Текст книги "Драконы Солернии (СИ)"

Автор книги: Екатерина Рогозина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

  В Бергенте не было такой яростной и сухой жары, как в столице. Море смягчало воздух, а постоянный ветер приятно освежал, поэтому я не чувствовал себя таким уставшим от переизбытка тепла.

  Летняя Бергента была гораздо дружелюбнее, чем зимняя. Её наполнял солёный ветер, аромат пиний и запахи пышных цветов. Я позволил себе побродить по этому городу в одиночестве целый день. Мне было интересно, чем Бергента отличается от Латаны.

  Строгая и напыщенная столица, исполненная собственного достоинства, с её зданиями в классической манере, с высокими шпилями, с каменными стенами и Бергента, одной стороной обращённая к морю, открытая всем его ветрам. Город бесконечных узких лестниц и серпантинов, разноцветных штукатуренных стен, весь усыпанный лепестками пышных роз и увитый виноградом. Вот какой для меня стала Бергента.

  Я не решился бродить один в темноте, чтобы посмотреть, что рисуют на потолке и стенах жители портового города. Не то чтобы я боялся местных нарушителей спокойствия, сколько не хотел заблудиться в непривычных переулках.

  Это был изумительный день, проведённый в полном одиночестве, потому что моего напарника захватили родичи и не отпускали, решив наобщаться с ним за все те месяцы, что он провёл вдалеке. Все его вопли, что он же ещё не уезжает, не давали никакого эффекта.

  Сеньора Тамарина, узнав, что Багратиону доверили преподавание в Университете, была в восторге. Она сказала, что юноше надо обязательно сшить новый костюм. Её сын покорно согласился, хотя я ожидал от него бурю возмущения. Забавно, что многие в общем-то безобидные слова своих дяди и тёти он встречал в штыки, но стоило что-либо произнести его матери, как он тут же превращался в кроткого ягнёнка. От него только и слышно было "да, мамочка, хорошо, мамочка". Так что местный портной получил хороший заказ. Сеньора Тамарина выбрала самую лучшую шерстяную ткань, тёмно-синюю в узкую белую полоску, совершенно не собираясь экономить на любимом сыне. Багратион было порывался заплатить ("Я уже большой! Я сам могу!"), но его попросили не беспокоиться.

  Сеньорина Лючи получила у отца Ио благословение и отпуск от своих обязанностей в храме. Поэтому все дни она проводила с нами.

  Меня, можно сказать, приняли в компанию. По крайней мере мой напарник не возражал, если я следовал за ними везде, куда ему бы вздумалось пойти или залезть.

  Он открыто игнорировал свои обязанности в ресторане, стараясь не встречаться с матроной и маэстро, зато развлекался на всю катушку в других местах.

  Мы побывали в местных пещерах, полюбовались на каменные сосульки, растущие на потолке, ловили в изумительно чистом бирюзовом море крабов и рыбу, ходили под парусом. Меня научили не только править лодкой и грести, но и плавать самому. Сколько это вызвало насмешек и хохота от ди Ландау, просто не передать. Он-то чувствовал себя в воде как рыба, даже маленькая сеньорина ныряла с лёгкостью. Я бы так и не понял общей концепции, если бы добрая сеньорина Лючи не сказала:

  -Не волнуйтесь. Вы слишком сильно напрягаетесь, а надо доверять морю. Оно вас держит.

  -Надо вывезти его на глубину, да выбросить, – ехидно скалясь, предложил ди Ландау. – Жить захочет – выплывет.

  Сеньорина Лючи его не поддержала, поэтому я практиковался на песчаном мелководье.

  Разумеется, больших успехов быстро достигнуть не удалось, зато я перестал тонуть сразу же при попадании в воду. Этого было вполне достаточно, чтобы продержаться, пока меня подберут.

  Так же мы сходили под парусом на остов Белой Птицы. К нам присоединился сеньор Эмилио, он меня тепло приветствовал и был рад видеть.

