Текст книги "Блестящие разводы"

Автор книги: Джун Зингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

– Дерьмо!

Он резко открыл дверь, и перед ними открылась картина: три яркие части сорванных купальника и купальных трусов валялись на белом полу, выложенном плиткой. Потом их взгляды переместились на парочку, тоже лежащую на полу. Парень был сверху. Загорелый, с великолепным мускулистым телом, блестевшим от пота, его белокурая голова лежала у нее на груди. Девушка с длинными рыжими волосами, в беспорядке рассыпавшимися по белой плитке, ее голова была далеко откинута, она полностью отдавалась своему чувству, – глаза закрыты, длинные стройные ноги широко раскинуты, чтобы там мог удобно уместиться Хьюби, все еще вздрагивающий от удовольствия.

Хьюби еще не успел обернуться и Сэм еще не открыла глаза, когда Нора услышала голос Т. С., повторявшего:

– Дерьмо! – Потом он добавил: – Нора, я надеюсь, что у тебя не начнется истерика! Мир на этом не кончается, ты же понимаешь. Мы со всем этим справимся.

Она горько засмеялась. Он может в любую минуту пожать плечами и сказать: «Ну, а чего ты могла ожидать? Парень есть парень. Я тебя предупреждал с самого начала, что эта девчонка не приносит ничего, кроме разочарования…»

Все зависит от того, как каждый игрок оценивает ситуацию, грустно подумала Нора. Все четыре игрока видели конец совершенно по-разному.

Хьюби трусливо признал, что это немного неправильное поведение, ошибка, которую можно исправить, принеся всяческие извинения. Он даже готов признать свою ответственность.

– Это все моя вина!

Сэм воспринимала все происходившее, как акт романтической страсти, которую даже не нужно защищать. Она просто страстно выдохнула:

– Мы любим друг друга!

Сама Нора винила во всем себя и посчитала, что так и должно было случиться. Она была так довольна, что Сэм и Хьюби подружились, что закрыла глаза на явные факты – Хьюби никогда не был ответственным человеком, никогда не понимал, что значит неподходящее поведение или же что означает предавать тех, кто тебе доверяет. Она знала, что Сэм, несмотря на ее прекрасно развитое тело и то, что она делала вид, что уже все знает и понимает, все еще оставалась ребенком, который так стремился к любому виду любви!

Что касается Т. С., у него было только одно желание – чтобы «дела шли, как прежде», и он посчитал, что происшедшее только мешает его работе.

Потом каждый из них подумал о разрешении создавшейся ситуации в свете своего отношения к ней: Хьюби считал, что его обещание, что этого больше никогда не случится, самое подходящее решение проблемы; Сэм считала, что ее бурные заверения, что они с Хьюби бешено любят друг друга, решают все; Т. С., как всегда, прагматично решил, что если кто-то мешает, от него следует сразу избавиться. Если существует двое мешающих людей, следует избавиться от того, кого легче изгнать. На этот раз Нора была с ним согласна – одному из них следовало уехать.

Она заранее знала, кого выберет Т. С. Он всегда приходил к своему выбору с точки зрения практической пользы. Ему была нужна Нора, и он знал, что ей нужен Хьюби, что они составляли одно целое. Но кому нужна Сэм? Она всегда была лишним багажом.

«Отправь ее обратно в школу на Восток, и как можно скорее!»

Но Нора уже решила, кто уедет. Т. С. никогда никого не любил по-настоящему, Т. С. никогда не мог понять, что существуют разные виды любви. Он никогда не мог понять, как сильно может любить женщина ребенка, которого она не родила. Он не мог знать, что иногда у матери не бывает выбора, как, например, у той матери, у которой жизни ее двоих детей висели на волоске, и было заранее известно, что только один ребенок может выжить, что ей придется выбирать не на основании ее любви, а на том основании, какой же ребенок имеет больше шансов выжить…

«Пришло время отправлять…»

Она так много приложила усилий, но сейчас ей придется отдать своего сына богам судьбы, чтобы он сам отыскал свою тропинку! И она могла только молиться, чтобы он вернулся за своим наследством – ее вечной любовью.

Да, уже было поздно для Хьюби, но еще не было поздно для Сэм. Сэм была вторым шансом, как и второе замужество, и на этот раз она не станет делать те же самые ошибки. На этот раз будет «строгая любовь», чтобы Сэм сама открыла для себя правду, что она сильная женщина и заслуживает всех оттенков и проявлений любви и что наследство, которое она считала принадлежавшим ей по праву рождения, еще следует завоевать. Оставались еще и некоторые сведения, которые, уж она постарается, никогда не дойдут до Сэм, – не только то, что Т. С. не является ее отцом, но и то, что, что бы она ни делала, он просто не в состоянии ее любить.

Невзирая на все храбрые решения, было так трудно распрощаться с сыном.

Но потом ей в голову пришла великолепная идея! Может, Хьюби будет лучше в стране, где он родился. Где у нее был старый добрый друг: он был ее бывшим мужем, к нему всегда было можно обратиться за помощью.

Когда она позвонила Тони и сказала, что он может оказать ей огромную услугу, он ответил, что сделает все, что в его силах. После этого, как она ему все рассказала, он не колебался ни минуты.

– Конечно, Нора, я всегда хотел быть хорошим мужем для тебя и отцом для Хьюби, если бы ты так чертовски не поспешила развестись со мной. Ну что ж, я к твоим услугам, немного старее, немного мудрее, но вечно твой Тони Нэш. Лучше поздно, чем никогда… Я не только приму Хьюби под мое крыло и стану для него настоящим отцом, я даже покажу ему, как нужно развлекаться.

Тут Нора не смогла удержаться от смеха:

– Вот в этом Хьюби не требуются никакие наставники, и в данной ситуации ему не требуется отец. Ему нужен друг, место, где он сможет жить и начать новую жизнь. Я надеюсь, что ты поможешь ему приступить к работе в фильмах, чтобы он наконец смог узнать все с самого начала.

«И когда-нибудь, когда он и Сэм подрастут, он сможет вернуться, чтобы получить свое наследство…»

Нора не удивилась, когда Сэм снова стала враждебной по отношению к ней. В ней проснулись дремавшие злоба и враждебность. Ее ярость набирала силу, и ее новые обвинения были:

«Ты просто ревновала меня, ты хотела, чтобы он любил только тебя, ты хотела разбить мое сердце, ты его отослала прочь, чтобы наказать за то, что он любил меня…» Она обвинила Нору даже в том, что та сама хотела бы спать с Хьюби.

Нора не стала ни защищаться, ни ругать девочку. Ей хотелось прижать ее к своей груди, крепко обнять и объяснить, что так больно ей будет недолго, потом станет легче. Но она не сделала ничего этого. Все старые приемы уже были испробованы и отвергнуты, и теперь Сэм ждали только твердость и любовь, но не баловство. Она сказала Сэм, что ей наплевать, нравится ли она Сэм или нет, любит ли та ее или ненавидит. Если она хочет жить вместе со своим отцом и ходить в школу там, а не в другом месте, ей лучше прийти в себя и постараться исправиться, вести себя прилично.

Спустя некоторое время Нору ждал сюрприз. Вот это был сюрприз так сюрприз! Тони в слезах позвонил ей и признался, что снова подвел ее, что он очень старался занять Хьюби в фильмах и предоставлял ему разные развлечения, но Хьюби вскоре все надоело, и он удрал.

– Чтобы немного развлечься, – как он сказал мне. – Он также просил передать тебе, что он тебя очень любит и позже свяжется с тобой!

– Тони, куда он поехал?

– Прости меня, Нора, но… Он записался в Иностранный легион!

– Что?

