Текст книги "Ароматы"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Она посмотрела на него и отвернулась. Входя в свою квартиру, она тихо сказала: – Я позвоню вам.
4
Зазвонил телефон, и Марти чертыхнулась. Она посмотрела на светящиеся стрелки – два часа ночи. «Кто может звонить в такое время?» – возмущенно подумала она и натянула одеяло на голову. Звонки прекратились, потом начались снова. Неправильно набрали номер? Деловой звонок? Марти сняла трубку и резко спросила: – Кто это?
– Это я, всего навсего я. Не вешай трубку!
– Ник? – спросила Марти, не веря своим ушам.
– Спаси меня. Я тону…
– Если пьян, прими ванну. Напусти полную – тогда не утонешь.
– Марти!.. – Голос был хриплый, прерывистый. Она представила себе отяжелевшего от пьянства Ника, тяжело дышащего в телефонную трубку.
– Ты пьян. Иди спать. Ты что, не знаешь, сколько сейчас времени? – закричала она сердито.
– Марти… Мне надо поговорить с тобой.
– Позвони утром моей секретарше и запишись на прием.
– Марти! – третий раз повторил он ее имя, сдавленным, задыхающимся голосом Сердце ее сжалось. – Ты самая жестокая из всех проклятых шлюх, с которыми я имел дело.
– Ты поднял меня посреди ночи, чтобы оскорблять? – она швырнула трубку и не услышала конца фразы: —…но я тебя люблю.
Она выскочила из постели и, накинув халат, пошла на кухню, чтобы выпить кофе. На Марти этот напиток действовал успокаивающе. Она пила густой кофе и затягивалась сигаретой, все еще разъяренная ночным звонком. Разбудить ее в два часа ночи, чтобы обозвать шлюхой! Но в этом пьяном голосе был какой-то призыв, и ярость ее быстро таяла. Она почувствовала, что нужна этому человеку, что он тянется, взывает к ней, – это было новое ощущение, и оно Марти понравилось. У нее возникла мысль, что, может быть, она захочет, чтобы он пробился к ней сквозь стену ее неуязвимости, был рядом.
– Дура! – выругала она себя. – Ты просто дура, которая позволила себе расчувствоваться. – Она налила еще чашку кофе и отнесла ее в спальню, зажгла вторую сигарету и выкурила ее до конца. И вдруг к глазам подступили слезы, и она не могла понять, почему плачет и хочет ли быть рядом с этим мужчиной, отказавшись от своего самонадеянного эгоизма.
Ви заснула на рассвете. Мысли о предложении Юбера не давали ей покоя, но решение она приняла: не давать согласия, пока не поговорит с Джошем Маннингом. Ви почувствовала, что должна использовать все возможности сохранить свое собственное, хотя бы совсем маленькое королевство. Работа по найму претила ей с юных лет, а работа в фирме Монтальмона к тому же была связана с опасностями возвращения в прошлое. Разговор с Джошем Маннингом оставался последней возможностью обеспечить свою самостоятельность, и эта возможность манила ее как волшебная бутылочка с надписью «Выпей меня!» манила Алису в Стране Чудес.
В понедельник она позвонила в его офис. Секретарша попросила подождать у телефона, и через минуту в трубке зазвучал вкрадчивый мужской голос, который она сразу узнала:
– Так это вы? Как долго я ждал. Давайте встретимся сегодня во второй половине дня.
Она весело засмеялась – тон легкого флирта рассеивал тягостное настроение после встречи с Юбером. Но предложение не совсем пришлось ей по душе – так скоропалительно деловые встречи не назначают. Она хотела собраться с мыслями, рассчитывала, что разговор состоится через неделю, через месяц. И в то же время его готовность к немедленной встрече, и то, что он сам подошел к телефону, обнадеживали, и она согласилась.
– Когда?
– Сейчас посмотрю. В четыре? Нет, лучше в пять. Тогда мы сможем потом выпить за нашу сделку.
– Но вы даже не спросили, какое у меня дело. А если мы не придем к соглашению?
– Это невозможно! Не представляю себе дела, в котором я мог бы с вами не согласиться, принцесса. Но если бы так случилось, – добавил он вкрадчиво, – вы сможете переубедить меня, и я соглашусь на все, что угодно! Пойду против самых прочных собственных убеждений!
Она улыбнулась, позабавленная его пылом.
– Значит в пять, – и повесила трубку.
Ви приехала на Пятую Авеню в кремовом платье от Диора. Она тщательно обдумывала наряд, ей хотелось подчеркнуть соединение в своем характере черт деловитости и женственности. И надушилась она не «Таджем», а более нежной и тонкой «О! де Ви». Коричневые туфли, замшевый пояс, рыжевато-коричневая сумочка и изящное серебряное ожерелье дополняли ансамбль.
Джош Маннинг кинулся ей навстречу у входа в офис и провел в свой кабинет.
– Надеюсь, я не оскорбил вас, назвав по телефону принцессой! Вы, конечно, не принцесса, а королева!
Она улыбнулась, выслушав обычный, надоевший ей комплимент, но в устах Джоша Маннинга все звучало оригинально и очаровательно. Он усадил ее в кресло и придвинул другое для себя. Ви поняла, что он хочет сидеть с ней рядом, не отделенный письменным столом, – как равный собеседник, а не как глава фирмы.
Ви изложила свое дело. Говорить с ним было легко: в его глазах светилось понимание, вопросы он ставил четкие и конкретные. Ви должна была признать, что его мягкая обаятельная манера соответствовала на редкость привлекательной внешности.
Когда она закончила, он спокойно сказал: – Благодарю вас за то, что вы пришли ко мне. Но я разочарую вас, Ви. Я не боюсь риска. Мы идем на самые дерзкие авантюры. Но они должны быть, – как бы это сказать? – яркими вспышками. Что-то новое, впечатляющее, сулящее незаурядный доход. Если мы откажемся от «стиля вспышки», мы нарушим имидж нашей фирмы. Ароматы не подходят именно для нашей фирмы. В принципе ваш проект интересен, может быть, превосходен, но он не по адресу.
Ви боялась такого ответа и даже, пожалуй, предчувствовала его. «Да, придется наниматься на работу», – подумала она.
– Вы не забыли ваше обещание выпить со мной коктейль?
– Спасибо. Но разве в иной обстановке я смогу переубедить вас?
– Нет, – сказал он прямо. – Но мы можем познакомиться ближе. Ведь мы интересны друг другу, разве вы этого не чувствуете?
Она посмотрела на него и действительно почувствовала, что депрессию, охватившую ее после разговора с Джошем Маннингом, может быть, рассеет общение с ним же, Джошем Маннингом, – какая ирония.
– Ну что ж, пойдемте.
За коктейлем он рассказал, что после встречи с ней в банке разузнал, кто она такая, а потом Дон Гаррисон предупредил его, что она может прийти по делу. – Я положил сроком встречи месяц, – сказал он, – и как раз завтра сам позвонил бы вам.
– Зачем же вы хотели встретиться со мной?
– Я почувствовал в вас что-то родственное и решил, что должен узнать вас поближе и понять, почему возникло это чувство.
– Ну и что же, поняли?
– Ви, будь я гением, и то я не смог бы узнать вас за несколько часов! Вы сложная, загадочная женщина. – Джош придвинулся к Ви и посмотрел ей в глаза. – Чтобы узнать вас, нужны годы.
Она слегка улыбнулась на это предположение об общем будущем, – какой напор! – Спасибо, Джош, но я сейчас и сама толком не представляю, что я такое. Да и не стоит в этом разбираться. Я только знаю, что мне надо сейчас делать – в первую очередь я займусь своим бизнесом.
– Пообедайте со мной, Ви! Открылось потрясающее заведение – ресторан «Кошка на крыше». Вам понравится.
– Да, я слышала, говорят, там очень забавно. Но лучше в другой раз, ладно?
– Пожалуйста, Ви! – Его бархатные глаза настаивали, умоляли. Джош Маннинг был обаятелен, Ви была польщена его вниманием, но у нее возникло смутное чувство, что этот спектакль разыгрывался много раз. «Дамский угодник», – вспомнила она слова Дона Гаррисона. Волокита, Дон Жуан!