  Сеньорина Лючи уговорила нас подняться к склепу. Одна она робела, но ей очень хотелось поблагодарить святую за поддержку, которую та оказывала её кузену. Вы же понимаете, что историю с Божьим судом ей на Играх рассказали в первую очередь.

  С последнего нашего посещения почти ничего не изменилось. Разве что посаженные полгода назад пинии окрепли и немного подросли. Сеньорина Пассеро опустилась на колени перед резным порталом и вознесла благодарную молитву. Я тоже почтительно склонил голову, даже мой напарник повёл себя весьма чинно и прилично. Я не знаю, молился ли он или делал вид, но он не стал торопить свою кузину и терпеливо ждал, пока та закончит.

  Ночь мы провели на острове, жгли костёр на пляже и жарили на нём хлеб, а ди Ландау травил страшные моряцкие байки про мертвецов, выходящих из моря и захватывающих корабли, запугав кузину почти до слёз. Даже мне стало немного не по себе, многие его истории были действительно жуткие. В грот мы возвращались плотной кучкой, потому что, как позже признался Эмилио, даже в колыхании ветвей и ночных тенях ему мерещились призраки и мертвецы.

  В общем, это лето стало для меня удивительным и добавилось в копилку моих лучших воспоминаний.

  Уезжать в жаркую столицу совершенно не хотелось, но наше время вышло. На вокзале нас опять провожали всей семьёй, я держал свиток с новым костюмом моего напарника, а тот обнимался со своими родными.

  Нежно попрощавшись с мамой, он крепко прижал к себе сеньорину Лючи:

  -Следующим летом я приеду и увезу тебя отсюда!

  -Разбежался, – возмутился сеньор Рикардо и натянул далёкому племяннику шляпу на нос. – Ты ещё не стал министром!

  Ди Ландау только фыркнул.

  Латана встретила нас лёгким тёплым дождичком, а матрона Маргарита – нетерпеливыми расспросами. Причём большинство её интересов касались юной Пассеро, что заставило моего подопечного напрячься и насторожиться. Я был удивлён, что эта милая девушка так сильно заинтересовала начальницу, но никак не мог понять, зачем ей это.

  Видя, что молодой эксперт совершенно не в духе, наша повелительница перевела разговор на другую тему.

  Она внимательно ознакомилась с лекциями, которые подготовил ди Ландау, и одобрила их.

  Матрона попросила нас задержаться после работы, чтобы обсудить ещё кое-что.

  -Ш-шшто ей ещё надо?! – оставшиеся полдня сердито шипел мой напарник, комкая отчёты и пытась встроиться в рабочий процесс.

  Мы были последними, кто явился из отпуска. Поэтому окружающие уже пришли в себя, а мы ещё грезили кто о чём. Я вспоминал так понравившееся мне восхитительное море, а ди Ландау, видимо, думал о родных.

  Поэтому для нас стало сюрпризом, когда матрона отвела нас в комнату для переговоров, где уже сидели патроны Ливио и Стефано. Последний со своей рассеянной улыбкой крутил в руках бокал с водой, а вот главный криминалист сердито хмурился.

  Начала, как водится матрона. Раз она была приглашающей стороной, то и взяла слово первой. После своих обычных элегантных предисловий, она перешла к делу:

  -Багратион, как ты знаешь, со следующей недели начинается твоя преподавательская деятельность. Надеюсь, ты понимаешь всю ответственность. Ты должен поднять престиж нашего Министерства, а не уронить его. В Университете тебе понадобится вся внимательность и разумность, которыми, ты, без сомнения, обладаешь...

  -Бесплатно – не буду! – внезапно вклинился в её монолог мой напарник и обиженно надулся.

  Патрон Ливио возмущённо вскинулся, а патрон Стефано тихо и добродушно засмеялся:

  -Маргарита, Ливио, лучше скажите ему прямо.

  Начальники переглянулись и криминалист сказал:

  -По нашим сведениям от аналитического отдела, там что-то происходит, поэтому мы хотим, чтобы ты хорошенько осмотрелся в Университете.

