Текст книги "Ароматы"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
ЧАСТЬ IV
Ви взбирается наверх
1
1961–1962
– Ты просишь невозможного! – вскричал Арман.
– Я хочу, чтобы ты снова делал духи, – сказала Ви твердым, решительным тоном взрослой женщины.
Они стояли друг против друга в крошечной кухне, между ними закипал кофейник. Глядя друг на друга как враги, отец и дочь, наделенные от рождения удивительными талантами, сцепились в схватке: Ви хотела реализовать свой талант с помощью отца, считавшего, что его собственный талант умер и похоронен, и поэтому он не может откликнуться на, призыв дочери.
– Да, я слышу тебя, но ты ничего не понимаешь. Ты просишь о невозможном.
– Ты ведь делал их раньше, – настаивала она.
– Да, когда-то я был значительным лицом. Когда-то я женился на твоей матери. Когда-то существовала довоенная Франция. Теперь все умерло и похоронено, и я не собираюсь раскапывать могилы.
– Это наша единственная надежда, – напомнила она ему мягко. Они уже три месяца не платили за квартиру и надо было немедленно что-то предпринимать. Положение стало безвыходным. Прежде их поддерживали деньги, которые зарабатывала Нина. Но Ви зарабатывала у «виндзорских леди» сущие пустяки. Женщины ничего у нее не покупали: обычно, ущипнув ее за щечку, говорили, что такая свеженькая мордашка не вдохновляет на покупку парфюмерии. Она не умела завоевать их доверие и в лучшем случае зарабатывала десять – двенадцать долларов в неделю, а иногда только пять или шесть, хотя готова была ходить по адресам с утра до вечера. Арман не получил прибавки к жалованью, которую ему обещали у Аламода. Он еще не выплатил долг Джуди Гросвенор. Через несколько месяцев Ви должна была закончить школу, и тогда она смогла бы работать полную неделю. Получить аттестат было необходимо, обладая им, она могла получить лучшую работу. А пока что денег катастрофически не хватало.
– Папа, разве ты не понимаешь? Нам нечем платить за квартиру. Нас же выставят на улицу.
– Я жил и в лесу, – упрямо возразил Арман.
– Да, и я и Марти были с тобой. Но чего же ты хочешь сейчас? Мы с Марти будем ночевать на скамейке в парке, а по утрам ходить в школу?
Он никогда не видел дочь такой разгневанной.
– Ви, я знаю, что ты тревожишься о нас. Но пойми, я больше никогда не смогу делать духи. Я знаю это. Мое обоняние отказало, и не надо пытаться. Я – законченный неудачник.
– Ну что же. Если это так, то что нам делать?
– То же, что раньше…
– И где мы будем жить?
– Не знаю, посмотрим…
Ви выключила газ и налила кофе в две чашки. Глаза ее сердито блестели. Она подвинула чашку Арману с такой силой, что темная жидкость расплескалась; тогда она схватила эту чашку и поставила ее себе, толкнув к Арману свою, из которой тоже выплеснулось немного кофе.
– Посмотрим? Куда посмотрим? – Посмотри в окно – уже снег лежит. Догадываюсь, что ты надеешься на чудо, но чудес не бывает. Они случаются, да только с теми, кто из кожи вон лезет, чтобы чего-то добиться. Но тебе на все наплевать. – Она отвернулась от него, плечи ее вздрогнули. – Тебе ни до чего, ни до кого нет дела – даже до меня!
Потрясенный Арман поставил чашку, встал и обнял Ви.
– Ви, пожалуйста…
Она резко повернулась: – О чем ты меня просишь? Пожалуйста? Пойми, пожалуйста, что реально, а что нет. Реален снег и возможность оказаться на улице, если ты ничего не предпримешь! Или… – ее голос немного смягчился, – если ты не поможешь мне кое-что сделать… ты должен мне помочь!
Взгляд ее газельих глаз, которые в детстве глядели с такой напряженной серьезностью, сейчас был яростен и неистов. Арман понял, что она нуждается в нем – его дитя, золотоволосая кроха. Незаметно для него она повзрослела и взяла на себя заботы о нем и сестре, а он беспечно допустил это. А теперь ей нужна его помощь, и она требует ее решительным тоном и неистовым взглядом, но выглядит при этом такой хрупкой, юной и беззащитной, словно весенний бутон, раскрывшийся под снегом… Он снова видел в ней свою малышку, свое дитя, ради которого он отринул когда-то мысли о смерти, дочь, судьба которой зависела от него.
Он обнял ее, прижал к себе и долго смотрел ей в глаза, пока их взгляд не смягчился. Ви обвила руками его шею. – Папа, мой большой папа, – теперь ее голос звучал нежно и жалобно, – попытайся еще раз…
Арман улыбнулся, вспомнив, что ласковое и лукавое прозвище «большой папа» Ви изобрела, когда ей было восемь лет, а он все еще продолжал звать ее «малышкой». Она же считала себя большой.
– Малышка, – сказал он, гладя ее шелковые волосы, – я для тебя сделаю все на свете, даже попытаюсь снова делать духи. Но ведь мне понадобится дорогое сырье, много ингредиентов.
Она улыбнулась счастливой детской улыбкой. – Вспомни, папа, как ты мне рассказывал о золотом эликсире, который превращал лягушку в принцессу. Ты обещал сделать его для меня…
– Я обещал тебе? Ви, мой ангел, я сделаю его, если смогу!
– Если у тебя будут ингредиенты, да?
– Да, – подтвердил он умиротворенно.
Дверь распахнулась, и Ви отскочила от отца, как будто они были беззаконные любовники. Марти увидела их в разных углах кухни, каждый молча уставился в пол, словно разглядывая обнаруженных там термитов.
– Где же радостные приветствия? – съязвила Марти.
– Марти, ты явилась обедать.
– Да-а! Паршивый дом, но должна же я где-то набить пузо…
– Приготовила бы обед сама для разнообразия!
– Предпочитаю его съесть!
– На какие деньги я тебе приготовлю обед?
– Не объясняйся с ней, – вмешался Арман. – Что толку? Твоя сестра дикарка.
Марти повернулась к отцу; глаза ее загорелись яростью.
– А ты старая дохлятина! Лентяй, ничтожество! Неудачник! Не можешь добиться успеха, не можешь зарабатывать, не можешь словчить и достать денег. Ты не отец, а чучело!
Арман размахнулся и залепил ей пощечину. – Уймись, шлюха малолетняя! Ты такая же бешеная тварь, как твоя мать! Сумасшедшая! Мне надо было оставить тебя при ней…
– Стоп! – вскричала Ви. – Прекратите оба.
Но Арман не знал удержу.
– Да, – он подступил к Мартине, – лучше бы ты не родилась… Я спас тебя, взяв с собой. Твоя сумасшедшая мать пыталась убить Ви, грозила убить и тебя! – Он опомнился и замолчал, растерянно глядя на дочерей. Они уставились на него с ужасом и любопытством, ожидая продолжения, но он закусил губу, тряхнул головой и вышел из кухни.
– Ты довольна? – вскричала Мартина. – Видишь теперь, как он ненавидит меня! – Голос ее прервался, лицо было залито слезами.
Ви протянула руки к Мартине, чтобы утешить, но та выставила ей навстречу кулак и с силой ударила сестру в грудь. Ви пошатнулась, Марти выскочила из кухни, из-за двери раздался ее крик: – Тебя я тоже ненавижу! Ненавижу!
Ви схватилась за грудь и замерла, потрясенная отчаянием Мартины. Она поняла, что сестра считает ее воровкой, укравшей отцовскую любовь, но что она могла сделать?
Ви перевела дыхание и опустилась на стул. Надо было обдумать, как достать ингредиенты для духов Армана.
Домашнюю работу Ви делала по утрам, а после школы могла отправиться на поиски ключей от входа в пещеру сокровищ Али Бабы – составляющих для будущих духов Армана. Школьные задания она всегда делала наспех, и отметки у нее были средние, но аттестат она должна была получить и большего не желала. Так что Ви могла использовать несколько часов в день для своих розысков и начала с того, что со списком масел, фиксаторов и химических составов обошла все парфюмерные магазины и парикмахерские салоны в окрестностях. Владельцы магазинов и парикмахерских давали ей адреса своих поставщиков, и она записывала их в блокнот. Многие из них знали Ви с детства, другие были тронуты серьезностью хрупкой девочки со светлым личиком в рамке белокурых волос, и все старались ей помочь. Некоторые ошибочно дали Ви адреса небольших парфюмерных магазинов и парикмахерских салонов, – там ассортимент был ограниченный.
Офис первой крупной компании поставщиков парфюмерного сырья «Д энд Г», куда она, наконец, попала, поразил Ви строгой холодной роскошью. Пройдя через холл, облицованный голубовато-серым, словно лед, мрамором, Ви вошла в приемную и храбро подошла к конторке секретарши, дамы с выкрашенной в голубоватый, в тон комнате, цвет сединой, которая посмотрела на девушку с некоторым удивлением.
– Что вам угодно, мисс? – Ви перечислила. – В каких количествах?
Узнав, что нужны небольшие дозы каждого состава, женщина покачала головой.
– Нет, дорогая, боюсь, что вы обратились не по адресу. Мы продаем только фунтами и килограммами. Оптовая продажа.
– Спасибо, – прошептала Ви и выбежала из офиса.
Опыт «виндзорских леди» дал Ви некоторую закалку – она привыкла с улыбкой выслушивать отказы. И теперь ее только сначала подавляло холодное великолепие офисов, с отделанными мрамором холлами, гигантскими приемными, холеными секретаршами. Потом все это скорее раздражало, чем подавляло Ви. В офисе компании «Отто» в Квинсе Ви встретилась с администратором, разговаривавшим с нею приторно любезным тоном и с раздевающим взглядом; мужчины с притворным отеческим добродушием, посмеиваясь, беседовали с ней и в других офисах. Ви, скрывая гнев, держалась холодно, как английская леди, и нередко собеседник менял тон. Но ответ всюду был один: «Только оптовая продажа». Если же где-нибудь соглашались продать небольшие количества, то цены были недосягаемыми для Ви. Все-таки она нередко встречала участие, и ей давали адреса других фирм, где стоит попытаться.
Две недели тщетных поисков почти полностью деморализовали девушку. Отдав Френсис Мэрфи все свои доходы от «виндзорских леди», она заручилась разрешением оставить за собой квартиру до апреля, обещая в дальнейшем платить регулярно и ликвидировать задолженность.
«Никогда нам не расплатиться», – мрачно думала Ви, направляясь в понедельник по очередному адресу через деловой центр города в сутолоке прохожих.
На Тридцать Седьмой улице, расположенной между Пятой и Шестой Авеню, Ви нашла дощечку фирмы «По сути дела» и открыла васильково-синюю дверь. В маленькой комнате со стенами, обитыми полосатой льняной тканью, у нее замерло сердце: она будто попала в волшебную страну ароматов. На полках вдоль стен тесно стояли флаконы с синими, фиолетовыми, оранжевыми, желтыми, зелеными, коричнево-золотистыми жидкостями, радующими глаз радугой чистого цвета и волнующими обоняние многообразным хором ароматов, сильных и томительных. Вспомнив стерильный воздух мраморных холлов и полированных приемных крупных парфюмерных фирм, Ви почувствовала, что сегодня она, наконец, нашла то, что искала. Душу ее наполнил восторг, который она испытывала в детстве в кондитерской лавке мистера Бэйкера рядом со своим домом, где конфеты из жженного сахара, палочки лакрицы, финики и инжир, специи и шоколадные куколки наполняли воздух веселыми ароматами, в которых почти невозможно было различить составные части. В этой волшебной лавке, доставившей Ви много часов радости в те годы, она купила как-то в подарок Нине большую красную коробку в форме сердца с шоколадными конфетами.
– Чем я могу вам помочь, юная леди? – раздался за ее спиной мягкий голос.
Она обернулась и встретила взгляд таких темных глаз, что зрачок почти сливался с радужкой.
– Я хотела бы купить эссенции.
Высокий худой человек приветливо улыбнулся. У него была снежно-белая шевелюра и кожа цвета свежего среза сосны.
– Чандра Гханникар, к вашим услугам, – сказал он, слегка поклонившись. В его голосе было мягкое вибрирование, словно плавное колыхание волн в спокойном море. Его чарующий и значительный облик напомнил Ви виденные ею изображения Махатмы Ганди.
– Мое имя Ви Нувель. – Она достала из кармана лист и протянула незнакомцу. – Вот список материалов, которые нужны моему отцу.
Он внимательно прочитал список, затем кивнул. – Я думаю, что смогу исполнить ваш заказ, мисс Нувель.
Она улыбнулась, но тотчас спохватилась. – А сколько это будет стоить? – спросила она, вспомнив, что средства ее весьма ограничены, а цена может оказаться непомерной, и ее снова постигнет разочарование.
– Сейчас я сделаю расчеты, – серьезно ответил он, держа ее листок в руке, и Ви подумала, что никогда не видела таких поразительно тонких и длинных пальцев, сужающихся к ногтю. Пальцев, с которых должна была бы стекать музыка.
– Сейчас время чая, – сказал он, улыбаясь. – Не согласитесь ли вы выпить со мной чашечку? За чаем мы и обсудим наши проблемы лучше, чем стоя здесь, в выставочном салоне.
Она кивнула в знак согласия и последовала за ним в небольшую, изысканно убранную комнату, где был накрыт к чаю маленький круглый столик, покрытый скатертью камчатного полотна, светились хрупкие чашки китайского фарфора с узором из бирюзовых цветов на фоне цвета слоновой кости, мерцало серебро.
– У меня всегда накрыто к чаю на двоих, – с улыбкой сказал мистер Чандра, – быть в этот час одному неприятно. Так что даже в компании пустого прибора я чувствую себя бодрее, – все же это лучше, чем ничего. Тем более я восхищен, что вы приняли мое приглашение. – За маленьким столиком в небольшой столовой он казался еще выше ростом.
– Как здесь мило! – Ви развернула белоснежную салфетку, и мистер Чандра протянул ей под-носик с усыпанными кунжутом печеньицами. Она улыбнулась, почувствовав себя Алисой в Стране Чудес на чаепитии у Шляпника и Плотника.
– Это «Граф Грэй», – сказал Чандра, наливая чай. – В моей стране любят этот сорт чая, мы унаследовали английские вкусы.
– Вы давно покинули Индию? – вежливо спросила Ви, беря в руки тонкую, как яичная скорлупа, чашечку, которая, казалось, могла треснуть от малейшего прикосновения.
– Мне пришлось уехать в 1956, когда Керала, моя родина, стала независимым штатом. Это печальная история, и я не хочу, чтобы ваши ясные глазки затуманились от грусти.
Слушая живую мелодичную речь, девушка любовалась его словно танцующими руками, которые плавно двигались в воздухе, поднимая чайник и подвигая чашки. Его лицо под белыми волосами, удлиненное и заостренное к подбородку, словно миндалина, поражало тонкостью черт.
– А я думала, что все индийцы – темнокожие, – вырвалось у Ви. Она запнулась и опустила голову, чтобы скрыть замешательство.
– Да, так и есть – большинство. Но у миллионов индийцев тысячи разных оттенков кожи, есть и горсточка светлокожих, как я. Вы читали Киплинга? Ну и хорошо, что не читали. Англичане, которые несли свое «бремя белых» в Индии, внушали нам, что править должны те, у кого кожа светлее. Хотя мы не очень-то нуждались в уроках расизма – задолго до прихода англичан в Индии веками практиковалась дискриминация. Мой отец был махараджа, и я унаследовал от него благородную бледность кожи. Но я незаконный сын и не наследник его владений, поэтому я правлю только в этом крошечном царстве, которое могли обозреть ваши прекрасные глаза, – закончил он с чудесной улыбкой. Он все больше нравился Ви, поэтому она сидела молча, опасаясь выдать свое смущение. Этот человек с мягким голосом и матовыми шоколадными глазами был обаятельнее всех, с кем ей доводилось встречаться.
– Ну, возьмите еще печенье, – ласково сказал он, протягивая серебряный подносик, – и расскажите мне о себе. Вы занимаетесь парфюмерией?
Ви отвечала односложно, но потом, успокоенная приветливостью и добротой Чандры, почти все рассказала ему. Она сказала, что отец ее был известным французским парфюмером, но его изгнали нацисты. – Чандра сочувственно кивнул. – У нее нет матери, и она живет с отцом и младшей сестрой.
Девушка сказала о своей работе «виндзорской леди», о Нине, о том, что после ее отъезда им стало трудно с деньгами и они задолжали за квартиру. Она не рассказала только о книге формул в черном кожаном переплете, листок из которой принесла ему для заказа материалов.
– А почему с заказом пришли вы, а не ваш отец? – мягко спросил Чандра.
Прежде чем ответить, Ви взглянула ему в лицо. Он был иностранцем, чужим, но она почему-то рассказала ему так много о своей жизни. Он выглядел достойным, добрым, даже мудрым, – она чувствовала, что может ему довериться.
– Он… сломался, – прошептала она. – Не верит в себя. Не хочет даже попытаться снова.
– И вы, юная женщина, хотите вдохнуть в него мужество?
– Да, – сказала она убежденно.
Чандра стоял, глядя в потолок. – Знаете, я отлично считаю в уме. Пока мы болтали, я рассчитал ваш заказ.
– Сколько? – спросила она испуганно.
– Не волнуйтесь. Через десять дней вы получите все заказанное. Я предоставлю вам кредит.
– Я не могу принять в подарок!
– Ну что вы, дорогая… – успокоил он ее. – Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанной. Я предлагаю вам выплату долга в рассрочку и по частям, в удобные вам сроки. У вас замечательные планы, и я считаю вас вполне платежеспособной. А теперь пойдемте в кладовую ароматов.
Ви с восторгом согласилась. Когда они проходили через маленький выставочный салон, Ви, затаив дыхание, подумала, что в переливающихся яркими цветами флаконах на полках сияет радуга и удивительный добрый волшебник ведет принцессу Ви к ее золотой вершине.
В хранилище ароматов Чандра начал рассказывать Ви о парфюмерии.
– Древнее, почтенное искусство, связанное с искусством любви, эротикой. Ваш отец, наверное, говорил вам, что слово «парфюмерия» происходит от латинского «perfume» – «через дым». Мы, люди Востока, наслаждались ароматами, разлитыми в воздухе, задолго до того, как изобрели и стали применять духи… Наши боги любили ароматы. Вот, понюхайте, – он протянул Ви флакон золотисто-желтого цвета, – это жасминовое масло. – Он открыл пробочку, и Ви вдохнула сладкий пряный запах. – О, вы закрываете глаза, когда нюхаете! – Чандра одобрительно улыбнулся. – Правда, в этом запахе что-то романтическое? Наш бог любви Кама обвивал этими цветами свои стрелы. Когда он выпускал стрелу из лука, аромат поражал чувства прежде, чем стрела вонзалась в сердце. Наш древний бог был мудр, – он знал, где находятся истоки любви. – Чандра завинтил крышечку флакона и поставил его на место. – А вот масло ветивера, – сказал он, открывая и поднося к лицу Ви флакон с красновато-коричневой жидкостью.
– Пахнет свежескошенной травой, – удивилась Ви, глубоко вдыхая аромат.
– Совершенно верно. У вас превосходное обоняние. Это масло из душистой травы, растущей в Южной Индии. Прежде, ею перекладывали белье, укладывая мешочки с травой под простыни, а еще вплетали пучки травы в циновки… – Он поставил ветивер на место. – Попробуйте-ка определить вот это, – он снял с полки бутылочку, наполненную веществом серовато-коричневого цвета.
Ви понюхала и отступила, наморщив носик. – Какой ужасный запах! Что это такое?
– Да, вы гениально чувствуете запахи. Это не масло, а порошок применяемый в виде суспензии и служащий фиксатором. Его используют в самых малых дозах – не больше одного мазка. Мускус – синоним индийского слова, обозначающего мужские яички, – с древности употреблялся, как вещество, возбуждающее половое чувство. Он содержится в мешочке под кожей живота самца мускусного оленя. В Коране описан рай, сотворенный из мускуса, и тела райских дев – гурий – тоже из мускуса.
– Не хотела бы я попасть в этот рай, – отозвалась Ви, все еще чувствуя, как ее ноздри обожгло резким запахом. Чандра засмеялся и продолжал доставать с полок и открывать бутылочки. Один за другим девушка вдыхала запахи, и эмоции накатывали на нее волна за волной. Но вдруг она поняла, что ничего не чувствует. – Что со мной? – тревожно спросила она Чандру, держа очередной флакончик, содержимое которого не издавало никакого аромата.
– Ничего страшного, дорогая! – засмеялся он. – Ваше обоняние великолепно. Оно выдержало огромное количество запахов, – и отказало вам. Ваш талант исключителен, но не необъятен. Знайте же, что вы превзошли всех, с кем я проделывал этот опыт.
– А мое обоняние восстановится?
Чандра успокоительно погладил ее руку. – Через несколько минут. – Прикосновение тонких пальцев словно оказало магическое действие – когда они вошли в маленький выставочный салон, Ви снова чувствовала запахи.
– Ну, что ж, – Чандра слегка поклонился Ви, – для начала хватит. Пожелаете – будет продолжение. Я буду польщен, если вы снова захотите слушать мои рассказы.
– Пожалуйста! Не надо откладывать. Я хочу узнать все!
– О, это невозможно. Никто не знает всего. На сегодня хватит, – повторил он.
Ви посмотрела на Чандру обиженно и восхищенно. Девушка не поверила ему – конечно, он знает все, этот мудрый старый человек, такой красивый и обаятельный. – Благодарю вас, – порывисто сказала она. – Благодарю за все, за все. – Она не могла объяснить за что, но чувствовала, что он открыл ей новый мир, в который она войдет и будет обитать в нем всю жизнь.
Решив ничего не говорить Арману, пока не получит материалы, в среду, ровно через десять дней после первого визита, Ви снова позвонила в васильково-синюю дверь. Чандра дружески приветствовал ее и сообщил, что заказ готов, и предложил для начала чашечку чая.
Ви с радостью согласилась. Ни с кем не поделившись своим секретом, она все эти дни наслаждалась воспоминаниями о чае, о сверкающих флаконах и волне ароматов и, главное, о самом Чандре. Снова оказавшись в его доме, она чувствовала себя как ребенок в сбывшемся сне.
На этот раз вместо посыпанного кунжутом печенья были горячие сдобные лепешки, которые надо было намазывать маслом и малиновым джемом, к ним – тот же чуть горьковатый изысканный чай «Граф Грей». Ви уплетала лепешки одну за другой, а хозяин дома смотрел на нее с явным удовольствием.
– Мне очень приятно, дорогая, что вам нравится мое скромное угощение, – заметил он с улыбкой.
– Ничего вкуснее в жизни не ела! воскликнула она восторженно, словно маленькая девочка. – Я, наверное, слишком быстро ем? – смущенно добавила она. Ви никогда в жизни так не наслаждалась едой. Маленькая комната сияла, словно кукольный домик, мелодичный голос Чандры мягко звучал в ее ушах, и она чувствовала, что достигла уютной надежной гавани, к которой стремилась всю жизнь.
После чая Чандра раскрыл шкатулку, приготовленную для Армана. – Отец расскажет вам об этих ароматах, – сказал он. – Он назовет ноты и сложит для вас чудесную мелодию.
– Расскажите вы, прошу! – взмолилась Ви.
– Пожалуйста, если вы настаиваете, но предупреждаю, что в парфюмерии я – музыковед, а не композитор. Основное положение: любые духи имеют в своем аромате основу, базис и ведущую ноту. Я избегаю технического жаргона и, естественно, упрощаю. «Ведущая нота» – это главное впечатление от аромата. Человек обычно производит впечатление взглядом, выражением лица. Впервые встретив человека, вы кратко характеризуете его: умный, добрый, хитрый, веселый, застенчивый и тому подобное. Какая-то черта бросается вам в глаза, и вы называете ее, предполагая, что она – ведущая нота в его характере. Так же и с запахами, только здесь главную ноту улавливает ваше обоняние. Конечно, для определения ноты запаха используются выражения иного рода, чем при определении характера человека. Каждый парфюмер создает для себя таблицу или гамму ведущих нот, обозначая приблизительно семь сфер. Ну, например, зелень, растительный мир, альдегиды, табак, кожа, папоротник. Словно семь нот в гамме, каждая из семи сфер также имеет более дробное деление.
– Я не улавливаю смысла, – расстроенно сказала Ви. Вчера она понимала, впитывала все, что говорил Чандра, сегодня же его речь казалась ей трудной и непонятной.
– Пусть вас это не беспокоит. Смысл в том, что парфюмеры заимствовали некоторые понятия у музыки. Чтобы дать представление о том, как составляются ароматы духов, они говорят о гармонии и аккорде, даже дерзают толковать духи как симфонию запахов. Но вам ни к чему вся эта белиберда, дорогая, обладая бесценным даром, вы можете довериться своим инстинктам. Если вы решите стать парфюмером, то изучите все это так же легко, как алфавит.
– Вы так думаете? – спросила она с сомнением. Но в ту минуту, когда Чандра сказал, что она может быть парфюмером, Ви с уверенностью почувствовала, что она им станет. – Вы уверены? – настаивала она. – Вы думаете, что я все узнаю о запахах?
– Даю слово, – кивнул он.
Девушка просияла, почувствовав прилив счастья. Она загорелась надеждой: – И вы думаете, что мой отец знает все, о чем вы мне рассказываете?
– Уверен в этом. Отдайте ему это. – Чандра протянул ей ящичек. – Но, прежде чем вы уйдете, вы должны мне что-то пообещать.
– Что именно? – Ви смотрела выжидательно.
– Каждые две недели вы будете приходить сюда на чай.
– О! – Ви готова была обнять его, но не могла – она уже взяла в руки тяжелый ящичек. Она покраснела от радости и подумала, что Чандра – самый замечательный человек в мире.
– Он тебя соблазнил? – вскричал Арман. – Этим ты с ним расплатилась?
У Ви от гнева побелели губы; она смотрела на отца с ненавистью.
Арман и сам знал, что ведет себя отвратительно, но не мог с собой справиться. Вид бутылочек с экстрактами привел его в ужас. Он обманул Ви, чтобы умиротворить ее, когда обещал ей начать делать духи, – он был уверен, что это никогда не произойдет. Он думал, что она не достанет материалов и ему не придется повторять бесплодную попытку. Но ящичек с душистыми маслами и фиксаторами стоял перед ним, и он неистово набросился на Ви, обвиняя Чандру, чтобы под этим предлогом вернуть ему материалы. Ему хотелось, чтобы они исчезли, как будто их никогда не было – и с ними исчезло бы новое мучительное напоминание об утерянном даре, о погибшем гении парфюмера.
– Если ты скажешь еще хоть слово о нем, ты меня никогда больше не увидишь, – твердо сказала Ви.
Арман прочел в ее глазах решимость и опомнился. Дочь добилась невозможного и сделала это для него. А теперь она стоит, застывшая, в другом конце комнаты, а он бранит ее.
Арман открыл ящик и начал его распаковывать, читая наклейки: – Сандаловое дерево… Пачули… Лимонник… Цивитин… Роза Отто…
Не глядя на дочь, Арман произнес дрогнувшим голосом: – Прости меня, Ви. Ты ангел. Я обидел тебя.
– Не только меня, – сказала девушка сухо. Хотя Ви поняла, что гнев отца не направлен против нее, она не в силах была сразу простить его.
Он осквернил счастливейшие часы ее жизни, оскорбил человека, которого она боготворила. Здесь были материалы, которые она не могла вернуть Чандре, – тогда она потеряла бы его уважение. К тому же эти материалы стоят несколько сот долларов. Когда Арман распаковал их, Ви подошла к нему и сказала: – А теперь давай книгу. – И он принес книгу формул в черном кожаном переплете.
Они сели рядом за кухонный стол и стали листать пожелтевшие, местами изорванные страницы с выцветшими записями. – А здесь, – сказал Арман, указывая на белый пропуск, – я нарочно не записал часть формулы, чтобы никто не мог ее украсть.
– И ты забыл ее?! Но ты постараешься вспомнить? – Она увидела опустошенный, испуганный взгляд.
– В голове словно туман, Ви…
– Пожалуйста, постарайся вспомнить!
Ответом было подавленное молчание.
Следующие недели Арман провел в работе, переходя от отчаяния к надежде. Он работал только в те часы, когда дома не было Мартины. Ви знала, что отец выкинул Мартину из своей жизни и запер за ней дверь. Ви он впустил в свою душу, но иногда дочь думала, как много скрыто от нее в душе отца – словно запертые комнаты Синей Бороды. Он поставил крест на своем прошлом, и это делало его загадочным и недоступным. Ви теперь начала понимать, что Нина рядом с ним испытывала одиночество и подавленность.
Марти после памятной ожесточенной стычки жила, как и прежде, в стороне. С отцом она практически не говорила, с Ви была холодна и враждебна.
Во второй половине дня Марти всегда уходила, и Ви работала вместе с Арманом. Он сделал ее своим подмастерьем и ученицей, сообщая ей важнейшие сведения о парфюмерии, которые она уже слышала от Чандры.
– Надо классифицировать запахи, – говорил он, отмеряя пипеткой несколько капель сандалового масла, – чтобы описать их. Вариантов очень много. Сейчас мы говорим о классификации по основным, определяющим свойствам. А были среди них и очень разветвленные. Так, датский химик Заардемакер создал свою систему на основе двадцати пяти категорий. Припоминаю некоторые из них: фруктовый, восковой, камфарный запахи… что еще? Запах фекалий, рыбный… Нет, больше не могу вспомнить.
– Да и не надо, – сказала Ви.
Он улыбнулся. – Ты права, малышка. Каждый из нас, парфюмеров, создаст свою систему, каким-то эмоционально значащим для себя словом закрепляя запах в памяти. Твоя мать для меня воплощала запах лаванды и свежей травы, – эти запахи я называю «Анна». Образ Коко Шанель закреплен в моей памяти ее духами «Шанель № 5», а запах своего отца я не могу выразить в двух словах. Неприятный запах. Запах табака и немытого тела. – Этот запах памятен с детства… – Он растерянно замолк.
– А твой запах – запах книги в кожаном переплете, – бодро сказала Ви.
– Из которой сыплются страницы…
– Нет. Она крепко склеена. И я чувствую запах хорошего клея.
Он взял мензурку и посмотрел на свет. – Ты придаешь мне силы, малышка. Может быть, я вспомню формулу.
Были у них и стычки. Арман нервничал, истратив слишком много масла «Розового Отто», – которого уже почти не оставалось.
– Замени его чем-нибудь, – сказала Ви. Отец взорвался: – Зачем я тебя учу, ты, видно, и не слушаешь! Ничего не способна запомнить!
– Я стараюсь, – кротко ответила она.
– Уходи, не раздражай меня своей тупостью!
Обидевшись, она вышла из комнаты. Отец не появился на кухне и к обеду, и она принесла ему бутерброд, но он даже головы не повернул.
Ночью Ви разбудил громкий шепот. Она очнулась от сна и увидела над собой смутные очертания фигуры отца.
– Идем же, скорее, – шептал он ей на ухо. Она пошла следом за ним, и в своей спальне он поднес к ее лицу листок промокательной бумаги, пропитанной запахом духов. – Я думаю, – еле выговорил он осевшим голосом, – мне кажется… Я восстановил формулу «Души»!
– Папа, ты все-таки добился! – воскликнула Ви, с упоением вдыхая аромат.
Он радостно засмеялся, но потом оживление сошло с его лица, и он сказал: – Материалов осталось на двадцать… ну, на двадцать пять флаконов по одной унции. Назначим цену тридцать долларов за унцию.
Она посчитала: можно будет отдать квартирную плату и выплатить большую часть долга Чандре. Но материалы для дальнейшего выпуска «Души» придется брать в кредит.
– Сколько в них ингредиентов?
– Семьдесят один.
– Так много?
Он кивнул с извиняющейся улыбкой.
– Ничего, мы их достанем. – Надо, чтобы отец сохранил радость победы! – Мы добились своего, мой большой папа! Ты сделал волшебный эликсир, который пообещал мне в детстве…
В субботу Ви капнула «Душу на грудь, за ушами, слегка подушила ноги под коленями. Покупательницы обратили внимание…
– Чем это ты пахнешь, детка? Замечательные духи!
Она достала из сумки флакончик: – Это «Душа».
