Текст книги "Возвращение во Флоренцию"

Автор книги: Джудит Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)

– Это тебе. Открой.

– Мне?

– Я хотел извиниться за то, что был настолько невыносим. Хотел сделать тебе сюрприз. Я сказал, что должен повидаться с Роджером, потому что ты наверняка бы спросила, зачем я еду в Лондон. Я не знал, что все так обернется. Ну давай же, открой!

Ребекка разорвала оберточную бумагу и открыла крышку белой кожаной коробочки.

– Ох! – Она прижала ладонь к губам. – Боже, какая красота!

Внутри лежала пара рубиновых серег, которые Майло купил у ювелира в Хэттон-Гарден.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Они восхитительные! Но я ужасно себя чувствую… Мне так жаль! – Она снова заплакала. – Прости меня, Майло!

– Забудь, – величественно произнес он. – Давай больше не вспоминать об этом.

Благородный Майло, снисходительный Майло! Ребекка все еще плакала, поэтому он погладил ее по спине. Он был сам себе противен, но что еще ему оставалось делать?

Позднее, после того, как они поужинали, легли в кровать и занялись любовью, после того, как Ребекка уснула, он прошел к себе в кабинет в надежде, что привычный мирный процесс работы принесет ему утешение.

Однако Майло не мог писать. В голове у него крутилось одно слово: ребенок.Через некоторое время он отложил ручку и поглядел в темноту за окном. Боже мой, ребенок.В голове у него, помимо воли, промелькнула мысль о том, что с ребенком что-то может случиться, однако он тут же отогнал ее, охваченный дурным предчувствием, в ужасе от того, что посмел надеяться, будто ребенок может не родиться.

Глава четвертая

Фотосъемка проходила на галечных пляжах побережья Саффолка: Макс Фишер, сражаясь с морским ветром, снимал весенние наряды для Харперс Базар.Пряча в чемодан штатив и камеру, он сказал:

– Ты могла бы выйти за меня замуж, Тесса, если тебе так будет лучше. Конечно, это не то, чего ты ожидала, – брак с сорокаоднолетним фотографом-евреем, бежавшим из Германии, но ты сделала бы меня очень счастливым.

Никому, кроме Майло и Фредди, Тесса не говорила, что беременна; она думала, что ей удается успешно это скрывать. Она так и сказала, и Макс ответил:

– Умоляю, Тесса, все уже знают. Ты что, не поняла?

Кое-как ей удалось деликатно отказаться от предложения, однако Тесса чувствовала себя глубоко униженной, пока они усаживались в машину и выезжали с пляжа.

Вскоре после этого она начала раздуваться, как воздушный шар. Макс искал любые возможности, чтобы задействовать ее – в рекламе плащей и шляп, закрывая живот растением в горшке, – однако вскоре Тесса поняла, что самое большее, на что она может надеяться, пока не родится ребенок, это случайно подвернувшаяся портретная съемка. Беременность давалась ей нелегко: изжога, постоянная усталость, боли в спине и ногах… Глядя на то, сколько женщин рожают детей, можно подумать, что это легко – на самом деле все оказалось совсем по-другому.

Некоторые подруги проявляли к ней сочувствие; некоторые рассказывали о ложных тревогах и неудачных абортах. Особо эмансипированные восхищались Тессой, считая беременность демонстрацией ее убеждений, отрицанием традиционных ценностей. Прочие – в том числе секретарша ее врача и управляющая отдела женской одежды в «Селфридже» – не скрывали своего презрения.

Она обнаружила, что больше не вхожа в определенные круги. Ей не перезванивали, ее письма оставались без ответа, а приглашения отклонялись. Проходя как-то утром по Риджент-стрит, она заметила знакомую, аристократку, у которой некогда бывала в гостях; Тесса улыбнулась и поздоровалась с ней. Лишь легкий прищур глаз этой дамы, прошедшей мимо, подсказал Тессе, что она не превратилась в одночасье в невидимку. Тесса повторила приветствие; женщина остановилась и обратила на Тессу надменный взгляд из-под полуопущенных век в голубых прожилках, а ее губы тронула ледяная улыбка. Едва слышным шепотом она произнесла:

– Будьте добры запомнить, что мы с вами больше не знакомы, мисс Николсон. Уверена, вы не захотите ставить в неловкое положение ни себя, ни меня.

