Текст книги "Блестящие разводы"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 44 страниц)
Прежде чем она начала читать, она обвела глазами зал – слева направо, с первых рядов до последних, как ее учили отец и Сэм. Она не могла разобрать лиц и не могла сказать, было ли это из-за ярких огней или потому, что ее глаза застилали слезы. Но она увидела, что ей кто-то машет в переднем ряду. Если бы даже она старалась заметить это, она не смогла бы. Это была ее подруга Сэм, она сидела в зале в первом ряду. Она знала, что Хани будет приятно, что там сидит кто-то, кто ее любит и хочет видеть и слышать, как она покорит зрителей…
После общего финала участвующие все кланялись и кланялись, потому что зрители, состоящие из дружески настроенных друзей и членов семей, все дарили и дарили им громкие аплодисменты. И тогда девочки на сцене начали скандировать:
– Продюсер! Продюсер! – Они подхватили крик Хани, и Сэм, великолепно выглядевшая в зеленом платье-мини и без бретелек, в которое она только что переоделась и за которое ей потом здорово попало – в школе не разрешали появляться в таких смелых нарядах, – выбежала и поклонилась, выведя за собой своих помощниц, которые составляли почти четверть всех студентов школы.
– Мне кажется, что нам нужно позвонить Олафу и попросить, чтобы он заехал за нами, – сказала Сэм за кулисами, где толпились, мешая друг другу, гордые родители и поклонники.
– Мы, конечно, можем попросить, чтобы нас кто-нибудь подвез домой, но мне бы не хотелось этого делать. Ты меня понимаешь?
Хани кивнула, она прекрасно понимала Сэм. Было очень неприятно и неудобно, что у них двоих не нашлось в мире никого, кто мог бы порадоваться за них и потом отвезти домой.
– Черт возьми, Хани, да наплевать на все. Самое главное, что мы все хорошо сделали. Наш союз может нами гордиться, если даже с нами не было Бейб. Правильно?
– Правильно, – согласилась Хани, хотя мысли ее были не так радостны. Было так много вещей, о которых лучше было не вспоминать, – что Тедди так и не пришел, или же о том моменте слабости, когда она почти написала письмо матери, рассказав все о будущем празднике и что она будет читать роль Порции из «Венецианского купца».
Хани даже не знала, что она надеялась получить в ответ. Письмо, где бы ее мать подбодрила ее? Пару слов о том, как она – Мими Лере, гордится своей дочерью и хочет ее поддержать? Или же просто открытку откуда-то ее поддержать? Или же просто открытку откуда-то из прекрасного и незнакомого места, на которой будет написано: «Хотелось бы, чтобы ты была здесь со мной!» и подписано – «С любовью, мама!».
– Ну где же вы прячетесь? Мы везде обыскались вас, двух героинь, двух звезд! – Сэм и Хани не могли поверить своим глазам. Перед ними стояла Нора, вся в улыбках и нежных словах, и рядом с нею Тедди, он улыбался так же широко, как и Нора.
«Откуда они взялись?»
– Папочка! – Хани радостно кинулась ему на шею. – Где вы были?
– Здесь, моя милая, мы просто лопаемся от гордости.
– Я тебя все искала и искала и не могла найти.
– Мы сидели в задних рядах. Нора позвонила мне из аэропорта. Она сказала, что не успеет к самому началу, и что ей не хотелось бы идти одной, и не мог бы я подождать ее. Я так и поступил. Как я мог отказать ей после тога, что ей пришлось сделать тысячу разных пересадок и лететь весь день, чтобы успеть посмотреть то, что она назвала очень важным спектаклем в ее жизни?!
Хани быстро обернулась, чтобы сказать Норе, как она счастлива, что Нора смогла приехать. Она увидела, как Нора и Сэм как бы танцевали друг вокруг друга, вроде бы оценивая силы, как это происходило во время боксерских поединков перед тем, как нанести врагу сокрушающий удар.
– Что вы здесь делаете? – потребовала ответа Сэм. – Я думала, что у вас встреча с судьбой или что-то в этом духе на собрании в честь Макговерна в Миннеаполисе, или это было в Дулуте? Я надеюсь, что вы не подвели старика Джорджа из-за такого пустяка, как я…
– Конечно, нет. Ты прекрасно знаешь, что я никогда никого не подвожу, даже моего самого заклятого врага.
– Что же случилось с собранием? Вы его пропустили?
