Текст книги "Блестящие разводы"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)
21
– Я никогда не соглашусь на развод с тобой!
– Мне кажется, что в конце концов ты на него согласишься, – сказала Нора спокойным, но твердым тоном. Они спорили почти весь день. Джеффри не уходил из ее комнаты, пока она разбирала вещи, вытаскивая их из шкафов.
– Мне хотелось бы, чтобы ты не создавал дополнительных трудностей и не заставлял меня делать то, что мне делать не хотелось бы.
– Ты думаешь, что сможешь заставить меня дать тебе развод, шантажируя этими обвинениями со стороны Руперта? Если ты так думаешь, то ты совершенно не…
Нора устало покачала головой:
– Мне вовсе не доставляет удовольствие вытаскивать на свет ваши грязные семейные тайны. Нет, меня бы вполне устроило оставить их тебе и Руперту. Единственное, что мне хочется – покончить со всем этим. Я просто хочу развестись, побыстрее и без лишних осложнений.
– Ну, я тебе в этом не помощник. А без моей помощи ты никогда не сможешь развестись. Ты это прекрасно знаешь. Единственным основанием для развода является адюльтер.
– Да, я это знаю!
– И что же ты предлагаешь? Подставить меня, как выражаются в американских триллерах? Ты пришлешь полуголую соблазнительницу, которая тут же начнет сдирать с меня одежды, а фотограф выпрыгнет из шкафа, чтобы сделать компрометирующие снимки?
Нора слабо улыбнулась над сценой, которую он нарисовал.
– Нет, Джеффри, у меня нет никакого желания портить твою репутацию. Я готова выступить в роли прелюбодейки, и чтобы ты развелся со мною. И тогда ты всем сможешь рассказывать, что твоя жена, которой ты отдал свою постель и свое сердце, оказалась неверной и неблагодарной. Я уверена, что все будут очень сочувствовать тебе.
– Как насчет Хьюби? Ты согласна, чтобы его мать называлась женщиной, предавшей своего мужа? – поинтересовался Джеффри, полагая, что это единственное, что может удержать ее от развода.
– Я готова пойти на все, чтобы мы с ним обрели свободу!
– Ничего не выйдет, Нора! Что бы ты ни делала, я с тобой никогда не разведусь! Никогда!
– Ты сделаешь это, Джеффри! Мне бы только хотелось, чтобы ты не мешал мне и не заставлял меня причинять тебе боль! Мне так этого не хочется!
Она приехала в маленькую милую гостиницу в Стратфорд-на-Айвоне со своим другом Тони Нэшем. Но было слишком рано. Детектив, которого нанял ее адвокат, чтобы документально зафиксировать акт ее измены, должен был появиться только через два часа.
– У тебя, наверное, больше опыта в подобных вещах, Тони, чем у меня. Что мы будем делать до приезда мистера Хамболдта?
Тони проверил упругость кровати, прыгая на ней. Он засмеялся: в его актерской карьере это ему удавалось лучше всего. Он всегда играл романтические роли, и его великолепные белоснежные зубы очень помогали ему преуспевать в этом амплуа.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что у меня «большой опыт»? Меня раньше никогда не называли «причиной» в бракоразводном процессе, если ты это подразумеваешь. Для меня эта роль станет новой и просто интересной.
– Но ты когда-нибудь жил в отеле с леди, которая не была твоей женой? – поинтересовалась Нора, заглядывая в ванную комнату. Комната – небольшая, но вполне приличная, с большой ванной, стоящей на ножках в виде лап льва.
– Конечно, я жил в отелях с женщинами, хотя бы потому, что никогда не был женат. Но это были не такие великолепные гостиницы и не такие восхитительные леди, как ты, Нора!
Нора рассмеялась:
– Тони, ты выглядишь джентльменом с претензиями, каких и всегда играешь в своих глупых фильмах!
Тони сделал вид, что оскорблен:
– Какие роли я должен, по-твоему, играть? Никто мне не предлагает роль Макбета.
– Как жаль! – согласилась она, делая вид, что поддерживает его. – Скажи мне, Тони, почему ты не женат?
Тони растянулся на постели, подложив руки под голову.
