355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Рогозина » Драконы Солернии (СИ) » Текст книги (страница 22)
Драконы Солернии (СИ)
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 15:28

Текст книги "Драконы Солернии (СИ)"


Автор книги: Екатерина Рогозина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

  -Психи? – осторожно переспросил я.

  -Щаз увидишь, – безнадёжно вздохнул мой напарник, даже не пытаясь убежать.

  Толстячок приблизился к нам неожиданно быстро для своей комплекции. На бегу он не переставал говорить:

  -Наконец-то! Наконец-то я вас застал! Я так долго искал встречи! Король-Дракон, это просто потрясающе, что я вас встретил!

  Я по наивности думал, что его слова были адресованы моему подопечному, который морщился после каждой фразы. Если бы я знал, чем всё обернётся буквально через минуту, то, пожалуй, ускорил бы шаг.

  Профессор догнал нас и... схватив меня за руку, принялся её энергично трясти:

  -Я так взволнован! Это просто невероятно! Это судьбоносная встреча! Я столько о вас читал!

  Все его возгласы и эта невыносимая тряска только сбивали меня с толку. Я не понимал, что происходит, и что ему от меня надо. Мой вредный напарник прикрылся папочкой с лекциями и хихикал, глядя на моё растерянное лицо.

  Да, признаюсь честно, я был не в силах удержать своё обычное "рабочее" невозмутимое выражение. Я ощущал, как у меня брови медленно ползут вверх, но ничего не мог с этим поделать. Я не знал, как подступиться к этому жизнерадостному шарику, который развил вокруг меня бурную деятельность.

  -Король-Дракон, какая архитектура! Какая мастерская работа с энергетическими линиями! Какой уровень владения артефакторикой! Вы просто чудо что такое! Позвольте отгадаю: вас делал монсеньор Фрателлини? Ах, какие классические печати! Вы просто произведение искусства! Фенечка, доченька, только погляди! Какой восхитительный образчик антиквариата!

  После этой фразы я не выдержал и обиделся. Поймите меня правильно, я столько времени провёл раздумывая и анализируя своё бытие и существование, как меня одним словом поставили вровень с вещами. Причём не просто с вещами, а со старыми штуками, которым остался один шаг до поименования их рухлядью и старыми развалинами. В то же время мой бессовестный напарник даже и не подумал спасти меня от этого сумасшедшего. Он стоял и откровенно смеялся над нелепой ситуацией, в которую я внезапно угодил. Мне было не по себе, а он находил в этом поводы потешаться.

  Я осторожно высвободил свою руку из цепких лапок профессора и постарался набрать как можно большую дистанцию между нами:

  -Прошу прощения, мне кажется, мы не знакомы.

  Мне было не слишком-то приятно, что меня разглядывают столь беспардонно таким голодным взором. Стыдно признаться, но если бы у меня была возможность спрятаться за спиной моего подопечного, я бы так и поступил. Этот гиперактивный профессор чем-то меня напугал.

  Ди Ландау наконец-то соизволил подать голос:

  -Фил, это – маэстро Альта, магистр алхимии и витакреации, – представление прозвучало на редкость глумливо, что было, впрочем, неудивительно.

  Профессор Альта был специалистом по созданию гомункулусов...

  57

  Едва испытав на себе любопытство профессора Альты, я наконец-то понял, почему ди Ландау так боится врачей. Это ужасное чувство, когда тебя без всяких оговорок считают объектом и обращаются с тобой соответственно. Ни о каком общении с тобой, как с личностью речи вообще не идёт. Да и взгляд у заинтересованного тобой персонажа становится острее ножей моего напарника: так бы и разделал на отдельные кусочки, чтобы посмотреть, как ты устроен внутри.

  Что-то подобное можно встретить у маленьких детей, когда они с восторгом разбирают какие-либо вещи. Например, из-за любопытства племянников так погибли любимые часы господина Евгения. Малыши были свято уверены, что внутри живут маленькие человечки, которые двигают стрелки. Поэтому они расколотили довольно дорогую вещь, чтобы поймать этих самых "человечков".

  Вот и теперь маэстро Альта страстно хотел разобрать меня на винтики и шпунтики, чтобы восхититься мастерством своего предшественника.

  Зато этого я сам не желал совершенно. Поэтому предложение посетить его лабораторию и пройти пару тестов я отклонил довольно резко. Профессор удивлённо заморгал, натолкнувшись на мою нелюбезность, а стоящая за ним ассистентка подняла голову и подарила мне пронзительный взгляд, назначения которого я не понял.

  Мой подопечный наконец-то перестал потешаться и поддержал меня:

  -Сегодня уже поздно, какие тесты, о чём вы, – хмыкнул он.

  Благодаря его заступничеству мне удалось немного разрулить ситуацию: напомнить ди Ландау, что у нас ещё много дел перед завтрашним днём, извиниться перед профессором и – сбежать.

  -Какая жалость! – ещё долго доносилось нам вслед. – Вы приходите на кафедру Витакреации в любое удобное вам время! Ах, Фенечка, ты видела, какой экземпляр?.. просто чудо, чудо!

  За ужином на моего напарника в очередной раз напал приступ хохота. В результате он начал икать и никак не мог успокоиться.

  -Фил, ну ёлы-палы, не ссы ты так откровенно, – вытирая глаза, говорил молодой маг. – Ну, подумаешь, понравился ты мужику. Маргарита никому тебя на опыты не отдаст, она жадная.

  Эти разговоры начисто отбили у меня аппетит. Хоть я и устал, но не мог заставить себя проглотить ни кусочка жаркого. Обсуждать произошедшее мне тоже не слишком-то хотелось, поэтому я по глупости не стал переводить тему разговора на что-нибудь нейтральное, а в результате чуть подвыпившего напарника просто понесло:

  -А с другой стороны, ну поставит он пару экспериментов, от тебя не убудет! Видал, какая у него тётка-ассистентка? Говорят, у него как дочка на Играх померла, так он её в пробирку запихал и в гома превратил. Теперь, поди, хочет, гомов безо всякой алхимии делать. Ясно же, зачем к себе звал, чтобы ты ему маленьких гомиков так настрогал, гы-гы-гыы...

  От возмущения я не сразу понял, о чём он вообще говорит, а когда до меня дошло... В общем, я ничего лучше не придумал, как вытащить напарника из-за стола, донести до ближайшей колонки и сунуть под ледяную струю воды, чтобы хоть немного привести его в чувство. Под водой поток мерзостей от ди Ландау захлебнулся и прекратился. Юноша попытался вывернуться у меня из рук, но не тут-то было. Не зря я столько тренировался на паркете у маэстро Фабио.

  -Как вам не стыдно говорить такие вещи! – вместе с водяной головомойкой, я ему устроил и моральную. Моё терпение в тот день действительно лопнуло. Вероятно, профессор сыграл в этом не последнюю роль, но вот окончательной каплей стало именно поведение молодого эксперта. – Будьте любезны, относитесь к чужой трагедии с уважением. И выбирайте слова, когда говорите о даме!

  Я был по-настоящему зол: тряс ди Ландау как грушу и не давал ему вставить ни слова. Думаю, что мне не стоило так срываться, но тогда я просто не мог остановиться.

  Наконец, напарнику удалось вырваться и он, кашляя и утираясь, обиженно уставился на меня:

  -Да понял я, понял! – в его глазах не осталось ни капельки хмеля. – Успокойся уже!

  Он оглядел себя и шмыгнул носом:

  -Мамин костюм испортил, дурак...

  Мне стало неловко за свою вспышку, пришлось немного сдать назад:

  -Пожалуйста, в будущем следите за языком. Вы – многообещающий специалист и перспективный маг, такое поведение вас не достойно.

  Ди Ландау посопел некоторое время, но решил не продолжать ни драку, ни беседу. Мы так и вернулись в дормиторий в молчании, оба мокрые и не слишком-то довольные собой и друг другом.

