Текст книги "Императорский воспитанник (СИ)"
Автор книги: Джейд Дэвлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
– А вам приходилось готовить убийц?
– Заснули, мальчики? За работу! – Огнеглот «не заметил» вопрос и показал, что сейчас вытянет кнутом (кнут он не оставлял) и Жюлле, и Лана.
Впрочем, как шепотом рассказал Лан, именно его кнут и не коснулся ни разу. То ли он успевал увернуться, то ли Огнеглот все же помнил, что перед ним дворянин и задерживал кончик бича в двух дюймах от его лодыжки.
По словам того же Огнеглота, именно проблемы с дворянами, породили боевое искусство «шелковая лента». Пошло оно, правда, не от циркачей или абордажников, а кабацких вышибал крупных княжеств. Если в заведении оказывался совсем уж знатный буян, способный совсем не по делу извлечь клинок и кого-то поранить (себя в том числе) его следовало скрутить и передать страже, а лучше – родне. Но так, чтобы по протрезвлению, синяков на буяне не обнаружилось. Потому и руки вязались шелковой лентой.
«Не, мне нравится на вас смотреть», – говорил, Дан, сопровождая друга на его занятия. Правда, все реже и реже – ведь сидеть в кресле можно и дома. К тому же, гильдия часовщиков недавно подарила ему замечательную игрушку, как в Столице: пистолет с четырьмя стволами. Правой рукой вращаешь, левой – оттягиваешь курок и стреляешь четыре раза. Пистолетик Дану понравился, он с ним играл часами – отвадил ворон от замка. А Лану с усмешкой говорил: «Нож ладно, вот пулю Огнеглот поймать может?».
Когда Лан сказал это циркачу, тот попросил принести пистолет, хотя бы и обычный, и пригласить Дана.
Лан встал в десяти шагах от старого циркача – тот потягивал винцо из тыквенной фляги, закусывая солеными оливками.
– Разрешаю прицелиться в меня, – сказал Огнелот, Лан отлично знавший, что целиться в людей запрещено, кивнул. Выхватил из кобуры пистолет, взвел курок, прицелился в циркача.
За это время в него попали три оливковые косточки – в кисть руки, в горло – ниже подбородка и в лоб. Огнеглот показал короткий нож, больше похожий на шило.
– Я мог бы кинуть не косточку, а его. В третьем случае – не в лоб, а в глаз, – уточнил он.
Так прошла зима.
Когда солнышко совсем-совсем пригрело землю, а главное цирк собрал на Весенней ярмарке все, что можно, табор Огнеглота покинул Рогнар.
Напоследок Лан показал все свои достижения, и сугубо цирковые, и драчливые. Даже подрался с Жюлле – Огнеглот перед этим закрепил на его лице конструкцию из нескольких ремней: «бить надо сильно, а фрейлинам, кай Ланире, беззубая улыбка может не понравиться».
Дрались они долго и Лан, к своему удивлению, устоял на ногах. А потом, тоже к своему удивлению, поймал четыре затупленных ножа из пяти, брошенных в него (от пятого остался изрядный синяк на груди). И три минуты простоял в круге, уходя от ударов кнута Огнеглота.
Дан на этот раз был не единственным зрителем. Вся труппа собралась посмотреть на экзамен, и аплодисменты вряд ли являлись лестью. Дан выступать не стал. Он тоже кое-чему научился, но это кое-что не шло ни в какое сравнение с успехами Лана.
– Конечно! Ему легко все дается, не то, что мне! – пробурчал он себе под нос и тут же наткнулся на усмешку Огнеглота, невесть как оказавшегося рядом.
– Его Светлость получил отличного защитника и придворного акробата. Упорство творит чудеса – заметил пожилой дрессировщик… и было непонятно насмехается он или нет. – А это – на память. И он протянул герцогу набор кожаных мячиков, тех самых, которыми Дан так полюбил развлекаться, пока Ланире разучивал свои трюки.
Сейчас, правда, легкая зависть царапнула душу. Но Даниэль отмахнулся. Лан всему научился? Вот и хорошо! Он же мой друг! И он всегда будет со мной. Мне и не нужно все уметь самому. Я и без того выше всех, я же будущий герцог. Вот и буду иметь защитников, слуг и акробатов.
На секунду Даниэль сегодняшний и Даниэль тогдашний словно разделились, и первый смотрел на второго с горькой улыбкой. Какая удобная мысль, а главное, какая простая! Можно спокойно оставаться ничтожеством, и при этом мнить себя самым умным и главным.
Вдруг из самой глубины сознания всплыла насмешка: «пороть было некому». Это так поразило Даниэля, что он уронил мяч в траву. Нагнулся за ним, и тут ослепительное, как вспышка молнии, понимание, накрыло с головой. Если бы не Каро… если бы она вот так жестко, за шкирку буквально, не встряхнула… не поставила зарвавшемуся мальчишке мозги на место самым простым и действенным способом… ничего бы он не понял. Ни-че-го!
Даниэль сжал мячик в кулаке так, что старая кожа стала тихо потрескивать. А бывший герцог все стоял и смотрел куда-то в пустоту. Потом встряхнулся и начал тренировку.
Каждый вечер, пока Каро болела, Дан неизменно приходил сюда и упорно тренировался сам. Впрочем, иногда эти тренировки заменялись на занятия с Эриком. Даниэль не заметил, как привязался к мальчишкам. Он все чаще приходил к ним в комнату. А когда узнал, что их лишили десерта, начал втихаря таскать им сладости с кухни. Сегодня удалось раздобыть большой кусок ягодного пирога, приготовленного Греной.
Мальчишки встретили с восторгом и Дана и пирог. Они болтали, тормошили его, и замолкали только чтобы прожевать лакомство. Все шло как обычно, и вдруг в приоткрытую дверь быстро вошел Лан:
– Питер, у тебя была книга по истории Горицкого Княжества?
Даниэль, который в это время воодушевленно рассказывал, про свою операцию «стащи пирог под носом у пяти поваров», замолчал и отвернулся к окну.
«– Конечно, он к ним заходит, что удивительного», – сказал Дан сам себе, пытаясь отогнать досаду, – «ты ведь не в серьез решил, что они предпочитают тебя ему? Вот станет Лан посвободнее и…»
– Есть! – Просиял ему навстречу Пит и полез на табуретку, чтобы достать книгу с верхней полки. – А тебе надолго?
– На пару часов. – улыбнулся Лан.
– Тебе бы только книжки! – Хмыкнул Эрик, подходя к Лану и шутливо бодая его головой в плечо. – Голова станет квадратная, как у Пита!
Радуются… Ким так просто светится, да и остальные тоже. Ясно, гость желанный и долгожданный. Что ж, не стоит мешать. Даниэль поднялся, пробормотал что-то, из чего следовало, что ему нужно срочно уйти. И вышел. На Лана он не смотрел. А Лан просто посторонился, пропуская его в дверь, будто слугу, даже не обращая на Даниэля особого внимания.
Радость на лице Кима выцвела в недоумение. Он проводил Даниэля тревожным взглядом. Посмотрел на остальных, они как ни в чем бывало болтали с Ланом. Ким вздохнул и тихонько просочился в приоткрытую дверь.
В свою комнату Даниэль не пошел – не хотелось. Он не спеша выбрался в сад и бесцельно побрел по тропинке меж фруктовых деревьев. Ему было одиноко, гораздо более одиноко, чем в то время, когда он был в бегах. Он шел, засунув руки глубоко в карманы и глядя себе под ноги. Возле большого яблоневого дерева Дан остановился, медленно и задумчиво вертя в руках сорванную травинку. И вдруг кто-то тронул его за рукав. Обернувшись, он с удивлением обнаружил рядом с собой Кима. Надо же, даже не услышал, как он появился.
– Ты чего ушел? – Спросил Ким напрямую. – Из-за того, что не хочешь с Ланом, или потому что думаешь, теперь мы с ним будем, а с тобой нет? – Как всегда Кими очень тонко чувствовал самое главное.
Даниэль тряхнул головой, отбрасывая с глаз упавшую на лицо прядь.
– С чего ты взял?
Ким вздохнул и пожал плечами.
– А видно. Ну, заметно. Очень. Дан… – Он взял собеседника за руку своим обычным, ненавязчивым жестом. – Не знаю, из-за чего вы поссорились. Только мы-то тут совсем не причем. Лан наш друг, и ты ТОЖЕ НАШ ДРУГ. Конечно, лучше бы все вместе… но даже если нет, мы с тобой дружить не перестанем.
Даниэль какое-то время молчал, рассеянно поглаживая шершавую кору дерева. Потом сказал с деланной веселостью:
– Конечно. Ловлю на слове. – И, осторожно вынув ладонь из пальцев Кима, он сунул руки в карманы, шагнул мимо собеседника.
– Дан! – Окликнул его Ким. – Ты классный… только притворяться совсем не умеешь. У тебя все на лице и даже на спине во-о-от такими буквами написано. – Ким вдруг лукаво улыбнулся.
– И вообще! Нам в твоей комнате понравилось сидеть. Мы бы сидели, а ты варенье бы приносил.
– Варенье? – Дан сперва растерялся от такой настойчивости, но тут же как-то криво усмехнулся: – Да, варенье я приносить умею. Хоть на что-то бывший герцог сгодился, да?
Ким вскинул на него потемневший взгляд и засопел сердито. Но посмотрев пару секунд в глаза, заговорил неожиданно горячо и убежденно:
– Дурак ты! Дан, кто тебе сказал, что раз ты больше не герцог, ты никому не нужен? Тот, кто сказал – он лгун и сволочь! И хорошо, что ты ему не нужен, потому что он такой тебе нужен еще меньше! – Ким решительно мотнул головой, словно подтверждая свои слова. – Но нам-то хочется дружить с ДАНОМ! А на герцога, если честно, начихать. Мы с ТОБОЙ дружим, Данни! – Он даже притопнул от избытка чувств.
– С Данни… – медленно проговорил Дан, и прикрыл рукой глаза, – О, господи! С Данни!
Ким вдруг с ужасом понял, что Дан смеется. Каким-то жутковатым, тихим, немного сумасшедшим смехом.
– Дан… ты… ты чего?
… – Герцогу может и нельзя. – Семилетний Лан хитро улыбается, – Так я же с Данни дружу, а не с герцогом. Пошли скорей, а то все спелые ягоды оборвут!
Даниэль развернулся к Киму.
– Ты говоришь, «дружим»… Но ты же ничего не знаешь обо мне. Ничего!
– А ты расскажи. – Спокойно предложил Ким. И снова решительно взял Даниэля за руку.
И Дан заговорил. Вначале медленно, как будто давно не говорил вслух, и теперь ему с трудом давались слова.
– Ты не знаешь, какой я на самом деле. Когда ты поймешь…
Он говорил и говорил. О том, чего не мог сказать даже Максимилиану, о том, что столько времени носил в себе, о том, что все это время давило и мешало дышать. Он уже привык к этой тяжести, он ее почти не замечал. А сейчас ощутил заново.
Всю историю про Лана, про Герхарда, про свою жизнь до появления Каро, не умолчав про собственную глупость и трусость. Ким ни разу не перебил его за все время рассказа.
– Ну? Ты все еще хочешь со мной дружить? – спросил он под конец и услышал в ответ то, что меньше всего ожидал услышать.
– Да. Хочу. – Ким спокойно и как-то незнакомо улыбнулся. Сейчас трудно было поверить, глядя в эти глаза, что ему всего двенадцать лет. Сквозь прозрачную зелень на Дана смотрела неведомая глубина, мудрая, чуть печальная и уверенная в своей правоте. Она проявилась так неожиданно, и была настолько… завораживающей, что у Даниэля перехватило дыхание.
– Самый главный бой уже позади. – Сказал незнакомец голосом Кима. – Ты победил. Понять и измениться – это самое трудное. Ты сумел. Значит, невозможного больше нет.
Дан не подозревал, что стал свидетелем очень редкого явления. Даже Каро и Эрик с Питером видели настоящего Кима всего пару раз в жизни. Обычно мальчишечья беспечность и легкомысленная радость жизни скрывали эту его часть надежнее любой маски, потому что тоже были настоящими.
Ким смотрел в лицо Даниэлю, а Даниэль смотрел на него и молчал. Молчал и смотрел, поначалу ошеломленно, недоверчиво, благодарно, потом обнадежено.
– Я думал, ты от меня отвернешься… – сказал он, наконец.
Ким улыбнулся ему спокойно и не по-детски печально.
– Я ж говорю, глупый. – Сказал он. – Победил самого себя и не заметил. Прежнего герцога Даниэля больше нет. Ты к нему не имеешь никакого отношения. Пошли, а то сейчас остальные набегут и будут галдеть. – Он потянул Дану за рукав, встряхнулся и стал прежним Кимом. Веселым, озорным, легкомысленным – обычным мальчишкой.
Даниэль даже рот приоткрыл от изумления, а потом радость и какое-то непривычное спокойствие затопили его с головой.
– Нигде от вас, мелочи, не спрячешься. Вечно вы болтаетесь, где не следует…
– Нуууу… – Хмыкнул Ким. – Попробуй как Карл, в шкафу. Можем даже помочь! Что предпочитаешь, балдахин или носки?
Брови у Даниэля приподнялись:
– Вот это да-а, – протянул он. – Придется, видно и впрямь оставить вас без варенья на недельку-другую… для излечения от общего нахальства.
– А может тогда лучше мы сами в шкаф? А ты нам туда вареееенья! – Ким скорчил жалобную мордочку, а потом рассмеялся. Навстречу уже мчались Питер и Эрик, поднимая гвалт на весь сад.
глава 21
И снова дни покатились один за другим, теплые, почти летние, и, не смотря ни на что радостные. Зажили следы неудачного побега сначала у Даниэля, потом и Каро вышла, наконец, из своей комнаты. Мальчишки досиживали «без сладкого» вторую неделю, Дан исправно таскал им лакомства из кухни, пользуясь «знакомством» с Греной. Они четверо все чаще заходили к Максимилиану. Помогали ему в огородике и угощались чаем. С историями. Развеселая троица очень быстро завоевала любовь старика. Настолько, что Максимилиан предоставил в их распоряжение целый чердак, где они незамедлительно устроили свой штаб.
Каро и Лан были поглощены разбором накопившихся дел. Это, в равной степени и радовало Даниэля и огорчало. Радовало то, что мальчишки по этой причине проводили с ним почти все свое время. Вот ведь поразительно, жил же он когда-то без них. И неплохо. Хотя, чего себе врать-то… Скучно жил. И развлечений вроде выше крыши. И денег – трать, не хочу. И делать можно, что в голову взбредет. А на самом деле вокруг одни елейно-льстивые рожи и тоска… Даниэль скривился, вспоминая, как он проводил время с Герхардом и компанией. Если бы не Каро! Каро… теперь он почти не видел ее. И это его, конечно же, огорчало. Он не мог не думать о ней, не вспоминать ее лицо в самых разных ситуациях. И, как ни старался, не мог избавиться от глухой, не проходящей тревоги. Он сам не знал, отчего и почему, но она изматывала его и не давала усидеть на месте. Заставляла то кидаться к канцелярии и кабинету в надежде увидеть Каролину хоть издалека, то с головой погружаться в учебу и тренировки. Хорошо, хоть эти разбойники…
– Эй! – Возмущенный вопль Эрика ворвался в увлекательную беседу. Даниэль и Питер дружно вздрогнули, отрываясь от карты, и недовольно уставились на возмутителя спокойствия. Тот сразу сделал вид «я вообще просто мимо проходил», и с независимым видом стал подкидывать и ловить большой кожаный мяч.
Даниэль вздохнул. Может, и правда, пора прерваться? Утренние занятия сейчас проходили в укороченном режиме, поскольку часть преподавателей временно привлекли к следствию по делу Трюфо и еще каким-то административным делам. В последнее время на таможне как грибы после дождя росли проблемы.
Троица поначалу обрадовалась – хоть такие каникулы, но Даниэль быстро их урезонил.
– Данни, да ты что! – попытался возмутиться Эрик в ответ на предложение заниматься самостоятельно. – Да мы вообще все это уже проходили, сколько можно повторять!
– Ну и отлично, значит, будете объяснять мне все, что непонятно. – Усмехнулся Даниэль. – Дурака на троне все уже видели, понравилось? – После того самого разговора с Кимом, Дан как-то неожиданно для себя перестал страдать по поводу собственной неполноценности. Теперь у него была цель, к которой он энергично двигался. А «дурак на троне» регулярно получал от него порцию насмешек, потому что окончательно остался в прошлом.
– Понравилось, понравилось. – Улыбнулся Ким, и дернул подпрыгивающего Эрика за штанину: – Так поумнел, что теперь покоя от твоего ума нет никому! Да ладно, Рик, не скачи, объясним бедному умнику все, что он хочет, а потом в штаб!
– Ну чего потом-то… пошли сразу там и объясним. – Обреченно согласился Рик. – Там воздух свежий, это для мозга полезно, вот!
Питер кивнул, бережно сворачивая карту.
С тех пор они по утрам занимались в классе, но уже к полудню перебирались в домик к Максимилиану. Иногда мальчишки играли во что-нибудь свое, а Даниэль пристраивался с книгой где-нибудь под деревом и читал.
Эрик бдительно следил, чтобы в такие моменты Питер не подходил к Дану ближе, чем на десять шагов. Потому что стоило упустить момент, и все, оба утыкались в какую-нибудь карту, задачку или историю.
Даниэль с некоторым удивлением открыл для себя Питера. Молчаливый и задумчивый, тот на первый взгляд ничего интересного из себя не представлял. Но если повезет заглянуть глубже… Вдруг обнаружилось, что если Питеру интересна тема разговора, если он берется что-то объяснять или доказывать, вся его сдержанность испаряется, как снег на солнцепеке. Он знал ответы, кажется, на все вопросы, он смело спорил и даже горячился, он при этом совсем не кичился своим умом… С ним было интересно. Вот только, увлекаясь, оба теряли счет времени, и ужасно злили Эрика, который требовал в игру если не Даниэля, у которого «мозг от учения замкнулся», то Питера, потому что тот и так все знает! И тут обнаружилась еще одна любопытная вещь. Независимый и деятельный Эрик, полная противоположность Питера, и часа не мог прожить без него. Даниэль четко подметил, что Пит был нужен ему рядом. Пусть читающий или погруженный в расчеты. Но лучше, конечно, в прямом общении. При всем при том, что, общаясь, они умудрялись почти все время спорить.
Каролина к своему неудовольствию, поправлялась медленно. Она уже не лежала целыми днями в постели, а активно включилась в работу. Дел, требующих ее участия опять накопилось немало. И, что хуже, все время прибавлялось. Мелкие проблемы, дипломатическая переписка, конфликты на таможне, какие-то странные происшествия на границе… все и правда мелкое, незначительное, занудное. Но если собрать воедино, становилось не по себе. Как-то уж очень «вовремя» происходили события, и каким-то непонятным образом они были связаны между собой. Каро всем нутром это чувствовала, но понять не могла, как ни старалась. И из-за этого нервничала, хотя старалась не подавать виду. Бесследное исчезновение Герхарда совпало с побегом Дана. Значит это что-то или нет?
Каро пыталась делать десять дел сразу, решать все проблемы одновременно… и очень быстро уставала.
Ланире не отходил от нее ни на шаг. Он решительно изгонял «бледное приведение» из кабинета, стоило настенным часам звонко отбить на колокольчиках свою мелодию. Часы звонили не просто так – по просьбе Лана часовщик настроил их, и теперь противный механизм отбивал время завтрака, обеда, ужина, послеполуденного отдыха, вечернего отдыха, отбой…
Каро злилась, когда по сигналу чертовых часов у нее на полуслове отнимали очередной документ и едва не за руку тащили из кабинета есть, спать, гулять на свежем воздухе… злилась, и… шла. С некоторых пор у нее появилось чувство, что нежданно-негаданно в ее жизни образовался старший брат, и перечить ему как-то… не получалось. А вот злиться, вредничать, капризничать и язвить – можно!!!
Брат? Лан себя таковым конечно же не мыслил. Он не хотел даже думать, кем он может стать или не стать для Каро. Он просто был счастлив этим моментом – все время быть рядом с ней, заботится, даже против ее воли. И наслаждаться тем, что она рядом. Тогда ему безраздельно принадлежали ее взгляды и случайные прикосновения. Ее капризы и язвительные фразы. Он дорожил всем. Потому что чувствовал, все это – признаки особого отношения. Каким не мог похвастаться больше никто в замке. И он не намерен был уступать и малую часть этого отношения. Никому.
А вот Даниэля Каро почти не встречала… и, с каждым днем это беспокоило ее все больше. Тренировки пока не возобновились, так что по утрам они не виделись. Нет, встречались, конечно, то в коридоре, то во дворе, то у кабинета… но Дан лишь вежливо и сухо улыбался ей издалека, здоровался ровным тоном и сбегал. Так и не подошел ни разу. И ей было это… обидно? Каро никак не могла разобраться в своих чувствах.
Что происходит? Почему он избегает ее? Что изменилось после побега? Или… еще до него? Ведь она даже не знает точно, почему Даниэль пустился в бега. Возможно дело не только в книжке.
Измучив себя, но так и не сумев разгадать этот ребус, Каро окуналась в теплую заботу Лана и на время забывала о тревожных мыслях. Чтобы назавтра вернуться к ним снова.
Даже с мальчишками она виделась только мельком, но заметила, что те время проводят весьма неплохо. У них были, лето, солнце, старый сад и речка. О чем еще мечтать в таком возрасте? Несколько раз девушка видела в их компании Даниэля и порядком удивилась – все четверо выглядели веселыми и счастливыми, словно давно вместе. И это только подчеркнуло сдержанность Даниэля по отношению к ней. Каро ничего не стала расспрашивать о Даниэле у троицы. Хотя уже знала, что «караванную угрозу» поросята пересидели именно в его комнате.
Но еще более странным было волнение, которое Каро обнаружила в себе. Ей вдруг стало небезразлично, как Даниэль к ней относится. Какой она выглядит в его глазах. Раньше такие мысли ее не посещали. Она действовала так, как считала нужным. Она и сейчас думала, что поступила с ним правильно. По-другому до «его светлости» было не достучаться. Но… чем больше она размышляла над тем, что произошло между ними, тем больше ее терзало сомнений. Горькое лекарство принимать правильно, да. Но его никто не любит. Ведь не просто так он сбежал. Да, основную версию про то, что он тут «бесполезный» она слышала, но… а вдруг это не все? Вдруг причина в ней? Потому Каро все никак не решалась сама подойти к Даниэлю, чувствуя непривычное смятение. А еще… он слишком сильно изменился в последнее время, и она вообще не представляла, как начать разговор.
Этим вечером Даниэль шел от Грены. Сегодня ему посчастливилось раздобыть смородиновое варенье, целую здоровенную банку, заботливо увязанную вместо крышки чистой тряпочкой. И он спешил к мальчишкам, чтобы отдать «трофей». И предвкушал как они обрадуются лакомству. Когда Дан миновал оружейную галерею, он столкнулся с той, которую сколь мечтал, столь и не ожидал увидеть. Навстречу шла ОНА.
Каро все откладывала и откладывала серьезный разговор, где-то в глубине души надеясь, что Дан придет сам. Но сейчас, столкнувшись с ним в коридоре, внезапно решила, что ждать больше нечего.
– Здравствуй. – Сказала она приветливо, изо всех сил скрывая волнение. – Как ты себя чувствуешь?
При виде Каро сердце Даниэля забилось сильнее. Так было всегда. Только причина менялась. Как давно он не говорил с ней! Как много мог бы сказать… Но вместо этого растерял все слова. А то, что смог из себя выдавить, прозвучало сухо и официально.
– Благодарю, Ваше Высочество. У вас нет причин беспокоиться о моем здоровье.
Каро едва удержалась чтобы не поджать губы в досадливой гримасе. Дело усложнялось еще и тем, что Дан перестал «пробивать» ее защиту. Или перенапряжение все еще давало о себе знать. Словом, о его мотивах и чувствах Каро могла лишь догадываться. Пока догадки были не радостные. Опять мелькнула мысль, что он сбежал не просто так. И вполне возможно, был рад спасению от Трюфо, а не самому факту того, что его догнали и вернули…
Каро с трудом пересилила свое желание отвернуться и уйти, только глаза потемнели – от серебристых до темно-серых.
– Я очень рада. – Сказала она подчеркнуто спокойно и стараясь сохранить прежний доброжелательный тон. И решила – все, откладывать больше не буду. Надо в конце концов поговорить. Расспросить его подробнее о самочувствии, рассказать о том, что в конце лета у него будет экзамен… Да что такое, в самом деле! Чего она тут мнется, как девица из романа? Она принцесса, или кто? И это ее воспитанник. Подумаешь, вымахал на голову выше, и в плечах раздался за эти месяцы занятий. Нет, не так, чтобы сильно, но заметно… это уже не тот утонченный изнеженный мальчик, это… Каро вздохнула.
– У тебя есть время? Мне хотелось бы с тобой поговорить наедине. Надо снова начать заниматься. – Она через силу улыбнулась. – А то совсем тебя забросила.
Банка чуть не выпала у Даниэля из рук. Она! Хочет! Поговорить с ним! Сердце забилось в груди с такой силой, будто было птицей и рвалось на свободу. Но он не показал, ни своей радости, ни своего смятения. Только слегка кивнул головой в знак согласия.
Каро не спускала с него глаз, пытаясь хотя бы по лицу понять о чем он сейчас думает. И с удивлением обнаружила, что не может этого сделать. Если раньше Даниэля можно было читать как раскрытую книгу и без всякой магии, то сейчас лицо его ровным счетом ничего не выражало. Хотя нет, глаза… что-то в них загорелось в ответ не ее слова. Кажется он собирается ей что-то сказать… Ну же? Ну!
– Каро, привет! – Лан несся по коридору, будто его подошвы были натерты салом. Увидел он лишь Каро, да и то мельком, так как уткнулся носом в раскрытую папку.
– Вот проект ответа нашим милым соседям насчет их таможенной пре… О… – Лан мельком глянул на Даниэля – Претензии. Годится в таком виде? И нужно твое присутствие.
– «Так я и знал. Лан тут как тут!» – подумал Даниэль, пытаясь отогнать от себя непонятную тревогу, снова поднимающуюся в груди. «Он появляется каждый раз, когда я встречаю Каро. Он каждый раз уводит ее. И кто угодно может убеждать меня, что это случайность…» Дальнейшие события только подтвердили его мысли.
– Опять? – обреченно спросила Каро. – Это срочно?
– Не то слово, почти ультиматум. И не просто прислали. Их представитель ждет в большой приемной. Непонятно, на что они рассчитывают, претензии совершенно необоснованные. – Лан глянул на Даниэля лишь краем глаза, чуть кивнул – вроде поздоровался, и перестал обращать на него внимание, сосредоточившись на Каро. – Показать образец их эпистолярной учтивости? Да, у меня на столе как раз подлинники таможенных соглашений за пятнадцать предыдущих лет, и собственно договор, тоже подлинник. Еле нашел. Может, они рассчитывают, что во время правления… – Он все же запнулся, словно поймал себя за язык. – Что они в общем беспорядке потерялись? Давай снимем маго-копии и предъявим им вместе с подлинниками. Это решит вопрос, я думаю.
Каро скорчила несчастную гримасу – на пол-секунды. Как же не вовремя… понимая, что это глупо, она все же чувствовала некую досаду на Ланире. Но разве он виноват, что дела не выбирают удобного времени? Ладно… принцесса вздохнула:
– Даниэль, извини, поговорим попозже? Я найду время. – И уже Лану: – Неси, жду тебя в кабинете.
Даниэль поднял голову, хотя горло ему сдавило от обиды.
– Как будет угодно Ее Высочеству.
Каро посмотрела на него внимательно и грустно, ее рука сама шевельнулась, почти коснулась ладони Дана…но Каро только кивнула и ушла к себе.
Дан судорожно стиснул банку, которую всё ещё держал в руках.
Всё ему можно, подумал он, чуть не плача от досады. Вот так свободно подойти к принцессе, (его, между прочим, невесте!), заявить о делах и пожалуйста – «жду тебя в кабинете». А Даниэль пусть ждет за дверью! И он ничего не может с этим поделать… То, что Лан и Каро всего лишь работают вместе должно было бы служить ему утешением, но совершенно не утешало. Видно же, как он на нее смотрит, Темный его побери! Болезненной занозой отозвались на это слова небрежно брошенные когда-то Карлом – «если не отобьют, конечно…» Сомнений нет, Лан не будет дожидаться, пока Даниэль станет ему достойным соперником. А Каро? Кто он для нее?
Внезапно быть ее воспитанником стало унизительно. Не потому что воспитанник – особа без титула. О потере титула он давно не жалел. Ужасно то, что она вынуждена заботится о нем, проявлять к нему внимание, даже если не желает того. Просто невыносимо! Ведь Каро… она его… жалеет! Конечно! «Совсем тебя забросила» и придется «найти время». Он для нее обязанность. Одна из многих. А к обязанностям Каро относится очень ответственно. Жалость и ответственность так логично объясняли поведение принцессы, что никакого другого объяснения и быть не могло.
Не хочу ее жалости! – почти с болью подумал он. – Не хочу!
Дан понял, что находится неподалеку от кабинета только когда услышал пение, доносившееся из бокового коридора.
– И мы требуем, требуем, требуем, чтобы действовал прежний тариф! – Лан напевал строчку из соседского послания, будто это был изначальный рифмованный куплет. Он был очень доволен тем, что надоевшая всем проблема может, наконец, так легко разрешится. Какая удача, что нашлись эти подлинники! И Каро теперь проведет с ним ближайшие пару часов, не меньше.
Даниэль рывком обернулся. Он смотрел на Лана в упор, чувствуя как тревога, досада и волнение, мучившие его до этого момента, вдруг поблекли, сменяясь гневом. Он еще и поет!
– Веселитесь, кай Главный Фаворит? – в его голосе звучала едва сдерживаемая ярость. – В самом деле, почему бы Вам не веселиться? Ведь Ваши ухаживания за чужой невестой столь успешно продвигаются! – Даниэль понял смысл сказанного только после того, как произнес это вслух. Он только что бросил вызов… сопернику? Да, черт возьми!
Лан прищурился. Значит, все-таки… неприятная догадка, которую он все это время старательно отгонял от себя, подтверждалась на глазах, и это неожиданно вызвало резкий, даже злой протест.
– Дела в герцогстве, кай… кай Главный Воспитанник, идут не так плохо, как раньше.
Он сделал упор на последние слова и Даниэль вздернул подбородок, по понятной причине, сильно задетый сказанным.
– Так что плакать нет причины. Что же касается невесты, то могу дать вам полезный совет. – Лан в упор взглянул в глаза бывшего друга. Этот надменный прищур и упрямо сжатые губы всколыхнули неприятные воспоминания. Значит, «твоя невеста»? Просто потому, что ты герцог и вот вдруг захотел? Как всегда, да? Хочу и все?
А Даниэль, словно подтверждая его мысли, сам уже не очень понимая, как далеко он заходит, шагнул вперед:
– Это моя невеста! Я не нуждаюсь ни в чьих советах! Особенно в советах… мелких служащих! –
Ланире в ответ улыбнулся невыносимо снисходительно, и яд в его словах вполне соответствовал улыбке:
– Еще раз соберетесь бежать – будьте осмотрительней в выборе разбойников. Уж постарайтесь наткнуться на таких, чтобы Вас сбагрили без ущерба для Ее Высочества! А то с таким женихом… невест не напасешься. – И развернулся в сторону двери, показывая, что разговор окончен. Он спешит к принцессе. По делу!
Даниэль подавился словами, которые уже готов был излить на голову собеседника.
– Ненавижу! – выдохнул он. И, замахнувшись что есть силы, запустил в Лана тем, что держал в руках – банкой превосходного черносмородинового варенья.
Дальнейшее виделось так четко, будто Огнеглот замедленно показывающий очередной поединок со своими подопечными.
Он видел, как Лан, еще не успевший повернуться до конца, пригибается, прижимая к себе красную папку, которую уже раскрыл, чтобы достать какую-то бумагу. Как банка пролетает в сантиметре от его головы и с грохотом врезается в стену, разбрызгивая вокруг тяжелые темные капли. Как несколько белых листков кружится в воздухе и приземляется на испачканный пол.
– Смородина, – ошарашенно принюхиваясь, поведал Лан. – Даже прицелиться как следует не можешь.
Дальше скрывать свою растерянность ему не пришлось, потому что на сцене появился третий участник. Вернее участница.
