Текст книги "Мургаш"

Автор книги: Елена Джурова

Соавторы: Добри Джуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1

В первые месяцы 1943 года по решению Центрального Комитета партии был образован Главный штаб Народно-освободительной армии. Страну разделили на двенадцать оперативных зон. Это дало решительный толчок партизанскому движению.

Софийская область была включена в первую зону. В начале июня к нам прибыл начальник штаба зоны Здравко Георгиев. Выросший в семье сельского учителя, Здравко с пятнадцати лет стал членом комсомола, а спустя три года, в 1934 году, вступил в ряды партии.

Передо мной собственноручно написанная им автобиография. Так как она невелика, привожу ее полностью.

«В 1933—1934 годах состоял членом районного комитета комсомола.

В 1935 году работал в аппарате Центрального Комитета партии.

В 1936 году был секретарем районного комитета комсомола и членом окружного комитета.

В 1937—1938 годах работал инструктором Центрального Комитета комсомола.

В 1939 году был интернирован, а затем призван в армию.

Осенью 1941 года меня демобилизовали, и я сразу же перешел на нелегальное положение. Так как к тому времени у меня уже установилась связь с партийными ячейками в армии, партия поручила мне руководство работой партийных организаций в воинских частях, расположенных в Софии и Софийском округе.

В начале 1943 года меня перевели в штаб первой военно-оперативной зоны в качестве начальника штаба. Вероятно, это сделали потому, что я окончил школу офицеров запаса. На этой работе я оставался до 9 сентября 1944 года».

Эти сухо написанные строки таят в себе отчет об огромной деятельности в течение тринадцати лет, подчиненной воле и мысли партии.

Они ничего не говорят о бесчисленных случаях, когда жизнь висела на волоске, о смелости и находчивости, о тяжелых страданиях, когда узнаешь, что твоих близких, друзей и товарищей уже нет в живых, что назначенная встреча не состоится, что тебе вынесен смертный приговор.

Однажды, когда Здравко пришел в дом одного из своих друзей, хозяин встретил его с побледневшим от испуга лицом:

– Ты уже знаешь?..

– О чем?

– Что тебя приговорили к смерти…

Здравко спокойно показал на свой пистолет:

– Как ты думаешь, для чего я его ношу?

А потом он пришел к Невене:

– Нам надо повенчаться. Как мою жену, тебя не будут судить за встречу с человеком, находящимся на нелегальном положении. А иначе могут посчитать партизанской помощницей…

На следующий день священник наскоро совершил венчальный обряд в церкви в Лозенце. Потом состоялся скромный обед.

Наступили тревожные дни. Невена Драгиева арестована. Появились слухи, что она убита. Но оказалось, что счастливая случайность спасла жену Здравко. Узнал он об этом только 11 сентября 1944 года.

Итак, 9 июня 1943 года в наш лагерь возле Радиной реки прибыл начальник штаба зоны. Его привел Бойчо. Двое суток они добирались до нас из Софии. Первое, что сказал Здравко, войдя к нам, было:

– Знаете ли вы, что в школе села Чурек сложено несколько тонн шерсти для немцев?

Затем он снял куртку и выжал из нее воду.

Три месяца непрерывно шел дождь, шел утром, в полдень, вечером. Дождь превратился для нас в сущую напасть. В горах ноги тонули в грязи по щиколотку, в поле – по колено. Не было ни одного местечка, чтобы обсушиться. Дрова намокли и сильно дымили, костер разжигали редко и ненадолго, только чтобы замешать мамалыгу или сварить картошку.

Повесив сушить куртку, Здравко вынул пистолет и начал вытирать его тряпкой. Это был восьмизарядный кольт.

Я попросил Здравко показать его. Он протянул мне пистолет. Вот это оружие! Я не мог скрыть своего восхищения и зависти. И прямо заявил:

– А не подаришь ли ты мне этот пистолет? Ты ведь себе можешь достать другой?

Здравко протянул руку и засунул свой пистолет за пояс:

– У вас будет возможность достать и пистолеты и пулеметы…

Утром все партизаны уселись вокруг представителя командования зоной. После нашего доклада о состоянии отряда, о наличии оружия, о наших планах слово взял Здравко. Впрочем, он уже звался не Здравко, а Калоян. Прежде чем выйти из палатки, я спросил его:

– Какое имя тебе дать?

– Какое хочешь.

– Калоян тебе нравится?

– Нравится.

У меня был экземпляр романа Алексея Толстого «Хлеб», в котором, подчеркивая и отмечая разными знаками в определенном порядке и на разных страницах отдельные буквы, я таким шифром заносил настоящие имена наших партизан, место их рождения и новые партизанские имена. К сожалению, эта книга затерялась.

Итак, слово взял Калоян, представитель штаба, представитель партии.

В жизни мне приходилось слышать много докладов – и скучных, и интересных, но этот не забуду никогда. Калоян рассказывал о деятельности других партизанских отрядов в стране, о дерзких нападениях, о смелых подвигах, о партизанской находчивости. Затем Калоян поставил перед отрядом задачи:

– усилить связь с партийными организациями на территории отряда, учитывая, что их основной задачей должна являться помощь боевой деятельности отряда «Чавдар»;

– удвоить численный состав отряда;

– приступить к усиленной военной подготовке;

– выяснить возможности диверсий на нескольких крупных военных объектах, в том числе в макоцевском туннеле, где хранится у немцев авиационный бензин;

– начать активную боевую деятельность.

Затем Здравко сообщил нам решение штаба относительно руководства отрядом: Тоне оставался командиром, Митре – заместителем командира, бай Стоян назначался начальником штаба, Васо – комиссаром, Пешо – интендантом, Лазар – заместителем комиссара и секретарем партийной организации.

После общего собрания, которое мы назвали первой чавдарской конференцией, Калоян собрал вновь сформированный штаб.

– Тут вот у Лазара разгорелись глаза на мой кольт. Я хочу вам предложить кое-что в связи с этим.

Что же он нам предложит? Все новые партизаны у нас уже были вооружены, в основном винтовками разных систем – итальянскими, сербскими, турецкими, немецкими, манлихерками, карабинами, старинными ружьями с длинными инкрустированными стволами. Однако предполагалось увеличение численности отряда, а оружия больше не было. От наших друзей мы могли еще получить винтовку-другую или старинный револьвер с барабаном. Но это капля в море.

– У нас есть связь с товарищами, которые работали в инженерной мастерской, – продолжал Калоян. – Оттуда можно угнать грузовик с оружием, снаряжением и одеждой, которых хватит на всех вас.

Целый грузовик оружия! Об этом мы не смели и мечтать. Вот это будет операция!

Вечером мы с Васко и Стефчо пошли проводить Калояна до Чурека и поджечь склад с шерстью. Прежде чем отправиться из лагеря, Здравко предупредил нас:

– Будьте осторожны. Прежде чем мы закончим операцию с грузовиком, никаких крупных диверсий не предпринимайте.

– А как же с шерстью?

– С шерстью можно. А операция с грузовиком состоится не раньше чем через месяц.

Расставшись с Калояном, мы пошли на нашу первую диверсию. Разбили окно и проникли в помещение. Обошли все комнаты и нашли в них только два моточка пряжи, случайно зацепившиеся за порог: всю шерсть уже вывезли отсюда.

Васко, шедший позади меня, глубоко вздохнул:

– Не везет нам, бай Лазар!

Подходим к Осоицам. Штаб отряда поручил нам связаться с партийными и ремсистскими организациями в селах Осоицы, Саранцы, Макоцево и Байлово, а также разведать, как и где расположены посты, охраняющие макоцевский туннель.

Васко, который недавно пришел в отряд, должен меня связать с товарищами в Осоицах, где партийным секретарем был Райко Коцев.

Час спустя мы сидели в доме бай Райко. Он встретил нас как старых знакомых. Я с любопытством разглядывал хозяина. Высокий лоб, коротко подстриженные волосы, синие глаза, светящиеся спокойствием и уверенностью. Лицо волевое, словно высеченное из мрамора. Шерстяной свитер с высоким воротником подчеркивал ширину плеч.

Мы быстро нашли общий язык, поговорили, а потом легли спать. На другой день вечером встретились с молодежью. И здесь не было нужды в длинных разговорах…

В этот же вечер мы с Васко отправились в Саранцы.

– Я познакомлю тебя с родителями, – сказал он.

Родители Васко уже легли, когда мы пришли к ним в дом. Потом они вышли к нам – еще не старая стройная женщина и мужчина среднего роста.

Мы поздоровались и сели возле стола. Мать Васко смотрела на меня с любопытством и каким-то скрытым беспокойством. А отец крепко пожал мне руку.

Васко помолчал, а затем прямо заявил:

– Я теперь партизан.

Мать тихонько охнула и поднялась со стула.

– Так надо, мама. И не бойся. Я не один. А если к вам придет мой товарищ Лазар, – он кивнул на меня, – со мной или без меня, встречайте его так, как встретили бы меня… Только… – Его голос вдруг зазвучал строго и даже резко: – Берегите его! Пуще глаза берегите! Он… – И замолчал снова. Видимо, не знал, как одним словом объяснить родителям, что меня надо непременно беречь.

– Понимаем, Митко.

Бай Георгий положил ему руку на плечо:

– Понимаем.

– Вы, наверное, голодны, дети? – Мать поспешно встала. – Я сейчас…

Остались втроем. Бай Георгий спросил:

– Как наш Митко, слушается?

– Я, батя, уже не Митко, а Васко.

– Слушается, бай Георгий, слушается.

– А то у него такой характер – любит делать что взбредет в голову. Рассказать о немцах?

– Батя!..

И тут я узнал любопытную историю.

Мимо Саранцев часто проходили немецкие колонны. Однажды вечером Васко, вооружившись револьвером, ножом и дубинкой, засел в засаде в лесу и стал ждать.

Проехал один немецкий грузовик, другой, за ними несколько легковых машин, и на шоссе все затихло. Но вот вдали поднялся столб пыли. К засаде, где сидел Васко, приближался мотоцикл с коляской. На нем трое немцев – один с автоматом, остальные с пистолетами. Когда мотоцикл приблизился шагов на двадцать, Васко вскочил, бросился на шоссе и в упор выстрелил в водителя. Точными выстрелами Васко прикончил и двух других солдат, схватил тела убитых и оттащил их в лес. Туда же он откатил мотоцикл и укрыл его ветками. На шоссе было совсем пусто. Васко вытер со лба пот и пошел домой. Когда мать легла спать, он позвал отца и рассказал ему все.

– Пошли туда! – приказал отец.

Они взяли лопаты и направились в лес. Выбрали укромное местечко, выкопали глубокую яму и зарыли трупы немцев. Затем утоптали землю, присыпали ее валежником и колючками.

– А что же с мотоциклом делать? – спросил бай Георгий.

– Давай разберем его, – предложил Васко.

Они управились до рассвета. Части мотоцикла спрятали в разных местах в лесу, а оружие прихватили с собой. На другой день бай Георгий отправился в Софию.

За десять дней все части мотоцикла одна за другой были проданы в разные мастерские надежным людям. В итоге отец с сыном получили восемнадцать тысяч левов.

После этого в Софию пошел Васко. На этот раз в сумке было спрятано оружие, взятое у убитых немцев, и деньги, вырученные от продажи частей мотоцикла. Все это Васко передал на нужды борьбы с царизмом и фашизмом.

– Все это хорошо. Но я хотел сказать вам, что мой Васко парень горячий, – закончил свой рассказ бай Георгий. – Его нужно иногда сдерживать.

– Побольше бы нам таких горячих! – заметил я.

На следующий день вечером мы встретились с саранскими ремсистами и поручили им заняться поисками оружия. Побывали у макоцевской молодежи, провели собрание с партийной организацией села Байлово. Здесь остановились у нашего друга Георгия Спасова. Кроме других дел поручили ему разузнать все об охране макоцевского туннеля. Вдвоем с Васко сходили на место будущей диверсии, чтобы посмотреть, где удобнее устроить засаду. Закончив дела, тронулись в обратный путь – в лагерь Радина река. По дороге снова заглянули к нашим друзьям в одно из сел. Они порадовали нас пятью новыми винтовками.

От Калояна пришло сообщение: «Пошлите человека увести грузовик».

Оружие для отряда было самой главной проблемой – важнее продовольствия и погоды. Когда человек вооружен, когда у него на плече винтовка, а у пояса пистолет и граната, легче переносятся все невзгоды. Оружие порождает уверенность, что не умрешь, не отомстив.

2

Когда человек на войне, он знает, что может умереть, хотя старается не думать о смерти.

Уходя в партизаны, мы тоже не думали о смерти. Большинство из нас имели смертный приговор, и мы шутили по этому поводу, что дни, проведенные здесь, как бы подарок судьбы, словно мы их выиграли в лотерею.

Но мы ушли в горы не для того, чтобы только прожить эти украденные у судьбы дни. Смыслом и содержанием нашей жизни была борьба с врагом, а эту борьбу невозможно вести голыми руками. Оружие в наших руках означало смерть для врага, жизнь для нас, уверенность и то непоколебимое спокойствие, без которого нельзя воевать.

Поэтому легко понять, с каким настроением мы получили сообщение Калояна: «Пошлите человека увести грузовик».

Штаб сразу же послал в Софию бай Стояна и Пешо-интенданта. Один должен был пригнать грузовик к месту встречи, а другой уведомить нас, где этот грузовик ожидать.

В первых числах июля мы сформировали две четы – «Бачо Киро» и «Бойчо Огнянов».

Дело в том, что наш партизанский район был довольно большим, и, если бы мы стали действовать двумя четами, нам легче было бы скрывать от полиции местонахождение отряда. Кроме того, если бы одна из чет оказалась блокированной, то другая могла бы продолжать операции. Наконец, при такой организации отряда легче наладить и снабжение продуктами, их рациональное расходование.

Каждая чета получила определенный район действий: бачокировцы – в Пирдопском и Етропольском краях, а бойчоогняновцы – в Ботевградском, Локорском, Софийском и Новоселском.

Штаб решил полнее вооружить чету «Бачо Киро», которая была хуже вооружена: ей надлежало встретить грузовик. Командиром этой четы был назначен Славчо Гребенаров – Стефан, а комиссаром – Владимир Калайджиев. Вместе с ними в чете «Бачо Киро» состояли Тодор Дачев, Иосиф Бенбасат – бай Михал, Шимон Ниньо – Шомпол, Георгий Павлов – Начо и многие другие товарищи.

Командиром четы «Бойчо Огнянов» стал Давид Елазар – Иван Белый, а врачом – Иван Хариев. В чете были также Александр Гетман, Хермине Разградян – Сашка, Каролина Леви – Грозданка и другие.

Штаб решил выделить чете «Бачо Киро» из другой четы несколько наиболее опытных и лучше вооруженных партизан для участия в переброске грузовика, а остальные силы четы «Бойчо Огнянов» направить в Литаковский горный массив для устройства там новой базы и продолжения военного обучения. С этой группой остался командир четы Иван Белый. Общее руководство было поручено мне.

3

Много раз поэты воспевали светлые звездные ночи и полную луну, бросающую молочно-белый свет над ми ром. Много раз партизаны проклинали и звезды, и луну, и их предательский свет.

Наша группа вышла в сумерки. Скоро небо усыпали звезды, а луна то скрывалась за маленькими белыми тучками, то выходила из них еще более яркая и красивая.

От Радиной реки до предполагаемого места стоянки целая ночь пути. Шли молча и быстро. За мной шла Сашка, за ней Гетман. Иван Белый шел в хвосте колонны. Вдруг Гетман обогнал Сашку:

– Лазар, куда мы идем?

Этот вопрос был явным нарушением наших партизанских правил: во-первых, разговоры в пути не разрешались, а во-вторых, на такие вопросы обычно не отвечали. Чем меньше знали партизаны о наших операциях и местонахождении базы, тем меньше была вероятность, что при провале кто-то обронит лишнее слово.

Однако Гетман не был рядовым партизаном. Будучи инструктором при ЦК РМС, он был направлен в отряд Лиляной Димитровой для организационной работы в сельских районах. Так что ему полагалось знать больше, чем другим. Я ответил ему коротко. Он продолжал расспросы:

– Это что за вершина, а какая там река?..

Кое-что я ему рассказал, кое о чем промолчал. Впоследствии оказалось, что если бы я полностью соблюдал наши правила конспирации, то Гетман не смог бы вывести группу из лагеря, когда на нее напали полицейские.

Дорога шла мимо Яворицы и Злой поляны по северному склону Мургаша, а затем по Литаковскому гребню. На рассвете перебежками мы пересекли ябланский проселок, где полиция часто устраивала засады, и оттуда направились к истоку Литаковской реки. В двух километрах от проселка остановились на привал, и мы с Гетманом и Иваном Белым пошли выбирать удобное для лагеря место.

По нашим партизанским законам база должна была располагаться в укрытом месте вдали от дорог, тропинок и путей, по которым перегоняют скот, вблизи воды и на месте, удобном для организации обороны.

После часа блуждания по лесу мы нашли почти идеальное место для лагеря, отлично укрытое огромными скалами. Удобно было здесь организовать и военное обучение.

Мы сразу вернулись к товарищам и привели их на выбранное место. После разбивки лагеря я сообщил всем пароль для связи с бай Марином, который в определенные дни приходил на луга вблизи своего загона и там ждал кого-нибудь из нас.

Спустя два дня, дав указание Ивану Белому и Гетману активно заняться военной подготовкой, я вернулся в лагерь на Радину реку.

4

Уже четвертый час мы лежим в кустарнике у Радиной реки, там, где она впадает в Бебрик. Трое из нашей группы притаились в дорожной канавке у Ботевградского шоссе.

Дан приказ, строгий партизанский приказ: соблюдать абсолютную тишину. Звезды повисли низко над холмами напротив, и только ветер порой шелестит в ветках деревьев и кустах.

– Бай Лазар, чего мы ждем? – В голосе Васко не только любопытство, но и какая-то глубокая обида.

Мы с Васко стали близкими друзьями. Он сопровождает меня почти всюду – штаб назначил его в мою охрану. Это дает ему право знать больше других, но я молчу. Приказано, пока не придет грузовик, никому не сообщать, зачем мы пришли сюда. Машина с оружием должна прибыть после полуночи.

Из Софии вернулся Велко. Все подготовлено, чтобы угнать грузовик, и только какая-нибудь нелепая случайность может провалить план. Бай Стоян остался в Софии, чтобы пригнать машину. Вот весь наш отряд и ждет его сейчас здесь в кустах у дороги.

Целый грузовик с оружием!

В инженерной мастерской работал унтер-офицер коммунист Атанас Хаджиянчев. Вокруг него сгруппировалось несколько честных, смелых и преданных ремсистов. Штаб зоны дал им задание вывести машину с оружием. Это было большое и важное задание. Подготовкой операции занимался начальник штаба зоны Здравко Георгиев, ему помогал весь аппарат штаба. Ночью грузовик должен был выехать из казармы.

– Бай Лазар, чего мы ждем?

Васко шепчет, а мне кажется, что он кричит.

– Заткнись! – ответил я резко…

…Группа Атанаса Хаджиянчева не раз обсуждала план операции. Уточнены были все вопросы – что взять из оружия, сколько палаток, медикаментов.

В этот день, 11 июля 1943 года, в мастерской дежурил сам Атанас. Грузить машину начали, как только стемнело. В горы должны были уходить Атанас, Бончо Радованов, Цано Вылчев и Васил Костов. По дороге к ним должна была присоединиться Санка – сестра Атанаса.

Покрытая брезентом машина задним ходом подрулила к складу. Одна винтовка, две, три… Затем четыре легких пулемета, гранаты, тысяча патронов, сапоги, шинели, куртки, палатки, пистолеты…

Вдруг вой сирен.

Воздушная тревога! В районе мастерских начинается беготня. Все спешат в бомбоубежище. Мелькнула мысль: ведь это нам на руку. Пока продолжается тревога, нас никто не побеспокоит.

Атанас Хаджиянчев дает знак, и погрузка продолжается. К одиннадцати часам все готово. За руль садится Цано, а через несколько минут рядом с ним оказывается бай Стоян, которого успел привести Атанас.

Благополучно миновав ворота у главного входа в мастерские, машина выезжает на дорогу.

Проходит полночь. Мы ждем.

– Бай Лазар…

Опять Васко! Мало мне своих тревог, а тут еще с ним надо возиться! И когда только он привыкнет к партизанской дисциплине?

– Бай Лазар… – Его голос дрожит. – Значит, ты мне не веришь… Тогда я убью себя!

Смысл этих слов не сразу дошел до моего сознания, а когда дошел, мне захотелось взять и избить этого малого.

– Сиди и жди. И не болтай глупостей. Неужели ты не понимаешь, что такое военная тайна? Или ты думаешь, я знаю все, что решают в штабе зоны?

Я смотрю на часы. Час ночи. Где сейчас наши?

Час ночи. Грузовик с погашенными фарами летит по шоссе. Вдруг за гулом мотора слышатся звуки сирен. Огни города гаснут.

Что это, опять ночная тревога? Приближаются неприятельские самолеты? А может быть, обнаружили исчезновение грузовика и организовали преследование?

Сзади вдруг слышится шум мотора. Он постепенно приближается, усиливается. Мотоциклист… Один ли он? Догоняет машину. Водитель увеличивает скорость. Стрелка спидометра стремительно летит вверх.

– Притормози, – шепчет бай Стоян.

Цано не слышит. Надо скорее оторваться от неизвестного преследователя.

Впереди в темноте появляются силуэты домов. Это село Долни Богров. Здесь шоссе делает крутой поворот.

– Притормози! Дай влево!

В сознании Цано звучит только последняя команда. Он резко поворачивает руль. Шины пронзительно взвизгивают, и грохот катастрофы оглушает всех.

Небо на востоке начинает белеть. Еще час – и станет светло. Грузовика нет. Мы вынуждены вернуться в лагерь, так и не дождавшись его. Оживление, царившее в партизанской колонне, когда мы уходили с Радиной реки, сменяется усталостью и апатией.

До подножия горы рукой подать. И в то же время так далеко…

При аварии никто не погиб, но ранения получили многие. Легкими ушибами отделались Бончо и Санка. Бай Стоян весь исцарапан, осколками стекла кабины ему изрезало лицо, у Васила вывихнута рука. Цано страдает от боли в израненных ногах, но не сдается. Тяжелее всего Атанасу: у него перебиты ноги и поломаны ребра. Но Атанас – командир и держится стойко.

– Санка и Бончо сейчас же должны вернуться в Софию. До рассвета есть время. Мы идем в горы.

Голос Атанаса спокоен, но сестру это спокойствие не может обмануть.

– Я останусь с тобой, – возражает она.

– Но ты обещала меня слушаться. Бончо, бери ее – и в путь!

Санка и Бончо исчезли в темноте. Атанасу стало легче. Одной заботой меньше – не надо беспокоиться за жизнь сестры.

Не удалось довезти все оружие до места, так надо хоть что-нибудь забрать с собой. Взяли два пулемета, четыре винтовки, гранаты, патроны. Пистолеты у всех были и раньше.

До гор не так далеко, но добраться до места надо затемно. В любой момент можно ожидать погони.

Первые триста шагов проделали за полчаса, следующие за час. Идти становилось все труднее. Бай Стоян решил спрятать пулеметы и винтовки на дне реки и оставить только гранаты и пистолеты. Утро застало Атанаса и его друзей в зарослях кукурузы. И вдруг – погоня.

– Вам надо идти! Оставьте меня! У меня гранаты и пистолеты! – решил Атанас.

– Я тоже останусь! – заявил Цано.

Раненые Атанас и Цано, конечно, не смогут идти достаточно быстро, чтобы успеть скрыться в горах, прежде чем группу догонит полиция. Лучше всего раненым где-нибудь спрятаться, а здоровым поспешить в горы.

– Стоян и Васил, вы идите! А мы с Цано останемся, – приказал Атанас. – А вечером пришлите за нами людей, мы где-нибудь здесь укроемся…

Бай Стоян и Васил уходят. Расставаясь, говорят: «До встречи». Им так хочется увидеться…

Останавливаемся на отдых. Только что одолели крутой пригорок. До лагеря еще далеко. Я усаживаюсь с остальными, хочется уже быть там, наверху. Почти уверен, что мы ничего не узнаем, но все же…

Отдых кончается. Уже становится светло и под ветвями старых буков.

Бай Стоян и Васил вздыхают с облегчением. Уже рассвело, но и до гор недалеко. Бай Стоян платком вытирает с лица запекшуюся кровь. Идет не торопясь. Вот и дорога от Сеславцев до Кремиковцев. Их догоняет какой-то мужчина. Он подозрительно оглядывает обоих. Бай Стоян поспешно заговаривает:

– Мы не ошиблись, эта дорога в Кремиковцы?

– Да, да, и я иду туда. Пойдем вместе.

Дойдя до середины села, человек неожиданно останавливается:

– Подождите. Я сейчас…

Бай Стоян смотрит по сторонам. На одном из домов вывеска – «Кремиковское общинное управление».

Человек с криком бросается бежать. Бай Стоян и Васил подняли пистолеты. Из здания выскочили вооруженные люди.

Надо стрелять быстро и точно. Один, два, три выстрела – и предводитель группы падает на землю.

Васил позади Стояна тоже стреляет. Представители общественной силы в панике бегут.

– Довольно! – останавливает Стоян товарища. – Надо беречь патроны.

Теперь путь свободен. Вскоре горы укрыли их от преследователей.

И вот мы в лагере Радина река. Штаб собрался на заседание. О чем говорить? Вышли, как было приказано, вернулись без результата. Почему? На этот вопрос никто не мог ответить. А оружие нам очень нужно.

Следующая операция по плану – нападение на макоцевский туннель. Там мы должны не только поджечь бензин, но и достать винтовки. Решено обеим четам готовиться в поход.

Время выхода – партизанское, вечером…

Противник снова открывает бешеный огонь. У Атанаса и Цано кончаются патроны. Хорошо, если сразу конец, а если тебя ранят и ты свалишься без сознания, а когда придешь в себя, увидишь, что взят в плен? Этого коммунисты не могут допустить.

– Цано!

– Что, бай Атанас?

– Гранату!

Руки Атанаса, сильные и спокойные, снова становятся ловкими. Он отвинчивает колпачок и дергает за веревку. Дано прижимается к нему. Это их последнее объятие…