– По той же причине, по которой я никогда не играл Макбета: мне никто не предлагал. Но не следует думать, что я не стал бы рассматривать интересное предложение. Я скажу тебе, чем мы могли бы заняться, пока мистер Хамболдт не ворвется к нам, высадив дверь.
Он взбил подушку на свободной стороне кровати и показал рукой:
– Мы можем порепетировать!
– Мне кажется, что этого делать не стоит, – засмеялась Нора. – Во-первых, ты всегда говорил, что быстро выучиваешь роль, поэтому тебе не требуется репетиция. Я тоже все делаю самым естественным образом.
На мгновение она усомнилась, не допустила ли ошибку, попросив Тони сыграть роль ее любовника, вместо того чтобы пригласить совершенно незнакомого мужчину, как предлагал адвокат. Но Тони заверил ее, что с удовольствием поможет ей обрести свободу, что все будет очень интересно.
– Кто лучше меня подойдет на эту роль, – убеждал он Нору, – я высокий, с темными волосами и красивый. Все говорят, что я мог бы прекрасно сыграть роль Ретта Батлера, я снимался в постели с самыми прекрасными женщинами. Ну, кто из тех, кого ты знаешь, лучше подойдет на эту роль?
Он не передумал, когда она его предупредила, что все не так просто, как кажется, могут быть неприятные моменты. Их фото могут быть напечатаны на первых страницах самых скандальных и грязных газетенок. Но он лишь улыбнулся:
– Просто великолепно! Я надеюсь, что люди, увидев эти фотографии, скажут, что старый Тонн так же страстен в постели, как он изображает это на экране. Я надеюсь, что фотографии помогут моей карьере.
И она предпочла Тони незнакомому мужчине, ей казалось, что ей будет не так неудобно, да и лучше, если на фотографиях она окажется с относительно известным человеком, кого могут легко узнать. Но ей никогда не приходило в голову, что с Тони может возникнуть проблема. Они долгие годы были друзьями, он никогда не пытался ухаживать за ней, никогда не был с ней фамильярен. Да и она не давала ему повода подумать, что легко воспримет его заигрывания. Но при данных обстоятельствах он, возможно, решил, что она уступит.
Нора подошла к кровати и потянула его за руку:
– Быстро поднимайся на ноги, приятель. Пока мы ждем детектива, давай пройдемся по городу. Мы можем зайти в Королевский Шекспировский театр и дом, где родился наш Вильям. Кто знает? Может, на тебя так подействует обстановка, что какой-нибудь известный режиссер посмотрит на тебя, щелкнет пальцами и скажет: «Тони Нэш, я всегда думал, что ты можешь прекрасно сыграть Ретта Батлера, но как я ошибался! Ты так подходишь на роль Макбета в моей постановке!»
– Хорошо, хорошо, если так надо, пойдем прогуляемся! – он мило улыбнулся Норе, встал и нагнулся, чтобы поцеловать ее поднятые вверх золотистые локоны. – Ты уверена, что это самое мудрое предложение?
Теперь, когда он спросил об этом, Нора уже не была так в этом уверена. Тони был весьма привлекателен, и она испытывала странное ощущение – как будто экзотическая бабочка каким-то образом залетела в ее лоно и постоянно била там своими крылышками…
Элстон Хамболдт совсем не походил на человека, которого Нора представляла подходящим для подобной работы. Он был худощав, с небольшими усиками, носил очки и черный костюм. Она могла бы представить его в роли гробовщика или же викария. Он сохранял консервативное отношение к своей работе.
– Мистер Нэш, необходимо оголить только верхнюю часть туловища. Пожалуйста, снимите пиджак, галстук, рубашку, майку и полезайте под покрывало. А вы, леди Хартискор, пожалуйста, снимите блузку и присоединяйтесь к мистеру Нэшу. Ну, мы можем начинать!
– Он – прекрасный режиссер, – пробормотал Тони, пока Нора следовала его указаниям и пыталась утихомирить Тони.
– Вы должны дать человеку шанс!
Но оказалось, что мистер Хамболдт требовал от них только приличных и статичных поз. Они оба сидели, прислонившись к спинке кровати и пристально глядели в камеру. Другая фотография, где Тони неохотно обнимал ее за плечи. Потом они лежали на спине, протянув руки вдоль тела и пристально таращились в камеру.
