Текст книги "Грязная игра (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Глава 13

«Открой глаза, придурок. Она прямо перед...»

Я оторвал голову от стола и мигнул. Пугающий злобный голос звучал в моем ухе ясно как день.

– Чего?

Уже прошло какое-то время. Баттерс стоял у раковины и мыл свои инструменты. Он остановился, недовольно посмотрел на меня через плечо и произнес приказным тоном:

– Ложись!

Я так и сделал. Сережка жгла как кусочек льда, такого холодного, что мне трудно было не начать дрожать.

– Ты что-то сказал? – спросил я Баттерса.

– Нет, – нахмурился он. – Ты слегка не в форме, и я дал тебе отдохнуть.

– Кто-нибудь еще здесь есть?

– Нет, Гарри.

– Я мог бы поклясться...

Он выжидательно посмотрел на меня, подняв бровь:

– Поклясться в чем?

Я тряхнул головой.

– Приснилось, наверное.

– Ладно, – не стал спорить Баттерс.

– Ну, что, док, жить я буду?

Он фыркнул:

– Инфекция остановлена, с тобой все будет в порядке. Нет, что я говорю... Тебе нужно в больницу, чтобы сделать внутривенное вливание, и еще неделю соблюдать постельный режим. Но ты же по своему обыкновению все равно будет продолжать делать все эти идиотские и опасные вещи. Но в данный момент тебе скорее всего не грозит истечь кровью в процессе.

Я приподнял голову достаточно, чтобы осмотреть себя. На мне не было одежды кроме брюк, от которых отрезали практически всю правую штанину. Получай, бюджет, который Никодимус выделил на ограбление. Несколько порезов было перевязано. На двух из них красовались свежие швы, как и по обеим сторонам ранений от выстрелов в ноге, вместе около дюжины, и...

– Ты что, заклеил порезы суперклеем?

– Суперклей и швы, а если бы я нашел способ все  клейкой лентой обмотать, то сделал бы и это тоже.

– Я возьму с собой моток, просто на всякий случай, – ответил я. – Ну что, мне можно одеваться?

Он вздохнул:

– Попробуй не двигаться слишком резко, ладно? И будь осторожнее когда встаешь. Не думаю, что ты потерял слишком много крови, но какое-то время ты можешь чувствовать головокружение.

Я осторожно встал, нашел свою спортивную сумку и вытащил из нее комплект чистой одежды. Затем скинул с себя остатки смокинга и принялся одеваться.

– Так чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовался  Баттерс. – Кэррин была еще неразговорчивей, чем обычно.

– Будет лучше, если я пока не стану тебе рассказывать, – ответил я. – Но прежде чем я сделаю что-то еще, мне нужно вернуть долг.

Он непонимающе нахмурился:

– Что?

Я закончил одеваться, снова заглянул в сумку и вытащил оттуда кусок дерева. Мне потребовался целый месяц работы и несколько неудачных попыток, чтобы добиться правильных пропорций, но в конце концов я смог вырезать почти точную копию человеческого черепа. Затем я выдолбил его с помощью инструментов, сделанных из нескольких изогнутых и заостренных фрагментов оленьего рога, который нашел для меня Альфред. Ну а потом принялся за работу. И теперь деревянный череп был покрыт аккуратными плотными рядами рун и символов, напоминающих надписи на моем посохе.

– У меня ушло четыре месяца, чтобы сделать его, – сказал я, и протянул череп Баттерсу. Я не знал, кто еще был в доме и сколько они могли услышать, поэтому не хотел вслух упоминать имя Боба. Дух-советник был слишком ценным и уязвимым созданием, чтобы кричать о нем направо и налево.

– Передай это нашему общему другу и скажи, что теперь мы в расчете. Он скажет тебе, что с этим делать.

Баттерс моргнул несколько раз:

– Это то... что я думаю?

Я подошел к нему ближе и понизил голос до полушепота:

– Запасной сосуд для него, – подтвердил я. – Не столь шикарный,  как предыдущий, но должен защитить его от восхода солнца и солнечного же света, если ему потребуется. Я заключил с ним сделку и плачу за нее.

– Гарри, – произнес Баттерс в ответ, медленно покачав головой. – Уверен, что он будет очень доволен.

