Текст книги "Под защитой камня"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 61 страниц)

Мардена и Денода удивленно присматривались к словоохотливой девушке. Большинство людей любят посплетничать, но никто обычно не говорит так откровенно о тех, кто является обузой для Пещеры. Статус Деноды понизился, когда ее дочь родила Ланидара, и мужчина ее очага разрезал брачный узел. Статус их семьи был не самым низким, но, прямо скажем, далеко не высоким. Их Пещера, однако, была значительно меньше. А уж если семья занимает самый низкий статус в такой большой Пещере, то это действительно плохо. "Но даже если бы у нас был самый высокий статус, – размышляла Денода, – то Ланидару все равно было бы трудно найти себе пару из-за его увечья".

– Ланидар, ты пойдешь с нами смотреть лошадей? – спросила Эйла, когда они подошли к детям. – Ты тоже можешь присоединиться к нам, Ланога.

– Нет, я не могу. Скоро настанет черед Стелоны кормить Лоралу, она еще голодная. Мне не хотелось до кормления давать ей другую еду.

– Ничего, ты еще сходишь с нами в другой раз, – ласково улыбаясь девочке, сказала Эйла. – Ты готов, Ланидар?

– Да, – сказал он и добавил, повернувшись к девочке: – Мне надо идти, Ланога. – Она робко улыбнулась ему, и он тоже ответил ей улыбкой.

Проходя мимо своего жилища, Эйла сказала:

– Ланидар, принеси, пожалуйста, вон ту миску. Я положила туда угощение для лошадей, немного моркови и зерна. – Он побежал выполнять ее поручение.

Она заметила, что он несет миску на правом боку, поддерживая ее недоразвитой рукой, и ей вдруг вспомнилось, что Креб также нес чашу с растертой красной охрой, прижимая ее к боку ампутированной до локтя рукой, когда проводил обряд, во время которого ее сыну дали имя и приняли его в члены Клана. Она улыбнулась своим воспоминаниям, но в глазах ее отразилась боль. Мардена с удивлением подметила выражение ее лица. Денода тоже обратила на него внимание и не побоялась упомянуть об этом.

– Ты посмотрела на Ланидара с такой грустной улыбкой, – сказала она.

– Он напоминает мне одного моего давнего знакомого, – сказала Эйла. – Мужчину, который потерял нижнюю часть руки. В детстве на него напал пещерный медведь. Его бабушка была целительницей, и ей пришлось отрезать ему руку до локтя, чтобы спасти ему жизнь.

– Надо же, какой кошмарный случай! – сказала Денода.

– Верно, кошмарный. После той схватки с медведем он также ослеп на один глаз и остался хромым на всю жизнь. С тех пор он ходил с палочкой.

– Бедный мальчик. О нем, наверное, пришлось кому-то заботиться всю жизнь.

– Нет, – возразила Эйла. – Он стал гордостью своего племени.

– Как же это ему удалось? Чем он мог заниматься?

– Он стал главным Мог-уром – по-нашему, Верховным жрецом. Он и его сестра позаботились обо мне, когда моя родная семья погибла. Он был мужчиной моего очага, и я его очень любила, – сказала Эйла.

Мардена смотрела на нее, разинув рот и широко раскрыв глаза. Она с трудом верила этой женщине, но с другой стороны, зачем ей говорить неправду?

Слушая Эйлу, Денода особо отметила ее странное произношение, но эта история помогла ей понять, почему эта женщина привязалась к Ланидару. После Брачного ритуала Эйла войдет в семью очень влиятельных людей, и если захочет, то сможет во многом помочь ему. Возможно, эта женщина станет настоящим подарком судьбы для мальчика.

Ланидар тоже прислушивался к их разговору. "Может, я смогу научиться охотиться, – думал он, – несмотря на то, что у меня всего одна здоровая рука. И может, я тоже все-таки научусь чему-то полезному, кроме сбора ягод".

Компания подошла к сооружению, похожему на охотничий загон, правда, не слишком-то прочный на вид. Его построили из длинных тонких веток ольхи и ивы, связанных вместе и закрепленных на довольно крепких кольях, забитых в землю. Уже подсохшие листья веток прикрывали щели этой изгороди. Если бы стадо бизонов или, к примеру, даже один бык с длинными темными рогами – шести футов и шести дюймов в холке – попытался прорваться через такое ограждение, то оно бы не устояло. И лошади тоже могли бы, вероятно, сломать ее, если бы захотели.

– Ты помнишь, Ланидар, каким свистом надо подзывать Удальца? – спросила Эйла.

– По-моему, помню.

– Попробуй свистнуть ему, а мы посмотрим, придет ли он, – предложила она.

Мальчик издал громкий призывный свист. Почти сразу две лошади, кобыла и молодой жеребец, появились из-за деревьев, стоявших на берегу ручья, и рысью поскакали в их сторону. Остановившись около изгороди, они смотрели на приближающихся людей. Уинни возбужденно пофыркивала, а Удалец издал радостное ржание. Эйла ответила им тем особым ржанием, которое изначально служило именем ее кобыле, и обе лошади откликнулись на него.

– Она умеет подражать голосу лошади, – сказала Мардена.

– Я же говорил тебе, что умеет, мама, – сказал Ланидар.

Бежавший впереди Волк с легкостью пролез под калиткой загона. Он уселся перед кобылой, а она нагнула к нему голову, словно здоровалась с ним. Потом Волк перебежал к жеребцу, улегся мордой на траву, вытянув передние лапы, он помахивал в воздухе хвостом и повизгивал, явно предлагая Удальцу поиграть с ним. Жеребец тихонько заржал в ответ, а потом они потерлись носами. С улыбкой глядя на эту парочку, Эйла вошла в загон. Она обняла за шею кобылу и, обернувшись, похлопала по спине Удальца, который уже подталкивал ее носом, тоже требуя внимания.

– Я надеюсь, вам больше нравится этот загон, чем постоянные недоуздки и веревки. Мне хотелось бы разрешить вам бегать свободно, но пока вокруг слишком много незнакомых охотников. Я привела к вам гостей, и сегодня вам надо постараться быть как можно более общительными и ласковыми. Мне нужно, чтобы мальчик, который позвал вас свистом, присматривал иногда за вами вместо меня, но мать его очень беспокоится, как бы чего не случилось, – сказала Эйла на языке, изобретенном ею для общения с животными еще в те времена, когда она жила в своей долине.

Он включал в себя отдельные звуки и жесты Клана, незамысловатые словечки, которыми она общалась только со своим маленьким сыном, и определенные звукоподражания разным животным, включая лошадиное ржание и фырканье. Только ей было ведомо, что все это означает, но она постоянно пользовалась изобретенным ею языком, общаясь с лошадьми. Вряд ли они полностью понимали ее, хотя некоторые ее звуки и жесты имели для них особое значение как сигналы или команды, но они точно знали, что таким способом она общается с ними, и, казалось, очень внимательно слушали и смотрели на нее.

– Что это она делает? – спросила Мардена Фолару.

– Разговаривает с лошадьми, – сказала девушка. – Она часто так общается с ними.

– А что она говорит им? – поинтересовалась Мардена.

– Ты можешь сама спросить ее, – сказал Фолара.

– А они ее понимают? Я, например, ничегошеньки не поняла, – сказала Денода.

– Не знаю, но, похоже, они ее слушают, – заметила Фолара.

Стоявший около изгороди Ланидар пристально наблюдал за действиями Эйлы. "Она и правда по-дружески общается с ними, даже как с родными, на самом деле, – подумал он, – и они относятся к ней так же". Но мальчик удивился, откуда здесь появился загон. Еще вчера ведь ничего не было.

Закончив общаться с лошадьми, Эйла повернулась к людям, и Ланидар спросил ее:

– А откуда взялся загон? Его не было здесь вчера.

Эйла улыбнулась.

– Вчера вечером его построили общими усилиями, здесь потрудилось много людей, – объяснила она.

Отведав угощения в лагере Девятнадцатой Пещеры, Эйла вернулась домой и после охотничьего собрания упомянула Джохаррану о том, что хотела бы построить загон для лошадей, объяснив причины такого желания. Джохарран залез на стул Зеландони и рассказал всем о том, что Эйла хочет огородить безопасное место для лошадей. Большинство людей еще не разошлись после собрания и тихо беседовали с друзьями из Девятой Пещеры. В ходе стихийного совещания быстро обсудили размеры и крепость ограждения. И вскоре большая толпа повалила на луг и начала строить загон. Людям из других Пещер любопытно было посмотреть на этих животных, а большинству обитателей Девятой Пещеры совсем не хотелось, чтобы этих лошадей случайно убили или ранили. Они стали приятной новинкой, добавлявшей почета и известности их Пещере.

Эйла была так признательна всем, что даже не знала, что сказать. Она поблагодарила их, но считала, что этого недостаточно, и чувствовала себя в долгу перед Зеландонии, который не знала, как оплатить. Общая работа способствует более тесному общению, и она пришла к выводу, что стала лучше понимать этих людей. Джохарран упомянул, что хочет подключить лошадей к предстоящей охоте. Эйла и Джондалар проехались на лошадях, показав, как они хорошо слушаются их, что сделало предложение Джохаррана более приемлемым. Обычно на следующий день после успешной охоты устраивали Брачный ритуал, но поскольку Даланар и Ланзадонии пока не прибыли, было решено подождать их немного, хотя некоторые с большим нетерпением ждали этого празднества.

Эйла накинула недоуздки на лошадей и вывела их из загона через калитку, придуманную Тормаденом из Девятнадцатой Пещеры. Он выкопал яму рядом с одним из опорных столбов и установил в нее столбик, к которому на веревочных петлях приделал калитку. Эйла почувствовала, что у нее налаживаются хорошие отношения с Девятнадцатой Пещерой. Увидев приближающихся лошадей, Мардена быстро отступила назад. Вблизи они выглядели такими большими. Но Фолара тут же заняла ее место.

– Мне все никак не удается вдоволь побыть с ними, – сказала она, поглаживая морду Уинни. – Все мы были жутко заняты после бизоньей охоты, тут тебе и похороны Шевонара, и подготовка к походу на Летний Сход. Эйла, ты как-то сказала, что разрешишь мне прокатиться на лошади.

– Хочешь попробовать прямо сейчас? – сказала Эйла.

– А можно? – радостно сверкнув глазами, спросила девушка.

– Подожди только, пока я достану для Уинни попону, – сказала Эйла. – Может, вы с Ланидаром угостите их чем-нибудь, пока я все подготовлю. У него в миске есть их любимые лакомства.

– Даже не знаю, стоит ли Ланидару подходить к ним так близко, – опасливо сказала Мардена.

– Да он уж подошел, Мардена, – заметила Денода.

– Но ведь…

– Мама, я уже кормил их вчера. Они знают меня, и ты же видишь, что они также знают и Фолару, – сказал Ланидар.

– Они никого не обидят, – сказала Эйла, – да и я буду тут поблизости.

Она махнула рукой в сторону своеобразного каменного сооружения, высившегося у калитки. Такую своеобразную дорожную пирамиду построила Смелая. Убрав лишь пару камней, Эйла сунула руку в образовавшееся отверстие, где было достаточно места для хранения некоторых вещей типа ездовой кожаной попоны. Частично перекрывающиеся камни защищали внутреннее пространство от дождя. Вождь Одиннадцатой Пещеры показала Эйле, как нужно укладывать их обратно, чтобы вещи оставались сухими в любую погоду. Подобные пирамиды встречались на наиболее часто используемых дорогах, в них хранили на случай костровые наборы и обычно еще теплые накидки. В другие пирамиды прятали сушеную еду. Иногда еду складывали вместе с вещами, но пищевые пирамиды чаще подвергались разграблению: медведи, росомахи и барсуки – самые частые грабители – портили и разбрасывали все вещи.

Подойдя к пирамиде, Эйла незаметно оглянулась назад. Фолара и Ланидар позволили этим большим травоядным брать еду прямо с ладоней, Мардена стояла поодаль, явно нервничая, а Денода спокойно наблюдала за ними. Вернувшись, Эйла тщательно привязала попону на спину Уинни. Потом подвела кобылу к крупному валуну:

– Фолара, вставай на камень, забирайся к ней на спину и попытайся найти удобное положение. Ты можешь держаться руками за ее гриву. Я подержу Уинни, чтобы она стояла спокойно, – сказала Эйла.

Фолара чувствовала себя неуклюжей, особенно вспоминая, как легко Эйла взлетает на лошадь, но ей удалось залезть на лошадиную спину, потом она устроилась поудобнее и улыбнулась.

– Я сижу на спине лошади! – воскликнула она с оттенком гордости.

Эйла заметила, что Ланидар завистливо смотрит на девушку. Пока рано, подумала Эйла. Нельзя слишком сильно тревожить его мать.

– Ты готова? – спросила она.

– Да, вроде бы да, – сказала Фолара.

– Тогда просто сиди спокойно, можешь для надежности держаться за ее гриву, но не обязательно, – сказала Эйла и повела Уинни на прогулку, держа ее за поводок, хотя знала, что кобыла и сама пошла бы за ней.

Поначалу Фолара держалась за лошадиную гриву и сидела в напряженной позе, но постепенно напряжение уменьшилось, она начала привыкать к походке лошади, ее поза стала более раскованной и свободно. Потом она отпустила гриву.

– Хочешь попробовать прокатиться самостоятельно? Я отдам тебе поводок.

– Думаешь, я смогу?

– Попробуй, а если захочешь слезть, то просто крикни мне. Если захочешь проехаться побыстрее, нагнись вперед, – пояснила Эйла, – можешь даже обнять ее за шею. А чтобы она замедлила шаг, отклонись назад и сядь прямо.

– Хорошо. Я думаю, можно попробовать, – взволнованно сказала Фолара.

Мардена в полнейшем оцепенении смотрела, как Эйла отдала девушке поводок.

– Вперед, Уинни, – сказала она, велев кобыле идти медленным шагом.

Лошадь пошла по лугу. Ей приходилось возить на спине других людей, и она знала, что их надо возить медленно, особенно поначалу. Когда Фолара подалась вперед, Уинни слегка прибавила шаг. Девушка склонилась ниже, и Уинни перешла на рысь. У нее был изумительно ровный бег, но Фолара не ожидала, что при ускорении она начнет сильнее подскакивать. Она быстро отклонилась назад, и Уинни перешла на шаг. Когда они отъехали довольно далеко, Эйла свистнула, призывая Уинни к себе. Фолара осмелела и вновь подалась вперед, на сей раз она уже позволила лошади рысцой добежать до загона. Эйла подвела кобылу к камню и подержала ее, пока Фолара спускалась на землю.

– Как здорово! – воскликнула новоявленная наездница, ее лицо раскраснелось от волнения.

Ланидар невольно улыбнулся, глядя на счастливую девушку.

– Видишь, мама, – сказал мальчик. – Можно ездить на спинах этих лошадей.

– Эйла, а может, ты покажешь Мардене и Деноде, на что действительно способны эти лошади?

Кивнув, Эйла легко вспрыгнула на спину кобылы, быстрой рысью направила ее к центру луга, а Удалец и Волк последовали за ними. Пустив Уинни галопом, Эйла стремительно проскакала по лугу, сделала большой круг и вернулась к зрителям. Дав лошади сигнал замедлить шаг, она спрыгнула на землю. Обе женщины и мальчик изумленно таращили глаза.

– Да, теперь понятно, почему люди хотят проехаться на лошади, – сказала Денода. – Будь я помоложе, то, глядишь, и сама попыталась бы.

– Почему лошади так хорошо слушаются тебя? – спросила Мардена. – Это какая-то магия?

– Нет никакой магии, Мардена. Любой может приручить их, нужно только время и желание.

– А как тебе пришло в голову залезть на спину лошади? И вообще, откуда она у тебя взялась? – спросила Денода.

– Я убила мать Уинни, чтобы сделать запасы мяса, а потом обнаружила ее осиротевшую маленькую кобылку, – начала Эйла. – Когда за ней погнались гиены, я невольно прогнала их – мне не нравятся эти падальщики, – а потом поняла, что мне, наверное, придется теперь позаботиться об этой сироте. – Она рассказала, как спасла кобылку от гиен и вырастила ее, и в итоге они очень хорошо научились понимать друг друга. – Как-то раз я забралась к ней на спину, и когда она пошла вперед, то я постаралась не упасть. Это было единственное, что я могла. Когда она наконец замедлила шаг и остановилась, я сама не могла поверить в то, что сделала. Это было подобно полету – с ветром в лицо. Не удержавшись, я попробовала еще раз, и хотя сначала я не знала, как управлять ею, понемногу она научилась понимать мои желания. Она идет, куда я хочу, потому что сама этого хочет. Она мой друг, и, по-моему, ей приятно, когда я езжу на ней.

– И все-таки это как-то очень странно. Неужели никто не возражал? – спросила Мардена.

– Возражать было некому. Тогда я жила одна, – сказала Эйла.

– Мне было бы страшно жить одной, без людей, – сказала Мардена. Ее раздирало любопытство, и ей хотелось задать много вопросов, но прежде, чем ей удалось вымолвить слово, они услышали приветливый крик и, оглянувшись, увидели Джондалара.

– Вот вы где! – сказал он. – Прибыли Даланар и Ланзадонии.

– Замечательно! – сказала Фолара. – Я так по ним соскучилась.

Эйла радостно улыбнулась.

– Я тоже не могла их дождаться. – Она повернулась к гостям. – Нам придется вернуться обратно в лагерь. Прибыл мужчина очага Джондалара, как раз вовремя, чтобы успеть на наш Брачный ритуал.

– Все понятно, – сказала Мардена. – Нам пора уходить.

– Но прежде чем уйти, Мардена, – возразила ей Денода, – мне надо бы приветствовать Даланара. Мы с ним знакомы.

– Конечно, надо, – сказала Джондалар. – Я уверен, он будет рад повидаться с тобой.

– И до того как вы уйдете, Мардена, я хотела спросить тебя, разрешишь ли ты Ланидару присматривать за лошадьми, когда у меня не будет времени? – сказала Эйла. – Ему просто нужно будет убедиться, что с ними все в порядке, и позвать меня, если он заметит неладное. Это очень важное дело. И мне будет гораздо спокойнее, если не придется тревожиться за них.

Оглянувшись, они увидели, как мальчик поглаживает Удальца и кормит его морковью.

– По-моему, ты убедилась, что они не обидят его, – сказала Эйла.

– Хорошо, пусть присматривает, – сказала Мардена.

– О, мама, спасибо! – с сияющей улыбкой воскликнул Ланидар. Мардене еще не приходилось видеть сына таким довольным и счастливым.

Глава 28

– Где же тот твой сынок, Мартона? Тот, что, говорят, похож на меня… ну, может, только слегка помоложе, – весело спросил высокий мужчина с длинными белокурыми волосами, стянутыми в хвост на затылке. Он протянул к ней руки и сердечно улыбнулся. Они слишком хорошо знали друг друга и не особо церемонились.

– Увидев, что ты на подходе, он побежал за Эйлой, – сказала Мартона и, обменявшись с ним рукопожатием, подалась вперед и потерлась щекой о его щеку. Он, возможно, немного постарел, но остался таким же красивым и обаятельным, как прежде. – Они скоро появятся, Даланар, уверяю тебя. Он ждет тебя с тех самых пор, как мы пришли сюда.

– А где Вилломар? Меня очень расстроило известие о Тонолане. Мне нравился этот молодой парень. Я хочу выразить мои соболезнования вам обоим, – серьезно сказал он.

– Спасибо, Даланар, – сказала Мартона. – Вилломар в главном лагере, пошел поговорить о торговых делах. Конечно, он надеялся, что сын его очага вернется. Но если уж говорить начистоту, то я сомневалась, что они оба вернутся. Когда я увидела Джондалара, то в первый момент подумала, что это ты. Не могла поверить, что мой сын пришел домой. А с какими сюрпризами он вернулся! Не говоря даже об Эйле и ее друзьях-животных.

– Да, они вызывают потрясение. Ты знаешь, они навестили нас по пути домой? – спросила стоявшая с ним рядом женщина.

Мартона взглянула на эту женщину. Жена Даланара была самым необычным человеком, которого Мартона или любой член племени Зеландонии когда-либо видели. Она казалась крошечной, особенно в сравнении со своим мужем – если бы он вытянул вперед руку, то она прошла бы под ней, не склонив головы. Ее прямые и длинные черные волосы, собранные в пучок на затылке, поблескивали, как вороново крыло, хотя на висках белела седина, но самым поразительным было ее лицо. На круглом, как полная луна, лице с курносым носиком и широкими скулами горели черные глаза, казавшиеся раскосыми из-за того, что веки слегка прикрывали их. Ее кожа была светлой, может быть, чуть темнее, чем у ее мужа, хотя летом они оба обычно загорали на солнце.

– Да, да, они сообщили нам, что вы собирались прийти на Летний Сход, – сказала Мартона, поздоровавшись с женщиной. – Насколько я поняла, Джоплая также решила пройти Брачный ритуал. Вы прибыли как раз вовремя, Джерика. Всем невестам нужно сегодня днем собраться в Доме Жрецов вместе с их матерями. Я пойду туда с Эйлой, ведь у нее нет здесь родной матери. Если вы не очень устали, то вам с Джоплаей тоже надо сходить.

– Думаю, мы сходим на это собрание, Мартона, – сказала Джерика. – А у нас еще есть время, чтобы поставить свои жилища?

– По-моему, вполне. Мы все поможем вам, – сказал Джохарран, – если вы согласны разбить лагерь рядом с нами.

– И вам не придется ничего готовить. Сегодня на утреннюю трапезу к нам приходили гости, и у нас осталось много еды, – заметила Пролева.

– Мы с радостью разобьем лагерь рядом с вами, – сказал Даланар, – но почему вы выбрали эту окраину? Вы же любите быть в гуще событий, Джохарран.

– Когда мы прибыли, все лучшие места в главном лагере уже заняли, и уж точно там не было места для такой многочисленной Пещеры, как наша, а нам не хотелось тесниться. Походив по окрестностям, мы нашли это славное местечко, – сказал Джохарран. – Видишь те деревья? Там начинается хороший лесок с изрядным запасом топлива. И там же, от родникового водоема, начинается этот ручей. Около остальных лагерей вода со временем станет илистой и мутной, а у нас по-прежнему останется чистой и свежей, а вдобавок в нашем распоряжении и прекрасный пруд для купания. Джондалару и Эйле понравилось еще и то, что здесь удобные места для лошадей. Мы построили для них загон выше по течению. Именно туда Эйла и пошла сейчас со своими гостями. Она пригласила их сегодня на завтрак.

– А кто они? – спросил Даланар. Его невольно заинтриговало, кого же Эйла могла пригласить.

– Ты помнишь женщину из Девятнадцатой Пещеры, родившую сына с недоразвитой рукой? Мардену? Ее мать зовут Денода, – напомнила Мартона.

– Конечно, помню, – сказал Даланар.

– Этому мальчику, Ланидару, уже почти двенадцать лет, – сказала она. – Я не знаю точно, как все это случилось, но думаю, что он забрел в наши края, желая сбежать на время от многолюдной толпы и, возможно, от поддразниваний сверстников. Кажется, кто-то рассказал ему о наших лошадях. Они всех интересуют, и этот мальчик, разумеется, не исключение. В общем, Эйла познакомилась с ним и решила попросить его присматривать за этими животными. Ее беспокоит, что здесь собралось так много людей, часть которых, не осознавая, насколько необычны эти лошади, может начать охоту на них. И тогда они наверняка стали бы легкой добычей, поскольку не привыкли убегать от людей.

– Это верно, – сказал Даланар. – Очень жаль, что мы не можем сделать всех животных такими послушными.

– Эйла не думала, что ее поручение вызовет возражение со стороны матери мальчика, однако Мардене оно показалось слишком опасным, – сказала Мартона. – Она чересчур оберегает его, не разрешает даже учиться охотничьему промыслу, вернее, считает, что он ни на что не годен. Вот Эйла и пригласила этого мальчика, его мать и бабушку сюда, чтобы они увидели лошадей и убедились, что они не опасны для мальчика. И еще она решила, что, несмотря на его увечную руку, научит его пользоваться копьеметалкой Джондалара, – добавила она.

– У нее своеобразное мышление, – сказала Джерика. – Я заметила это, но она добрая.

– Конечно, добрая, и она способна постоять не только за себя, но еще и помочь нуждающимся, – сказала Пролева.

– Вон они идут, – заметил Джохарран.

К ним приближалась группа людей во главе с Джондаларом и его сестрой. Они шли не спеша, приспосабливаясь к возможностям самого слабого ходока, но, увидев Даланара и его близких, Джондалар вырвался вперед. А к нему навстречу направился мужчина его очага. Наспех пожав друг другу руки, они крепко обнялись. Старший положил руку на плечо младшему, и они бок о бок пошли обратно.

Сходство между этими двумя мужчинами было поразительное; словно они представляли одного и того же человека в разные периоды жизни. Старший слегка раздался в талии, и волосы на его макушке слегка поредели, но черты лица оставались такими же, хотя у молодого еще не было глубоких морщин, а линия подбородка старшего стала более плавной. Они были одного роста, шли в ногу одинаковыми походками, и даже глаза их поражали одинаково яркой ледниковой синевой.

– Вот уж никто не усомнится, дух какого мужчины выбрала Мать, чтобы создать его, – тихо сказала Мардена своей матери, кивнув головой в сторону Джондалара, когда гости дошли до лагеря.

Ланидар вновь направился поболтать с Ланогой.

– В молодости Даланар выглядел в точности, как он, и в общем-то мало изменился, – заметила Денода. – Все такой же красавец мужчина.

Мардена с огромным интересом наблюдала, как вновь прибывшие приветствуют Эйлу и Волка. Очевидно, все они уже знали друг друга, но она с невольным удивлением разглядывала некоторых Ланзадонии. Черноволосая маленькая женщина с необычными чертами лица, видимо, пришла с высоким светловолосым мужчиной, похожим на Джондалара, возможно, она его жена.

– Откуда ты знаешь его, мама? – спросила Мардена.

– Он был моим наставником во время ритуала Первой Радости, – сказала Денода. – И я молила Мать, чтобы она одарила меня ребенком его духа.

– Мама! Ты же понимаешь, что так быстро у женщин не бывает детей, – сказала Мардена.

– Ну и что, – усмехнулась Денода. – Иногда девушки становятся беременными вскоре после ритуала Первой Радости, если они вполне созрели, чтобы принять дух мужчины. И надеялась, что он обратит на меня особое внимание, если решит, что я вынашиваю ребенка его духа.

– Ты же знаешь, мама, что мужчине, проводившему ритуал Первой Радости, не разрешается сближаться со своей подопечной по меньшей мере год. – Мардену явно смутило признание ее матери. Они никогда не разговаривали об этом прежде.

– Да знаю, знаю, он и не пытался, хотя и не избегал встреч со мной и относился ко мне очень хорошо, но мне-то хотелось большего. Долгое время я и думать не могла ни о ком, кроме него, – сказала Денода. – А уж потом встретила мужчину твоего очага. Мое самое большое несчастье, что он умер очень молодым. Мне хотелось иметь много детей, но Мать предпочла не одаривать меня больше, что, вероятно, и к лучшему. Не просто было вырастить тебя одной. Ведь у меня не было даже матери, готовой прийти на помощь, хотя, пока ты была маленькой, меня выручали женщины из нашей Пещеры.

– А почему ты не соединилась с другим мужчиной? – спросила Мардена.

– А ты почему не соединилась? – парировала ее мать.

– Ты сама знаешь почему. С тех пор как я родила Ланидара, никто не интересовался мной.

– Ланидар тут ни при чем. Не болтала бы попусту, ты ведь даже не пыталась, Мардена. Все боишься новых страданий. А ведь твое время еще не ушло, – сказала пожилая женщина.

Они не заметили подошедшего к ним мужчину.

– Когда Мартона рассказала мне, какие гости приходили к ним сегодня утром, я услышал знакомое имя. Как поживаешь, Денода? – спросил Даланар, он обменялся с женщиной рукопожатием и, подавшись вперед, коснулся щекой ее щеки, как обычно делали близкие друзья.

Мардена увидела, что ее мать слегка порозовела, улыбнувшись этому высокому красавцу, расправила плечи и приосанилась. В ней проявилось какое-то женское, чувственное начало. И вдруг она увидела свою мать в новом свете. То, что она уже бабушка, еще не означало, что она действительно состарилась. Она еще вполне могла понравиться мужчинам.

– Познакомься, вот моя дочь, Мардена, из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, – сказала Денода, – и где-то здесь бегает мой внук.

Он протянул руки к молодой женщине. Она приняла их и взглянула на него.

– Приветствую тебя, Мардена из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, дочь Деноды из Девятнадцатой Пещеры. Мне очень приятно познакомиться с тобой. Я, Даланар, вождь Первой Пещеры Ланзадонии. Именем Великой Земной Матери, Дони, я всегда с радостью готов принять тебя в нашем лагере. И в нашей Пещере также.

Мардену взволновало такое сердечное приветствие. Хотя он давно вышел из того возраста, чтобы стать мужчиной ее очага, она вдруг почувствовала, что ее влечет к нему. Ей даже подумалось, что он специально подчеркнул слова "с радостью", словно намекал на Дары Радости Великой Матери. Никто из мужчин прежде не пробуждал в ней таких сильных чувств.

Мельком глянув вокруг, Даланар заметил высокую молодую женщину.

– Джоплая, – позвал он и, обернувшись, сказал Деноде: – Я хочу познакомить тебя с дочерью моего очага.

Мардена изумилась, увидев подошедшую молодую женщину. Она выглядела так же необычно как та маленькая брюнетка, а имевшееся между ними сходство придавало ей еще более странный вид. Ее волосы, почти такие же черные, отливали живым блеском. Однако лицо ее с высокими скулами было вовсе не круглым и плоским, как у другой женщины. Ее нос был таким же, как у Даланара, но более изящным, а черные брови были гладкими и прекрасно изогнутыми. Густые черные ресницы подчеркивали ее глаза, резко отличавшиеся от глаз матери, хотя в разрезе замечалось легкое сходство. К яркой синеве глаз Джоплаи добавился зеленоватый оттенок.

Когда Пещера Даланара последний раз приходила на Летний Сход Зеландонии, Мардена оставалась на зимней стоянке. От нее недавно ушел мужчина ее очага, и ей не хотелось никого видеть. Ей рассказывали о Джоплае. Но теперь, увидев ее воочию, она пораженно разглядывала ее, стараясь слегка сдерживать свое изумление. Джоплая была красива какой-то странной красотой.

Женщины познакомились и обменялись приветствиями и любезностями, а потом Даланар повел Джоплаю к очередным знакомым. Мардена еще находилась под впечатлением, пробужденным в ней Даланаром, и начала понимать, чем так пленилась ее мать. Если бы он проводил с ней ритуал Первой Радости, то, наверное, также очаровал бы ее. Но его симпатичная дочь почему-то явно грустила, словно ее не радовало приближение Брачного ритуала. Мардена не понимала, с чего может так сильно грустить человек, которому следует выглядеть счастливым.

– Нам пора домой, Мардена, – сказала Денода. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством, если мы хотим, чтобы нас пригласили еще раз. Ланзадонии тесно связаны с Девятой Пещерой, а Даланар много лет не приводил к нам на Летний Сход своих людей. Им нужно о многом поговорить. Давай-ка найдем Ланидара и поблагодарим Эйлу за то, что она пригласила нас.

Лагеря Девятой Пещеры Зеландонии и Первой Пещеры Ланзадонии считались стоянками двух Пещер разных племен, но на самом деле это был один большой лагерь, объединивший близких родственников и друзей.

Четыре женщины, шедшие по главному лагерю к дому жрецов, производили неотразимое впечатление. Люди просто не могли оторвать от них глаз. Мартону обычно всегда замечали, где бы она ни появлялась. Еще недавно она была вождем самой большой Пещеры и до сих пор обладала достаточным влиянием, не говоря уже о привлекательности этой пожилой женщины. Хотя часть Зеландонии уже видела Джерику, вид ее по-прежнему оставался для них очень чужеземным, она так резко от всех отличалась, что люди не могли отвести от нее глаз. Интерес к ней усиливался еще и тем, что она стала женой Даланара и основала вместе с ним не только новую Пещеру, но и новое племя.