Текст книги "Императорский воспитанник (СИ)"

Автор книги: Джейд Дэвлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

Каролина принимала его ухаживания. Он думал, что принимала. Она улыбалась, когда он приносил ей цветы. Она радовалась его приходу, он это видел! Но означает ли это нечто большее, чем дружеское участие? И… она ничего не ответила на его письма, ничего… Возможно не хочет ранить его чувства так же, как не хотела ранить чувства Лана.

Лан! Возникшая перед глазами картинка, заставила Даниэля думать, что он опять нечаянно словил чьи-то мысли. Но нет, это невозможно пока медальон на нем. Значит… Даниэлю показалось, что изнутри его пробил острый шип и теперь медленно поворачивается, бередя рану. Лан и Каро! Он обнимет ее и она отвечает! Она прижимается к нему, прячет лицо на его груди… Вот значит как… Стоило ему оступится и…

Он чуть не кинулся вперед, чтобы прокричать им обоим, что он не делал этого, не делал! То, из-за чего она готова от него отречься. Не толкал этого мальчишку и эту трижды проклятую вазу!

Но он не станет унижаться перед ней и перед ним. Если таково ее отношение, что ж…

Конечно же Даниэль понимал, что сам сделал все, чтобы убедить принцессу в собственной виновности, но при этом было ужасно горько осознавать, что она могла поверить…вот так легко…

Юный герцог сжал кулаки, и едва сдерживаясь, смотрел, как Каролина, выскользнув из объятий Лана, потянула того за руку в сторону кабинета. Дверь за ними закрылась, оставляя в его душе дикую смесь горечи, боли, обиды… злости. При первом же случае… при первом же удобном… вот так сразу… она кинулась в объятия Лана! И сейчас они там… вдвоем… А может это у них уже давно… просто он раньше не замечал? Не видел очевидного? Некстати вспомнилась сегодняшняя тренировка. Каро и Лан, так мило беседующие рядом.

Даниэль прислонился к стене спиной и попробовал успокоиться. Не получалось, стоило только бросить взгляд на закрытые двери кабинета, и… он с силой несколько раз стукнулся затылком об стену, хоть так выплескивая эмоции, пока они не разорвали его на части.

Опубликовано: 25.02.2016

Автор: Джейд

Глава 29

Ланире пробыл в кабинете почти полчаса. Пока успокоил, пока напоил водой, пока…Конечно, Лану она рассказала все, выплескивая свою боль, страх, сомнения… и чем больше говорила, тем меньше верила сама себе. Ну, не может этого быть! Не может!!! Даже растерянный взгляд друга, и то, как Лан словно погас, услышав ее историю… даже это ее не убедило. А ему и самому… в груди ныло и противно хлюпало, словно здоровенная жаба ворочалась в болоте. Он видел, как Каро отчаянно не хочет верить, и сам не хотел, но… но.

В его жизни так уже было. Когда самый близкий, самый нужный, тот, кого знаешь, кажется, лучше чем себя, вдруг превращается в незнакомого безжалостного монстра.

Лан уже пережил одно предательство, и сейчас, несмотря на боль и горечь, не знал, стоит ли разубеждать в этом принцессу.

Факты – вещь упрямая. Герцог снова стал герцогом. Не прошло и трех дней.

– Не понимаю, как он мог, – почти шепотом выдавил он наконец. – Особенно после… – хотел добавить: после истории с кондитерским заказом, но нашел другие слова, – после всего, что было за последние недели.

– Не знаю, – голос Каро звучал тускло. – Не знаю…я уже ничего не знаю. Как-то все…неправильно… – она беспомощно и зябко обняла себя за плечи.

– Есть такие несчастные люди, – Лан говорил медленно, избегая грубых слов, – которые не умеют пить вино. Иногда их удается вылечить. Иногда нет. Можно не пить месяц, даже год. Потом увидеть бутылку и напиться. Вот и он, такой же бедняга. Сколько раз за те два года я говорил себе: «он упивается властью». И, похоже, накаркал.

Каро вскинулась, глядя на него совершенно больными глазами:

– Не верю. Не хочу!

– Тогда поговори с ним, – Лан старался быть спокойным и рассудительным, чтобы не сорваться. – Спроси еще раз, пусть он расскажет, объяснит!

– Так и сделаю! – к принцессе вернулась ее обычная решительность. – Прямо сейчас!

Легко сказать. Лан согласился и даже ушел, чтобы разыскать и позвать героя сегодняшнего скандала, а Каро осталась наедине со своими мыслями и сомнениями. От всех этих переживаний она совсем забыла, что новоиспеченный герцог должен сам прийти к ней в кабинет.

Она спешно привела себя в порядок. Умывальник и специальные ароматические салфетки волшебным образом убрали красноту и отечность с лица – признаки слабости. Вот еще бы убрать слабость внутри…

До ужаса, до дрожи в коленках не хотелось верить, и она отчаянно искала объяснение его поступку. Прокручивала снова и снова в голове тот разговор на лестнице. Хоть один факт, говорящий в пользу! Хоть один! Если бы она могла «читать» его как раньше, все было бы просто. Но она сама раз и навсегда закрыла для себя эту возможность, отдав ему медальон. И теперь оставалось верить только словам. И фактам. Каро стиснула пальцы, не в силах остановить непрошеные мысли. Логичные до боли объяснения Ланире. Возвращение титула. Власть. Он сам предложил вернуть ему титул. Последнее время все интересовался, как далеко простирается власть герцога и можно ли лишать титула повторно…

– Нет! – прошептала Каро. – Нет… пожалуйста, не-ет…

Но детали продолжали всплывать и всплывать в памяти. Его ухаживания, письма. Как он старался ей услужить – преданный, послушный, скромный. Все это представало сейчас совсем в другом свете.

Но он не мог! Не мог! Ее Даниэль. Не мог притворяться так долго, не мог… делать вид, что влюблен, и… прочь такие мысли, это гадость, это подлость, это слишком мерзко! И страшно…

Каро захотелось кричать. А что если все перемены в нем лишь хорошая актерская игра? Тонко выверенный план? И «хороший Даниэль» не что иное, как попытка обмануть ее и таким образом вернуть положение и власть? Что, если это правда? Что тогда делать?! А ведь договор он так и не подписал… все время находился какой-то предлог, срочное дело… она и сама не настаивала, хотя и напомнила пару раз. Неужели все было спланировано?!

Даниэль все это время так и простоял в коридоре. Сколько он так подпирал стену, он не знал. Какая разница? За это время ревнивый мальчишка успел накрутить себя до предела.

Каро обязана вступить с ним в брак, но у королевы может быть фаворит, так? А чтобы глупый ослик не брыкался, сделаем вид, что соперник уступил. А может, и отъезд Лана они придумали специально? Он ведь вернулся?!

И она… может она сожалеет что пришлось вернуть ему титул? Она ведь колебалась, он видел! И после возвращения титула все время беспокоилась про подписание договора. Ведь только от его подписи сейчас зависит будет ли она править в Рогнаре! Так что же получается… герцогом он ей… мешает? С воспитанником было удобнее?

В таком состоянии Даниэль уже не мог рассуждать здраво и не видел противоречия в своих обвинениях.

Наконец, дверь скрипнула и Ланире прошел по коридору в сторону канцелярии.

Даниэль на него не смотрел – он отпрянул за угол и выждал, пока шаги стихли вдали. Убедился, что коридор пуст, сжал кулаки и зубы, и решительно прошагал те несколько шагов, что оставались до заветной двери.

Распахнул дверь и вошел, остановившись только посреди кабинета, прямо перед столом Ее Высочества.

Каро стояла у окна, что-то высматривая во дворе. Совсем как во время их занятий. Как он любил эти моменты! Принцесса часто отворачивалась вот так к окну, когда они соревновались, кто быстрее решит экономическую задачу или примет решение в сложных ситуациях по управлению. А потом вдвоем обсуждали ответы. Казалось, вот сейчас она обернется и скажет… что-то. И он поймет – все его страхи ненастоящие. Даниэля охватило непреодолимое желание рассказать правду. Он совершенно измучился и не в состоянии был больше выносить ту пропасть, которая разрасталась между ними. Рассказать ей все и будь что будет!

Вот только хочет ли она услышать правду? Возможно, она так легко поверила, потому что… – догадка прошила его насквозь, как раскалённая игла, – потому что рада тому, что случилось. Как поводу вообще отказаться от неудобного замужества. Воздух внезапно показался Даниэлю густым и горячим. Он обжигал легкие при каждом выдохе и его трудно было вдохнуть. И все же в глубине души он с отчаянным желанием ждал, что сейчас она скажет: «Даниэль, я не верю, что ты это сделал! Расскажи мне все…» И улыбнется, как раньше. Пожалуйста, Каро!

Словно в ответ на его зов, Каро обернулась. И от ее спокойно-равнодушного лица у него потемнело в глазах.

Каролина смотрела в окно вовсе не потому, что увидела за ним что-то интересное. Просто ей нужно было время, чтобы собраться с силами – еще только раздались шаги за спиной, она уже знала, что это Даниэль, она давно уже умела узнавать его по шагам. Но ей по-прежнему было ужасно стыдно показывать ему свою слабость. Только не ему! Если с Ланом она и не пыталась сдержаться, то с Даниэлем… нет!

А он даже не удосужился постучаться…

– Дани…эль, – у нее голос не срывался с дошкольных времен, а тут подвел. – Расскажи, что произошло на лестнице. Пожалуйста, – взять себя в руки удалось с немалым трудом, но удалось, это главное. Она очень боялась, что ее просьба прозвучит жалко и умоляюще. И поэтому изо всех сил старалась говорить спокойно и от того холодно.

И этот холодный тон хлестнул Даниэля по оголенным нервам, разбивая вдребезги последнюю надежду.

– Ты меня за этим позвала? – медленно, очень медленно произнес он, и глаза его сузились. – Задавать все те же вопросы? Тебе мало того, что я сказал на лестнице? – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла перекошенной и злой.

Каро непроизвольно выпрямилась. У нее давно выработалась такая, почти инстинктивная реакция на хамство. Но глаза все еще искали в его лице признаки того, что он… что она… нет? Нет…

– Да. Мало. Мне мало! – чтобы не скатиться истерику она нагнала в голос еще холода.

Даниэль скрипнул зубами. Что она хочет от него? Лишний раз убедиться, что он гад и подлец? Для оправдания своих отношений с Ланом? Отношений, которых, она говорила у нее нет! Удобный повод, да?! Герцог не достоин! На какой-то миг ему опять захотелось открыть правду. Выкрикнуть ей в лицо. И полюбоваться как рухнут все ее надежды. Но он сказал совсем другое.

– В таком случае ничем не могу помочь! – даже удивительно сколько в одной фразе может прозвучать презрения. Даниэль не смотрел на нее. Достаточно… насмотрелся там, в коридоре. Лицемерка.

– Ах, не можешь? – злость оказалась хорошим лекарством от отчаянья. Все равно больно, но зато можно действовать, а не рыдать.

– Значит, это правда? Значит, вот так?

– Да, именно так! А на что ты рассчитывала? Что будешь пользоваться мной и дальше? Подходящий дурачок, да? Вос-пи-итанник! – с непередаваемой издевкой протянул он. Пусть! Пусть верит, пусть радуется, что освободилась, нашла заплатку на собственную совесть, благородная кайса!

– Может, мне еще и медальон снять? Залезь, сама посмотри! Ты же умеешь! – Даниэль уже не мог остановиться, в ответ на ее холодность он сам леденел, и его не управляемо несло по этому льду.

Каро в этот момент почувствовала себя так, словно с разбега впечаталась в стену.

Он нарочно вспомнил про медальон? Чтобы лишний раз показать ей, какая она дура, и как легко поддалась на обман? Он не пускал ее в свои мысль и чувства…даже на занятиях… потому, что не мог, или же потому что… не хотел?!

Сил хватило только на то, чтобы сохранить лицо, а вот на слова уже нет. Она только смотрела теперь в упор потемневшими глазами, и взгляд ее стал осязаемо тяжелым.

– Вижу, я угадал! – глаза Даниэля скользнули по лицу принцессы и в них зажглась злость. – Тебе по-прежнему надо тут все контролировать. Даже меня. Да, ваше высочество? Одного не пойму, зачем ты вернула мне титул, если не собиралась отдавать власть? Герцог, которому не подчиняется даже собственный управляющий!

– Я сейчас тебя не об этом спросила, – холодным, чужим голосом выговорила Каро. Ее глаза все больше остывали с каждым сказанным словом. И тут же сорвалась:

– Эта власть тебе так нужна? Настолько, что ты… – очень хотелось спросить – «Что ты готов был играть влюбленного?» – но вслух она произнесла, конечно, другое: – Что ради ее подтверждения нужно толкать ребенка?

– А ты так не хочешь, чтобы я правил? Тогда тебе стоило подумать об этом раньше. До возвращения титула. А раз вернула его – не вмешивайся!

– «Раз вернула – не вмешивайся… вернула – не вмешивайся… не вмешивайся… вернула…» – Каро на секунду онемела, только в голове эхом отдавались его слова. Значит… значит это правда…то, чего она боялась больше всего. Самое ужасное, что сердце так и не удалось убедить. И внутри она по-прежнему не верила, отказывалась верить, искала для него оправдания… дура! Это она здесь самая главная дура! Коронованная! Как так вышло? Как он сумел заполучить ее расположение, ее полное доверие, ее…

Больно. Обидно. Страшно. И… нет, нет, не сметь! Не хватало рыдать тут у него на глазах! Не дождется!

Ледяная принцесса вынырнула из глубины сознания и решительно отодвинула растерянную девчонку в сторону.

– Вот как, значит… – злость все увереннее вытесняла боль. – Ты решил, что теперь можно опять творить все, что вздумается, и не отвечать за это? Да, Ваше Си-я-тельст-во?

– Именно! Сиятельство! А не марионетка которой можно управлять, как хочешь! Ты ведь таким хотела бы меня видеть, да?! Ты такая же, как они!!!

– Что я там хотела, больше значения не имеет, – она тоже словно вернулась в тронный зал. Голос был точь-в-точь. – А вот ты со своими желаниями… отправишься прямиком на лавку! Сейчас же! – если «его светлость» по-другому понимать не научился, вернемся к проверенным методам! Обида и горечь окончательно переродились в холодную ярость.

Зрачки у Даниэля расширились. Нет, такое развитие событий не было для него сюрпризом, скорее наоборот. Но сейчас, после этого разговора, после того, как он понял, кто она есть на самом деле… Унизительно. До чего же унизительно! Что ж… он знал на что шел, сожалеть теперь поздно. И пусть уж лучше порка от Грено, чем этот разговор!

Резкий окрик принцессы затормозил его около самой двери.

– Далеко собрался? Струсил и думаешь бежать? Не выйдет!

Словно кнутом огрели! Струсил? Он? Что это значит?! Герцог рывком обернулся. Сквозь ярость на его лице проступало теперь оскорбленное недоумение. Это он-то бежит? Это она отправила его к Грено! Или… Не к нему?

Он вдруг понял. И от этого понимания вся кровь бросилась в голову. Так значит, не к Грено! Значит она собирается лично… И теперь что бы он ни сказал, что бы ни сделал – все будет принято за попытку бежать…и за трусость… трусость! Пальцы сжали дверную ручку так, будто хотели ее раскрошить. Какое-то время он молча с нескрываемым ужасом и неверием смотрел на Каро. И наконец с трудом разлепил мгновенно пересохшие губы.

– Каро… ты же не станешь… сама… ты не можешь!

– Да, теперь я никаких прав не имею так с тобой поступать. Я сама себя лишила их, – сквозь сжатые зубы процедила Каро. – Тут ты прав… прав. Только мне плевать. Это было мое решение – вернуть тебе титул. Мне и разбираться. Если только это, – она выделила слово «это» голосом, – может тебя остановить… В конце концов, раз ты позволяешь себе пользоваться положением и властью, то я и разочек… попользуюсь. А потом хоть в международный совет жалуйся!

Даниэль потрясенно выдохнул. Она не может так поступить после того, что поменялось между ними за этот месяц. После тех отношений, которые у них установились. Пусть управляющий, Грено, кто угодно! Но не она! Он ей не позволит. Никогда!

В Дане снова взорвался не остывший еще запал. Он дерзко поднял на принцессу глаза:

– А если я не соглашусь? Что ты сделаешь? Вызовешь охрану?

Каро на секунду прикрыла глаза и закусила губу, как от сильной боли. А когда открыла, в них была решимость:

– Вызову. Пусть после этого мне придется отвечать за свое злоупотребление, пусть… – она запнулась, а потом злая усмешка искривила губы. – К черту все. Договор, империю, этот чертов перевал. Мне все равно. Пусть это будет последнее, что я сделаю в Рогнаре, прежде чем уехать.

Даниэль смотрел на нее, не отрываясь. Видел как застывают глаза, каменеет окончательно лицо. Она это сделает… И уедет!!!

Это был удар ниже пояса! Вот казалось бы, чего ему боятся, теперь, когда итак все потеряно. Его захлестывала обида, злость, ревность… но одна мысль, что она развернется и уедет, разорвет последнюю ниточку, что их связывает, просто исчезнет из его жизни… и у герцога самым натуральным образом подкосились колени. Не-е-ет…

И тут же снова взметнулась злость – на нее, на себя! Конечно!

– «Вот он какой нехороший, я не могу выйти за него замуж!» – и уехать с чистой совестью. Не выйдет!

– Вам так нужен повод разорвать помолвку, моя принцесса? Не дождетесь! Я не дам вам повода! Я буду твоим мужем, хочешь ты этого или нет, слышишь!!!

– «Даже, если для этого мне придется… снова…» – тихо закончил он про себя.

– Ах да… принц-консорт это даже лучше, чем герцог, верно? Ради такой цели можно и потерпеть! – яда в ее голосе было даже больше, чем льда.

– О, несомненно! Если ты ни о чем кроме этого думать не можешь – потерплю! – не менее язвительно парировал Даниэль. – Мне не привыкать! – он яростно рванул застежку на брюках.

Каро сжала зубы. Как он смеет еще и выставлять себя оскорбленным? Ну почему все так? Ничего уже не будет как прежде… – эти мысли мелькали, не оставляя особенного следа на внешнем поведении принцессы. Теперь, когда все разбилось, поломалось безвозвратно, она с отчаяньем обреченности добивала осколки.

– Лавку выдвини сначала… герцог! – губы онемели и едва шевельнулись, но насмешка в голосе удалась, и даже очень.

На минуту Даниэлю показалось, что он вернулся в тот день, когда с треском потерял титул. Только сейчас все было еще хуже. Несравнимо хуже. Потому что он знал другую Каро, нежную и любящую, понимающую. Совсем не такую, как сейчас.

Стараясь больше не смотреть на нее, он рывком выдвинул скамью на середину комнаты, ножки зло скрежетнули по паркету, сбили дорогой ковер в гармошку. Плевать! Нравится бить? Бей!

Даниэль не испытывал страха. Ему уже было больно настолько, что страху не оставалось места. Зло, чуть ли не яростно принялся он стягивать с себя одежду. И упал на лавку, ожидая розги, как спасения.

Вся боль от разочарования в душе Каро сменилась злостью от того, что Даниэль научился не показывать своего страха, научился вести себя с достоинством. Она сама его этому учила, а сейчас готова была заорать, что он не имеет права на такое поведение. Он не имеет права быть смелым, не имеет права вызывать даже каплю уважения.

Молча вытянув из ведра несколько прутьев, она подошла к лавке. Сжала зубы, размахнулась…

Обманщику предстояло вытерпеть эту порку без привязи, или унизиться до попыток вскочить и прикрыться.

Дан слышал, как где-то глухо пробили часы. Сколько сейчас? Пальцы окоченели, словно примёрзли к деревянному краю, который он сжимал со всей силой своего отчаяния.

Но как он ни ждал боли, видя в ней средство заглушить другую, гораздо более мучительную, от первого удара – чуть не вскрикнул. Только сейчас Даниэль смог оценить, насколько сдержанной и аккуратной была с ним Каро раньше, даже в тот первый раз… Сейчас все было по другому. Она почти не делала пауз и не сдерживала руку. Вскочить захотелось сразу. Тем более когда его руки и ноги ничего не сковывало. Но он удержал себя – гордость это последнее, что у него оставалось.

Каро все крепче сжимала зубы, резко взмахивая рукой и раз за разом ждала – крика, движения, попытки вскочить… а он только вздрагивал, несильно дергался, и хватался за лавку, как утопающий за бревно.

Принцесса видела одновременно все – и вспухающие полосы на светлой коже, и стянутые как камни мышцы, и белые от напряжения пальцы… Дан, погруженный в свои переживания, не замечал, как одной рукой нанося безжалостные хлесткие удары, другой Каро до такой же белизны в пальцах стискивала медальон.

Она все равно не могла прочесть его, но вот боль… только физическая боль, такая сильная, что медальон не экранировал… спасала ее от желания отшвырнуть прочь розги, выбежать из кабинета и вообще из замка, и нестись, мчаться, не разбирая дороги как можно дальше от этого места и от Даниэля. Чтобы навсегда, и чтобы даже не слышать больше ни этого имени, ни даже названия «Рогнар».

В какой-то момент Дан почувствовал, как вспышки боли прекратились. Наверное Каро отошла сменить розги. В остановившейся тишине были слышны только звуки ее шагов и его свистящее дыхание. Странно, но Даниэль вдруг, впервые за весь этот дурацкий разговор, ощутил странное беспокойство, словно отголосок вины.

Не в том, что сделал, нет. А в том, что она сейчас такая! И в то же время… Пусть злится, пусть ненавидит, пусть до смерти засечет, но только не это ледяное равнодушие

Вот опять шаги за спиной. На спину упали холодные капли, заставив вздрогнуть.

Ну нет, сейчас она не добьется от него ни звука! Терпеть и лежать! Лежать и терпеть! Не вскакивать! Терп-еееееееееть!

За все это время Каролина так и не произнесла ни слова. Удары опять посыпались потоком – злые и хлесткие. И самое страшное – он не знал сколько еще все это продлиться. Терпеть становилось все труднее, почти невозможно!

Каждый раз ему казалось, что следующий удар он уже не выдержит – соскочит с лавки, схватившись руками за пылающий зад. Дан боролся не на жизнь, а насмерть. И каждый раз каким-то чудом оставался лежать.

А Каро больше всего хотелось заплакать. Просто заплакать. Но единственные соленые капельки, оставлявшие темные пятна на ее рубашке и летящие во все стороны с каждым взмахом, были капли рассола с прутьев.

Она даже не стала утруждать себя тем, чтобы сменить сторону, и правое бедро Дана уже сплошь покрывали более темные и налитые штрихи. С каждым ударом, с каждой вспухшей полосой Каро чувствовала, как растет ее отчаянье. Вопреки неосознанным ожиданиям, не было ей легче от его страданий. Было только хуже.

В конце концов, когда второй пучок прутьев укоротился чуть не вдвое, а на ягодицах и бедрах парня буквально места живого не осталось, Каро отшвырнула розгу и не глядя больше на Даниэля, отошла к окну. Ей приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы сдержать болезненный озноб и заставить не трястись руки и плечи.

– Можете идти к себе, – резко и хрипловато бросила она через плечо, и больше не обращала на него внимания.

Даниэлю не сразу удалось разжать пальцы, намертво впившиеся в дерево. Он встал с трудом, и, пошатываясь, подошел к стулу с одеждой. На подбородке у него виднелась кровь – кусал губы, чтобы не закричать. Но Каро этого конечно не видела.

Уже одетый, стоя в дверях, он не выдержал и обернулся. Дан сам не знал, почему так хотелось, чтобы и она обернулась. Один взгляд! Любой – пусть даже злится! Но пусть… он же не исчез, не стал прозрачным, не… один взгляд, черт возьми!

Но Каро так и не обернулась. Кажется, она вообще забыла о нем. Постояла у окна, а потом прошла к своему столу. Несколько минут, словно не в силах вспомнить, что ищет, скользила глазами по бумагам. Вздрогнула, протянула руку и открыла небольшую шкатулку, в которой, Даниэль уже знал, с детства привыкла хранить самые драгоценные для себя вещи.

Достала стопку белых конвертов, до боли знакомых обоим. Несколько секунд невидящими глазами смотрела на письма, потом резко смяла их, и, не оборачиваясь, швырнула в камин. Белые бумажные крылья легко перелетели каминную решетку и рассыпались по серым от золы камням. Камин сейчас не горел, но к вечеру его растопят…

Даниэль сглотнул, отвернулся и медленно пошел прочь.

Дверь за ним закрылась, и всего через пару минут Каро почувствовала, что не может больше оставаться в этой комнате. Она нетвердой походкой вышла в коридор, даже не заперев кабинет, хотя никогда раньше не оставляла его открытым, и побрела сама не зная куда.

Ноги сами привели ее сначала на лестницу, а потом в канцелярию.

Лан, который успел пробежать по всему замку в поисках герцога, и ни с чем вернувшийся к кабинету, успел услышать только гневные голоса, а потом… он тяжело вздохнул и побрел обратно. Изменить что либо он не мог, и резкое отвращение к собственной беспомощности отдавало горечью во рту. Он какое-то время сидел за своим столом без движения, а потом скрипнула дверь и на пороге появилась… тень принцессы.

Точнее сравнения и не подберешь. Это была не Каролина, а ее бледное подобие.

– Каро, что…?! – он рванулся навстречу, подхватил девушку под руку и хотел усадить на стул, но Каролина отрицательно помотала головой, высвободилась и отошла к окну.

Дверь еще раз хлопнула, пропуская встревоженную троицу. Им уже успели рассказать, что между принцессой и герцогом что-то произошло. Теперь, взглянув в лицо девушки, все трое испугались не на шутку.

– Каро… – Ким робко взял принцессу за руку. – Каро, не молчи. Где Дан?

– Не знаю, и знать не хочу. – Каро выдернула руку из мальчишеских пальцев и отвернулась, невидящими глазами обшаривая двор за окном. – Я дура. Я ведь поверила, что он изменился, я почти… – она замолчала, спазм сжал горло.

С трудом сдерживая рыдания, ей все же удалось рассказать о произошедшем. Ответом было потрясенное молчание.

– Каро, ты уверена? – переспросил сильно побледневший Эрик.

– Я застала его в тот момент, когда он тряс за шиворот этого заморыша с разбитой головой и орал на него, – выдавила девушка. – И он имел наглость заявить, что лакей получил по заслугам.

Повисло тяжелое молчание. Только Ким чуть заметно качал головой из стороны в сторону, словно инстинктивно отрицая произошедшее.

– Хочу домой! – с неожиданной силой, тоской и усталостью вырвалось у Каро. – Не хочу здесь оставаться.

– Отсюда многие хотели уехать, – невесело покачал головой Лан.

Каро горько усмехнулась:

– И ни у тебя, ни у меня нет выбора. Какая тогда разница, кем быть – принцессой или конюхом? Теперь все бесполезно. Я так старалась убежать от этого – когда в жизни остается только долг и ничего больше. Не получилось…

Губы у Каро дрогнули, и она быстро отвернулась.

– Что я сделала неправильно? – произнесла она свои мысли вслух. – Что все мы делаем неправильно?

– Если бы я был волшебником! Я бы… – не думая, выпалил Лан и тут же виновато посмотрел на принцессу.

– Волшебники все могут только в сказках. – покачала девушка головой. – В жизни от них толку не больше, чем от всех остальных.

– Сказка кончилась, – тихо сказал Лан, – живем дальше.