Текст книги "Блестящие разводы"

Автор книги: Джун Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

– А что ему надо?

– Поужинать со мной завтра вечером.

– Чтобы обсудить вопросы развода, – сказала Сэм.

– Вовсе нет. Просто чтобы поужинать.

– И что ты ответила?

– Я согласилась. И предложила, если он не возражает, захватить свою подругу Бейб, чтобы она могла познакомиться с ним и, возможно, обсудить вопросы расторжения своего брака.

– Правда? – удивилась Бейб. – Звучит интригующе. А он симпатичный?

– Ну, он, конечно, не Уоррен Битти, но тебе он может показаться сексуальным.

– Да, это действительно может заинтриговать.

Тут все три подруги залились каким-то детским смехом, и Тедди сказал:

– Нора, пожалуйста, прими какие-нибудь меры по повышению уровня зрелости за этим столом!

Норе все это напоминало события двадцатилетней давности – сама не в силах сдержать смех, она возразила:

– А почему бы тебе не заняться этим? Разве ты теперь не хозяин в доме?

– Конечно, нет. В этом доме я всегда исполнял роль сожителя и еще не решил, соглашусь ли поменять ее на эту…

Все четыре женщины мгновенно перестали смеяться и уставились на него.

– Может быть, прокомментируете свое заявление, Теодор Розен? – спросила Нора. – Разве вы сами не настаивали на этом?

– Как можешь ты так говорить? Ведь с самого первого дня нашего знакомства ты всегда манипулировала мной.

– Я манипулировала? Девочки, защитите меня!

– Извини, Нора, – пожала плечами Сэм. – Ты всегда манипулируешь. Даже вчера вечером, когда ты сказала неправду…

– Не говори глупостей. Когда это я говорила неправду?

– А как же насчет вчерашнего вечера? Ты сказала, что у тебя нет отбоя от предложений на покупку студии… Что покупатели стоят в очереди.

– Ах, это, – с облегчением сказала Нора. В какой-то момент она перепугалась, что слова Сэм насчет ее лжи – не шутка. – Но должна же я была что-то сделать, чтобы подтолкнуть тебя на путь к зрелости… Это называется ложь во спасение.

– Боюсь, что нет. Это скорее манипуляция, а не ложь во спасение. Я же вам говорила вчера вечером, девочки, – моя дорогая мачеха – мастер-манипулятор.

– Она говорила, Нора, и боюсь, что она права, – Хани испустила драматичный вздох. – Думаю, мы все стали жертвами твоих искусных манипуляций. Особенно сегодня. В подтверждение этого простой факт: еще до того, как мы окончательно решили, что собираемся делать дальше, ты уже приготовила свои сюрпризы. Ты могла сделать это только сегодня утром, очень рано. А сертификат Сэм на право владения студией? Очевидно, что ты подписала его несколько дней назад. Так что же это, как не ловкая манипуляция, при помощи которой ты заставила всех нас сделать то, что тебе было нужно! А папин ключ? Самая настоящая хладнокровная манипуляция! Ты рассчитывала на то, что он настоящий джентльмен и не позволит себе унизить тебя отказом.

– Ну, что касается меня, она может манипулировать мной сколько ее душе угодно. Я вполне довольна, – сказала Бейб.

– Это заявление по существу, – провозгласил Тедди, как будто он выступает в суде. – А вот я не удовлетворен качеством манипуляций. Собственно, я недоволен двумя вещами.

– О? Наступает время поисков виновных? – спросила Нора. – Просим, просим. Расскажи, чем ты недоволен, и, может быть, мне удастся внести какую-то ясность. Вы знаете, я не из тех, кто отвергает вызов.

– Я думаю, что на этот раз своими манипуляциями ты хочешь выхлопотать мне Нобелевскую премию или, по крайней мере, втянуть меня в блестящий брак.

– Ну, скажем так, над первым я все еще работаю. Что же касается второго, если тебе хочется быть моим сожителем, я внимательно изучу твое предложение. В конце концов, сожителя у меня еще не было. Что скажешь?

– Я скажу, – ответил Тедди, выстреливая пробкой, – что за это следует выпить. И пока мы все в сборе, выпьем за Хани, Сэм и Бейб, а заодно и за последний блестящий развод.

Через год после вечеринки

Лос-Анджелес. 1991

Стоя у окна спальни, Нора окинула взглядом пейзаж поместья Грантвуд – голубая даль бассейна, зеленые лужайки, яркие краски садов, пестрящих ранними цветами вперемешку с массивными тропическими растениями. Настоящий южнокалифорнийский пейзаж, несмотря на то что само поместье устроено в духе английской деревенской усадьбы.

Справа, на самом краю участка была расположена небольшая, всего на три лунки, площадка для игры в гольф. Ею редко кто пользовался – на это никогда не хватало времени. Слева был теннисный корт. Она почти ясно представляла себе, как по нему бегают Сэм и Хьюби в белых теннисных костюмах – Хьюби неспешно, Сэм более азартно, вкладывая в каждый удар такую силу, словно пытаясь уложить кого-то наповал.

Прямо за кортом – огромный кукольный дом; в таком могла бы играть четырнадцатилетняя королева Франции до того, как ей отрубили голову. Только грантвудский кукольный дом, увитый тропическими лианами и обставленный использованными кинодекорациями, выглядел чисто по-лос-анджелесски. Нора прикрыла глаза, и в ее голове возникли голоса трех голливудских принцесс – Сэм, Бейб и Хани. Девчонками они играли во взрослых и мечтали о тех временах, когда они вырастут и жизнь станет прекрасной. Такой прекрасной, какой она может быть только в одной из постановок «Грантвуд студии» с участием самых блистательных звезд.

Но это было двадцать лет назад, а сегодня весь Грантвуд готовился к церемонии бракосочетания.

Нора посмотрела вниз на свадебные атрибуты – маленькие круглые столики, застеленные розовыми скатертями, стояли вокруг бассейна; северную лужайку, украшенную белыми ситцевыми розами; южную лужайку, уставленную рядами небольших золотисто-белых стульев, главное место церемонии – лоджия была задрапирована розовой тканью. Она подумала о том, как сама невестой входила в Грантвуд, о том, сколько замечательных вечеринок устраивала здесь уже в качестве хозяйки. И эта, последняя, проводимая под ее руководством, должна стать самой блестящей из всех. Это будет пышная свадьба… Брак, заключенный на небесах… Брак, неподвластный ревнивым богам развода.

Она посмотрела на безоблачное голубое небо, на золотой шар солнца, восходящий на востоке, – свадебная церемония назначена ровно на двенадцать. Есть еще время, чтобы облачиться в темно-розовое платье, разложенное на кровати, и нанести последние штрихи румян на ее бледную английскую кожу. Она посмотрела на посыльных из цветочной лавки, заканчивающих украшать поместье цветами; на музыкантов, устанавливающих свою аппаратуру; на шеф-повара, погоняющего свой персонал и отчаянно машущего руками в сторону буфетных столов.

И вдруг ей вспомнилась другая свадьба – та, что состоялась в Палм-Бич. Она стояла у окна своей спальни и смотрела на последние приготовления, а тринадцатилетний Хьюби, одетый в белый костюм пажа и похожий на элегантного джентльмена, мчался через лужайку… Казалось, что он стремительно летит навстречу жизни, желая сразу погрузиться во все ее радости и удовольствия. Она вспомнила, как ей тогда хотелось окликнуть его, попросить отойти от края бассейна. Но она не сделала этого. Он был таким красивым в этом белом костюме; солнце так чудесно играло в его золотистых волосах, что она была не в силах прервать поэзию его движений. Но это было давно, а сегодня ее сыну сорок пять, и золото его волос уже тронуто сединой.

Сердце ее затрепетало, когда увидела не мальчика, но мужа в элегантном белом костюме, направляющегося через лужайку к руководителю группы музыкантов. Волосы его отливали на солнце серебром. И тут она сообразила, что это вовсе не Хьюби, а Тедди, уже одетый к свадебному торжеству, хотя до начала оставалось еще целых два часа.

Услышав стук в дверь, она отошла от окна. Это была Сэм в одном из своих многочисленных зеленых халатов. Она хотела на сегодня надеть изумрудно-зеленое платье, но Нора, на правах мачехи, не позволила ей.

– Мы должны придерживаться общей гаммы. Решено, что женщины будут в розовом разных тонов, а мужчины в белом, – сказала она, и Сэм, бормоча себе под нос что-то про манипулирующих мачех, вечно настаивающих на своем, вынуждена была уступить.

– Но, Нора, ты до сих пор не одета, – заметила Сэм, на что Нора не преминула ответить, что Сэм и сама до сих пор ходит в неглиже.

– Я знаю, что я вынуждена была сидеть на телефоне. Пыталась отыскать Хани. Когда она сказала, что вряд ли сможет приехать раньше, чем сегодня утром, она только подтвердила мои опасения – я так и знала, что она опоздает. И я уверена, что, когда она наконец приедет, платье ее будет измято и его надо гладить. Да будет тебе известно, Джошуа уже внизу – ходит туда-сюда и сводит всех с ума. Я подумала, может, ты мне подскажешь, как отыскать Хани?

– Подскажу. Поскольку Джошуа здесь единственный, кто слоняется без дела, попроси его посидеть на телефоне и поискать Хани, а сама тем временем одевайся.

– Прекрасная мысль. Я знала, что наш выдающийся организатор что-нибудь да придумает. Кстати, я говорила с Бейб. Она приезжает вместе с Прессом и хотела узнать, может ли она привести с собой еще двоих человек. Я сказала ей «хорошо», но опасаюсь, что эти двое – чета Трейси. А кому они здесь сегодня нужны?

– О, Сэм, будет замечательно, если сегодня они окажутся здесь! Это как раз то, на что я надеялась… Что она помирится с ними. Знаешь, как говорится – лучшая подруга для девушки – ее мать.

– Знаю. Так что ты затеяла на этот раз, моя любезная мачеха? Надеюсь, это не связано с матерью Хани. Это может испортить праздник для Тедди.

– Мне бы меньше всего хотелось испортить праздник для Тедди, – рассмеялась Нора и стала выдворять Сэм, чтобы та шла одеваться. Сэм не спешила уходить, и, решив, что она хочет спросить что-то еще, Нора добавила: – В чем дело, Сэм? Ты хочешь что-нибудь добавить?

Сэм, закатив глаза, стала было что-то говорить, но потом передумала и выбежала из комнаты.

В голове Норы пронесся образ: рыжеволосая девушка и светловолосый юноша-мужчина занимаются любовью на белом изразцовом полу дома на побережье Малибу. Интересно, то, что хотела сказать Сэм, имело какое-нибудь отношение к этому мимолетному образу?

Зазвонил внутренний телефон, и Нора сняла трубку. Голос в трубке запел:

– «Твои глаза не должны блестеть, как мои… Иначе все скажут, что мы влюблены…»

Она рассмеялась:

– Ты просто невыносим!

– Собственно, я звоню тебе не только для того, чтобы спеть. Приехал твой бывший – мистер Тони Дэшин Нэшем, в самом шикарном лимузине, который я когда-либо видел.

– И как он выглядит?

– По краям слегка обтрепался.

– Как и все мы, правда?

– Да, но кто-то больше, а кто-то меньше. Но что мне с ним делать? Он требует доступа в твою спальню. Мне послать его к тебе или направить в комнату к Сэм?

– Ни ко мне, ни к Сэм. Мы одеваемся. Ты что, не знаешь, что сегодня свадьба? Кстати, Джошуа уже здесь, и ему, наверное, чертовски скучно, так что почему бы ему не поговорить с Тони? Они могли бы основать клуб «Мэксез».

– «Мэксез»?

– Сложи вместе «мужчины» и «экс-супруги» – увидишь, что получится.

– У тебя светлая голова, Нора. Не удивительно, что я так давно добиваюсь твоей руки. Я ведь тоже не дурак. Когда ты спустишься? Я скучаю по тебе.

Прошло не больше часа, как все стало вставать на свои места. Снова зазвонил внутренний телефон, и Нора сняла трубку. Услышав все тот же голос, она рассмеялась:

– «Твои вздохи так похожи на мои, что все решат, что мы влюблены…» Звоню тебе, чтобы сообщить, что я влюблен и что приехала Бейб. На ней уже лилово-розовое платье, и она в компании очень симпатичной парочки. Она поднимается к тебе, а Пресс Рудман остался внизу. К несчастью, потому, что у Джошуа такой вид, словно он готов кого-нибудь убить. Рудман не похож на слабака, и думаю, сумеет постоять за себя. Но ты не волнуйся. Я поставлю между ними стремительного Нэша в качестве буфера.

– А сам ты куда собрался?

– Хьюби только что спустился, и так как бар уже открыт, я подумал, почему бы не угостить его чем-нибудь. Ты не беспокойся – я оставлю себе один бокал шампанского, чтобы выпить за невесту.

Нора быстро повесила трубку, так как раздался стук в дверь и Бейб стала требовать, чтобы ее впустили. Не дожидаясь, когда ей ответят, она ворвалась в комнату: руки ее были широко раскрыты для объятий, на лице играла улыбка, глаза блестели.

– Ха-ха! Вот и она, ребята! Бывшая миссис Райан со своим папашей – величайшим комиком всех времен и пародов – мистером Джеки Уайтом и его спутницей Бланш Вейс. Ты ее, кстати, остерегайся, Нора. Как мачеха, она составит тебе конкуренцию, уж поверь мне.

Тут Нора разрыдалась, и Джеки Уайт разрыдался, и Бейб тоже. Единственной, кто не рыдал, была Бланш Вейс – она похлопывала Бейб по плечу, называла ее «дорогая» и умоляла не залить красивое розовое платье слезами.

Вскоре в холл влетела Хани. Она неистово помахала Норе рукой через открытую дверь и, прижимая к груди свое нежно-розовое платье, скрылась в комнате Сэм. Но уже через десять минут она вышла оттуда нарядная, как с картинки, и готовая к торжеству. Она собралась было сбежать вниз, но Нора окликнула ее:

– Куда это ты так спешишь? Ты даже не поздоровалась!

– О, Нора, извини. Я так люблю тебя! Ты сегодня такая красивая! Но я должна срочно найти своего отца. Мне нужно ему кое-что сказать, прежде чем я скажу это другим.

– Что именно, любовь моя? Что-то не так? – Что бы это могло быть таким срочным, подумала Нора. У нее неприятности? Она беременна? Или, может, она клюнула на уловки Джошуа и теперь подумывает о том, чтобы снова выйти за него замуж? Сэм говорила ей, будто узнала от самой Хани, что Джошуа летает туда-сюда между побережьями как минимум раз в месяц с того самого дня, как Хани переехала в Нью-Йорк, хотя Хани настаивает на том, что они просто друзья… И всегда останутся друзьями.

– Должна тебе сказать, Нора, что ты ведьма. Еще до того, как кто-нибудь что-нибудь сделает, тебе уже все об этом известно. Нет, никаких неприятностей нет! Но есть радость! – Кажется, я получила роль в одной небродвейской постановке, и знаешь какую? Я на сцене в течение всех трех актов и без единой капли грима! Разве это не замечательно?

– Великолепно, Хани! Твой отец будет тобой гордиться!

Все почти готово к началу церемонии, пианист исполняет лирические песни в качестве прелюдии к свадебному маршу. Гости занимают свои места, и Нора ничуть не удивилась, когда услышала звуки знакомой мелодии – «Все скажут, что мы влюблены». Пришло время всем участникам церемонии собраться, как и решено, в оранжерее – лишь она и Сэм все еще оставались наверху.

Раздался стук в дверь, и Нора решила, что это Сэм проверяет, спустилась ли она. Но это оказался Хьюби. Он схватил ее и крепко обнял:

– Я решил подняться к тебе до начала церемонии, чтобы сказать, как я тебя люблю, мама.

Она подняла руку, чтобы погладить его по голове, вспомнив о маленьком мальчике, который никогда не мог удержаться перед соблазном прыгнуть в лужу, просто из чистого удовольствия, а затем сказала:

– Хьюби, дорогой, я это знаю и тоже очень тебя люблю. Я надеялась, что ты поднимешься ко мне. У меня для тебя кое-что есть.

– Кое-что для меня? Но ты и так уже дала мне столько, я только теперь начинаю понимать, что это значит для моей жизни.

– Да, но я хотела бы произвести кое-какие изменения, а точнее, замену. Родовой дом, в котором я уже давно отказала тебе. Если бы тогда я этого не сделала, ты мог бы сейчас быть лордом и жить в замке. Теперь я возвращаю все это тебе, – сказала она и передала ему стопку бумаг. – Твое наследство.

Он смотрел на бумаги и никак не мог понять, что происходит.

– Но это же документы на поместье Грантвуд. Я не могу принять их. Это же не мое наследство. Это наследство Сэм.

– Да, я знаю. Но если ты посмотришь внимательно, то увидишь, что бумаги оформлены на тебя и Сэм как на совладельцев.

– Но поместье Грантвуд – это твой дом, мама, и ни я, ни Сэм не можем принять его.

– Это больше не мой дом. В жизни все время приходится переезжать, Хьюби, – ты и сам это знаешь. Когда умер твой отец и я вышла замуж за твоего деда, он подарил мне поместье Меррилли и назвал это моим приданым. Но когда я выходила за Хью, мне пришлось оставить поместье Меррилли. Хоть я его и любила, у меня было теперь новое приданое – наш дом в Вашингтоне, который был мне очень дорог. Но и его мне пришлось оставить, когда я переезжала жить к отцу Сэм. А теперь пришло время расставаться с поместьем Грантвуд. Тедди хочет, чтобы у нас был свой собственный дом, его и мой, не связанный ни с какими историями. Мы купили замечательный дом на побережье, окнами выходящий на Тихий океан, – замечательное место для писателя-лауреата. Не знаю, следует ли давать ему какое-нибудь громкое название. Мы можем называть его просто «дом».

Они снова поцеловались, и Хьюби предложил ей свою руку.

– Не могла бы ты оказать мне честь, спуститься вместе со мной вниз и открыть наконец эту свадебную церемонию?

– Ты иди первым, а мы с Сэм сейчас спустимся.

Нора постучала в дверь Сэм:

– Время идти вниз, Сэм. Ты готова?

– Еще нет. Сначала я хотела бы кое о чем тебя спросить… – Ее голос звучал приглушенно.

– Мне войти или ты предпочитаешь говорить через дверь?

– Думаю, тебе придется войти.

Нора медленно открыла дверь и увидела Сэм, стоящую возле окна. Полуденное солнце заливало ее волосы цветом начищенной меди, а ее нежнейшее светло-розовое свадебное платье из шелковой тафты отбрасывало золотое сияние.

– Как тебе кажется? Права ты была? – спросила Сэм. – Идет рыжим розовый цвет?

Нора подумала, как бы не расплакаться.

– Никогда в жизни не видела более красивой невесты – по крайней мере, среди рыжих. – Она засмеялась – это было лучше, чем плакать. – Так ты об этом хотела меня спросить?

– Нет…

– Тогда о чем? – мягко спросила она. – Мы уже опаздываем…

– Не поздно еще изменить кое-что в порядке церемонии?

– Что изменить? – удивленно спросила Нора.

– Я сама сказала тебе, что хочу идти под венец одна, как и мой отец, – но я передумала, Нора. Не могла бы ты идти рядом со мной? – выпалила она.

Они пристально посмотрели друг другу в глаза, прежде чем Нора севшим голосом спросила:

– Это значит, ты хочешь, чтобы я тебя выдавала замуж?

– Ну, знаешь, моего отца здесь нет… А ты… Ты моя мачеха… Некоторые считают, что в каких-то случаях мачеха – это то же самое, что и родная мать. – Голос Сэм задрожал.

Нора с трепетной улыбкой взяла корону, украшенную нежными розами, и прикрепила ее к длинным рыжим волосам, как следует расправив вуаль.

– В каких-то случаях… – повторила она. – Нет, еще не поздно кое-что изменить. Для этого никогда не поздно…

Тогда Сэм доверительно прошептала ей:

– Должна сообщить тебе что-то по секрету. Ни Хани, ни Бейб, ни даже Хьюби ничего еще не знают. Ты умеешь хранить секреты?

– О, да. Я лучший в мире хранитель секретов. Поверь мне.

– О, Нора, у меня будет ребенок! Разве это не прекрасно?

Нора была слишком потрясена, чтобы ответить. Наконец она сказала:

– Это слишком замечательный секрет, чтобы его хранить.

– Но мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что я беременна, раньше, чем встала под венец. Они могут подумать, что мы с Хьюби женимся из-за этого, а не из-за того, что безумно любим друг друга. Что же касается Хьюби – то я хотела бы, чтобы он для начала привык быть мужем, а уж потом я сообщу ему, что он скоро будет отцом.

– О, да, Хьюби очень любящий человек, и в его сердце найдется много свободного места для ребенка.

– Я думаю, что он весь в свою мать, – сказала Сэм, держа Нору под руку, пока они шли через холл к лестнице. – Но ты ведь сохранишь мой секрет? Договорились?

Что такое секреты, Нора знала, как никто другой, а еще она знала, что секреты бывают разные – один приятнее других. Но самыми приятными были те, что сохраняются между матерью и дочерью.

– Конечно, сохраню, – сказала она. – Твой секрет – это мой секрет. У меня он будет храниться, как в банке.

Наконец невеста с женихом поцеловались, и шафер улыбнулся матери жениха. Затем невеста обвила руками шею своей мачехи, выдавшей ее замуж, и, поцеловав ее почти так же страстно, как целовала жениха, прошептала на ухо:

– Спасибо, мама.

Затем мать поцеловала сына, невеста – своих подружек, а шафер похлопал по плечу жениха и сказал:

– Отрезано. А затем они пошли рука об руку – жених и невеста, за ними светловолосая подружка, держащая за руку темноволосую, а за ними – шафер, ни на шаг не отступающий от матери счастливой четы.

И вот они уже танцуют, а оркестр играет «Я буду любить тебя вечно… любовью, которая вечна…».

– О чем ты думаешь, Нора?

– О том, что они исполняют нашу песню.

– А еще о чем?

– Если уж тебе так интересно, я только что подумала вот о чем: множество раз я по самым разным причинам была замужем за самыми разными мужчинами, но ни разу я не оказалась замужем за подходящим мужчиной при подходящих обстоятельствах и в подходящее время. Я и разводилась, и оставалась вдовой, но никогда не выходила замуж навсегда! Думаю, что должна попробовать и это. Как тебе кажется?

– Ах, Нора, мне кажется, что они исполняют нашу песню.

notes