  В качестве извинения, я помог ему вечером привести костюм в порядок, но по глазам я видел, что мой напарник всё ещё меня не простил. Выходит, надо было ждать какой-нибудь пакости. Впрочем, пакостями меня не удивишь, так что я просто лёг отдыхать. Утро вечера мудренее.

  Впрочем, быстро привести мысли и чувства в гармоничное состояние мне не удалось. Я всё время возвращался к словам ди Ландау о том, что черноволосая девушка за спиной профессора Альты такой же гомункулус, как и я.

  Получается, что её отец не стал мириться с несправедливостью Судьбы и пожелал вернуть себе дочь обратно. Надеюсь, он сознавал, что в теле его дочери проснётся совсем другая личность, а не та, которая была ранее?

  Да и потом... если учесть, сколько времени прошло с того прискорбного происшествия на Играх. На трансформацию тела обычно требовалось от месяца до двух. Значит, она только-только проснулась и начала изучать мир.

  Мне стало как-то не по себе. Я довольно отчётливо помнил своё начало жизни. Эти дни прошли в относительном спокойствии и безопасности, а вот юная Фениче (отец даже не изменил ей имя, что в общем-то считалось дурным знаком. Традиция есть традиция: новая личность и новая жизнь – новое имя. Не знаю, чем руководствовался профессор, оставляя ей такой хвост из прошлой жизни...) оказалась среди толпы беспардонных и болтливых студентов, не считая к тому же увлечённых и не всегда вежливых профессоров.

  Надеюсь, никто не будет специально причинять ей боль или насмехаться над ней, пока она ещё только начинает осознавать себя.

  Признаться честно, во мне пробудилось некое любопытство. Я лишь пару раз видел себе подобных относительно близко, но никогда не имел возможности (да и желания) с ними пообщаться. Зато теперь мне стало интересно, что из себя представляет помощница профессора. Это не значило, что я готов бросить всё и оставить ди Ландау без присмотра, чтобы пойти на эксперименты к маэстро Альта, но я дал себе слово, что если предоставится возможность, я позволю себе присмотреться к новому гомункулусу поближе.

  На следующее утро я логично ожидал мести от ди Ландау, но тот почему-то ничего не стал предпринимать. Вредничал он примерно столько же, как обычно, ничего особенного. Даже не стал трепать языком на счёт вчерашнего.

  Развитие странной ситуации случилось буквально на следующей нашей лекции. Ещё до начала урока, когда все только рассаживались, а ди Ландау студенты уже забросали свежими вопросами, я услышал какой-то невнятный шум у дверей аудитории. Мой напарник поймал меня взглядом и вопросительно поднял бровь. Я кивнул и пошёл разбираться.

  Кто бы мог подумать, но юная Фениче в своей робе ассистента стояла, опустив голову. Перед ней, усмехаясь, перегородили путь те самые ребята, что скоротечно покинули нашу аудиторию на самом первом занятии. Причём намерения у юношей были не самые добрые. Я как раз застал фразу одного из подпевал:

  -...это не для кукол занятия, а для людей!

  -Иди отсюда, громила, – поддержал его любитель плеваться.

  -Фениче разрешили присутствовать на лекциях, – тихо произнесла девушка. – Пропустите меня, пожалуйста.

  Так странно было видеть высокую, физически крепкую (без сомнения, это был результат действия изменяющих заклинаний. Насколько я помнил Фениче Альту на Играх, она была такая же маленькая и хрупкая, как наша сеньорина Лючи) и весьма красивую девушку, пасующую перед нахальными недомерками. Полагаю, она попыталась обойти студентов, но они каждый раз перегораживали ей дорогу.

  Что за недостойное поведение! Как можно дразнить ребёнка, который просто не может достойно ответить, потому что он хорошо воспитан и хорошо заколдован в равных долях?!

  Сеньорина Альта даже не помышляла о том, чтобы использовать свою превосходящую физическую силу на людях, что уже говорило о многом. Хотя что ей стоило взять за шкирку главаря и просто отодвинуть его в сторону?