Хотя позднее Тесса посмеялась над этим инцидентом, в душе у нее осталась обида: ее ранил не столько сам остракизм, сколько понимание того, насколько она им уязвлена. Оказывается, ее принимали только при соблюдении определенных условий; эти люди всегда считали, что она им не ровня.

Тем не менее, тех, кто готов был подставить ей плечо, оказалось больше. «Друзья познаются в беде», – со смехом сказала Тесса в разговоре с Фредди, передразнивая их служанку из Ист-Энда, однако это была правда. Падди Коллисон сказал: «Черт, Тесса, ну и натворила ты дел», – а потом предложил ей деньги, чтобы, как он выразился, «все уладить». Джулиан Лоренс настаивал, чтобы она вышла за него замуж.

Джулиан и Макс проявили великодушие, предлагая ей руку и сердце, но еще одно предложение, от Рея, тронуло ее до слез. Однажды вечером они ужинали у «Куаглино», потом Рей проводил ее до дома. Тесса ставила пластинку на граммофон; обернувшись, она увидела, как Рей неуклюже опускается на одно колено.

– Я хотел спросить, – произнес он, – не согласишься ли ты оказать мне невероятную честь и выйти за меня замуж, Тесса.

– О, Рей, – ответила она, – это очень мило, но… – Она взяла его за руки и помогла подняться.

– Я так понимаю, это значит «нет».

Она обняла его.

– Ты же не обидишься на меня, правда, дорогой? Я была бы кошмарной женой.

– Чушь! Ты была бы идеальной женой. Каждый день с тобой означал бы новые приключения.

– Не думаю, что тебе действительно нужна третьяжена, Рей.

– Я просто прошу тебя подумать. Я знаю, что ты не влюблена в меня, Тесса, но, по-моему, я тебе нравлюсь. А сам я люблю тебя и всегда любил. Нет… – он поднял руку, не давая ей заговорить, – дай закончить. Боюсь, ты не осознаешь, какие трудности тебя ожидают. Ты пока не понимаешь, насколько люди могут быть жестоки. Женщине достается вся горечь, а мужчина выходит сухим из воды. Несправедливо, конечно, но это так.

– Все будет хорошо, Рей. Мои друзья – мои настоящиедрузья – ко мне очень добры.

– Я только хочу сказать, что с рождением ребенка твоя жизнь сильно изменится.

– Я этого не допущу. Еще пара месяцев, и я больше не буду выглядеть как слониха и смогу вернуться к работе.

– А как ты собираешься поступить с ребенком? Отдашь на усыновление?

– Я не знаю. Я об этом не думала.

– Тесса! – Его голос звучал сердито.

Она попыталась объяснить.

– Я хочу сказать – как я могу решать, что делать с ребенком, если я пока его даже не видела? Я могу его возненавидеть или полюбить. Я ничего не знаю, ничего не могу сказать. Я никогда не планировалаиметь детей. Я приму решение, когда он родится.

– Думаю, о практических вопросах лучше позаботиться заранее, – мягко произнес Рей. – Женщины имеют тенденцию влюбляться в новорожденных.

– Если так получится, я найму няню, чтобы она присматривала за ребенком, пока я на работе. – Тесса заглянула Рею в глаза. – Я не собираюсь торчать взаперти дома. Ты же знаешь – я так не смогу. А что касается тебя, разве на самом делетебе не будет противно притворяться, что ребенок, рожденный от другого мужчины, – твой собственный?

– Думаю, что нет. Ребенок – это ребенок. У нас есть врожденный инстинкт защищать их и оберегать. Я не считаю, что тут играет роль зов крови. Я много об этом размышлял. – Рей вытащил что-то из кармана. – Я все обдумал. Я говорю абсолютно серьезно, Тесса. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Он разжал руку, и Тесса увидела у него на ладони бриллиантовое кольцо.

– О Рей! – только и смогла произнести она. Ее глаза застилали слезы, язык ей не повиновался.

Выждав немного, он убрал кольцо в карман.

– Что ж, хорошо. Я хотя бы попытался. Как говорится, кто не рискует… Если передумаешь, дай мне знать. Предложение остается в силе.