Когда Тони начал протестовать, говоря, что они демонстрируют весьма посредственное поведение, которое нельзя характеризовать как настоящий адюльтер, мистер Хамболдт скупо объяснил:
– Нам необходимы лишь две, но весьма важные вещи: чтобы можно было легко рассмотреть кровать и чтобы четко были видны ваши лица.
Вид Тони, целующего ее ухо, на снимке был таким страстным, как только позволил мистер Хамболдт.
– Можно, я хотя бы укушу ее за ухо, – просил Тони, но мистер Хамболдт не поддавался:
– Совсем не обязательно делать это!
– Вот Черт, опять все насмарку, – ворчал Тони, отпуская ее ухо. – Нора, я должен тебе сказать, что день прошел очень неудачно. Мы когда-нибудь сможем провести время в более благоприятных обстоятельствах?
– Конечно, я тебе обещаю, – прошептала она ему на ухо.
– Когда? Слышишь, когда?
– Скоро, – шепнула она Тони, а детектив нахмурился.
Наконец он закончил свою работу.
– Достаточно. Я свяжусь с адвокатом, когда будут готовы эти фотографии.
Но теперь уже Нора сказала ему, что ей понадобится другая подборка фотографий, на которых они будут полностью раздеты и в более смелых позах. Тони сразу начал проявлять энтузиазм:
– Мне кажется, что так будет лучше.
Детектив заморгал и сухо сказал:
– Простите, леди Хартискор, но фотографии, которые я уже сделал, могут убедить любой суд в вашей измене. Совсем не обязательно делать другие, как вы выразились, более недвусмысленные фотографии. Не следует делать такие фото, которые могут рассматриваться как порнографические, – захихикал он, поворачиваясь, чтобы упаковать свое оборудование. – Право, не стоит этим заниматься!
– Мистер Хамболдт, пожалуйста, поймите меня. Я не прошу вас делать порноснимки. Все, что мне требуется, это снимки, которые будут создавать впечатление как будто мы на самом деле занимались любовью в разных позах. Их не увидит ни один судья.
Мистер Хамболдт не реагировал, но они видели, что у него зашевелились усы.
– Послушай, старик, леди говорит, что ей нужны более компрометирующие снимки. Я начинаю злиться, потому, что ты не соглашаешься с ней! Поверь, тебе лучше не злить меня, – грозно загудел Тони. Он пародировал крутого парня из Голливуда. Он начал подталкивать Нору в бок и наслаждался вовсю.
– Замолчи, Тони, – зашептала Нора. – Это уже не шутка. Ты его напугал по-настоящему. Ты же видишь, как он волнуется, чтобы не быть замешанным во что-то другое, нежели обычный бракоразводный процесс. Он заподозрил, что нам нужна просто порнуха!
– Ты считаешь, что он боится шантажа? – поинтересовался Тони, у него засверкали глаза.
Действительно, шантаж может мне пригодиться, подумала Нора.
Она снова шепнула Тони:
– Мне очень нужны эти снимки, Тони! Нам нужно постараться убедить его, иначе все это станет пустой тратой времени!
– Не беспокойся, если тебе нужны эти снимки – ты их получишь. Я смогу убедить его.
Убедить? На минуту Нора предположила, что он собирается припугнуть Хамболдта. Но Тони соскочил с кровати и подошел к столику в стиле королевы Анны, чтобы взять там свой бумажник. Потом, подмигнув Норе, он отсчитал несколько банкнот и передал их мистеру Хамболдту. Детектив молча взял деньги и положил их в карман. Топи подмигнул Норе еще раз и начал раздеваться догола. Тогда и Нора сняла под покрывалом комбинашку и трусы.
Они оставались в постели, пока не ушел мистер Хамболдт. Потом Нора вдруг застеснялась и закуталась в измятую простыню. Она встала, оставив в постели обнаженного Тони. Она старалась отвести глаза от весьма зримого доказательства – явственной эрекции у Тони. Нора обнаружила, что она тоже очень возбуждена. Она ощущала необычайное возбуждение в вагине – бабочка опять пустила в ход свои крылышки. Она почувствовала, что внутренняя поверхность ее бедер стала влажной.
– Все было забавно, – заметил Тони, но он не улыбался.