  Ну, раз сама девушка не решалась, я решил ей помочь:

  -Пожалуйста, займите свои места в аудитории, лекция скоро начнётся.

  Если уж они не хотели пропустить девушку, то хотя бы подумали о себе. Ди Ландау терпеть не мог опоздавших и весьма ехидно на них отыгрывался.

  Студенты недовольно зыркнули на меня, оценили свои силы и просочились мимо меня в залу.

  Я ободряюще улыбнулся девушке:

  -Вы тоже, идёмте.

  Молодой гомункулус последовал за мной без возражений, но вот судя по её подрагивающим пальцам и поджатым губам, она весьма сильно беспокоилась.

  Как оказалось – не зря.

  Едва стоило ей переступить порог аудитории, как я почти физически ощутил чужое возмущение.

  -Что здесь гом делает? – кто-то крикнул с задних рядов.

  -Куклам здесь не место! – поддержали крикуна.

  -Иди отсюда!

  Ди Ландау, недовольный этим ажиотажем, обернулся к двери. На его лице поочерёдно сменилось несколько эмоций от возмущения до ехидного любопытства. Поверьте, если бы он хоть слово сказал на счёт Фениче, то я бы снова не выдержал как два дня тому назад. И пусть тут поблизости не было колонки, зато на перекрёстке между зданиями находился очень милый фонтан.

  Но, возможно, напарник уже научился хоть немного разбираться в моём настроении, поэтому он просто применил свой излюбленный приём с кинжалами и доской.

  В аудитории воцарилась тишина.

  -По какому поводу крик? – осведомился лектор, глядя на студентов поверх очков.

  Ему путанно и многогласно объяснили, что это – гом, она тупая кукла, она не студент и даже не человек, поэтому ей тут не место и пусть убирается прочь, в свою колбу.

  -Мне разрешили присутствовать на лекции! – пискнула из-за моей спины Фениче, вызвав новую волну возмущения.

  Никогда бы не подумал, сколько в людях (просвещённых людях, между прочим! Это же будущее нашей нации!) ненависти и презрения к тем, кто хоть чуть-чуть отличается от них. Подумать только, и я служу стране, состоящих из этих людей?! Да мой напарник просто ангел терпения и понимания по сравнению с толпой этих мерзких поросят.

  Ди Ландау жестом успокоил студентов и, зубасто ухмыляясь, повернулся ко мне:

  -Что скажет нам главный эксперт по гомункулусам, а, Фил? Она человек или не человек?

  Я был так зол (как они смеют так обращаться с подобными мне существами, да ещё и дамами!), что предпочёл не видеть подначку в его словах. Раз уж мне предоставили слово, что ж, я не стал отказываться. Я встал под недовольными взглядами и высказал своё мнение:

  -Тем, кто собирается профессионально заниматься экспертизой, стоит очень внимательно изучить действующее законодательство.

  Какое счастье, что я ознакомился с нужными статьями заранее. На память я никогда не жаловался, поэтому просто озвучил то, что запомнил хорошенько несколько месяцев назад с перечислением всех пунктов и параграфов.

  Студенты с удивлением узнали, что гомункулусы – это не просто люди, они ещё и граждане со всеми сопутствующими гражданскими правами.

  -...Так же это означает, – говорил я в полной тишине, – что сеньорина имеет право требовать сатисфакции от оскорбивших её людей, как солернийских, так и иностранных граждан в полном соответствии с кодексом. Если вышестоящее лицо, несущее за неё ответственность, позволит, она имеет право защищать себя самостоятельно, как с применением оружия и дуэльного кодекса, так и без. Так же она имеет право просить любого гражданина оказать ей помощь в защите собственной чести.

  -А то, что вы тут наговорили сегодня, потянет минимум на десяток дуэлей, – рассмеялся мой напарник. – Учтите, у гомов рука тяжёлая, я лично проверял, – и потёр шею, выразительно кивая на меня.

  Больше у студентов вопросов не возникало. Лекция пошла своим чередом.

