Текст книги "Грязная игра (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 33

В три тридцать утра мы приехали в логово зла в минивэне отчаянной домохозяйки с наклейкой: «Мой ребёнок – прилежный ученик в...» на заднем бампере. Стоит отметить, что по меркам моей жизни это было не самое нелепое появление.

Вырубив зажигание, Майкл быстро осмотрел скотобойню и констатировал:

– Это плохое место.

– Да, – сказал я, потирая  поясницу. Мне удалось поспать несколько часов, прежде чем мы ушли, на матрасе на полу под кроватью Мэгги. Мыш был рад возможности прижаться ко мне. Балбесу нравится делать вид, что он всё ещё маленький щенок, который может уместиться у меня на коленях, если достаточно постарается, а я слишком устал, чтобы спорить с ним. В результате мне пришлось упражняться в спанье в оборонительной позиции, и теперь спина немного ныла.

Зато даже то небольшое количество сна, что  я урвал, на удивление хорошо восстановило меня, или, по крайней мере, власть Зимней мантии. Я чувствовал себя практически  нормально –  сломана рука, пулевое ранение, только и всего.

Майкл был одет в свою старую кольчугу, которую держал в чистоте и очищал от  ржавчины, несмотря на свою отставку. Под кольчугой был бронежилет, а поверх неё накинут длинный белый плащ с ярко-красным крестом на левой стороне груди.

– Ты уверен, что не можешь надеть что-нибудь чёрное? – спросил я его. – Будешь выделяться среди типовых нарядов злодеев-грабителей.

– В этом и смысл, – ответил Майкл.

– Друг, ты не понимаешь, – возразил я. – Здание, в которое мы собираемся вломиться, принадлежит Джону Марконе. И мы не собираемся вырубать там электричество. Это значит, будут камеры и снимки. Даже самая паршивая техника на свете сможет тебя опознать – и твоим ангелам-хранителям не удастся защитить тебя от людей Марконе.

Майкл покачал головой:

– До этого не дойдёт.

– Хотел бы я с тобой согласиться. Но ты не знаешь Марконе.

– Может быть, – сказал он. – Зато я знаю Господа Всемогущего, Гарри. Он не дал бы мне силы лишь для того, чтобы в результате причинить вред моей семье.

Я поморщился:

– Мне кажется, с твоей стороны было бы вежливо сделать парочку разумных шагов  – например, надеть тёмную одежду и маску – чтобы Всемогущему не пришлось сходить с Его пути и улаживать твои дела.

Майкл издал короткий смешок и печально мне улыбнулся.

– Значит, вот как ты меня слушал всё это время, – покачал он головой. – Никодимус и подобные ему типы действуют тайно, оставаясь в тени. Предназначение Мечей не в этом. Мне нечего скрывать.

– Эй, как тип, сам всегда остающийся в тени, я считаю твое заявление оскорбительным, – заявил я с притворным недовольством.

Майкл фыркнул.

– Ты рушишь здания, сражаешься с чудовищами на улицах города, сотрудничаешь с полицией, появляешься в газетах, числишься в телефонной книге и проехался на динозавре-зомби по Мичиган-авеню, и думаешь, что работаешь в тени? Будь разумным.

– Я буду если и ты будешь, – сказал я. – На худой конец одень лыжную маску.

– Нет, – спокойно сказал Майкл. – Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек. Доверяй Ему, Гарри.

– Наверное, не в карточных играх, – сказал я.

Его улыбка стала еще шире:

– Тогда доверяй мне.

Я всплеснул руками.

 – Прекрасно. Как хочешь. А ты уверен, что ваши люди смогут найти Граалю безопасное место, если мы его вернём? Потому что они, похоже, просто выходят и кидают Монеты в торговые автоматы, чтобы немного подкрепиться – эти штуки довольно быстро возвращаются в оборот.

– Быть в обороте, как ты выразился – это часть природы Монет, – сказал Майкл. – Дольше их не удержать. Грааль – это совсем другое дело. Его они сумеют сохранить.

– И ты знаешь правила, по которым я должен играть, правильно? – спросил я.

– Ты должен помочь Никодимусу заполучить Грааль, – сказал он. – А потом ты сможешь палить во все стороны.

