Текст книги "Ароматы"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Филиппа при встречах с Ви неизменно восхищалась новыми выходками «Госпожи Бури». Она держала нейтралитет и не хотела рисковать дружбой с Ви, но признавала Марти восхитительной. У нее возникла опасная тяга к прелестной молодой женщине, но она обуздала себя и с тех пор успешно лавировала между сестрами, применяя хитроумную дипломатию: каждой из них она расхваливала достоинства другой. Ви охотно признавала достоинства Марти, но иногда и Марти соглашаясь с Филиппой, что основать в неполные восемнадцать лет фирму могла только незаурядная женщина, мужественная и верящая в свое призвание. Ви наделена была также гибкостью и приспособляемостью, которой недоставало Марти.
– Классический случай: опыт против образования, – объясняла Филиппа. – Ви продвигалась вперед, приспосабливаясь к обстановке, руководясь только инстинктом и неуклонной верой в свое дело. Ты же приходишь с разработанным планом, желая навязать его действительности.
– Благодарю за комплимент, – ответила Марти с обольстительной улыбкой, – вы наделяете меня могучей созидательной силой Микеланджело.
Филиппу бросило в жар. Марти в облегающем красном шерстяном платье – полногрудая, сияющая жизненной силой была словно праздник для глаз. Филиппа невольно потянулась к ней, но тотчас испытала и раздражение, и облегчение – в комнату вошла секретарша.
Марти-завоевательница использовала все средства, чтобы захватить новые территории и покорить мир бизнеса. Она обратилась в агентство Стивенса Джона, использовавшее оригинальные приемы рекламы и успешно вторгавшееся на неосвоенные еще рынки. Было известно, что Марти платит самые высокие гонорары, и агентство предложило ей своего лучшего агента – Берта Силко. Марти сразу поняла, что это именно тот человек, который ей нужен. Высокий и массивный, с шапкой темных волос и кустистыми бровями, он казался воплощением грубой силы. Запустить во вражеский лагерь такое ядро – значило деморализовать и рассеять соперников. Марти поверила в Берта Силко и отстояла его перед Ви, которая прониклась к нему антипатией. – Он так уродлив, – жаловалась она.
– Тебе же не надо спать с ним, – отрезала Марти.
Силко был нанят и запустил серию телевизионных рекламных роликов: спящая красавица на фоне экзотического пейзажа – Крюгеровский национальный парк в Африке, Непал, водопад Виктория, остров Бали. Появляется прекрасный принц или шейх на белом коне, спешивается, целует спящую красавицу. Она просыпается, устремляет на него восхищенный взгляд. Объятие прекрасной пары, вкрадчивая музыка, по экрану плывет надпись. «Ароматы «Джолэй» сделают ваши сны явью».
На первом просмотре Марти наложила вето.
– Доверьтесь мне, – убеждал ее Силко. – Запустим рекламу на месяц, и если не сработает, я сниму ее. Поверьте мне.
– Уж очень слащаво, – поморщилась Марти.
– Может быть. – У Берта Силко был полный иммунитет к критике. – Но я пришел к выводу, что тяготение к романтике неистребимо. Может быть, ему оставило какой-то зазор женское движение, может, оно рождено унылым состоянием нашего мира, отсутствием идеалов и целей, неверием в будущее. Кто знает?
– Полно шутить, Берт!
– Клянусь, что я вполне серьезен, – ответил Берт, торжественно поднимая руку. – Романтика бессмертна. Исчезают кружева и оборки – увеличивается потребление шампанского.
– Ну ладно, а как быть с диалогом? Вы что, хотите вернуться к немому кино?
– Хочу. Пусть зритель сам мысленно напишет сценарий.
– Не пройдет, – настаивала Марти.
– Доверьтесь мне и в этом. Вам не по душе идея «Зритель, сочини сценарий сам!», но вспомните, сколько людей смотрят программы, выключая звук? Огромный процент, это установлено статистикой. Ей-богу, мне по душе глухие зрители.
– Даю вам месяц, – решительно сказала Марти. – Тридцать дней – и ни дня больше.
Берт мрачно кивнул.
Партия была выиграна – безмолвная романтическая рекламная картинка завоевала целую серию призов, присужденных Берту Силко и его агентству. Марти была вынуждена поздравить Силко, отбросив свой скептицизм по отношению к «слащавой романтике». Проведя подготовительную кампанию в «Харперс базар» и «Вог», Силко создал по модели рекламного ролика «Джолэй» новую рекламу, рассчитанную на культурную элиту, под названием «Великие моменты». Это была серия рекламных картинок, в которых изображались великие люди – Ньютон, Леонардо да Винчи, Эйнштейн, Бетховен, Вольтер – в момент озарения. Каждый гений появлялся на экране в момент свершения величайшего открытия. Форма подачи материала предполагала знакомство зрителя с тем, что ему показывали. Экран льстил образованной элите, предполагая наличие у адресатов передачи широкого культурного кругозора. За изображением «момента свершения» гигантов мировой культуры следовала надпись: «А не настало ли время для вашего великого момента?»
После того как «Джолэй» утвердила свою позицию элитной парфюмерии, производящей дорогие изысканные ароматы, Марти отправила Ви меморандум: «Возможности твоего имиджа мы исчерпали. Настало время перемен».
Ви собрала правление и предложила Марти дать объяснения.
– Мы добились успеха у самых богатых покупателей, – заявила та, – и у тех, кто устремляется в верхние этажи. Пора обратиться к среднему классу. – Марти предлагала добавить к производству духов производство туалетного мыла, пудры, дезодорантов и шампуней и выйти на широкий рынок.
– Категорически нет, – твердо заявила Ви.
Дон Гаррисон, с помощью которого Ви основала фирму, задумчиво сказал ей: – Не торопитесь. Марти безошибочно угадывает новые веяния.
– Я создала эту фирму, – заявила Ви, – и мы всегда производили товары экстра-класса, лучшие духи в мире. Дезодоранты! Женщина, покупающая духи «Джолэй, не потеет.
– Вес же иногда и у них выступает испарина, – шутливо возразила Филиппа.
– Нет, – гневно сказала Ви. – Моя фирма не ринется на широкий рынок. – Заседание было закрыто.
Дух времени работал против Ви. Ассортимент товаров был расширен, и акции фирмы «Джолэй» появились на нью-йоркской бирже.
Ви была вынуждена согласиться на это ее многолетние компаньоны и верные друзья объяснили, что сохранить фирму в ее элитном облике можно только, продав ее одной из крупнейших американских корпораций. Эта альтернатива была исключена для Ви, но новое направление фирмы «Джолэй» повергало ее в отчаяние. Старый друг и соратник Мэррей Шварцман успокаивал.
– «Джолэй» давно пора было выйти на свет из таинственных пещер элитарности, надо было показать публике этот драгоценный камень, скрываемый в тайнике.
– Но поймите меня, Мэррей. Я всегда чувствовала себя частью живого организма «Джолэй». Теперь я – словно искусственная рука.
– Ничего, – засмеялся Мэррей, целуя ее в лоб. – Вот увидишь, детка-босс, розы еще расцветут для тебя.
3
Николо Бенедетти претендовал на пост главного химика в новой лаборатории «Джолэй». Первым этапом собеседований была встреча с Ви, на которую Ник воззрился в безмолвном восторге, он-то думал, что таких женщин классического стиля, леди в подлинном смысле слова, в Америке уже не встретишь.
Тест определения запахов, который она ему предложила, был старинным, но трудным. Она дала ему понюхать одну за другой пятнадцать бумажек, на каждую из которых была нанесена капелька духов, называя при этом марку. Потом надела ему на глаза плотную повязку и начала подносить к его носу флаконы тех же духов, но в другом порядке.
– Если вы узнаете два-три аромата, этого недостаточно, – сказала Ви. – Если определите половину, значит, вы знаете свое дело.
Когда она сняла с него повязку, ее глаза сияли: – Все пятнадцать! Вы определили их все! У вас «золотой нос»!
Ник широко улыбнулся. Он с детства знал про свой дар, хотя никто ему тогда не верил. Обоняние позволяло ему различать двенадцать тысяч различных запахов. Позднее он узнал, что этим редким даром во всем мире обладают только пятьдесят человек, и все они работают в парфюмерной промышленности. Ему стало известно, что люди со сверхчувствительным обонянием наделены так называемым «органом Джекобсона». Но свой дар мальчишка из нью-йоркского предместья Квинс открыл, бегая с оравой голодных сверстников-оборвышей по грязным улицам и вынюхивая запахи пищи. Приятели дали ему прозвище «Нюхало». Он находил пакеты, оставленные бакалейщиками для своих клиентов на крыльце или на ступеньке пожарной лестницы, как-то привел друзей к детской коляске, заполненной коробками с горячей пиццей, а однажды нос вывел Ника на открытый грузовик поставщика провизии, который отлучился от своей машины: сорванцы разжились горячими бифштексами и наелись до отвала.
– Итак, я прошел проверку? – спросил Ник, улыбаясь. – Место за мной?
– Я дам рекомендации, оформите документы, а окончательное решение примет мисс Жолонэй. Она назначит вам встречу.
– Кто это?
– Моя сестра. В бизнесе мы обе приняли фамилию Джолэй, а вообще у нас разные фамилии: моя – Нувель, ее – Жолонэй.
– Почему?
– Мы сводные сестры и вместе управляем фирмой, и прием служащих тоже осуществляем вдвоем. Я первая проверяю кандидата, так как могу выявить дар обоняния. Врожденный или заложенный в генах, это уж как вам угодно.
– Стало быть, вы сами обладаете этим даром. Верно?
Лицо Ви осветила улыбка. Молодой человек был грубоват, но, несомненно, наделен интуицией. И «золотым носом». На взгляд Ви, кандидатура идеальная – она так и напишет Марти.
– Я работала с отцом, мы создавали новые духи, – ответила она на вопрос Ника. – Моя сестра руководит бизнесом и всегда принимает во внимание мои рекомендации. Я зайду к ней после того, как вы у нее побываете. Я безоговорочно рекомендую вас.
Он вскочил и пожал ее руку – Благодарю вас, мисс Нувель. Вы изумительны.
Ей понравилась его прямота и эмоциональность – молодой человек был приятнее других кандидатов, чересчур самодовольных или, наоборот, опасливо настороженных.
Она тоже с улыбкой пожала ему руку. – Не стоит благодарности. Скорее записывайтесь на прием к сестре и очаруйте ее так же, как меня.
Марти приняла его на следующей неделе. Когда он вошел в ее офис, она сразу поняла, что он ей подходит – не как служащий, а как мужчина. Твердая походка, крепкая мужская стать, квадратная челюсть и черные глаза – весь его облик излучал какой-то особый магнетизм. Много лет Марти не встречала такого привлекательного мужчины, бесспорно, очень сексуального. Марти глубоко вздохнула и переложила бумаги на столе, пытаясь обрести равновесие. Она ненавидела начальников-мужчин, принимавших на работу секретарш с хорошенькой фигуркой и голубыми глазками. Марти считала, что при найме служащих надо руководствоваться только деловыми качествами.
– Пожалуйста, садитесь, мистер Бенедетти.
Ник сел, не отрывая глаз от Мартины. «Черт возьми, ее сестра изумительна, но она… просто нет слов. Как подобная женщина может быть корифеем бизнеса? С такими данными ей место не в офисе, а в кино или на сцене», – пронеслось у него в голове. Он собрал всю свою силу воли, чтобы отвести глаза от ее груди и отвечать на деловые вопросы. Через полчаса он ответил на все вопросы, она встала из-за стола и прошлась по комнате. Он впился взглядом в ее соблазнительную фигуру. Какие роскошные груди и круглые ягодицы! Когда она снова заняла место за столом, он прилежно рассматривал свои ногти.
– Ну, что ж, по-видимому, вы знаете парфюмерное дело. И на мою сестру вы произвели впечатление, – Марти улыбнулась, – она пишет мне, что вы – выдающийся химик.
– Итак, место за мной? – спросил он, улыбаясь.
– Решено. Вы будете заведовать лабораторией. Ставка – шестьдесят тысяч в год.
– Назначьте девяносто и считайте, что вы меня заполучили.
– Я уже вас заполучила, – сказала она с дразнящей улыбкой. – Ну, ладно, семьдесят.
– Восемьдесят пять. – Ник не отрывал от нее глаз – Марти напомнила ему первую женщину в его жизни, официантку в кафе – ярко-рыжую, полногрудую, с плоскими розовыми сосками. Его глаза не отрывались от ладной фигурки Мартины.
– Ну, семьдесят пять и поладим на этом, – сказала она, вставая из-за стола и дразнящим жестом охватив ладонями свои ягодицы.
– Еще минуточку, милая леди. Восемьдесят – и я ваш навеки.
– Вы забавный малый. Ну ладно, восемьдесят. Только уж оправдайте затраты.
– Обещаю! Уверяю вас, вы будете полностью удовлетворены.
Марти поняла двойной смысл фразы и ощутила чувственную дрожь. Да, Ник Бенедетти – мужчина ей под стать – умный, честолюбивый, талантливый.
Ник вышел на работу в следующий понедельник. Приколол на стену календарь – приложение к «Плейбою» – и поставил на стол пепельницу в форме вульвы [16]16
Наружные женские половые органы.
[Закрыть]. Сотрудники лаборатории переглянулись, а когда Ник зажег сигарету, сделал пару затяжек и сунул ее в щель вульвы, в комнате раздались возгласы протеста. Ник любил шокировать людей, а затяжка сигаретой восстанавливала его обоняние после работы на парфюмерном органе – поэтому он хотел сразу познакомить новых подчиненных со своими привычками. Среди парфюмеров курение не в обычае, но у Ника было индивидуальное восприятие. Соленая вода, которой обычно прополаскивают нос парфюмеры, чтобы восстановить обоняние, ему не помогала – он, по его словам, «чувствовал себя словно утопленник».
«Пускай покричат, – подумал Ник, – я здесь начальник, и Мартина Жолонэй уже готова есть из моих рук. Через пару месяцев я буду главным человеком в фирме «Джолэй».
Мартина ворвалась в лабораторию как вихрь. Некоторые сотрудники даже не знали ее в лицо – за три года она посетила лабораторию всего раза два.
– Сейчас же выбросьте сигарету! – отчеканила она стальным голосом.
Удивленно, но не теряя спокойствия, Ник с улыбкой объяснил:
– Парой затяжек я восстанавливаю обоняние. Это моя привыч…
Не дослушав фразы, она ринулась к пепельнице и вышвырнула сигарету в форточку.
– Никому дела нет до ваших привычек! Ваше курение мешает работать другим сотрудникам. Вы здесь не для того, чтобы создавать ненормальные отношения в лаборатории. У нас здесь бизнес, а не опера, где избалованный первый тенор может позволить себе любые капризы! Мне нужна четкая и спокойная работа лаборатории. Извольте запомнить это!
Это было словно извержение вулкана, но Ник не потерял присутствия духа.
– Вот что, леди, – резко отпарировал он, – вы меня назначили начальником, и теперь это моя территория и никто мне не указ. Вот если я не справлюсь с работой, развалю ее – тогда снимайте с меня голову. А пока не суйтесь сюда, будьте так любезны.
Он подошел к ней и бросал ей слова прямо в лицо, словно раскалившись добела от ярости.
Мартина отступила – гнев этого человека гремел как водопад. Пытаясь сохранить спокойный тон, она закончила разговор неубедительным предложением:
– Если хотите курить, делайте это не в лаборатории, а в своем кабинете.
– Ага, – сардонически отозвался он. – Запрусь там на замок, словно маленький мальчик, который курит тайком от родителей.
Они невольно улыбнулась, он тоже, и сотрудники поняли, что заключено перемирие, хотя не успели осознать, из-за чего разыгралась битва. Мартина пошла к двери, и он, уставившись ей вслед, подумал: «Вот эта женщина по мне. Она динамит, но я с ней слажу. И ей нужен такой, как я».
А Мартина, обернувшись на мгновение, подумала, что этот человек ей не уступит – огонь его ярости трудно потушить, лучше не выводить его из себя.
Марти держалась вдали от лаборатории, но, даже не встречаясь с Ником Бенедетти, она не могла изгнать его не только из своих мыслей, но и из своих снов. Ник тоже думал о ней, не делая попыток встретиться. Он не выходил из лаборатории, она – из офиса. Когда-нибудь произойдет встреча, столкновение, неизбежный взрыв, но пока он решил держаться в стороне от опасной женщины. Сейчас она еще может смести его с дороги, разрушить его честолюбивые планы – он тоже хотел взобраться на одинокую вершину власти.
А с Ви у него установились хорошие отношения. Она регулярно посещала лабораторию, интересовалась его работой, давала хорошие советы. Ник высоко ценил ее мнение о новых ароматах, а ее превосходные знания в области прежних духов иногда помогали ему в решении проблемы ослабления слишком яркой доминирующей ноты аромата или устранения «тенденции усталости» – быстрого распада аромата. Если «тенденцию усталости» не удавалось устранить, можно было с уверенностью сказать, что второй флакон таких духов покупатель не возьмет.
Ви восхищалась Ником, в работе которого сочетались новые идеи и способность прислушаться к разумному совету – он не держался за свою идею, если кто-то предлагал ему менее сложный или более экономичный путь.
Ви видела в Нике подлинного ученого, который свое «эго» подчиняет научному открытию. Иногда она думала о том, как смогут в дальнейшем сосуществовать Ник и Марти, – такие разные, с совершенно несходными системами ценностей. На вопрос Ви о его отношении к Марти Ник коротко ответил:
– Я с ней не встречаюсь.
4
Двадцать первая годовщина со дня основания фирмы «Джолэй» отмечалась в «Таверне» в Центральном парке Нью-Йорка. Должны были собраться все, кто вдохновлял или поддерживал фирму за два десятилетия ее существования. На этом юбилейном празднестве Марти рассчитывала выяснить настроения по вопросу расширения «Джолэй». Целью Марти была перестройка фирмы, выход на широкий рынок и переход руководства от Ви к ней. Только изменив направление развития фирмы, Марти могла полностью отстранить сестру и занять ее место, встав во главе фирмы единолично. Это была давняя, заветная мечта Марти, и свой хитроумный план она долго хранила втайне. Началом его осуществления были переговоры с большим концерном «Мотек»; Марти вела их самостоятельно, никому не доверяя – любой из сотрудников мог информировать Ви и план сорвался бы. Поначалу Марти нелегко было заинтересовать гигантский концерн в приобретении фирмы «Джолэй», но сейчас дело продвинулось. Можно было надеяться, что если Марти правильно поведет игру, она добьется своей цели за полгода-год.
Правление «Мотека» тоже было заинтересовано в сохранении тайны переговоров: у них уже был неприятный процесс с небольшой фирмой детской мебели в связи с нарушением монополии фирмы. Марти хотела больших денег и неоспоримой единоличной власти; «Мотек» претендовал на право использования имени «Джолэй» и перехода в «Мотек» вместе с Марти группы компетентных специалистов.
Предполагалось предложить место и Ви, но поскольку руководящая роль была предназначена Марти, она знала, что Ви откажется. Предложение «Мотека» имело целью исключить конкуренцию независимой Ви Джолэй: если бы они знали, что Ви ни за что не вступит в «Мотек», план Марти сорвался бы.
Втайне от «Мотека» Марти консультировалась с юристами, и они обещали ей найти способ нейтрализовать Ви, когда это потребуется. Марти трудно было заполучить для «Мотека» компетентных специалистов фирмы «Джолэй» – почти все держали сторону Ви и были ее старыми соратниками. Зато в Нике Бенедетти она была уверена и обещала правлению «Мотека», что приведет с собой «лучшего химика в мире».
Хорошо было бы заполучить Филиппу. Если бы Марти могла обещать «Мотеку» консультации Филиппы Райт, ей легче было бы договориться с правлением – репутация Филиппы в мире бизнеса была непоколебимой. «Вундеркинд бизнеса», она стала вице-президентом фирмы «Магдал-Хофман» в двадцать восемь лет. Потом она ушла из фирмы и, как независимый консультант, обновляла моду Америки, став в мире моды непререкаемым авторитетом.
В 1959 году она ездила на Американскую выставку в Москве с двадцатью моделями, девять из которых были черного цвета. Ее модели произвели сенсацию. Супруги Никсоны, открывавшие выставку, пригласили ее на ленч; встретилась она и с премьером Хрущевым.
Через два года Филиппа привезла в Америку лондонский стиль.
– Вы будете на юбилейном вечере, Фил? – спросила ее Марти по телефону.
– Непременно. Двадцать один год! Как давно крестили этого младенца! – Филиппа хихикнула. – Чувствую себя бабушкой.
«Сентиментальные воспоминания, – подумала Марти, – но ведь Филиппа деловая женщина. Надо попробовать».
– Юбилей празднуем в год застоя. Знаете, в этом году процент роста производства очень невысок и едва превышает средний общенациональный процент. Вы знаете об этих данных?
– Ничего, фирма «Джолэй» держится на плаву! А знаете, что мы еще сегодня празднуем? «Джолэй» – единственная преуспевающая независимая парфюмерная фирма в Америке! Так что это своего рода Праздник независимости.
– А что она дает – независимость? – пробормотала Марти.
– Что она дает, дорогая? Это самая драгоценная вещь в мире.
Марти вздохнула. Ничего не выйдет. Если Филиппа так привержена к независимости, то, конечно, она выступит против слияния «Джолэй» с «Мотеком».
– Вы хотели мне что-то сказать, дорогая? – спросила Филиппа.
– Нет, ничего. Дружеский звонок. Увидимся на вечере, – Марти повесила трубку, обескураженная неудачей.
Филиппа была первым «столпом» Ви; оставались Чандра Гханникар и Дон Гаррисон. Первый – полутруп, жестко констатировала Марти. После обширного инфаркта Чандра отошел от дел; с ним теперь жил сын, приехавший, чтобы ухаживать за отцом. Сорокалетний индиец не проявил ни рвения, ни способностей к парфюмерному делу, и салон Чандры, по сути дела, почти сошел на нет. Так что с сыном Чандры не стоило вести переговоры. Оставался Дон Гаррисон, который внушал Марти надежды: он любил деньги и высоко ставил престиж гигантских концернов типа «Мотека». Марти решила не звонить ему, а поговорить на юбилейном вечере, без предварительной подготовки.
Погода была мягкая, подходящая для ужина и танцев на открытом воздухе. Пенилось шампанское, в ярком освещении сияли женские плечи над низкими вырезами вечерних платьев.
Марти не удалось поговорить с Доном наедине до того, как они заняли свои места за соседними столиками.
Дон встал и попросил внимания, – он первый выступал с юбилейной речью.
– Оглядываясь на два десятилетия своей работы в банке, я вижу, что самым замечательным моим поступком было решение поддержать основательницу фирмы «Джолэй», тогда еще несовершеннолетнюю…
Марти слушала, глядя в свою тарелку, и интуиция подсказывала ей: «Этот меня поддержит…»
Юбилейные приветствия звучали среди звона бокалов и одобрительных восклицаний; когда речи кончились, снова вступил оркестр. Музыка лилась среди цветущих деревьев и пряно пахнущих лужаек и зарослей Центрального парка. Ви стояла у подиума танцевальной площадки рядом с Ниной, прилетевшей из Калифорнии. С другой стороны, мягко обвив рукой талию Ви, стоял Майк. Ви чувствовала себя счастливой и спокойной.
– Разрешите? – Ник Бенедетти встал рядом с Марти, приглашая ее на танец. Губы ее раскрылись, но она не ответила и молча вошла в кольцо его рук. Его губы приблизились к ее щеке, он прошептал: – Я ждал этой минуты.
Марти закрыла глаза. «Он мой», – подумала она.
Многие гости следили за красивой парой, плавно двигавшейся в танце; темноволосая голова мужчины склонилась к темной головке женщины.
– Кто это с Марти? – спросил Майк.
– Мой главный химик. Блестящий талант. «Джолэй» за ним – словно за каменной стеной, – ответила Ви.
Майк нахмурился. Ему почудилось, что какое-то темное облако сгустилось вокруг этих темноволосых голов, этих тел, тянувшихся друг к другу, словно два магнита. Майка охватило смутное предчувствие – их сила разрушит империю Ви.
Теперь Марти устремилась к достижению своей цели словно стрела. Ее деятельность в «Джолэй» продолжалась как бы по инерции, но она с маниакальной одержимостью жила и дышала только мыслью о слиянии с «Мотеком».
Она устраивала завтраки, обеды, консультировалась с юристами, не позволяя себе отдохнуть даже в летние каникулы. Неудержимый напор сносил преграды. Она обеспечила себе поддержку членов правления «Мотека», завязывая личные знакомства и чаруя каждого своей яркой красотой и энергией деловой женщины. Она сумела всех убедить, что слияние будет способствовать усилению и «Джолэй», и «Мотека».
Через четыре месяца после юбилейного торжества «Джолэй» Марти достигла цели. «Мотек» покупал акции «Джолэй» крупными партиями, и на приеме, где Ви рекламировала новые духи фирмы «О! де Ви…», Марти нанесла сестре удар.