  Сеньорина Альта села рядом со мной на боковую скамеечку. Она внимательно слушала всё, что говорил ди Ландау, а вот меня постоянно беспокоили не слишком-то приятные взгляды от студентов.

  Они пытались понять, действительно ли все их действия по отношению к Фениче получат активное противодействие. Я очень надеялся, что если уж не имя профессора удержит их от глупостей, так хотя бы мои слова послужат ей укрытием и помощью.

  А ещё я просто физически ощущал, как ди Ландау будет мне мстить... Он нашёл способ, а мне только и оставалось, что вздохнуть и терпеть все его выходки.

  58

  После лекции мы проводили сеньорину Альта до кафедры её отца. Меня как-то совсем не обнадёживали взгляды отдельных студентов на молодого гомункулуса. Поэтому я настоял, что мы с напарником отведём её туда, где за ней присмотрят.

  Ди Ландау пожал плечами, ему было сложно спорить после двух часов непрерывной болтовни. Поэтому он курил на ходу, а я осторожно выспрашивал у девушки интересующие меня вещи.

  Так я выяснил, что проснулась она всего три недели назад.

  Всё-таки её отец был виртуозом! Научить новое создание всему всего за три недели – это какие же заклинания он использовал, чтобы вложить в неё все эти знания? Ходить, говорить, одеваться, следить за собой – это не те навыки, которые появляются сами собой. Я прекрасно помню, сколько сам мучился с одеждой двести лет назад. Для меня это было в новинку, хотя через некоторое время моё тело само "вспомнило" нужные действия, но занял этот процесс несколько месяцев, а не недель. Впрочем, скорее всего, наука за несколько столетий шагнула далеко вперёд, сокращая не только количество усилий, но и время...

  С теми же паровозами всё произошло именно так: теперь путешествия, на которые ранее требовался месяц, занимали всего неделю. Мир стал меньше, скорости – больше. И эта тенденция проникала везде, даже в магическую науку.

  Сеньорину Фениче у кафедры встретил тот самый юноша, что когда-то усадил её на скамейку в день марафона. Он тоже был в мантии ассистента и выглядел обеспокоенным:

  -Фениче, мы тебя уже обыскались! Время вечерней проверки!

  Девушка покорно последовала за ним. У самых ступеней здания кафедры она обернулась и чуть поклонилась нам:

  -Фениче вам благодарна, что вы её проводили.

  -Да ваще не вопрос, обращайся, – подмигнул красивой девушке мой напарник.

  Она никак на это не отреагировала, просто развернулась и ушла.

  Похоже, молодой эксперт вообще не понимал, что разговаривает не с обыкновенной студенткой. Пришлось по дороге домой просветить его на счёт особенностей едва проснувшихся гомункулусов.

  Мой подопечный помолчал некоторое время, а потом уточнил:

  -Именно поэтому она так странно разговаривает?

  -Она сейчас как маленький ребёнок. Её сознание ещё фрагментировано и только формирует окончательную целостность. Она ещё не до конца себя осознаёт и не соотносит своё имя со своей личностью, – я покачал головой.

  -Её отец просто псих, – фыркнул маг. – Не, конечно, понятно, жаль тратить хороший материал, но как-то оно всё гнусно выходит... Каким надо быть повёрнутым колдуном, чтобы из собственной дочери сделать чудище.

  Ну, спасибо, дорогой напарник.

  Ди Ландау не обратил внимания на мои поджатые губы и насупленные брови. Внезапно его лицо просияло, и он уставился на меня:

  -Слушай, а это вообще законно, то, что он проделал? Ну, в смысле, использовал в эксперименте труп собственной дочери?

  Я понял, к чему он клонит: побыстрее найти нечто странное для патрона Ливио, свалить всё на него и получить денежки. Но мне пришлось его разочаровать:

  -Если он единственный близкий родственник, то у него было полное право так поступить. По закону, если сам владелец тела не может согласиться на ритуал по причине своей смерти, то его родичи могут принять это решение сами. Прошение заверяется у священников в Храме, так что тут к нему не подкопаться.

  -У-уу, – насупился молодой эксперт, закуривая новую папиросу. – Ненавижу психов.

  Как ни странно, но я не мог с ним не согласиться. У бедняжки Фениче была совершенно незавидная судьба.

  Зато буквально на следующий рабочий день в Министерстве меня полностью перестал волновать этот вопрос. Бессовестный ди Ландау с упорством и энергией достойной лучшего применения принялся за свою месть.

  В результате его подрывной деятельности весь наш отдел в кратчайшие сроки узнал, что я встретил гомункулуса-девицу и оказывал (!) ей всяческие (!) знаки (!) внимания (!).

  Пришлось вести контрподрывную деятельность и молча игнорировать все вопросы, связанные с этими грязными слухами. Пустых и индифферентных взглядов вполне хватало, чтобы ко мне не лезли с повторными вопросами. В отделе уже привыкли, что я обычно не грешу против правды и подтверждаю слова напарника, когда он действительно не врёт. Поэтому без моего подтверждения все его слова оставались на уровне обычной болтовни. Вот если бы я начал всё отрицать или подтверждать, в общем, как-либо реагировать, тогда – да, у экспертов появилась бы новая сплетня.

  По-настоящему забеспокоилась только матрона Маргарита.

  -Ты совсем мне Фила испортишь, – покачивая головой, сказала она ди Ландау. – Он уже из-за тебя начал учиться драться, что же будет дальше?

  -Поживём – увидим, – беззаботно отмахнулся мой напарник и сделал вид, что очень сильно занят работой.

  Матрона не смогла ни к чему придраться, поэтому временно оставила нас в покое.

  На этом наши приключения в Университете не кончились. Сеньорина Фениче посещала все лекции моего напарника. Больше никаких комментариев со стороны других студентов не поступало. По крайней мере, при нас все вели себя в рамках приличного, зато на занятия Фениче приводил ассистент профессора Альта, сеньор Пикколо. Он же встречал девушку после и уводил её к зданию кафедры её отца и... создателя.

  Я позволял себе осторожно наблюдать за девушкой на лекциях. Она заинтересованно оживлялась, слушая практическо-теоретические выкладки моего напарника. Я удивлялся ей, вспоминал себя. Я бы точно ничего бы не понял, о чём вообще говорит ди Ландау. Развитие Фениче Альта было на совершенно ином уровне, нежели моё в то же время после пробуждения.

  Впрочем, это могло зависеть не только от искусства профессора, но и от данных самой девушки. Похоже, она в прошлой жизни была удивительно талантлива.

  Впрочем, мой напарник тоже постоянно предоставлял возможности ему удивиться.

  В один из хмурых осенних дней нас на аллее перехватил, кто бы вы думали? Ромио!

  Наш затворник шёл в сопровождении какого-то мужчины. Тот был одет в гражданское, но его выправка не позволяла поверить, что он совсем обыкновенный человек. Видимо, это был куратор изобретателя, он выполнял такие же функции, как и я при моём эксперте.

  Если бы Ромио нас не окликнул, мы бы даже его не заметили, до того было непривычно видеть его на улице. Мы с ди Ландау были очень рады его видеть. Молодые маги тут же зацепились языками (куратор Ромио, сеньор Сбирро вытаращил глаза на внезапно оживившегося изобретателя. Он не ожидал, что молчун и отшельник может общаться вообще хоть с кем-то и так свободно).

  Мой напарник тут же получил приглашение в местную лабораторию, где Ромио корпел над каким-то сложным проектом. Я не понял всего, о чём они говорили, но выцепил ключевые слова. Речь шла о каких-то управляющих и распределительных контурах для сложных механических агрегатов и обогащённом топливе.

  Сеньор Сбирро морщился и пытался остановить Ромио (как можно рассказывать о важных, несомненно секретных, проектах первому встречному!), но наш изобретатель с сияющими глазами отрезал:

  -Надо обязательно пригласить сеньора ди Ландау в рабочую группу! Я вам показывал его наброски, они просто изумительные!