– Нет, я никогда ничего не пропускаю. Собрание отменили, шел проливной дождь!
– Вот как? Как вам не повезло! Вы, наверное, так расстроены?
– Тем, что отменили собрание?
– Нет. Расстроены тем, что пришли сюда, увидели шоу, которое я подготовила, и что я не провалилась!
– Совсем наоборот. Я ничем не расстроена. Я рада, что могу сказать твоему отцу, как ты хорошо все сделала. Ты же знаешь, он считает, что его дочь может делать все гораздо лучше любой другой девушки.
– Правда?
– Конечно, правда, – сухо ответила Нора, она отвернулась от Сэм и сказала Хани: – Моя дорогая, ты просто великолепна!
Хани была так рада, она понимала, что Нора говорила об ее игре, а не только о том, как она выглядела в платье ее матери.
44
После обеда у Грантов Бейб должна была вернуться домой – приказ матери, – и она спросила Хани, не хочет ли та, чтобы ее подвезли домой.
– Если хочешь, мы уедем через пять минут, моя мать заедет за мной в половине девятого.
Но Сэм уговорила Хани остаться у нее ночевать.
– Сегодня будет хорошее шоу по телевидению, и мы можем посмотреть его вместе. Вот будет здорово!
Когда Хани позвонила домой, чтобы предупредить отца, что она останется у Сэм, он не поднял трубку.
Хани пыталась дозвониться еще несколько раз, она думала, что, может, ошиблась номером, что Тедди принимал душ… выносил мусор… ему не хватило сигарет и он поехал за ними на Беверли-драйв. Этот магазинчик был открыт допоздна. Он мог поехать в супермаркет за молоком и яйцами или хлебом. Но потом она перестала звонить. Он просто не поднимал трубку. Он был очень странным в последнее время. Ему предложили переписать чей-то сценарий, и после нескольких недель его заменили кем-то другим. Он даже забросил на это время свой роман.
Тедди пытался успокоить Хани:
– Милая, это ничего не значит. Так часто бывает, они сами не знают, что им нужно. К тому времени, когда ты им отдаешь сценарий, они уже изменили свои планы. И тогда они начинают тебе объяснять, что это не то, что им нужно! Ты не должна ничего принимать близко к сердцу, если станешь это делать, просто пропадешь! – Он засмеялся, но это был странный смех.
– Но так трудно не обращать на это внимание, папа! – сказала ему Хани. – Тебе ведь тоже трудно.
– Когда я впервые приехал в Голливуд, кто-то дал мне хороший, по его мнению, совет. Как тот тип сказал, из первых рук. Он сказал: «Вам нужно плыть по течению, или же лучше уехать отсюда, или пустить себе пулю в лоб, или же поставить ногу на акселератор скорости и жать его до предела, пока не врежешься в стену». Этот человек был очень умен.
– Кто это был?
Он загадочно улыбнулся:
– Т. С. Грант.
– Ты его знал уже тогда? – спросила Хани.
На самом деле она подозревала это еще с прошлого Рождества, когда мистер Грант представил ее своим друзьям как дочь Тедди Розена, вместо того чтобы полностью назвать его имя, как это бывает, когда вы не знакомы близко с человеком, а только слышали о нем. Теперь она инстинктивно поняла еще одно: он никогда не принимал приглашения Норы, потому что старался избегать Т. С. Гранта.
– Я знал его тогда, но это было много лет назад. Я с ним не говорил с тех пор.
– Ты с ним поругался? Или подрался?
– Можно сказать, что наши пути разошлись.
«Значит, был скандал… и может быть, драка…»
– Он знал и Мими?
– Да. Т. С. был продюсером того фильма, который она сделала здесь.
У Тедди появилось на лице то затравленное выражение, которое так хорошо знала Хани, она поняла, что тот факт, что Тедди разошелся с Т. С., был напрямую связан с Мими. Она хотела бы задать ему еще кое-какие вопросы, но Тедди сказал:
– Я написал этот сценарий. Это был вестерн, и он был ужасен! Голливуд назвал его бомбой, но у Мими было совершенно иное мнение по этому поводу, она назвала его так, что я не могу повторить перед лицом моей невинной дочери! – Он засмеялся, сделав из всего шутку, на этом их разговор закончился.