– Нет, не будет, – я фыркнул. – Он будет жаловаться и причитать по поводу того, насколько моя поделка примитивна. Но она у него будет, вот что важно.

– Спасибо, – поблагодарил меня Баттерс подчеркнуто вежливым голосом и убрал деревянный череп в свою сумку. – Я ему передам.

Я пару раз моргнул:

– Э-э, старина? Ты в порядке?

Он смотрел на меня какое-то время, а затем вернулся к раковине и продолжил мыть свои штуковины:

– Это был долгий год, – ответил он. – И я мало спал. Вот и все.

Это было не все. Ну, я, конечно, не гений в отношениях, но он явно был чем-то озабочен.

– Баттерс?

Он покачал головой и его голос прозвучал тверже и суше, чем я ожидал:

– Тебе нужно прекратить задавать столько вопросов, Гарри.

– Ага, и еще мне нужно есть побольше овощей, – парировал я. – Но давай смотреть правде в глаза. Этого не будет никогда. Так в чем же дело?

Он вздохнул и сказал:

– Гарри... Ты когда-нибудь читал «Кладбище домашних животных»?

Я нахмурился:

– Ну да, давным-давно... – мой желудок подпрыгнул. – Что ты хочешь сказать? Что я вернулся с того света другим?

– Ты был мертв, чувак, – ответил Баттерс. – Люди были... Слушай, когда ты был здесь, ты был своего рода шерифом в городе, во многих смыслах. Ты умер, и все в Чикаго пошло наперекосяк. И не только с Фоморами. Вокруг снуют вурдалаки. Из Подгорода полезла всякая дрянь. Вампиры начали массово похищать людей. Даже обычные люди начали замечать неладное. Молли делала, что могла, но цена, которую ей пришлось за это платить...

Я не сводил глаз с его лица, пока он говорил. Его взгляд был где-то далеко отсюда, руки двигались все медленнее:

– И тут появился твой призрак, это было... ну ты понял. Странно. Но мы сочли, что ты жил не так, как остальные. Значит, и умер ты не так, как обычный человек.

– Технически, я был при смерти, а не мёртв... – начал я.

– Ты нам как-то этого не сказал тогда, – ответил Баттерс.

Я открыл рот и снова закрыл. Он был прав. Я не сказал. Я имею ввиду, что тогда я этого не знал, но у него было полно времени чтобы начать думать обо мне в прошедшем времени.

– И вот, когда все становится только хуже и хуже, ты объявляешься вновь, – он слабо улыбнулся. – Представь только, крутой старший брат Гарри вернулся из мертвых! Думаю, тебе и не понять, что это для нас значило. Ты так долго владел немалой силой, теперь едва ли можешь себе представить, каково это – ходить по улицам без нее. Ты не знаешь, на что это похоже – просто беспомощно наблюдать, как с людьми происходят страшные вещи, а ты можешь только шнырять вокруг и почти никогда не способен кому-то помочь.

Он издал короткий горький смешок:

– Да, череп мог поведать мне о чем угодно. Но я не уверен, что это хоть сколько-нибудь лучше – знать, что творится вокруг, не имея сил что-то изменить, а лишь украдкой пытаться сделать хотя бы малость, да и то, если выпадет случай...  но когда это действительно нужно, случай почти никогда не выпадает.

– Баттерс... – начал я.

Он не слышал меня:

– Дела идут все хуже и хуже, и тут внезапно защитник возвращается, когда ты думал, что он ушел навсегда, – он покачал головой, и слезы навернулись на его глаза. – Это была как доза чистой надежды, мужик. Супермен снова надел свой плащ. Шериф снова вернулся в город.

Я наклонил голову. Я был уверен, что знал, что последует за этим, и мне это ни капельки не нравилось.

– Если не считать того, что в город ты так и не вернулся, – продолжил он. – Ты остался на Страшном Острове. И не стал делать вообще ничего. А затем исчезла и Молли, и мы остались совершенно беспомощны. Знаешь, в прошлом году Уилл и Джорджия угодили в больницу. Какое-то время мы даже не знали, выкарабкаются ли они. А у них теперь маленькая девочка. Она едва не осталась сиротой. Каждый из нас потерял кого-то за последние пару лет, ну или знает кого-то, кто потерял. А ты все оставался на Страшном Острове.

