Текст книги "Под защитой камня"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 61 страниц)

– Нет, вряд ли. Я предпочел бы шкуру.

– Расскажите-ка мне, что все-таки произошло там с этим носорогом, – попросил Джохарран.

Джондалар рассказал, как они случайно увидели группу юношей, травивших волосатого носорога, один из которых в конце потерял осторожность.

– Я не понял, что они еще совсем юнцы, до того как это случилось. По-моему, им не столько нужен был этот носорог, сколько слава, восхищение и зависть приятелей.

– Никто из них ни разу не участвовал в травле носорога, они вообще совсем недавно приобщились к охотничьим походам. Им не следовало затевать такое без опытных охотников. Разве так можно овладеть охотничьим искусством, ведь это не игра, – сказал Джохарран.

– Так-то оно так, но если бы им удалось собственными силами убить носорога, то их бы высоко оценили и друзья стали бы им завидовать, – заметила Мартона. – Каким бы ужасным ни было это несчастье, хорошо, что оно поможет предотвратить будущие попытки и еще более страшные трагедии. Подумай, сколько молодых парней могло бы отважиться на такое, если бы у них все прошло удачно. А после случившегося другие горячие головы по крайней мере хоть немного подумают, стоит ли затевать такое дело. Конечно, мать этого неудачника страдает и переживает, но, возможно, его пример убережет других матерей от еще большего горя! Я лишь надеюсь, что Матаган поправится, а не останется калекой.

– Как только Эйла увидела, что носорог пырнул его, то сразу бросилась на помощь, – сказал Джондалар. – Не первый раз она, уже не раздумывая, подвергает себя опасности, если видит, что кто-то ранен, и мне порой даже страшно за нее.

– Ему очень повезло, что она оказалась поблизости. Я уверена, что он на всю жизнь остался бы калекой, не говоря уже о самом плохом исходе, если бы рядом с ним не было знающего целителя, – сказала Зеландони и добавила, взглянув на Эйлу: – А расскажи поподробнее, что ты сделала сначала?

Эйла описала ситуацию в общих чертах. Зеландони уточняла подробности и причины. Под видом интересного разговора Зеландони проверяла осведомленность Эйлы в целительском искусстве. Верховная жрица пока умалчивала о том, что собиралась устроить официальное собрание служителей, чтобы они осознали всю обширность познаний Эйлы, и обрадовалась возможности поспрашивать ее самой для начала. Несмотря на несчастье, случившееся с Матаганом, Зеландони была рада, что Эйле удалось продемонстрировать свое искусство всему Летнему Сходу. Благодаря этому она сможет начать подготавливать жрецов к мысли о принятии ее в их очаг.

Зеландони уже несколько раз пришлось переоценивать свое первое впечатление, но сейчас она увидела эту молодую женщину в совершенно новом свете. Эйла была далеко не новичком. Она была достойной, настоящей служительницей. Совершенно очевидно, что и сама Зеландони может почерпнуть у нее кое-какие знания. Например, использование плауна. Зеландони впервые услышала о таком его применении, но если подумать, то это, вероятно, действенное лечение. Ей очень хотелось поговорить с Эйлой наедине, обсудить новые способы лечения поделиться знаниями. Хорошо, что теперь в Девятой Пещере ей будет с кем поговорить.

Зеландони общалась с другими жрецами из ближайших Пещер и обсуждала важные дела со всеми служителями во время Летних Сходов. Она воспитала, разумеется, несколько учеников, хотя никто из них не увлекался целительством. Крайне полезным приобретением для Пещеры является искусный целитель, особенно если он обладает новыми знаниями.

– Эйла, – сказала Зеландони, – по-моему, тебе следовало бы поговорить с семьей Матагана.

– Но я даже не знаю, о чем с ними разговаривать, – сказала Эйла.

– Они, должно быть, переживают и, как я полагаю, хотят узнать, как все произошло. Я уверена, что разговор с тобой поможет им успокоиться.

– Чем же я смогу успокоить их? – спросила Эйла.

– Ты можешь сказать, что теперь все в руках Матери, но есть вероятность, что он будет совершенно здоров. Разве ты так не считаешь? У меня, например, именно такое ощущение, – сказала Зеландони. – Мне кажется, Дони проявила милость к этому юноше, приведя тебя ему навстречу.

Подавив большой зевок, Джондалар снял новую тунику, полученную в подарок от матери на сегодняшнем праздновании их бракосочетания. Мартона связала ее из нитей, которые сама сделала из льна. По ее просьбе этот наряд отделали легкой вышивкой и бусами. Туника получилась легкой и удобной. Подобную она подарила и Эйле, очень просторную и свободную, чтобы она смогла носить ее в конце беременности. Джондалар сразу же облачился в новый наряд, но Эйла решила пока поберечь свой.

– Я еще не слышал, чтобы Зеландони так охотно рассказывала о делах очага Служителей, – заметил он, забираясь под меховое покрывало. – Это было очень интересно. Я даже не подозревал, что все так сложно, но мне запомнились ее слова о том, что каким бы сложным ни оказалось выдержанное испытание, оно окупается неким вознаграждением. Интересно, что она имела в виду? Она выразилась как-то туманно по этому поводу.

Они полежали немного в тишине. Только сейчас Эйла поняла, как она устала. Так устала, что даже думать толком не могла. Вчера после злосчастной охоты на носорога она допоздна просидела в Доме Зеландони, а сегодня целый день праздновали утверждение их бракосочетания, кроме того, она совсем не выспалась и весь день провела в каком-то напряжении. У нее немного болела голова, и она подумывала, что надо бы встать и заварить ивовой коры, чтобы избавиться от боли, но была не в силах сейчас заниматься приготовлением лекарственного отвара.

– И мать тоже, – продолжал Джондалар, практически просто озвучивая свои мысли. – Я всегда думал, что они с Даланаром просто решили расстаться. Но не знал причин. Наверное, полезно иногда попытаться понять мать как женщину. А не только как человека, который с любовью заботится о тебе.

– По-моему, это расставание далось ей нелегко. Мне кажется, она очень любила Даланара, – заметила Эйла. – И я могу ее понять. Вы с ним очень похожи.

– Не во всем. Мне никогда не хотелось стать вождем. И сейчас не хочется. Мне не хватало бы моих любимых камней. Нет ничего более удивительного, чем вид отличной кремневой пластины, отколовшейся именно так, как ты задумал, – сказал Джондалар.

– Даланар, однако, остался кремневым мастером, – сказала Эйла.

– Да, самым лучшим, но теперь у него мало времени для такого ремесла. Единственный, кто мог бы сравниться с ним, был Уимез, но он вернулся на свою Львиную стоянку, и делает там теперь красивые наконечники для копий Охотников на Мамонтов. Жаль, что они никогда не встретятся. Они с радостью поделились бы знаниями друг с другом.

– Зато ты встретился с ними обоими. И ты понимаешь камень так же хорошо, как любой из них. Разве ты не можешь показать Даланару, чему тебя научил Уимез? – спросила Эйла.

– Могу, я уже показал кое-что, – сказал Джондалар. – Даланар сразу заинтересовался, так же как я в свое время. Как же я рад, что мы дождались Ланзадонии и прошли вместе с Джоплаей и Экозаром Брачный ритуал. Такие события очень сближают людей. Я всегда испытывал особую привязанность к моей сводной сестре, а теперь мы сблизились еще больше. По-моему, Джоплая тоже осталась довольна.

– Я уверена, Джондалар, что Джоплая обрадовалась нашему соучастию в Брачном ритуале. Мне кажется, она только об этом и мечтала, – сказала Эйла, а мысленно добавила: "Вернее, мечтала стать как можно ближе к тебе". Она сочувствовала Джоплае, но ей пришлось признаться себе, что она обрадовалась, узнав о запрещении браков между близкими родственниками. – И Экозар выглядит совершенно счастливым.

– Я думаю, он еще не может поверить в то, что случилось. Есть и другие женихи, которые испытывают подобные чувства по другим причинам, – сказал Джондалар, обняв Эйлу одной рукой и уткнувшись носом в ее шею.

– Экозар любит ее почти безрассудно. Такая безоглядная любовь может многое уравнять, – вяло сказала Эйла, с трудом выныривая из глубин сна.

– В сущности, когда к нему привыкаешь, он уже не кажется таким уродливым. Просто он сильно отличается от нас, но ты ведь замечаешь в нем черты Клана.

– Я вообще не считаю его уродливым. Он напоминает мне Ридага… и Дарка, – сказала Эйла. – И вообще мне кажется, что люди Клана красивы.

– Я понимаю тебя, и ты права. Только у них особая красота. Ты сама очень красивая, женщина. – Он уткнулся в ее шею, потом поцеловал ее, чувствуя, как в нем пробуждается желание, но понимая, что она почти спит. Он знал, что она никогда не откажется разделить с ним Дары Радости, но сейчас не стоило тормошить ее. Пусть лучше отдохнет, а потом они с лихвой наверстают упущенное. – Будем надеяться, что с Матаганом все будет в порядке, – сказал он, не пытаясь удержать Эйлу, повернувшуюся на другой бок.

– О, ты напомнил мне, Джондалар, – сказала она, вновь поворачиваясь к нему. – Зеландони вместе со мной и жрецом Пятой Пещеры разговаривали с его матерью. Нам пришлось сообщить ей, что у него могут возникнуть осложнения. Возможно, он будет нормально ходить, но с уверенностью этого сказать нельзя.

– Жаль, если не сможет. Он ведь еще совсем молодой.

– Конечно, мы пока ни в чем не уверены, но даже если нога срастется нормально, то, возможно, он останется хромым, – сказала Эйла. – Зеландони спросила его мать, проявлял ли он склонность к какому-либо искусству или ремеслу. Единственное, что ей вспомнилось, кроме охоты, – что он сам делал наконечники для копий. Я сразу вспомнила о тех мальчиках из племени Шармунаи, которых покалечила Аттароа. Ты ведь научил одного из них обрабатывать кремень, чтобы он смог как-то наладить свою жизнь. Я сказала его матери, что если он захочет научиться такому ремеслу, то я могу спросить тебя, не согласишься ли ты поучить его.

– Он ведь из Пятой Пещеры, так? – сказал Джондалар, обдумывая ее просьбу.

– Да, но, возможно, он сможет пожить какое-то время в Девятой Пещере. Помнишь, как Дануг жил на другой стоянке Мамутои около года, чтобы больше узнать о работе с кремнем? – сказала Эйла. – Может, мы сможем устроить подобное обучение для Матагана.

– А ведь правда. Вскоре после того, как мы пришли к ним, Дануг вернулся со стоянки, расположенной возле кремневого месторождения, где провел целый год, чтобы узнать как можно больше о свойствах этого камня. И я тоже осваивал ремесло на месторождении у Даланара. Уимез, несомненно, лучший учитель по обработке кремня, но хорошему мастеру необходимо уметь также найти и выбрать хороший кремень. – Наморщив лоб, Джондалар обдумывал возможные осложнения. – Ладно, посмотрим. Я с удовольствием научил бы его, но нужно обсудить с Джохарраном возможность его жизни в нашей Пещере. Парню же надо будет где-то жить. И Джохаррану придется еще договариваться с Пятой Пещерой, если Матаган, разумеется, захочет учиться. Возможно, он сам делал наконечники просто потому, что не смог найти того, кто сделал бы их для него, а ему хотелось охотиться. Посмотрим, Эйла. Все возможно. Если последствия его ранения будут серьезными, то ему действительно понадобится какое-то ремесло.

Они оба поудобнее устроились на лежанке, но, несмотря на усталость, Эйла не могла сразу уснуть. Она вдруг задумалась о будущем, о ребенке, которого вынашивает. Что, если родится мальчик и тоже захочет дразнить носорога? Вдруг еще что-то случится? И куда пропал Волк? Он был ей почти как сын, но она не видела его уже несколько дней. Когда она наконец уснула, то ей приснились дети, волки и землетрясения. Она ненавидела землетрясения. Они не только пугали ее, но еще и являлись ее личными предвестниками дурных новостей.

– Просто невероятно, что некоторые люди до сих пор пытаются оспорить брак Джоплаи и Экозара, – сказала Зеландони. – Он уже утвержден. Они стали одной семьей. Выдержали испытательный период. Больше никаких сомнений. Мы даже отпраздновали утверждение их бракосочетания. Говорить больше не о чем, – сказала Верховная жрица, допивая последнюю утреннюю чашку чая после ночевки в лагере своей Пещеры. Еще несколько человек сидели с ней у длинного кухонного очага, заканчивая утреннюю трапезу перед началом трудового дня.

– Они поговаривают о том, чтобы уйти домой пораньше, – сказала Мартона.

– Жаль, ведь они проделали такой долгий путь, – сказал Джондалар.

– Но они уже осуществили задуманное, брак Джоплаи и Экозара проведен по всем правилам, и теперь у них есть своя Зеландони, или, вернее, Ланзадони, – сказал Вилломар.

– Я надеялся подольше пообщаться с ними. Вряд ли мы теперь скоро увидимся, – сказал Джондалар.

– Да, я тоже надеялся, – заметил Джохарран. – Кстати, я спросил Даланара, почему он решил отделиться и основать новое племя Ланзадонии. Оказывается, не только потому, что они живут далеко от нас. У него есть интересные мысли по этому поводу.

– Он давно их вынашивал, – заметила Мартона.

– Экозару и Джоплае даже не хочется ходить в главный лагерь. Они говорят, что люди таращатся на них, и их взгляды не слишком-то дружелюбны, – сказала Фолара.

– Может, они просто чересчур остро все воспринимают после возражений во время ритуала, – предположила Пролева.

– Я видела всех, кто выражал несогласие, – хмыкнула Верховная. – Никто из них не достоин внимания. Начал все Брукевал, ну с ним-то как раз все понятно. А Марона просто пыталась затеять скандал, потому что у Ланзадонии есть родственные связи с Джондаларом, а ей все еще хочется отомстить ему и всем, кто с ним связан.

– Эта женщина, похоже, преуспела лишь в вынашиваниях злобных замыслов, – заметила Пролева. – Ее нужно чем-то занять. Может, если она родит ребенка, то перестанет думать о всяких глупостях.

– Вот уж никому не пожелала бы такой матери, – встряла Салова.

– Возможно, Дони согласна с тобой, – поддержала ее Рамара. – Насколько мне известно, Марона еще ни разу не была беременна.

– А ведь она, по-моему, приходится тебе родственницей, Рамара? У вас с ней одинаково светлые волосы, – сказала Фолара.

– Да, она моя сводная сестра, – сказала Рамара.

– Я думаю, Пролева говорит дело, – сказала Мартона. – Мароне надо чем-то заняться, но это не значит, что она обязательно должна родить ребенка. Она может освоить какое-то ремесло, посвятить свою жизнь чему-то достойному, и тогда она, возможно, перестанет портить жизнь людям только потому, что у нее самой жизнь не удалась. Я считаю, что каждому человеку необходимо какое-то ремесло или искусство, какое-то любимое занятие. Чтобы достичь успехов в жизни, человек должен выявить свои природные склонности и развить их. Если она не найдет занятия по душе, то будет продолжать создавать проблемы, чтобы привлечь к себе внимание.

– Даже этого может оказаться недостаточно, – возразил Солабан. – У Ларамара есть любимое занятие, и все признают его успехи в изготовлении вкусной березовицы, но от него тоже одни неприятности. Он встал на сторону Брукевала по поводу союза Джоплаи и Экозара лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание. Я слышал его разговор с людьми из Пятой Пещеры. Он заявил, что статус очага Джондалара теперь резко понизится, раз уж он соединился с иноземной женщиной, а все иноземцы имеют самый низкий статус. По-моему, он все никак не может забыть, что Эйла не стояла за ним во время похорон Шевонара. Он делает вид, что ему все равно, но ему явно не нравится быть последним.

– Вот и постарался бы поднять свой статус, – раздраженно сказала Пролева. – К примеру, мог бы начать заботиться о детях своего очага!

– Статус очага Джондалара оценен по достоинству, – с довольной улыбкой сказала Мартона. – Это был исключительный случай, и вожди, и Зеландони все обсудили и пришли к верному решению. А мнение Ларамара никого не волнует.

– Может, мы еще попытаемся исправить положение, – сказала Верховная. – Я поговорю с Даланаром, и тогда мы, возможно, устроим собрание жрецов и вождей для обсуждения случая Джоплаи и Экозара и пригласим на него всех противников этого союза, чтобы они во всеуслышание могли высказать свои особые мнения.

– Кстати, на таком собрании Эйла с Джондаларом могли бы рассказать о плоскоголовых… ну, о людях Клана, – сказал Джохарран. – Я все равно поджидал удобного случая, чтобы обсудить эту тему со всеми вождями.

– Можно пойти и узнать мнение Даланара прямо сейчас, – сказала Зеландони. – Мне пора возвращаться к жрецам. У меня есть одно дельце. Кто-то из очага Зеландони распространяет тайные знания. Часть из них затрагивает личную жизнь людей, а часть относится к священным таинствам. Очень важно выяснить, кто этим занимается, или, по крайней мере, остановить его.

Эйла внимательно прислушивалась к разговорам за утренним чаепитием и продолжала обдумывать сказанное, когда все встали и разошлись по своим делам. Ей вдруг представилось, что жизнь племени Зеландонии подобна реке. Хотя ее поверхность может выглядеть спокойной и гладкой, под ней может скрываться множество подводных течений на самых разных уровнях. Вероятно, Мартона и Зеландони лучше всех осознают, что происходит под этой поверхностью, но между ними самими нет, наверное, полного понимания. Своеобразные позы, выражения лиц, оттенки голоса давали Эйле ключ к пониманию глубинных, тайных побуждений, но невозможно постичь все тайные помыслы. И даже если Зеландони удастся прекратить разглашение тайных знаний, то появятся новые источники волнения. И эти более глубокие течения, изменчивые и скрытые, проявятся на поверхности лишь едва заметной рябью да легкими водоворотами. И так будет всегда, пока существуют люди.

– Я хотела бы проведать лошадей, – сказала она Джондалару. – Ты пойдешь со мной, или у тебя есть другие планы?

– Пойду, только подожди немного, – попросил Джондалар. – Я хочу захватить с собой копьеметалку и дротики, которые я сделал для Ланидара. Они уже почти готовы, надо просто проверить их в действии, но для меня они маловаты. Может быть, ты сможешь испытать их. Я понимаю, конечно, что они маловаты и для тебя, но, может, тебе легче будет понять, подойдут ли они ему.

– Уверена, что отлично подойдут, но стоит все-таки испытать их, – сказала она. – Конечно, лучшим ценителем мог бы стать сам Ланидар, но для этого ему надо сначала овладеть этим оружием. По крайней мере теперь он сможет тренироваться, и я уверена, он будет очень доволен. У меня такое ощущение, что ты сегодня просто осчастливишь этого мальчика.

Солнце приближалось к зениту, когда они начали собирать вещи. Они почистили и расчесали лошадей, и Эйла тщательно проверила их состояние. В теплые сезоны крылатые насекомые обычно пытались отложить личинки во влажных и теплых уголках глаз разнообразных травоядных, оленей, лошадей в особенности. Иза показала ей очищающий сок одного голубовато-белого, сухого на вид растения, что встречалось в тенистых рощицах. Оно прорастало на гниющих деревьях, ему недоставало яркой зелени обычных трав, и его восковидная поверхность темнела от любого прикосновения, но сок, выделяющийся из его сломанного стебля, являлся самым лучшим лекарством от глазных воспалений.

Опробовав детскую копьеметалку, Эйла сказала, что она прекрасно подойдет Ланидару. Джондалар доделал дротики, но решил сделать несколько запасных штук, увидев молодые деревца ольхи с тонкими прямыми стволами очень подходящего диаметра. Он срезал несколько больших веток. Эйла не могла понять, почему ее так тянет сходить в рощицу на берегу ручья за лошадиным загоном.

– Далеко ты собралась, Эйла? – спросил Джондалар. – Нам скоро пора возвращаться. Сегодня днем мне надо еще побывать в главном лагере.

– Нет, я ненадолго, – сказала она.

Джондалар смотрел, как она проходит между деревьями, и с удивлением думал о том, что могло заинтересовать ее там. Может, она обнаружила нечто опасное для лошадей. Он уже собрался пойти за ней, как вдруг услышал ее пронзительный крик.

– О нет! Нет!

Мужчина со всех ног бросился на ее крик, продираясь через кусты, царапаясь и ударяясь о деревья. Когда он прибежал к ней, она по-прежнему издавала протестующие возгласы, стоя на коленях.

Глава 35

Джондалар склонился к Эйле, скорчившейся на илистом берегу маленького ручья. Она почти распласталась около большого, лежащего на боку волка, поддерживая руками его голову. Рваное окровавленное ухо оставило кровавые следы на тыльной стороне ее ладони. Он пытался лизнуть ее в щеку.

– Наш Волк! Он ранен! – воскликнула Эйла. Слезы струились по ее лицу, оставляя белые полоски на испачканных речным илом щеках.

– Что же могло случиться с ним, как ты думаешь? – спросил Джондалар.

– Не знаю, но нам надо попытаться помочь ему, – сказала она, садясь рядом с раненым зверем. – Нужно соорудить носилки, чтобы перенести его в лагерь. – Волк попытался подняться, но не смог.

– Останься с ним, Эйла. Я как раз только что вырубил несколько крепких стволов для копий, сейчас сделаю из них носилки, – сказал Джондалар.

Когда они с Джондаларом притащили Волка в лагерь, несколько человек поспешили им на помощь. И Эйла поняла, что Волк уже завоевал симпатии многих людей.

– Пойду приготовлю для него место в доме, – быстро сказала Мартона, опережая их.

– Чем я могу помочь? – спросил Джохарран. Он только что вернулся в лагерь.

– Не мог бы ты выяснить, не осталось ли у Зеландони немного окопника и ноготков от лечения Матагана? По-моему, Волк подрался с местными волками, а раны от их укусов могут быть очень опасными. Их нужно хорошенько обработать и промыть, – сказала Эйла.

– Наверное, надо вскипятить воду? – спросил Вилломар. Она кивнула. – Я разожгу костер. Хорошо, что мы принесли сейчас много топлива.

Когда Джохарран вернулся из Дома Жрецов, вместе с ним пришли Фолара и Пролева, а Зеландони сказала, что придет немного позже. Вскоре уже весь Летний Сход узнал, что волк Эйлы ранен, и большинство людей переживало за него.

Джондалар наблюдал, как она обследовала зверя, и по выражению ее лица понял, что ранения оказались серьезными. Она была уверена, что его атаковала целая стая, и удивилась, что он остался жив. Попросив у Пролевы кусок мяса зубра, она сделала что-то вроде детского пюре, добавила туда растертый дурман и покормила Волка, чтобы он успокоился и уснул.

– Джондалар, принеси мне, пожалуйста, куски кожи того неродившегося теленка, что мы извлекли из убитой на последней охоте коровы. Мне нужен мягкий хорошо впитывающий материал для очистки его ран, – сказала Эйла.

Подождав, пока она закончит раскладывать какие-то корешки и растертые в порошок травы по мискам с горячей водой, Мартона протянула ей какой-то материал.

– Зеландони обычно пользуется такой тканью, – сказала она. Эйла взглянула на этот мягкий, но явно не кожаный материал.

Он походил скорее на плотно сплетенную из тонких нитей ткань, из которых была сшита длинная туника, подаренная ей Мартоной. Она погрузила лоскут в одну из мисок с водой. Ткань быстро намокла.

– Да, очень хорошо. Спасибо, Мартона – сказала Эйла.

Зеландони подошла в тот момент, когда Джондалар и Джохарран помогали ей перевернуть Волка на другой бок, чтобы она могла осмотреть оставшиеся раны. Верховная вместе с Эйлой занялась обработкой наиболее опасных ран, и наблюдавшие с удивлением увидели, как Эйла продела в костяную иглу тоненькую жилу и соединила с ее помощью края самых больших ран, завязав узелки на жилках в нескольких особых местах. Она уже показывала это оригинальное швейное приспособление, но никто никогда не видел, чтобы его использовали для сшивания живой кожи. Она зашила даже его порванное ухо, хотя краешек все равно остался неровным.

– Значит, вот так же ты зашивала и мои раны, – сказал Джондалар с мрачной улыбкой.

– Видимо, это помогает удержать вместе края раны, чтобы они хорошо срослись, – сказала Зеландони. – Этому тебя тоже научила целительница Клана? Сшивать раны?

– Нет. Иза делала не так. Они ничего не сшивали, но использовали другой способ соединения. Используя в качестве шильца тонкую оленью косточку, они проделывали две дырочки в коже и, продернув в них жилку с подсушенным твердым кончиком, завязывали на концах узелки. Подобным способом они закрепляли берестяные короба. Но раны Джондалара никак не хотели срастаться, несмотря на то, что я туго перевязывала их, и мне пришло в голову попробовать скрепить их несколькими жилками, чтобы удержать мышцы и края раны в нужном положении. Тогда я впервые и попробовала сшивать раны. Затея вроде бы удалась, но я не знала, скоро ли можно будет удалить жилки. Нельзя было допустить, чтобы края опять разошлись, но мне не хотелось также, чтобы жилки срослись с его кожей. Вероятно, я сняла их немного поздновато. И ему, наверное, было немного больно, когда я вытягивала их, – сказала Эйла.

– Ты имеешь в виду, что впервые тогда попробовала сшивать края раны? – уточнил Джондалар. – Ты решила опробовать на мне новый способ лечения, не зная, поможет ли он? – Он рассмеялся. – Я счастлив, что тебе удалось. Если бы не оставшиеся шрамы, то вряд ли кто-то поверил бы, что меня покалечил лев.

– Значит, ты изобрела способ сшивания ран, – задумчиво произнесла Зеландони. – Придумать нечто подобное мог лишь очень искусный человек с природной одаренностью к целительству. Эйла, ты принадлежишь к очагу Зеландони.

Эйла огорченно посмотрела на нее.

– Но у меня нет призвания к служению, – возразила она. – Я… я очень признательна… то есть… только, пожалуйста, не пойми меня превратно… я очень ценю и почитаю всех служителей Великой Матери, но мне хочется жить обычной семьей с Джондаларом, растить его детей, стать порядочной женщиной Зеландонии. – Она избегала смотреть на жрицу.

– Ты, пожалуйста, тоже не пойми меня превратно, – сказала женщина. – Я же не приглашаю тебя в гости, вдруг проникшись к тебе легкой симпатией. Я сказала, что ты принадлежишь к очагу Зеландони. Я уже много думала об этом. Человеку, обладающему таким мастерством, необходимо общаться со своими единомышленниками. Тебе нравится быть целительницей, не так ли?

– Я знахарка. Я не в силах изменить этого, – сказала Эйла.

– Конечно, конечно, никто с этим не спорит, – сказала Верховная. – Но в племени Зеландонии все целители принадлежат очагу Зеландони. И люди с опаской будут относиться к целительнице, которая не является Зеландони. Больные не станут просить у тебя помощи, если ты не войдешь в союз жрецов. И ты не сможешь быть, как там ты себя назвала… да, не сможешь быть знахаркой. Почему ты так упорно отказываешься?

– Ты рассказала, как много надо всего выучить и как много времени отнимает это призвание. Как же я смогу быть хорошей женой Джондалару и заботиться о моих детях, если столько времени буду посвящать обучению на Зеландони? – сказала Эйла.

– Среди служительниц Великой Матери есть женщины, которые спокойно растят детей и живут в семьях. Ты сама рассказывала мне об одном жреце с несколькими детьми, который живет по другую сторону ледника, и ты уже познакомилась также со Второй Зеландони, – сказала женщина. – Есть и другие примеры.

– Но их мало, – упорствовала Эйла.

Верховная пристально взглянула на Эйлу и поняла, что она явно чего-то недоговаривает. Она скрывает главную причину. Она уже стала отличной целительницей, обладает пытливым умом, быстро все схватывает и сама всячески стремится к знаниям. Она сможет заботиться и о муже, и о детях, а если иногда ей придется отсутствовать, то всегда найдутся люди, готовые помочь ей. Уж если на то пошло, то она была даже слишком заботливой. Она охотно помогает в любых общих делах и даже взваливает на себя больше, чем требуется, да еще успевает ухаживать за животными.

Верховную поразило, что, едва прибыв в их племя, Эйла сразу же призвала кормящих матерей на помощь Лорале, Ланоге и остальным детям. И также она помогла этому мальчику с недоразвитой рукой. Именно такими делами должен заниматься преданный служитель Матери. Сама того не сознавая, она уже давно идет по пути этого служения. Жрица решила, что постарается выяснить настоящую причину отказа. Так или иначе, но Верховная уже решила, что вынудит Эйлу стать одной из служительниц Великой Земной Матери. Если такая сведущая и одаренная женщина останется вне сферы их влияния, то может представлять слишком большую угрозу привычным устоям жизни всего племени.

Люди улыбались, глядя, как перевязанный полосами ткани и мягкой кожи Волк прихрамывает рядом с Эйлой по главному лагерю. Казалось, будто его нарядили в человеческую одежду, в которой четвероногий хищник выглядел очень смешно. Многие справлялись о его здоровье или говорили, что он неплохо выглядит. Но он все время держался рядом с Эйлой. Он так расстроился, когда она впервые оставила его ненадолго, что, поскулив немного, вырвался из дома и отправился искать ее. Некоторые сказители уже начали сочинять истории о любви волка к женщине.

Ей пришлось заново приучать его оставаться там, где она велела. И наконец, он стал послушно оставаться с Джондаларом, Мартоной или Фоларой, но продолжал яростно защищать территорию лагеря Девятой Пещеры, хотя пришлось вновь учить его не рычать на гостей. Тесно связанные с ними люди поражались, видя, с каким безграничным терпением занимается Эйла с этим животным, но они также видели и результаты занятий. Многие подумывали прежде, что неплохо было бы завести волка, который будет подчиняться их командам, но сейчас они уже сомневались, стоит ли тратить на это столько времени и сил. Правда, теперь они наконец поняли, что она не пользуется магией для общения с животными.

Эйла уже начала успокаиваться, считая, что он вновь стал нормально относиться к случайным гостям, пока однажды один юноша – Палидар из Одиннадцатой Пещеры – не зашел навестить ученика Вилломара, Тивонана. Подойдя к нему, Волк угрожающе зарычал и оскалил зубы. Ей пришлось силой удерживать его, но даже в ее руках он продолжал глухо рычать. Перепуганный юноша в страхе отступил, а ей пришлось долго извиняться. Вилломар и Тивонан, стоявшие в группе других соплеменников, очень удивились.

– Я не понимаю, что с ним случилось. Мне казалось, что он перестал так яростно реагировать на незнакомцев, появившихся на его территории. Обычно он так не ведет себя. Не понимаю, что могло его так встревожить, – сказала Эйла.

– Я слышал, что его покалечили, – сказал юноша.

Тут она заметила, что на шее у него висит ожерелье из волчьих зубов, а в руках сумка, отделанная волчьим мехом.

– А можно спросить, где ты раздобыл этот волчий мех?

– Ну… люди думают, что у меня была удачная охота на волков, но я скажу тебе правду. Я нашел их. Я правда нашел двух волков, они, должно быть, здорово подрались и умерли от ран. Неподалеку отсюда я наткнулся на трупы черной волчицы и обычного серого волка, самца. Сначала я взял только их зубы, а потом решил срезать пару кусков шкуры.