Текст книги "Грязная игра (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Глава 5

– К чести Мэб, – произнесла Кэррин Мёрфи, – стоит заметить, что она просит тебя сделать именно то, в чем ты спец.

Я моргнул:

– И что сие должно означать?

– Есть у тебя, Гарри, такая склонность – увиливать от сделок, в которые ты себя втягиваешь, – сказала она. – У тебя в этом богатый опыт.

– Хочешь сказать, я не должен им противиться? – требовательно спросил я.

– Вероятно, тебе лучше сосредоточиться на том, чтобы вообще не втягивать себя в них, – ответила она, – но это лишь скромное мнение бывшего копа.

Мы сидели в гостиной Кэррин, в маленьком домике, увитом розами, доставшемся ей в наследство от бабушки. Кэррин медленно попивала чай, свернувшись в клубок на одном из концов дивана, её подтянутое мускулистое тело выглядело расслабленным. Мой большой серый кот, Мистер, растянулся у меня на коленях, нежась и мурлыча, пока я чесал его.

– Ты хорошо заботилась о нём, – произнёс я. – Спасибо.

– Из него вышла отличная компания, – заметила она. – Хотя теперь я думаю, может, ему больше понравилось  бы жить с тобой.

Я оставил в покое спинку Мистера и принялся чесать ему за ушами именно так, как он больше всего любил. Его урчание стало напоминать рёв небольшой моторной лодки. Я и не понимал, как сильно скучал по этому комку шерсти, пока он не прибежал и не врезался плечом мне в голени. Мистер весил почти тридцать фунтов. Мне было интересно, как миниатюрной Кэррин удавалось при каждом возвращении домой не оказываться сбитой с ног под напором его привязанности. Может, она использовала для самозащиты какие-то приёмы айкидо.

– Это можно было бы устроить, – сказал я. – Я... можно сказать, что уже обосновался там. К тому же на острове нет никого достаточно большого, чтобы напасть на него. Но зимой там достаточно холодно, а он не становится моложе.

– Все мы не становимся моложе, – сказала Кэррин. – Кроме того, ты только взгляни на него.

Мистер перевернулся на спину и счастливо покусывал кончики моих пальцев, шлёпая меня лапами по рукам, не выпуская, впрочем, когти. Конечно, это был потрёпанный в боях старый котяра, без кончика хвоста и с порванным ухом, но чёрт побери, если это не было мило, и я вдруг почувствовал, что к моим глазам подступают слёзы.

– Ну да, – ответил я. – Он мне своего рода друг, не так ли?

Голубые глаза Кэррин улыбнулись мне из-за ободка кружки. Только то, как она держала себя, не позволяло относиться к ней, как к милой малышке. Её золотисто-каштановые волосы, завязанные в конский хвост, стали длиннее, чем я помнил навскидку. На ней были штаны для занятий йогой, майка-безрукавка и фланелевая рубашка, а когда я пришёл, она упражнялась в каком-то боевом искусстве.

– Конечно, – продолжила она, – ты мог бы решить проблему и иным способом.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты мог бы жить здесь, – ответила она. Затем добавила, чуть поспешно: – В Чикаго. Ты мог бы, ну ты понял. Переехать обратно в город.

Я нахмурился, продолжая ласкать кота:

– Я не... Слушай, когда очередной урод сожжёт мой дом дотла, возможно, я окажусь не настолько везучим, как в прошлый раз.

– Твой прошлый раз закончился сломанной спиной и работой на монстра, – парировала Кэррин.

– Именно, – продолжил я. – И только благодаря буквально божественному вмешательству никто из моих соседей не погиб, – я покачал головой. – Остров – это недоброе место, но никто не придёт туда в поисках неприятностей.

– Кроме тебя, – мягко произнесла она. – Меня беспокоит, что с тобой может случиться, если ты останешься там один слишком долго. Такого рода изоляция не пойдёт тебе на пользу, Гарри.

– Это необходимо, – ответил я. – Так безопаснее для меня. Так безопаснее для всех остальных.

– Что за чушь, – сказала она беззлобно. – Ты просто боишься.