– Мне пришлось, – ответил я.

Баттерс стиснул челюсти:

– Постарайся посмотреть на это моими глазами, Гарри, – сказал он. – Уже с Чичен-Ицы ты не был собой. Ты хоть это понимаешь?

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ты заключил сделку. С Мэб, – просто ответил он. – А потом, как мы думали, умер. Объявился твой призрак, что только подтверждало твою смерть, и заставил нас действовать. Потом ты объявился снова, живой, только теперь у тебя были эти жуткие силы Зимних фейри. А на следующий день исчезла уже Молли, тоже обзаведясь этими жуткими силами Зимних фейри. Ты тоже снова пропал на целый год, поселившись на острове, где никто не мог до тебя добраться, а от тебя не было ни вестей, ни помощи. Тебя не было здесь.

Он впервые взглянул мне в глаза.

– Это не ты. Не тот ты, которого мы знаем. Парень, который приходил играть с нами в настольные игры каждую неделю. С кем мы ездили смотреть кино под открытым небом.

Я засунул руки в карманы.

– Я знаю, что с людьми случается всякое, – продолжил он. – И возможно у тебя были важные причины сделать то, что ты сделал. Но... В конце дня, у меня просто нет замены, чтобы ездить сюда. Мы теряем людей. Детей. Старых друзей. Черт побери, тут даже водилась пакость, убивающая домашних животных какое-то время, – Он вернулся к мойке своих инструментов. – Этого всего достаточно, чтобы сделать человека несколько циничным. И тут ты снова объявляешься и не говоришь о том, чем занят на этот раз. Люди беспокоятся о том, что ты можешь склониться ко злу, как это сделали Зимние Рыцари до тебя, – он обернулся ко мне, тяжелый взгляд его темных глаз был наполнен болью. – И когда ты садишься, чтобы тебя залатали, что ты делаешь в первую очередь? Эй, Баттерс! Как дела, Баттерс? Извини, что избил твою подругу! Не хотел раздолбать твой компьютерный зал, мужик! Нет. Первое о чем ты начинаешь говорить, это об уплате долга. Как один из этих долбанных фей.

Холодный озноб прошелся по моему животу. У Баттерса не было всех фактов, он не знал всю историю, но...

Он не ошибался.

Он начал ожесточенно сваливать свои вещи в сумку, но голос его оставался спокойным:

– Я боюсь, мужик. Все что я знаю о происходящем страшно меня пугает. Так что скажи мне, Гарри: я должен волноваться, что Супермен загулял вместе с Лексом Лютором? Если я узнаю побольше о том, во что ты втянул Кэррин, я буду меньше волноваться? Потому что мне кажется, я больше тебя не знаю.

Прошло почти пятьдесят секунд прежде, чем я смог ответить.

– Ты не будешь меньше волноваться, – ответил я тихо. – И я все еще не хочу тебя в это посвящать.

– Это честно, – сказал он и пару раз кивнул. – Ну, по крайней мере мы знаем хоть что-то. Там апельсиновый сок в холодильнике. Выпей. Тебе нужно пить больше жидкости в следующие несколько дней.

Затем Баттерс взял свою сумку и вышел из кухни.

Он выглядел почти таким же усталым, каким я себя чувствовал. Я видел как он боялся, и как изнурял его этот страх. У него были сомнения. Что в нашем мире было в общем-то умно. У него были сомнения насчет меня. Это было неприятно, но объяснимо. И, может быть, тоже умно. И он не скрывал свои сомнения. Это требовало смелости. Если бы я действительно превращался в монстра, то делиться со мной этим было, как рисовать на лице огромную мишень. Но он все равно сделал это, потому что не был уверен и готов рискнуть.

И, что куда важнее, когда мне нужна была его помощь, он появлялся и помогал.

Баттерс был отличным парнем.

И он не ошибался.

Я слышал тихую беседу в гостиной, между Баттерсом, Кэррин и другим женским голосом, наверняка принадлежащим Энди. Сразу после этого входная дверь открылась и снова закрылась. Тишина пустого дома окутала все кругом.

Кэррин появилась в дверях.

– Ты все слышала, не так ли? – спросил я.

– Да, – подтвердила она. – Слышала.

Она подошла к холодильнику, открыла его и достала пакет с апельсиновым соком. Достала пластиковый стакан из шкафа и наполнила до краев. Потом передала сок мне.

Я поморщился и отпил немного, потом опустил взгляд.

– Ты согласна с ним?

– Я могу его понять, – ответила она.

– Но согласна ли ты с ним?

– Я тебе доверяю, – сказала она.

Три слова. Значимые. Особенно от нее. На мгновение они заполнили всю комнату, и я почувствовал, как тугой узел в груди стал немного слабее.

Я посмотрел на нее и криво улыбнулся. Они ответила тем же.

– Возможно, тебе не стоит этого делать, – заметил я.

Ее улыбка расширилась, и в уголках ее глаз появились морщинки.

– Возможно, я уже большая девочка и могу решать за себя сама.

– Может и так, – допустил я.

– Это был нелегкий год, – сказала она. – Они устали и напуганы. Иногда люди теряют веру. Они придут в себя. Вот увидишь.

– Спасибо, – тихо сказал я.

Она опустила ладонь мне на руку и на секунду сжала, а затем убрала руку:

– Я устроила Вальмон в гостевой спальне. Ты ляжешь в моей комнате, а я – на диване.

– Нет, я лягу на диване, – возразил я.

– Ты на нем не поместишься, балда. И ты не забыл, что это тебя сегодня подстрелили? И если мы собираемся осуществить задуманное, мне нужно, чтобы завтра ты был в как можно лучшей форме.

Я поболтал апельсиновый сок в стакане. Она дело говорила.

На пороге появился Мистер и бросился к моим ногам. Я отставил больную ногу назад, чтобы его плечо врезалось только в левую голень, затем нагнулся и почесал его рваное ухо:

– Где тебя носило, комок шерсти?

– Это забавно, – сказала Кэррин. – Он исчезает, стоит только тут появиться Энди.

Я вспомнил полный хаос, устроенный когда-то в гостиной моей старой квартиры, и улыбнулся:

– Может, она просто не кошатница.

– Пей свой сок, – напомнила она. Я выпил. Она снова наполнила стакан и проследила, чтобы я выпил и его.

– Хорошо, – сказала она. – Вальмон уже легла. Иди спать. Завтра нам рано вставать, и ты мне понадобишься хорошо отдохнувшим.

Я и сам знал, что Кэррин права. В такой ситуации лишать себя жизненно важного отдыха без всяких на то причин – смерти подобно. Кроме того, за сегодня я и так уже сделал достаточно. Утро вечера мудреней.

Я отправился в спальню Кэррин, но проходя через гостиную остановился.

На кофейном столике лежали пушки. Kуча пушек, выложенных на ткани, вычищенных и прислоненных к ближайшему стулу, где для них уже была приготовлена сумка. Здесь был и любимый маленький бельгийский карабин Кэррин, и пара запасных.

– Новые игрушки? – поинтересовался я.

– Я же девочка, Гарри, – не без самодовольства ответила она. – Люблю всякие побрякушки.

– Это что, базука?

– Нет, – ответила она. – Это гранатомёт AT4. Намного лучше, чем базука.

– На тот случай, если мы соберемся поохотиться на динозавров?

– Какая работа, такие и инструменты.

– Можно я с ним поиграю?

– Нет, тебе пора в постельку.

Она расположилась на кушетке и начала разбирать один из своих пистолетов. На мгновение я замер в нерешительности. Какое я имею право втягивать ее в ту заваруху, которую собирался начать?

Я быстро загнал эту мысль подальше, но тут же всплыл другой вопрос. Могу ли я прямо сейчас вывести ее из этого дела?

Кэррин посмотрела на меня и улыбнулась. Она собрала оружие так быстро и автоматически, как другие люди одевают ботинки.

– Увидимся утром, Гарри.

Я кивнул. Лучший способ убрать ее с линии огня – это приняться за дело и закончить его. Она не перестанет мне помогать, даже если я ее попрошу. Хватит ходить вокруг да около, Гарри, начинай игру и сделай так, что Никодимус и его компания больше никогда не смогли причинить ей вред.

– Ага, – ответил я. – Увидимся утром.

Глава 14

Как бы Зимняя мантия не поддерживала меня во время боя, она, похоже, совершенно переставала мной интересоваться, как только я оказывался в безопасности.

За мучительно большое количество прыжков я добрался до ванны Кэррин, вымылся, как мог, при помощи мочалки, раковины с теплой водой и капельки мыла, а затем рухнул в постель. Примерно через десять секунд отступившая было на задний план усталость навалилась с новой силой, жжение и тупая боль от десятков порезов и опухших ушибов вновь дали о себе знать.

Я слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Я целых полторы минуты раздумывал, стоит ли встать и поискать аспирин или что-то вроде, а потом сон подкрался ко мне и, ударив исподтишка, отправил в нокаут.

Мне снился сон.

Это был один из тех лихорадочных снов, шумный, яркий и бессвязный. Я не помню всех деталей. Просто я никак не мог поспеть за происходящим. Как только мои глаза фокусировались на чем-то, все изменялось. Как только я догонял действие, оно, хохоча, улепетывало в другом направлении и оставляло меня. Я отчаянно пытался развернуться в нужную сторону и поймать ритм, но казалось, что мои ноги застряли в грязи. В то же время на некотором расстоянии я видел других Гарри Дрезденов, и каждый из них танцевал собственный путаный танец параллельно со мной. И иногда мы останавливались, чтобы помахать друг другу и обменяться жалобами.

Ближе к концу сна я обнаружил, что еду по какой-то дороге в моем старом разноцветном «фольксвагене» по прозвищу Голубой Жучок, продираясь вперед через сильный дождь. Моя ученица Молли сидела рядом со мной.

Молли было чуть за двадцать, и она была прекрасна, хотя по-прежнему выглядела немного худоватой на мой вкус. Ее волосы,  цвет которых постоянно хаотично менялся с тех пор, как она стала подростком, теперь были длинными и почти белыми. Она была одета в старые дизайнерские джинсы, синюю футболку с выцветшей символом вторичной переработки и сандалии.

– Я ненавижу такие сны, – пожаловался я. – Никакого сюжета, просто набор случайных странных событий. Этого мне хватает и наяву.

Она посмотрела на меня с испугом и несколько раз моргнула:

– Гарри?

– Конечно, я. Это же мой сон.

– Нет, не совсем, – сказала Молли. – Как ты это делаешь?

Я на мгновение оторвал руки от руля, чтобы театрально пошевелить всеми десятью пальцами и зловеще протянуть:

– Я – чародей!

Молли разразилась веселым смехом:

– О, боже, это, что, случайность? Ты наконец выбрался с острова? Как твоя голова?

И тут я тоже заморгал:

– Постой-ка. Это ты, Молли?

– Я, – сказала она с улыбкой и потянулась через салон. Она обернула руку вокруг моей шеи на секунду и склонила голову мне на плечо в быстром объятии. Прикосновение было теплым, что выходило за рамки нормального ощущений во сне. Чувство чужого присутствия было таким отчетливым, что не вызывало сомнений. – Ух ты! Так приятно вас видеть, босс.

– Ух ты! – повторил я. – Как же это происходит?

– Хороший вопрос, – сказала она. – С Нового года на меня нападали во сне, наверное, раз пятьдесят. Я думала, что моя защита держится довольно крепко.

– Нападали? Кто? – спросил я.

– А-а-а, – протянула она небрежно, – в основном сидхе.

– Подожди, разве ты не их принцесса?

– Во плоти – да, – глаза Молли сверкали. – Но во сне они могут приходить ко мне анонимно, поэтому каждый панк думает, что это круто. Это как Интернет для фейри.

– Вот уроды.

– Ну, не совсем, – возразила она. – Послушай, Гарри, Мэйв была действительно очень, очень ужасной Зимней леди. Теперь я получила эту работу. Сидхе просто хотят убедиться, что я для нее гожусь. Они меня так проверяют.

– Приходя во сне?

– Тихонько, когда Мэб не видит, – ответила Молли. – Это вообще-то напоминает мне, как моя мама оставляла меня дома следить за всеми моими маленькими братьями и сестрами. Только с более преступными намерениями.

Я моргнул и издал короткий смешок.

– Ты улыбаешься – это хорошо. Они наступают. Я даю им пинка. Ничего личного, – продолжила она. – Потом я возвращаюсь к своей работе. Из-за которой, кстати, от меня и не было никаких вестей. Прости. Еще лет полтораста, и я стану делать её так же хорошо, как Мэйв. А у тебя какие оправдания?

– Я посылал тебе гонцов каждый день последние шесть месяцев, – ответил я.

Глаза Молли расширились, затем сузились:

– Мэб.

– Мэб.

Она издала рычащий звук:

– Я тебе была нужна?

– Позавчера. Эта штука в голове собирается убить меня в ближайшие несколько дней. Предел Демона считает, что ты можешь помочь. Очевидно, и Мэб тоже.

Голубые глаза Молли стали ледяными.

– Иначе она не перехватывала бы твоих гонцов. Сука. Если бы я знала... – она прикусила нижнюю губу. – Она поручила мне работу, которую я не могу бросить прямо сейчас.

– Раздражает, правда? – спросил я.

– Я под двумя милями льда. Целый день сюда добиралась. Вот почему я сейчас сплю. Что у тебя происходит?

Я ей рассказал.

– О, боже, Гарри! Никодимус? А Саня уже там?

– Нет, – ответил я и тут же поправился: – Пока нет.

– Рыцарь Меча будет там, – пообещала она. – Он всегда появляется. И я отправлюсь в путь...

На её лице появилась досада, и в тоже мгновение все начало мелькать. Я внезапно оказался посреди небольшого стада Голубых Жучков >, в каждом из которых сидели немного разные версии Гарри Дрездена и Молли Карпентер. Я ехал через другие «Фольксвагены» как лыжник на слаломе.

– ...как только смогу... – издалека прозвучал голос Молли. И вот я уже ехал один.

Движение становилось все плотнее и беспорядочней. А затем раздался громкий визг шин и скрежет гнущегося металла, появился яркий свет и ощущение вращения и падения в преувеличенном и грациозном темпе замедленной съемки.

Радио завопило от помех, а затем женский голос заговорил тоном комментатора новостей:

– Другие новости. Гарри Дрезден, чикагский чародей, слепо несется навстречу собственной гибели, потому что отказывается замечать простые и очевидные истины, лежащие перед ним как на ладони. Дрезден проигнорировал несколько чрезвычайно удачно посланных предостережений и, как результат, вполне возможно погибнет в ближайшие сорок восемь часов...

* * *

Я вытянул себя из сна и сел в кровати, весь дрожа и покрытый потом, мои инстинкты взвыли, предчувствуя опасность, и подсказывая мне, что я больше не один в комнате.

Мои инстинкты оказались правы ровно наполовину.

Кэррин практически бесшумно прикрыла за собой дверь и мягко подошла к кровати, освещенная тусклым светом уличных фонарей. На ней была длинная полинявшая майка чикагской полиции, а волосы она связала в простой конский хвост. Также в руке она сжимала свой любимый "Зиг" стволом вниз.

– Эй, – прошептала она, встав возле кровати. – Я услышала какой-то шум. Ты в порядке?

Я протер глаза одной рукой. Неужели Молли мне приснилась? Только лишь сон? Или это было нечто большее? Я знал, что множество безумных вещей становятся возможными во сне, и я знал, что этот казался невероятно реальным, но это не значит, что он был реален.

– Сны, – пробормотал я. – Извини, не хотел тебя будить.

– Я все равно не спала. Ты что-то бормотал и ворочался.

Я услышал, как она положила "Зиг" на прикроватный столик. Она была в каких-то полутора футах от меня, что позволило мне уловить исходящий от нее аромат. Запах чистой одежды из прачечной, дезодоранта, смутно напоминающего какой-то цветочный аромат, намек на загорелую под лучами солнца кожу, а так же еле уловимый запах средства для чистки оружия. Секунду спустя, она положила руку мне на лоб.

– У тебя температура, – отметила она. – Сны при лихорадке самые противные. Сядь прямо. – Она пошла в ванную и вышла оттуда минуту спустя с водой в пластиковом стаканчике и четырьмя таблетками. – Ибупрофен, – пояснила она. – Как твой живот?

– Отлично, – пробормотал я. – Что меня действительно беспокоит, так это порезы и синяки. – Она передала мне таблетки и воду, я закинул все в себя и поставил стаканчик на стол. –  Спасибо.

Она взяла стаканчик и повернулась, чтобы выбросить его в мусорное ведро, а свет из ванной осветил сильные и выделяющиеся мускулы ее ног. Я постарался не замечать, насколько мне понравилась данная картина.

Но Кэррин все заметила.

Она застыла в этой позе, наблюдая из-за плеча, как я наблюдаю за ней. Затем она повернулась и подошла к двери в ванную, чтобы включить свет. Это позволило лицезреть еще больший участок ее ног. Затем свет погас, и мы оба оказались в темноте. Она не двигалась.

– Твои глаза, – тихо произнесла она. – Ты смотрел на меня так лишь несколько раз. Это... возбуждает.

– Извини, – ответил я. Мой голос показался мне грубоватым.

– Не нужно, – ответила она мне. – Тихо зашуршала одежда. Я почувствовал ее вес на краю кровати. – Я... я думала о том, о чем мы говорили в прошлом году.

В горле у меня резко пересохло, а сердцебиение ускорилось:

– Что ты имеешь в виду?

– Это, – сказала она. Ее рука коснулась моей груди и скользнула к челюсти. А затем ее вес переместился на кровать чуть дальше, и ее губы встретились с моими.

Это был отличный поцелуй. Медленный. Теплый. Ее губы были мягкими и нежными и исследовали мои нежными же волнами. Я слышал, как ускоряется  ее дыхание, ее пальцы впились в мои волосы, царапнув короткими ноготками по коже головы, а затем опустились вниз через шею на плечо.

Желание наполнило меня внезапной волной жара и животной потребности, а Зима пробудилась во мне, требуя удовлетворить эту потребность. Каждый инстинкт в моем теле говорил мне, что Кэррин рядом – теплая, настоящая, прижимающаяся к моему телу все плотнее через один хрупкий слой одежды – и что я мог взять ее.

Я не шевелил руками. Но я оторвался от поцелуя с мягким стоном и выдавил:

– Кэррин.

– Я знаю, – ответила она, тяжело дыша и не отстраняясь, ее горячее дыхание обдавало мою кожу. – Эта штука, которую тебе даровала Мэб. Она тебя подталкивает. Я знаю.

Затем она взяла мою руку и устроила себе на бедро. Через секунду она опустила ее ниже, под майку, а затем повела вверх. Я чувствовал мягкость ее кожи, гибкие мускулы ее бедра и его изгибы, пока она продолжала вести мою руку вверх к талии.

Под майкой у нее ничего не было.

Я неподвижно застыл. Это была единственная альтернатива стремительным животным действиям.

– Что? – выдохнула она.

Что-то во мне, не имеющее ничего общего с Зимой, вопило, чтобы я не останавливался, призывало начать двигать пальцами, стянуть в сторону майку и исследовать дальше. Я нещадно забил этот позыв мысленной дубинкой.

Она была слишком важна для меня. Я не мог довериться своим причиндалам в решении подобных вопросов.

К сожалению моя голова отказывалась озвучивать мои мысли через рот:

– Ты не... Я не уверен, что я могу... Кэррин, я хочу этого, но...

– Все в порядке, – тихо ответила она.

– Я не уверен, – снова произнес я. Я хотел ее. Но я хотел, чтобы в этом участвовало не только желание. Я мог обладать ей, если бы захотел – бездумный секс ради секса точно не являлся редкостью среди Зимних Сидхе.

Но подобное могло оставить от вас лишь пустую оболочку, если вы позволите желанию собой управлять. А у Кэррин была и храбрость, и верность, и сердце, и мозги, и еще столько всего куда большего, чем примитивная потребность и желание.

Я пытался объяснить это. Слова быстро и бессвязно вылетали из моего рта. Я даже не уверен, что в правильном порядке.

Она скользнула рукой к моим губам после нескольких моментов колебания. Я слышал улыбку в ее голосе, когда она заговорила:

– У меня был год, чтобы подумать об этом, Гарри. И я не хочу проснуться однажды и понять, что мне было слишком страшно сделать следующий шаг. – Она наклонилась и поцеловала одно из моих век своими нежными губами. – Я знаю, что ты хороший человек. И у меня никогда не было друга лучше тебя. – Она снова наклонилась и поцеловала другое веко. – И я знаю, что ты уже долгое время один. Как и я. А я прямо здесь. И я хочу этого. И ты этого хочешь. Так может ты, наконец, заткнешься и сделаешь с этим что-нибудь?

Мои пальцы согнулись сами собой, наслаждаясь теплом и текстурой мягкой и упругой кожи на изгибе ее бедра, а она задрожала и испустила небольшой вздох, затаив дыхание.

Это в конец меня распалило. Я обнял ее второй рукой и усадил ее на себя. Кэррин состояла из мускулов, но она все же была невысокой, а я был намного сильнее, чем в любой другой период своей жизни. Я устроил ее сверху, ее груди прижались к моей груди через ткань майки, а я сжал свои руки на ее пояснице, ведя их вниз, чувствуя сплошную мягкость и тепло и вызвав у нее еще один полный желания стон.

Я застонал и произнес:

– Я не знаю, смогу ли я контролировать... Я не хочу причинить тебе вред.

В ответ она снова слилась со мной в поцелуе, и поцелуй этот был на вкус как чистый, голодный огонь. Я ответил с тем же жаром, наши языки сплетались в танце, а она, охваченная страстью, сталкивала и отбрасывала простыни с кровати.

– Я сражалась с викингами, Гарри, – прорычала она. – Я не стеклянная. Тебе нужно это. Нам нужно это. Заткнись уже, Дрезден. – Затем ее губы снова впились в мои, и я перестал думать о чем-либо еще.

Поцелуй становился все жарче, ее руки смелее. Я потерял счет тому, сколько раз водил пальцами вверх и вниз по ее спине под майкой, от затылка вниз через гибкие мышцы спины, затем через изгибы бедер и обратно, снова и снова, кожей по коже. Ее рот бродил по моей челюсти, уху, шее, посылая импульсы желания по телу, пока напряжение не стало почти невыносимым.

Я зарычал и перевернулся, подминая ее под себя, от чего она резко втянула воздух. Я поймал ее запястья и вжал их в матрас, крепко держа, а затем заскользил вниз по ее телу, пока мой рот не оказался между ее ног. Она была сладкой и тяжело дышала, пока я исследовал ее губами и языком, все больше распаляясь от каждой волны дрожи, пробегавшей по ее телу, от все более неистовых движений ее бедер, от того, как она выгибала спину. Она выкрутила запястья, пытаясь опереться на них в своих движениях... а затем ее дыхание резко оборвалось, а тело выгнулось дрожащей дугой.

Несколько секунд спустя она жадно вздохнула, ерзая и содрогаясь от ощущений, и я снова увидел ее лицо в неверном свете уличных фонарей. Ее лицо покраснело от страсти, глаза были закрыты. Я был возбужден, настолько возбужден, что дальше сдерживаться было больно, и я снова поднялся выше, на этот раз прижав ее запястья над ее головой.

– Да, – прошипела она. – Прямо сейчас. Пожалуйста.

Господи, иногда самой сексуальной вещью, которую женщина может дать мужчине является разрешение.

Мне не нужно было повторять дважды.

Она была скользкой от пота и горячей и я едва сдерживался от того, чтобы просто взять и войти. Крошечная часть меня смогла немного замедлить события, когда я начал входить в нее – пока она не подняла ноги и не вдавила пятками в мои бедра, заставляя меня войти глубже.

После этого я и не пытался сдерживаться.

Она выкрутилась запястьями из моей хватки и обхватила меня руками за шею. Она отчаянно опустила меня ниже, и разница в нашем росте не позволяла мне добраться ртом до ее рта и не выйти из нее при этом. Но я сумел. Наши губы сливались в страстном поцелуе, наше дыхание смешивалось, пока тела двигались в одном ритме. Она извивалась в моих объятиях, ее глаза закатились, когда она снова выпрямилась, а затем ее спина резко изогнулась дугой еще раз, и издала тихий, тихий стон, задрожав. Я не остановился, когда она рухнула на кровать после оргазма, но только больше распалилась от этого, ее тело двигалось навстречу каждому толчку: