали скончалась около двадцати минут назад. Покойная успела связаться со службой неотложной медицинской помощи, однако обширный инфаркт не оставил несчастной никаких шансов на спасение.

Выслушав полицейского, Рене закрыла лицо руками и сползла с дивана на пол.

Если бы она прислушалась к собственному внутреннему голосу, если бы не спешила, словно последняя дура, к беспечному жениху, она была бы рядом. И, возможно, Натали осталась бы жива…

Рене вытерла слезы и набрала номер Берта на видеофоне. Берт не ответил. Ему не было дела до остального мира. Пусть он хоть рухнет и рассыплется в прах…

3

Похороны состоялись на следующий день. Рене – заплаканная и без косметики – стояла, оперевшись на отцовский локоть, и слушала надгробную речь. Глаза ее слегка покалывали от напряжения и недосыпа. Всю ночь она ворочалась с одного бока на другой, не в силах уснуть. Острое чувство вины не отступало ни на секунду. Если бы она прислушалась к интуиции…

Если бы не рвалась к Берту, которому искренне на все плевать…

Неожиданно на ладонь легла чья-то мягкая и теплая рука. Сердце екнуло от волнения, а губы непроизвольно растянулись в улыбке.

– Привет, – тихо сказал знакомый голос, – Я немного опоздал.

– Не важно, – прошептала Рене, – Главное, что ты пришел.

Она слегка сжала пальцы Маркуса – друга детства, и настроение немного улучшилось. Краски уже не казались столь мрачными, а совесть немного поутихла. К концу надгробной речи Рене пришла к выводу, что глупо терзать себя, если ничего нельзя вернуть обратно. Ведь жизнь не топчется на одном месте, перемалывая упущенные мгновения, а неумолимо несется вперед.

На выходе из похоронного зала Рене с благодарностью обняла друга за плечи и прижалась носом к его щеке. Тут же почувствовала, как руки Маркуса скользнули по ее спине, касаясь, будто ненароком. В голову закралась скабрезная мыслишка, что Маркусу, должно быть, очень приятно обнимать ее – совсем не по-дружески…

– Вот как, голубки, развлекаетесь, – голос Берта, полный сарказма, внезапно вернул Рене к реальности и заставил вздрогнуть, – Не могли, что ль, подождать, а не устраивать мелодраму при всем честном народе.

Рене отпрянула от Маркуса и взглянула на неизвестно откуда взявшегося жениха. Она и подумать не могла, что он появится на похоронах Натали.

Берт Климов стоял чуть поодаль, прислонившись спиной к стене, и поигрывал связкой брелков в виде старомодных знаков зодиака. Губы его скривились в иронической усмешке, а глаза казались холодными, будто застывшие голубые льдинки.

– Надо же, – заметила Рене, – Ты пришел.

– У меня были дела, – пожал плечами Берт, даже и не думая менять позу, явно ожидая, пока она сама подойдет и поприветствует его поцелуем.

– У всех есть дела, Климов. Жизнь расписана чуть ли не по минутам, – раздраженно бросила Рене, – Но есть такие моменты…

– Я сочувствую твоей тетке, Рене, – сказал Берт и протянул ей руку, – Но поверь – ей уже все равно: пришел кто-то на панихиду или нет. К тому же теперь ей намного легче.

– Как ты можешь?!

– А что я такого сказал? – усмехнулся Берт, – Все мы понимаем, что это правда. Тяжело терять тех, кого любишь. Вот поэтому я и не хочу иметь детей…

Рене внутренне сжалась и начала медленно считать до десяти, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Ей хотелось залепить Берту пощечину.

За его черствость и за свои разбитые надежды. За то, что он все-таки сволочь, а она наивна и глупа…

Перед глазами поплыли воспоминания, словно кадры из прошлого: она и Маркус стоят на берегу моря и наблюдают, как в воздухе над волнами парят огромные переливающиеся всеми цветами радуги, прозрачные шары. В них люди – машут друг другу и улыбаются. Сталкиваются, а потом отскакивают обратно, падая на мягкие, словно резиновые стенки шаров. Некоторые шары падают на волны и послушно катятся к берегу – те, чьим хозяевам поднадоело парить в воздухе.

