Текст книги "Под защитой камня"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 61 страниц)

Даже по каменистым ущельям они способны довольно долго мчаться галопом, задрав хвост и пригнув к земле голову. Бизон не боится воды и хорошо плавает, а потом сушит свою толстую шерсть, катаясь по песку или валяясь в пыли. Предпочитая питаться по вечерам, они вяло жуют свою жвачку в течение дня. Обладают очень острым слухом и обонянием. Взрослого разъяренного и готового к схватке бизона трудно убить с помощью зубов, когтей или копий, но один бизон дает пятнадцать сотен фунтов мяса, помимо жира, костей, шкуры и рогов. Бизоны – весьма величественные и благородные животные, и охотники почитают их, восхищаясь их силой и смелостью.

– У тебя есть идеи насчет того, как нам лучше всего направить их в ту долину? – спросил Джондалар. – Обычно мы предоставляли им возможность идти своим путем и пытались осторожно направлять их в сторону ловушки, по крайней мере, пока они не подойдут к ней достаточно близко.

– Мы с тобой во время Путешествия обычно пытались отбить одно животное от стада. Сейчас нам надо, чтобы все они продолжали идти в сторону той долины, – сказала Эйла. – Мне кажется, если мы с криками поскачем за ними, то они бросятся бежать, а если какие-то бизоны попытаются уклониться в сторону, то мы заставим их повернуть обратно, пугая этими палками. Мы же не хотим, чтобы они умчались в другом направлении. Волк тоже любит погонять бизонов, и ему отлично удается удерживать их вместе.

Глядя на солнце, она попыталась оценить, когда они смогут пригнать стадо к загону, и прикинуть, где сейчас находятся остальные охотники. "Да, пожалуй, уже пора гнать их к загону", – решила Эйла.

Выйдя на исходную позицию, они переглянулись и, кивнув друг другу, с громкими криками направили лошадей в сторону стада. В одной руке Эйла держала большую ветку, а в другой – кожаный лоскут, обе руки у нее были свободными, поскольку она не пользовалась ни поводьями, ни уздечкой для управления Уинни.

Когда Эйла впервые села на спину лошади, то даже не пыталась управлять ею, и ее движения были совершенно непроизвольными. Она просто вцепилась в лошадиную гриву, позволив животному двигаться по собственному желанию. У нее возникло такое волнующее чувство свободы, словно они летели как ветер. Лошадь сама замедлила шаг и повернула обратно в знакомую долину. Там находился единственный дом, который она знала. Потом Эйла стала постоянно ездить на лошади, но поначалу ее управление было неосознанным. Лишь позже она осознала, что давление и движения ее тела выдают ее намерения.

В тот раз, впервые после ухода из Клана, Эйла в одиночку отправилась на большую охоту, она загнала табун лошадей в привычную для него долину, где заранее выкопала яму-ловушку. Она не знала, что лошадь, которой суждено было упасть в ее ловушку, была кормящей матерью, пока не заметила нескольких гиен, преследующих одинокого жеребенка. С помощью пращи девушка отогнала этих противных тварей и спасла жеребенка скорее потому, что ненавидела гиен, чем потому, что хотела спасти животное, но раз уж она спасла его, то почувствовала себя обязанной позаботиться о нем. Многолетние наблюдения подсказали ей, что ребенок и его мать питаются одной и той же пищей, только ребенку нужно ее размягчить, и она принялась готовить зерновые отвары, чтобы накормить юную кобылку.

Вскоре Эйла поняла, что спасение этой лошадки оказалось выгодно им обеим. Раньше она жила одна в своей долине, а теперь с благодарностью общалась с живым существом, разделившим с ней одиночество. Она вовсе не собиралась приручать эту лошадь, у нее даже мыслей таких не было. Она считала лошадку своей подругой. Позже их дружба окрепла, и кобыла начала позволять вырастившей ее женщине ездить на ее спине и послушно возить Эйлу туда, куда она ее направляла.

В период первой течки Уинни пожила немного в табуне, но вернулась обратно к Эйле, когда умер вожак табуна. Жеребенок родился у нее вскоре после того, как Эйла нашла раненого мужчину, которого, как выяснилось, звали Джондаларом. Он дал этому жеребенку имя и воспитывал его по своему собственному усмотрению. Он придумал повод, или недоуздок, чтобы направлять и сдерживать молодого жеребца. Эйла также сочла его изобретение полезным, ведь иногда приходилось привязывать даже Уинни для ограничения области ее передвижения, и Джондалар пользовался поводком, если ему случалось вести Уинни. Он редко ездил на кобыле, поскольку не совсем понимал, какими сигналами Эйла управляет ею, да и лошадь не понимала его. Такое же непонимание сложилось между Эйлой и Удальцом.

Эйла мельком глянула на Джондалара, который мчался за бизоном, с легкостью управляя Удальцом, и размахивал веткой перед мордой молодого быка, вынуждая его бежать вместе с остальными. Потом она сама поскакала за шарахнувшейся в сторону перепуганной коровой, но Волк, оказавшись проворнее, быстро загнал ее обратно в стадо; Эйла с улыбкой взглянула на него, он явно с наслаждением преследовал бизонов. Вся их компания – женщина, мужчина, две лошади и волк – привыкла действовать заодно, они вместе жили и охотились во время долгого Путешествия по берегам реки Великой Матери, во время перехода через равнины в эти западные края.

Неподалеку от загонной долины Эйла заметила, что стоящий в сторонке мужчина машет ей рукой, и облегченно вздохнула. Охотничий отряд успел занять свою позицию. Теперь можно было спокойно гнать стадо дальше, поскольку они уже приближались ко входу в эту долину, но тут пара впереди бегущих бизонов начала поворачивать. Эйла пригнулась к шее кобылы, что являлось неким подсознательным приказом для Уинни ехать быстрее. И, словно угадывая мысли наездницы, кобыла стремительно помчалась наперерез бизону, не отклонившемуся от входа в узкую долину. Когда Уинни обошла его, Эйла, крича, что есть сил, начала размахивать зеленой ветвью и кожаным лоскутом перед мордой этой старой осторожной коровы, заставив ее в итоге повернуть обратно. Остальное стадо последовало за ней.

Волк и двое всадников на лошадях вынуждали стадо бежать вместе в одном направлении, но в этой сужающейся, ведущей в загон долине бег пришлось замедлить, поскольку бизоны стали наталкиваться друг на друга. Эйла заметила, что один бык рванулся в сторону, чтобы избавиться от напиравших сзади животных.

Из-за загородки появился охотник и метнул в него копье. Оружие попало в цель, но рана оказалась несмертельной, и животное по инерции продолжало двигаться вперед. Охотник отпрыгнул назад и попытался спрятаться за ограждающее полотнище, но это была слабая преграда для такого могучего быка. Разъяренное от боли животное даже не заметило, как отшвырнуло загородку в сторону. Мужчина упал вместе с ней, и обезумевший бизон растоптал его.

Эйла, в ужасе глядя на происходящее, мгновенно вытащила копьеметалку и дротик, когда увидела попавшее в бизона копье. Она также метнула в него дротик и послала Уинни к месту происшествия, пренебрегая опасностью, исходящей от бегущего стада, и прямо на бегу спрыгнула с лошади. Она отбросила продавленную загородку и опустилась на колени около раненого, который лежал на земле неподалеку от рухнувшего бизона. Охотник застонал. Он был жив.

Глава 13

Блестевшая от пота Уинни нервно гарцевала на месте, поглядывая, как проносятся к загону остальные бизоны. Достав лекарскую сумку из вьючной корзины, Эйла успокаивающе похлопала лошадь по спине, но мысленно уже сосредоточилась на раненом, на том, что она сможет сделать для него. Она даже не заметила, как закрылись ворота загона, и бизоны оказались в ловушке, как охотники начали методичный забой животных.

Волк наслаждался погоней, но еще до того, как захлопнулись ворота, он вдруг остановился и побежал искать Эйлу. Она стояла на коленях около раненого мужчины. Несколько охотников направились к ней и лежавшему на земле мужчине, но, заметив волка, предпочли остановиться подальше. Не замечая, что за ней наблюдают, Эйла начала обследование. Мужчина потерял сознание, но она нащупала слабое биение пульса на его шее. Потом частично освободила его от одежды.

На теле не было рваных ран, но в области груди и живота уже проступало большое сине-черное пятно. Осторожно она прощупала его грудную клетку и живот вокруг темных кровоподтеков. Нажала разок посильнее. Раненый дернулся и вскрикнул от боли, но не пришел в сознание. Прислушавшись к его дыханию, она услышала тихий булькающий звук, потом заметила, что из уголка его рта течет струйка крови, и поняла, что у него внутренние повреждения.

Подняв голову, она встретила взгляд пронзительно синих глаз Джондалара и его привычное озабоченное выражение, затем второй почти такой же озабоченный и вопросительный взгляд. Она отрицательно покачала головой, глядя на Джохаррана.

– Ужасное несчастье, – сказала она. – Его растоптал бизон. – Она посмотрела на мертвое животное, рухнувшее рядом с раненым. – У него сломались ребра. Они проткнули ему легкие и, возможно, что-то еще. Трудно сказать наверняка. У него внутреннее кровотечение. Я боюсь, что ему уже ничто не поможет. Если у него есть жена, то следует кого-то послать за ней. Я опасаюсь, что еще до наступления завтрашнего дня он отправится в мир Духов.

– Не-е-е-ет! – крикнул кто-то в толпе охотников. Пробившийся вперед молодой мужчина опустился рядом с раненым. – Нет, неправда! Не может быть! Откуда она знает? Только Зеландони может знать это. А она даже не из нашего племени!

– Это его брат, – сказал Джохарран.

Молодой парень попытался обнять лежавшего на земле мужчину, затем повернул его голову к себе, надеясь, что брат посмотрит на него.

– Очнись, Шевонар! Пожалуйста, очнись, – умолял парень.

– Успокойся, Ранокол. Ты не поможешь ему. – Вождь Девятой Пещеры попытался поднять молодого парня, но тот вырвался и оттолкнул его.

– Все нормально, Джохарран. Оставь его в покое. Братья имеют право проститься, – сказала Эйла и, заметив, что раненый пошевелился, добавила: – Брат может заставить его прийти в себя, хотя ему будет очень больно.

– А разве в твоей лекарской сумке, Эйла, нет ивовой коры или чего-то болеутоляющего? – спросил Джондалар. Он знал, что она всегда носит с собой набор необходимых целебных трав. Охота обычно чревата опасностями, от нее можно ожидать любых осложнений.

– Есть, разумеется, но думаю, что ему нельзя давать питье. Слишком серьезны внутренние повреждения. – Она задумчиво помолчала и сказала: – Хотя, возможно, припарка облегчит его боль. Я попробую приготовить ее. Для начала нужно организовать для него удобное место, а мне потребуется топливо, чтобы развести костер и вскипятить воду. Так у него есть жена, Джохарран? – повторила она свой вопрос. – Мужчина кивнул. – Тогда нужно послать кого-то за ней, а также за Зеландони.

– Конечно, – согласился Джохарран, вдруг вновь отмечая странность ее произношения, хотя, в общем-то уже перестал замечать это.

Манвелар вмешался в их разговор:

– Пусть несколько человек устроят место для раненого, подальше от охотничьего загона приготовят удобную лежанку.

– По-моему, там в скале есть небольшая пещера, – вмешалась в разговор Тефона.

– Да, одна пещера точно есть где-то поблизости, – добавил Кимеран.

– Отлично, – сказал Манвелар. – Тефона, отправляйся туда с небольшой компанией и устрой там лежанку, на которую можно будет его перенести.

– Мы пойдем с ней, – сказал Кимеран и позвал с собой несколько человек из Второй и Седьмой Пещер, которые участвовали в этой охоте.

– Брамевал, ты ведь сможешь отправить людей за топливом и водой? А мы пока придумаем, на чем его перенести. Кое у кого есть с собой спальные скатки, мы возьмем несколько штук для него, в общем, раздобудем все, что может понадобиться, – заключил Манвелар и обратился ко всем остальным охотникам: – Нам нужен быстрый бегун, чтобы сообщить обо всем в Пещеру Двуречья.

– Предоставьте это мне, – сказал Джондалар. – Я смогу передать сообщение, а быстрее Удальца туда никто не домчится.

– Да уж, тут ты прав.

– Тогда, может быть, ты доедешь и до Девятой Пещеры, чтобы позвать сюда Релону и Зеландони? – предложил Джохарран. – Расскажи Пролеве о случившемся. Она хорошо знает, что надо делать в подобных случаях. Именно Зеландони должна сообщить обо всем жене Шевонара. Она, возможно, захочет, чтобы ты объяснил ей, как все случилось, но ты предоставь все разговоры Зеландони.

Обернувшись, Джохарран посмотрел на охотников, все еще стоявших вокруг раненого, большинство из них были из Девятой Пещеры.

– Рашемар, солнце уже высоко, становится жарко. Мы дорого заплатили за сегодняшнюю добычу, надо постараться, чтобы она не пропала. Бизонов нужно выпотрошить и снять с них шкуры. Смелая со своими людьми уже занимается этим, но я уверен, ей не помешает наша помощь. Солабан, может, ты организуешь несколько человек, чтобы помочь Брамевалу принести топливо, воду и все остальное, что может потребоваться Эйле, а когда Кимеран и Тефона найдут место, ты поможешь им перенести Шевонара.

– Надо известить и другие Пещеры о том, что нам нужна помощь, – сказал Брамевал.

– Джондалар, ты сможешь заехать к ним на обратном пути и рассказать о случившемся? – спросил Джохарран.

– Когда ты доедешь до Пещеры Двуречья, скажи там, чтобы разожгли сигнальный огонь, – посоветовал Манвелар.

– Отличная мысль, – согласился Джохарран. – Тогда Пещеры сразу узнают, что что-то случилось, и будут ждать гонца. – Он подошел к иноземной женщине, которая, похоже, скоро будет членом его Пещеры, а вероятно, и Зеландони, и которая уже оказала им всевозможные услуги. – Эйла, сделай для него все, что в твоих силах. Мы как можно быстрее доставим сюда его жену и Зеландони. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Солабану. Он все сделает для тебя.

– Спасибо, Джохарран, – сказала она и повернулась к Джондалару. – Если ты расскажешь Зеландони о том, что произошло, то она, я уверена, будет знать, что захватить с собой, но сейчас я проверю запасы моих трав. По-моему, мне нужно, чтобы она захватила пару видов лекарственных трав. И возьми с собой Уинни, тогда ты сможешь привезти сюда вещи на волокуше, ей это привычнее, чем Удальцу. Зеландони сможет даже поехать на ней, а жену Шевонара можно посадить на спину Удальца, если они согласятся.

– Я не уверен, Эйла. Зеландони очень тяжелая, – сказал Джондалар.

– Я уверена, что Уинни выдержит такую нагрузку. Тебе просто придется устроить удобное сиденье. – Она глянула на Джондалара с печальной усмешкой. – Но ты прав, большинство людей не привыкли ездить на лошадях. Я уверена, эти женщины предпочтут пройтись пешком, но им понадобятся палатки и запасы пищи. В общем, волокуша все равно пригодится.

Сняв вьючные корзины, Эйла набросила недоуздок на шею Уинни и отдала повод Джондалару. Он привязал его конец к недоуздку Удальца, оставив достаточную длину для свободного передвижения. Но кобыла не привыкла следовать за рожденным ею жеребцом. Обычно это он следовал за ней. И хотя Джондалар, сидя на спине Удальца, направлял его с помощью ремней, закрепленных на недоуздке, Уинни шла слегка впереди них, но, казалось, она чувствовала, куда именно хочет ехать этот мужчина.

Глядя на удаляющуюся компанию, Эйла, усмехнувшись про себя, подумала, что лошади охотно выполняют приказания своих двуногих друзей при условии, что они не противоречат их собственному ощущению естественного миропорядка. Обернувшись, она увидела, что Волк наблюдает за ней. Когда лошади уезжали, она приказала ему оставаться на месте, и он терпеливо ждал других распоряжений.

Ее внутренняя насмешливая улыбка, вызванная поведением Уинни, мгновенно растаяла, когда она вновь взглянула на раненого охотника.

– Его нужно осторожно перенести, Джохарран, – сказала она.

Вождь кивнул и позвал на помощь несколько человек. Они соорудили импровизированные носилки, связав пару копий для укрепления основы и затем закрепив поперек них лоскуты одежды. Когда вернулись Кимеран и Тефона, сообщив, что нашли поблизости маленький грот, раненого уже осторожно переложили на носилки, и он был готов к переноске. Эйла позвала к себе Волка, чтобы не путался под ногами, и четверо мужчин, взявшись за концы копий, понесли носилки.

Когда они прибыли на место, Эйла начала помогать людям, уже расчищавшим пол возле известняковой стены под небольшим навесом. На земляном полу лежал слой занесенных ветром сухих листьев, обломков камней, а также высохший помет гиен, оставшийся с тех времен, когда эти питающиеся падалью хищники использовали эту пещеру в качестве норы.

Эйла обрадовалась, узнав, что поблизости есть вода. В конце этого навеса темнел вход в еще одну пещерку, а прямо внутри ее находился водоем, подпитываемый родниковым ручьем, сбегавшим со скалы. Она показала Солабану и его помощникам, где лучше развести костер из принесенного ими топлива.

По просьбе Эйлы несколько человек принесли свои спальные скатки, которые сложили друг на друга, чтобы устроить более высокое ложе. Раненый пришел в себя, когда его перекладывали на носилки, но вновь потерял сознание во время переноски. Он застонал и скривился от боли, когда его переложили на эту лежанку, и опять пришел в себя. Сложив еще одну спальную скатку, Эйла подсунула ее под голову раненого, стараясь облегчить его положение. Он попытался улыбнуться, выражая благодарность, но лишь закашлялся кровью. Она обтерла ему подбородок лоскутом мягкой кроличьей кожи, который обычно хранился в ее лекарской сумке.

Эйла перебрала свои скудные запасы целебных трав и стала вспоминать, что же еще может облегчить его мучения. Можно было бы взять корень горечавки или сделать примочку из арники. И то и другое облегчает разные внутренние боли, в том числе и от ушибов, но в сумке их нет. Тонкие железки шишек хмеля применяют как успокаивающее, он мог бы расслабиться, просто вдыхая исходящий от них запах, но их тоже нет под рукой. Может, его успокоит дым какого-то растения, поскольку ему нельзя глотать жидкие отвары. Нет, дым, вероятно, вызовет у него кашель и ухудшит состояние. Она понимала, что оно безнадежно, это только вопрос времени, но должна была сделать что-то, по крайней мере, для уменьшения его боли.

"Погоди-ка, – подумала она. – По-моему, по пути сюда я видела один из видов валерианы. Тот, что имеет пахучие корни. Один из мамутов на Летнем Сходе Мамутои называл его аралией. Неизвестно, правда, как его называют Зеландонии". Она взглянула на окружающих ее людей и увидела молодую женщину, к которой Манвелар явно относился с большим уважением, Тефону, следопыта Третьей Пещеры.

Тефона осталась, чтобы помочь убрать грязь в найденной ею пещере, и сейчас поглядывала на Эйлу. Эта иноземная женщина очень заинтересовала ее. В ней было нечто привлекающее внимание людей, и, похоже, она успела за короткое время завоевать уважение Девятой Пещеры. Тефону заинтересовало, много ли эта женщина на самом деле понимает в целительстве. У нее не было никаких татуировок, как у Зеландони, но, возможно, в се родном племени они и не приняты. Порой люди пытаются обмануть окружающих, преувеличивая свои знания, но эта иноземка даже не пыталась произвести впечатление, хвастаясь или бахвалясь. Просто все, что она делает, производит глубокое впечатление, как, например, ее мастерское владение копьеметалкой. Тефона размышляла об Эйле, но удивилась, когда эта женщина окликнула ее.

– Тефона, можно я спрошу тебя кое о чем? – спросила Эйла.

– Да, – сказала Тефона, подумав о том, как странно она говорит. Слова подбирает вроде правильно, но звуки получаются странные. Может, поэтому она старается поменьше говорить.

– Ты разбираешься в растениях?

– Все знают что-то о растениях, – ответила Тефона.

– Мне нужно одно растение, листья которого похожи на наперстянку, но у него желтенькие цветочки, как у одуванчика. Я знаю, что оно называется «аралия», но это на языке Мамутои.

– Сожалею. Но я знаю некоторые растения, которые мы употребляем в пищу. И мало знаю о лекарственных травах. Тебе бы нужно спросить у Зеландони, – добавила Тефона.

Немного помолчав, Эйла сказала:

– Ты могла бы присмотреть за Шевонаром, Тефона? Мне кажется, я видела несколько аралий по дороге сюда. Я хочу пройтись и поискать их. Если он вновь придет в себя или даже при любых изменениях, сразу пошли кого-нибудь за мной, – попросила Эйла. Затем она решила объяснить еще кое-что, хотя, будучи целительницей, обычно не давала никаких пояснений своим действиям. – Если я все правильно поняла, то это растение сможет помочь ему. Я сделаю припарку из измельченных корней для сломанных костей – она легко впитывается в кожу и обладает успокаивающим действием. Если я подмешаю туда немного дурмана и, возможно, растертых листьев тысячелистника, то такой состав, по-моему, облегчит его мучения. Будем надеяться, что мне удастся все найти.

– Ну конечно, я пригляжу за ним, – сказала Тефона, почему-то вдруг обрадовавшись, что иноземка попросила ее о помощи.

Джохарран и Манвелар тихо разговаривали с Раноколом, и, хотя они находились почти рядом с ней, Эйла практически не слышала их. Все ее мысли сосредоточились на раненом, пока она следила, как греется вода – ужасно медленно. Волк лежал с ней рядом на земле, положив голову на лапы, и следил за ее движениями. Когда от воды пошел пар, она добавила туда корни аралии, чтобы они немного размягчились и их можно было растереть в кашицу для припарки. Ее порадовало также, что ей удалось найти окопник. Влажная повязка из его размельченных корней и листьев также полезна при ушибах и переломах, и хотя она вряд ли залечит раны Шевонара, нужно было использовать все возможности для уменьшения боли.

Растерев целебные растения, Эйла положила теплую кашицу прямо на почти уже черный кровоподтек, растянувшийся по грудной клетке и животу. Она отметила, что его живот стал более твердым. Он открыл глаза, когда она покрывала его куском кожи для сохранения тепла.

– Шевонар? – сказала она. В его глазах, похоже, появилось осмысленное, но озадаченное выражение. "Может, он не узнает меня", – подумала она. – Меня зовут Эйла. Твоя жена, – она запнулась, вспоминая имя, – Релона скоро придет сюда. – Он вздохнул и поморщился от боли. Видимо, ее сообщение удивило его. – Шевонар, тебя ранил бизон. Зеландони тоже скоро придет. А пока ее нет, я попытаюсь немного помочь тебе. Я положила целебную припарку тебе на грудь для уменьшения боли.

Он кивнул, но даже это стоило ему труда.

– Ты хочешь увидеть твоего брата? Он ждал, когда ты придешь в себя.

Раненый вновь кивнул, и Эйла встала и направилась к стоящим поблизости мужчинам.

– Он пришел в себя. И хочет видеть тебя, – сказала она Раноколу.

Парень быстро подошел к лежанке своего брата. Эйла последовала за ним вместе с Джохарраном и Манвеларом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ранокол.

Шевонар попытался улыбнуться, но у него получилась лишь мучительная гримаса, и от внезапного приступа кашля в уголке рта появилась кровавая слюна. Брат в панике смотрел на него, потом заметил Припарку на его груди.

– Что это такое? – спросил Ранокол звенящим, почти срывающимся на крик голосом.

– Эта припарка успокаивает его боль. – Голос Эйлы был довольно низким, и она произнесла эти слова спокойно и медленно. Она понимала панический страх брата Шевонара.

– Кто просил тебя делать что-то для него? Ему, наверное, стало от этого только хуже. Сними с него эту штуку! – завопил он.

– Нет, Ранокол, – сказал Шевонар. Голос раненого был едва слышен. – Она не ошиблась. Помогает. – Он попытался сесть, но вновь упал на лежанку, потеряв сознание.

– Шевонар! Очнись, Шевонар! Он умер! О, Великая Мать, он умер! – закричал Ранокол, повалившись на землю рядом с лежанкой брата.

Эйла проверила пульс Шевонара, пока Джохарран оттаскивал Ранокола прочь.

– Нет. Он не умер… пока, – сказала она. – Но ему недолго осталось жить. Я надеюсь, что его жена скоро появится.

– Он не умер, Ранокол, но мог бы умереть, – гневно сказал Джохарран. – Возможно, эта женщина не Зеландони, но ей известно, какая помощь нужна твоему брату. А ты сделал ему только хуже. Кто знает, очнется ли он снова, чтобы проститься с Релоной.

– Никто не может ухудшить его состояние, Джохарран. Ему не на что надеяться. Он может покинуть нас в любой момент. Не надо винить человека, переживающего за своего брата, – сказала Эйла и попыталась встать. – Пожалуй, я сделаю для всех успокоительный чай.

– Не беспокойся, Эйла. Я сделаю. Просто объясни мне, что надо сделать.

Подняв глаза, Эйла увидела Тефону и улыбнулась.

– Вскипяти немного воды, тогда я заварю чай для всех нас, – сказала она и отвернулась, чтобы проверить состояние Шевонара. Каждый вдох давался ему с большим трудом. Ей захотелось устроить его поудобнее, но ее попытки вызвали у него болезненные стоны. Она тряхнула головой, удивляясь, что он все еще жив, потом взяла свою медицинскую сумку, чтобы взять травы для успокаивающего настоя. Нужно сделать ромашковый чай и подсластить его липовым цветом или корнем лакричника.

Этот день тянулся невероятно медленно. Люди приходили и уходили, но Эйла не замечала их. Несколько раз приходя в сознание, Шевонар спрашивал о своей жене и вновь проваливался в беспокойное забытье. Его живот раздулся и затвердел, и кожа почти совсем почернела. Эйла была уверена, что он держится из последних сил, дожидаясь жену.

Немного погодя Эйла захотела пить, взяла свой бурдючок, но, обнаружив, что он пуст, забыла о своей жажде. В пещерку вошла Портула, узнать, как дела. Она еще испытывала чувство вины из-за своего участия в проделке Мароны и старалась не попадаться на глаза Эйле, но сейчас она как раз успела заметить, как Эйла расстроено отложила опустевший бурдючок. Портула сбегала к водоему, наполнила свой бурдючок и вернулась в пещеру со свежей водой.

– Может, ты хочешь пить, Эйла? – спросила она, протягивая ей мокрый сосуд.

Эйла подняла глаза и удивилась, увидев эту женщину.

– Спасибо, – сказала она, протягивая ей свою чашку. – У меня слегка пересохло в горле.

Пока Эйла пила, Портула смущенно мялась в стороне.

– Я хочу извиниться перед тобой, – наконец сказала она. – Я сожалею, что позволила Мароне уговорить меня помочь ей сыграть с тобой ту дурацкую шутку. Получилось очень некрасиво. Я даже не знаю, что сказать.

– Стоит ли об этом говорить, Портула? – сказала Эйла. – Ведь у меня теперь есть теплый и удобный охотничий костюм. Конечно, я не сомневаюсь, что Марона преследовала иную цель, однако я сумела извлечь пользу из ее подарка, так что давай просто забудем об этом.

– Могу ли я еще чем-то помочь? – спросила Портула.

– Нет такого человека, который смог бы помочь ему. Невероятно, что он все еще с нами. Приходя в себя, он спрашивает о своей жене. Джохарран сказал ему, что она скоро придет, – сказала Эйла. – Я думаю, он держится только ради нее. Мне хотелось лишь как-то еще облегчить ему боль, но большинство болеутоляющих отваров надо пить. Я смачивала его губы водой, к сожалению, при таком ранении выпитая вода лишь ухудшит его положение.

Джохарран стоял перед входом в пещеру, глядя на южную дорогу, по которой уехал Джондалар, и с тревогой поджидал его возвращения с Релоной. Солнце уже давно клонилось к западу, скоро стемнеет. Он отправил людей собрать побольше топлива, чтобы можно было разжечь большой сигнальный костер и помочь странникам скорее найти обратный путь; они принесли даже несколько стволов из охотничьего загона. Последний раз, когда Шевонар пришел в себя, его взгляд был тусклым, и вождь понял, что смерть уже близка.

Этот молодой мужчина выдержал отчаянную схватку, сберегая последние крохи жизненных сил, и Джохарран надеялся, что его жена появится до того, как он проиграет эту битву. Наконец он увидел вдалеке какое-то движение, что-то двигалось в их сторону. Он поспешил навстречу и с облегчением увидел лошадей. Когда они подъехали, он повел расстроенную женщину к пещере, где лежал се умирающий муж.

Когда она подошла к лежанке, Эйла мягко коснулась плеча Шевонара.

– Шевонар! Шевонар! Релона здесь. – Она вновь потрясла его за руку. Он открыл глаза и посмотрел на Эйлу. – Она здесь. Релона пришла, – повторила она. Шевонар закрыл глаза и качнул головой, стараясь вырваться из забытья.

– Шевонар, это я. Я спешила как могла. Поговори со мной. Пожалуйста, поговори со мной. – Голос Релоны прерывался всхлипываниями.

Открыв глаза, раненый с трудом сфокусировал взгляд на склонившемся над ним лице.

– Релона, – произнес он. Его голос был едва слышен. Начало улыбки стерла болезненная гримаса. Он вновь взглянул на женщину и увидел, что глаза ее полны слез. – Не плачь, – прошептал он, закрыл глаза и с трудом вздохнул.

Релона умоляюще посмотрела на Эйлу, которая, встретившись с ней взглядом, печально покачала головой. Несчастная в панике оглянулась кругом в отчаянной надежде найти кого-то еще, кто мог бы дать ей другой ответ, но никто не посмел взглянуть на нее. Она вновь посмотрела на своего мужа и заметила, что ему ужасно трудно дышать, потом увидела, как кровь сочится из уголка его рта.

– Шевонар! – воскликнула она, схватив его за руку.

– Релона… так хотелось увидеть тебя еще раз, – с трудом выдавил он, открывая глаза. – Сказать тебе "до свидания", прежде чем я отправлюсь… в мир Духов. Если Дони позволит… мы увидимся с тобой там. – Он закрыл глаза, и они услышали слабый хрип его дыхания. Затем его тихие стоны стали громче, хотя Эйла была уверена, что он изо всех сил сдерживается, но это было выше его сил. Он замер, пытаясь сделать очередной вдох. Потом Эйле показалось, что внутри Шевонара что-то лопнуло, и он внезапно издал мучительный крик. И вместе с этим звуком завершился последний вздох раненого.

– Нет, нет! Шевонар, Шевонар! – всхлипывая, кричала Релона. Она опустила голову ему на грудь и заплакала отчаянными горькими слезами. Ранокол стоял рядом с ней, смущенный, потрясенный и растерянный, слезы бежали вниз по его щекам. Он не знал, что делать.

Вдруг все вздрогнули, услышав в непосредственной близости такой громкий и жуткий вой, от которого по спинам побежали мурашки. Все как один посмотрели на Волка. Он стоял на четырех лапах, закинув назад голову, и пел свою жалобную и ужасающую волчью песню.

– Что он делает? – в полной растерянности спросил Ранокол.

– Он оплакивает твоего брата, – сказал знакомый голос Зеландони, – как и все мы.

Все с облегчением посмотрели на нее. Она приехала вместе с Релоной и еще несколькими людьми и молча наблюдала за происходящим, не мешая Релоне проститься с мужем. Рыдания Релоны перешли в причитающие стенания. Несколько человек, включая Зеландони, присоединились к ее горестным сетованиям. Волк подвывал вместе с ними. Наконец Ранокол, разразившись слезами, рухнул на тело своего брата. Через мгновение он обнял Релону, и они вместе продолжили оплакивать общую потерю.