– Правильно. И ты будешь уважать это?

– Я буду делать то, что правильно, – сказал Майкл.

Я облизал губы.

– Да, но... не мог бы ты отложить все эти правильные вещи до тех пор, пока мы не освободимся от ограничений Мэб?

– Учитывая все обстоятельства, – сказал Майкл, – нет. Я не буду рисковать.

Перевод: он не будет делать – или не делать – ничего, что может опорочить благодать Уриила, не важно как.

Спасибо большое, Мэб, за эту совершенно замечательную игру. Может в следующий раз мы сможем сыграть в «Приколи хвост чародею».

– Я более чем уверен, что Никодимус будет играть по правилам, по крайней мере, до тех пор, пока мы не вернёмся обратно в Чикаго, – сказал я.

– С чего бы?

– Потому что я скажу «пожалуйста».

Майкл скептично выгнул бровь.

– Я собираюсь сказать это на его родном языке, – пояснил я.

– На языке силы?

– В точку.

Никодимус не удосужился предупредить своих оруженосцев, чего ожидать, так что когда вслед за мной зашёл Майкл, Джордан и его братья по оружию наставили на нас действительно впечатляющий арсенал, причём, похоже, просто запаниковав.

Майкл просто стоял, заткнув большие пальцы за свой ремень, Амораккиус безобидно висел в боковых ножнах.

– Сынок, – сказал Майкл Джордану, – у тебя больше других дел нет, кроме как тыкать в меня этой штуковиной?

– Опустите оружие, – прорычал я достаточно громким голосом, чтобы было слышно на всю скотобойню. – Пока я не начал сокращать штат вашей организации.

Оружие они не опустили, но моя угроза заставила некоторых поглядывать на меня с опаской. Молодец я.

– Эй, Ник! – крикнул я. – Твои мальчики перевозбудились. Ты их сам успокоишь или мне это сделать?

– Джентльмены, – спустя мгновение откликнулся Никодимус. – Я знаю, кто сопровождает Дрездена. Пропустите их.

Джордан и компания с явной неохотой опустили оружие, но рук выпускать не спешили, в любую секунду готовые снова пустить его в ход. Майкл не шелохнулся, не встал в угрожающую позу, а лишь обвёл всех оруженосцев взглядом, одного за другим.

Они отвели глаза от его взгляда. Все до единого.

– Мне жаль их, – произнёс Майкл, когда мы спускались вниз, к столу переговоров.

– Из-за их языков? – спросил я

– Удаление языков – один из способов сохранить их преданность, – сказал Майкл.

– Да. Обожаю людей, отрезающих от меня части тела.

Он нахмурился.

 – Это делается, чтобы держать их в изоляции. Подумай, каково это. Они не могут говорить – насколько сложнее для них становится общаться с другими людьми? Насколько сложнее завязать отношения, которые могли бы помочь им выбраться из этого культа? Они не чувствуют вкуса еды, а значит, не получают удовольствия от пищи... а совместная трапеза – один из основополагающих способов сформировать крепкие отношения между людьми. Подумай, насколько сложнее становятся даже простейшие контакты с посторонними. А совместно пережитые трудности – это залог того, что боль одного оруженосца может по-настоящему понять только другой оруженосец, – он покачал головой. – Не напрасно это последний шаг подготовки. Как только это сделано, они больше не самостоятельные личности.

– Это не то же самое, что не иметь выбора, – возразил я. – И эти парни свой уже сделали.

– Действительно. После всех манипуляций, что Никодимус и Андуриил проделали над этими неразумными молодыми людьми, – он вновь покачал головой. – Некоторые грешат сами. Других к этому подталкивают.

– А разве есть разница уже после того, как они спустили курок?

– Разумеется, есть, – сказал Майкл, – но это не меняет того, что необходимо сделать. Я просто желаю, чтобы они нашли другой способ заполнить пустоту внутри себя.

Когда мы добрались до стола переговоров, команда как раз занималась последними приготовлениями. Анна Вальмон, Ханна Эшер и Вязальщик были одеты в обтягивающую тёмную одежду, у каждого на плече висела кобура. Вальмон развернула на столе кожаный чехол и перебирала по одному все свои приспособления. Эшер потягивала кофе, бублик лежал нетронутым на тарелке перед ней. Вязальщик ещё раз проверял «Узи» для своей банды.

Погрузочные ворота в дальнем конце скотобойни откатились, и через секунду внутрь прогрохотала пара больших фургонов. Несколько оруженосцев принялись помогать им встать рядом, а затем открыли их задние двери.

– С добрым утром, Дрезден, – поздоровалась Ханна Эшер. – Что случилось с вашей подружкой?

– Она не моя подружка, – сказал я. – И у неё вышло недоразумение с Никодимусом.

Взгляд Анны Вальмон метнулся ко мне.

– Она жива, – успокоил я её, – но в неподходящей форме, чтобы идти сегодня на работу.

– И ты притащил вместо неё этого Капитана Крестоносца? – спросила Эшер. – Он выглядит как ролевик с фестиваля Ренессанса.

Вязальщик резко встал, его глаза расширились:

– Охренеть, девочка! Это рыцарь Меча!

Эшер нахмурилась:

– Я думала, их типа только трое во всём мире.

– Двое, – поправил Майкл, – в данный момент.

Вязальщик уставился на Майкла и сузил глаза, прикидывая варианты.

– Проклятье, Дрезден, всё это из-за того, что у Никодимуса вышла размолвка с вашей подружкой?

– Она мне не под... – Я потёр переносицу. – Слушайте, мне нужен кто-нибудь, кого я знаю и кому доверяю, чтобы прикрывать мне спину. Мёрфи не может, поэтому он будет вместо неё.

– Да что за чушь! – сказал Вязальщик. – Думаешь, я не знаю, что такое Монеты и Мечи и какая между ними связь? Ты привёл его не прикрывать спину. Ты привёл его сражаться.

– Скажем так, я не против иметь под рукой сдерживающий фактор, – сказал я. – Если Никодимус будет играть честно и держать своё слово, я буду поступать так же, и все мы разбогатеем.

Вязальщик нахмурился и посмотрел на Майкла:

– Это правда, рыцарь?

– Гарри вообще очень честный человек, – подтвердил Майкл. – Но лично меня деньги не интересуют.

Вязальщик и Эшер склонили головы на бок, как псы, услышавшие какой-то необычный звук.

Анна Вальмон улыбнулась, слегка покачала головой и вернулась к проверке своих инструментов.

– Так что случилось прошлой ночью? – спросила у меня Эшер. – Головорезы Вязальщика живописали ему какого-то льва. Те из них, которые вернулись, конечно.

– Ага, ночь была немного безумная, – ответил я.

– Вы поймали парня? – спросил Вязальщик.

– Не-а, он улизнул. Никто не виноват, честно. Хитрый, скользкий маленький ублюдок.

Вязальщик пристально посмотрел на меня:

– Да уж. Всё яснее ясного. Сначала читаете мне длинную речь о том, что сделаете с моей шеей, если я притронусь к кому-нибудь в вашем городе. Затем вы двое выскакиваете отсюда, чтобы принять участие в охоте на человека, а Мёрфи полностью выходит из строя после «недоразумения» с Никодимусом.

– Вязальщик, расслабься, – блаженно улыбнулся я ему. – Операции ничто не угрожает. Я убедился, что он никому ничего не расскажет. Ведь в этом же и была главная цель охоты?

Вязальщик нахмурился:

– Я думал, что Белый Совет не разрешает вам использовать магию для манипуляций с разумом.

Ту магию, которую я даже не упоминал, и которую на самом деле не мог использовать, учитывая полное отсутствие таланта в этой области, хотя Вязальщик этого и не знал.

– Я сделал то, что было нужно, – сказал я. – И в этом есть положительная сторона – теперь мне не обязательно топтаться у тебя на горле.

Вязальщик выглядел скептически, но не стал лезть глубже, что было умно. Его единственное умение и правда устрашало, но ни на что другое он не был способен. Вязальщику не выстоять один на один против чародея Белого Совета, и он это знал.

Майкл налил себе чашку кофе и посмотрел на меня. Я кивнул, и он захватил ещё одну.

– Очень большой загон для всего лишь четырёх коз, – заметил он.

Это означало, что дженосква возвращался сюда вчера вечером и отведал ещё пару блюд. Проклятье, эта тварь много ела, намного больше, чем существо его размера могло бы переварить. Но многие сверхъестественные существа имели сверхъестественный метаболизм, который помогал питать их исключительную силу и скорость. Вурдалаки могли умять сорок или пятьдесят фунтов мяса, и на завтра им требовалось ещё. Может, у Большого Волосатика тоже был такой двигатель с высоким расходом топлива, питающий его физическую силу.

Я прихлёбывал кофе и ждал. Без четверти четыре появился Гудман Грей. Скромно выглядящий человек остановился в десяти шагах от стола и уставился на Майкла тяжелым взглядом. Майкл ответил таким же и небрежно положил ладонь на рукоять Амораккиуса, и так и оставил её там, расслабив пальцы.

– Что не так? – спросил я его.

– Я очень сильно не люблю этого человека, – сказал Майкл. – Он совершал ужасные вещи.

– Ну естественно, – настороженно ответил Гудман Грей. – Я же наёмный монстр. Но сегодня нам с вами не из-за чего ссориться, сэр Рыцарь.

– Может быть, – сказал Майкл. – А может и нет.

Взгляд Грея переметнулся на меня.

– Чародей, ты всерьёз ожидаешь, что я буду работать на одной стороне с кем-то вроде него?

– Да, – сказал я. – Тебя наняли, не забыл? Покажи свой профессионализм.

Грей хмыкнул и вроде бы немного расслабился.

– Хорошо. Я не собираюсь давать ему поводов для раздувания конфликта. Но если он будет, не думай, что я не порву его части.

– Более чем уверен, что не сможешь, – заметил я. – Но наверняка будет забавно посмотреть, как ты попытаешься.

Грей бросил на меня кислый взгляд и пошёл к кофейнику.

Без пяти минут четыре прибыли Никодимус и Дейрдре. Дейрдре была в своей демонической боевой форме, вся в фиолетовых чешуйках и со стальными лентами волос. Обе пары её глаз настороженно уставились на Майкла. Никодимус выглядел как обычно, только ещё более самодовольно.

– Доброго утра всем! – сказал он. – Займите места за столом, пожалуйста.

В тенях за Никодимусом я разглядел громадный силуэт тихо притаившегося дженосквы.

Мы все собрались вокруг стола, где Никодимус разложил большой лист бумаги с переведённым на него планом банка.

– Войти будет просто, – сказал он и указал на парадные двери банка. – Мы пойдём через эти двери. Там будет от трёх до шести сотрудников службы безопасности, и я жду, что Вязальщик и Дрезден отвлекут их внимание и в итоге их обезвредят.

Остальные возглавят отход к хранилищам. На пути туда есть две защитные двери, но мы не будем возиться с их открытием. Мисс Эшер пройдёт через стены рядом с ним здесь и здесь. – Он отметил соответствующие места красной ручкой. – После этого, мисс Вальмон и мистер Грей направятся к главному хранилищу. Мисс Вальмон откроет дверь в хранилище, а мистер Грей откроет помещение, принадлежащее нашей цели. После того как мы обойдём обе охранные системы, и двери откроются, наши чародеи без проблем войдут в хранилище. – Он широко улыбнулся. – А потом начнётся самое интересное. Есть вопросы?

– Что произойдёт, когда мы доберёмся до нужного места? – спросил я. – У вас есть его план?

– К сожалению, нет, – ответил Никодимус. – Думаю, путь будет очевиден. Наша цель использует для своего хранилища активные средства защиты, а не обманки.

– Нет плана, – сказал я. – Только какие-то мутные намёки про ворота.

– Чтобы получить огромную награду, нужно идти на такой же огромный риск. Оказавшись внутри, мы просто будем действовать по обстоятельствам.

Я ни на минуту не поверил в то, что Никодимус больше ничего не знает про сокровищницу Аида. Но выступать с этим заявлением не было особого смысла.

– Если вопросов нет, то нам пора загружаться, – сказал Никодимус. – Дрезден со своим сопровождающим, Грей и Вальмон поедут в левом фургоне. Остальные займут тот, что справа. Я взял на себя смелость приобрести прочные рюкзаки для каждого из вас, чтобы вы смогли собрать ваше вознаграждение. Мистер Вязальщик, по двадцать ваших коллег в каждый фургон, если не возражаете.

– Понятно, – ответил Вязальщик. Он сделал свой проволочный круг и начал вызывать костюмов, вручая им по прибытии «Узи» и пару запасных магазинов. Они бросились в ожидавшие их фургоны и с готовностью забрались в них.

Майкл наблюдал за этим и качал головой.

– Не унывайте, мистер Карпентер! – сказал Никодимус. – Когда завтра взойдёт солнце, вы будете на двадцать миллионов долларов богаче.

– У меня есть семья. Я и так непомерно богат, – сказал Майкл. – Но я не жду, что вы меня поймёте.

Лицо Никодимуса потемнело, глаза смотрели холодно.

Вот это я решил для себя отметить. Это была самая эмоциональная реакция, которую я видел от него за всё время. Похоже, слова Майкла задели его за живое.

– Время обсуждения и планирования закончилось, – провозгласил Никодимус. – Настало время для действий. По фургонам!

Глава 34

Внутри фургон был набит под завязку: двадцать головорезов Вязальщика, четверо нас и пара водителей-оруженосцев.

– Ладно, Дрезден, – обратился ко мне Грей. – Давай запястья.

– Что? – удивился я. – Ах, да, наручники.

– О чём это он? – спросил Майкл.

– Терновые наручники, – пояснил я. – Подавляют магические способности. Они должны значительно уменьшить мои шансы вывести из строя одну из систем безопасности здания просто проходя мимо – придётся не снимать их, пока не откроем все двери.

– Его запястье сломано, – сообщил Майкл Грею. – Они налезут на щиколотки?

Грей держал пару наручников на тяжёлой стальной цепи. Они выглядели так же, как те, что я видел раньше, но вместо странного серебристого металла сидхе тяжело отливали сталью. Внутреннюю поверхность покрывали небольшие острые стальные шипы. Когда наручники закроются, шипы воткнутся в плоть – и как только сталь порвёт мою кожу, Зимняя мантия разлетится на куски.

Звучало это не весело.

– Всё равно, – ответил я им. – Я не смогу использовать магию, даже если на мне будет только одно кольцо. Просто надену оба кольца на одну руку и обмотаю цепь вокруг, чтобы не мешалась. Дай их мне.

– Точно не хочешь, чтобы я помог? – спросил Грей.

– Не-а, вы мне и так достаточно не нравитесь. Я их сам надену.

Я взял наручники у Грея и взглядом дал знать Майклу, чтобы не спускал глаз с остальных. Он кивнул и так и сделал.

Чтобы обмотать цепь вокруг запястья, пришлось немного поработать локтями и освободить место. Затем я прикрыл глаза и начал медленно, глубоко дышать, концентрируясь. Блокировать боль я научился давным давно, и умел делать это совсем неплохо, если мне давали время приготовиться. В основном, плохие парни не предоставляли такую услугу перед тем, как сделать мне больно. Но, к счастью, в этот раз плохим парнем был я, и я охотно дал себе отсрочку. Чтобы возвести ментальные барьеры, мне понадобилась пара минут. Затем я открыл глаза, поднял рукав плаща, надел наручники на правое запястье и закрыл их на ключ.

Сотня крошечных стальных шипов впилась в мою кожу, и Зимняя мантия исчезла. Моё тело завопило о своих травмах так же резко, как вспыхивает свет, когда нажимаешь на выключатель.

С рукой дела были довольно паршивы, а спина, похоже, превратилась в один большой ушиб, когда дженосква треснул меня о припаркованный автомобиль. Голень непрестанно горела там, где в неё попала пуля. Ноги тоже меня просто убивали. Но какого чёрта? Обувь, что ли, была не того размера или что-то вроде? Колени ломило, и ещё я как-то ухитрился заработать порез на языке и десне – раньше я их совсем не замечал, но сейчас был чертовски уверен в их существовании.

А моя голова... о моя больная голова... Маленькая серёжка Мэб была холодна, как грузовик с мороженым в Антарктике, но из-за подавляющего влияния наручников, усиленного сталью, мне казалось, что голова вот-вот расколется, и из неё польются потоки расплавленного свинца.

Я быстро перестроил ментальные шиты, когда стало понятно, что именно нужно блокировать, и медленно выпрямился.

– Гарри, ты совсем бледный, – сказал Майкл.

– Больно, – коротко сообщил я. – Со мной всё будет в порядке.

Я положил ключ от наручников в карман, достал свой армейский вещмешок и начал в нём рыться. На чародейский посох я надел кожаную петлю, и теперь он висел у меня на плече, словно винтовка.

– Грей, я собираюсь использовать свет и шум, когда мы войдём внутрь. Если испытываешь желание что-нибудь сделать с охранниками, попробуй что-нибудь несмертельное.

– Или что? – спросил Грей.

– Я сниму наручники и обижусь.

– Может, просто дать охранникам тебя пристрелить?

Я вежливо улыбнулся:

– Ну и кто тогда откроет тебе проход к хранилищу? Понадобились годы уроков, прежде чем я узнал достаточно для этого фокуса.  Я гарантирую, что эта ваша Эшер не справится. – Я покосился на Грея: – Можно спросить тебя кое о чём?

– Конечно.

– Зачем ты взялся за это? – спросил я. – С твоими талантами ты можешь получить деньги любым способом, каким захочешь.

Грей пожал плечами.

– Нет никакой загадки. Всем нужно платить Ренту, – сказал он, и что-то в его голосе вставило большую букву в последнее слово.

– Не понимаю, о чём ты.

– Знаю, – спокойно ответил Грей. – Но это не моя проблема.

– Прошу прощения, джентльмены, – заговорила Вальмон впервые с тех пор как мы сели в фургон. – Вы, может, думаете, что вам досталась плёвая часть работы, но мою выполнить почти невозможно. И я бы попросила немного тишины, пожалуйста.

Я посмотрел на Вальмон, фыркнул и молча начал перекладывать поудобнее содержимое своего мешка.

Понадобилось не много времени, чтобы добраться до места. Фургон остановился, и через мгновение Джордан откатил заднюю дверь.

Капристи-билдинг – один из последних небоскребов,  появившихся в северной части Чикаго, прямо через дорогу от Линкольн-парка. Белый бетон и стекло – заурядный образчик бездушной современной архитектуры, чьи однообразные квадраты и прямые углы тянулись всё выше и выше во всё ещё сыплющие мокрым снегом небеса.

Из-за погоды и раннего часа улицы были почти полностью пусты и неподвижны – что в общем-то меня немного беспокоило. Эта неподвижность делала наши фургоны весьма заметными для любого, кто видел их движение. Я шагнул из фургона, поскользнулся на льду и едва не упал, но схватился за машину. Точно! Нет Зимней мантии – нет помощи со льдом.

К этому времени все поверхности в поле зрения уже были покрыты полудюймовым слоем прозрачного льда. Линии электропередач провисли под его весом. В парке позади меня деревья согнулись почти вдвое, ветки ломались и падали под тяжестью льда. Улицы были не расчищены, и только осторожное вождение и вес тяжело нагруженных фургонов удерживал из от постоянного скольжения.

Табличка на втором этаже Капристи-билдинг гласила: «Подлинный доверенный банк Чикаго». Хорошее название для гангстерского банка. На втором этаже были помещения для клиентов, охрана располагалась ниже. Почти половина фасада здания была из стекла, и внутри я видел охранника, пялящегося на наши фургоны.

– Майкл! – позвал я, шагнув в сторону охранника и готовя снаряжение из вещмешка – Двери!

Майкл встал передо мне и произнёс, словно напоминая себе:

– Здание принадлежит уголовному авторитету и существует только, чтобы помогать его злым делам.

Затем он поднял Амораккиус, нанёс два размашистых удара, и всё стекло из двери немедленно выпало к моим ногам.

Я вытащил то, что подобрал днём раньше: в частности, самовоспламеняющуюся бутановую горелку и пачку из двух десятков больших римских свечей, которые я смотал вместе. Майкл отскочил в сторону, когда я, держа круглую связку фейерверков под левой рукой, уже поджигал фитили горелкой. Когда охранник начал вставать со стула, двадцать четыре римские свечи на двадцать выстрелов каждая пустили визжащие снаряды, взрывающиеся с оглушительным громовым треском.

Это был сплошной поток огня и звука, света и дыма, и бедный охранник понятия не имел, что ему делать. Он начал нащупывать пистолет, когда первый снаряд пролетел в футе от его носа, и прежде, чем он смог очухаться, ещё два десятка заполнили всё пространство вокруг него.

Стыдно признаться, но... это был довольно весело. Я имею в виду, это словно палить из собственной пиротехнической мини-пушки, стреляющей римскими свечами. Они наполняли воздух запахом горелой серы и густым дымом, который, как я надеялся, скроет нас от камер видеонаблюдения.

Охранник за пару секунд был подбит двадцатью или тридцатью шипящими боеприпасами и схоронился за своим столом, а я бомбардировал стену за его спиной ещё большим количеством хрипящих снарядов. Пока я этим занимался, Грей вошёл внутрь, увернувшись, словно танцор, от последней пары выстрелов из моей связки, и ударил охранника в челюсть с зубодробительной силой.

Охранник спустился на пол стонущей кучкой.

Грей посмотрел на что-то позади стола и заявил:

– Он добрался до тревожной кнопки.

– Хорошо, – сказал я, бросил первую связку римских свечей и вытащил вторую из вещмешка.  Ещё двое мужчин в такой же форме рванули вверх по ступенькам лестницы, ведущей вниз в хранилище. Я зажёг вторую пачку, пошёл к лестнице и начал поливать её фейерверком.

Эти двое были не такими медлительными, как первый, и у них были ружья. Тем не менее, ущерб, который вы можете причинить, весьма ограничен, когда вы ничего не видите и не слышите, а громкие штуки взрываются в полудюйме от вашего лица или одаривают вас ожогами первой степени, с шипением тыкаясь в руку. Они сделали несколько бесцельных выстрелов, пока Дейрдре, в своей демонической форме, не подкатила к ним, идя на лентах своих волос, словно они были многочисленными ногами какого-то морского ракообразного. Пара лент бросилась к ним, разрезав ружья пополам, и охранники начали спешно отступать назад вниз по лестнице.

Грей бросился вслед, не касаясь ногами ступенек. И сквозь вой фейрверков снизу послышались звуки эффективного и жестокого насилия.

– Чисто! – крикнул Грей.

Встав на верхнюю ступеньку, я глянул вниз. Грей усадил обоих охранников спина к спине на нижней площадке, перед первой защитной дверью. Он был занят, сковывая их запястья друг с другом своими наручниками.

Я окатил его последней парой зарядов из римских свечей. Он закатил глаза и возмущённо на меня посмотрел.

– Ой! – воскликнул я, извиняясь, и отбросил опустевшую связку фейерверков.

Никодимус появился на лестнице рядом со мной и тоже посмотрел вниз на Грея. Он приподнял бровь:

– Все трое ещё живы. Становитесь мягкотелым, Грей?

– Они нажали тревожную кнопку, – сообщил Грей. – Это значит, полиция уже в пути. Вязальщику будет проще уговорить полицейских на переговоры, вместо того, чтобы просто зачистить всё это место, если у нас будут заложники, а не трупы,

– Полагаю, вы правы, – согласился Никодимус. Он повернулся и крикнул: – Мистер Вязальщик, если можно, приведите сюда своих коллег и приготовьтесь защищать здание. Мисс Эшер, мы вас ждём.

Я погасил факел, положил его обратно в мешок и снял посох со плеча. Никодимус наблюдал за моими действиями.

– Фейрверки, – констатировал он.

– А вы возомнили себя единственным в мире парнем, способным добиться своего без сверхъестественных прибамбасов? – спросил я его.

Он замахал рукой, разгоняя дым перед лицом, и мягко произнёс:

– Будем надеяться, что система пожаротушения не включает...

Взревела пожарная тревога, и на всём этаже включились разбрызгиватели, заливая всё вокруг холодной и слегка затхлой водой.

– ...разбрызгиватели, – со вздохом закончил фразу Никодимус.

В здание торопливо вошла Ханна Эшер и одарила меня презрительным взглядом:

 – Фейрверки? Серьёзно?

– Оглушить и отвлечь, помнишь? – окликнул я её, когда она уже спускалась по лестнице. – Я – король шума и отвлечения!

– Я не только должна прожечь стену насквозь, – пробормотала она, – я ещё должна сделать это под потоком воды.

– Давай, побесись. Это поможет приглушить избыток магической энергии, – сказал я немного раздражённо.

Эшер обернулась ко мне и указала на разбрызгиватели:

– Ты это специально сделал?

– Ага, точно. Иногда мне становится скучно, и я останавливаюсь и думаю.

Она подняла небольшой баллончик:

– Как мне нарисовать круг на полу, если он покрыт слоем воды? Ты об этом подумал?

– Дейрдре! – позвал Никодимус.

Дейрдре спешно просеменила до середины лестницы, и её волосы с лязгом метнулись в сторону Эшер и шлёпнулись на пол вокруг неё. Плоские ленты волос развернулись поперёк и заскребли по мраморным плитам, словно резиновые щётки, отгоняя стоячую воду прочь.

С Эшер, похоже, едва не случился сердечный приступ, пока Дейрдре этим занималась. Она бросила свирепый взгляд на динарианца, но всё же взяла баллончик и начала распылять на пол слой чего-то вроде жидкого пластика или резины. Вокруг неё образовался большой круг, переходящий в круг на стене, поднимающийся на пару дюймов выше её головы. Получилось кривобоко, но технически круг не должен быть идеален, чтобы сдержать магию. Просто это было намного более эффективно, не говоря уже о профессионализме.

Эшер, чертовски привлекательная в своей намокшей одежде (и, чёрт побери, как я мог сваливать свою реакцию на Зимнюю мантию, когда она была в плену стали?), вновь обошла круг и убедилась, что слой пластика достаточно толстый, особенно на стыке пола и стены. Затем кивнула, наклонилась и повернула запястья так, что несколько капель крови упали с наручников на круг. За мгновение из круга поднялся экран невидимой энергии, она быстро открыла свои наручники и бросила на пол у ног. Эшер прищурилась, прикоснулась пальцем к стене внутри круга и тихо прошептала какое-то слово.

Внезапный яростный свет вырвался из её пальца. Капли воды, падая на её руку и стену, превращались в шипящий пар. Она начала медленно двигать пальцем, и прямо на глазах мрамор, гипсокартон, бетон и металл под ним начали трещать, чернеть и расступаться. Светящиеся пылинки и искры густым потоком летели на её руку, чернели и падали на пол, прожигая дыры в рукаве, но, судя по всему, оставляя её плоть нетронутой.

Я поднял брови. В смысле, думаю, я, конечно же, могу превратить свой палец в дуговую сварку, но не факт, что при этом моя рука не превратится в головешку. Для такого уровня владения стихиями требуется талант совершенно иного порядка и величины – талант, которым, по моему опыту, обладали очень немногие чародеи.

Вот это да! Когда Эшер сказала, что большей частью работает с огнём, она не шутила.

Пока Эшер была занята своим делом, Вязальщик вошёл в банк вместе со своими головорезами, осмотрелся и начал расставлять группы на ключевых оборонительных позициях. Анна Вальмон в это время тихонько скользнула по полу, встала рядом и посмотрела на терновые наручники на моём запястье.

– Смотреть не могу на такие штуки, – сообщила она. – Должно быть, больно.

Я проглотил ехидный ответ. Она не этого от меня ждала, когда встала рядом.

– Ага, довольно сильно.

Она нервно повертела в руках свои инструменты и облизала губы:

– Как скоро, думаешь, сможешь их снять?

– Понятия не имею, – ответил я. – Наверное, зависит от Эшер.

Внизу подавшийся металл громко треснул и заскрипел, Эшер прорычала: «Вот тебе, сучка!» – и с деловым видом стала надевать кандалы обратно.

Ей потребовалось меньше трёх минут, чтобы вырезать в укреплённой стене отверстие достаточное, чтобы пролез человек приличных размеров.