  -Бесплатно – не буду, – повторил ди Ландау и заинтересованно спросил: – А что конкретно искать?

  -Что-нибудь странное, – буркнул патрон Ливио.

  Я смутился, когда мой подопечный заржал самым неприличным образом:

  -Вы вообще хоть раз там были?

  -У меня Магистрская степень по магии, ты, сопливый шкет! – взорвался патрон Ливио, грохнув ладонями по столешнице.

  Мой напарник начал медленно заливаться краской, но...

  -Стефано считает, что у тебя есть трансцендентальная способность находить в реальности слабые точки и прорывы и непосредственно воздействовать на них, – остановила зарождающуюся перепалку матрона Маргарита.

  Над столом повисла тишина.

  -В смысле, влипать в неприятности? – настороженно переспросил ди Ландау, переведя её изящную формулировку с научного на общечеловеческий.

  -Можно сказать и так, – поджала губы начальница. – Только, пожалуйста, не разноси Университет до основания. Ректор нам этого не простит.

  Ди Ландау кивнул, и они принялись торговаться. Судя по запрошенной за отчёт сумме, он так и не простил патрона Ливио, который не выплатил ему зимой всё обещанное. Я был приятно удивлён, когда матрона приняла сторону своего подчинённого, поэтому криминалисту пришлось уступить.

  Они пригласили секретаря и оформили стандартный договор подряда.

  Ди Ландау с довольным видом спрятал в карман свой экземпляр и спросил начальников:

  -Это всё или вы ещё что-то хотите по этому поводу сказать?

  Неожиданно патрон Стефано подал голос. Причём его слова прозвучали гулко, как из бочки, заставив нас всех поёжиться:

  -Фил должен быть собой, – негромко произнёс главный аналитик. – А ты должен следовать за ним.

  Мы с напарником переглянулись. Что же ещё могло быть, как не предсказание?!

  55

  Как водится, патрон Стефано и не подумал пояснять ранее сказанное. Просто пожал плечами, заявил, что его устами глаголит воля Короля-Дракона, и удалился домой, улыбаясь неизвестно чему.

  Зато мы с моим напарником были слегка сбиты с толку. Как понимать эти слова и как к ним относиться? Ди Ландау пожал плечами, да и выкинул всё из головы к вечеру, его больше занимала подготовка к лекциям. Хоть он старался не показывать, но я видел, как он волнуется.

  Что до меня... Я действительно не знал, что с этим предсказанием делать. Вы ведь помните "железного коня" Дрюини, которого он напророчил господину Евгению? Вот и тут, наверняка, была скрыта хитрая подковырка, которую не найти, пока не столкнёшься с ней лицом к лицу. Как я могу быть собой, если я и есть – я сам? Или он намекал на то, что я никак не могу решить, кто я и что я? И это был совет наконец-то определиться?

  Для меня это было слишком сложно, аналитиком я не был, и найти хоть какую-то суть в словах нашего предсказателя, чтобы зацепиться за неё, не мог.

  "Быть собой"... Что значит "быть собой"? Как я могу быть кем-то другим? Я – это я, что бы ни происходило...

  Мне даже стало немного не по себе. Вдруг в Университете случится нечто, что изменит меня? Это будет опасно? Мне нельзя идти в Университет? Вероятно, тогда бы патрон Стефано сказал бы прямо... Хотя, теперь я ни в чём не был уверен.

  Так что на следующей неделе, во второй день мы отработали только половину рабочего времени, перекусили, вернулись в дормиторий. Ди Ландау привёл себя в порядок, сменил китель на свой новый костюм, и мы поспешили на новое место работы.

  Мы миновали пьяцца ди Опера, прошли по виа ди Скуола на пьяцца Питти и оказались на территории маленького государства в государстве, которым несомненно являлся Университет. Он, как и многие главные управления, занимал огромный квартал.

  По легенде (не слишком-то расходящейся с фактами) сеньор и маэстро грандо Карло Питти был величайшим волшебником и учёным. Именно он основал одну из знаменитейших философских школ, которую и назвал своим именем. Как и всякий маг он любил поговорить, поэтому его "Диалоги с учениками" уже вторую тысячу лет считаются шедевром классической литературы в целом и риторики в частности. Когда-то в этой школе занимались философы, математики, логики, юристы и будущие политики, а лучших из лучших, выдержавших ужасный конкурс (в смысле большого соперничества и трудности самих испытаний) маэстро грандо лично обучал магии. Сеньор Питти собрал великолепную библиотеку, которую после своей смерти завещал школе, через некоторое время благодаря отличным учителям (бывшим воспитанникам самого маэстро) и правильному управлению разросшейся настолько, что королём ей был пожалован статус Университета.

  Сейчас Солернийский Классический Университет считался одной из лучших высших школ. Сюда приезжали молодые люди и девушки со всех концов нашей страны, а так же из-за рубежа. Поэтому никого не удивляло, если в одних и тех же аудиториях звучала как солернийская речь, так и язык Аттау или Райнеи. Кое-где даже можно было услышать гортанные словечки Агара, рубленные фразы Содружества Серединных Кантонов или мягкое мурлыканье южных провинций.

  Людей на улицах и площадях маленького научного города было столько, сколько не нашлось бы во всей столице. При этом у каждого, на ком была или студенческая мантия с алыми полосами (чем больше полос, тем старше курс; выпускники вообще носили мантию с полностью красным рукавом), или профессорская – алая, вели себя чинно и степенно. На множестве лиц лежала бесспорная печать интеллекта и образования.

  -Это пока они вечером в пивнушке не наклюкаются, – хмыкнул мой напарник. – Ты б видел, какие студенты драки устраивают! – в его голосе прозвучал оттенок гордости, видимо, молодой эксперт не остался в стороне.

  Он мог бы мне об этом не говорить. Я слишком хорошо был лично знаком с биографией господина Евгения и историей его знаменитого бретёрского клинка. Тем более сам факт собрания такого количества молодёжи в одном месте не мог не приводить к подобным ситуациям.

  Расписание было уговорено заранее, поэтому ди Ландау сразу прошёл к нужному корпусу. Нам очень повезло, что он учился здесь, поэтому не пришлось плутать среди множества зданий, студий, лекционных залов, трибун на открытом воздухе и уютных маленьких кафе.

  У входа в лекторий нас ожидал клерк из деканата Прикладной Магии с ведомостью, к которой мой напарник приложил свою печать, заверяя своё присутствие. Больше никаких формальностей не требовалось, поэтому мы прошли в залу.

  Ди Ландау напустил на себя высокомерный и строгий вид (я знал, что он так умеет), прошёл к кафедре, положил папку с лекцией на подставку и оглядел аудиторию, которая ребристой раковиной поднималась вверх. Я, чтобы не мешать, устроился на боковых сиденьях у окна, и тоже посмотрел на студентов.

  Стоило молодому преподавателю войти, они оценивающе покосились на него, поняли, что им прислали отнюдь не убелённого сединами благородного и мудрого старца, а юнца, который был чуть старше их самих. Ди Ландау пусть и выглядел элегантно, но не слишком внушительно.

  Летом он попытался отпустить усы и бородку, вроде тех, что носил Луиджи. Растительность на лице делала того намного интереснее, оформляя черты его лица и делая его заметно старше. Ди Ландау хотел добиться такого же эффекта, но, будучи настоящим блондином, получил миленький кучерявящийся пушок, который чем-то походил на цыплячьи пёрышки, о чём ему тут же сообщил сеньор Пассеро.

  Мой напарник решил не сдаваться и покрасил свои жалкие потуги на бороду в чёрный цвет. Когда его бергентское семейство перестало смеяться, ему (кстати, всё ещё хихикая) помогли побриться и отмыться от приставучей краски. Больше таких экспериментов мой подопечный не ставил.

  Он остановился на своих очках в стальной оправе, которые делали его лицо строже и интереснее.