– Дорогой мой! – Она поцеловала его в щеку.

– А что насчет отца? Ты можешь выйти за него?

Тесса покачала головой.

– Почему? Он что, женат? Если так, подонок должен получить развод. Я отправлю своих ребят с ним поговорить, если ты хочешь. – По работе Рей водил знакомство со многими крепкими парнями, работающими на стройках.

– Нет, спасибо.

– Почему ты не скажешь, кто он такой? Ты не должна проходить через это в одиночку.

– Я совсем не одна. У меня есть ты, так ведь, дорогой?

– А что насчет денег? У тебя их достаточно?

– Все в порядке.

Однако это было не так. Пару недель назад, после того как она, чтобы немного поднять себе настроение, купила три пары туфель у «Рейна» на Бонд-стрит, на ее адрес пришло письмо с предупреждением из банка, так что Тесса поняла, что должна экономить. Она давно от этого отвыкла, поскольку ей долгое время не приходилось беспокоиться о деньгах. Майло настоял на том, чтобы оплачивать счета за ее визиты к врачу и, когда придет время, за родильный дом. Он сказал, это самое меньшее, чем он может помочь. К тому времени Тесса была на шестом месяце и почти не получала предложений по работе, поэтому была вынуждена согласиться. Но все равно ей приходилось во многом себе отказывать.

– Завтра я собираюсь поехать в Лондон, – сказал Майло, развязывая галстук. – Есть кое-какие дела.

– Я могла бы поехать с тобой. – Ребекка сбросила платье и повесила его на вешалку.

Оглянувшись, она увидела, что глаза Майло подозрительно прищурены.

– Зачем? – спросил он. – Ты мне не доверяешь?

– Майло!

– Все еще пытаешься за мной следить, да?

Он ринулся в ванную, изо всех сил захлопнув за собой дверь. Громыхнула задвижка, послышался шум воды, текущей из крана.

Когда муж вернулся в спальню, она тихо сказала:

– Я вовсе не пытаюсь за тобой следить, Майло, честное слово. Я просто подумала: здорово будет вместе поехать в Лондон, только и всего. Мы тысячу лет там не были. Я могла бы походить по магазинам, пока ты работаешь в библиотеке, мы бы там заночевали, может, сходили бы в театр. – Она подошла и встала у него за спиной, положив руки на плечи. – По-моему, было бы здорово.

Однако все вышло совсем не так. Раньше они всегда останавливались в «Савое», но на этот раз Майло туда не захотел. Все хорошие отели были переполнены, поэтому им пришлось взять номер в убогой гостинице на Мэрилебон-стрит. И хотя Ребекка честно отправилась за покупками на Оксфорд-стрит, пока Майло был на встрече с Роджером Фодэем, она не получила того удовольствия, о котором мечтала. Она привыкла покупать одежду «У Зели» и быстро устала, обходя бесконечные ряды вешалок в «Селфридже». По дороге из Оксфорда, в поезде, Майло убеждал ее обязательно что-нибудь себе купить, поэтому она остановилась на двух костюмчиках: один был вишневый, а второй из коричневого крапчатого твида. Вернувшись в отель и примерив их, она осталась недовольна: вишневый морщил на груди, а в коричневом она выглядела бледной, как утопленница. Ребекка надела вишневый костюм, когда они вместе пошли на ланч, о чем немедленно пожалела. Остальные женщины в ресторане были одеты в черное, синее и серое, с белой отделкой. Она заподозрила, что отстала от моды. В Оксфорде одевались совсем не так, как в Лондоне.

Тем вечером они пошли в «Критерион», посмотреть Французский без слез.Ребекка наслаждалась спектаклем, пока ее взгляд не упал на Майло. У него на лице была написана скука.

– Тебе не нравится, дорогой? – прошептала она; Майло вздрогнул, но ответил:

– Нет-нет, очень интересно.

Женщина, сидевшая сзади, шикнула на них. Ребекка извинилась и стала дальше смотреть на сцену. «Нет, это не скука, – думала она, – просто он несчастлив».

Конечно, это была целиком и полностью ее вина. Когда она вспоминала их ссору – свой гнев и то, как она упорствовала в своих выводах, – ей становилось стыдно. Она знала, что между ними так и остался холодок. На следующее утро, сидя в оксфордском поезде, в купе первого класса, где, кроме них, ехали женщина в клетчатом плаще и священник, она с грустью размышляла о том, что их жизни пошли по разным путям. Сами того не замечая, они двинулись каждый в своем направлении. Раньше они наверняка бы перешептывались, сочиняя истории о своих попутчиках. Ребячество, конечно, но в этом было нечто, чему она не находила названия и о чем отчаянно тосковала. Близость, родство душ. Когда они перестали быть единым целым? Когда начали жить рядом, но не вместе?

Тесса поблагодарила портье за то, что он помог ей донести покупки до квартиры, а потом закрыла за собой дверь. На улице лило как из ведра – холодный, безжалостный ноябрьский дождь, – но ей пришлось из соображений экономии добираться домой на автобусе, а не на такси. Она повесила плащ на крючок в ванной, и с него печально побежали на пол ручейки воды. В спальне Тесса кое-как стащила с ног влажные чулки. Удивительно, думала она, как беременность меняет тебя: на седьмом месяце она уже не могла узнать свои собственные лодыжки; бесформенные, распухшие, они больше подошли бы той усталой коренастой работнице, которая сидела рядом с ней в автобусе.

Тесса прошла на кухню и стала распаковывать сумки. Майло боялся, что в ресторане они могут повстречать знакомых, поэтому она сказала, что сама приготовит ему ужин. Она очень тщательно подбирала меню: мягкий сыр на кружках ананаса, мясные рулеты (беспроигрышный вариант) и яблочный пудинг. Они не виделись почти три недели, и она страшно по нему скучала. Что-то постоянно мешало Майло попасть в Лондон, и хотя она предлагала самой приехать в Оксфорд, он не соглашался. «Вдруг что-нибудь произойдет, – беспокоился он, – что если роды начнутся раньше срока?»

В какой-то момент, наклонившись, чтобы достать с нижней полки нарядное блюдо, Тесса, в панике, ощутила, что не может разогнуться; тем не менее, кое-как она смогла распрямить спину, уцепившись за ручку кухонного шкафа. Первым делом она решила приготовить салат. Надо было смешать мягкий сыр с салатной заправкой, а потом, как говорилось в рецепте, «скатать его в шарики на смоченной водой разделочной доске мокрым ножом». Шарики сыра надо было положить в середину кружков ананаса.

Тесса не поняла, что сделала не так: то ли недостаточно намочила доску, то ли, наоборот, переборщила с водой, однако сыр весь размазался по доске, ножу и ее рукам, поэтому в конце концов она соскребла его ложкой и разложила поверх ананасов, счищая с ложки пальцем.

Потом взялась готовить рулеты из говядины. Когда она обжаривала лук, зазвонил телефон; Тесса бросилась к аппарату, думая, что это Майло, который обещал перед отъездом позвонить из Оксфорда. Оказалось, что звонил не Майло, а Антонио – он сообщал, что Би согласилась выйти за него замуж, и приглашал Тессу отпраздновать их помолвку в ресторане «Лэмб» на Кондуит-стрит. Тесса поздравила Антонио, объяснила, что у нее уже назначена встреча, а потом, учуяв, что из кухни пахнет горелым, как можно скорее распрощалась.

Кухня была полна дыма, лук на сковороде почернел. Она слишком устала, чтобы нарезать его снова, поэтому просто выбрала наименее подгорелые кусочки, сложила в форму вместе с готовыми рулетами, развела кубик готового соуса «Бисто», вылила поверх мяса и сунула форму в духовку. Потом заварила себе чашку чаю и присела на диван. Глядя на кофейный столик, где в беспорядке были разбросаны журналы, книги и стояли пустые чашки, она подумала, что не помешало бы прибрать. Служанка приходила теперь только два раза в неделю, поэтому в квартире царил разгром. «Сейчас я все уберу», – подумала Тесса и прилегла на диван, прикрыв глаза. Она сложила руки на животе, ощущая, как у нее внутри, словно в океанских глубинах, плавно шевелится ребенок.