Если бы кто-нибудь спросил ее, она бы поклялась, что Иностранного легиона больше не существует. Это было что-то, о чем раньше снимали фильмы, но сейчас этого нет… Романтическое понятие, которое сейчас уже устарело. Но надо было успокоить Тони:

– Не переживай, Тони, это не твоя вина. Я знаю, что Хьюби нужно перепрыгнуть еще через несколько луж…

– Я ничего не понимаю. Какие лужи?

– Когда Хьюби был маленьким мальчиком, он больше всего на свете любил прыгать в лужи и получал от этого огромное наслаждение!

Часть восьмая

Первое приятное ощущение времени

Лос-Анджелес. 1970–1974

37

Хани сидела одна за столиком в углу столовой. Она без интереса тыкала вилкой в салат. В Бизли был первый день учебы, она была новенькая и не знала здесь ни одной девушки. Когда она оглянулась, то увидела, что все разговаривали друг с другом. У всех было полно новостей, и разговоры велись с пулеметной скоростью. Здесь, конечно, должны быть и другие новенькие, которые тоже одиноки. Но где же они?

Вдруг к ней прямо-таки подскакала маленького роста девочка с густой, блестящей челкой черных волос, низко спускавшейся на сверкающие темные глаза. Она, даже не поставив поднос с едой на стол, сразу же потребовала:

– Ты кто, Плеймейт или Банни?

– Я не уверена, – с расстановкой ответила Хани. Она не имела ни малейшего понятия, о чем говорит эта шустрая девчонка, но ей не хотелось признаваться в этом. Она боялась, что девочка тут же ускачет за другой столик и будет интересоваться у других девиц, имеющих на все готовые ответы.

– А ты кто?

– Мне бы хотелось стать Плеймейт, но мне кажется, что я больше подхожу для Банни.

– Ну, тогда я тоже буду Банни, – быстро отреагировала Хани. Она решила, что это прозвучит по-дружески.

Теперь девочка смотрела на нее внимательно и оценивающе.

– Да нет. Мне кажется, что тебе следует быть Плеймейт, потому что ты красивая, а настоящие Плеймейт тоже красивые и у них роскошные тела и потому-то их и помещают в «Плейбое». Мне же придется быть Банни, потому что хоть я и привлекательная, но совсем не красавица. Я еще маленького роста и у меня слишком много выпуклостей для моего роста. Обычно Банни просто привлекательны, и все, что им нужно делать – вертеть своими пушистыми хвостиками – вверх и вниз, и во все стороны, вот так, – она вскочила, чтобы продемонстрировать необходимые движения, и быстро сделала несколько танцевальных па – буги сочетались с кручением бедер, и закончилось все старомодным бампом, когда танцоры отталкивались друг от друга попами.

– Ты поняла меня?

Хани засмеялась, у нее была великолепная белозубая улыбка, осветившая все ее лицо, и другая девочка сказала:

– Какая у тебя прекрасная улыбка! Все понятно: я хорошенькая, но ты просто находка для центрального вкладыша!

«Центральный вкладыш. Плеймейт и Банни! Боже, теперь все понятно!»

Хотя она никогда его не видела, но знала, что особняк «Плейбоя» расположен в престижном районе Лос-Анджелеса – Литтл Холмби-Хиллз, всего лишь в сотне ярдов от школы Бизли. Она также слышала шутку, что девочке из Бизли не нужно далеко ходить, чтобы получить высшее образование. Ей достаточно пройтись по улице к особняку и перепрыгнуть через забор!

– Ты имела в виду журнал «Плейбой»?

– Слава Богу, дошло наконец! Именно его я и имела в виду.

– Но я вовсе не хочу, чтобы мое фото напечатали на вкладыше в «Плейбое».

– Если даже ты станешь Плеймейт всего года? Ты тогда станешь единственной девочкой в целой школе, обладающей этим титулом.

– Ты что, знаешь здесь всех девочек? Значит, ты здесь уже училась и ты не новенькая? – Хани была разочарована. Если эта девочка, успевшая ей уже понравиться, не была новенькой, им, видимо, не удастся стать друзьями.