  В общем, студенты-маги болтали, сидя на партах и скамьях, и не обращали внимания на преподавателя. Видимо, они решили игнорировать то, что не подходило под их понятия о лекторе. Если у меня под присмотром был один невоспитанный поросёнок, то тут их было целое стадо. Я думал, что мой напарник примется орать и возмущаться, но вместо этого он смотрел на свои часы и ухмылялся своей той-самой-ухмылкой, после которой обычно следовало нечто... гм... не всегда приличное.

  Ди Ландау захлопнул крышку своих часов ровно со звуком боя, донёсшегося со стороны Университетской площади. Этот звук означал начало лекции. Само собой, что-либо говорить в таком шуме, который наполнял залу, было невозможно.

  Мой напарник даже и не подумал, приветствовать молодёжь. Он предпочёл привлечь их внимание совершенно иным способом. Лёгкое движение рукой и в ладони оказался один из его знаменитых кинжалов. Молодой лектор подошёл к большой грифельной доске и провёл кончиком своего ножа прямо по доске.

  Акустика в лектории была изумительная, поэтому звук ножа, прошедшегося по стеклу, долетел даже до самых дальних парт. Надо ли говорить, как скорёжило всех в этой комнате? Даже я почувствовал, как у меня стали дыбом волосы на затылке.

  Зато наконец-то настала тишина, что не переминул отметить мой спокойный напарник. Он стоял у кафедры идеально прямой и поигрывал своим кинжалом. Завораживающая серебристая птичка так и порхала в его руках.

  -Итак, позвольте представиться, ди Ландау, ведущий специалист Экспертного отдела Министерства Религии и Магии, – представился маг.

  На счёт ведущего эксперта это он, конечно, хватил. В зарплатной ведомости он значился просто экспертом, но если учитывать все его заслуги и поощрения от начальства, он не так уж и соврал. Насколько я понял, мой напарник собрался произвести впечатление на студентов, и теперь мне показывали цирк. Не тот цирк, который являлся Ареной в древние времена, а тот, который разъезжал по городам и деревням с яркими шатрами, палатками, зверинцем, акробатами и клоунами.

  Я и не знал, что у ди Ландау такой талант пародиста. Итак, за какие-то десять минут мне были продемонстрированы: суровый взгляд матроны Маргариты поверх очков, настоящий столичный акцент Луиджи (тот самый с характерной раскатистой 'р' и мягкой 'ч', почти превратившейся в 'ш'), характерный жест рукой патрона Ливио, когда он обрубал фразы и настаивал на своём и... я даже узнал парочку своих излюбленных словесных оборотов! При этом бессовестный портовый мальчишка, которого нам показывали по десять раз на дню, спрятался куда-то под эту новую маску, слепленную из множества личностей, которые долгое время работали бок о бок с моим подопечным.

  Я частенько мысленно стенал и жаждал, чтобы на нахального мага хоть как-то подействовал общий уровень воспитания, царящий в Министерстве, и вот теперь увидел, что уроки маэстро Фабио и прочих не прошли даром.

  Передо мной стоял весьма серьёзный молодой человек, которого действительно можно было бы назвать достойным звания "ведущего эксперта".

  Мне было интересно, он всегда был такой и только притворялся хулиганом, или это хулиган временно натянул маску серьёзного юноши? Я готов был спорить, что он репетировал перед зеркалом и не единожды, чтобы настолько точно изобразить то, что показывал сейчас.

  Мне стоило больших усилий сохранить на лице спокойное выражение и продолжить наблюдать за своим напарником.

  Лекция продолжалась. Ди Ландау, завладевший вниманием студентов, сообщил им, что курс к прослушиванию не обязательный, поэтому все незаинтересованные или страстно желающие общаться дальше могут покинуть аудиторию, дверь – там. Несколько молодых людей (насколько я понял, местный выскочка и его свита) демонстративно поднялись и вышли.

