Текст книги "Пепельное небо"

Автор книги: Джулиана Бэгготт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Это не просто кулон, – говорит Брэдвел, прислонившись к металлической стене. – Он пустой внутри. Я прав?

– Какого черта ты это сделал?

– Так было нужно. Там что-то есть внутри?

Партридж поднимает кулон и видит непонятные иностранные надписи.

– Я не знаю, – отвечает Партридж. – Надписи. Я не могу их прочесть, они на другом языке.

Брэдвел протягивает руку:

– Можно мне взглянуть?

Партридж с неохотой отдает обе половинки Брэдвелу. Тот внимательно осматривает их, держа над лампочкой посреди комнаты.

– Ты знаешь, что они значат? – нетерпеливо спрашивает Партридж.

– Я потратил годы, чтобы самостоятельно выучить японский. Мой отец говорил на многих языках, и его исследования содержат массу переводных работ. Я не говорю на японском. Но читать немного умею.

Партридж усаживается рядом с ним к лампочке.

– Вот это, – говорит Брэдвел, указывая на первые два символа,  – означает «мой».

Затем он переводит палец к следующей группе символов – .

– А это слово я узнаю где угодно. Первое слово, значение которого я посмотрел. Оно означает «феникс».

– «Мой феникс»? – повторяет Партридж. – Но в этом нет смысла. Мой отец не говорит по-японски. Я никогда не слышал, чтобы он называл мою маму каким-либо ласковым прозвищем. Он был не такой.

– Может быть, это не от него, – говорит Брэдвел.

– Что может означать «мой феникс»? – спрашивает Партридж.

– Я не знаю, от кого это, но все сходится. Это означает, что твоя мать и тот, кто дал ей кулон, многое знали, – объясняет Брэдвел. – Возможно, она тоже знала обо всем.

– Обо всем? Что ты имеешь в виду?

– Операция «Феникс», – отвечает Брэдвел. – Так называлась вся миссия.

– Взрывы…

– Армагеддон. Новый Эдем. Детище твоего отца. Новая цивилизация возродилась бы из пепла, как феникс. Хорошее название, не правда ли?

Брэдвел поднимается и закашливается, его шея краснеет. Партридж чувствует себя виноватым за то, что пытался придушить его. Брэдвел протягивает Партриджу железное ведро, которое когда-то, видимо, использовали для хранения требухи.

– Положи сюда свою одежду и вещи матери. Нам нужно сжечь их. Уничтожить все «жучки».

Партридж ошеломлен. Он передает Брэдвелу небольшой сверток со своей одеждой и рюкзак, хотя он уже вынул из него все материны вещи.

– Что, если я просто почищу все ее вещи? – предлагает он. – Я уверен, что с ними все в порядке.

Партридж вертит в руках открытку, ища «жучки». Он нащупывает маленькое жесткое уплотнение, смачивает палец слюной и трет бумагу. Она расклеивается, и становится виден чип – тонкий, как лист бумаги, но жесткий, из белого пластика, и крошечный.

– Вот дерьмо, – говорит Партридж. – Открытка-то хоть настоящая? Интересно, мама действительно ее подписывала?

Он начинает ходить кругами по комнате.

– Глассингс получил разрешение на эту экскурсию, – продолжает Партридж. – Он мой учитель по мировой истории. Может быть, они и хотели, чтобы я украл вещи. Может быть, они знали, что я сделаю это, и спланировали все подобным образом.

– Открытка может быть настоящей. А чип могли прикрепить к ней позже. – Брэдвел протягивает руку, и Партридж бросает чип ему в ладонь. – Мы пошлем их в погоню.

Брэдвел закрепляет чип на проволоке, используя сильно пахнущие домашние эпоксиды из банки. Затем он открывает клетку, в которой сидят крысоподобные существа, ловит одноглазого грызуна и приматывает чип к его груди. Крыса дергается, пока Брэдвел прикручивает к ней проволоку, закрепляя концы, чтобы крепко держались. Затем он подталкивает крысу к сливу в полу и запихивает ее туда. Партридж слышит, как животное шлепается на пол и быстро уносится прочь.

Брэдвел выливает пахучую жидкость на одежду в ведро. Партридж в последний раз заводит шкатулку.

Брэдвел поджигает ведро. Пламя вздымается вверх.