Джош Маннинг смотрел на нее так, будто она была для него единственной женщиной в мире, – и она почти верила ему, ее дыхание участилось, ладони увлажнились. Она хотела пойти с ним, хотела, чтобы он ее увлек…
– Очень сожалею, но придется нам это отложить, – сказала она притворно равнодушным тоном, вдруг ярко представив его сидящим за тем же столиком с другой женщиной – завтра, или после завтра. И такой же нетерпеливый взгляд, устремленный в другое лицо.
– Нельзя откладывать! – воскликнул он пылко. Мы должны узнать друг друга. Пожалуйста, Ви, поймите… Если у вас назначено деловое свидание отмените его!
– Боюсь, что это невозможно, – сказала она, вставая и подумала: «Потому что отменять нечего…» – Спасибо, что вы дали мне такой прямой ответ о моем деле. – Ей понравилось быть в обществе Джоша Маннинга, но она, наверное, никогда не согласится пообедать с ним. Он слишком нетерпелив, он – как вспышка пламени, этот огонь обожжет ее. Ви чувствовала, что, оставшись наедине, она уступит, – а ей не хотелось так внезапно оказаться в его власти, ей надо подумать.
Выйдя на улицу, она уже думала о своих делах, об одеколоне Армана. Мысли о Джоше можно отложить.
Как же поступить? Принять предложение Юбера? Основать фирму «Нувель», найдя бизнесмена, который согласится дать ей финансовое обеспечение? Надо действовать, надо с чего-то начать. А сейчас надо пообедать – от коктейлей аппетит Ви разыгрался. Надо пообедать со старым хорошим другом, который сочувственно выслушает ее и даст добрый совет. Зайдя в телефонную будку на углу, Ви достала из сумочки свою записную книжку. Телефон его офиса она помнила, но домой звонила редко и с трудом нашла номер. К великому облегчению Ви, Майк был дома.
– Ты свободен? – спросила она. – Пойдешь со мной обедать?
– А ты любишь жареную утку по-китайски, с перцем, лимоном и соевым соусом? Любишь? Отлично! Она в духовке, через час будет готова.
– Спасибо, Майк, не нужно устраивать для меня прием!
– Разве это прием – два голодных человека и жареная утка?
– О! Но почему ты затеял эту стряпню?
– Я голоден, и я люблю вкусно поесть. Вино в холодильнике. Приходи.
Ви повесила трубку, удивленно улыбаясь. Она сама никогда не готовила, разве что поджаривала тосты или разогревала пиццу из булочной. Она и не подозревала, что Майк кулинар и гурман, хотя теперь вспомнила, что он всегда внимательно оценивал блюда, когда они бывали в ресторанах. Такси подъехало к дому на Риверсайд-Драйв. – Я к мистеру Парнеллу, – сказала Ви привратнику. Боюсь, что я не знаю номер квартиры. – Тот кивнул. – Он вас ждет. Восьмой этаж, квартира слева.
На самом верхнем этаже Ви вышла из лифта в небольшой холл, куда выходили двери двух квартир. Между дверьми стоял мраморный столик, на нем ваза с огромным букетом живых цветов. Ви нагнулась понюхать их и услышала веселый голос Майка: – Привет, принцесса! Твой золотой нос всегда в работе?
Ви дружески пихнула Майка в бок, и он ввел ее в светлую пятикомнатную квартиру, окна которой выходили на реку.
– Отдохнешь или дать выпить? Садись на диван, снимай туфли и прочие предметы туалета.
– Перестань болтать, – смеясь, прервала его Ви, – и сними передник.
Майк спохватился и, сбросив с себя длинный кухонный передник, повел Ви по комнатам.
– Почему я тут не была? Когда же ты переехал в эту квартиру?
– Девять лет назад.
Ви несколько раз была на прежней квартире Майка в Гринвиче, до того, как отказалась ехать на уик-энд в Вермонт и Майк на нее обиделся.
– И за девять лет ты ни разу не напросилась ко мне в гости…
– Как бы не так! Вот и напросилась! Умираю с голода. А где же обещанная утка?
– Успокойся, детка, я знаю, что путь к сердцу женщины лежит через желудок. Мне, правда, чудится в этом афоризме что-то хирургическое.
– По-моему, это относится к сердцу мужчины. – Майк провел Ви на кухню. – Ну, что будем пить?
– Белого вина, пожалуйста, если есть.
– Австрийского, французского, калифорнийского?
– Выбери сам.
Он принес ей в гостиную бокал австрийского вина.
– Чудесное, – сказала она, попробовав. – В нем аромат и музыка весны. Словно расцветает подснежник и ручей начинает звенеть из-под снега… – Он смотрел на ее сосредоточенное лицо и думал о том, как она чутко и глубоко воспринимает жизнь, так неужели ее собственная жизнь всегда будет ущербной? Ведь Ви способна всей душой отдаться любви, в ней есть нежность и преданность, почему же она не нашла спутника жизни? Если бы Ви полюбила его…
Уютно устроившись в уголке софы цвета ржавчины, Ви глядела на Майка и вспоминала, как смотрел на нее Джош. Она могла бы сейчас сидеть напротив него в ресторане, и вокруг суетились бы официанты.
– Как я рада, что я здесь, – задумчиво сказала она Майку.
– Посмотрим, что ты скажешь после обеда, – отозвался он и посмотрел на нее немного растерянно.
Небольшая ниша в кухне служила Майку столовой; они сели за столик, накрытый на две персоны, и Майк достал из духовки утку. Попробовав ее, Ви заявила, что в жизни не ела ничего подобного. – Ты – художник кулинарии, Майк, а я и не знала.
– Ты обо мне многого не знаешь. – Оба замолчали, как будто пролетел тихий ангел. Ви задумчиво водила вилкой по тарелке, потом тихо сказала: – Да, наверное, так и есть.
Майк убрал посуду со стола и принес кофе. Все так же задумчиво Ви спросила: – А чья это фотография у тебя в спальне? – Белокурая женщина… – Ви старалась, чтобы голос ее звучал равнодушно.
– Моя сестра.
– У тебя, оказывается, есть сестра? Как странно, – Ви вдруг почувствовала, что ей стало легче на душе. – Вы с ней близки?
– Она живет на моей родине, в Миссури, и давно меня не узнает…
– Сожалею, – отозвалась Ви.
Какие тайны хранит этот человек, который всегда был с ней открытым и приветливым… – Расскажи мне о себе, – вырвалось у нее, и тут же она добавила с нервным смешком: – Смешно, мы семнадцать лет встречаемся, а вдвоем бывали очень редко.
– Да, Ви.
– И всегда я вела с тобой разговоры о своем бизнесе. – Она вспомнила, что и сегодня хотела посоветоваться с ним о том же, поговорить о своих делах. Но сейчас этого желания не было. – Ну, так расскажи мне о себе. Ты любишь свою работу? Тебя считают замечательным юристом.
– Спасибо за комплимент. Да, свою работу я люблю. Ты помнишь, принцесса, как я рассказывал в Нью-Хэйвене о своих родителях? Об отце, который работал врачом в нашем округе, а летом уезжал лечить эскимосов. Он был добрый человек, образец для меня. И мать была добрая женщина, она просто до краев была полна добротой, стремилась помочь каждому, кто попал в беду – больному, страдающему. Они оба были замечательными людьми и чувствовали боль другого человека как свою собственную. Я решил стать таким же и выбрал профессию юриста, желая помогать людям, сражаться с несправедливостью, словно рыцарь на белом коне, – улыбнулся он. – В 50-х я поступил на службу к прекрасным людям – в фирму Эрнста, Бернбаха и Шилдса, защищавшим людей, пострадавших от маккартизма. Но я брал и другую работу, мне нужно было много денег. Моя сестра Мэри в пятнадцать лет попала в автомобильную катастрофу и получила необратимые повреждения головного мозга. Отец умер, когда я еще учился в Йеле, и платить за лечебницу должен был я. И все-таки я сохранял верность своей клятве помогать слабым и неимущим, выступал в защиту негров, бедняков, пенсионеров – низшей прослойки общества. Поэтому на вершину я не взобрался и жил скромно, – выплаты за содержание сестры в санатории росли год от года.
– А я всегда думала, что юристы богатые люди, к тому же ты холостяк. Я все время удивлялась, почему ты не купил загородный дом…
– …или яхту, – подхватил он с улыбкой. – Нет, мне было не до того. Я не преуспел в жизни. Поэтому я так восхищался и восхищаюсь твоим блеском и целеустремленностью…
Ви встала, подошла к нему, взяла за руки, подняла из кресла и обвила его руками свою шею. – Ты замечательный человек, Майк. Ты добрый человек. Ты говоришь, что моя жизнь была блестящей, но твоя озарена светом доброты.
Она приблизила к нему свое лицо, и их губы слились.
В полночь они сидели на софе, пили кофе с коньяком и разговаривали. Тела их уютно прильнули друг к другу, он целовал ее легкими касаниями, а время от времени их губы страстно сливались. Они были словно супруги-любовники, хотя еще не занимались любовью. Ви медлила, она не понимала себя – ей было так хорошо с Майком, но любовного порыва, который бросил ее в объятия Юбера, она не ощущала. Не было и того магнетизма, который влек ее сегодня к Джошу. Она боялась, что ее чувство к Майку – не любовь и, уступив страсти, она потеряет его как друга. Она должна была все рассказать Майку, прежде чем отдаться ему, решила Ви.
Он спокойно согласился выслушать ее, и она рассказала ему о романе с Юбером, поведала о самых темных днях своей жизни – исчезновении Юбера после смерти Армана. – Но все это в прошлом, – возразил он, гладя ее руку.
– Нет, Майк, – мягко сказала Ви, – Юбер недавно вернулся. Я видела его.
Рука Майка дрогнула. – И ты выйдешь за него замуж?
– Нет.
– Значит, не о чем и говорить.
Ви рассказала ему и о встрече с Джошем, откровенно признавшись, что и на этот раз, как с Юбером, сработала какая-то «химия страсти», любовный магнетизм.
Выслушав это признание, Майк вздрогнул и, рывком схватив Ви в объятия, сказал холодным яростным голосом: – Когда ты станешь взрослой, девчонка? Рассуждаешь о «химии любви», словно подросток, и тянешься к эгоистам, которые хотят только удовлетворить свою страсть. Я люблю тебя с первой нашей встречи, и больше не намерен держаться на заднем плане. Я знаю тебя, хочу тебя и люблю тебя больше всего в мире. – Он рывком поднял ее на ноги. – А теперь пойдем…
В три часа ночи Ви все еще плакала слезами счастья и не могла остановиться.
– Красавица, – повторял Майк, глядя в ее блестящие от слез глаза, – ты хоть выключай по временам свою красоту, чтобы совсем не ослепить бедного грешника.
– Это у тебя самое прекрасное лицо в мире. А я – старая леди.
– Ты – Венера, только твоя талия изящнее, – возражал он, и его рука легла между ее грудей и спустилась к талии. – Ну, не плачь, моя радость. – Он поцеловал ее, осушая губами слезы на щеках.
– Дай мне поплакать, – прошептала она. – Это так ново для меня – слезы. Сладкие слезы счастья. – Она улыбнулась. – Почему ты не рассказал мне раньше, Майк?
– О чем, мой ангел?
– О том, что мы любим друг друга…
– Ты должна была понять сама.
– Мне кажется, я догадывалась… Боже мой, дожить до сорока лет и только тогда обрести чувство, которое движет миром!
– Любовь не движет миром, дорогая, она придает ему смысл…
Ви прильнула лбом к шее Майка, потом подняла голову и нежно обвела языком его твердую челюсть, плечо и уткнулась в подмышку.
– Майк?
– Да?
– Ты пахнешь лучше самых прекрасных духов…
– Не слишком сильно?
– Для ночи – нет. Днем придется ослабить аромат.
– Пусть длится эта ночь! – Он потянулся к ней, и они снова любили друг друга – медленно, неторопливо. Майк медленно целовал ее живот, вдыхая запах нежной кожи, спускаясь все ниже, до светлых завитков, курчавящихся в межножье. Он раздвинул вульву языком и начал сосать все сильнее, пока она не застонала от боли и наслаждения. Потом она охватила руками его голову и, оторвав ее от себя, снова прильнула губами к его губам. – Ну, вот, теперь, пожалуйста… – простонала она. – Войди в меня, я хочу.
Он начал и остановился.
– Ну, что же ты?
– Ничего, дорогая. Мне нравится так…
– Нет, не останавливайся… Войди в меня скорее!
Он закрыл глаза и ринулся в нее, оргазм потряс обоих одновременно.
Открыв глаза, он встретил сияющий светлый взгляд Ви. – Любовь – это так просто…
5
Телефон зазвонил в десять утра. Ви знала, что это Майк. Она пробыла у него до рассвета и ушла, лучезарно улыбнувшись привратнику. Но дома она не могла заснуть, как будто не было бессонной ночи. Самой прекрасной ночи в ее жизни.
– Хелло! – радостно воскликнула она, снимая трубку, но это был не Майк. Голос показался ей смутно знакомым. – Говорит Поль Меско. Я не слишком рано звоню?
– Нет, ничего, Какое у вас дело?
– Я прошу вас встретиться со мной сегодня.
– Но я не могу… – Майк обещал зайти к ней во время ленча.
– Неотложное дело, мадам. Оно представляет для вас интерес.
– Это касается моего отца? – Ви вспомнила о предыдущем звонке Меско.
– Да. И еще вашей будущей фирмы.
– Моей фирмы? – изумилась она. Как мог что-то узнать незнакомый ей человек?
– Я не могу сказать вам это по телефону. Надо встретиться. В час дня?
– Хорошо, – сказала она и записала адрес ресторана. Всегда в ее жизни бизнес вставал на пути любви. Неужели так будет и на этот раз? Она чувствовала, что дело у незнакомца действительно важное для нее, и изнывала от желания увидеть Майка. Она любила его, впервые поняв, что такое любовь. Она знала, что Майк навсегда войдет в ее жизнь. Но, расставаясь ночью, они не говорили о будущем – только условились встретиться. И Ви была ему благодарна за это. Ей еще надо набраться решимости изменить свою жизнь. Привычка к независимости была слишком сильна, чтобы даже такая глубокая, изумительная любовь сразу ее победила.
«Во всяком случае сейчас не время для перемен, – думала Ви. – Мне предстоит «победить дракона» и завоевать мир, и я должна это сделать сама».
Ви позвонила Майку и сообщила, что во время ленча ей пришлось назначить неотложную встречу.
– Тогда вечером? – отозвался он без возражений.
– Конечно, приходи в любое время, – радостно воскликнула она.
Ви с невыразимым облегчением услышала ласковый смех Майка. «Какое счастье, – подумала она, – что Майк так хорошо понимает ее. Знает, что значит для нее бизнес. Впервые в жизни она встретилась с таким пониманием».
Ви нервничала. Очевидно, Поль Меско что-то расскажет ей об отце, но кто он такой? Может быть, член одной из групп Сопротивления, которые охотились за Арманом? Из рассказа Марти Ви узнала, что Армана во Франции считали коллаборационистом, но сестры не были убеждены в том, что он был предателем. Наверное, он запутался, обстановка во время войны была сложная.
Если Меско член группы Сопротивления, то неужели его соратники преследуют Армана и после смерти? О чем он так настоятельно хочет сообщить ей? И откуда у него сведения о планах Ви в бизнесе?
Меско назначил встречу в чешском ресторане «Прага» на Йоркской Авеню. Навстречу Ви поднялся из-за столика моложавый человек с густой седой шевелюрой и аккуратными усами, худой и стройный. Он подошел к Ви, стоявшей у входа рядом с метрдотелем и, поцеловав ей руку, сказал по-французски: – Я очень рад, мадам. – Его европейские манеры сразу очаровали Ви, и она села против него, немного успокоившись.
Посетителей в «Праге» было совсем немного, Меско выбрал столик в нише. – Надеюсь, вы пьете пиво, мадам? Чешское пиво великолепно, выберем пльзенское… – Он сказал по-чешски: – Два пива!
– Вы говорите по-чешски?
– Немного. Язык сходен с русским, а я – русский по происхождению.
«Но имя у него французское», – подумала она.
– Мы уже видели друг друга, мадемуазель…
– Когда? Где? – удивилась Ви… и вдруг вспомнила. – Вы были на похоронах моего отца?
– Да, я почтил его память.
– Значит, вы были его другом! Почему же вы не подошли ко мне и не представились?
– Я не решился… Я знал, что ваш отец живет в Америке под другим именем, но я не знал, известно ли вам его настоящее имя.
– Где вы узнали его?
– В Париже. Я работал в его лаборатории. Я химик. – Официант принес пиво, и Меско сидел молча, пока он не отошел. Потом он отпил из своей кружки, поставил ее на стол и сказал: – Я расскажу вам о вашем отце. Когда я начал работать у него, мое имя было Павел Москович. Новое имя дал мне ваш отец. Я еврей. Арман Жолонэй спас жизнь мне и моей семье.
– Каким образом?
– Он имел контакты с немецким командованием в Париже. Знакомый офицер, которому были известны планы гитлеровцев относительно евреев, посоветовал Арману Жолонэй уволить всех еврейских служащих. Это приняли за антисемитскую акцию, но на самом деле Жолонэй достал для всех уволенных иностранные паспорта и помог им вместе с семьями переправиться в Швейцарию. Мне он достал паспорта для моих родителей и братьев, дал на дорогу двести тысяч франков. Кроме того, объяснил, как добраться безопасным путем, и дал адреса знакомых в Базеле.
– Почему он не рассказывал этого мне? – произнесла изумленная Ви.
– Я проработал всю войну в Швейцарии, – продолжал Меско, – а мои братья вернулись во Францию и участвовали в Сопротивлении. Один из них был убит, а другой остался жив. Мы встретились после войны, и он рассказал, что фабрика Жолонэй работала при бошах, и патриоты объявили его предателем после того, как он убил одного из партизан.
– Но это была самозащита, – воскликнула Ви. – Этот человек хотел убить его. – Об этом ей рассказала Марти. – И они преследовали его, как гончие псы. И мою мать, она была вместе с ним. Правда ли, что она была немка?
– Вовсе нет. Она – француженка из Эльзаса, красавица. Очень светловолосая, отсюда возникла эта легенда, особенно после того, как вашего отца обвинили в пособничестве немцам.
– Но почему? Почему?
– Знаете, в среде Сопротивления были разные люди, разные направления, от крайне правых – голлистов до крайне левых – интернационалистов. Между ними была вражда, и они во многом расходились. Против вашего отца свидетельствовало процветание его фабрики, приносившей доходы при покровительстве немцев, и факты его мнимого антисемитизма – увольнение еврейских служащих. И еще этот злополучный случай – убийство патриота…
– Почему он мне ничего не рассказывал? Не понимаю… – снова подумала вслух Ви.
Меско пожал плечами и ласково улыбнулся ей. – Тяжело возвращаться в прошлое. И страшно. Откроешь щель, а оно хлынет через нее потоком и затопит тебя. Помните, у Марселя Пруста, герой ест кусочек пирожного «мадлен», намоченного в чае, и вспоминает детство, зеленые просторы Комбре, купы розового боярышника, свою красавицу-мать и ласковую бабушку, протягивавшую ему кусочек «мадлен» в ложечке чая… и его сердце пронзает боль при мысли о невозвратимости счастья детских лет…
Им давно принесли заказанные блюда, но они не притронулись к еде. Ви заговорила о заветных, скрытых в глубине души мыслях: – Когда я узнала, что с ним было во Франции… знаете, я стала обвинять себя в его самоубийстве… Отчасти я была виновата, я это чувствовала…
– Для этого не было никаких оснований!
– Нет, подождите. Я поняла, что, потерпев однажды поражение, он особенно болезненно переживал то, что дело возглавила я… Но по-другому не вышло бы… Мы оба это знали… И все-таки это углубило в его душе чувство поражения… Он считал, что потерпел крах в жизни, и поэтому покончил с собой.
Поль Меско положил свою ладонь на руку Ви и молча глядел на нее, немного поколебавшись, он наконец решился: – Но ваш отец не покончил с собой. Его убили.
– Как! – вскочила она. – Великий Боже!
– Я узнал это от своего брата. Его убили террористы. Наверное, я не должен был говорить вам этого, – упрекнул он себя.
– Нет, – твердо сказала дрожащая Ви. – Лучше узнать это, чем думать, что он покончил с собой. Мысль о его самоубийстве была невыносимо тяжела для меня. Но, Господи Боже, убит! За что? – Она встала и сняла с вешалки свое пальто. – Извините меня, я должна выйти на свежий воздух.
– Проводить вас?
– Нет, нет! Мне надо немного побыть одной.
– Да, конечно, – сказал он печально.
Ви быстрым шагом шла по улице. Если бы тут оказался Майк… Она чувствовала ужас и смятение Даты приезда Юбера и самоубийства… нет, убийства Армана почти совпадали… А если он приехал раньше… А если… Арман умер за два дня до приезда Юбера. Юбер, приехав в Нью-Йорк, не пришел и не написал Ви ни слова. Все это как-то связано… Майк помог бы ей разобраться, будь он здесь.
Если даже Юбер не причастен к убийству, то он о нем что-то знал. И поэтому он сейчас так настойчиво предлагает ей выгодную сделку. Цена крови! Она не примет этих денег и отомстит ему.
Ви вернулась в ресторан. Поль Меско грустно сидел за полупустой кружкой пива – одинокая, хрупкая фигура. Ви поспешила к нему.
– Спасибо, что вернулись, – он улыбнулся ей такой благодарной улыбкой, что Ви едва удержалась от желания обнять его.
– Не беспокойтесь за меня, я с этим справлюсь, – сказала она, садясь напротив него. – Мне надо было знать правду. А вы не знаете, кто распорядился его убить? – спросила она, затаив дыхание.
– Нет. Мой брат сказал только: «Его настигла карающая рука правосудия». Брат тоже умер.
– Я узнаю это. Скоро узнаю.
– Дорогое дитя, мертвых не вернешь к жизни. Пусть могилы зарастают травой…
– Нет. Я должна это сделать для самой себя. И хватит об этом. Ведь у вас ко мне еще какой-то разговор?
– Я хотел бы предложить вам помощь. Ваш отец спас мне жизнь, и я хочу воздать добром его дочери. Я слышал о ваших затруднениях и могу помочь вам справиться с ними.
– Благодарю вас, – ответила Ви, – вы очень добры. Но единственное, что мне нужно для начала, – финансовая поддержка.
– У меня нет состояния, не то я предложил бы его вам.
Она улыбнулась ему ласково и подумала, что отец умел выбирать себе друзей – это, как видно, очень хороший человек.
– Но я хочу предложить идею, которую вы можете использовать. Это аромат, который задумал создать ваш отец, но не смог – из-за войны. Тогда были недоступны многие ингредиенты. И идея не была воплощена. Аромат возник и остался только в его воображении.
– Но вы-то откуда знаете о нем? – Ви заподозрила, что Меско утешает ее сказками.
– Я знаю о нем все. У меня идеальная память, и я запомнил формулу его величайшего, но неосуществленного творения. Он не смог воплотить его в жизнь не только потому, что у него не было ингредиентов. Была вторая причина: аромат был предназначен для мужчин.
– Как? – спросила Ви, наклоняясь к Меско.
– Да, для мужчин, но так же дорог, как лучшие духи для женщин. Никто не купил бы тогда этот одеколон: в 40-х эта мысль казалась смехотворной.
– Мне не верится… – сказала она в раздумье.
– Но вы должны поверить, дорогая, все, что я вам говорю, – чистая правда.
Когда она решилась рассказать Меско про свой план производства личного одеколона Армана, он загорелся восторгом.
– Боже! – воскликнул он. – Это судьба! Голоса муз слились в чудесном хоре… Мы ступили на путь великого открытия!
– Да, – возразила она, – но никто не желает меня финансировать…
– Вы найдете поддержку, дитя мое, они поймут, что это величайшее достижение великого Жолонэй!
– Но если даже это и вправду что-то исключительное, то ведь формулы-то у нас нет, – заметила Ви.
– Это не совсем так, – заявил Меско. – В моей памяти сохранилась формула – я помню все ингредиенты, а память у меня редкостная. Единственное, чего я не знаю, – пропорций каждого из них. Арман никому не доверялся полностью, даже мне. Ключ от тайны был только у него.
– Но это значит, – со вздохом заключила Ви, – что формулы у нас нет.
– Может быть, у вас есть старые записи вашего отца?
– У меня есть его записная книжка.
– Его «библия»? – в восторге вскричал Меско.
– Да.
– Скорее перелистайте ее, дорогое дитя. Наверное, там и найдется запись пропорций. Может быть, неполная – ваш отец имел привычку оставлять пробелы для сохранения тайны. Но я уверен, что вы найдете эти записи.