  Один из них попытался проявить неуважение (похоже, он хотел плюнуть ди Ландау под ноги, показывая ему своё презрение), но внезапно его ноги разъехались и он с ниткой слюны, так и повисшей на нижней губе, растянулся на полу. Я видел, как с пола исчез небольшой кусочек льда, который помог юноше упасть под смех его сотоварищей.

  Ди Ландау (к моему величайшему удивлению!) не стал издеваться над неудачником и подождал, пока за ним закроется дверь.

  Дальше, когда молодой преподаватель отвернулся к доске, выписывая своё имя, в него попытались кинуть скомканной бумажкой, но бумажка не долетела. Какая-то невидимая сила перехватила её в воздухе и аккуратно опустила на кафедру.

  Ди Ландау развернулся, оглядел аудиторию поверх очков (матрона Маргарита!) и очень мягко сказал:

  -Сеньоры и сеньориты, мы с вами все маги и нам знакомы законы мира. Так что учтите, по закону компенсации, всё, что прилетит в меня, будет отправлено обратно.

  -Легко быть крутым, когда припёрся с громилой?! – крикнул кто-то с дальних рядов.

  Студенты согласно зашумели, а мой напарник усмехнулся своей зубастой ухмылкой. В помещении заметно похолодало, молодёжь начала ёжиться.

  -Нет, сеньоры и сеньориты, вы не так поняли, – промурлыкал он. – Он защищает не меня от вас, а вас от меня.

  После его слов я заработал общее пристальное внимание, но не стал на него никак реагировать. Молодые люди пытались понять, не врёт ли новый лектор и смогу ли я их защитить от преподавателя, оказавшимся не таким уж и простым.

  Больше ди Ландау не прерывали, впрочем, скоро студентам стало не до пакостей. Мой напарник действительно обладал хорошо подвешенным языком и ясным умом, помогающим формулировать достаточно простые мысли доступно и понятно.

  Хитрый маг разложил по всей своей лекции коварные ловушки для студентов, не дающие рассеяться их вниманию. По сути, он играл с ними в игру "угадайку". Все его вопросы, которые он задавал, были с подвохом.

  Например, он воспользовался водой из ведра, в котором полоскали тряпку, счищая мел, и жестом фокусника создал макет ледяного яйца, который поставил прямо на кафедру.

  -Предположим, у меня есть яйцо, – спокойно говорил он. – Могу ли я его сварить?

  -Это льдина! – возмутился один из слушателей.

  -Если у вас недостаточно воображения представить, что эта льдина – яйцо, – усмехнулся мой напарник, не могущий прожить без хулиганства. – Вы всегда можете одолжить нам своё, – чем вызвал у студентов-юношей смешки и краску на щеках студенток. – Итак, вернёмся к нашему эксперименту. Могу ли я сварить яйцо?

  Часть слушателей промолчала, часть решила ответить утвердительно.

  -Неверно, я не могу. У меня нет ни котелка, ни воды, ни даже плиты. – Макет с тихим бульком отправился в своё ведёрко, из которого был изъят. – Настоящий эксперт не сможет дать ответ на этот вопрос. Экспертиза – это не просто записи выводов на бумажке из серии "да-нет", экспертиза – это умение задавать правильные вопросы и их комплексы. Вы не можете сказать мне, что я могу и или не могу, не изучив ситуацию всесторонне. Правильный вопрос – вот главная работа эксперта. Только при постановке правильного вопроса в вашем ответе не будет ошибки. Если вы зададите вопрос правильно, то вы решите свою задачу ровно наполовину.

  Вся лекция прошла примерно в таком же духе. Забавно, но мой напарник не отклонился от своих записей ни на йоту. Все его вопросы-загадки шли примерами, а вот между ними на студентов обрушивалась суровая теория.

  Немного позже до меня дошло, что он полностью скопировал мою манеру поведения с ним: был спокоен, немного попугал молодёжь, немного сбил с толку, немного развлёк и в результате захватил их внимание настолько, что успешно завершил первое занятие. У студентов не возникало даже мысли хулиганить, им было интересно – что же дальше...