Сам он не следовал своему же совету, данному Хани, – не принимать близко к сердцу, если тебя отвергают, и совету Т. С. – плыть по течению. Он, напротив, впал в депрессию, и это состояние становилось все глубже и глубже с каждым днем. Он начал сильно пить именно тогда, когда Хани решила было, что он сократил количество выпитых в день бутылок…
– Мне нужно поехать домой, – нервно объяснила она Сэм, – мне кажется, что у нас не работает телефон. Я не могу остаться, пока я не предупредила Тедди, что я у вас.
– Хорошо, но уж если ты потеряла свой шанс уехать с Кэтрин, я поищу Олафа, мне кажется, что он еще не уехал, и он отвезет тебя домой, а потом заедет за отцом. Я поеду с тобой и зайду поздороваться с Тедди. Я уже давно его не видела. Мне очень нравится с ним разговаривать, он способен успокоить человека.
Хани совершенно не хотелось, чтобы Сэм ехала с ней.
– Но, может, его нет дома. Я хочу сказать, что если телефон в порядке и он не отвечает, он, может, куда-нибудь вышел. Мне кажется, что я вполне могу доехать без тебя, хотя мне и очень приятно твое общество.
– Хорошо, я поеду, чтобы составить компанию Олафу на обратном пути. Ему тоже нравится мое общество.
– Но ты тогда не посмотришь телешоу.
– Вот ерунда! Я посмотрю его в повторе. Мне так хочется прокатиться. Ты что, против?
Хани была спасена Норой. Когда Сэм подошла к библиотеке и заявила, что поедет с Олафом, отвезет Хани домой и немного побудет у нее, чтобы побеседовать с ее отцом, если застанет его дома, Нора возразила, что уже довольно поздно, чтобы разъезжать с визитами, и что Сэм лучше остаться дома и делать уроки.
Хани боялась, что Сэм начнет спорить с Норой или вовсе не послушает ее, что случалось весьма часто, но на этот раз Сэм просто скривила рожицу, поцеловала Хани в щеку и пошла наверх, бормоча:
– Все равно как в тюрьме или даже с Кэтрин и судьей. – Раньше Хани рассмеялась бы, услышав это, но не сегодня. Сегодня она сильно нервничала.
Хани лихорадочно рылась в сумочке, наполненной всем, что было необходимо любой девушке, но ей был нужен только ключ от входной двери, его-то она и не могла найти. Она помахала Олафу, который ждал ее в «роллсе», как он всегда делал, чтобы удостовериться, что все в порядке. Хани не хотелось, чтобы он выходил из машины. Потом она наклонила вазу с геранью, где обычно лежал запасной ключ, но его там не было. Тедди, наверное, брал его и забыл положить обратно. В панике она то нажимала на звонок, то сильно колотила в дверь. Ей никто не отвечал!
Олаф вышел из машины, чтобы посмотреть, в чем дело. Хани молила Бога, чтобы он не делал этого.
– Здесь нет запасного ключа, папа, наверное, пошел спать и не слышит меня, – сказала Хани. Она старалась показать, что совсем не волнуется, и молила Бога, чтобы он ушел. – Все в порядке. Я могу залезть в окно в заднем дворике. Я уже не раз это делала. Все в порядке. Вы можете идти.
– О нет, миссис Грант будет мною недовольна. Пошли к этому окну.
Когда они в библиотеке нашли Тедди, лежащего в беспамятстве в небольшой лужице крови, Хани не проронила ни звука, она опустилась на пол, чтобы положить себе на колени его голову. Она тихо плакала и целовала его окровавленный лоб. Потом она увидела, как Олаф набирает номер, и хрипло прошептала:
– Вы звоните в «Спасение 911»?
– Нет, я звоню миссис Грант. Она поможет нам. Карета прибудет сюда, когда я положу трубку.
Хани кивнула, потом, вдруг вспомнив о чем-то, оглядела комнату, чтобы удостовериться, что там нет никаких улик. Она увидела пустую бутылку из-под спиртного, лежащую на краю журнального столика, но поняла, что ничего не сможет с ней сделать. Голова Тедди была у нее на коленях. Ярко-красное пятно медленно расползалось на ее плиссированной серой юбке. Она с трудом вылезла из темно-синего жакета, сняла с себя белую блузку и начала промокать ею лицо Тедди, пытаясь как-то остановить кровь и вытереть ее с его закрытых глаз.