Надеясь как-то смягчить напряжение, которое воцарилось в комнате, Нора поддразнила его:
– Если все так забавно, почему же ты не смеешься?
– Потому что я грущу.
– Бедный мальчик. Почему же ты грустишь?
– Потому что я думаю о том, насколько все было бы лучше, если бы мы занимались любовью по-настоящему, а не имитировали половой акт…
Она подумала, что Тони прав. Это могло бы принести им массу удовольствия. Она никогда не спала с мужчиной только потому, что это приятно. Потом простыня упала на пол.
«Хотя бы раз просто, чтобы получить удовольствие!»
Нора разложила первую подборку фотографий – относительно скромные позы ее и Тони – на столе в библиотеке и позвала Джеффри, чтобы он посмотрел на них.
– Ты сможешь воспользоваться этими фотографиями, чтобы потребовать от меня развода!
– Я уже говорил тебе, что никакого развода не будет, – холодно ответил Джеффри, почти не глядя на фотографии. Потом, когда он начал быстро проглядывать одно фото за другим, его обычно красноватое лицо стало серым.
– Откуда взялись эти снимки? – спросил он хриплым шепотом.
– Их сделал специальный детектив.
Он взял одну фотографию, тщательно рассмотрел ее, бросил на стол, потом повторил ту же процедуру со всеми восемью фотографиями.
– Кто этот мужчина? – потребовал Джеффри, его голос был низким и грубым.
– Мой друг.
Он противно засмеялся:
– Да, учитывая тот факт, что ты с ним в постели, пожалуй, можно назвать его твоим другом. Но кто он? Как его зовут? – он начал кричать.
– Джеффри, какое имеет значение, кто он такой?
– Как ты посмела? Ты себя ведешь, как дешевая проститутка. Ты показываешь мне эту грязь и говоришь, что не имеет значения, кто он? – он сильно ударил ее по лицу.
У нее резко откинулась назад голова. Нора отпрянула скорее от неожиданности, чем от самого удара. Хотя ей очень хотелось дать ему сдачи, она сдержалась, увидев, что его лицо из бледного стало багровым, но краска легла на его лицо резкими пятнами.
«Господи, пусть только его не хватит еще один удар!»
– Джеффри, для твоего же блага, мне кажется, что тебе нужно взять себя в руки. Хотя ты и покинул свое кресло, но ты еще не полностью выздоровел!
Ей пришло в голову, что она все сделала не так. Но Джеффри не дал ей иного выбора, и она не знала, что еще может предпринять. Она только надеялась, что ей не придется показывать ему другую подборку фотографий. Если он считает эти фото грязной порнухой, что же он подумает о других снимках? Как он станет реагировать? Ей бы не хотелось узнать это.
– Послушай, Джеффри! Эти снимки были сделаны только с одной целью – это доказательство того, что ты можешь развестись со мной. Поэтому я и говорю, что не имеет никакого значения, кто этот мужчина. Он только помогал мне. Он просто оружие, с помощью которого я смогу стать свободной.
– Да, я ясно вижу, какое он оружие и как он может помочь тебе. Давно ли он стал твоим любовником? – Он впился в нее взглядом, как будто ждал, что, испугавшись этого грозного и неприязненного взгляда, она упадет на колени, чтобы вымолить его прощение. Нора поняла, что их развод не станет быстрым и они не смогут обойтись без грязи. Он будет продолжать цепляться за нее с отчаянием утопающего.
– Он всегда был моим другом – не любовником.
Он хитро посмотрел на нее:
– Ты сказала, что он был твоим другом. Прошедшее время! Значит, сейчас он твой любовник?
Нора начала нервничать, ей все это надоело. Было просто необходимо покончить с этим делом.
– Не твое дело – стал он моим любовником или нет. Достаточно сказать, что пока мы жили вместе, как муж и жена, у меня не было любовника. Мне это даже не приходило в голову. Но сейчас, когда наш брак распался, у меня нет причин, чтобы сохранять верность тебе.
– Верность! Что значит это слово для женщины вроде тебя! Но ты все еще не ответила на мой вопрос. Он твой любовник или нет? – дико заорал Джеффри.
– И что будет, если я скажу «да»? Ты тогда согласишься использовать эти снимки в бракоразводном процессе?
– Нет! Что же касается этих снимков, то они просто пошлые и омерзительные, и вот что я делаю с неприличными фото!
Он схватил несколько снимков, плюнул на них, разорвал и разбросал по столу, как обиженный ребенок.
Нора огорченно посмотрела на обрывки фото: – Мне жаль, что ты так сделал, но существуют и другие снимки, посмотрев их, ты изменишь свое мнение о разводе.
– Никогда!
Она застонала. Ей не хотелось проявлять жестокость, но иначе не получалось.
– Мне кажется, что ты изменишь свое мнение, когда я покажу тебе другие фотографии.
Она подошла к старинному секретеру, достала конверт и отдала его Джеффри.
– Прежде чем ты увидишь фотографии, я тебя предупреждаю, что если ты не представишь в суд старые фотографии, я пойду в самую грязную газетенку, с новыми снимками. Можешь мне поверить, что я дойду до конца; хотя мне придется хлебнуть столько стыда и грязи! Но ты тоже не избежишь этого. Мне кажется также, что тебе стоит узнать, кто же этот мужчина на фотографии. Он достаточно знаменит, и его снимки сделают фотографии еще более ценными для всех этих газеток. Я хочу тебе все объяснить заранее. Я удивлена, что ты его не узнал, хотя ты и редко ходишь в кино, но я уверена, что ты о нем слышал. Это звезда кино – Тони Нэш!
Он даже скривился от отвращения:
– Актер! Мне следовало бы ожидать этого!
Он выхватил конверт из рук Норы, резко открыл его и высыпал снимки на стол. Он брал их в руки один за другим, и они выскальзывали из его рук на пол. Джеффри зарыдал. И Нора поняла, что получит развод, как бы тяжело он ей ни достался.
Она нагнулась, чтобы подобрать свидетельства ее «измены»: она лежит, раскинув ноги и руки, Тони лежит на ней, его рот прижат к ее груди. На другом снимке его голова была между ее ног. На следующей фотографии она присела на полу, а Тони сидел на краю постели, ее рот был где-то на уровне его паха. Все снимки запечатлели обнаженные тела, руки, ноги, ее груди и попу. На снимках царили страсть и похоть…
День перешел в грустные сумерки, но ни один из них не поднялся, чтобы включить свет. Теперь, когда они, кажется, пришли к соглашению, ими овладело странное состояние. Больше ничего не было реальным.
– Какую сумму ты собираешься получить в качестве компенсации?
– Я ничего не хочу. Эти снимки совсем не для шантажа, что бы ты ни думал, Джеффри!
– Ты понимаешь, что Хьюби ничего не получит? Что…
Нора резко прервала Джеффри:
– Я все понимаю. Я так и хотела.
– Все равно мне бы хотелось что-нибудь дать тебе и Хьюби.
– Я ничего не приму.
– Но на что вы будете жить?
– Я еще об этом не думала. Я, наверное, продам мои драгоценности. На Деньги, вырученные от их продажи, мы сможем прожить года два. К тому времени я что-нибудь придумаю.
– А поместье Меррилли? Оно твое, я оформил его на твое имя. Его ты тоже продашь?
– Мне бы этого не хотелось.
– Может, ты сможешь там пожить?
– Да, мне кажется, что мы можем там немного пожить, чтобы подумать о том, что я буду делать дальше. Мне следует позаботиться о будущем Хьюби. Мне придется выйти в открытый мир и попробовать изменить его по моему желанию. Мне это нужно. И…
Она помедлила, не желая сильнее обижать Джеффри.
– Мне хочется немного пожить для собственного удовольствия.
«Мне так мало досталось этого в жизни».
– Как насчет Руперта?
Нора с удивлением посмотрела на Джеффри:
– Что насчет Руперта?
– Ты решила, что его не стоит наказывать?
– Я не думаю, что он сможет избежать наказания.
– Что с ним может случиться?
– У меня такое чувство, что ты и он будете долго выяснять отношения – устроите настоящую войну. Один из вас станет победителем, а…
Она почти сказала: «А другой повесится».
Ей не следовало так говорить – слишком мелочно и низко!
Нора продолжала:
– И пусть победит лучший!
Она подумала, что лучший из мужчин Хартискоров, исключая Хьюби, который не был Хартискором по крови, уже проиграл.