– Ты чертовски права, – произнёс я в ответ. – Боюсь, что какой-нибудь жукоглазый урод придёт, чтобы вернуть должок, и убьёт невинных людей просто потому, что они оказались в зоне поражения.

– Нет, – возразила она. – Тебя пугает не это, – она махнула рукой. – Ты не хочешь, чтобы это случилось, и ты будешь сражаться, если это произойдёт, но пугает тебя не это.

Я опустил взгляд на Мистера, нахмурившись:

– Мне... действительно сложно об этом говорить.

– Так преодолей это, – сказала Кэррин ещё мягче. – Гарри, когда вампиры схватили Мэгги... Они, можно сказать, разрушили твою жизнь. Они забрали всё, что тебе дорого. Твой офис. Твой дом. Даже твою нелепую древнюю клоунскую тачку.

– Голубой Жучок был не клоунской тачкой, – строго поправил я. – Он был машиной правосудия.

Я не смотрел на неё, но услышал улыбку в её голосе, смешанную с чем-то, похожим на сочувствие:

– Ты человек привычки, Гарри. А они забрали все привычные тебе места и вещи. Они причинили тебе боль.

Нечто тёмное и яростное всколыхнулось во мне на мгновение, угрожая выплеснуться наружу. Я затолкал это обратно.

– Так что идея крепости в каком-то знакомом месте, которую у тебя нельзя отобрать, действительно привлекает тебя на данный момент, – продолжила Кэррин. – Даже если это означает, что ты отрежешь себя от мира.

– Это не так, – сказал я.

Это не было так.

Правда ведь?

– И я в порядке, – добавил я.

– Ты не в порядке, – спокойно возразила Кэррин. – Тебе ещё очень далеко до того, чтобы быть в порядке. И тебе нужно это знать.

Шерсть Мистера была очень тёплой и мягкой на ощупь. Он мягко бил лапами по моим рукам. Его острые зубы так же мягко покусывали моё запястье. Я и забыл, как это приятно – просто держать на коленях такое вот пушистое существо.

Как я мог это забыть?

("Я всего лишь человек.")

(«Пока».)

Я медленно покачал головой:

– Сейчас... не лучший момент, чтобы взывать к моим чувствам.

– Я знаю это, – сказала она. – Но я ведь вижу тебя в первый раз за многие месяцы. Что, если другого шанса у меня не будет? – она поставила чашку с чаем на поднос на кофейном столике и добавила:

 – Я согласна, что впереди много дел. Но тебе нужно понять, что твои друзья беспокоятся о тебе. А это тоже важно.

– Мои друзья, – промолвил я. – Так это... общественный проект?

Кэррин уставилась на меня на секунду. Затем поднялась с дивана и, пройдя, встала возле меня. Несколько мгновений она смотрела на меня, а потом одной рукой убрала мои волосы с глаз и сказала:

– Это я, Гарри.

Я невольно прикрыл глаза и подался навстречу её руке. Ладонь казалась лихорадочно жаркой – разительный контраст с недавним прикосновением ледяных пальцев Мэб. Мы на мгновение застыли в этой позе, и по комнате разнеслось гортанное урчание Мистера.

В прикосновении к руке человека заключена сила. Мы постоянно признаём это в мелочах. Существует причина, почему люди пожимают руки, держат друг друга за руки, дают пять, бьют кулаком об кулак.

Причина эта исходит из самых ранних наших воспоминаний, когда мы приходим в этом мир, ослеплённые его светом и оттенками, оглушённые буйством звука, мечущиеся в этом бескрайнем пространстве без какого-либо способа сориентироваться, трясущиеся от холода, обессиленные от голода и естественно испуганные и сбитые с толку. И что же прогоняет первый страх, первоначальное состояние ужаса?

Прикосновения рук другого человека.

Рук, которые окружают нас теплом, которые прижимают нас. Рук, которые дают нам укрытие, комфорт, пищу. Рук, которые держат нас, гладят, утешают, прогоняя наши самые первые страхи, доставляют нас к самому первому убежищу, где утихает любая боль. Первое, чему мы учимся в жизни – это что прикосновение руки другого человека может облегчить боль и изменить всё к лучшему.

Это сила. Настолько основополагающая, что большинство людей за всю свою жизнь даже не догадываются о её существовании.