Она старалась не потерять сознание. Она даже не могла себе представить, как противно пахнет свежая кровь, смешанная с запахом алкоголя. Ее просто тошнило от этого. Казалось, что запах пропитал все его тело и сочился из всех его пор вместе с кровью из головы, быть может уносившей с собою его жизнь.
Карета отвезла Тедди в госпиталь «Кедры». Там его рану обработали, она была такой глубокой, что потребовалось наложить двадцать швов. Полиция, прибывшая одновременно с каретой, «скорой помощи», установила, что он упал и, падая ударился о край стола. Ему не повезло – так как это был французский стол, изготовленный из металла.
– Он потерял много крови, – сказали врачи Норе, поняв, что она является членом семьи. Хани слушала их, она была безумно напугана.
– Ваше счастье, что вы вовремя нашли его. Удар, конечно, не убил бы его, но он мог умереть от большой потери крови, даже не приходя в сознание. Такие случаи у нас уже были.
Через два часа, когда Тедди пришел в сознание, врачи наложили ему повязку и установили, что у него всего лишь небольшое сотрясение мозга. Тедди говорил, что хочет поехать домой, но врачи настояли на том, чтобы он провел ночь в больнице, а утром они опять проверят его состояние.
– Мне кажется, что вам не стоит спорить, Тедди, – весело улыбнулась Нора, – вам придется повиноваться врачам.
Она обняла Хани, на которой все еще были блузка и блейзер, испачканные кровью.
– Пойдем, моя милая, ты поедешь со мной. Мы должны тебя переодеть в чистую одежду.
– Я хочу остаться с Тедди. Вы не можете попросить врачей, чтобы они разрешили мне остаться с ним? Он нуждается во мне.
– Не сегодня, Хани. За отцом здесь присмотрят. А я привезу тебя сюда рано утром.
Тедди улыбнулся Хани:
– Поезжай с Норой. У меня все в порядке. Спасибо, Нора, спасибо за все. Вы так заботитесь о моей девочке.
Тогда Нора сказала что-то, что показалось Хани странным. Она сказала:
– Ну, это как раз самое легкое!
Когда они ехали в машине, Нора на секунду отвела взгляд от дороги и посмотрела на Хани, которая вся съежилась на сиденье, закрывая лицо руками.
– Ты знаешь, Хани, ты можешь любить отца очень сильно, но ты не можешь по-настоящему ему помочь!
– Но когда он вернется из больницы, ему нужно только отдыхать, разве я не права? Я могу несколько дней не ходить в школу, чтобы позаботиться о нем. Я вполне могу себе это позволить.
– Я говорю совсем не об этом, Хани. Я говорю о том, что твой отец пьет, – Нора старалась говорить с Хани как можно мягче. – Ты можешь очень хотеть и думать, что сможешь ему помочь, но сделать это ты не в состоянии!
Сначала Хани пыталась отрицать, что ее отец пьет. Если бы только она успела спрятать бутылку до того, как приехала Нора, корила она себя.
– О, вы говорите об этой бутылке, – сказала она небрежно, как будто об этом даже не следовало упоминать. – Конечно, он иногда выпивает, может, раз в неделю. Так, как и остальные взрослые. Как вы и мистер Грант.
– Много лет назад я поняла, Хани, что не имеет смысла отрицать правду. Довольно забавно, что правда никогда не уходит от тебя и она очень упорна… Что бы ты ни делала и ни говорила, ты не сможешь защитить своего отца от окружающего мира.
Хани начала плакать. Нора сняла руку с руля и погладила ее.
– Он в этом не виноват… – рыдала Хани. – Он очень хороший человек. Это все она виновата. Она бросила его.
– Ты имеешь в виду свою мать? Ничто не может быть виной только одного человека. Возможно, ты не знаешь всех подробностей. Может, ей пришлось уйти от него.
– Но она оставила и его и меня.
– Иногда бывает, что это единственный выход. Оставить… Освободиться… Чтобы спастись самим…
– Вы бы этого не сделали. Вы никогда не сделали бы этого.
Рот Норы искривился в грустной улыбке.
– Иногда просто невозможно оставаться, как бы тебе ни доказывали обратное. Что же касается помощи другому, необходимо, чтобы этот другой желал, чтобы ему помогли.
Помогать кому-то – это помочь самим себе, – дрожащим голосом сказала Нора.
– Что вы думаете по этому поводу? – Хани замялась, не зная точно, как сформулировать свой вопрос. – Как вы считаете, может быть, вы можете помочь мне, чтобы я помогла папе, чтобы он сам помог себе?
Нора улыбнулась:
– Ты упорная девочка, я права?
Но потом она серьезно сказала:
– В этом тоже заключена очень важная проблема: если ты продолжаешь настаивать, ты иногда можешь победить, но иногда кончается тем, что французы называют «разбитым сердцем». Но я еще подумаю над твоей просьбой.
Хани пришлось пока удовольствоваться обещанием Норы. Она глубже уселась на сиденье и стала думать над Нориной фразой о разбитом сердце – как красиво это звучало, как романтично, но конец был весьма печален.
– Сэм сказала, что вы были здесь в то время, когда мой отец и мать жили в Малибу, и что вы были замужем за английским актером.
– Я не жила здесь, но приезжала сюда на два или три месяца.
Нора почувствовала, какой дальше последует вопрос, и вся напряглась.
– Вы когда-нибудь встречали мою мать? – прошептала Хани.
– Да, однажды, и видела ее всего несколько минут.
– Что вы можете о ней сказать?
– Она была самой потрясающей женщиной.
Они уже подъехали к особняку Грантвуд, и у них не оставалось времени на вопросы и ответы.
Сэм ждала их у дверей в своем длинном ночном халате. Она обняла Хани и с осуждением обратилась к Норе:
– Когда вернулся Олаф и сказал, что мистера Розена отвезли в больницу, я ждала, что вы мне позвоните и скажете, как у него дела!
Нора извинилась:
– Ты права, мне следовало позвонить тебе. С ним все будет в порядке. Поэтому ты можешь спокойно ложиться.
– Но разве Хани не будет ночевать у нас?
– Она скоро придет. Но сначала нам следует привести ее в порядок, а потом мы пойдем на кухню, чтобы она выпила чашку чаю. Моя мать говорила, что очень помогает капля виски, но чашка чаю может привести в состояние настоящего комфорта!
– Ну, а я разве не могу тоже выпить чашку чаю? – загудела Сэм. – Я тоже очень расстроилась из-за мистера Розена.
– Конечно, ты тоже можешь выпить чаю, – быстро заметила Нора. – Я» понимаю, как ты расстроилась.
Когда Нора, Сэм и Хани, в халате Сэм, сидели за длинным чистым столом из сосны на кухне и допивали второй чайник чаю вместе с разными печеньями, в дверях показался Т. С. На нем был старый поношенный клетчатый халат.
– Мне показалось, что здесь шумно. Вы выбрали странное время для чайной церемонии, – он улыбнулся трем дамам.
– Папочка, – воскликнула Сэм, – это отец Хани. Он упал и поранил голову и пришлось его отправить в больницу.
– Олаф рассказал мне об этом. И что ты съездила и обо всем позаботилась, Нора. Я думаю, что все будет в порядке. Я прав?
Нора утвердительно кивнула.
– Хорошо. Выше голову, Хани! Всем спокойной ночи.
– Ты не хочешь посидеть с нами, папочка, и выпить чашку чаю? Он так успокаивает.
– Мне бы так хотелось этого, но меня еще ждет работа. Хани, не забудь передать привет Тедди от меня. Скажи, что я желаю ему самого лучшего.
Но Хани точно знала, что она ничего не скажет Тедди. Хотя она не знала, что именно случилось между Т. С., Тедди и Мими, она доверяла своему сердцу. Что бы там ни было, это было что-то плохое и Т. С. был в этом виновен!..
45
Хотя день рождения Хани был только в июле, а Бейб – в сентябре, девочки решили справлять свое шестнадцатилетие в июне, в день рождения Сэм. Готовилось что-то грандиозное, так как Т. С. сказал, что устроит по этому поводу прием в ресторане, который выберет сама Сэм. Сэм выбрала «Ля Мезон», потому что в этом ресторане бывали многие ее любимые звезды, как, например, Стив МакКвин и Рок Хадсон. Фильмы с этими актерами и с Дори Дей, которые были сделаны в пятидесятые годы, входили в двадцатку ее самых любимых. Кроме того, хозяин «Ля Мезон» Ратрик Террей всегда целовал ей руку, когда Нора приводила ее туда на ленч, он обычно проходил во внутреннем дворике ресторана под жарким пластиковым цветным навесом. Традиционное целование рук делало это посещение особенным, как будто она действительно принадлежала к плеяде кинозвезд!
– Все будет просто прекрасно! Папочка собирается пригласить много людей из кинобизнеса, – Сэм была вне себя от возбуждения.
– Но из-за этого не придется сократить число приглашенных нами? – поинтересовалась взволнованная Бейб.
– Чего ты боишься? Что нам не хватит места для твоих сопливых мальчишек? – издевалась Сэм.
– Ну, предполагается, что это день рождения и Хани и мой. Как можно праздновать день шестнадцатилетия без мальчиков?
– Ну, ты понимаешь, Бейб, есть и другая жизнь, без мальчиков. И у некоторых девочек празднуются дни их шестнадцатилетия совсем без ребят.
– Да, но есть и жизнь, которая не вертится только вокруг кино, кино и еще раз кино! Что бы ты делала, если бы росла где-нибудь в Су-Сити или где-нибудь еще?
– Но тогда я не была бы дочерью Т. С. Гранта и любовь к фильмам не отравила бы мне кровь. У меня были бы другие интересы!
– Неужели мы должны опять спорить по этому поводу? – поинтересовалась Хани, вздыхая. – Раз Нора сказала, что каждый из нас может пригласить по двадцать гостей, а у меня нет мальчиков, которых бы мне хотелось пригласить, и мы трое хотим пригласить одних и тех же девочек, я могу отдать тебе, Бейб, девятнадцать мест для твоих мальчиков.
– Я бы тебе посоветовала еще раз подумать об этом, – фыркнула Сэм. – Ты хоть понимаешь, что она сделает с приглашениями? Она их приклеит на доску объявлений в университете и во всех мужских раздевалках спортзалов города!
– Ну, нет, я этого не сделаю, – захихикала Бейб. – Если вдруг об этом узнает моя мать, она просто живьем сдерет с меня шкуру. И не разрешит мне встречаться даже с мальчиками из школы Дауни. Но объясни мне, Хани, почему ты мне отдаешь только девятнадцать приглашений? Для кого ты оставила последнее? Для какого-то таинственного незнакомца?
– Да, очень таинственного. Для моего отца. Ты против?
– Ты обязательно должна его приглашать?
– Да, я должна это сделать! – Хани разозлилась.
– Ну, не обижайся. Просто если моя мать узнает, что ты пригласила своего отца, она будет спрашивать, почему я не пригласила их с судьей? А они – самые последние люди, которых я бы хотела пригласить на мое шестнадцатилетие.
– Я вполне могу тебя понять, – протянула Сэм, – но если ты не хочешь, чтобы они там присутствовали, тебе лучше заранее сказать об этом Норе, потому что она говорит, что твои родители и отец Хани получат специальные официальные приглашения. Она считает, что если это праздник для нас троих и они с отцом будут присутствовать, то и ваши родители тоже должны быть. Но если ты сможешь изменить ее решение – удачи тебе. И еще одно, прежде чем я не забыла. Нора говорит, что поскольку мы будем вместе справлять наш общий день рождения, она считает, что неудобно будет, если гостям придется нести три подарка, она указывает на приглашениях, что подарки – запрещены! Простите, девушки, но как говорит старая присказка – «Я ничего не могу поделать с моими волосами!». И я ничего не могу поделать с моей мачехой!
– Я знала, что мы делаем серьезную ошибку, пригласив мою мать и отца. Теперь Кэтрин заявила, что если это мое шестнадцатилетие, как и твое, и Хани, то она хочет пригласить несколько друзей.
Сэм была вне себя от ярости.
– Но она не может этого сделать! Я не хочу, чтобы она испортила мой праздник!
– Она сказала, что даже заплатит, сколько бы это ни стоило, – расстроенно добавила Бейб.
– О! – Сэм схватилась за живот. – Мне кажется, что меня сейчас стошнит! Вмешивать сюда деньги уж совсем!
– Я тут ни при чем. Мне теперь совсем не Хочется идти на этот праздник. Мне кажется, что стоит убить себя, только чтобы не было очень больно! Как ты думаешь, сколько таблеток нужно принять, чтобы спокойно заснуть и никогда больше не просыпаться?
– Я не знаю, но если ты узнаешь, дай мне знать. Может, я присоединюсь к тебе. А ты, Хани? Ты не хочешь стать третьей?
Хани вымученно улыбнулась. Ее тоже больше не интересовал праздник. Она была уверена, что в самую последнюю минуту Тедди придумает какую-нибудь отговорку, чтобы не прийти. Он никогда не пойдет туда, где хозяином будет Т. С.
– Давайте подождем, что скажет Нора по поводу последних требований твоей мамаши, Бейб, – хмыкнула Сэм. – Она считает себя такой умной, посмотрим, как она выберется из этой ситуации.
Но Хани видела, что даже Нора не знает, как быть. Она смирилась со «смелостью» Кэтрин. Сначала ответила ей по поводу денег, что не следует быть такой «щепетильной», а потом согласилась с тем, что Кэтрин может пригласить всех, кого она пожелает.
Хани поняла, как будет проходить праздник. Кэтрин и судья придут со своими друзьями. Бейб будет вся на нервах. Сама Хани тоже будет несчастна, потому что не придет Тедди, так как он решит, что там будет Т. С. Но, в конце концов, Т. С. не появится, так как у него в последний момент вдруг возникнут какие-то спешные дела. Тогда и Сэм будет очень печальной. Кроме того, несмотря на запреты Норы, некоторые ребята принесут подарки, а те, кто не принесет, будут себя чувствовать очень неудобно.
«Так что всех ждет великолепный праздник».
Потом Хани подумала, не размышляет ли об этом и Нора, так как та вдруг сказала:
– Девочки, я подумала, что в течение нескольких последующих месяцев вы столько находитесь на разные дни рождения, посвященные шестнадцатилетию, что эти праздники у вас полезут через уши. Может, нам стоит отменить все и придумать что-то более оригинальное, чтобы с честью отметить ваше шестнадцатилетие?
У Сэм опасно загорелись глаза:
– Что ты имеешь в виду?
– Мне кажется, что мы могли бы поехать куда-нибудь в первую неделю после окончания школы.
– Вот здорово! – завопила Бейб, но Сэм поинтересовалась:
– Куда? В Диснейленд? – Она считала, что Нора просто обомлеет от ее сарказма.
– Нет, я имела в виду полет в Вашингтон, чтобы как следует посмотреть город!
– Первым классом? – немедленно сделала заявку Сэм.
– Конечно, первым классом, дорогая. Разве я могу позволить первоклассной девушке, вроде тебя, путешествовать в каком-нибудь другом классе? – сухо поинтересовалась Нора.
– И мы будем жить в отеле? В каком?
– Я еще не составляла план, но можешь мне поверить, что будете жить так, как ты этого заслуживаешь или, по крайней мере, желаешь!
– Ладно, – согласилась Сэм, – если Бейб и Хани хотят, я жертвую праздником.
– Я не знаю, смогу ли поехать, – заметила Хани. – Мне бы очень хотелось, но я не уверена, что смогу оставить папу на целую неделю. Он может даже забыть поесть.
– Попытайся, Хани, – сказала Нора, – тебя может ждать сюрприз. Он будет справляться без тебя лучше, – она улыбнулась, желая, чтобы ее слова прозвучали не так резко.
– Я совершенно уверена, что мои родители меня не отпустят, – грустно заметила Бейб. – Они будут волноваться, что вы поведете меня на демонстрацию или даже на митинг МакГоверна!
– Да, это будет просто ужасно! – засмеялась Нора. – Не волнуйся, я поговорю с твоими родителями, уверена, что смогу их убедить.
– Уверены? Но что вы им скажете?
– Я им пообещаю, что ты не будешь ходить ни на собрания, ни на демонстрации и что у нас будут приглашения во все необходимые места. Даже в Белый дом и, может быть, даже на обед!
– Как вы это сможете сделать? Ведь Никсоны в Белом доме.
Нора снова засмеялась:
– Ты права, они – там. Ну и что? Не волнуйся. Я жила несколько лет в Вашингтоне, и у меня там остались великолепные друзья. Причем в обеих партиях. И даже, можешь мне поверить, сам старый Дик!
– Я этому могу поверить, – заметила Сэм, она не сдавалась, хотя тоже была взволнована предстоящим путешествием. – Я знаю, что любой мужчина, с которым вы встречались, обязательно становится вашим другом, что бы это ни значило! Если вы понимаете, что я имею в виду. Кроме, конечно, Хьюби. Я могу поклясться, что он не относится к вам сейчас по-дружески, правда?
Но когда Сэм увидела, что тут она выиграла очко, потому что у Норы вмиг потемнело лицо, она не знала, радоваться ей или нет. И этот эпизод несколько охладил всеобщее приподнятое настроение.