Она встала со стула, прошлась по комнате, зажгла свет.
– Я позвоню, чтобы тебе принесли чай.
Он жалобно посмотрел на нее:
– Ты разве не выпьешь чай со мной?
Нора заколебалась. Выпить чаю с Джеффри, – казалось, такая мелочь, всего лишь жест доброй воли. Ей было так трудно не чувствовать жалости к нему. Он по-своему любил ее и хорошо относился к Хьюби. Но как только она начнет его жалеть, она проиграет и опять вернется в прошлое.
Она обещала Тони, что появится около пяти.
– Извини, Джеффри, но я должна идти.
«Хотя бы иногда – просто чтобы получить удовольствие».
Часть пятая
Потом просто для удовольствия
Англия и Голливуд. 1957–1958
22
Когда Тони приехал на уик-энд в поместье Меррилли, Нора решила, что он соскучился и захотел повидаться с нею. Тони вскоре признался, что у него на уме была и другая причина – попросить Нору поехать с ним в Голливуд.
– Голливуд? Ты собираешься сниматься там? О, Тонн, это просто чудесно!
– Я надеюсь на это. «Грантвуд студия» – одна из самых больших в Штатах – предложила мне попробоваться на главную роль в продолжении известного фильма, который сейчас находится в работе. Я даю тебе три попытки, чтобы ты угадала, какой же это фильм?
Нора подумала секунду:
– «Унесенные ветром»?
– Ты – колдунья! Откуда ты знаешь? Кто-то сказал тебе об этом? Томми Нерселл? Он единственный человек, которому я говорил об этом! Я его прикончу!
– Томми мне ничего не говорил. Я его не видела уже очень давно. Я просто посмотрела в свой волшебный хрустальный шар и увидела, что ты играешь роль Ретта? Ты прекрасно можешь его сыграть! Но меня что-то настораживает…
– Что? – Тони даже подпрыгнул. – Ты считаешь, что я слишком молод для этой роли, правда?
– Нет, – заметила Нора задумчиво, – мне кажется, что ты слишком стар.
– Простите, – обиженно ответил Тони, – я не могу вам не напомнить, что Кларк Гейбл был гораздо старше меня, когда играл Ретта почти двадцать лет назад.
Нора рассмеялась:
– Я же шучу, Тони, ты просто ненормальный. У меня даже нет хрустального шара.
Нора знала, что может дразнить Тони-мужчину и Тони-любовника, его чувство юмора было одной из его самых привлекательных черт, но ей следовало дважды подумать, прежде чем дразнить Тони-актера. Когда речь шла о главных для него вещах – возрасте и внешности, казалось, что эго актера не перенесет даже самого невинного намека!
– Ладно, все в порядке, – сказал Тони, несколько успокоившись. – Я серьезно предлагаю тебе поехать со мной в Голливуд. Мы бы там могли прекрасно провести время!
– Звучит весьма заманчиво, Тони. Но я не думаю, что смогу поехать. Я еще не созрела для этого.
– Почему ты должна созревать? Я же не предлагаю тебе выйти за меня замуж. Все, о чем я тебя прошу – поехать и немного развлечься. Тебе это не помешает. Это твой шанс – все расходы оплачены.
– О, Тони, ты такой милый, мне бы так хотелось поехать, но я не могу! Мне нужно время, чтобы…
– Время для чего? Ты и так провела слишком много времени, скрываясь словно монашка. Конечно, исключая те дни, когда я, жалея тебя, приезжаю сюда.
У Тони засверкали глаза – теперь он ее дразнил.
– Но я совсем не пряталась. Я занималась подпиткой моего духа, запасалась энергией и строила планы на будущее. Мне нельзя принимать необдуманных решений. Пока я одинокая женщина, я не свободна от своих обязанностей главы семьи, и мне нужно обеспечивать хлеб насущный. Тони, я не могу просто собраться и помчаться вместе с тобой, особенно сейчас, когда я нахожусь на грани…
– Ради Бога, на грани чего? Нервного срыва? Самоубийства? Перехода в пожилой возраст? – Тонн грозно требовал у нее ответа.
Нора сделала вид, что протестует против его последнего утверждения.
– Пожилой возраст! – воскликнула она. – Если ты помнишь, мне только тридцать два. И кто об этом знает лучше тебя, шалопай, именно с тобой я справляла мой день рождения на кинофестивале в Каннах? Ты что, все забыл? Если ты всего на семь лет старше меня, а уже начинаешь все забывать, может, ты действительно слишком стар, чтобы играть роль Ретта Батлера? Если у тебя начинается склероз, как же ты будешь учить роль?
– Может, у меня и склероз, моя дорогая, но это никак не меняет твоего положения! Хотя тебе только тридцать два, но расцвет юности уже прошел, и ты мыслишь как женщина, которой как минимум пятьдесят. Я уже не говорю, что ты не окутана розовым флером невинности и наивности. Некоторые могут даже сказать, что Нора Хартискор – несколько подпорченный товар! – Тони отомстил ей за намеки на его склероз.
Нора дала ему отпор, швырнув в него подушкой, Тони увернулся от удара.
– Итак, моя девочка, тебе лучше серьезно отнестись к моему предложению. Ты должна быть счастлива, что такой великолепный, красивый, необычайно сексуальный, пользующийся успехом молодой холостяк, за которым бегают все женщины, предлагает тебе прекрасно провести время. Кроме того, ты уже не обладаешь титулом, и это резко снижает твои шансы.
Нора засмеялась:
– Мне кажется, что я все равно справлюсь!
Несколько секунд Тонн внимательно изучал Нору, глядя на нее поверх бокала с виски и содовой.
– Скажи мне, Нора, если это не приближающаяся старость, не самоубийство и нервный срыв, – на грани чего же ты стоишь? Нового замужества?
Она швырнула в него еще одну подушку.
– Если тебе так интересно знать, я собиралась сказать тебе, что я на грани того, чтобы получать от поместья деньги. Я только что сдала в аренду двум фермерам два участка земли.
– Прекрасно. Все, что ни делается – к лучшему! Это совсем не значит, что ты не можешь великолепно провести несколько недель. Может, все закончится скорее, чем я думаю. Ты знаешь, как это бывает, – вспыхнет и погаснет. Эти парни из Голливуда очень любят всякие проекты, правда, потом от них отказываются! Кроме того, вполне возможно, что я буду пробоваться на роль и не получу ее.
– О Боже мой! Никогда, – сказала Нора без тени усмешки. – Если только ты попробуешься, эта роль – твоя! Эти американские киношники очень умны. Они сразу же узнают в тебе Ретта Батлера, каким бы старым и склеротичным ты им ни показался.
На сей раз не выдержал Тони, он начал на нее наступать с подушкой. Но вдруг они оба перестали смеяться, нахлынувшее желание заставило заняться их любовью прямо перед камином.
– Поехали со мной, – убеждал ее Тони. – Нам так хорошо вместе!
– Мне бы этого тоже хотелось, но у Хьюби так хорошо идут дела в школе. Наконец-то! Он учится в Мейберри уже восемь месяцев, и у нас не возникло ни одной проблемы. Мне бы не хотелось забирать его оттуда.
– Но тебе совсем не нужно забирать его из школы. Я ведь предлагаю тебе только краткий отдых. Хьюби останется в школе, все будет нормально, и ты сможешь уехать с чистой совестью. Если я получу роль, мы сможем тогда все обдумать, а пока нам будет принадлежать весь мир. Я говорил тебе, что они оплачивают бунгало при отеле «Беверли-Хиллз»?
– Это весьма важно, не так ли?
– Беби, это просто прекрасно! Когда они оплачивают тебе такие роскошные апартаменты в «Беверли-Хиллз», это значит, что вы пришлись ко двору в Америке! Так они относятся только к звездам!
Почему бы и нет? – убеждала себя Нора. Хьюби был в школе-интернате, у него все хорошо. Поместье Меррилли тоже в порядке. Наступило время, чтобы немного развлечься!
«Пришла пора развлечься, черт возьми!»
Наконец, Тони был доволен своей внешностью и объявил, что готов идти на пробы в «Грантвуд студию».
– Милый, но ты же не завтракал, – протестовала Пора, – как ты будешь пробоваться на пустой желудок?
– Они позвонили мне, пока ты принимала душ. Проба перенесена на полдень.