Когда она проснулась, часы показывали без четверти семь. Наверное, Майло так спешил на поезд, что не успел позвонить. Заспанная Тесса прошла на кухню. Она открыла дверцу духовки и потыкала ножом в мясо. Рулеты выглядели отвратительно: начинка растеклась, а соус превратился в пузырящееся розово-серое месиво.

Оставался яблочный пудинг. Превозмогая боль в спине, Тесса встала к раковине и начала чистить яблоки. «Еще шесть недель, – уговаривала она себя. – Шесть недель – и все будет кончено». Она еще не решила, как поступит с ребенком. Конечно, разумно было бы отдать его на усыновление. Не менее разумно – принять предложение Рея.

Сложив ломтики яблока в кастрюлю, она залила их водой, поставила на конфорку и зажгла газ. Потом заглянула в рецепт: «Положите сахар, добавьте воду и уваривайте до тех пор, пока не останется один сахар». Озадаченная, она нахмурилась. Зачем? Что, ради всего святого, это означает? Для чего, черт побери, столько возни, если в конце сахар должен снова стать сахаром?

Она прочла дальше: «Перелейте яблочную смесь в форму, охладите». Как долго тушеные яблоки будут остывать? Полчаса? Час? Тесса понятия не имела. Она взглянула на часы. Четверть восьмого. Майло должен прийти в половине, а она еще даже не одета.

Яблоки превратились в пенистую массу; Тесса откинула ее на дуршлаг, добавила еще сахару, перелила в форму для бланманже и затолкала в холодильник. Вся кухня была заставлена грязной посудой; подошвы ее туфель прилипали к кляксам яблочной массы на полу.

Времени принять ванну не было, поэтому Тесса налила воду в раковину и взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрело бледное лицо с запавшими глазами и грязным следом на щеке. Умывшись, Тесса прошла в спальню. В гардеробе висели изящные платья, в которых она давным-давно, в другой жизни, ходила по ресторанам и ночным клубам. Глядя на них, Тесса ощутила тоску, словно по старым друзьям. Она надела темно-зеленое платье с запахом, которое сшила сама – одежда для будущих матерей, которую продавали в магазинах, выглядела ужасно, к тому же ей всегда нравилось шить. Потом она подкрасилась, замаскировав темные круги под глазами, коснулась румянами щек…

Без десяти восемь. Майло опаздывал. Наверное, проблема с такси: в дождливую погоду его не так-то просто найти. Подушившись за ушами «Вегой» от «Герлен», Тесса проверила стрелки на чулках и вернулась в гостиную.

Складывая в стопку журналы и ставя грязные чашки на поднос, чтобы отнести в кухню, Тесса шестым чувством ощутила, что Майло не придет. Сначала она отогнала эту мысль, однако время шло, и ее уверенность росла. Почти не рассчитывая, что ужин состоится, Тесса все же накрыла на стол и даже зажгла свечи.

Потом села на диван, подогнув ноги, и стала ждать. «Что если случилась авария?» – подумала она. Встревоженная, Тесса включила радио, и комнату наполнили звуки оперетты. Никакие срочные сообщения не прерывали трансляцию; не было ни автокатастроф, ни внезапных наводнений и ураганов, поэтому через некоторое время она выключила приемник.

Она страстно желала услышать его голос. Может, Майло опоздал на поезд и ждал следующего, сидя в кабинете друга в Оксфорде? Раньше он звонил ей оттуда, и они разговаривали целыми часами. Она вызвала оператора и попросила соединить ее с оксфордским номером. Никто не отвечал. Тесса поблагодарила телефонистку и положила трубку. Она была готова позвонить ему домой, хотя и знала, что делать этого нельзя. Наверняка он скоро придет. Скорее всего, он сейчас сидит в такси, с букетом цветов в руках и с бутылкой вина, засунутой в карман пальто, – едет в Хайбери. Вот-вот машина остановится у ее дома, он заплатит таксисту и поспешит в подъезд. Майло никогда не ездит на лифте – взлетает по лестнице, перешагивая через две ступени. Она откроет дверь, и он бросит цветы на стул, а может, букет так и останется между ними, когда Майло заключит ее в объятия и начнет жадно целовать.

Она подошла к окну, отодвинула портьеру и выглянула наружу. По улице ехало такси; Тесса безмолвно взмолилась, чтобы оно притормозило. Но нет – зажглись в струях дождя задние фары, и машина скрылась за углом.

На кухне Тесса достала из холодильника форму с пудингом и потрогала его пальцем. Пудинг все еще был жидкий, поэтому она вернула его обратно. Села, закурила сигарету, потом затушила в пепельнице… Тесса думала, что неплохо было бы выучиться вязать; тишина, ожидание – ей было бы легче их переносить, будь у нее какое-нибудь занятие.

И тут зазвонил телефон. Она бросилась к аппарату, торопясь ответить на звонок. Запыхавшись, Тесса схватила трубку.

– Майло?

– Тесса!

– О, Майло! – Словно гора свалилась с плеч; настроение у нее сразу поднялось. – Я думала, с тобой что-то случилось. Где ты?

– Боюсь, все еще дома.

– Но как же наш ужин…

– Знаю-знаю, мне ужасно жаль…

– Что случилось, дорогой?

– Какая-то поломка в машине. Ребекка возвращалась домой из Абингдона, и тут из-под капота послышался странный шум. Пришлось отогнать машину в гараж. Я хотел добраться до станции на такси, но старый Фред Олланд уехал за кем-то в Редклифф. Я подумывал об автобусе, но Ребекка так странно на меня смотрела, поэтому я не решился.Это так ужасно – она следит за мной, словно ястреб. – В его голосе сквозило раздражение.

– Бедняжка!

– Я мечтал поскорее добраться до телефона; не хотел, чтобы ты переутомлялась с готовкой…

– Не беспокойся об этом. – Тесса рассмеялась. – Считай, что тебе повезло. Я ужасно готовлю.

– О нет, я уверен, что ужин был бы замечательный. Я так его ждал! Мне ужасно жаль, дорогая. Обещаю, мы увидимся в другой день.

– Где ты сейчас?

– В телефонной будке, в Литтл-Мортон. Пошел выгулять Джулию. Тут льет как из ведра.

– В Лондоне тоже. Плохо, что сейчас не лето.

– Как ты себя чувствуешь, любовь моя?

– Нормально. Только немножко устала. И ноги болят. – Она опять рассмеялась. – Я говорю как пожилая дама.

– Бедная моя девочка! Как бы мне хотелось быть сейчас с тобой. Я бы сделал тебе массаж ног.

– Может, завтра?

– Боюсь, завтра не получится. К нам должны прийти гости. Кстати говоря, на следующей неделе мне надо будет в Лондон. Пригласили на Би-би-си.

– Я скучаю по тебе, – сказала она. – Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. Очень!

Вскоре он закончил разговор – сказал, что возле будки уже собралась очередь, к тому же он должен торопиться домой.

На кухне Тесса вынула из духовки мясо, поставила на стол салат и яблочный пудинг. Все выглядело испорченным, неаппетитным. Вытряхивая угощение в мусорную корзину, она думала со злостью: «А чего ты ожидала? Ты так и не стала частью его жизни, ты – лишь приятная пауза среди обычных дел. У тебя нет на него никаких прав; он принадлежит другой женщине, своей жене Ребекке. Он всегда ей принадлежал».

Она видела недостатки Майло – его тщеславие, его эгоизм, – но все равно продолжала любить. Совсем недавно она поняла, что любила второй раз в жизни. В семнадцать лет Тесса полюбила Гвидо Дзанетти, а сейчас любила Майло. Другие мужчины, с которыми она встречалась, ей нравились, привлекали ее – но о любви речь не шла.

Тесса поставила грязные блюда в раковину. Под шум воды из-под крана она стала думать о Ребекке, которую ни разу не видела. Любилли Майло Ребекку? Взаимное недовольство, разлад между ними подразумевались, но почти не обсуждались вслух. Были ли они влюблены, когда решили пожениться? «Наверняка, – решила Тесса, – потому что Майло никогда не женился бы без любви». Он нуждался в любви. Майло боялся ревности Ребекки. Чем была вызвана эта ревность – любовью или собственническими чувствами? Для нее самой любовь, основанная на желании обладать, безраздельно владеть другим человеком, не имела смысла. Это была уже не любовь, а ее уродливая, отталкивающая сестра-близнец. Зависимость, ревность, чувство вины – все эти эмоции она ненавидела, исключая их из своего представления о любви.