  Сеньор Сбирро с сомнением покосился на молодого эксперта, но всё-таки кивнул.

  Мой напарник тут же, как сторожевой пёс, сделал ушки домиком и изобразил на лице крайний интерес. Похоже, у него наклёвывался интересный проект, за который ещё можно и деньги получить. Переводы с агарского давали юноше не так уж много, он выезжал только на объёмах и то с моей помощью.

  Сеньор Ромио был предельно серьёзен (или ему очень требовалась помощь), так что через три дня в наш отдел действительно пришло прошение эксперту ди Ланду присоединиться к некой изобретательской группе. Матрона Маргарита удивилась, ушла консультироваться с патроном Стефано, а потом всё-таки поставила под документом свою резолюцию:

  -Всё равно сейчас от тебя в департаменте почти никакого толку, – проворчала она. – К нормальным проектам тебя не подключишь из-за этих лекций. Иди, послужи своей стране на ниве науки...

  Как вы понимаете, ди Ландау не стал отказываться, тем более, что ему обещали очень даже приличные условия, а так же достойную оплату, да и с основной службы его никто не выгонял. Так что он получил возможность работать сразу на трёх работах и получать соответственно.

  Вы бы видели лицо моего напарника, когда он впервые оказался в Университетских лабораториях корпуса Практической Магии. Это был ребёнок, попавший в магазин сладостей, ну, или я в паровозном депо.

  Молодой волшебник переступил через порог и – пропал. Оживлённо болтающий (!) Ромио встретил его с распростёртыми объятьями. Два мага-изобретателя нашли друг друга.

  Впрочем, в рабочей группе все были такие. Я впервые видел столько увлечённых магов, галдящих на каком-то непередаваемом арго, состоящим исключительно из технических и магических терминов.

  Они с интересом оглядели ту самую коробочку со свечкой, которую мой напарник соорудил ещё зимой. Мы принесли её по просьбе Ромио, а так же предоставили все чертежи, которые мой напарник порывался выбросить, но я аккуратно сложил всё в папочку и хранил на полке до лучших времён. Наконец-то всё пригодилось.

  Ди Ландау с ходу влился в коллектив и разобрался в проблеме. Теперь главное задачей для меня стало вовремя заставить его вернуться к реальности и другим делам.

  В принципе, разумом я понимал, что они делают, но, не обладая даром волшебника, я не мог полностью включиться в работу и помочь моему напарнику. Что поделать, мне их схемы и чертежи были просто рисунками на бумаге, я не видел, как они воплощались в реальности. Что поделать, такова судьба всех простых людей. Я не могу вмешиваться в промежуточные шаги, а вижу только конечный результат магических действий.

  По большей части мне приходилось сидеть в углу и отрывать моего напарника от чертежей и макетов, когда приходило время лекций, которые никто не отменял. Ну, ещё иногда я приносил кофе. Вот и все были мои обязанности в те несколько недель.

  Погода всё ещё стояла хорошая, но всё чаще и чаще приходили с гор холодные дожди, намекая, что уже зима не за горами. Мой напарник был увлечён и очарован Университетом и нёсся туда каждое утро, сломя голову.

  Фениче всё так же ходила на лекции и садилась рядом со мной. Неожиданно для себя я заметил, что она погрустнела, но на мои вопросы отвечать она отказалась, отворачиваясь и отмалчиваясь.

  Зато в один прекрасный день после занятий я обнаружил у себя в кармане записку, сложенную вчетверо.

  На ней изящным почерком значилось:

  "Вы говорили, что у меня есть право просить помощи. Спасите меня, пожалуйста!"

  Надо ли уточнять, от кого было это послание? Фениче Альта попала в беду!

  59

  Полагаю, будет не лишним сказать, что хоть Фениче и попросила меня о помощи, она не ставила никаких условий. Например, она не сообщила, какого именно типа помощь ей нужна, а так же в какие сроки. Само собой, не имея нужной дополнительной информации, догадаться я не мог, поэтому единственным способом было пойти и спросить её лично.

  На следующую лекцию сеньорина не явилась, поэтому я решил показать записку от юной Фениче напарнику.

  Видимо, я слишком сильно волновался за неё (мало ли в какую беду могло попасть неопытное, едва проснувшееся существо!), поэтому выбрал неудачное время, чтобы подойти к своему подопечному.

  Он как раз увлечённо ковырялся в чертежах, которые дал ему на доработку Ромио. Поэтому на моё предложение сходить и выяснить, что происходит, ди Ландау отмахнулся и сварливо заявил, что если мне нечем заняться, то я могу пойти и разобраться самостоятельно.

  -Не маленький уже! – протирая стёкла очков, буркнул он и даже головы не поднял от бумаг. – Не видишь что ли, занят я!

  Оставив этого грубияна в покое и без свежего кофе (это была моя маленькая месть), я взял его папку с лекциями (нужен же мне хоть какой-то повод, даже совершенно надуманный) и отправился прямо в пасть к дракону. Точнее на кафедру бесконечно увлечённого своей работой профессора Альты.

  Я заранее выяснил, где находится здание факультета Витакреации, чтобы обходить его далеко стороной. Зато теперь мне пригодилось моё знание для совершенно противоположной вещи.

  Среди пышных ароматных пиний и апельсиновых деревьев, посаженных в аккуратные каменные вазоны, расположилось трёхэтажное сооружение. На вид ему было не больше трёхсот лет. Я распознал те самые характерные вариации классического стиля, присущие тому периоду. Элегантные окна и всписанные в камень стен бронзовые амулеты были изукрашены растительными завитушками, цветами, волнами и морскими раковинами, превращая каменную коробку факультета в законченное произведение искусства, этакий гимн жизни в целом. Согласно последним веяниям тогдашней моды в естественных дисциплинах считалось, что море – колыбель всего живого, именно оттуда вышли первые живые существа.

  Первое, что приходит в голову при упоминании о создании жизни, гомункулусах и алхимии, это люди в пробирках. Даже мне стало не по себе, вот переступлю порог – а там будут сплошные колонны из стекла, заполненные физическим раствором, в котором будут дремать, ожидая своего пробуждения искусственные люди...

  Факультет Витакреации меня немного разочаровал в этом отношении. Тут всё было, как и на других, менее прикладных кафедрах. Внизу, в просторном светлом холле, увитом множеством живых цветов и растений, была конторка регистрации. В разные стороны, к флигелям, вели два коридора, а так же широкая лестница, поднимающаяся на второй этаж.

  Я подошёл к регистратуре, представился и уточнил, как найти профессора Альту.

  На меня заинтересованно уставились два глаза за толстыми линзами очков, которые превращали лицо в экзотический аквариум. Судя по выражению его физиономии, регистратор распознал во мне гомункулуса и подробно, как маленькому ребёнку, объяснил, как пройти во внутренний двор и найти лестницу вниз. Видимо, тут знали, как обращаться с подобными мне.

  По местным правилам безопасности, все эксперименты над живыми организмами проводились в этакой каменной коробке, углублённой на целых два (или даже три?) этажа вниз.

  Всё здание покрывал звенящий от обилия магии барьер, чтобы не дай Король-Дракон выпустить в мир неудачные творения профессоров и студентов. Как известно, тут многие работали над улучшением сортов растений и видов животных, используемых в пищу. Но так же именно в подобных подземных катакомбах, к которым был доступ из алхимического корпуса и кафедры фармацевтики, были рождены противоядия от Черной Чумы, полтысячи лет назад пришедшей к нам на кораблях с крысами из Аттау. Говорят, что заражение удалось остановить только благодаря светлым умам, спускавшимся в это тёмное подземелье.

  Вот теперь пришёл и мой черёд, только я не был учёным и искренне сомневался в собственной полезности в этом аспекте. Я мог бы послужить разве что препаратом или образцом, но у меня не было ни единого желания им становиться.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю