Текст книги "Драконы Солернии (СИ)"

Автор книги: Екатерина Рогозина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

  Мне даже стало интересно, кто хитрее: хозяин Евгений или мой молодой напарник. Ведь четыре места он определил с большой точностью. Осталось только выяснить, кто победит в этом соревновании на магическое мастерство пряток и поиска. Это стало неким соревнованием умов и смекалки, в котором я занял нейтральную позицию наблюдателя. С одной стороны мне было интересно, найдёт ли тайнички молодой эксперт, с другой я совершенно не желал встречаться с призраком. Это было абсолютно необоснованное, но крайне острое желание.

  По сути, я тормозил процесс социального продвижения моего подопечного в столице. Мало тут иметь дом. Всё-таки здание зданию рознь: развалюха в хорошем районе не то же самое, что особняк. Вот только внутри всё просто кричало, что не стоит провоцировать таинственного жителя. Я был свято уверен, что они с ди Ландау не сойдутся характерами, поэтому я молчал.

  В результате целый один тайник был действительно найден, но вскрыть его никак не получалось. Коварный старый колдун так вплёл свои заклятья в самую суть дома, что отворить крышку без ключа и без причинения ущерба зданию не получилось бы.

  Ди Ландау бесился. Его мастерству не хватало тонкости, чтобы расплести чужие секретики. Да, он был очень силён со всеми своими воздушно-водными манипуляциями, да, его концентрация была велика, но вот изящества ему явно не хватало. Полагаю, по тонкости это можно было сравнить с самыми маленькими часовыми механизмами. Для моих крупных пальцев это было бы невозможно без подручных инструментов собрать работающую машинку, потому что отдельные детальки я просто не смог бы подцепить даже ногтем.

  В результате, мой напарник никак не мог успокоиться и ходил кругами вокруг тайника, как кот вокруг кринки с молоком. Насколько я понял, ему даже ночью стала сниться эта проблема, потому что в последние два дня он метался на своей лавке, сбрасывал одеяло и разговаривал во сне. Приходилось вставать и укрывать его. Я даже начал думать, что перегнул палку, позволяя ди Ландау так сильно изводиться. Я дал себе слово, что если до конца недели он ничего не придумает, я дам ему подсказку.

  Я никогда за собой не замечал особой чуткости, но его нервозность начала действовать и на меня, причём странным образом. Например, в один из прекрасных дней я обнаружил себя ранним утром у бывшей комнаты господина Евгения с твёрдым намереньем помочь тому одеться. Я был свято убеждён, что слышал колокольчик и судорожно вспоминал, начистил ли я с вечера его ботинки. Мне совершенно не хотелось получить нагоняй от болезненно аккуратного волшебника.

  Следующий вечер порадовал меня очередным приходом: я очнулся, когда судорожно искал в абсолютно пустой библиотеке экземпляр "Аналитической математики" Авены, который требовался моему хозяину вот прямо сейчас! Мне казалось, что он сидит за своим большим столом и подгоняет меня:

  -Фил! Быстрее!

  Я вздрогнул от звука чужого голоса и обернулся. Само собой за столом было пусто. И быть никого не могло. Настоящий хозяин дома, живой человек, сейчас пытался вскрыть потайной ящичек в каминной полке в гостиной и злился, потому что ничего не получалось.

  От нереальности происходящего мне стало совсем не по себе... Что же будет завтра? Я проснусь, заваривая несуществующий кофе или складывая воображаемые воротнички для рубашек определённым образом? Или выставлю ди Ландау за дверь, посчитав, что ему нечего делать в чужом доме?

  Беспокойство и странные события настолько меня расстроили, что на другой вечер я не мог заснуть несколько часов кряду. Мой напарник, умаявшись за день и напрыгавшись вокруг тайника, во всю похрапывал на своей лавке. Он разметался и опять сбросил одеяло.

  Я поднялся, укрыл его и понял, что уже не могу заснуть. Следующий день являлся выходным в Министерстве, поэтому я недолго думал. Мне следовало устать посильнее, чтобы заснуть, что называется без задних ног.

  Я переоделся, не забыв тёплый жилет, один из тех, что мне подарила сеньора Магдалена, накинул плащ и вышел из дому. На моё счастье, ливень унялся, тучи над Латаной разошлись и появились звёзды. Прогулка обещала быть весьма приятной...

  68

  Я не знал, куда меня понесут ноги, но так как район был мне давно знаком, я мог всецело им довериться и погрузиться в свои мысли.

  Фонари-драконы исправно освещали мой путь, поэтому я не боялся заплутать. Знакомые дома и сады окружали меня, от этого ощущение, что я вернулся в прошлое, стало только ещё сильнее. Вероятно, я прибавил шаг и успокоился только тогда, когда показался Арн.

  Господин Евгений не одобрял мои ночные прогулки, по его мнению, я должен был находиться при нём неотлучно, поэтому я не мог позволить себе такого роскошества, как остаться в свежей ночной тишине и темноте со своими мыслями.

  Именно под холодным осенним ветром я начал перебирать свои ощущения и постепенно осознавать, что именно мешало мне находиться в старом доме. Прошло всего каких-то пять лет, а я так сильно изменился. Вернуться в прошлое для меня было всё равно, что запихнуть цыплёнка обратно в скорлупу, из которой он вылупился. Я с удивлением осознал, что мне неуютно в моей прошлой жизни, которая так старательно пыталась вернуться из воспоминаний, хоть ими был пропитан весь старый дом целиком.

  Я слишком много времени прожил в том месте, чтобы с легкостью отбросить старые привычки.

  Кто бы мог подумать, я пятьдесят лет безропотно сносил обращение господина Евгения, и вдруг всего лишь воспоминания о нём выбили меня из колеи! А ведь я так гордился своей невозмутимостью... Неужели, это присутствие молодого волшебника так повлияло на меня? Ведь это после встречи с ним я начал так сильно меняться. Впервые я осознал, что я как будто бы проснулся, вырвался из того сонного, привычного окружения, в котором находился... веками... Я стал намного живее и, пожалуй, самостоятельнее.

  Отчитывался я только перед матроной Маргаритой, но ведь её я видел только несколько часов в сутки и то не каждый день. Я был намного более свободен, чем раньше и это успело мне очень понравиться! Кто бы мог подумать, что теперь я не желал расставаться с этой свободой, хоть и признавал над собой главенство потребностей родного государства и своего Министерства.

  Единственное, что я не мог придумать, как же мне теперь поступить, если в старом доме жить настолько тяжко и душно. Конечно, я могу попроситься в дормиторий один, ди Ландау будет только прыгать от восторга, что наконец-то его дом принадлежит только ему. Но оставить беспокойного волшебника наедине с не менее беспокойным призраком... Мне совершенно не хотелось этого делать.

  Значит, придётся, скрепя сердце, продолжать жить в старом особняке и по возможности поддерживать молодого эксперта.

  В голову пришло, что раз уж я вышел на прогулку, то стоять на каменной набережной под пронизывающим ветром слишком холодно. Мне требовалась моральная поддержка, чтобы поднять себе настроение и успокоиться, и я сообразил, как её получить. Я должен был найти вехи, символы изменений происходящих со мной и запечатлеть их в своём разуме на такой долгий срок, на какой это только возможно.

  Я не мог отправиться в прошлое, к бирюзовому летнему бергентскому морю, зато в Латане жили и другие, не менее важные для меня воспоминания. Новый железнодорожный вокзал со всеми его паровозами и... сеньорина Альта.

  Последнее я осознал, когда остановился у самой калитки её дома. Старый каменный забор был весь увит виноградом, окна дома были зашторены и темны. Видимо, даже энергичный, работоспособный и любопытный профессор изволил почивать в такие часы, когда я неприкаянной тенью бродил по столице. Холодные ливни жестоко обошлись с соседским садиком сеньора Гвариджоне. Большинство пышных роз увяло или опало, а оставшиеся цветы пахли одновременно сладко и горько, как будто прощались с ушедшим летом.