– Тогда почему ты уходишь уже сейчас? Мы можем позавтракать в «Поло Лонж». Мне кажется, что там толпа из Голливуда получает то, что они между собой называют «подпитку властью и энергией». Тебя это не привлекает?.. Конечно, если, – она начала провокационно улыбаться, – если только ты не думаешь, что завтрак в постели звучит более привлекательно.
– М-м-м, ты действительно умеешь соблазнять, но я завтракаю в студии с самим Т. С. Грантом, – у Тони был очень довольный тон.
– О, понятно, – поддразнила Нора, – там ты сможешь набраться больше сил, чем завтракая в «Поло Лонж», и это больше возбуждает, чем завтрак в постели с такой престарелой девицей!
Увидев, что Тони засомневался, Нора быстро добавила:
– Тони, я ведь шучу. Мне кажется, что завтрак с Т. С. Грантом – это весьма знаменательно. Хороший признак!
Она понимала, как был расстроен Тони, когда они прибыли три дня назад в Голливуд. Их прекрасно принимали, водили на ланчи, поили вином, пригласили на весьма шумную вечеринку на Голливуд-Хиллз и на другой, более формальный прием в «Беверли-Хиллз», но он до сих пор не встретился с главой «Грантвуд студии».
– Мне лучше поспешить. Они прислали за мной машину, – с удовлетворением заметил Тони. – Вот как нужно обращаться со звездами. Ты знаешь, за мной прежде никогда не посылали машину. Я даже не представлял, что так принято. Мне нравится, как они ведут дело в этом городе. Если тебе что-нибудь понадобится, пока меня не будет, просто подними трубку и закажи.
– Да, Тони, – засмеялась Нора, – хотя я в первый раз в Штатах, но и до этого жила в первоклассных отелях и знаю, что можно все заказать по телефону.
– Мне просто хотелось быть уверенным, что ты знаешь, как объяснить, кто ты, когда поднимаешь трубку.
– Тони, что с тобой случилось? Мы здесь только три дня. Тебе в голову ударило калифорнийское солнце. Я уже вполне взрослая девочка. Уже много лет я знаю, как нужно представляться по телефону.
– Да, конечно. Но я должен быть уверен, что ты представишься как графиня Хартискор.
– О, Тони! Как ты мог? Я уже бывшая графиня, и я не собираюсь называть себя бывшей графиней Хартискор. Если бы не Хьюби, я бы вообще не называла себя Хартискор. Нам следует забыть о графине Хартискор раз и навсегда!
– Прости, старушка, но ты уже зарегистрирована в отеле как графиня Хартискор. Понимаешь, американцы балдеют от титулов! На них это производит необычайное впечатление, а Голливуд просто цветет, когда там упоминают разные титулы. Пойми меня!
– Мне только одно непонятно, Тони. Почему я должна производить впечатление на служащих отеля? Неужели любому клерку или официанту не наплевать, аристократка я или нет?
– Может, им и наплевать, но для журналистов… Они просто обалдели с той минуты, когда мы прибыли в отель. Теперь все это уже в газетах, и во всем Голливуде говорят, что английская звезда, великолепный Тони Нэш, прибыла сюда с красавицей аристократкой графиней Хартискор. Ты знаешь, о чем толкуют все именно сейчас, когда мы с тобой ведем этот разговор?
– Я уверена, что тебе самому не терпится рассказать мне все и, покончив с этим, наконец отправиться по своим делам.
Тони уперся одной рукой в бедро и стал размахивать другой:
– Они говорят, что графиня от него без ума, до-рро-гая, и она так восхитительна, и она знает, что он потрясающий мужчина!
Нора захихикала:
– Я уверена, что они абсолютно правы!
Нора ела свой ланч в «Поло Лонж». Она была одна и развлекалась тем, что наблюдала, как происходили встречи. Люди приходили к другим столикам и подсаживались к друзьям и знакомым. Кого-то постоянно разыскивали, чтобы пригласить к телефону. Пока она там сидела, все было так интересно, но постоянный шум очень утомлял. Нора вернулась в номер, чтобы переодеться в купальный костюм, решив, что ей лучше полежать у бассейна. Он казался спокойным оазисом ярко-голубой воды, тропических цветов и пальм. Но только она закончила накладывать на себя крем, как услышала, что графиню Хартискор вызывают по системе трансляции.