– Да, я здесь новенькая, но мне знакомо большинство этих девочек, мы все ходили по одному кругу – мы все посещали одни и те же дошкольные учреждения, когда были совсем сопливыми, и потом ходили в одни и те же начальные школы. Понимаешь: Хэмптон плейскул, Гуд прескул, дневная школа мисс Уотли, Брентвудская школа танцев… Как только наши мамаши узнавали, что имеется подходящее место для приличных девочек, нас сразу же туда засовывали! И вот теперь мы все собрались в Бизли, и мне знакомы лица большинства девочек. Я, наверное, даже смогу узнать каждую здешнюю девчонку сзади, по тому, как она трясет своей задницей.

Они обе зашлись от смеха.

– В какую школу ты ходила до этого?

– Беверли-Хиллз. Мы там живем. Мой отец и я.

– О, я тоже живу в Бевхиллз. Но как же получилось, что ты ходила в ту школу, а теперь больше не учишься там?

– Ну, мой отец учился в Принстоне, и теперь, когда там ввели смешанные классы, он решил, что мне будет лучше учиться здесь. Приемлемо. Он решил, что если я буду посещать частную школу, а не Бевхиллз, мне будет легче… Ну, ты понимаешь, они меня примут в Принстон с большим удовольствием.

– Приемлемо! Именно это слово всегда применяет моя мать: «Это приемлемо, а это неприемлемо!» – передразнила свою мать девочка. – По ее мнению, почти все неприемлемо. И еще, в чем я уверена, что твой отец и моя мать используют это слово в разных значениях. Чем твой отец зарабатывает себе на жизнь?

– Он – писатель. Ф. Теодор Розен. «Ф» – обозначает Франклин, но я его зову Тедди. Он пишет романы и сценарии.

– Вот здорово! Ты знаешь, что делает мой отец, чтобы заработать нам на жизнь и получить от этого кайф? Он сажает людей в тюрьму.

Хани засмеялась:

– Я совершенно серьезна. Он – судья. И ему по-настоящему нравится его работа.

Хани снова засмеялась:

– Я рада, что твой отец послал тебя учиться в Бизли, каковы бы пи были у него причины, я рада этому, потому что, думаю, мы станем друзьями.

Она положила на тарелку свой чизбургер и протянула руку для пожатия.

– Меня зовут Бабетта Ли Трейси, но все, кроме моей матери, называют меня Бейб.

Хани пожала ей руку:

– Рада с тобой познакомиться, Бейб.

– Только никогда не называй меня Бейби в присутствии моей матери! У нее может начаться самая настоящая истерика. Она считает, что Бейби звучит так по-плебейски. Она Ли, из тех, вирджинских…

– Мое имя Гонория Лере Розен, но меня зовут Хани. Ты меня можешь так называть в чьем угодно присутствии! Я в этом уверена.

«Даже перед лицом моей матери. Но это будет сложно сделать, потому что мы так редко видимся!»

– О, Хани, тебе так подходит это имя! Оно просто создано для тебя. Но Гонория? Я никогда раньше его не слышала. Это французское имя? Мне кажется, что оно связано с именем Лере, не так ли?!

– Да, Лере – фамильное имя моей матери.

– Боже мой! То-то я вижу, что ты мне кого-то напоминаешь. Я хочу сказать, что ты ее точная копия – французская секс-бомба! Мне следовало это понять раньше. Эти роскошные волосы и прекрасные глаза. Ты знаешь, что у них цвет топазов? Твои ресницы – я бы просто умерла, если бы у меня были такие же. Мими Лере – твоя мать?

Хани покраснела:

– Да…

– Эй, ты почему краснеешь? Ведь твоя мать такая сексуальная и потрясающе красивая женщина! Моя мать тоже была бы красивой и сексуальной, если бы не одна вещь – она в жизни никогда не занималась сексом. Я – ее единственный ребенок, которого на самом деле принес аист! Он сбросил меня прямо со всеми необходимыми пеленками… Словом, полный набор! Клянусь тебе! И если даже Кэтрин всего один раз в жизни занималась сексом, она это проделала крепко зажмурив глаза, и ты хочешь знать почему? Потому что ей не хотелось видеть, как от этого получает удовольствие мой отец!

Хани опять захихикала:

– Разве можно говорить такие вещи про свою мать?

– Нет, тебе не следует беспокоиться о Кэтрин Грозной. Она сама о себе позаботится. Если ей придется драться с какой-нибудь другой мамашей, я буду ставить на нее. Только она будет драться, изящно отставив в сторону мизинчик, как будто пьет чай с самим президентом. Это ее самая главная мечта! Между прочим, я видела несколько картин с участием твоей матери по телевидению для полуночников. Когда не было рядом Кэтрин. Я их смотрела с английскими субтитрами, потому что мой французский такой же беглый, как и японский. Естесс-но! Я считаю, что твоя мать просто потряс! Иногда она даже более сексуальна, чем старушка Монро. Но я что-то не видела новых фильмов с ней. Разве она уже больше не снимается? – Вдруг ей стало неудобно. – Прости меня, мне следует засунуть свою маленькую ножку себе в огромный рот, чтобы я не болтала лишнего! Она ведь жива, не так ли?

– Да, она жива и процветает, живет в Париже.

– Ой, как я рада! Я подумала, может быть… Ну да, ты же сказала, что живешь со своим отцом, и все…

– Я понимаю. Видишь ли, мои родители разведены и я живу с отцом, а не с матерью.

– Тебе повезло, – протянул чей-то голос, они обе подняли глаза вверх и увидели очень высокую девочку с яркими рыжими волосами, которая слизывала с ложки йогурт. Она делала это весьма элегантно.

– Я – Саманта Грант, и тоже здесь новенькая. Но не смейте меня спрашивать, кто я – Плеймейт или же Банни, потому что, если кто-нибудь задаст мне этот идиотский вопрос, я просто пробью головой потолок. Такая тощища! И хотя я родилась здесь, в Анджелино, я всегда посещала школы на Востоке, поэтому я здесь никого не знаю. Если судить по тому, что я здесь увидела, мне и не хочется с ними знакомиться.

Она села, положив одну на другую свои великолепные длинные ноги.

– Сказать вам, что я буду делать сегодня? Пойду па ленч с вами. И если вы будете себя хорошо вести, я буду с вами ходить на ленч до самого конца недели. А после этого мы посмотрим!

Хани подумала, что никогда прежде не встречала девочку примерно своего возраста, которая была бы такой уверенной в себе и такой развитой. Она посмотрела на Бейб, чтобы понять, как она оценивает эту холодную и уверенную в себе Саманту. Но Бейб доказала, что ей сам черт не страшен.

– Я – Бейб Трейси, а моя красивая подружка – Хани. И что, мы действительно должны называть тебя Саман-та? Моя маменька может засамантить тебя до смерти! Но если мы будем вместе обедать, мне кажется, что ты должна нам предложить что-нибудь менее фамильное, или же тебе придется называть меня Бабетта. Я права, Гонория?

– Вы можете называть меня Сэм, – произнесла Саманта, у нее ярко заблестели зеленые глаза. Они такие же зеленые, как бутылочное стекло, подумала Хани.

– Так меня называют мои друзья. Я названа в честь моего отца. Он – Т. С. Грант, глава «Грантвуд студии», тот самый Т. Самуэль Грант.

– Мне кажется, что Сэм – милое имя, – заметила Хани, и Бейб добавила с энтузиазмом:

– Я согласна!

– Вот и хорошо, теперь, когда мы с этим покончили, не хотите ли вы двое присоединиться к моему клубу? Он носит название ДПМ.

Бейб захихикала:

– Я готова. У меня самые прекрасные ноги!

– Мне жаль, но ДПМ не имеет никакого отношения к ногам, к сексу и тому подобному. Название расшифровывается: Девушки Против Матерей!

Бейб завизжала от радости:

– Вот это блеск! Я к тебе присоединяюсь, но ты должна мне обещать, что ничего не скажешь моей матери!

– Кто еще входит в члены твоего клуба? – поинтересовалась Хани.

– Никто, только мы трое. Половина удовольствия состоит в том, чтобы не допускать в клуб посторонних людей.

– Теперь, когда ты об этом сказала, я понимаю, что ты абсолютно права, – согласилась Бейб. – Мы просто счастливы, что можем присоединиться к клубу ДПМ. Я права, Хани?

Хани не была уверена, что ей хочется присоединиться к такому странному клубу, направленному против матерей. Хотя она достаточно плохо знала свою мать и у нее не было ни единой причины, чтобы быть лояльной по отношению к ней, все равно ей казалось, что она предает мать, присоединяясь к клубу, главная цель которого была направлена против матери.

Но Бейб и Сэм с нетерпением ждали ее утвердительного ответа, а Хани хотелось, чтобы они стали ее друзьями. Она прекрасно понимала, что, если она ответит отказом на приглашение присоединиться к ДПМ, эти две девочки станут закадычными друзьями, а она останется за бортом.

– Но я не знаю, против ли я своей матери? Я ведь ее почти не знаю.

Сэм пожала плечами:

– Ну и как это с чем-то связано? Я вообще никогда не видела мою мать, по крайней мере, я этого не помню.

– Ты не видела свою мать? – Хани была поражена. Она считала себя принадлежащей к крохотному меньшинству – дети развода, чьи матери предпочли не жить со своими детьми.

– Нет. Моя мать была из Пасадены и умерла, когда мне еще не было двух лет, – спокойно ответила Сэм, и ее глаза неожиданно стали прозрачными.

– О, прости меня. Но тогда что ты имеешь против нее?

– Я ничего не имею против моей матери, мой враг – это моя мачеха! – выдохнула Сэм. – Вы знаете, нас здесь в Бизли просто свела судьба! Воля Аллаха, как говорят арабы! Как только я увидела вас двоих, сидящих отдельно от остальных девочек, у меня где-то внутри возникло странное чувство, что я наконец нашла своих верных соратников, простите, соратниц! Итак, теперь наш клуб ДПМ состоит из трех членов: ты, Бейб, живущая со своей матерью; ты, Хани, у тебя есть мать, но ты с ней не живешь, а я живу со своей мачехой по имени Нора, Проклятой Ведьмой Запада!

– Вот интересно. Давай, Хани, – подбодрила ее Бейб, – ты слышала, что сказала Сэм. Это само провидение! Тебе следует присоединиться к нам. Да?

– Хорошо, – выпалила Хани, Бейб вскочила и сделала несколько танцевальных па, она закончила, высоко взметнув в воздух руки таким жестом, как будто обнимала весь мир.

– Прекрасно! – заявила Сэм.

– Бейб, вытяни руки ладонью вверх, Хани, положи свою руку поверх руки Бейб ладонью вниз, – после того как девочки повиновались, она сверху положила свою руку.

– Теперь давайте скажем все хором: «Друзья навсегда…»

Они все вместе произнесли эти слова, когда зазвонил звонок на урок.

– Послушайте, нам нужно так много сделать, – заметила Сэм, вставая, – мы должны составить конституцию, все правила и приложения к законам и, самое главное, билль о правах. Вы поедете вместе со мной, когда за мной приедет Олаф после уроков, и останетесь у меня обедать.

– Но разве ты не должна сначала получить разрешение у своей матери, прости, у своей мачехи? – спросила ее Бейб.

– Конечно, нет! Это – мой дом не меньше, чем ее, если даже не больше! Кроме того, если у Норы есть хоть одна положительная черта, так это то, что она любит принимать гостей. Это часть той роли, которую она играет. Великолепная хозяйка дома. Она всех просто до смерти обожает, за исключением меня. Это совершенно ясно, – потом Сэм добавила: – И она, наверное, уже больше не любит Хьюби.

– Хьюби? Это мужское имя? – спросила ее Бейб, помогая Хани убрать со стола.

– Да. Это настоящее мужское имя. Что это вы делаете? Убираете со стола? Что вам здесь, МакДональдс?

– Это правило, мы должны убирать за собой со стола, – Бейб подобрала пустую упаковку из-под йогурта, который проглотила Сэм, и выбросила вместе с остальным мусором.

– Ну, и кто этот Хьюби? И почему твоя мачеха больше его не любит?

– Потому что он любил меня. Но сейчас у нас нет времени, чтобы все рассказать подробно. Не забудьте подождать меня снаружи.

Бейб нервно кусала губы, когда они шли из столовой.

– Послушай, я должна сначала позвонить моей матери, прежде чем буду твердо знать, могу ли я поехать к тебе или нет. Я об этом вам скажу в три. Как насчет тебя, Хани? Тебе нужно спрашивать разрешение?

– Нет, Тедди не будет возражать. Я просто позвоню ему позже, чтобы он садился есть без меня.

– Наверное, с ним так же легко договориться, как с моим отцом, – гордо заметила Сэм. – Вот подождите, когда вы познакомитесь с ним, вы его сразу полюбите. Мне бы так хотелось, чтобы вы встретились также с Хьюби. Но теперь это, наверное, невозможно. Она об этом позаботилась!

Бейб была вне себя.

– Твоя мачеха?

– Да, Нора просто ведьма, поэтому будьте с ней осторожны, когда познакомитесь. Я имею в виду, она такая хитрая. Она может очаровать так, что и не заметишь, как она сдерет трусики прямо с твоей задницы. Она сделает вид, что ты ей так нравишься, но не успеешь очухаться, она отнимет все самое дорогое, включая душу. Поэтому я и называю ее ведьмой.

Хани и Бейб посмотрели друг на друга. Наверное, у Сэм были все основания ненавидеть свою мачеху! Перед тем как им расстаться в холле, чтобы разойтись по своим группам, Хани спросила:

– Скажи мне, Сэм, у тебя было предчувствие, когда ты впервые увидела нас, что мы станем друзьями?

Сэм так сильно расхохоталась, что у нее на глазах выступили слезы.

– Вы хотите, чтобы я сказала вам правду? Я осмотрелась и увидела вас: одна хорошенькая, маленького роста, темноволосый цыпленочек; вторая красавица блондинка среднего роста, и я подумала: если добавить к вам великолепную рыжую девушку высокого роста, что тогда получится? Трио, обладающее силой динамита, мы будем везде вызывать волны, где бы мы ни появились. Не говоря уже о том, что парни будут стоять вокруг нас и пускать слюни. Так что все – просто!

Потом у нее расширились глаза, и она стала серьезной.

– Я думаю, что мне повезло. Я верю, что мы втроем составим такую команду, что нас никто не сможет остановить. Вместе мы победим мир! Вы знаете, что говорят о герцогине Виндзорской? Куда бы она ни шла, за ней следует весь мир. Но она всего лишь герцогиня, а мы – принцессы! Три принцессы из Голливуда, где сбываются все мечты, если только веришь в них. Особняк Грантвуд– Голливудский замок, волшебное королевство. Я хочу поделиться им с вами двумя, и куда бы мы ни отправились – весь мир последует за нами, и все волшебные принцы будут строиться в ряд, чтобы только посмотреть нам в лицо. Я, принцесса Саманта, сказала все!

Хани засмеялась, она не совсем верила ей, но позже в тот же день, когда вместе с Сэм приехала в Грантвуд, она чему-то стала верить, а чему-то – нет! Особняк Грантвуд действительно казался волшебным королевством, но она была убеждена, что Сэм не права в отношении своей мачехи. Если она, Сэм и Бейб должны были стать принцессами, то Нора Грант должна была быть королевой, а ни в коем случае не ведьмой.

«Если бы только Нора была моей матерью!»