Когда мелодия заканчивается, Партридж протягивает Брэдвелу шкатулку, и тот бросает ее в огонь. Они стоят и молча смотрят на пламя.

– Где фотография? – спрашивает Брэдвел.

– Что? И ее тоже?

Брэдвел кивает. Партридж не может вытащить ее из защитной упаковки, не может заставить себя снова взглянуть на нее. Он утешает себя тем, что изображение останется в его памяти. Он поднимает снимок над ведром, выпускает из рук и отворачивается. Невозможно смотреть, как пламя съедает лицо матери.

Затем Партридж берет часть кулона, ту, в которой остался синий камень и до сих пор цела петля.

– Что, если Прессия вернется сюда? – спрашивает Партридж. – Пусть она знает, что мы ищем ее, что мы не бросили ее. Мы можем оставить половинку кулона, с камнем, для нее, а сами возьмем половинку с надписью.

Брэдвел подходит к месту, где он прячет оружие. Встает на колени, вытаскивает кирпичи и достает оттуда ножи, крюки и пистолеты.

– Я не знаю, что делать.

– Я просто не могу сжечь кулон, – говорит Партридж. – Не могу и все.

Брэдвел раскладывает оружие.

– Отличная идея. Взять половину, оставить другую. Главное, что мы должны двигаться прямо сейчас. Чем больше времени мы потеряем, тем меньше шансов у нас спасти ее.

Он помещает нож мясника и крюк в ремни на куртке и в петли на поясе.

– Куда мы пойдем? – спрашивает Партридж.

– Есть только один человек, насколько я знаю, который не подчиняется Куполу, – говорит Брэдвел. – Она живет в Тающих землях, на огромном пустыре. Она единственная, у кого есть власть и кому мы можем доверять.

– Если Тающие земли так огромны, то как мы ее найдем? – спрашивает Партридж.

– Нет, все будет не так, – качает головой Брэдвел, протягивая Партриджу мясной крюк и нож. – Не мы найдем ее, а она – нас.

ПРЕССИЯ
ИГРА

Прессия сидит на краешке койки и ждет. Чего? Она сама не знает. Новая зеленая униформа отлично ей походит. На брюках складки и отвороты, которые полируют ботинки при ходьбе. Ботинки тяжелые и жесткие. Прессия шевелит в них пальцами. Носки на ней теплые, шерстяные. Она совсем не скучает по сабо. Она никогда не скажет дедушке, но ей нравятся эти ботинки, жесткие, аккуратно повторяющие форму ноги.

Прессии стыдно признать, что все это ей очень нравилось – теплая и походящая одежда. Дед говорил, что родители сфотографировали ее в первый день в детском саду, одетую в форму, рядом с деревом во дворе. Эта униформа дает иллюзию единства, защищенности. Она часть армии. У нее надежный тыл. Она ненавидит УСР всем сердцем. Но ее темным секретом, одним из тех, в котором она никому не признается, особенно Брэдвелу, остается то, что ей нравится униформа.

Хуже всего повязка вокруг плеча, имеющая магическую власть над всеми детьми в комнате. На ней вышита эмблема УСР – черный коготь, такой же, какой нарисован на их грузовиках, вывесках и на всем официальном. Коготь означает власть. Дети пялятся на коготь так же, как и на голову куклы, будто эти две вещи не могут сочетаться друг с другом. Она бесится от того, что униформа не позволяет ей прикрывать изуродованную руку. Рукава доходят ровно до запястий. Но власть повязки сделала Прессию безразличной к взглядам. На самом деле, у нее есть необъяснимое желание шепнуть ребятам, что если бы у них тоже были головы кукол вместо рук, то, может быть, и им бы повезло получить коготь на плечо. Прессия ощущает странную смесь гордости и вины.

Еще одна причина для того, чтобы ощутить вину, это то, что она так хорошо питается. Вчерашний ужин и сегодняшний завтрак ей принесли на подносе. Оба раза это был какой-то суп, темный и маслянистый, и в нем плавали кусочки какого-то мяса, а также лука. Суп был наваристый. Также принесли два ломтя хлеба, толстый кусок сыра и стакан молока. Молоко было свежим. Видимо, где-то поблизости живет корова, которая дает молоко. Еда окончательно ломает ее волю, заставив сдаться и отказаться от всего, во что она верила раньше. Хотя если она собирается выбраться отсюда, ей понадобится много силы. По крайней мере, так она объясняет это себе.

Все дети получают только хлеб, тонкие куски сыра и чашку мутной воды. Они смотрят на Прессию с подозрением и ревностью, но никто ничего не говорит. Она знает, что за разговоры их могут наказать. Но ей интересно, распространяются ли эти правила и на нее. В первый раз в жизни она ощущает, что ей повезло.

«Повезло тебе! – вот что сказал Эль Капитан. – Повезло тебе!»

Прессия понимает, что ему нельзя доверять. Ничему нельзя доверять. Особое отношение к ней только из-за Чистого. Иного объяснения быть не может. В противном случае она стала бы живой мишенью и, вероятно, была бы уже мертва. Но чего именно от нее ждут, пока неясно.

После того как женщина-охранник заглядывает в комнату и уходит дальше, Прессия чувствует себя смелее и прерывает молчание:

– Чего же мы ждем?

– Приказов, – шепчет калека.

Прессия не знает, откуда он знает это, но звучит официально. Прессия все ждет, когда ее начнут тренировать. Обучать на офицера.

В дверях появляется охранница и называет имя: Дреслин Мартус. Один из детей встает и уходит за ней.

Он не вернется.

День тянется долго-долго. Иногда Прессия думает о дедушке. Она сомневается, что он съел тот фрукт, подаренный женщиной за зашивание. Она думает о Фридле. Смазывает ли его дед? Затем вспоминает бабочек на подоконнике. Торгует ли он ими? Сколько их еще осталось?

Она пытается представить Брэдвела на следующем собрании. Вспомнит ли он о ней? Подумает ли он, что с ней случилось? Что, если однажды она станет офицером, который наткнется на одно из таких собраний? Брэдвел за ней не придет, и это будет ее шанс вернуть ему долг. Она отпустит его конечно же. Она должна ему его свободу. Скорее всего, они вообще больше не увидятся.

Вдалеке слышится стрельба, и Прессия пытается уловить какой-либо порядок, алгоритм выстрелов, которому надо было следовать, но не находит его.

Конечно, еще она думает о еде. Думает о том, как много ее еще будет. То, что она так желает, чтобы о ней заботились, беспокоит девушку. Если она поймет, как тут все устроено, то сможет стать офицером и защитить своего деда. Она сможет его спасти, если спасется сама.

– Прессия Белз. – Женщина снова появляется в дверном проеме. Прессия встает и следует за ней. На этот раз все наблюдают, как она уходит.

Когда они выходят в холл, женщина говорит:

– Тебя приглашают сыграть в Игру.

– В какую игру? – спрашивает Прессия.

Женщина смотрит на нее так, словно снова хочет ударить прикладом, но Прессия скоро станет офицером. На ней повязка с когтем.

– Не знаю, – отворачивается женщина.

И Прессия понимает, что та не врет. Она действительно не знает, потому что ее никогда не приглашали сыграть в Игру. Охранница провожает ее вниз, в холл, и выводит Прессию через черный ход. Теперь Прессия стоит на холоде. Время около полудня. Прессия не удивлена тому, что потеряла счет времени. Вниз по склону расстилаются леса, обугленные после Взрыва. Она видит призрачный образ леса, который когда-то здесь был – высокие деревья, мелькающие птицы, шелест листьев.

– Наверное, здесь было красиво в Прежние Времена, – шепчет девушка.

– Что ты сказала? – спрашивает женщина.

Прессия смущается. Зря, зря она сказала это вслух.

– Ничего, – отвечает она.

Женщина говорит:

– Вон там, вдалеке. Видишь его?

В тени деревьев Прессия замечает Эль Капитана. Из-за брата Хельмута с такого расстояния он выглядит горбатым. Кончик сигары тлеет. У него есть оружие, обвязанное вокруг его груди и Хельмута.

Прессия поворачивается к женщине:

– Вы играете в Игру вон там?

Она ожидала, что это будет карточная игра. Ее дед когда-то объяснял ей, как играть в пул – разноцветные шары, банки, угловые карманы, реплики.

– Да, там, – отвечает охранница.

Прессии не нравится лес и подлесок.

– Как называется эта игра? – спрашивает девушка.

– Игра.

Прессии также не нравится, каким тоном говорит это женщина, но она не подает виду, что нервничает.

– Очень оригинально! Это как назвать кошку Кошкой.

Мгновение женщина смотрит на нее, без всякого выражения, потом протягивает куртку, которая была обернута вокруг ее руки.

– Это мне?

– Да, надень ее.

– Спасибо.

Ничего не ответив, женщина заходит обратно в помещение и закрывает за собой дверь.

Прессии нравится куртка – как она обволакивает нее, как будто идешь внутри горячего поднявшегося хлеба. Куртка ничего не пропускает: ни холод, ни ветер. Так мало вещей, которые действительно нужно ценить, простые удовольствия. Это все, что есть у нее в данную минуту. Куртка теплая, и иногда нужно быть благодарным и за это. Когда в последний раз ей было так же тепло, как в этой куртке? Прессия понимает, что, скорее всего, умрет здесь. Вся эта игра в офицера – это все чушь собачья. Это Игра может быть именно той игрой, где она попадет в ловушку. Она практически уверена в этом. Но тем не менее приятно осознавать, что она умрет в теплой куртке.

Прессия идет вниз по склону, думая о том, что же она скажет Эль Капитану. Его так и называть? Странное имя. Неудивительно, если он сам его придумал. Если она будет называть его Эль Капитан, не будет ли это звучать натянуто или, хуже того, неискренне? Она не хочет, чтобы Эль Капитан думал, что она издевается над ним. Это всего лишь вопрос времени, когда он осознает, что у нее нет никакой связи с Чистым и она просто встретила мальчишку на улице и довела до его старого дома, до кучи щебня. До того как Эль Капитан поймет это, ей нужно установить с ним хорошие отношения – если они тут вообще бывают. Прессия решает все-таки не называть его по имени.

Когда девушка доходит до подножия холма, она останавливается, не зная, как начать. Эль Капитан затягивается сигарой, и его брат смотрит на Прессию выпученными глазами.

Командир выглядит устало и кажется преисполненным отвращения. Он оценивает Прессию краешком глаза и трясет головой, словно показывая, что он умывает руки. Затем протягивает Прессии запасное ружье и произносит:

– Я думаю, ты не умеешь стрелять.

Прессия берет оружие, словно музыкальный инструмент или лопату. Она никогда не видела ружье так близко и тем более не держала в руках.

– Не представлялось еще случая, – отвечает она.

– Особенно такого, как этот, – бурчит Эль Капитан, вырывая у нее из рук оружие. Он показывает Прессии, как держать его и прицеливаться, а затем отдает обратно.

Девушка берется здоровой рукой за курок, а изуродованной поддерживает ствол винтовки.

Голова куклы, похоже, немного смущает Эль Капитана. Но он должен был уже привыкнуть к деформациям. Ему и самому, очевидно, досталось! Носить брата на своей спине…

Он только произносит:

– Ты можешь хотя бы согнуть ее в запястье, чтобы держать крепко?

Прессия конечно же может. Она вырабатывала крепкую хватку в течение многих лет.

Но он все равно поправляет один из ее локтей, регулируя положение. На какое-то мгновение прикосновение кажется совсем братским, и Прессия вспоминает, как дед учил ее замахиваться воображаемой клюшкой для гольфа, управляя ею своими руками. Когда-то существовали холмистые зеленые газоны, которые простирались далеко-далеко, говорил он, и у клюшек иногда были шляпки с пупырчатыми шариками. Но мгновение длится недолго. Эль Капитан смотрит на нее и произносит:

– Все равно я не понимаю.

Он отшвыривает окурок сигары и давит его сапогом.

– Чего?

– Почему ты?

Прессия пожимает плечами, а Эль Капитан смотрит на нее с подозрением, после чего кашляет и сплевывает на землю.

– Не стреляй сразу. Мы не хотим заявить о нашем местоположении. Просто практикуйся, – говорит Эль Капитан. – Прежде чем нажать на курок, сначала глубоко вдохни, потом выдохни, но наполовину. Затем пали.

– Пали, – шепчет его брат, напугав Прессию. Она почти забыла о его существовании.

Прессия прицеливается и думает о дыхании. Она вдыхает, задерживает дыхание, представляет выстрел, затем выдыхает.

– Никогда не забывай про это, – говорит Эль Капитан и опускает дуло ее ружья вниз. – Не вздумай направлять его на меня, пока мы идем.

Прессия задумывается о Хельмуте. Не должен ли Эль Капитан говорить о себе во множественном числе? «Не вздумай направлять его на нас», – разве не так надо было сказать? Эль Капитан хлопает ее по спине.

– Иди за мной.

Его брат шепчет:

– Иди за мной…

– Так в чем состоит Игра? – спрашивает Прессия.

– Никаких правил, просто стрелять по целям. Выслеживать своих врагов и стрелять в них вместо мишеней.

– На кого мы охотимся?

Прессия пытается думать о куртке, чувствуя себя как внутри теплого хлеба.

– На вновь прибывших. Таких же, как ты. Но этим ребятам не так повезло, как Прессии Белз.

Ей не нравится, как именно он сказал, что ей повезло. Это звучит как издевка.

Прессия бросает взгляд на Хельмута.

– А вновь прибывшие вооружены?

– Безоружны. Таков приказ. Мы с тобой начнем с уровня «А», – говорит Эль Капитан. – Считай это этапом своей подготовки на офицера.

Они идут по дороге, которая прорезает лес и спускается по склону холма.

– Кто приказал? – спрашивает Прессия, испугавшись дерзости вопроса. Хотя офицеры должны быть смелыми, тут же успокаивает она себя сама.

– Ингершип, – отвечает Эль Капитан. – Я-то думал, он уже забыл про Игру. Давно это было. Но приказ есть приказ.

Что, если бы он не стрелял во вновь прибывших, а давал им выйти на свободу? Всегда ли приказ есть приказ? Возможно, именно поэтому ее учат на офицера. Она должна научиться не задавать таких вопросов.

Прессия слышит звук позади нее. Это и есть человек, в которого она должна стрелять? Эль Капитан не поворачивается, Прессия тоже. Ей не хочется стрелять в такого же, как она, только невезучего. Прессия знает, что ей вовсе не так уже и повезло, просто произошла какая-то ошибка. В один прекрасный момент кто-нибудь, возможно, Ингершип, сообщит сверху, что они взяли не ту девушку. «Не Белз, – скажут они. – Мы имели в виду другого человека». А потом она будет здесь, в лесу, и на нее будут охотиться Эль Капитан и новый офицер, который никогда раньше не держал в руках оружие. Прессия никогда не любила играть, у нее не получалось. Как бы ей хотелось, чтобы с ней сейчас был Брэдвел! Убил бы он кого-нибудь? Нет, точно нет. Он бы придумал, как остаться на плаву и поступить правильно. Она же просто пытается остаться в живых, и в этом нет ничего преступного. По правде, она почти желает, чтобы он увидел ее здесь, но как на фотографии, просто девушку с ружьем в лесу. По крайней мере, создается впечатление, что она сможет постоять за себя. Через некоторое время Эль Капитан останавливается:

– Слышишь?

Прессия действительно слышит какое-то тихое шуршание, но это просто ветер треплет листья. Девушка смотрит направо и видит фигуру. Она хромает от одного дерева к другому и время от времени ускользает из поля зрения. Какие-то слова из детства всплывают в памяти Прессии: «Выходите! Выходите, где бы вы ни были!» Она начинает нервничать и мысленно умоляет фигуру не высовываться. «Не выходи. Не выходи».

Эль Капитан идет по другой стороне подлеска и останавливается. Он указывает ружьем на что-то, лежащее на земле:

– Смотри сюда.

Прессия подходит и видит корчащийся рыжеватый мех, затем блестящие глаза, свиноподобную морду с усами, но поджарым лисьим телом. Животное, запертое в стальной ловушке.

– Кто это?

– Какой-то гибрид. Генетически мутировавший, но все же высококлассный. Их поколение сменилось быстрее, чем наше. Смотри. – Он трогает ногой когти животного, и Прессия видит на них металлический блеск. – Здорово приспособился к выживанию.

– Выживанию, – эхом отзывается Хельмут.

– Прямо как мы. – Эль Капитан смотрит на нее. Он ожидает, что она согласится, что она и делает.

– Действительно.

– Вот что будет с нашей ДНК с течением времени, – продолжает Эль Капитан. – Некоторые из нас произведут потомство с мутациями, которые сделают нас сильнее, а другие вымрут. Эту лисицу еще можно будет съесть.

– Вы застрелите ее? – спрашивает Прессия.

– Нет, это может испортить мясо. Лучше этого избегать. – Эль Капитан оглядывается и поднимает кусок камня. Он заводит его за голову, прицеливается и ударяет лису по черепу, проламливая его. Металлические когти животного сжимаются, глаза стекленеют.

Прессии становится плохо от такой жестокости, но она не подает виду. Эль Капитан следил за ней, проверяя ее на прочность. Или ей так только кажется?

– Пару недель назад я поймал крысу размером с собаку. Ее хвост был сделан из цепи. Это совсем больные мутанты, с трансформацией.

– С трансформацией, – повторяет его брат.

Прессию трясет, ее руки дрожат. Чтобы скрыть это, она стискивает покрепче ружье.

– Зачем вы меня сюда позвали? – спрашивает она. – Просто поиграть в Игру?

– Сейчас все вокруг игра, – отвечает Эль Капитан, открывая капкан. – Если ты проигрываешь, ты умираешь. Если побеждаешь, просто продолжаешь играть. Иногда я хотел бы проиграть. Я устал, вот и все. Понимаешь, о чем я?

Прессия понимает, но удивлена, что он сказал это вслух, так честно и уязвимо. Она вспоминает, как резала себе запястья. Пыталась ли она избавиться от головы куклы или тоже просто устала? Наверное, Эль Капитан все-таки ее проверяет. Сказать ли ему, что она не понимает, о чем он, что она сделана из жесткого материала для офицеров? Но он так смотрит на нее, что Прессия не может солгать.

– Понимаю, – кивает она.

Эль Капитан нагибается к мертвому животному, поднимает его, вытягивает из недр своей куртки мешок и опускает туда зверя. Мешок мгновенно становится ярко-красным в том месте, где просочилась кровь.

– В первый раз за неделю я нашел целое животное для еды.

– Что вы имеете в виду?

– Кто-то добирается до моих ловушек и ест то, что в них попадает, до того, как я прихожу.

– И как вы думаете, кто это может быть?

Эль Капитан отбрасывает капкан ногой. Он оборачивается и спрашивает своего брата:

– Мы же можем доверять ей, верно? Мы можем доверять этой Прессии Белз?

– Белз! Белз! – взволнованно повторяет брат, явно не понимая, о чем речь.

– Смотри, – говорит Эль Капитан, – я хочу поделиться с тобой. У нас может быть свое мясо, у тебя и у меня. Не придется рассчитывать на то дерьмо, каким тут кормят каждый день.

Он смотрит на Прессию:

– Тебе понравилась та курица, не так ли?

Прессия кивает.

– Но меня и так неплохо кормят. Лучше, чем других.

– Другие ни черта не понимают, – говорит Эль Капитан. – Никогда не поймут. А вот ты… – Его взгляд устремляется к лесу.

– Что я?

– Подойди ближе, – шепчет он вдруг. – Я слышу их. Иногда они движутся быстро, как колибри. Слышишь?

Прессия прислушивается, пытаясь что-то уловить. «Не выходите. Не выходите, где бы вы ни были».

– Что я должна услышать?

– Воздух электризуется, когда они рядом. – Эль Капитан снова медленно зашагает.

Прессия следует за ним. Ей нравится вес ружья в руке. Она понимает, что это не просто клюшка для гольфа. Лучше бы дед учил ее обращаться с оружием, а не с воображаемыми клиньями, девятью железками и клюшками.

Эль Капитан присаживается на корточки и кивает Прессии, чтобы она сделала то же самое.

– Взгляни.

Прессия видит поле, где раньше стоял дом. Теперь это насыпь обломков. Рядом с ней валяется куча пластика, бывшая когда-то, вероятно, детской спортивной площадкой. Там же лежит огромный кусок металла, завернувшийся, будто скатанная в трубу металлическая лестница. Прессия не может понять, что это такое.

– Вон они.

Эль Капитан странно спокоен и неподвижен. Прессия видит фигуры, быстро двигающиеся в тени деревьев по другую сторону поля. Какой-то прихрамывающий силуэт, проворный и быстрый, прячется за большими деревьями. Девушка замечает два, затем третий. Они выходят из леса и оказываются молодыми широколицыми мужчинами, одетыми в облегающую форму с закатанными рукавами темно-пепельного камуфляжного цвета. Их гладкая безволосая кожа, такая чистая и нетронутая, кажется, светится и бугрится не только мышцами, но и оружием из черного металла. Они держат его в руках, а, может, оно встроено. Мужчины наклоняют коротко стриженные головы, будто слышат что-то вдалеке, и принюхиваются. Издали видны их накачанные мускулы. У двоих грудь колесом. У третьего – мощные ноги. Когда они не двигаются с большой скоростью, так, что за ними остается облачко пара – их дыхание, – они передвигаются почти элегантно. Их огромные руки – нет, когти, – все еще напоминают человеческие. Раньше Прессия испугалась бы, но из-за этой странной элегантности и бесстрашия Эль Капитана она не чувствует страха.

– Я уже видел этих троих. Может, они хотят окружить жертву.

– Кто они такие? – шепчет Прессия.

– Не нужно шептать, – говорит Эль Капитан. – Они знают, что мы здесь. Если бы они захотели, то давно бы убили нас.

Прессия видит, как один из них запрыгивает на пластиковую насыпь. Он смотрит вдаль, будто видит на сотню километров.

– Откуда они взялись?

Существа двигаются беспокойно, и Эль Капитан выглядит по-мальчишески взволнованным. Впервые становится заметно, что они с Прессией близки по возрасту.

– Я надеялся, что они покажутся, но не был уверен. Вот, теперь и ты их увидела. Я не одинок!

Прессия думает о брате за его спиной и говорит про себя: «Ты никогда не был одинок».

– Они что-то ищут. Или кого-то. – Эль Капитан разворачивается к Прессии. – Но ты конечно же ничего об этом не знаешь, верно?

– О чем? – качает головой Прессия.

– Любопытно, что они объявились тогда же, когда и ты.

– Я не понимаю, о чем вы. Я никогда ничего подобного в жизни не видела.

Прессия вспоминает Чистого, стоящего среди улицы именно таким, каким его и описывали. Может быть, эти создания ищут его?

– Я даже не представляю себе, кто они.

– Кто-то научился использоваться любые признаки животного или предмета, скрещивая их с человеком, – сказал Эль Капитан. – Супермозг, супертело.

– Купол? – догадывается Прессия.

– Конечно, Купол. Кто же еще? Но они знают, что мы здесь, – цедит Эль Капитан. – Почему бы не убить нас? Мы ведь враги, не так ли? Ну, по крайней мере, стоим того, чтобы нас сожрать.

– Нас сожрать, – эхом отзывается Хельмут.

Прессия разглядывает существа, их резкие движения, странные звуки, которые они издают. В воздухе стоит гул. Эль Капитан прав.

– Видишь вон того? – Он указывает на одного, который будто смотрит на них. – Он взглянул на меня точно так же, как в прошлый раз. Мне кажется, в нем больше человеческого, чем в его дружках. Видишь?

Прессия не уверена. Они кажутся ей настолько чуждыми, что сложно представить их людьми.

– Думаю, да, – отвечает она.

– Они слились с забавными игрушками, тебе не кажется? – усмехается Эль Капитан. – Их пушки самых новых моделей, и я не удивлюсь, если окажется, что в них встроены умные компьютерные чипы. Но и без зверей тут тоже не обошлось. С чем бы они их не скрестили, эти парни стали почти животными. Может, их скрестили с дикими кошками и медведями. Может, с ястребами – для острого зрения. Может, они и эхолокацией обладают, как летучие мыши. Посмотри, как они вертят головами! Неважно, конечно, отчего, но они стали кровожадными.

– Стали кровожадными, – повторяет Хельмут.

Как только звучит эта фраза, три существа разом оборачиваются и смотрят на Прессию, Эль Капитана и его брата.

– Не двигайся, – шепчет Эль Капитан.

Прессия даже перестает дышать. Она закрывает глаза и думает о том, какая же теплая на ней куртка. Она размышляет: «Если я умру здесь, хотя бы…»

Но внезапно другие звуки отвлекают внимание тех существ, и они бегут туда. Воздух наполняет жужжание. Существа стремглав мчатся сквозь деревья.

Все вокруг вновь становится спокойным.

Прессия разворачивается к Эль Капитану:

– Зачем вы мне их показали?

Эль Капитан встает и смотрит на свои сапоги.

– Ингершип отправил срочный приказ.

– Кто такой вообще этот Ингершип?

Эль Капитан смеется, прихрюкивая.

– Он человек, у которого явно есть план. – Он прищуривается, глядя на Прессию. – Я никогда раньше не получал таких странных приказов – принять какую-то мелюзгу и выучить на офицера. Тем более девушку. Ингершип хочет встретиться с тобой лично. А теперь тут эти трое бродят. И это все как-то связано с тобой, – говорит он укоризненно.

– Но я понятия не имею, как это может быть связано со мной. Я ничто. Несчастный человек, как и все остальные.

– Ты что-то знаешь. Либо у тебя что-то есть. Ты им нужна, и это все взаимосвязано, – говорит он, перебирая пальцами. – Я просто никак не могу понять, каким образом. Совпадений ведь не бывает?

– Я не знаю, – качает головой Прессия. – Мне кажется, что совпадения бывают.

– Но лучше я все-таки буду с тобой мил, – говорит Эль Капитан, – ради себя же.

– Ради себя, – повторяет голос Хельмута.

Эль Капитан оборачивается через плечо на своего брата, сидящего со склоненной головой. В этот момент вдалеке раздаются громкий лязг, крик и шорох.

– Там что-то попалось, – произносит Эль Капитан.

Прессия на секунду закрывает глаза, затем встает и следует за Эль Капитаном обратно к ловушке.

На земле лежит калека из комнаты Прессии, единственный, кто посмотрел на нее, когда она впервые приехала. Наверное, он полз, поэтому попался в ловушку верхней частью тела. Металлические зубья вонзились в его ребра. Через тонкую куртку проступила кровь. Он поднимает голову и смотрит на Прессию, закашлявшись кровью.

– Ну, это, конечно, не совсем спортивно, – бормочет Эль Капитан. – Но ты хотя бы можешь его застрелить, так, для практики.

Мальчик продолжает смотреть на Прессию. Его лицо искажается от боли, шея синеет.

Прессия не произносит ни слова. Она поднимает ружье, дрожа всем телом.

– Сделай хотя бы несколько шагов назад, – советует Эль Капитан. – Теперь прицелься.

Прессия шагает назад, то же самое делает Эль Капитан. Прессия поднимает ружье, смотрит в прицел. Делает глубокий вдох, выдыхает половину. Задерживает дыхание. Но прежде чем нажать на курок, она принимает решение – поднять ружье вверх и вправо – и убить Эль Капитана и его несчастного брата. Если у нее есть этот один выстрел, это то, что она обязана сделать. Она понимает это так же, как и все важные вещи в своей жизни. У нее есть возможность выстрелить и побежать.

Прессия зажмуривает левый глаз и прицеливается. Она целится прямо в голову мальчика. А затем, спокойно, как учил Эль Капитан, она вдыхает, позволяет воздуху наполовину выйти, но не стреляет.

– Я не могу убить его.

– Почему? Он же прям тут.

– Я не убийца, – говорит она. – Может, мы можем привезти его обратно, и его вылечат. У вас тут есть врачи?

– Но тогда это получается не Игра, – обескуражено произносит Эль Капитан.

– Если вам обязательно нужно кого-то убить во время Игры, можете убить меня. Я же не могу убить его. Просто не могу, и все. Он ничего мне не сделал.

Эль Капитан хватает свое ружье. На мгновение Прессия думает, что он принял ее предложение. Он собирается убить ее. Ее сердце стучит так громко, что она перестает слышать что-либо еще и закрывает глаза.

В этот момент калека стонет полным крови ртом:

– Сделай это!

Прессия открывает глаза. Эль Капитан целится в мальчика. Она думает, не толкнуть ли ей Эль Капитана, может, вступить с ним в схватку. Но мальчик хочет умереть. Его глаза умоляют об этом. Он сам просит Эль Капитана сделать это. Поэтому она просто стоит и смотрит, как ребра Эль Капитана вздымаются, затем опускаются, и он нажимает на курок.