Все это напоминало Рене выпущенные из трубки гигантские мыльные пузыри. Они и надувались точно так же: человек забирался в капсулу, и она медленно выталкивала его с противоположного конца, уже заключенного в пузырь. Он уносился прочь, подхваченный порывом искусственно созданного ветра.

– Пойдем? – предложил Маркус, заметив интерес Рене к новомодному развлечению. Девушка радостно кивнула. Они схватились за руки и побежали к капсулам.

Ветер разбросал их шары в разные стороны. Маркус полетел направо, а Рене почему-то помчалась вперед, прямо на один из свободно парящих шаров. Лобовое столкновение. Шары словно приклеились друг к другу и вместе упали в воду.

Уже на берегу Берт Климов – высоченный темноволосый здоровяк, прошелся своим острым язычком, насчет того, что русалки норовят достать его даже в воздухе и столь бесцеремонным образом. Рене торопливо извинилась, хотя особой вины за собой не чувствовала, и отошла в сторону, ища глазами Маркуса. Но это вовсе не значило, будто она осталась равнодушной к мужскому очарованию Берта. Как раз наоборот. Поэтому и поспешила удрать.

Но оказалось, что Берт Климов отчаянно верил в судьбу. Даже если она повернулась к нему спиной и демонстративно выискивала среди десятков парящих шаров того, другого, с которым пришла на берег и намеревалась уйти.

Внешность Рене ничем не отличалась от десятка других женщин, пожиравших глазами спину бравого космонавта, но почему-то Берт выделил именно ее…

– Вон! Убирайся из моей жизни, Климов! – процедила Рене сквозь зубы, – И больше никогда, слышишь – никогда не возвращайся.

* * *

3854 г.

Станция «Голдберри», Каир

Солнце неожиданно стало тускнеть, а картинка в сознании – расплываться. Керт почувствовал, как по телу пробежала неприятная дрожь. Все вокруг немного кружилось, будто в угасающем вальсе.

Глория, немного бледная, с бисеринками пота на висках, сидела перед ним, скрестив на груди руки.

Керт почувствовал себя виноватым за то, что заставил ее напрягаться. Это ведь его прихоть, его сомнения…

Он взял ее ладонь в свои пальцы и поднес к губам. Глория слабо улыбнулась.

– Прости меня, – прошептала она сдавленным голосом, – Мне нужно немного передохнуть.

– Да нет, это ты меня извини, – сказал Керт, вскакивая с дивана, чтобы помочь ей прилечь, – Пожалуй, с тебя хватит. И с меня тоже. Главное я понял – мои предки были обыкновенными людьми.

– Что ты вспомнил? – с интересом спросила Глория, – расскажи.

– Да так, мемуары далекой родственницы. Ничего особенного. Обыкновенная девушка, разочарованная в любви.

– Вполне по-человечески, – усмехнулась Глория.

– Да, – махнул рукой Керт, – Жаль, конечно. Но это совсем уж давняя история. Не знаю, что увидела Аули. Но внеземной цивилизацией там и близко не пахнет.

– Значит, будем пробовать еще, – твердо сказала Глория.

– Стоит ли? Каждое поколение до меня – это очередная любовная история, которая заканчивается рождением моего следующего предка. Может, кому-то это и будет интересно…

– Память ничего не подбрасывает просто так.

Керт задумчиво провел рукой по подбородку, стараясь вспомнить, что же такого важного он мог упустить, и в тот же миг мир перед глазами вдруг начал кружиться, а потом и вовсе исчез, растворившись в потоке белоснежного света.

Керт опустился на подушку и погрузился в глубокий сон…

Глава 2
Берт

1

2702 г.

Жизнь ребят, патрулирующих космос, весьма богата на всевозможные события и приключения, но по-настоящему опасной она не была никогда. Никаких сверхсильных космических пиратов, террористов, инопланетных вторжений – все это осталось на страницах фантастических романов. Солдаты патрулировали межпланетные перевозки, перелеты, сопровождали исследовательские экспедиции, охраняли немногочисленные колонии, оказывали помощь кораблям, терпящим крушения.

Климов дослужился до звания лейтенанта, что его вполне устраивало, так как более высокий чин предполагал безвылазное руководство операциями, а Берт предпочитал активные действия пусть и минимальной, но все-таки бюрократии.

Сейчас он шел по коридору патрульного крейсера «Юкаста-541628» и молча кивал на приветливые возгласы ребят – членов команды. С ними он работал бок о бок вот уже пять лет и почти каждого считал родным. И так было каждый день, за исключением сегодняшнего. Этот день определенно не задался.

С самого утра Климов находился в прескверном расположении духа.

Сначала ему не хотелось вылезать из постели. А потом потянуло вдруг куда-то далеко – на берег моря. А еще лучше – океана. Проваляться на желтом песке весь день, абсолютно ничего не делая, только слушая, как волны накатывают на берег, и морская пена шипит, растворяясь под лучами солнца.

И чтоб Рене была рядом, только не молчала как всегда, а щебетала, словно птичка.

Стоп! Какая Рене. Берт совсем забыл, что в его жизни больше нет никакой Рене. Она выбросила его оттуда – безжалостно, больно. Променяла на этого слюнявого профессора – станционную крысу, едва ли совавшего нос дальше орбиты Земли.

«Они, кстати, неплохо смотрятся вместе» – подумал Берт и в раздражении швырнул в стену любимую связку зодиаков. Безделушки не рассыпались – только упали на пол с глухим стуком. Берт выругался про себя и наклонился, чтобы поднять игрушку.

Он приказал себе перестать ревновать и переключиться на что-либо другое.

Он не любил Рене, не любил – ни минуты, ни секунды, даже мгновения.

Да, им было хорошо вместе. Да, она была надежна, умна, красива, но…

Семья, дети, любовь до гроба – это все не для него. Жизнь предлагает слишком много возможностей, чтобы посвятить себя одной-единственной женщине.

«Какие-такие возможности?» – ехидно пропел внутри него голосок, к которому, впрочем, Берт не стал прислушиваться. Слава Богу, дело так и не дошло до свадьбы. Иначе все получилось бы весьма прозаично, как у его собственных родителей – сделавших ребенка и разбежавшихся каждый по своим углам. Кто в искусство, кто в карьеру. Один лишь Берт все время был, словно шалтай-болтай – мозолил глаза и спихивался по очереди от одного к другому.

Климов не был уверен, что станет относиться к собственному ребенку как-то по-другому. А значит, не стоило плодить на свет очередное злобствующее существо.

Хорошо, что Рене сама его бросила. Она была до тошноты хорошая, и ему никак не подворачивался повод сделать это самому. Главное теперь, чтобы такой финт не сказался на карьере Берта. Впрочем, усмехнулся он про себя, никаких особых высот он пока не достиг. Просто тянул уже ставшую привычной служебную лямку. Берт горячо любил свою работу, несмотря на то, что когда-то ожидал намного большего…

– Лейтенант Климов, – раздался голос из спикерфона, – Капитан вызывает вас в рубку.

Берт немного оживился и бодро прибавил шагу. Что может быть более полезным, чем с головой окунуться в работу? Тогда все ненужные сожаления отойдут на второй план, а то и вовсе исчезнут, словно прошлогодний снег.

Плеск волн потихоньку затих в его ушах. Образ девушки растаял вместе с воображаемой пеной.

В рубку Берт влетел практически счастливым.

– Капитан, – с порога начал он и поднял руку, чтобы отдать честь, но капитан Тренс нетерпеливо оборвал церемонию приветствия.

– Времени в обрез, Климов, – хриплым голосом сказал капитан, – В шесть ноль-ноль по межпланетному времени, то есть около семи минут назад, поступил сигнал о помощи. В квадрате 14–08 «завис» торговый корабль.

– 14–08? – переспросил Климов и почувствовал, как его прошиб холодный пот. Эти координаты знал каждый. Небольшой пятачок на самом краю галактики возле опасного скопления черных дыр, который старались обходить стороной, – Это потенциальный риск, кэп.

– Я в курсе, Берт, – капитан бросил на него колючий немигающий взгляд, словно оценивая: боится Климов или просто осторожничает. Трусам не было места на «Юкасте». Но Климов был уверен: уж он-то никогда не давал повода подозревать его в малодушии.

– Согласно полученным данным, – чуть помешкав, продолжил капитан, – У торгового судна полностью отказали двигатели и система защиты. Оно беспомощно болтается у самой дыры, и его потихоньку затягивает.

– Ну, выбора у нас нет, – мрачно улыбнулся Климов, – За это государство нам и платит.

«Правда, – подумал он про себя, – раньше нам не приходилось так близко подходить к черным дырам. Ребята могут начать паниковать».

Капитан отдал приказ о начале спасательной операции. Патрульный крейсер взял курс на квадрат 14–08.

Вопреки опасениям Климова команда оставалась относительно спокойной. Этому значительно поспособствовало его твердое обещание свернуть челюсть первому, кто начнет паниковать.

Спустя сорок минут «Юкаста» прибыла к месту крушения. Однако корабля на месте не оказалось. Вернее, он был. Только то, что от него осталось, вряд ли можно было назвать кораблем.

Взглянув в иллюминатор, Берт понял: среди плавающих в космическом пространстве обломков торгового судна спасать было некого.

– Смотрите, капитан, – сказал он вслух с присущим ему сарказмом, – Какой раритет. Я удивлен, что он вообще вышел в космос. Думаю, владелец – тот еще скряга.

– Или контрабандист, – заметил первый помощник капитана Майк, – Какого хрена ему шляться так далеко от обычных торговых путей?

– Это не наше дело, – возразил капитан, – Разбираться будет полиция. А мы пока осмотрим обломки.

– Но, капитан, – воскликнул помощник, – Думаю, мы вряд ли найдем даже целого робота, не говоря уже о людях. Стоит ли рисковать?

– Мы обязаны осмотреть место крушения. Готовьте разведывательную капсулу. Добровольцы есть?

Ответом была тишина. Несколько пар глаз внимательно смотрели на капитана. Берт с усмешкой заметил, как некоторые убрали руки за спину и скрестили пальцы в ожидании приговора.

– Лейтенант Климов! – громко сказал капитан, – Раз добровольцев не наблюдается, будем тянуть жребий…

– Не стоит, Тренс, – не меняя насмешливого выражения лица, заявил Берт, – Я полечу. Во всей вселенной не найдется черной дыры, которая не подавилась бы, проглотив меня, и не вырыгнула обратно.

Капитан Тренс едва заметно улыбнулся в ответ, и в глазах его промелькнуло виноватое выражение. Климов понимал, что капитан рассчитывал на такое решение своего лейтенанта. Сколько раз они прикрывали друг другу задницу, выбираясь из досадных переделок! Тренс знал Климова, как свои пять пальцев, и бессовестно воспользовался этим, сыграв на давно изученных нотах. Но Берт его не винил: не мог же капитан отправить в разведку писающее в штаны от страха существо. У Климова, известного своей бесшабашностью, куда больше шансов вернуться целым и невредимым.

Берт зарядил капсулу и стартовал с патрульного корабля к обломкам того, что еще утром было торговым судном. Он медленно облетал каждую часть, внимательно осматривая поверхность. Вполне могло статься, что какой-нибудь чудом уцелевший горе-космонавт держится из последних сил за обломок.

Берт Климов не верил в чудеса. Поэтому и работу свою выполнял машинально, без лишних эмоций. Проверив обломки, Климов развернул капсулу и направился к «Юкасте». Однако не успел пролететь и треть обратного пути, как раздался взрыв.

Через задний иллюминатор Климову было видно, как уцелевшие части торгового корабля утонули в клубах дыма. Капсулу завертело по часовой стрелке и отбросило в сторону.

Берт еще успел подумать о том, что совесть погибшего экипажа судна была не так уж чиста. После этого он отключился, ударившись головой об иллюминатор.

Когда он пришел в себя, капсула вращалась уже не столь быстро. Климов собрался с духом и рывком подтянулся к пилотскому сидению. Усевшись, он пристегнул ремень, чего никогда не делал раньше. И взглянув на космическое пространство сквозь лобовое стекло, замер с открытым ртом.

– Мать твою, – прошептал Берт одними губами. И в тот же миг пожалел, что не знает ни единой молитвы.

Перед его взором расстилался совершенно невозможный пейзаж. Мозг отказывался верить глазам, которые и хотели бы, но не умели лгать.

Огромное розово-оранжевое марево, принявшее форму эллипсоида, переливалось и дрожало посреди чудовищных колодцев черных дыр. Они вовсе не были черными – скорее густо-синими – и кружились, словно в бешеном калейдоскопе. В их глубину невозможно было смотреть. Глаза резало до слез, а дыхание перехватывало от животного первобытного страха.

Марево становилось все больше и, казалось, надвигалось на «Юкасту», зависшую в вакууме без малейшей попытки улететь в сторону. Берт почувствовал, как его пульс, разрывая виски, бьется, словно пытаясь выскочить наружу.

«Вот он какой – настоящий ад», – подумал Берт. И в этот момент произошел второй взрыв.

2

Капсулу Берта снова отбросило в сторону, противоположную скоплению дыр. Маленькое разведывательное суденышко долго вертелось, словно игрушечный волчок, полностью лишенное возможности маневрировать. Климов держался, вцепившись изо всех сил в ручки пилотского сидения, и старался не смотреть на то, что происходило за иллюминатором капсулы.

Когда суденышко, наконец, приостановилось, он открыл глаза, но тут же зажмурился. За бортом капсулы все полыхало невыносимо ярким розовым огнем.

«Огонь не может быть розовым», – подумал Берт и осторожно посмотрел сквозь сомкнутые пальцы.

Он увидел, как мимо него пронеслось нечто, напоминающее вихрь из розовых искр. Чуть позже, достигнув скопления дыр, вихрь вдруг стал расплываться, словно густой кисель, приобретая местами оранжевый оттенок. И прямо в этот кисель стремительно направлялась «Юкаста». Кораблем явно кто-то управлял, однако Берт отказывался поверить, что, находясь в здравом уме, капитан Тренс повел бы крейсер сквозь космическое явление непонятного происхождения. Да и на маневр это мало походило.

Нос «Юкасты» уже погрузился целиком в розовое марево, когда Берт услышал обрывки фраз, доносящиеся из коммуникатора:

«Какая-то чертовщина. Темно, пусто. Тихо. Странная темнота. Готов поклясться: она густая. Словно кисель. Чертовщина. Трудно дышать. Что с кислородом?! Кислород в норме… Передать сигнал о помощи…Помогите…Трудно дышать…»

Холодный липкий пот выступил на лбу и висках. Берт видел, что «Юкаста» уже практически целиком вошла в марево и, самое ужасное, он не увидел ее с обратной стороны этого адского пятна. Будто крейсер погрузилась в кислоту и медленно растворился.

«Что делать?» – промелькнуло у него в голове, – «Что?!»

Черные дыры до сих пор оставались величайшей загадкой человечества. Все привыкли считать, что огромные темные провалы – и есть те самые дыры. Но вот это оранжево-розовое явление не упоминалось ни в одном источнике, ни в единой книге.

«Может, это просто космический мираж?»

Так или иначе, датчики на капсуле по-прежнему принимали сигнал, идущий с «Юкасты». Значит, корабль где-то существовал. Быть может в самом пятне. Берт всматривался в него до рези в глазах. В горле пересохло. Ладони стали холодными от волнения.

Голос рассудка подсказывал Климову, что пора уносить ноги, пока пятно не проглотило его самого. Однако что-то глубоко внутри не давало ему сдвинуться с места. Что-то давно забытое и всячески отрицаемое самим существом Берта.

Он один на этом крохотном космическом суденышке, способном вместить еще четыре человека, как минимум. Кислорода и топлива вполне хватит, чтобы протянуть до ближайшего патрульного корабля. И если не будет тянуть и вылетит сейчас же, то вполне успеет привести помощь.

Руки легли на панель управления, а губы скривились в ухмылке. Он вспомнил, как они сами «успели» помочь торговому судну. Вряд ли земной патруль долетит вовремя.

Берт понимал, что столь мощный крейсер мог бы самостоятельно выбраться из пятна, если только корабль не повредило взрывом. А раз так, экипаж «Юкасты» обречен. Если только помощь не станет медлить. Каждая минута – чья-то жизнь.

Четыре человека. Четыре жизни он сможет спасти на своей капсуле…

Берт сложил ладони на затылке и откинулся на спинку кресла. Обычно он никогда не думал так долго. Но ему никогда не приходилось решать фатальные вопросы.

Четверо отцов и мужей вернутся домой к своим женам и детям…

А если марево затянет его самого? Вероятность такого варианта событий выходила на первое место среди наиболее ожидаемых. И самым благоразумным было просто улететь отсюда, спасая собственную шкуру. Плевать на трибунал. Его наверняка оправдают, ведь в законе ничего не сказано о том, что он обязан рисковать жизнью, прыгая в черные дыры.

Но как тогда жить дальше, зная, что он даже не попытался их спасти?

Четыре человека…

Словно четыре призрака, они будут следовать за ним по пятам, всю жизнь, являться в кошмарах и теребить совесть, которая, оказывается, у него все-таки есть…

Берт Климов зарычал от злости, дернул рукой рычаг управления и полетел вслед за «Юкастой».

Оранжево-розовое марево уже поглотило патрульный крейсер целиком и начало уменьшаться. Хотя Берт не исключал, что от напряжения у него начались галлюцинации.

Нырнув в невыносимо яркий кисель, Берт неожиданно очутился в открытом космосе.

По ту сторону марева оказалось вполне обычное межгалактическое пространство. Берт развернул суденышко, чтобы рассмотреть пятно, сквозь которое только что прошел, однако увидел лишь крохотное, размером с футбольный мяч, облачко, тут же растворившееся прямо у него на глазах. Берт мотнул головой и зажмурился. Однако, открыв глаза, обнаружил, что ничего не изменилось.

Вокруг по-прежнему был космос. Кое-где мерцали звезды, собравшиеся в неизвестные Берту созвездия. Темнота имела немного странный, чуть сиреневатый оттенок, отчего-то напоминая северное сияние.

Берт Климов сглотнул образовавшийся в горле комок и сделал глубокий вдох. Он понял, что находился в совершенно чужой, незнакомой галактике. Быть может, даже в другой Вселенной, выход из которой только что захлопнулся у него за спиной.

Недалеко от капсулы Климов разглядел «Юкасту», свободно плавающую в вакууме. Корабль не подавал никаких признаков того, что на борту остался кто-нибудь, способный управлять судном. Но в то же время, Климов отчетливо помнил, что «Юкаста» вошла в марево сама – четко и ровно. Неуправляемый никем крейсер не может так летать. А автопилот никогда не поведет корабль в несуществующий на звездной карте квадрат.

Значит, Берту придется подняться на «Юкасту», чтобы спасти тех, кто был еще жив. А также починить систему подачи кислорода, потому что на капсуле они вряд ли продержатся долго в чужой галактике. Неизвестно, когда они смогут найти обратный выход.

Климов очень надеялся, что таковой существует. Иначе быть не могло. Ведь как-то они попали сюда, а значит, непременно сумеют выбраться обратно.

Очень осторожно Берт подлетел к патрульному крейсеру и запросил разрешение на стыковку. Ему никто не ответил. Тогда Климов сам выбросил трос и прикрепился к борту корабля поближе к аварийному выходу. Надев скафандр, он выбрался из капсулы и пополз по обшивке крейсера, на первый взгляд казавшейся совершенно неповрежденной.

Открыть аварийный люк труда не составило. Проникнув внутрь «Юкасты», Климов отметил, что внутри корабля непривычно тихо. Слабо мерцали лампочки аварийного освещения. Гравитация была в норме. Датчики кислорода работали как обычно. Только коридоры были пусты. И это не предвещало ничего хорошего.

Стараясь не шуметь, Климов направился в рубку, где и обнаружил всех членов команды, лежавших на полу в неестественных позах. Берт наклонился над ближайшим к нему телом и вздрогнул: лицо парня было искажено в нелепой гримасе, глаза широко раскрыты, а губы вытянуты, словно он пытался ими что-то ухватить. Кожа казалась желтой, как пергамент. Берт прикоснулся к щеке парня, но тут же отдернул руку. Тело бедолаги окоченело от холода, в то время как термометр в рубке показывал плюс двадцать градусов по Цельсию.

Берт не спеша обошел всю команду, осматривая и прощупывая пульс каждого. Все, как один, были мертвы. Климов снял шлем скафандра и со злостью швырнул его себе под ноги. Ноздри вдохнули воздух, насыщенный кислородом. Атмосфера была нормальной.

«Так отчего же они умерли? Весь экипаж!» – подумал Климов, ощущая, как ему становится жарко в плотном герметическом костюме, предназначенном для выхода в открытый космос. И это было нормально.

Все на корабле казалось нормальным, и только тела были насквозь промерзшими, словно облитые азотом. Но нигде не было и следа азота. Да и откуда ему взяться в рубке?

Что же это за чертовщина?!

Берт Климов опустился на колени и почувствовал, что его сейчас стошнит. Горькая зловонная масса вырвалась из горла, забрызгав брюки. Тело забилось в ознобе, а желудок пронзила тупая боль. Ему и раньше бывало паршиво, но никогда так, как сейчас, когда перед глазами было столько трупов – столько знакомых ему лиц, почти родных и безнадежно мертвых.

Ведь это, по сути, была его семья…

Его единственные, по-настоящему близкие люди.

Берт Климов вытер рукавом остатки рвотной массы с губ и подбородка и зарыдал. Нет, он не был слюнтяем и изнеженным эстетом – таких попросту не берут в патруль. Просто он еще никогда не видел столько трупов сразу.

Последние двести лет на Земле не было войн. Люди разучились смотреть на мертвые тела своих друзей и молча прятать слезы.

Берт Климов на мгновение ощутил себя маленьким мальчиком, испуганным и потерянным в темной страшной комнате. Однако здравый смысл подсказывал, что не время сейчас раскисать.

Во-первых, следовало выяснить, все ли в порядке с самим крейсером. Сможет ли «Юкаста» лететь?

Во-вторых… Берт подобрал с пола шлем и водрузил на голову. Все-таки в защитном костюме безопаснее. Неизвестно, что убило команду. Быть может, это явление повторится еще раз.

В-третьих, не мешало бы убраться из этой галактики к чертовой матери. Только бы найти выход.

Климов подошел к панели управления и взглянул на мониторы. Ничего. Все пусто. Ни одного сигнала, ни единой зеленой точки, которые говорили бы о том, что сигнал о помощи принят, и какой-нибудь космолет спешит на помощь. Вокруг только звезды – далекие, холодные, незнакомые…

Неожиданно Берт ощутил нечто позади себя. Не услышал, не почувствовал кожей, а именно ощутил: на крейсере было еще одно разумное существо. Разумное – потому что Берта не покидало чувство, будто кто-то скользит в его сознании, перебирает мысли, словно стопку архивных записей, выискивая неизвестно какую информацию, заглядывает глубоко – чуть ли не в самую душу.

– Что тебе нужно? – мысленно спросил Берт, не разжимая губ.

Существо услышало и переместилось куда-то влево от Климова, зависнув в воздухе пеленой прозрачного тумана. Берт слегка повернул голову и застыл в изумлении, наблюдая, как в воздухе движется что-то невидимое, принимая непонятные смутные очертания, то складываясь, то распадаясь, будто прозрачные частички калейдоскопа.

– Кто ты? – прошептал он.

– Правильнее было бы спросить – что ты? – ответило существо на вполне человеческом языке. Однако Климов не успел удивиться. Ответ последовал незамедлительно, – Нет, ты не прав. Я не знаю языка Землян. Я вижу твои образы, выстраиваю в логические цепочки, и посылаю тебе свои. Наши сознания вошли в контакт.

– То есть, ты попросту читаешь мои мысли?

– Твой вид не способен контролировать даже простейшие мыслеформы, – многозначительно заявило существо, – К тому же они шаблонны. Тебе никогда не приходило в голову их освободить? Это значительно ускорило бы естественную эволюцию…

Берт зажмурился и попытался глубоко вдохнуть. Скорее всего, он надышался какого-нибудь галлюциногена, когда находился без скафандра. Климов начал подозревать, что причиной всего является груз на взорвавшемся торговом судне. Но почему тогда он до сих пор жив? Ведь на момент взрыва его капсула находилась куда ближе к эпицентру, чем «Юкаста»…

– Я и говорю: шаблоны. Причина обязана лежать на поверхности, не так ли? – лениво заметило существо.

– Да что ты за ерунда? – раздраженно вскричал Берт и с досадой двинул кулаком в капитанское кресло, – Я разговариваю с воздухом, мать твою!

– Отнюдь, – сказало существо, – Воздух не обладает сознанием.

– Тогда – что ты такое?

– Хм-м-м… из всех известных тебе понятий, мне больше всего подходит чистый разум.

– То есть ты – это поток разумной энергии?

– Не совсем. Энергия имеет свойство трансформироваться в иные виды энергии. Я же – постоянен.

– Ты инопланетянин? – догадался Берт, и почувствовал, как от существа к нему ринулся поток веселых эмоций.

– В данном случае инопланетянин – это ты. Гуманоид из соседней Вселенной.

– Понятно, – растерянно прошептал Берт, – А ты не мог бы показаться? Мне не по себе оттого, что разговариваю с невидимкой.

– Я далеко не невидимка. Просто мое тело совершенно иной плотности. Наиболее удобной для работы разума.

– Откуда ты знаешь – как удобнее, – улыбнулся Берт, – Я бы лично не хотел быть летающей мыслеформой. Нервные окончания, знаешь, иногда такая приятная штука…

– Клеточная ткань смертна, – воскликнуло существо, – Когда-то мы не слишком отличались от таких, как ты. Разум угасал вместе с телом. Но зато теперь мы свободны!

Берт улыбнулся. Похоже, инопланетянам не чужда вполне человеческая романтика.

– Я не нахожу логики в этой вашей романтике, хмыкнуло существо.

Оно определенно фиксировало и анализировало каждую мысль, подумал Климов и ему опять стало не по себе. Если это галлюцинация, то она явно вышла из – под контроля.

– Откуда ты взялся? – внезапно поинтересовался Берт. – Ты, случайно, не знаешь, что это было за пятно, сквозь которое мы попали сюда?

– О, это был щит. Мы убрали его, чтобы пропустить вас внутрь, а затем поставили вновь.