  Впрочем, мне – тоже.

  56

  За неделю походов в Университет я дополнил и расширил свои знания о напарнике. По крайней мере, разобрался, откуда вылезло его новое амплуа. Всё прекрасно уложилось в теорию Силы.

  Маги не просто наполнены энергией под завязку и постоянно вынуждены были её выплёскивать. Они ещё проявляют особенности своей энергии по-разному, в зависимости от их собственной стихии, к которой они имеют врождённую склонность.

  Например, стихией господина Евгения был огонь. Он давал ему все его яркие качества: энергию, активность, деятельность, а так же вспыльчивость, кровожадность и стремление к сражениям. Мой напарник получил от своей стихии воздуха всё самое лучшее и худшее: быстрый ум, общительность, мобильность, а так же склонность излишне распускать язык и любовь к ненормативной лексике. Вот только я как-то не учёл, что у него есть ещё и вторая стихия. Зато теперь-то мне показали её во всей красе. Я уже сталкивался с этим "вторым лицом" молодого мага в полицейском управлении: спокойный, вдумчивый, аккуратный и – коварный, как весенний лёд на горных озёрах. Так же вода имеет свойство отражать, так что неудивительно, когда я увидел удивительно знакомые жесты других людей у моего напарника. Он частично отзеркалил их поведение и применил так, как ему было нужно.

  Я знаю, что медиками зафиксирован вид душевной болезни, когда в одном человеке уживается две или более личности. Вот только это была не шизофрения, не было никакой второй личности, это была просто ещё одна грань характера моего подопечного. Это был всё тот же ди Ландау, вид сбоку.

  Его поведение можно было сравнить с его собственными руками. Обычно он писал правой, но вполне мог переложить перо в левую и продолжить почти с той же скоростью. Или взять как пример его оружие: в драке он всегда задействовал обе руки. Думаю, то, что он – дианим, давало ему склонность к подобным вещам. По сути, он был амбидекстром как психически, так магически и физически.

  За несколько походов в лекционную аудиторию я окончательно уверился, что это – "левая рука" характера моего напарника.

  Так вот, о коварстве. Как я уже упоминал, ди Ландау читал теорию и для практики играл в загадки со своими студентами. Задавал им кажущиеся невинными вопросы и запросто ловил на таких вещах, которые бы просто не пришли многим в голову. Понятное дело, что студенты включились в игру с головой.

  Надо сказать, что все примеры мой напарник приводил из практики. И постоянно сравнивал классическую теорию экспертизы с настоящими задачами. Он предлагал студентам решать вопросы с точки зрения теории и с точки зрения практики, а потом сравнивать результаты с тем, что было сделано на самом деле.

  Мой напарник очень хорошо подготовился, недаром он перерыл Архив так активно за это лето. Помимо, он приводил множество примеров из своих собственных дел.

  Он ясно демонстрировал своим слушателям в доступной форме, что опора только на теорию или только на практику может привести к ошибкам. И объяснял, как именно надо задавать вопросы, чтобы избежать ошибок и выявить всю подоплёку дела для правильного анализа. При этом делал он это весьма интересно, я зачастую ловил себя на мысли, что сам начинаю прислушиваться к его словам. Его видение "экспертизы" как таковой не всегда совпадало с общепринятым мнением, которое было описано множеством циркуляров и документов.

  Буквально через две недели на его лекции начало ходить в два раза больше народу, чем пришло в первый раз. Думаю, многих просто привело любопытство (ну что может рассказать нового мальчишка, который получил диплом всего лишь год назад), а кое-кому хотелось и позабавиться, потому что хотя бы раз за лекцию мой напарник умудрялся пошутить.

  Я заметил даже нескольких преподавателей в алых мантиях, которые занимали слушательские места наряду со студентами.

  Мне было интересно, как мой напарник собирается выявлять из всего массива пришедших кандидатов для матроны. Ведь он всего-навсего читал свои лекции, иногда просил студентов представиться, но только тех, кто желал отвечать и вступал с ним в дискуссии. По опыту общения с господином Массимо я точно знал, что умные маги не всегда лезут вперёд. И вот тут-то ди Ландау проявил редкостное хитроумие. Да, это добавило ему работы, зато у него оказались имена слушателей и их примерные рассуждения. Как, спрашиваете?

  Студенты сами попросили его. Им до того понравилось играть в экспертные вопросы, что они требовали загадать им что-нибудь ещё.

  Мой напарник уставился на студентов поверх очков, потом вынул из кармашка свои часы, сверился с ними и произнёс:

  -Сегодня мы уже не успеем обсудить и решить ещё одну задачу...

  Студенты издали дружный стон.

  -Но, – прервал их ди Ландау. – Мы сделаем по-другому. Я дам вам условия, а вы на следующее занятие сдадите мне ответы на листах. Не больше двадцати предложений. Я всё проверю и через лекцию выдам вам результаты.

  Конечно, слушатели были только за. Да, не обошлось без ворчания от выходящих, мол, ещё только работы навалили, как будто мало им других занятий. Зато ворчуна быстро заставили замолчать, сказав, что если ему не нравится, он может ничего не делать. Всё равно курс не обязательный.

  Так что уже через месяц у моего напарника на руках были все имена студентов, их факультеты и примерные рассуждения по его вопросам. Причём, большинство сдали ему свои работы с радостью и интересом, ожидая результата.

  Ди Ландау не поленился, каждому вернул его работу с комментариями, а отдельные ответы даже разобрал прямо на лекции.

  В общем, это только прибавило популярности ему и его предмету.

  Я опасался, что после Игр ещё не все студенты простили нашему управлению такой мощный проигрыш, но молодые люди пока не вызывали начинающего лектора на дуэли. Ди Ландау заявил, что это не принято – бои между студентами и преподавателями.

  -И вообще, я по-любому круче, – усмехаясь, заявил он, складывая свои очки в футляр.

  Я не стал подвергать его слова сомнению и почти успокоился. Хотя бы эта его деятельность не приводила к неприятностям и – слава Королю-Дракону!

  Должен сказать, что свою долю популярности получил и я сам, но не просто как "наблюдатель за магом от Министерства", а как гомункулус. Заодно понял, почему так хохотал мой подопечный после вопроса патрона Ливио о странностях в Университете.

  Скажем так, я ни разу не имел близких дел с профессурой. В мои бывшие обязанности включали в себя сопровождение приезжих студентов и специалистов на сдачу степеней и переэкзаменовку. Я просто присматривал, помогал с бумагами и с делами, ориентируя приезжих в незнакомом городе. При этом у меня не было возможности пообщаться с преподавателями лично. Зато теперь я увидел насколько "странными" и исключительно увлекающимися людьми могут быть волшебники-теоретики...

  Впрочем, обо всём по порядку.

  Примерно через месяц начала занятий, мы с напарником преспокойно возвращались в дормиторий. Аккуратные Университетские аллеи, усаженные пиниями, были практически пусты – время занятий подошло к концу, большинство студентов и преподавателей уже покинуло территорию альма-матер.

  Ди Ландау был чрезвычайно доволен собой (он только что пару раз удачно подшутил над студентами, поймав их в свои коварные ловушки), а я был доволен им. Голосовая нагрузка на лекциях была для молодого мага довольно большой, поэтому он молчал (!), а я наслаждался тишиной. Но вот благословенную тишину прорезал чей-то весьма активный зов и быстрые шаги:

  -Эй, эй! Вы! Стойте, да стойте же!

  Ди Ландау вздрогнул и обернулся.

  -Твою за ногу и с переворотом, – буркнул он. – Держись, Фил. Психи атакуют.

  Я обеспокоенно оглянулся, но не увидел ничего особо страшного: к нам приближался жизнерадостный кругленький мужчина в мантии профессора. За ним по пятам шла высокая черноволосая девушка с удивительно пустым лицом. На её одежде виднелись вышитые знаки ассистента.