Тесса сделала свой выбор. Если брак с его обязательствами не для нее, тогда и она, в свою очередь, не имеет права становиться тюремщицей для мужчины. «Любовь длится, пока она длится, – так она сказала Майло на той вечеринке в честь своего дня рождения. – Когда она умирает, надо просто уйти».

Оставив тарелки отмокать в теплой воде, Тесса выключила свет на кухне и задула свечи на накрытом столе. Потом подошла к окну и выглянула на улицу, как делала недавно, дожидаясь его. Дождь прекратился. «Ты можешь пойти куда-нибудь, – напомнила она себе. – Взять такси, поехать на вечеринку в честь помолвки Антонио. Кому-нибудь позвонить…»

Вместо этого она прошла к себе в спальню и разделась. Изгиб ее обнаженного живота напоминал спелую грушу. Присев на край кровати, Тесса закрыла лицо ладонями, вдавила пальцы в глазницы, чтобы не разрыдаться. Любовь длится, пока она длится, но не всем отношениям можно в одночасье положить конец. Из-за этого ребенка Майло Райкрофт навсегда останется частью ее жизни. «О Тесса, – измученная, подумала она, – что ты наделала!»

Рано утром 27 декабря у Тессы начались схватки. Фредди отвезла ее на такси в родильный дом в Бейсуотере. Потом, не зная, что ей делать и куда идти, села в метро и поехала к Джулиану Лоренсу в Южный Кенсингтон.

Когда он открыл дверь, Фредди сказала: «У Тессы начались роды», – а он сказал: «Боже!»– и потом: «Как долго, по-твоему, это продлится?»

– В родильном доме говорят – до следующего утра.

– Господи всемогущий!

– Они не позволили мне остаться с ней. Это ужасное место, а медсестры там просто драконы. Я чувствую себя ужасно бесполезной. Мне хочется хоть что-нибудьдля нее сделать…

– Если я могу помочь…

– Если ты не против, своди меня позавтракать, Джулс. Перед тем, как уехать в роддом, мы ничего не поели, потому что Тессу тошнило.

Джулиан бросился вверх по лестнице за пиджаком и бумажником. Потом они пошли по Пембрук-роуд по направлению к Эрлз-Корт-роуд. На улице было холодно, живые изгороди из бирючины и закопченные стены домов припорошил снег.

В кафе рабочие в темно-синих комбинезонах пили из кружек чай, закусывая толстыми ломтями хлеба. Джулиан спросил Фредди, чего бы ей хотелось.

– Думаю, тост. – Когда она вспоминала о Тессе, которая осталась одна в том жутком месте, ее саму начинало тошнить.

Джулиан подошел к стойке и вернулся оттуда с двумя кружками чаю в руках.

– Выше нос, старушка.

– Я пытаюсь не вспоминать о книгах, где женщины рожают детей. Помнишь, как мать Дэвида Копперфилда.

– Но Тесса же не героиня викторианского романа. С ней все будет в порядке.

– В родильном доме все обращались к ней «миссис Николсон», будто это звучит респектабельней. Я не знаю, надо ли мне кому-то позвонить? Или дождаться, пока родится ребенок?

– А что насчет отца? – Джулиан размешивал в кружке сахар. – Может, позвонишь ему?

– Я бы позвонила, но Тесса не говорит, кто отец ребенка. Я тысячу раз ее спрашивала.

Фредди посмотрела Джулиану в глаза. Они были очень красивые, с длинными ресницами, темно-карие, как у нее самой.

– Он случайно не твой, Джулс?

Джулиан покачал головой.

– Совершенно точно нет. Тесса положила конец нашим отношениям больше года назад.

– Ты единственный человек, которого я спросила напрямую. Надеюсь, ты не обиделся?

– Нет. Думаю, отец ребенка этот подонок Макс Фишер.

Движимая любопытством, Фредди спросила:

– Почему ты не любишь Макса?

Джулиан нахмурился.

– Наверное, потому, что Тессе он нравится больше, чем я, – непонятно почему. Макс старше меня, беднее и, по-моему, менее привлекателен. Впрочем, это все уже в прошлом.

Хотя Джулиан постарался сказать это как можно более беззаботно, Фредди поняла, что он глубоко уязвлен.

– Ты очень привлекательный, Джулс, – примирительно сказала она. – Я даже подумывала в тебя влюбиться, но потом решила, что не стоит.

– Почему?

– Одна моя одноклассница на каникулах влюбилась в мужчину и теперь говорит о нем не переставая. Это очень утомительно.

Джулиан усмехнулся.

– Подожди, пока это коснется тебя, Фредди.

Девушка из-за стойки крикнула, что их завтрак готов. Джулиан пошел за тарелками. Вернувшись, он поставил перед Фредди ее тосты.

– А может, это Падди Коллисон, – сказал он. – Они встречались как раз в то время.

– Надеюсь, это не он. Однажды он пробовал заигрывать со мной. Я тебе не рассказывала? Я приехала к нему домой, передать записку от Тессы, и он сделал мне мартини, а потом попытался поцеловать. Мне было всего шестнадцать.

– Старый козел. – Джулиан был шокирован. – Ты сказала Тессе?

– Конечно, нет. – Фредди разрезала свой тост на четыре части. – Есть еще Рей, но я не думаю, что это он; потом тот мужчина в Париже…

– Андре.

– Да. И был еще один отвратительный тип, какой-то лорд, с которым она познакомилась на скачках в Аскоте. Кажется, он женат. Может, ребенок от него? Я с ним встречалась всего однажды.

Вечеринки, ночные клубы, череда мужчин… В ту ночь, когда Фредди узнала о беременности сестры, Тесса сказала, что о браке с отцом ребенка «не может быть и речи».Фредди жалела, что не настояла, не расспросила подробнее, что она имела в виду. Заключалась ли причина в том, что он уже был женат, а может, Тесса, несмотря ни на что, несмотря на ребенка, продолжала упорствовать в своем отрицании брачных уз?

– Я сейчас ужасно зла, – сказала она.

– Потому что он остался в стороне, а Тессе приходится переживать нелегкие времена?

– И поэтому тоже. Правда, Тесса думает совсем по-другому.

– Не грусти, Фредди. В свое время я кое-что понял про Тессу – из-за ее красоты порой кажется, что она хрупкая, как стекло, но на самом деле твоя сестра гораздо сильнее.

Фредди намазала тост джемом.

– Может, я пойму, кто отец, когда увижу ребенка? Что если он будет на него похож?

– То есть, если ребенок от Рея, он родится с рыжими усами?

Она хихикнула.

– А как ты поживаешь, Джулс? Как прошло Рождество?

– Чудесно. – Он наклонился вперед; глаза его блестели. – У меня отличная новость. Меня приняли в летную школу. Я поступаю в Королевские военно-воздушные войска.

– О, Джулс! – Ее губы растянулись в улыбке. – Поздравляю! Ты молодец.

– Пару недель назад я был на собеседовании. Отвечал невпопад, но мне сказали, что я прошел. Потом медосмотр. А в канун Рождества я получил письмо, в котором мне предписывалось явиться в летную школу в конце апреля.

– Твои родители рады?

– Отец очень доволен. Мама волнуется – она боится, что начнется война.

– А что думаешь ты?

– Думаю, войны не избежать. Однако в этом-то вся и суть! Если начнется война, я просто обязанбыть в армии. А что насчет тебя, Фредди? Сколько тебе еще учиться?

– Год – по меньшей мере.

– А что ты собираешься делать потом?

– Мисс Фейнлайт, моя учительница, говорит, что мне надо поступить в университет.

– А ты бы хотела?

– Да, пожалуй. – Учеба в университете уже давно входила в ее планы. – Хотя, конечно, это будет зависеть… – добавила она.

По большому счету, это зависело от денег. Приехав домой на рождественские каникулы, Фредди обнаружила письма из банка, которые Тесса затолкала за часы на каминной полке. Фредди предложила уйти из школы и найти работу, но Тесса ответила решительным отказом – хотя бы одна из них должна получить образование и хорошо зарабатывать. Фредди напомнила сестре, что сама она зарабатывала очень неплохо, но Тесса, отмахнувшись, сказала:

– Работать манекенщицей… нет, я бы не хотела этого для тебя, дорогая.