Текст книги "От ненависти до любви 2. На пути в вечность (СИ)"

Автор книги: Екатерина Челядинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 14

Глава 14

После душа мы в молчании уселись за нехитрый ужин. Черт, опять я чувствую себя бревном. Надо как-то поддержать любимую. Такая грустная сидит. О чем думает?

– Наверное, мне стоит встретиться с, – Диана запнулась, – с отцом. Может, он не так плох, раз смог вырастить такого доброго сына.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки при упоминании «доброго сына».

– Это хитрый лис, а не добряк! Столько времени врал! – снова начал я. – Предателей нельзя прощать. Разве не знаешь, что предавший раз предаст и дважды?

Девушка глубоко вздохнула и вяло улыбнулась.

– Ты понахватался мудрости в своей Англии. Ты прав во всем, – кивала Диана. – Но я не хочу горячиться. Мне кажется, встретиться, поговорить, высказать претензии – это поступок взрослого человека. А покричать и побросаться посудой я еще успею. Да и надо же когда-то решать эту проблему.

В ее словах есть логика. Холодный расчет, а не истерика. Мне стоит у нее поучиться так холодно мыслить. Моя проблема в том, что я слишком остро реагирую на эту девушку и все, что с ней связано. Раньше я не отличался такой инфантильностью. Мне досадно больше, чем ей даже.

– Наверное, ты права, – присел я рядом с ней на корточки. – Но меня так злит, что от их ошибок молодости страдаешь сейчас ты.

В конце концов, я понимаю, какого расплачиваться своей жизнью за ошибки родителей. Эта удручающая несправедливость просто рвет на части. Так и хочется закричать: «Я не просил меня рожать! Почему вы не несете ответственность за это?!». Но родителей не выбирают, к сожалению. Нам обоим с этим не повезло.

Диана подняла на меня полный понимания взгляд, погладила по волосам, когда я опустил голову ей на колени. Она знает, что я чувствую, и понимает мою злость. Она всегда все понимает. Я встал и поднял ее со стула, прижимая к себе. Тепло. С ней так тепло.

– Я уже забыла, как это здорово. – промурчала у меня на груди девушка. – Такой большой и родной.

От поцелуя нас отвлек телефон Дианы. Она разочарованно застонала и пошла к своей куртке, брошенной у порога. Покопавшись по карманам, она немного испуганно уставилась на номер входящего вызова.

– Я не уверена, но думаю, что это секретарь твоего отца. Что ему надо в канун Нового года?

– Возьми, вдруг это не он, – поморщился я. Хоть маленькая, но надежда все же есть.

Но все же я напрягся. Неужели мой побег так быстро раскрыли? Откуда им знать, что я отправился сюда? И двух часов не прошло, как я встретился с Дианой. Возможно, они звонят не поэтому?

– Да? – кисло скривившись ответила она. – Что? – взлетели ее брови, и она подняла на меня испуганный взгляд. Знаками стала показывать, что к телефону зовут меня и звонит наитемнейший. Его она изобразила с рогами и потыкала вниз, намекая на ад. Это было бы смешно, если б не было так грустно.

– Откуда ему тут взяться? – продолжала она тем временем разговор. – Я вообще далеко от дома, никто меня здесь не найдет, – она замолчала, слушая ответ и лицо делалось все более возмущенным. – Это незаконно! – начала было она, но ее прервали и она топнула от досады ногой и поджала губы. А потом протянула мне трубку, громко шепча. – За мной следили! И о твоем появлении стало известно стразу! Они так долго не звонили, потому что проверяли твое наличие в каком-то отеле с какой-то девицей! Возмутительно!

Диана продолжала возмущаться, а я внутренне собрался, готовя придуманные на этот вариант развития событий фразы. Я, конечно, надеялся, что все пойдет по плану и меня не уличат в побеге, но и не рассмотреть такой вариант не мог.

– Ты нарушил договор, – начал отец довольным тоном, но я его перебил.

– А ты никогда его и не соблюдал. Сделка потеряла силу, когда ты Диану запугивал и меня пытался подставить. Я возвращаюсь в Империаль. И это не обсуждается.

Внутри все дрожало от напряжения. Я не знал, что он предпримет и как отреагирует. И, соответственно, как самому действовать, тоже пока не понял. Но то, что сказал отец, ввело меня в еще больший ступор и напряжение.

– Ладно. Вижу, ваша любовь, – тут он хмыкнул, – сильна. Пусть будет так. Я скоро буду, чтоб проводить вас домой.

В трубке послышались короткие гудки, а я с удивлением и неверием буравил взглядом телефон.

– Что? – не выдержала Диана молчания, дернув меня за рукав. – Он в обморок упал от твоей наглости?

– Он согласился, – протянул я, не до конца понимая, что произошло.

– То есть как? – полностью разделяла мои чувства Диана.

– «Ладно» сказал…

– И… – подняла брови девушка, – Что это значит?

– Что значит? Что значит... – я принялся расхаживать по номеру, собираясь с мыслями, – Проводить домой. Проконтролировать мои передвижения, значит. Собирается принять наши чувства. Так просто сказал об этом. «Пусть будет так». Нет, нет-нет-нет, это точно какой-то план, – я остановился посреди комнаты и ринулся в сторону Дианы, схватив ее за плечи. – Это наверняка ловушка. Будь готова и на чеку. Я буду все время рядом, но я не знаю, что он собирается делать. Не отходи от меня.

– Хорошо, – отцепила от себя мои руки девушка и потерла плечи. – Только я боюсь, что если он захочет, то запросто засунет меня в самолет до какого-нибудь Гондураса и поминай, как звали.

– Я не допущу этого.

**

Я стояла перед большим зеркалом в комнате у Ивана. Вообще комнатой это назвать сложно, ведь это целый комплекс связанных между собой помещений. Спальня, гостиная, кабинет, столовая, ванная, короче целое крыло большущего особняка. Комнаты в коричневых тонах создавали странное впечатление. Вроде все новомодное, но шторы выглядели старинными. Несколько кресел с позолоченными подлокотниками явно антиквариат. Все вместе вроде гармонировало, но опять как-то на грани: еще не безвкусно, но уже как-то слишком. Это, конечно, на мой пролетарский вкус.

– Ты такая красивая, – появился в дверях Иван, когда комнату покинула толпа стилистов и иже с ними, которая вот уже три часа занималась моим внешним видом.

Сегодня состоится Рождественский Бал в ГрандОтеле, куда нас пригласил Лев Петрович. Ну, как пригласил, настоятельно  рекомендовал прийти без возможности отказаться. Иван отнесся к подготовке крайне серьезно, потому что подозревал, что отец хочет подчеркнуть мое несоответствие их кругу. И вот я стою перед зеркалом в нежнейшем персиковом платье в пол, на больших каблуках, со сложной прической и профессиональным макияжем. В ушах и на шее блестели драгоценности.

Ничего из этого себе я брать, конечно, не собираюсь, платье и туфли вернем в магазин, а серьги и подвеска на тонкой цепочке отправятся в сейф Ивана.

После того, как мы встретились на пляже, прошла напряженная неделя. Я не стала дожидаться приезда Льва Петровича и попросила Ваню отвезти меня домой. Там меня ждал тяжелый разговор с новообретенным родителем. Мне он показался неприятным человеком, немного нервным, беспокойным.

– Я ошибся, и мне нет прощения. Я знаю. Но я вернулся через несколько дней, но Марина, то есть, мама пропала. Я так долго искал. Мы искали вместе с твоими бабушкой и дедушкой долгое время, пока не отчаялись. Я уехал, но это неважно, а потом вернулся и работал здесь. В смысле, там, в столице. А потом я увидел ее и тебя по телевизору, пытался найти, но они ничего не говорили, телевизионщики эти. Пока твоя история снова не появилась в газетах. В интернете удалось узнать приблизительный адрес, а дальше опрашивал людей по всему району, пока не наткнулся на тот магазин на углу вашего дома. Продавец, сказал, что ты точно из этого дома. Я обошел несколько подъездов в тот же день. Но не нашел. А на следующий день ты была первой, кто мне открыл.

Его рассказ был сбивчивым, руками он рвал бумажную салфетку. Изредка поднимал на меня взгляд, цепляясь то за волосы, то за брови, то за нос. Как будто искал общие черты. Находил ли? Мне не было понятно.

Его рассказ навевал тоску. В голове проскакивали мысли, что было бы, если бы мама не переехала тогда. Были бы мы счастливой семьей? Было бы нам легче в финансовом плане? Сейчас этот чужой для меня мужчина по имени Марк Захарович Орлов стал известным в своих кругах художником. Судя по рассказу Ильи, они долгое время весьма неплохо жили за границей, приезжая сюда лишь изредка. Еще Илья рассказал, что Осипова Евдокия Всеволодовна его мать и бывшая жена Марка. И она знает кто я, поэтому мне стоит ждать проблем еще и от нее.

С отцом общаться не было никакого желания, хотя Илья заверял меня, что он добрый и хороший человек, мечтающий наладить со мной отношения. Мне же было с ним некомфортно, поэтому я поговорила с мамой, и она отпустила меня с Ваней домой. С Ваней и его папашей, который улыбался мне весь полет, как удав кролику, заставляя меня потеть и краснеть. Но он и пары слов мне не сказал, кроме приветствия. Какого черта он вообще приезжал за нами?!

Новогодние праздники мы провели наедине с Ваней у меня дома, нагоняя два месяца, проведенных друг без друга. Нарядили елку, нарезали оливье и пили шампанское – все в рамках жанра. Это были счастливые дни, лишь немного омраченные напряжением и ожиданием следующего хода Царева-старшего.

– Ты тоже очень импозантно выглядишь, – улыбнулась я ему, разглядывая в зеркале. Этот сизо-голубой смокинг белоснежная рубашка и черный галстук отлично гармонируют с моим персиковым платьем с черным поясом, свисающим сзади лентами. Мило и просто, но так ярко. Светлая парочка – хихикнула я мысленно.

Он подошел и обнял меня со спины, целуя в шею.

– Все будет хорошо. Ты потрясающая, и все это оценят, – прошептал он.

Значит по мне понятно, насколько сильно я нервничаю?

– Только не бросай меня одну ни на минуту. А то я точно обольюсь вином или подавлюсь тарталеткой у всех на виду, – скорчив страдальческую мордочку попросила я.

Иван закатил глаза и с улыбкой развернул меня к себе лицом, намереваясь поцеловать.

Отец Вани должен был ехать вместе с нами. Поэтому мы немного задержались, дожидаясь его в черном лимузине, который тысячу лет назад возил нас с Дашкой на мое первое полноценное свидание с Царевым.

В машине царила напряженная атмосфера, хотя Лев Петрович всем своим видом демонстрировал радушие и воодушевление. Однако по нему было видно, что мой расфуфыренный вид его раздражает. Рассчитывал, что я буду выглядеть деревенщиной? Я бы выглядела, если бы не Иван. Весь мой вид – его усердная работа.

Вот и красная дорожка. Разукрашенный в новогодней теме отель призывающе светился разноцветными огнями, по краям дорожки были перила, овитые еловыми ветками, со стеклянного навеса свисала омела, у входа стояли роботы Санта и Снегурочка. Странно, почему не Дед Мороз со Снегурочкой? Или Санта без Снегурочки. Не продумали они как-то.

Это я специально на них внимание сфокусировала, чтоб не глазеть огромными глазами на журналистов, зевак и других гостей, чинно шествующих по дорожке. Иван поправил на моих плечах белоснежную шубку, и я обернулась к нему.

– Улыбайся, – прочитала я по его губам и послушно растянула губы в улыбке.

Надеюсь, она получилась не слишком натянутой. Вспышки защелкали с удвоенной интенсивностью, когда Иван положил мою ладонь на сгиб своего локтя. Наконец, мы оказались в холле, который тоже был весь разукрашен гирляндами из еловых веток (или не еловых, а похожих просто), а в центре прямо под люстрой возвышалась  красивая елка. По той же красной дорожке мы прошли в большой банкетный зал.

Найдя стол с нашими именами, мы присели. Я только очарованно оглядывалась по сторонам, стараясь, впрочем, делать это не слишком явно. Красивые столы, красивая обстановка, красивые люди. И все друг друга знают. Перемещаются по залу, периодически останавливаясь, чтоб перекинуться парой фраз со знакомыми. Другие ведут оживленную беседу и не спешат к другим. Иван тихонько мне указывал на того или иного человека, рассказывая о роде деятельности и репутации. Честно говоря, делал это он совершенно напрасно, потому что я никогда бы не смогла запомнить все, что он говорил.

– Ты осознаешь, что я не в силах справиться с потоком информации? – шепнула я ему с улыбкой.

– Да? – вздохнул он. – Да. Просто я нервничаю, поэтому стараюсь предусмотреть, что может тебе понадобиться сегодня. Это…

– Здравствуй, Иван! – к нам за столик подсела грузная женщина в бордовом платье и радостно улыбнулась Ване. – Как твоя учеба в Кембридже?

– Здравствуйте, – одними губами улыбнулся ей Иван, прерывая общение со мной. – Я снова перевожусь в Империаль.

– Как? – ахнула женщина и принялась нахваливать Кембридж, сопровождая хвастливой информацией по поводу своей дочери, которая там учится с отличием. Ваня тем временем тихо поведал мне, что это Власова Любовь Ивановна, недавно ставшая главным акционером модного дома после смерти своего мужа.

Женщина скоро заметила, что ее распинания о замечательной дочери никто не слушает, и скосила на меня недоброжелательный взгляд. Я сразу заподозрила ее в матримониальных планах на моего парня. В смысле, в зяти она хочет его заполучить, а не в мужья, не подумайте.

– А кто твоя милая спутница? Родственница или подруга по ВУЗу? – окинула она меня притязательным взглядом, задержавшись на серьгах и подвеске.

– Это моя девушка, Диана, – вежливо ответил он, влюблено на меня посмотрев. Я аж покраснела от того, с какой гордостью он это сказал. Было бы чем гордиться. Я все-таки не наследница модного дома. Кажется, мы с Власовой подумали об одном и том же, судя по тому, как она хмыкнула.

– А как Ваша фамилия, юная леди? – прищурилась дама в красном.

– След, – прокашлялась я и тоже вежливо улыбнулась.

– След? Не припоминаю… – задумалась женщина.

– Мы с Вами не знакомы, – добавила я, не чувствуя подвоха.

– Ах, да? Ну, о нашей одежде Вы, конечно, слышали? Вы бывали на наших показах?

Я уже хотела сказать, что нет, к сожалению, но Иван ответил за меня.

– Диана очень притязательна в нарядах, ей трудно угодить. Пока она предпочитает известные марки с отличной репутацией, подтвержденной десятилетиями мирового успеха.

Мы с женщиной синхронно задрали брови и посмотрели на Ивана. Тот невозмутимо улыбнулся Власовой, а мне поиграл бровями, чтоб я подтвердила его слова.

– О… да. Обожаю старушку Шанель! – улыбнулась я и поджала губы, незаметно ущипнув Ивана под столом. Что он несет? Не знает разве, что я совершенный профан в этой теме?

– Мм… – протянула женщина отворачиваясь. Я воспользовалась этим моментом, чтоб сделать большие глаза Цареву. – А что Ваши родители? – снова повернулась дама. Она вознамерилась весь вечер со мной одной болтать? Черт.

– Что? – не поняла я вопрос.

– Ваши родители, – елейным тоном повторила она, впиваясь в меня взглядом.

– Эм… Они тоже любят Шанель? – посмотрела я вопросительно на Ивана. Что надо этой леди?

– Я имею ввиду, чем они занимаются? – не унималась Власова.

– Они…

– Отец Дианы известный художник. Марк Орлов, – быстро нашелся с ответом Иван, не давая мне и рта раскрыть. Это меня немного обидело. Я не стесняюсь своей мамы, а «известный художник» никакой мне не отец! Я недовольно посмотрела на Ваню.

– Никогда не слышала, – с каким-то счастливым пренебрежением усмехнулась Власова.

– Я тоже о нем лишь недавно услышала! – прошипела я на ухо Ване.

– Что Вы говорите? – услышала мой шепот Власова. Какая же она противная!

– Говорю, мне необходимо носик припудрить, – осклабилась вежливо я. – Прошу прощения.

Гордо встала и пошла к выходу, совершенно не представляя, где дамская комната. Спрошу у официанта. Может, пока меня не будет, женщина в красном увлечется беседой с кем-нибудь другим? Поверить не могу, что мне придется сидеть с ней за одним столом весь вечер.

Пока я стояла у зеркала, в туалет вошли три девушки, хихикая над чем-то. Увидев меня они, кажется, обрадовались еще больше.

– Привет. Ты пришла с Иваном Царевым? – поспешила заговорить со мной самая смелая, жгучая брюнетка в белом платье. Две другие переглянулись. А меня напрягла эта бестактность и беспардонность, ноя не подала вида.

– Привет. Да, – улыбнулась я и достала из маленькой сумочки на запястье блеск, чтоб освежить губы.

– И как он тебе?

Это уже слишком! Я подняла брови на такую наглость и только холодно улыбнулась, решив не отвечать.

– Извини, просто мы с ним раньше эм… довольно близко общались. Так вот, он мне показался ужасно сухим и безэмоциональным. – растянулись в притворной виноватой улыбке алые губы. – Пришлось бросить его, не смотря на миллиарды. А тебя это не смущает?

Ну, понятно, кто там кого бросил. Вот вобла сушеная! Значит, раньше Ивану такие как ты нравились? Роковые красотки с острым языком? Возможно, на ее фоне я и выгляжу блеклой и выгоревшей на солнце курицей, но зубки и у меня есть.

– Не понимаю, о ком ты. Может, перепутала? – чмокнула я губами и убрала блеск, поворачиваясь к ней всем телом, – Но мой Ванечка очень страстный. Его так легко вовлечь в горячий спор, доходящий едва не до драки. А каким он становится в моменты примирения, ммм… – мечтательно закатила я глаза. – Думаю, тут дело в девушке, которая с ним рядом. Если ему интересно, он ни за что не отступится. Я тоже хотела его бросить однажды, но меня он не отпустил.

Я продолжала прямо смотреть на нее, хищно улыбаясь и приподняв одну бровь, хотя внутри все дрожало от волнения и раздражения. Брюнетка давно перестала улыбаться, и даже пятнами пошла от злости. Наверно, мне не стоило так явно опускать ее. Вот же я склочница все-таки. Пора сматываться, а то девушка сейчас лопнет от досады и заляпает все вокруг. С ответом она так и не нашлась, чем я воспользовалась и, кивнув им напоследок, поспешила вернуться к Ивану. Он меня защитит. Этот вечер точно войдет в список худших в моей жизни.

Но уже на подходе к столику я поняла, что испытания на сегодня еще не окончены, потому что на моем месте сидела какая-то кучерявая девка, во всю щебетавшая с моим, мать вашу, парнем! А тот ей улыбался, чтоб у него рожа треснула. Вот же стервятники! Моя добыча. Я намеревалась подойти и напомнить нахалке, что место это мое – во всех смыслах. Но чертова баба в красном встала и поспешила усадить меня на свое место, а сама удалилась за соседний столик. Надо полагать, рассчитывает на скандал и место в первом ряду.

– Садись, Диана, – пригласил меня Царев-старший, когда я в нерешительности замерли, а Иван приподнялся со стула. Недобро сверкнув в его сторону глазами, я все же села на предложенное место рядом со Львом Петровичем и в двух стульях от Вани с кучерявой шатенкой. – Как тебе здесь?

– Интересно, – замялась я на секунду, пытаясь подобрать как можно более нейтральные слова.

– Как тебе общество?

Он светскую беседу поддерживает или провоцирует на что-то?

– Высшее, – пошутила я, наблюдая за реакцией. Он улыбнулся.

– Не слишком для тебя?

– Отнюдь, – вернула я улыбку.

– Не чувствуешь себя неуверенно, когда рядом с Иваном такая красивая, образованная и достойная девушка? – перешел к открытой провокации Лев Петрович, продолжая широко улыбаться. На что он рассчитывает? Что я расплачусь и убегу домой, на район, в гопоту?

Наша беседа привлекла внимание Ивана и достойной. Первый напрягся и сжал кулаки, а вторая смущенно опустила глаза.

– Вы мне льстите, Лев Петрович, – прокудахтала она, а я захлопнула уже открывшийся для любезного ответа рот и заскрипела зубами.

– Дорогая, хочешь потанцевать? – с каменным лицом пригласил меня Иван.

– О, изнемогаю от желания, – выдавила я сквозь зубы.

Мы прошли на площадку для танцев. Я поспешила начать жаловаться.

– Это выше моих сил! Сначала это мадама в красном – дай нам несчастным, потом твоя бывшая в туалете, эта малахольная на моем стуле, а теперь и твой папаша провоцирует меня! Он специально все это устроил, чтоб я опозорилась! И, дьявол свидетель, я уже на грани!

– Хватит шипеть. Ты отлично держишься. Самая красивая и уверенная, – улыбался мне Иван. А конкретных комментариев не дал! Приятно, конечно, но…

– А что на счет губастой брюнетки, пытавшейся меня с плинтусом в туалете уравнять? – прищурилась я.

– Улыбайся, на нас все смотрят, – шепнул Ваня, и я послушно растянула губы, поиграв бровями, демонстрируя ожидание ответа на мой вопрос. – Не понимаю, о ком ты.

Мне захотелось завизжать от раздражения. Но я поборола неуместный порыв и оглядела зал в поисках вышеозначенной особы. Обнаружив ее у одного из слотов в компании своих молчаливых подружек, я дернула головой в ту сторону. Иван внимательно оглядел нужное направление.

– Вспомнил. Это Маргарита Дементьева, дочь владельца сети ювелирных салонов, – начал он в обычной для этого вечера наставительной манере, но я цокнула, обрывая его. – Это сто лет назад было! Задолго до встречи с тобой. Ты же не будешь ревновать меня к прошлому, которое я изменить не в силах. После того, что было, мы и парой фраз не перекинулись.

– Поэтому она тебя бросила? – растянула я губы в еще более широкой улыбке, которая не могла скрыть от Вани моего раздражения.

– Никто никого не бросал, потому что нас ничего не связывало, – начал раздражаться и Иван.

– А кто эта малахольная, усевшаяся на мое место, с которой вы так мило щебетали на непонятные для меня темы?

– Это Мария Зимова. Ее мать мечтает породниться с нами, вот и усадила ее к нам, но мой отец даже не рассматривает ее кандидатуру всерьез.

Я закатила глаза.

– А кого рассматривает? – ядовито поинтересовалась я.

– Диана, – предупреждающе почти прорычал Иван, – никто  и никогда не займет место, которое я готовлю тебе. Прекрати злиться. Я ничего не сделал.

Я стушевалась и опустила глаза, пытаясь усмирить свою злость.

– Я ревную, между прочим! Они все смотрят на тебя, как на кусок мяса. Не успела я встать со стула, как на мое место очередь выстроилась, – скорчила я обиженное лицо. А Ваня, засранец, расхохотался!

– Прости. Ты такая забавная, – чмокнул меня в щеку он. – Тебе не стоит ревновать, ведь мое сердце полностью твое. Ревность – это неуверенность в себе. Никого из них я не вижу, только тебя. Я выбрал тебя, помнишь? Это значит, что ты самая лучшая.

Я польщено зарделась и искренне улыбнулась, притягивая его поближе. Мое. Все мое.

– Но ты ведь тоже ревновал меня, – напомнила я. – Не говори только, что ты не уверен в себе. Ты точно самый самоуверенный тип на свете.

– Это была неуверенность в тебе, – шутливо насупился Ваня. – Мало ли, твоя глупая голова решит, что тебе больше подходит кто-то попроще и похуже.

– У меня не голова глупая, а сердце. Оно ведь уже давно отдалось тебе.

Мы продолжали весело переругиваться на тему, кто в каком месте глупее, пока не закончился танец, не обращая внимания на бурявящую нас взглядом мою туалетную знакомую. Когда мы шли к столику, она пошла нам наперерез с тарелкой, наполненной какой-то зеленой гадостью.

Вы ведь понимаете, что произошло дальше?

Эта стерва столкнулась со мной, вывалив мерзкое содержимое тарелки, разумеется, мне на платье! Как оказалось, это был салат с чертовыми улитками. Одна из этих тварей провалилась мне в лиф платье, остальное эпично разукрасило его до самого подола.

– ААА! – с ужасом уставилась я на платье, разведя в бессилии руки. А эта тварь, не улитка, хотя она тоже тварь, а корова с кривыми руками, сделала шокированное лицо.

– Ох, прости! – и сверкнула своими жемчужными зубами, – Но ты шла слишком быстро, смотреть же надо.

От того, чтоб я не вцепилась в ее черные патлы, меня удержал Иван, крепко обняв за плечи сбоку. Я чуть не задымилась от ярости, молча проклиная на все лады эту сучку. Не знаю, как я смогла сдержать так и рвущуюся наружу нецензурную речь, но я понадеялась убить ее взглядом.

– Ох, ты действительно слишком торопилась! Неосмотрительно, ведь так много людей, можно врезаться в кого-то и постарше. На такой скорости и зашибить недолго! Извинилась бы, – вставила свои пять копеек бабища в красном.

Это стало последней каплей. Не обращая внимание на то, что весь зал на нас смотрит, как мерзко ухмыляется Царев-старший, я сбросила руки Ивана и вытащила отвратительную улитку, застрявшую в ложбинке между грудей, и бросила ею в брюнетку, даже не пытаясь выдать это за случайность.

– Ой! – громко выдала я и хлопнула ладонью по рту, искривив лицо в притворных сожалениях, когда улитка попала той прямо в глаз, – Прости великодушно! Я просто катастрофически неловкая сегодня!

– Ты! – взвизгнула девица и отпрыгнула, прикрывая глаз. – Специально!

– Нет, – кровожадно улыбнулась я и потащила Ивана к выходу, крепко ухватив под руку. Надо сказать, что тот и не сопротивлялся. Только сухо попрощался с окружившими место происшествия людьми.