Я прижался головой к руке Кэррин, и меня снова пробила дрожь.

– Хорошо, – тихо сказал я. – Хорошо. Это тоже важно.

– Вот и славно, – ответила она.

Ещё на секунду задержав пальцы в моих волосах, она наконец убрала руку. Затем взяла наши чашки и понесла их обратно на кухню.

– Итак. Куда же ты направился, выйдя из "Хард Рока"?

– Ммм? – спросил я.

Её голос продолжал доноситься с кухни:

– Учитывая тобой сказанное, ты ушёл со встречи с Никодимусом около трёх часов назад. Где ты был после этого?

– Хм... – протянул я. – Да, насчёт этого...

Она вернулась с кухни и посмотрела на меня, изогнув золотистую бровь.

– Что, если бы я сказал тебе, что мне нужно, чтобы ты мне доверяла?

Она нахмурилась и слегка кивнула, а затем её губы тронул намёк на улыбку:

 – Ты отправился на охоту за информацией, да?

– Хм... – протянул я в ответ. – Давай просто скажем, что пока я не разузнаю побольше о том, с чем мне предстоит столкнуться, я буду прятать свои карты куда тщательней, чем обычно.

Она нахмурилась:

– Скажи мне, что ты делаешь это не ради моего же блага.

– Ты бы надрала мне задницу, – ответил я. – Я делаю это ради своего.

– Спасибо, – произнесла она. – Наверное.

– Не благодари меня, – ответил я. – Я всё ещё держу тебя в неведении. Но я уверен, что это абсолютно необходимо.

– Значит, тебе нужно, чтобы я тебе доверяла.

– Ага.

Она развела руками:

– Ага, хорошо. Так в чём заключается план? Предполагаю, ты хочешь, чтобы я собрала команду поддержки и ждала развития событий, пока ты и Томас отправитесь играть с плохими парнями?

Я покачал головой:

– Чёрт возьми, нет. Я хочу, чтобы ты проникла туда со мной.

Моя фраза на мгновение лишила её дара речи. Глаза её немного расширились:

– С тобой. Ограбить греческого бога.

– Совершить кражу со взломом, технически, – ответил я. – Я чертовски уверен, что если ты наставишь пушку на Аида, то  заслуживаешь всё то, что с тобой сделают за это.

– Почему я? – спросила она. – Это Томас хорошо обращается с клинками и владеет суперсилой.

– Мне не нужны клинки и суперсила, – произнёс я в ответ. – Каково первое правило самозащиты на улице?

– Бдительность, – мгновенно ответила она. – Неважно, насколько ты крут. Если ты не видишь опасность, то ничего не можешь с этим сделать.

– В точку, – сказал я. – Ты мне нужна потому, что у тебя нет сверхъестественных способностей. И никогда не было. Ты никогда не полагалась на них. Мне нужны лишние глаза. Мне нужно видеть всё, мне нужен кто-то, кто прикроет мне спину, кто будет отмечать детали. Ты детектив, видевший, что сверхъестественное существует, пока все остальные успокаивали себя отговорками. Ты готова к худшему и ты всё ещё здесь, чтобы это обсудить. У тебя лучшие глаза из всех, кого я знаю.

Кэррин секунду обдумывала мои слова, а затем медленно кивнула:

– И... ты думаешь, что я достаточно безумна, чтобы действительно это сделать?

– Ты мне нужна, – просто сказал я.

Она отнеслась к этому серьёзно.

– Пойду захвачу пушку, – ответила она.

Глава 6

Кэррин повезла нас по указанному на карточке адресу на своей новой машине – одном из этих маленьких японских джипов, которыми так восторгается Союз потребителей США, и мы оказались на месте примерно за десять минут до заката.

– Заброшенная скотобойня, – произнесла она. – Класс.

– Мне казалось, что район скотобоен уже давно весь снесли и перестроили, – сказал я.

Она припарковала машину и, проверив "Зиг", который носила в наплечной кобуре, ответила:

– Почти весь. Пара развалюх ещё стоят.

Обсуждаемая развалюха представляла собой длинное приземистое строение – простая старая бетонная коробка, всего пару этажей в высоту, но в длину растянувшаяся на целый квартал. Просевшее, грязное, всё покрытое пятнами и граффити – форменное уродство, стоявшее здесь, должно быть, ещё до Второй Мировой. Выведенная краской едва читаемая надпись на одной из стен гласила: "МЯСНАЯ КОМПАНИЯ САЛЛИВАНА". Окружающие строения были перестроены в соответствии с современными стандартами делового района... но я отметил, что работающие там люди, очевидно, предпочитали не парковать свои машины в той части квартала, что занимала скотобойня.

Мне даже не нужно было выбираться из машины, чтобы ощутить витающую в этом месте энергию – тёмная и недоброжелательная дрянь, что-то вроде устойчивой ауры, заставляющей людей и животных неосознанно сторониться этого места. Потоки машин, казалось, обтекали вокруг него в беспорядочном броуновском движении, оставляя квартал почти полностью заброшенным. В каждом городе есть подобные места – места, куда люди предпочитают не соваться. Нет, они не бегут прочь, вопя от страха, ничего такого... они просто будто бы никогда не находят повода свернуть на определённые улочки, остановиться на определённых участках дороги. И на то есть причина.

В подобных местах случаются плохие вещи.

– Ну что, заходим? – спросил я Кэррин.

– Давай немного понаблюдаем, – ответила она. – Посмотрим, что произойдёт.

– Так точно, Человек-Глаз, – произнёс я.

– Представь себе, пожалуйста, что я сейчас пинаю тебя в лодыжку, – сказала в ответ Кэррин. – Потому что делать это на самом деле – ниже моего достоинства.

– Это с каких пор?

– С таких, что я не хочу, чтобы ты своими противными мальчишескими микробами запачкал мои ботинки, – невозмутимо ответила она, наблюдая за улицей. – Так что тут забыл Никодимус?

– Без понятия, – признался я. – И за чем бы он ни охотился, ставлю на то, что он будет вешать лапшу на уши.

– Тогда зайду с другого конца, – ответила она. – Что такого есть у Аида?

– В том-то и дело, – поделился я. – Мои источники говорят, что он является коллекционером от сверхъестественного мира. И славится этим своим увлечением. Произведения искусства, драгоценные камни, ювелирные изделия, антиквариат и много чего ещё.

– Никодимус не особо похож на антиквара, как по мне.

Я фыркнул:

– Смотря что понимать под антиквариатом. Древние монеты. Древние мечи.

– То есть, – заключила она, – ты думаешь, что он охотится за каким-то магическим артефактом?

– Ага. И каким-то особенным. Иначе я не вижу причин, почему он не может раздобыть его где-нибудь ещё, – ответил я.

– Может ли он пытаться добиться чего-то самим фактом кражи?

Я пожал плечами:

– Например? Ну, кроме приведения в бешенство чего-то столь же огромного, могущественного и патологически мстительного, как грёбаный греческий бог? Эти парни принимают вещи близко к сердцу.

– Верно. А что если он готовит кражу, чтобы обставить всё так, будто её совершил кто-то другой?

Я фыркнул:

– Об этом стоит поразмыслить. Но, по-моему, существуют более лёгкие способы это сделать, без вторжения в одну из вариаций Ада, – я нахмурился: – Могу ли я тебя спросить кое о чём?

– Конечно.

– Ты планируешь взять с собой один из Мечей?

Кэррин хранила два меча, выкованных с гвоздями из Креста (ага, того самого Креста), вставленными в клинки. Они являются могущественными оберегами от злых сил, которыми владели Рыцари Креста – естественные враги Никодимуса и его команды из тридцати заключённых в серебряные монеты психов (ага, те самые тридцать сребреников).

Она насупилась, изучая глазами улицу, и какое мгновение молчала. А когда ответила, у меня создалось впечатление, что она осторожно подбирает слова:

– Ты же знаешь, что мне нужно быть с ними осторожной.

– Это оружие, Кэррин, – ответил я. – Оружие, а не стеклянные статуэтки. Какой смысл обладать двумя подлинными святыми мечами, созданными, чтобы бороться со злом, если ты, ну знаешь – не борешься со злом время от времени?

– Забавные они, эти мечи, –  ответила она. – С одной стороны это наиболее подходящее оружие, чтобы убивать людей с помощью грубой силы. Но в тоже время их так легко разрушить. Используй их неправильно, и они разобьются как стекло.

– Но мы же имеем дело с динарианцами, – напомнил я. – Для борьбы с ними Мечи и предназначены.

– Мечи предназначены для борьбы с существами внутри Монет. Владельцев же монет они предназначены спасать, – мягко, но решительно возразила она. – Именно поэтому я и не ношу их с собой. Я не хочу спасать этих животных, Гарри. Недостаточно просто использовать Мечи против правильного врага. Нужно использовать их исходя из правильных соображений... иначе они могут быть утрачены навсегда. И я не стану этому причиной.

– Значит ты позволишь им просто лежать и пылиться? – осведомился я.

– Я вручу их тем, кто, по моему мнению, будет их мудро и надлежащим образом использовать, – спокойно ответила она. – Но такие люди на дороге не валяются. Хранитель Мечей – ответственная работа, Гарри. Ты сам это знаешь.

Я вздохнул:

– Ага. Знаю. Но Никодимус и его дочка прямо в этом здании – и мы могли бы использовать любое доступное нам преимущество.

Кэррин неожиданно улыбнулась. Улыбка преобразила её лицо, хотя её глаза продолжали охватывать улицу:

– Тебе просто нужно немного веры, Гарри.

– Веры?

– Веры в то, что если где-то нужен Рыцарь с Мечом, он там появится. Вполне возможно, что Саня сейчас пройдёт по этой улице и сядет к нам в машину.

Я нахмурился от этих слов, хотя возможно, она и была права. Когда Рыцарю Меча было предназначено явиться и вмешаться, один из них всегда чертовски удачно появлялся на сцене и вмешивался, в независимости от того, кто или что стояло на пути. Я видел это и не раз. Но... часть меня противилась мысли упустить преимущества, которые дали бы нам Мечи.

Конечно, в этом и заключается вера, не так ли – расслабиться и довериться Кому-то Ещё.

Возможно, чародеи просто не предрасположены упускать контроль. Я имею в виду – не тогда, когда каждый из них имеет такое количество сил в своём распоряжении. Как только ты получил в свои руки первородное могущество, создавшее мир, немного сложно расслабиться и позволить ему ускользать сквозь пальцы. Это определённо объясняло бы, почему так мало чародеев из тех, кого я знаю, хотя бы слегка религиозны.

А ещё это вполне ясно иллюстрировало, почему я никогда не стану Рыцарем. Помимо того, что я работаю на королеву злых фейри и сотрудничаю с уродами вроде Никодимуса, разумеется.

Взгляд Кэррин метнулся к зеркалу заднего вида и заострился:

– Машина, – тихо сказала она.

В  каком-нибудь шпионском боевике, я бы невозмутимо наблюдал в зеркало заднего вида, или, возможно, через свои специальные отражающие солнечные очки. Но так как ни невозмутимым, ни шпионом меня не назовёшь, то я не чувствовал какой-то особенной нужды прятаться, поэтому обернулся назад и посмотрел в заднее стекло машины Кэррин.

Белый седан с наклейкой прокатного агентства на бампере подъехал к обочине на полпути к кварталу. Сделав это, автомобиль ощутимо задрожал, будто его двигатель с трудом совершал обороты, хоть машина и была абсолютно новой. Перед тем как седан окончательно остановился, пассажирская дверь резко открылась и из машины выбралась женщина, будто ни на минуту не способная устоять на месте.

Выглядела она потрясающе: стройная, почти шести футов ростом, с длинными, сильно вьющимися тёмными волосами, доходящими почти до пояса. На ней были солнечные очки, джинсы и плотный обтягивающий алый свитер. Формы, вырисовывавшиеся под ним, были куда рельефней среднестатистических. Её ковбойские ботинки решительно вбивались в асфальт, пока она длинными шагами пересекала улицу, направляясь прямиком к старой скотобойне. Выпятив вперёд острый подбородок и плотно сжав губы, она шла вперёд, как будто была уверена, что путь чист... или ему лучше бы таковым оказаться.

– Горячая штучка, – сказала Кэррин нейтральным, изучающим тоном. – Человек?

Я не ощущал никаких исходящих от неё сверхъестественных вибраций, но существует множество способов опознать угрозу:

– Точно не уверен, – ответил я. – Но думаю, я знаю, кто это.

– Кто?

– Колдунья, – просто ответил я.

– Чародей-отступник, верно?

– Ага. Когда я был Стражем, они рассылали плакаты с разыскиваемыми колдунами, чтобы остальные Стражи могли их распознать. Я не охотился на колдунов. Но был в списке адресатов.

– Почему нет? – спросила она. – Тебя послушать, так они весьма опасны.

– Большинство из них – опасные дети, – пояснил я. – Дети, которых никто не учил, не тренировал и не рассказывал о Законах Магии. – Я кивнул в сторону женщины: – Эту зовут Ханна Эшер. Она побила все рекорды по выживаемости среди других колдунов. Предположительно, она погибла при пожаре... в Австралии, кажется, около шести лет назад.

– Ты тоже однажды вроде бы утонул. И что, много после этого на тебя давил Совет?

– Верно подмечено, – ответил я.

– И что она натворила? – спросила Кэррин.

– Ты имеешь в виду в первый раз? Эшер сожгла трёх человек изнутри, – сказал я.

– Иисусе.

– Убила одного Стража, ещё до того как я к ним присоединился. Ещё троих отправила в больницу за несколько лет.

– Чародеев натаскивают охотиться на чародеев-отступников, и она надрала им задницу?

– Именно так. Возможно поэтому непохоже, что её беспокоит место, куда она идёт.

– Да и мы не будем, когда пойдём туда, – сказала Кэррин.

– Нет, не будем, – согласился я.

– А вот и водитель.

Дверь со стороны водителя открылась, и из неё вышел лысый, массивный человек среднего роста в дорогом чёрном костюме. Я узнал его даже прежде, чем он поднял руку, чтобы снять солнечные очки, за которыми скрывались глаза, похожие на маленькие зелёные агаты. Кэррин тоже его узнала и издала короткое рычание. Он убрал очки в карман, поправил то, что скорее всего было пистолетом в наплечной кобуре, и бросился вдогонку за Эшер с раздражённым выражением на своём грубовато слепленном лице.

– Вязальщик, – сказала Кэррин.

– Эрнест Арманд Тинвисл, – дополнил я. – Тупое имечко, не нужно винить его за то, что он предпочитает прозвище.

Хотя, если честно, не он выбрал себе это прозвище. Его дали ему Стражи, когда поняли, что он каким-то образом ухитрился подчинить своей воле целый клан тварей из Небывальщины. Стоило Вязальщику свистнуть, являлась небольшая орда человекоподобных существ, которые, похоже, не чувствовали ничего, даже отдалённо напоминающего боль или страх, и без колебаний шли на смерть. Он был армией из одного человека. Я говорил маленькому говнюку, что прикончу его, если ещё раз увижу в моём городе. Я говорил ему не возвращаться, но вот он здесь.

В течение примерно трёх секунд я мог думать только о том, как его прикончить. Мне нужно быстро шевелиться, чтобы свести счёты прежде, чем он успеет вызвать кого-нибудь из своих дружков. Например, свернуть ему шею. Открыть дверь. Выйти из машины. Вызвать что-нибудь вроде вспышки света, чтобы поразить его больше ничем не незащищённые глаза. Дюжина быстрых шагов, чтобы его догнать, схватить за подбородок и затылок, резко дёрнуть вверх и в сторону. Поднять вокруг себя щит, чтобы он не смог наложить смертное проклятье, пока его мозг ещё жив.

– Гарри, – резко шепнула мне Кэррин.

Я понял, что тяжело дышу, и моё дыхание пышет льдом при каждом выдохе. Это было влияние мантии силы Зимнего Рыцаря. Мои инстинкты откликались на первобытное желание защитить свою территорию от хищника. Температура в машине упала, словно Кэррин врубила кондиционер на полную. На окнах появились капельки конденсата.

Во мне пробуждалась Зима, и я прикрыл глаза, чтобы снова подавить её в себе. За последний год на острове я делал это так часто, что это почти превратилось в рутину. Обычными медитативными техниками нельзя было угомонить вопящую во мне примитивную потребность в насилии. Я нашёл только один способ бороться с этим. Мне нужно было пробудить более рациональную часть своего разума. Поэтому я мысленно пробежался по основным таблицам умножения и полудюжине математических теорем, что заняло несколько секунд, а затем обрушил на желание прикончить Вязальщика прямо здесь и сейчас безжалостную логику.

– Первое – свидетели, – пробормотал я. – Пусть этот район заброшен, это всё равно Чикаго, и здесь всё равно могут быть свидетели, чьё внимание я привлеку своими действиями. Второе – Эшер тоже здесь, и если она займёт его сторону, то сможет ударить меня сзади до того, как я сумею защититься. Третье – если он окажется достаточно умён, чтобы избежать захвата, то они окружат меня с двух сторон.

Зимняя Мантия зарычала и сплюнула от недовольства где-то в районе моей груди, но отступила и вытекла из моих мыслей, оставив меня внезапно ещё более уставшим и уязвимым, чем раньше – но моё дыхание и температура вернулись в норму.

Я смотрел, как Вязальщик припустил неторопливой трусцой, пока не поравнялся с Эшер. Они тихо переговаривались, а затем вошли в старую скотобойню.

– Четвёртое, – тихо сказал я. – Убивать людей плохо.

Я почувствовал на себе взгляд Кэррин. Взглянул на неё. Выражение её лица было трудно прочитать.

Она устроила свою руку поверх моей и спросила:

– Гарри, с тобой всё в порядке?

Я не двигался и не отвечал.

– Мэб, – продолжила Кэррин. – Это всё из-за Мэб, не так ли? Из-за того, что она с тобой сделала.

– Это Зима, – наконец ответил я. – Это сила, но... целиком примитивная. Жестокая. Бездумная. Сплошные инстинкты, чувства, эмоции. И когда эта сила внутри тебя, если ты спускаешь свои эмоции с поводка, она...

– Она превращает тебя в Ллойда Слейта, – закончила за меня Кэррин. – Или в эту суку Мэйв.

Я отстранил от неё свою руку и произнёс:

– Как я и сказал. Сейчас не время взывать к моим чувствам.

Несколько секунд она рассматривала меня, потом сказала:

– Ну. Ты совмещаешь в себе все возможные виды состояния "погано".

Я испустил горестный смешок, который грозил появлением слёз на глазах, и заставило только что усмирённую Зиму снова беспокойно заворочаться внутри меня.

Я рискнул быстро взглянуть в глаза Кэррин и произнести:

– Я не хочу быть таким.

– Так избавься от неё, – ответила она.

– Единственный способ – вперёд ногами, – сказал я.

Она покачала головой.

– Я не верю в это, – возразила она. – Всегда есть выход. Способ исправить положение дел.

Ох, подруга.

Хотел бы я в это верить.

Снаружи горел закат. Закат – это не просто уход звезды за относительный горизонт планеты. Это также изменение в сверхъестественной энергии. Не верите? Отправьтесь как-нибудь далеко от света цивилизации, сядьте, совершенно одни, там, где нет никаких зданий, машин, телефонов и толп людей. Продолжайте тихо сидеть, пока не поблекнет свет. Почувствуйте, как удлиняются тени. Почувствуйте, как существа, тихо ожидавшие конца дня, начинают шевелиться и вылезать наружу. Почувствуйте этот низменный инстинкт нервной дрожи, поднимающейся в кишках. Это то, как ваше тело передаёт энергию вашим чувствам. Для чародея вроде меня закат подобен одиночному удару в какой-то невообразимо огромный барабан.

Тёмные твари выходят на охоту ночью.

Но прямо сейчас у меня не было времени сомневаться в правильности выбранного мною пути. Оставалось всего три дня на то, чтобы задать жару Никодимусу Архлеоне и его команде и вытащить эту штуковину из своей головы, и чтобы при этом не убили меня и мою подругу. Нужно было сосредоточиться на этом

У меня ещё будет время позаботиться об остальном позднее.

– Пора, – сказал я Кэррин и открыл дверь машины. – Идём. Нас ждёт работа.