  Можно было бы подумать, что всё ушло без возврата, что теперь между нами ничего общего нет, но я-то знал, что вместе пережитое осталось с нами. И первая встреча, и лекции ди Ландау, и сражение в подвале, и долгие разговоры в Храме... Ничего это не прошло бесследно, всё осталось в моих воспоминаниях.

  Даже если вокруг холод, и темнота пахнет приближающимся дождём, всё равно, даже за каменными стенами и стёклами окон, я знал, что она там, и тихо этому радовался.

  У меня и в мыслях не было будить юную сеньорину ради минутной прихоти, только потому, что она для меня – важная веха в жизни, и мне хотелось бы её увидеть. Я постоял немного у калитки, чувствуя, что странная магия старого особняка господина Евгения рассеивается вокруг меня, и уходит прочь беспокойство.

  Медлить дольше было бы неловко. Всё-таки увидь меня кто-нибудь из соседей в столь неурочный час, могли бы возникнуть неудобные вопросы. Юная Фениче – милая девушка, с которой судьба обошлась более чем жестоко. Не стоило давать пищу для очередных слухов.

  Поэтому я отправился в своё самое любимое место в городе – на вокзал. Я поднялся на пустующую в это время галерею, откуда можно было видеть составы и просторный холл. Несмотря на поздний час, тут всегда было какое-то движение. Почему-то эта суета вокруг раскалённых металлических монстров приводила меня в самое лучшее расположение духа. Быть может, это какое-то совсем давнее и совсем не моё воспоминание пробуждалось где-то в глубине моего сердца?

  Пусть даже оно принадлежало бы и не мне, я был благодарен Королю-Дракону, что у меня есть одно только ощущение узнавания, спокойствия... и это каким-то невероятным образом дарило мне надежду.

  -Ты, типа, сбежать намылился? – вопрос был настолько неожиданный, что я, глубоко погрузившись в свои мысли, едва не вывалился через перила на мраморный пол зала. – Паровозик себе присматриваешь?

  Я не мог сдержать удивления и поднял брови, глядя на стоящего рядом молодого эксперта, но всё-таки не спросил его, как он меня нашёл. И так всё было понятно без слов.

  Волшебник.

  Он был в своей всегдашней чёрной фетровой шляпе и кожаном плаще. Судя по его виду, он стоял рядом уже довольно давно, но я не слышал, как он подкрался. Неужели я так глубоко задумался?

  Я даже не нашёлся, что сказать в первую минуту. Ди Ландау усмехнулся, довольный произведённым эффектом, и пихнул мне в руки бутыль с вином:

  -Откупоривай, а то пока я за тобой по всей Латане гонялся, устал, – а сам принялся разворачивать бумажный свёрток, откуда пахло свежим хлебом.

  Наконец, я достаточно пришёл в себя, чтобы произнести:

  -Я не думал о побеге. Мне было трудно заснуть, поэтому я решил прогуляться.

  -До Фенькиного дома? – ехидно протянул этот поросёнок, кося на меня ярко-синим глазом из-под полей шляпы. – Эх, ты, тормозной герой-любовник. Раз уж к девчонке пришёл, взял бы да и постучался к ней в окошко. Романтика какая, она от восторга визжала бы!

  Я представил себе громадную чёрную тень, стучащуюся в ставенку юной девушки тёмной дождливой ночью, и решил, что милая Фениче визжала бы отнюдь не от восторга...

  Мой напарник запустил руку в бумажный свёрток, отломил большущий кусок лепёшки, отдал мне остатки и забрал себе открытую бутылку.

  -На, это тебе, – пояснил молодой человек. – Фенька тебя учуяла, проснулась, но ты уже свалил. Я там мимо проходил, вот она мне и передала.

  Он помолчал, пережёвывая хлеб, запил и наставительно сказал:

  -Нельзя же так девчонку обламывать!

  И принялся перемывать нам с Фениче косточки, обильно прихлёбывая из бутылки. Я не сразу решился откусить от лепёшки. Подумать только... я всё-таки разбудил сеньорину посреди ночи, но она не только не рассердилась, но ещё и снабдила нас едой... До чего же она хорошая девушка! Подумала и позаботилась обо мне...

  Я расправился с лепёшкой и отобрал у молодого эксперта бутылку, когда его явно понесло не туда на всякие пошлости, которых (РАУЗМЕЕТСЯ!!!) не было в наших отношениях... Он так был возмущен этим обстоятельством, что даже забыл, о чём только что говорил. Пришлось его успокаивать и извиняться.

  -Я действительно не хотел разбудить ни вас, ни Фениче.

  -Канешн, он не хотел! – сварливо огрызнулся ди Ландау, пытаясь дотянуться до остатков вина. – Просто свалил в туман, никому ни слова не сказав. А если б ты опять решил кого-нибудь придушить? Чего бы я Маргарите говорил? Я ж за тебя отвечаю, знаешь ли!

  Его инсинуации были исключительно обидными... но не то чтобы совсем необоснованными... Похоже, после событий последних месяцев я вряд ли обрету обратно утраченное расположение окружающих людей. И ведь это была не моя идея и не моя вина. Даже суд признал, мою невиновность. Только вот люди запомнили, что я не столь благонадёжен, как казался, и могу стать опасным в любой момент времени.

  Лепёшка Фениче чуть не встала мне поперёк горла...

  Моя репутация!

  Но с другой стороны... я сделал долгий глоток из горла бутыли. Вряд ли бы при ином раскладе у меня сейчас была бы возможность стоять, наблюдать за любимыми машинами и вкушать плоды заботы самой удивительной девушки на свете...

  -Этого больше не повторится, – покаялся я. – Прошу прощения за самовольный уход...

  Ди Ландау наконец-то завладел вожделенными остатками вина:

  -Да забей, – фыркнул он. – Тока в следующий раз предупреждай, если надумаешь свалить... – он хитро усмехнулся. – Или пришить кого-нибудь.

  Мне ничего не оставалось, только кивнуть.

  Мы ещё некоторое время провели на галерее, ровно столько, чтобы встретить прибывающий из южных провинций "An'nasr Al-Ta'ir". Насколько мне помнилось, это название переводилось как "летящий орёл", что, в общем-то, подходило современному паровозу солернийского производства, который пересекал степи так же быстро, как и эта благородная птица.

  Я не мог не любоваться его сияющими боками, которые отшлифовали жаркие ветра. Я впервые видел этот паровоз вживую, до этого только читал о нём.

  Ди Ландау спокойно выкурил сигарету, стряхнул пепел в урну и спросил:

  -Ну чего, нагулялись? Айда домой?

  У меня не было никаких возражений. От всех этих событий вечера и ночи, я заснул бы за милую душу, стоило бы моей голове коснуться подушки.

  Только вот у Короля-Дракона были совсем другие планы на эту ночь. Около нашего дома стояла карета карабиньеров, а сами они ждали нас.

  -Оп-па... – обалдел мой напарник. – Ты всё-таки кого-нибудь пришиб, а я и не заметил?

  Я только покачал головой.

  Наш старый знакомый полицейский, помощник серьора Орсо, хмуро глядел, как мы подходим ближе.

  -Наконец-то вы изволили явиться, сеньор ди Ландау, – сказал он и, не дожидаясь наших вопросов, сообщил: – От соседей поступил тревожный сигнал. В вашем доме слышались стрельба и крики. Будьте так любезны, отворите дверь. Мы не можем войти без вас.

  69

  Мы с напарником сразу поняли, что выспаться нам не удастся. И вообще, приятных выходных не будет...

  Один труп в тёмном плаще лежал на лестнице, выронив пустую сумку и точную копию ключа от входной двери. Я узнал эту металлическую загогулину с одного взгляда, столько лет я проносил подобную в кармане!

  Второй бедолага в такой же неприметной одежде нашёлся в библиотеке, рядом с ним на полу лежал револьвер и погасший потайной фонарь.

  Раны у незнакомцев были абсолютно одинаковые: такие отверстия оставляет выпад острой шпагой прямо в сердце. Никаких других повреждений на них видно не было.

  -Гм, – сказал карабиньер, разглядывая тело на лестнице. – Полагаю, я должен вас спросить, где вы провели этот вечер...

  Кто бы мог подумать, что пока мы ходим по Латане, в дом заберутся воры и погибнут тут таинственной смертью! Время трагического события полицейские могли определить с большой точностью. Мы в это время были у дома сеньорины Альты, о чём мы сообщили офицеру. У нас были свидетели. Помимо того, пока мы стояли на галерее вокзала, мимо нас несколько раз проходили патрульные, так что на наше счастье, мы были почти не под подозрением. Офицер обещал проверить показания.

  Ди Ландау, чтобы не плодить версии и не объяснять, почему я ушёл гулять один, сообщил полицейским, что мы оба не привыкли к дому, не могли уснуть и пошли проветриться.

  -Значит, вы недавно купили этот дом? – хмуро задавал вопросы офицер.

  Я вполне его понимал, вызов посреди ночи кого угодно приведёт не в самое доброе расположение духа, не говоря уже о неприятных находках в нашем особняке.

  -К чему этот вопрос? – рассерженный бесцеремонным вторжением в свой дом, процедил ди Ландау.

  -В некоторых случаях ставят ловушки на нежданных гостей, полагаю, вы не успели оснастить свой дом такими вещами? – вздохнул карабиньер, которому не слишком хотелось злить усталого мага, но он обязан был выполнить свой долг.

  -И чужих тоже не нашли! – ядовито сказал молодой эксперт. – Мы по этой лестнице каждый день ходили и по библиотеке тоже. Это реально тупой вопрос. В ранах нет оружия. Будь это ловушки, то клинки остались бы там. Ищите третьего, это он их прикончил!

  Мысль о ком-то третьем окончательно вывела его из равновесия. Пока карабиньеры подгоняли к нашему дому повозку, чтобы забрать тела, снять отпечатки ауреол и остаточные следы, он нервно курил в маленьком дворике и шипел как вода на сковороде:

  -Нет, ты видел? У этих гадин был ключ! Они пришли за моим сокровищем, чтобы его спереть! Грабить меня! – он глубоко затянулся и закашлялся. – Фил, мы должны выяснить, не спёрли ли они чего!!! А если спёрли, то это явно утащил ихний третий!!!

  Я только пожал плечами. Это будет просто, найти место, куда стремились воры. Судя по всему, их целью являлась библиотека, которую мы изучили вдоль и поперёк. Значит, любую сломанную полку, сдвинутую шпалеру или плитку паркета мы обнаружим сразу же.

  Вот только я не мог позволить ди Ландау приняться за поиски тут же. Пришлось предложить ему оставить всё до утра, мотивируя тем, что при свете дня нам будет легче осматриваться. Про то, что на свежую голову это будет сделать проще, я говорить не стал. Так же я собрался оставить до утра новость о том, что стиль нападения был мне слишком хорошо знаком, как и форма ран.

  Я готов был поклясться Зимним Огнём, что это был тот самый клинок. Оставалось только надеяться, что господин Евгений не прикончит нас, пока мы спим, посчитав, что мы заодно с грабителями.

  Когда карабиньеры убрались из нашего дома, прежде чем я замыл кровавые следы, ди Ландау вырвал из блокнота пару небольших бумажек и обмакнул их в почти засохшую жидкость. Он аккуратно подписал бумажки и положил их сушиться на старую газету.

  -Зачем это? – ужаснулся я.

  Светящиеся синим в темноте глаза уставились на меня:

  -Полицейские по-любому будут тупить. А я хочу по обратным следам найти того засранца, который дал грабителям-неудачникам ключ от моего дома. Мне очень-очень хочется с ним потолковать... Он явно знал, что и где искать.

  Я не стал спорить. Что-то мне подсказывало, что останавливать сердитого волшебника себе дороже, особенно когда он так... гм... неспокоен.

  Всё-таки даже у ди Ландау был какой-то предел выносливости. Последнее, на что его хватило – так это солью нарисовать охранный круг у наших постелей.

  -Тупо, просто, но никакая нечисть не пробьётся, – прокомментировал он, падая на матрац и мгновенно засыпая (возможно, даже в полёте).

  Хотелось бы в это верить, думал я, закрывая глаза уже почти под утро... Я понимаю, это довольно глупо засыпать в месте, где двух людей недавно убила таинственная сила, но у меня просто не было выбора. Вернуться в дормиторий я не мог, как и попроситься к кому-нибудь переночевать. На гостиницу у меня не было денег, а искать какой-то другой вариант не хватало сил. Поэтому оставалось только понадеяться на магию напарника. И в очередной раз он оправдал свои навыки.

  Хотя, возможно, всё было в том, что мы не покушались на сокровища старого мага.

  Утро (ближе к середине дня) было не очень приятным. Я выспался, зато вот мой напарник захандрил. Похоже, ночная прогулка выбила его из колеи.

  Он замотался в одеяло с головой, сидел на своей лавке и хлюпал носом. Сначала я подумал, что он простудился, но, когда он заговорил, понял, что впервые вижу ди Ландау действительно уставшим. Даже не просто уставшим, а скорее истощённым.

  Он никогда так сильно не уставал на работе, и, даже получая травмы или проходя лечение в госпитале, не выглядел настолько несчастным. После ночного отдыха он не успел восполнить силы, что, кстати, служило дурным знаком. Для воздушного волшебника, который с лёгкостью накапливает нужный объём энергии, его восстановление происходило слишком медленно.

  К счастью, мне не пришлось вытягивать из напарника причину его огорчений. Боюсь, тот замечательный ритуал с термами, который он применил ко мне весной, я бы просто не потянул финансово. Кружки горячего кофе, разогретой вчерашней булки и осторожного похлопывания по плечу ему хватило, чтобы начать жаловаться.

  -Ну почему всё так? – уставившись на меня несчастными глазами, задал он риторический вопрос.

  Ответа ему не требовалось, ему требовался слушатель, поэтому я с радостью предоставил ему себя.

  Ди Ландау напоминал обиженного и разочарованного ребёнка, которому обещали долгожданный подарок, а в результате он получил лишь рваную обёртку да растоптанную коробку.

  -Я так долго старался... копил... пахал как проклятый... я так хотел, чтобы мы с Лючи... а тут... полиция, грабители, призраки... все шляются тут, как у себя дома! Как будто тут проходной двор!

  Я мог его понять, он жил мечтой о собственном доме. По-настоящему, собственном. Видимо, даже у дяди и тёти в Бергенте он чувствовал себя как в гостях, не говоря уже об общежитии в Университете, съёмной квартирке на чердаке и дормитории в Министерстве... Двадцать лет бесконечного мотания по чужим углам выведут из себя кого угодно.

  И вот наконец-то, будучи столь близко к исполнению своего заветного желания, его идеал превращался в нечто неудобоваримое:

  -Как я теперь сюда Лючи приведу-ууу?.. – и активно принялся вытирать нос и щёки рукавом пижамы, выдавая своё... гм... откровенно портовое воспитание.

  Пришлось отдать ему полотенце.

  Впервые за год нашего знакомства ди Ландау был жалок.

  И мне его действительно было жалко. Именно поэтому я не стал ему говорить утешительных слов, зная, что это его только унизит и оскорбит. Он был из тех, кого приводит в чувство действие. Значит, нам было необходимо начать действовать.

  Я подумал, что уже неуместно молчать о господине Евгении. Мой напарник нуждался в помощи, и я был обязан её оказать. Ещё чуть-чуть больше жалости к себе, и он окончательно расклеится. Это никуда не будет годиться! Я сам был свидетелем, сколько сил он тратил ради своей мечты. Но теперь он действительно был близок к тому, чтобы сломаться, когда до исполнения оставалось всего лишь пара шагов. Поэтому я сказал ему:

  -Я знаю, как вызвать этого призрака, не вскрывая тайники.

  Молодой человек был так поглощён своим страданием, что не сразу осознал моих слов. Потом из полотенца вынырнули покрасневшие от горьких слёз глаза и нос. Волшебник уставился на меня.

  -Когда это ты успел стать таким экспертом в призракопризывании? – сварливо сказал он, и я почти с радостью услышал знакомые нотки.

  В его голосе появились интерес и недоверие, типичные два его состояния.

  Я решил не рассказывать всё сразу, потому что наши отношения с господином Евгением – это о-оочень долгая история.

  -Я не эксперт, – успокоил я ди Ландау. – Просто я довольно хорошо знал хозяина этого дома.

  Молодой волшебник уже достаточно пришёл в себя, чтобы начать размышлять:

  -А, точно... ты ж старый... Ты, поди, пол-Латаны лично знаешь...

  Не знаю почему, но меня задели эти слова. (Ах, ты, поросёнок! Я не старый! Я... я – классический!) Я тут же вспомнил про невоспитанного профессора Альту. Ох, уж эти мне несдержанные на язык волшебники. Ввязываться в перепалку было глупо (всё равно ди Ландау гораздо болтливее, он меня переспорит в любом случае), поэтому я просто предложил:

  -Мы можем попробовать использовать для призыва сегодняшний вечер. Только вот сеньор Евгений Рофбольт при жизни был изрядным забиякой, будет лучше, если я один с ним поговорю.

  -Эудженьо Рофбольто? – удивился непривычному в наших краях имени ди Ландау и тут же переврал его на солернийский манер. – Он что, был из Союза Кантонов?

  -Да, почти с самой границы с ним, но его имя надо произносить как Евгений Рофбольт, – поправил его я. – Ни в коем случае не иначе.

  Мой бывший хозяин был настолько ужасный драчун, что даже своё имя использовал как повод для сражения. Стоило только попробовать произнести его иначе, как поединок был вам обеспечен.

  -А ты точно уверен, что это он? – на всякий случай спросил молодой волшебник.

  Я пожал плечами:

  -Не думаю, что случится что-то страшное, если я ошибся. Значит, попытка просто не удастся, тогда придумаем что-нибудь другое, быть может, позовём ещё одного священника. Вот только...

  -Вот только? – насторожился эксперт.

  -Если это действительно он, я вас заклинаю, не говорите ничего, это может его спровоцировать. При жизни он был очень вспыльчивым человеком. Боюсь, это он прикончил грабителей, а раз он убил двоих, значит, ещё на двоих у него точно хватит сил.

  -Ну, это мы ещё посмотрим! Да я... – тут же распушился мой напарник, но под моим серьёзным и строгим взглядом немного сник.

  До него дошло, что я не шучу.

  Он поразмыслил немного. Упрямиться и вредничать у него не было сил. В любом случае он ничего не терял. Если бы я ошибся, и воров прикончил кто-то третий, то этим делом стоило заняться полиции, а не нам.

  Так же неудачливый прете-экзорцист не был единственным в Солернии, как и строительные конторы. Значит, и выгнать неуместного жителя мы сможем, и починить дом так, чтобы юной Лючии было тут уютно жить. До весны у нас ещё было время...

  70

  Кто бы мог подумать, что рыдающий миг назад волшебник тут же воодушевится и побежит во двор совершать свой ежедневный водный ритуал. Впрочем, чего я ожидал от повелителя воздушной стихии? Едва он завидел выход из сложной ситуации и вектор, куда можно приложить Силу, он тут же преисполнился энергии.

  Прискакал обратно он совершенно мокрый, но жутко довольный и сияющий:

  -Ну? Так как мы будем вызывать этого призрака?

  -Я всё сделаю сам, – остановил его я, – но если помните, как на острове Белой Птицы, для того, чтобы поговорить с призраком, надо его задобрить – поднести дары. Тут мне понадобится ваша помощь.

  Ди Ландау выслушал меня, задумался и, наконец, кивнул:

  -В этом есть смысл, а если ему не понравится, я всё себе заберу, ладно?

  Ну, тут уж я возражать не мог.

  Да, хозяин ценил добрую драку (но это не безопасно, бросать ему вызов, особенно сейчас), интересные книги (правда, тяжело угадать, что именно ему сейчас хотелось бы прочесть) и – хороший табак. Это был самый беспроигрышный вариант. Единственный дар, который мог нам помочь задобрить "старого сеньора".

  Я мог бы сходить и один, но беспокойный молодой волшебник рвался участвовать. Я решил, что вреда не будет... Знал бы я, чем обернётся невинный поход за табаком!

  Я отвёл ди Ландау в одну из тех самых лавок, где мой бывший господин, да прибудет его душа в мире, был завсегдатаем.

  Держатель магазинчика, старый сеньор Корнетто, узнал меня с первого взгляда:

  -Ба, да это же Фил! Сколько лет, сколько зим!

  Мой напарник замер посреди небольшого зальчика, восхищённо принюхиваясь. Глаза у него разгорелись, как у ребёнка, попавшего в магазин сладостей.

  -А это что за щегол? – подмигнул мне продавец.

  Я с удовольствием представил своего подопечного и отрекомендовал его, как многообещающего мага и заядлого курильщика. Конечно, я немного исказил факты, ведь после знакомства с сеньором Фабио, ди Ландау в самом деле стал употреблять меньше табака, но ценить хорошие сорта не прекратил.

  Сеньору Корнетто сегодня с утра явно было скучно, так что он тут же завладел вниманием посетителя и принялся с энтузиазмом демонстрировать ему свои сокровища. Я не мог запретить им двоим развлекаться, но через некоторое время мне пришлось напомнить ди Ландау за чем именно мы сюда пришли.

  -"Южный Вишнёвый сад"? – удивился сеньор Корнетто. – Не этот ли сорт обожал Евгений?

  Как и всякий действительно хороший продавец он знал своих (даже бывших) клиентов по именам и помнил все их пристрастия. И, будучи так или иначе посвящённым в жизнь своих клиентов, он обращал внимание на касающихся их слухи.

  -Кстати, говорят, что в старом особняке Рофбольта опять буянит призрак! – заговорщицки подмигнув мне, сказал старый сеньор. – Зуб даю, что это дух Евгения ищет с кем бы подраться, как будто в жизни ему было мало дуэлей. Говорят, наследники нашли идиота, которому наконец-то сбагрили эту домину. Фил, ты об этом знаешь?

  Я не успел ничего сказать, как ди Ландау изменился в лице и сжал сверток со свежекупленным табаком, едва не порвав его.

  -Мы оба об этом знаем, – процедил он сквозь зубы. – И я очень надеюсь, что ваш товар придётся по вкусу этому недоделанному привидению, иначе я вернусь сюда и предъявлю вам претензии.

  Сеньор Корнетто мудро придержал свои мысли при себе о моём новом подопечном, почти таком же пылком, как господин Евгений, перестав рассказывать нам слухи. Он снова превратился в радушного хозяина лавки, в качестве утешения отсыпав моему подопечному один из дорогих, но удивительно ароматных сортов, так сказать, "на пробу". По сути, он ничего не терял от маленькой щепотки, но это позволило ему помириться с обиженным юношей, которого он так недальновидно назвал по незнанию "идиотом", и заодно прорекламировать свой товар. Я по глазам напарника видел, как ему понравилось то, что он тут увидел. Он явно собирался вернуться сюда снова, но не с жалобой, а для того, чтобы похвастаться успехом. В нём усомнились, теперь было делом чести доказать, что он не такой уж и идиот. К счастью, его имя было не Рофбольт, и повсеместно доказывать свою правоту исключительно с оружием в руках он не хотел.

   День давно миновал за середину, когда мы возвращались домой и до ди Ландау начало доходить то, что я ему ранее не сказал.

  -Значит, говоришь, ты знал этого "сеньора Евгения"? – коварно начал он издалека.

  -Да.

  -Может быть, ты даже приглядывал за ним, как приглядываешь за мной? – бросил он пробный камень, и мне ничего не оставалось, как снова ответить:

  -Да.

  От такого безобразия у моего напарника на мгновение пропал дар речи, но он быстро взял себя в руки:

  -Выходит, ты раньше жил в том особняке?

  Я снова кивнул: