Текст книги "Огненный столб"

Автор книги: Джудит Тарр

70

Встало солнце, невозмутимое и бесконечно далекое. Поверхность моря была спокойна. От армии Египта не осталось ни мусора, ни обломков, вода забрала все: оружие и доспехи, коней и колесницы.

Вода забрала всех, кроме одного. Безжизненное тело лежало на мелководье, перекатываемое волнами. Шлема на нем не было, золоченые доспехи и украшения исчезли, но лица не узнать было нельзя. Великий Дом Египта, Властелин Двух Царств лежал мертвым у ног Моше.

Царь, который умер и жил в Синае, смотрел вниз, на царя, который умер и будет жить только в памяти. Моше встал на колени и заплакал.

– Мы были врагами, – сказал он. – Он отвергал моего Бога. И все же мы родня. Я знал – и он тоже знал, сколько весят короны.

Египетского царя уложили на вечный отдых как сумели, здесь же, на берегу моря, на западном побережье Синая. Египет придет за ним – так сказал Моше. Нофрет не сомневалась в его словах. Боги умеют присмотреть за своими людьми.

На это короткое время его положили под пирамиду из камней, завернув в тонкое полотно, принесенное из Египта детьми Исроела, умастив теми благовониями, какие у них были. Моше увенчал пирамиду шлемом-короной, упавшим с головы царя перед тем, как его поглотили воды. Возможно, корону принесло море, возможно, бог отдал ее в руки Моше. Нофрет больше не была уверена ни в чем, кроме того, что она жива, и в живых остались все мужчины, женщины и дети из тех, кто бежали из Египта, в то время как вся египетская армия была уничтожена.

– Не вся, – сказал Иоханан, когда они отошли, наконец, достаточно далеко от моря, встали на отдых в безопасном месте и забрались в свой шатер. – Даже не половина и не треть. Ты заметила, что наследника с ними не было? Он в безопасности в Мемфисе, и я готов спорить, что теперь он будет претендовать на отцовский трон.

– А он не может прийти за нами, узнав что его отец мертв?

– Не думаю. Я видел Сети: он показался мне разумным человеком. Ему предстоит многое сделать, чтобы восстановить все, что разрушил в Египте наш бог. Для всех будет лучше, если он забудет про нас.

– Так, как забывают египтяне? Никогда не вспомнив наши имена и о том, что мы вообще существуем?

Иоханан пожал плечами. Он снова собирался уходить, несмотря на страшную усталость, потому что оставлять людей без охраны было нельзя. Он надел чистую одежду, выстиранную в море, поглотившем врага, и сказал:

– Египтяне могут забыть нас, но Господь помнит.

Нофрет натянула платье, подошла к пологу входа, откинула его и выглянула наружу. Их шатер стоял на краю лагеря, и ее взору открылась пустыня Синая. Хотя солнце уже село, небо было еще полно света, окрашивающего землю в золотые и пурпурные тона.

Иоханан встал на колени рядом с ней. Она на мгновение прижалась к мужу: не для того, чтобы заманить обратно и постель, – просто его присутствие было ей приятно.

А люди пели. Песня началась еще когда они уходили от моря, оставив царя под его пирамидой, и продолжались с тех пор без перерыва.

Ничего не говоря, не задавая друг другу вопросов, они направились туда, откуда доносилось пение. В этом лагере шатры располагались по кругу, а в середине было свободное место. У огромного костра собрались танцоры, певцы, музыканты с арфами и тамбуринами.

Моше пел вместе со всеми. Голос у него был такой же слабый, как и всегда, но верный, и он не заикался. Пророк апиру, отложив посох и отбросив божественное величие, смеялся и пел, восславляя своего бога.

Странный некрасивый мужчина, которого прежде знала Нофрет, действительно умер. Этот человек был великим слугой Господа, посланцем бога к людям, принявшим его и считающим своим. Египет полностью ушел из него, как и он наконец покинул Египет.

Казалось, Моше вовсе не сожалеет о том, что потерял. Но он никогда не жалел о прошлом. Давным-давно он по своей воле ушел в Синай, а теперь возвращается туда, к себе домой. Его ждали жена, дети и народ, который он сделал своим.

У Нофрет сжалось горло. Ей тоже страстно хотелось увидеть своих детей. А что будет потом? Всю жизнь она кочевала с этим народом и будет кочевать снова, всегда и повсюду, куда бы ни повел их бог. Даже…

Нофрет отогнала от себя это предвидение. У нее будет время заглянуть в будущее, когда они отправятся в путь, когда народ, вышедший из Египта, покинет пустыню и двинется завоевывать города Ханаана.

Сейчас же они были просто странствующим племенем, только что сбросившим гнет неволи. Их радость захватила и ее.

А разве ей нечему радоваться? Рядом с ней был ее муж. Ее сын танцевал у костра. Младшие дети ждали свою мать в зеленой долине, куда ее скоро приведет дорога. Дважды она приходила в Египет, и дважды ей удавалось бежать. Третьего такого путешествия не будет. Теперь она окончательно освободилась от богов и власти Двух Царств.

Иоханан потянул ее к костру, к танцующим. Он не забыл, что должен стоять на страже, но дела могли еще немного подождать.

В свете костра танцоры подпрыгивали и кружились в мужском танце, танце охоты и войны. Иоханан бросился и ряды танцующих, оставив Нофрет одну, но не покинув ее. Она любила смотреть, как он танцует. Ее муж был красив всегда, но в танце просто великолепен.

В эту ночь он танцевал в честь побега из Египта, в честь могущественного и ужасного бога, в честь ликования людей, обретших свободу. Ни один мужчина не подпрыгивал выше него, никто не двигался с такой грацией.

Женщины искренне восхищались им. Нофрет почувствовала, что краснеет, словно девчонка, она, мать взрослого сына. Она поспешила унести свое смущение в сторонку, где было потемнее и потише.

Как она и предполагала, там кто-то был, но совсем не ожидала увидеть улыбку, согревшую лицо Мириам, осветившую его даже в этом сумраке.

Они сидели рядом, и им было хорошо вместе. Нофрет наслаждалась молчанием. Молчала и Мириам.

Чуть позже она произнесла:

– Я так странно себя чувствую.

Нофрет взглянула на нее. Мириам выглядела так же, как и всегда. Может быть, лицо стало светлее, не таким серьезным.

Она похожа на Моше! Свободная!

Так Нофрет и сказала. Мириам кивнула.

– Ты права. Так это и называется – свобода. Когда море расступилось, мое сердце тоже разорвалось пополам. Когда стены воды сошлись, оно стало совершенно другим. Египет ушел, Нофрет. Я по-прежнему вспоминаю его, но воспоминания эти смутны, как будто я смотрю сквозь глубокую воду.

– Это сделал бог.

– Ты простишь его за это?

Только Мириам могла задать такой вопрос. Но в нем не было горечи.

Нофрет покачала головой.

– За что же его прощать? Я знаю, что тебе хорошо. Я только что видела твою улыбку. Ты сможешь улыбнуться еще раз? Или это тебя слишком утомит?

Мириам засмеялась и резко умолкла, озадаченная.

– Что ты хотела…

– Ты смеялась, – напомнила Нофрет.

Мириам нахмурилась.

– Да, смеялась. Теперь я знаю, что это такое. Но…

– Но ты даже сейчас не ожидала, что способна на это. – Нофрет тоже улыбалась, улыбалась от всей души. – Может быть, нам придется сменить тебе имя? Не горькая, а сладкая. Или…

– Я была бы всем очень признательна, – промолвила Мириам, в полной мере вспомнив свое прежнее царственное величие, – если бы мое имя оставили в покое. Оно мне вполне подходит. Я не хочу его менять.

– Как угодно госпоже, – ответила Нофрет, склонив голову.

Мириам бросила на нее гневный взгляд. Нофрет рассмеялась. Да, она и правда изменилась: ее гнев превратился в удивление, а затем в веселье.

– Но я не твоя госпожа! – воскликнула она со смехом.

– От старых привычек избавиться трудно, – ответила Нофрет без всякого раскаяния.

– Между прочим, царицам тоже, – Мириам вскочила легко, словно девочка. – Смотри, настало время женского танца. Пойдем, станцуем вместе.

Нофрет словно приросла к своему месту.

– Я не танцую.

– Сегодня будешь. – Мириам тянула ее за руку. Подошел и Иоханан, сияющий, вспотевший и еще красивее, чем обычно. Он улыбался ей и тоже уговаривал рискнуть.

Пока танцевали мужчины, певцы отдыхали. Теперь песня зазвучала снова: чистые голоса женщин, низкие голоса мужчин.

– Люди, хлопайте в ладоши; возносите к богу крики радости!

Женщины двигались цепочкой, хлопая в ладоши и притопывая ногами; развевались юбки, накидки, длинные косы.

Мириам, схватив бубен, забила в него и влилась в толпу танцующих, подпевая своим звонким голосом:

 
– «Воспойте Господа, он одержал славную победу:
Коня и всадника сбросил в море».
 

– «В море», – вторили женщины.

Нофрет обычно не пела и не танцевала, но сейчас обнаружила, что делает и то, и другое. Жар поднимался в ее крови, светлый жар радости.

 
«Кто сравнится с тобой, Господь, среди богов?»
 

Она чуть не остановилась, чуть не заспорила – она, чужестранка, хеттская женщина, не поклоняется только одному богу! Но танец был сильнее, а музыка слишком глубоко проникла в нее. И Нофрет, так и не разобравшись, желала она того или нет, растворилась в этой песне, как и все остальные.

Все они принадлежали Богу, все они его дети.

Даже Нофрет. Она может бороться с этим до самой смерти – или смириться. Или – и тут она улыбнулась широкой и хищной улыбкой – она может заставить бога отказаться от нее.

– Я не стану твоей, – говорила она, проносясь в танце вокруг костра. – Это ты будешь моим. Я буду служить тебе не как рабыня, мой господин, я буду служить тебе свободной.

И бог не сразил ее на месте. И не обратил против нее свой народ. Он был слишком высоко для этого. А может быть, ему понравилась ее дерзость.

Нофрет вылетела из рядов танцующих прямо в объятия мужа, разгоряченная и запыхавшаяся.

– Ты все еще здесь? – прошептала она.

– Все еще и всегда, – ответил он.

Это был ответ на все вопросы. Иоханан поднял ее на руки, заговорщически улыбаясь, искушая сделать перед всем народом что-то совершенно неприличное.

А почему бы и нет?

Нофрет прильнула к нему, жарко поцеловала и толкнула в темноту, прочь из светового круга.

А дети Исроела все пели, как пели с самого рассвета и будут петь еще целый день и ночь:

 
«Кто сравнится с тобой, Господь, среди богов?
Кто сравнится с тобой, величественный в славе,
ужасный в гневе, совершающий чудеса?
Ты в милости своей повел вперед народ, освобожденный тобой:
Ты в силе своей повел их в священную обитель».
 

Иоханан тихонько подпевал, хотя был занят совсем другим, завершая песню, приветствуя новый восход:

 
«Господь будет царствовать во веки веков».
 

Нофрет подавила вздох. Бог обладает душой Иоханана, и пусть. Но его сердце и тело принадлежат ей. И это ее вполне устраивает. Согревшись в объятиях мужа, невероятно усталая, бесконечно счастливая, она смотрела, как над холмами Синая восходит солнце.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.