Текст книги "Императорский воспитанник (СИ)"
Автор книги: Джейд Дэвлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)
Глава 20
Через несколько дней, в течение которых принцесса медленно выздоравливала, около девяти утра Лан постучал в спальню Каро. Постучал по привычной схеме: сначала слегка. Потом усиленно.
– Ну проснулась я, проснулась. – Ворчливо отозвалась Каро. – Дверь открывать не стану, и не надейся!
– И не надеюсь – сам сейчас открою, – улыбнулся Лан.
– Видел этих свинятин? – Первым делом спросила Каро. Как бы она не сердилась, и как бы не старалась выдержать педагогическую паузу, она сильно беспокоилась о мелких.
– Ответь сначала, как себя чувствуешь, – хмыкнул Лан. И торопливо добавил: – Ваше Высочество, это долг придворного!
– Сказать тебе, куда ты этот долг должен засунуть? – Каро с каждым часом все больше тяготилась необходимостью валяться в постели целыми днями, и от этого становилась ехидной и временами вредной. Она за свою жизнь никогда так долго не болела, и теперь считала, что належалась уже и на всю оставшуюся.
– Надоело валяться, сил нет!
– Пробовал – не поместился, – серьезно ответил Лан. – Очень уж большой этот долг. А свинятин я еще как видел.
– Рассказывай! – Тут же сосредоточилась Каро, поудобнее устраиваясь сидя: подгребла под спину побольше подушек. – Где тот день пересидели?
– В моем кабинете, после окончания всех дел. Поговорили серьезно…
– И весь день у тебя сидели? – Очень удивилась Каро. – А почему ты мне не сказал?
– Нет, весь вечер, – ответил Лан.
– А днем где были? – Не отставала Каро.
Лан пожал плечами. Он не знал, где они прятались в основном потому, что не хотел знать. А не хотел потому, что… подозревал. Ну нет! Докладывать об этом Каро он не собирался ни под каким видом! Оправдывая себя тем, что он не доносчик.
– Прятались где-то. Сама знаешь – умеют.
Каро чуть прищурилась, откидываясь на подушки. Хмммм…
– Что-то темните вы, кай Ланире. – Заметила она. – Ну да ладно, это успеется. Вечером о чем говорили?
– Объяснял им, кто в замке ответственный за побеги. Они пришли к выводу, что я, и раскаялись. – Лан старался говорить кратко. Очень скользкая тема. Вчера-то он мальчишек пожалел и пообещал много чего. И хотя был уверен в том, что Каро их безусловно простит, в том, что простит его самоуправство, несколько сомневался. Успел за эти дни ради интереса почитать все о том, кто такие королевские воспитанники, и как их там воспитывают.
– Чего? – изумилась Каро. – Чего это ты по побегам? Тьфу, не это главное. Что они раскаялись я и без тебя знаю. Вопрос в том, как их теперь наказать так, чтобы неповадно было. Особенно после… ты сам знаешь. Она вздохнула. – Герхарда задержали?
– Нет. – Помрачнел Лан. – Он уехал из замка, пока мы искали Даниэля.
– Ну вот видишь… – Каро тяжко вздохнула. – А все эти… и ведь не могу я их отослать, но если еще раз что-то такое повторится – у меня не будет выбора.
– Извините, Ваше Высочество, – лукаво улыбнулся Лан, имитируя Грено, – наказать их уже нельзя. – Он затаил дыхание, стараясь не делать это слишком заметно для Каро.
– С чего бы это? – Чуть-чуть ехидно отозвалась девушка.
– Наказанных не наказывают. – Как со скалы в холодное озеро. Главное, решиться и прыгнуть, а дальше разберемся. Только бы Каро поняла…
– И как я сама не догадалась. – Еще более ехидно выдала Каро. – Сколько было подзатыльников?
– Бить таких умных мальков по голове? – Непритворно удивился Лан. Ну… Каро! Не тяни же, догадайся, и…
– А, ну да, это все равно, что в барабан стучать. Пусто и звонко. – Покивала принцесса. И с непритворным интересом спросила: – Неужели выдрал?
– Ну что-то вроде этого, – ответил Лан. И окончательно перестал дышать.
– Нда… – А вот Каро вздохнула. Глубоко и тяжко. – А ты в курсе… в общем, если бы это сделал не ты, а кто другой, ему бы не поздоровилось. Это мои воспитанники, наказать их могу только я, даже Ее Величество не может и пальцем тронуть.
Лан глотнул воздуха, столько, что чуть не закашлялся.
– Готов к разжалованию из фаворитов, – сдавленно выдал он, поклонившись.
– Тьфу на тебя. – Каро посмотрела с легкой обидой. – Что ты заладил – готов к суду, готов к разжалованию. Слушай сначала внимательно, потом бухти. Я сказала «ЕСЛИ БЫ ЭТО БЫЛ НЕ ТЫ!» Разницу чувствуешь?
– Я всего лишь секретарь, а не наместник по воспитанию, – Через силу улыбнулся Лан, – а насчет разницы буду глупцом. Объясни.
– Объясни ему. – передразнила Каро. – Вот буду врединой…или ладно, так и быть, не буду. Лан, у меня не так много близких друзей. Вообще мало тех, кому я доверю. Так понятнее?
– Так понятнее, – Лан почувствовал, как тяжелая каменная скала, придавившая его к земле, с грохотом рухнула с плеч. – К тому же, друг должен заботиться о друге. Например, беречь ее руки.
– Аааа, так ты в этом смысле! – Каро хмыкнула, но тут же переспросила чуть тревожно: – ты хоть не очень сильно?
– Не очень. Свою руку тоже жалко.
– Ну-ну. Скажи лучше, оболтусов пожалел. Слушай… – Каро чуть заколебалась. – А Даниэля ты видел? Как он? – Каро ни за что не сказала бы вслух, но ей было обидно, что Дан ни разуне пришел ее проведать.
– Видеть – видел. Как – не знаю, но ходит ногами, – лаконично ответил Лан. И отвернулся, потому что не выдержал прямого, слегка удивленного взгляда принцессы.
– Угу. – Каро сделала вид, что все в порядке. А про себя вздохнула. Опять он уходит от разговора, стоит вспомнить Даниэля. А ей показалось, что в этом отношении что-то изменилось… сейчас все равно было иначе – она чувствовала. Но так смутно, что просто сменила тему:
– Лан…передай там кому-нибудь, пусть приведут мелочь. Я их тут попугаю для острастки, а потом прощу, сил уже нет, как соскучилась.
– Да и сам могу, они недалеко.
– А может, ты мне лучше поесть раздобудешь, пока за ними сходят? – Жалобно попросила Каро. – Е-е-е-есть хочу!
Это было хорошим признаком. Все время болезни Каро приходилось уговаривать проглотить хоть кусочек.
– Сейчас, – улыбнулся Лан.
В комнату мальчишек постучал Карл и с некоторой ехидцей сообщил им, что Ее Высочество желает видеть их немедленно.
Было видно, что сегодня Каро чувствовала себя заметно лучше, она уже не лежала, а полусидела в постели, опираясь на подушки, все еще бледная, но уже не такая измученная. Окинув троицу непроницаемым взглядом, она сухо поинтересовалась:
– Ну и как это понимать, господа воспитанники? Это что за детский сад с прятками? Или вы думаете, я не смогу отправить вас восвояси и без каравана?
Надо признать, что сохранять отстраненный и сухой тон ей было трудно.
Мальчишки подавленно молчали, уткнувшись глазами в пол. Только Ким с беспокойством переводил взгляд– с бледного лица Каролины на повязку.
– Завтра Кай Белли едет с эскортом в Полнеодам, отправитесь с ним, а там он вас передаст гвардейцам, которые проводят до столицы.
Три пары широко распахнувшихся глаз, мигом поднялись на Каро. Ясно показывая, что такого поворота их обладатели совсем не ожидали. И вообще считают его нечестным.
– Каро… а как же… ну, Лан же нас… ты не можешь…
Каро в ответ на умоляющие взгляды нахмурилась:
– А вы как думали? Я буду терпеть подобные интриги за своей спиной? Если хотите знать, это слишком похоже на «удар в спину». – Каро самой было страшно произносить такое, но прежде чем простить и пожалеть, она хотела раз и навсегда излечить свою юную братию от излишней инициативности. – За такое розгами не наказывают! Потому что розги это наказание за шалость, может за глупость. Но не за… предательство.
Три пары глаз влажно заблестели. Предательство! Это про них? Нет же, нет! Ну, нет!
– Я очень надеюсь… – Каро тяжело переглотнула. Она не ожидала, что разговор получится таким мучительным. – Очень надеюсь на то, что вы всего лишь сделали глупость. Что вы не специально выбрали день, когда помогли Даниэлю сбежать, что вы не намеренно умолчали о странном поведении Герхарда и его появлении той ночью на конюшне. Что вы не нарочно так громко обсуждали свои планы, что вас смогли подслушать… Но результат таков – Даниэля ждали. Вы понимаете? Его ждали! И если бы он, дурак такой, не наткнулся на егеря, и не помчался сломя голову через лес, не выезжая на тракт, я бы не успела его спасти!
Питер до крови закусил губу, а Эрик побледнел так резко, что стал похож на мраморную статую самого себя. Только веснушки выделялись, как брызги темной краски. Ким каменно молчал, глядя в пол.
Наконец совершенно раздавленный Рик в ужасе зажмурился и прошептал побелевшими губами:
– Нет, Каро… мы же только книжку… правда… мы не знали… мы не знали! – Под конец он сорвался на крик.
– К-ким тут в-в-вообще не п-п-причем! Он не с нами был! – Питер дрожал крупной дрожью, и даже слегка заикался, чего уже давно не было, года три, как излечился.
Ким в ответ только сердито глянул в их сторону. Он боялся что-то сказать, чтобы не расплакаться. От ужаса.
– Я знаю. – Вздохнула Каро. – Только что мне теперь делать? Да, да! Я верю, что вы не нарочно. Но дальше-то как? А если следующая ваша глупость будет стоить не его искалеченной спины и не… – она покосилась на свое забинтованное плечо – легкого ранения, а чьей-то жизни? Мальчики? В столице ваши выходки по крайней мере не повлекут за собой таких последствий!
Если бы Каро ругалась, как обычно, если бы высекла… То, что происходило сейчас было намного хуже!
Еще никогда принцесса с ними так не поступала. Но и они еще никогда так с ней…
– Каро! – Питер и Эрик шагнули к ней одновременно. Сбились. Посмотрели друг на друга, и после этого Эрик заговорил один.
Сейчас и речи не могло идти о том, чтобы выпрашивать прощение, надо было сказать совсем другое. То, что сказать было труднее всего, но он должен!
– Каро, – Эрик сглотнул, но остальное произнес быстро и четко, – если ты отправишь нас в столицу, это будет… справедливо. Мы не будем больше прятаться. Ты только поверь, мы никогда тебя не предадим! Ни тебя, ни Лана, ни Данни! – (Каро удивленно вздрогнула, услышав это «Данни») И Ким… он бы нам не позволил, если бы знал! – Эрик с отчаяньем оглянулся на Кима.
Ким, закусив губу, сердито смахивал слезы. И Эрик горько подумал, каким счастьем было бы, если бы его просто выдрали. Пусть одного в тройном размере! Ведь это он все придумал. Каро пострадала из-за них, и Дан… и еще после всего, прятал их у себя, развлекал и ни капли не злился. А Ким? Ким совсем не виноват, но страдает! Тоже из-за них. Из-за него!
Так что все правильно, и поделом! Только уехать и быть еще черт знает сколько без Каро, когда ей тут может грозить опасность… и может никогда больше в жизни не увидеть Лана и… и Дана… а ведь… Ее Величество… она столько раз ругала Каро за то, что принцесса слишком балует своих воспитанников, и не учит их жизни… и мальчишек сто раз предупреждала не болтать и не шалить… при посторонних… где попало… где могут быть… нет, не враги… от врагов Каро их берегла. Она всегда их берегла – только сейчас до Эрика это дошло в полном объеме. А здесь… он с новым ужасом бросил взгляд на забинтованное плечо девушки. Здесь настоящие ВРАГИ, которые могут убить! Эрика затрясло.
Ким уже плакал, никого не стесняясь. Справа слышались вздохи Питера, больше похожие на сдерживаемое рыдание. Так плохо, отчаянно и безнадежно на душе у всех троих не было еще никогда.
Каро тоже закусила губу и сморгнула непрошенную слезинку. Она не собиралась посвящать мальчишек в такие подробности. Сама узнала их совсем недавно, после того, как Грено начал допрашивать бывшего управляющего. Гнусная скотина! Из замка похитить мальчишку они не могли. Это только кажется, что Дан гуляет где хочет без присмотра… на самом деле двое телохранителей не сводили с него глаз всякий раз, когда он оказывался за пределами охраняемой зоны. Это только трое нестандартно мыслящих мальчишек оказались способны перехитрить охрану, от них-то подвоха не ждали! А те твари побоялись бы подходить так близко к Замку. Их вообще на территории герцогства слишком «ждали», развесив на каждом дереве портреты злодеев. А вот когда дурень ускакал и перешел границу… как нарочно все совпало… слишком удобный для них случай, особенно учитывая, что их предупредили. Каро не знала, планировалось ли заранее похищение бывшего герцога. Скорее всего нет, поскольку мальчишка больше ничего не решал и ключевой фигурой быть перестал, как только она подтвердила помолвку. Но Трюфо не удержался от соблазна поправить свои финансовые дела, а заодно покуражиться над бывшим владыкой. Мразь… а если за ним стоит еще кто-то? Грено выяснит. Но систему безопасности надо усилить.
Понятно, что мальчишки вовсе не хотели отправлять Даниэля прямо в лапы Трюфо. Ясно, что вовсе не думали никого предавать… и жалко их до боли в груди, резкой, и крадущей дыхание. Гораздо больнее, чем дурацкое простреленное плечо. Но если не сказать… если сейчас простить и забыть, как после любой их шалости и последующей выволочки… ну нельзя! Нельзя так с ними. Они самые близкие, а значит, их надо не только беречь, но и учить. И помогать взрослеть… а это больно. Там, во дворце, она могла их уберечь, просто не подпуская к мальчишкам никого, кроме проверенных людей. Не давая им сполна почувствовать ни тяжести, ни опасности их положения. Выходит, зря? Нет… они были слишком маленькими. И у них должно было быть детство. Должно. Просто теперь оно закончилось.
Каро молчала и смотрела на своих воспитанников. А они сдерживались из последних сил.
И скоро тишина нарушилась громким плачем. Эрику было очень стыдно, он плакал уже второй раз за последние несколько дней, он плакал при Каро! Но поделать с собой мальчишка уже ничего не мог. Только отвернуться и закрыть лицо руками. Это было похуже любой порки. Это вообще хуже всего!
– Все, не могу больше. – Сказала Каро сама себе вслух. – Идите сюда сейчас же, чудовища! Никуда я вас не отпущу, я с ума сойду, если вы останетесь без присмотра! – Она протянула к ним здоровую руку.
Вначале они не сдвинулись с места. Не поверили. А потом разом кинулись к ней и обхватили так, будто и впрямь прощаются навсегда. Эрик уткнулся ей в здоровое плечо, вцепился обеими руками и все никак не мог успокоиться. Питер спешно растирал по физиономии остатки слез. Ким только хлопал мокрыми ресницами, и робко заглядывал в глаза – правда? Ты нас простила?
Каро успела обнять и поцеловать каждого, но последним и дольше всех возле себя она оставила Эрика. Усадив его на одеяло, она прижала мальчишку к себе здоровой рукой, а правой, которой было больно двигать, просто тихонечко гладила его по мокрой от слез щеке – вторая его щека оказалась прижата к плечу девушки.
– Ну все уже, Эри-Рики-Крики-Брыки. – Сказала она ласково, назвав его смешной дразнилкой из далекого прошлого. – Хватит сырость разводить. Вы все поняли. А я уже привыкла, что вы у меня совершенно бессовестные поросята, да я бы сама умерла от тоски, если бы пришлось вас отослать. Так что придется видно оставить… без сладкого на пару неделек, – неожиданно закончила она.
Ким и Пит заулыбались. Это было прощение. Настоящее и окончательное.
Последний раз Каро всерьез лишала их сладкого, когда им было лет по девять, а дальше это превратилось в игру. Причем, принцесса тоже в нее играла, то есть старалась не дать им добраться до сладостей.
Каро отменяла десерт во время совместных трапез, и не давала им конфет и шоколадок в течение дня, а мальчишки придумывали разные хитрые ходы, чтобы обойти запрет и не попасться. Во дворце они таким макаром разузнали множество секретных приемчиков, и обзавелись обширными знакомствами… в Замке это будет сложнее. Надо только предупредить Грену…
Эрик какое-то время еще хлюпал носом и прятал лицо. Он стыдился своих недавних слез. И твердо давал себе слово больше НИКОГДА не делать глупостей.
Потом, виновато потерся щекой о руку Каро и только тогда поднял на нее глаза. Они все еще были заплаканными, но в глубине уже снова зажглись искорки смеха. – Лиин, сладкого лишать нечестно! Может все-таки выпорешь? Это не так жестоко.
– Могу попросить Грено вас выдрать, но сладкого все равно не будет. Хотите? – С готовностью предложила Каро, про себя улыбнувшись ласковому и совсем-совсем домашнему его «Лиин».
– Ну не-е-ет, – протянули все сразу. И со вздохом согласились, – давай уж без сладкого…
– Спасибо за разрешение. – Хихикнула Каро. – И за что только я вас так люблю, а?
Раны Даниэля заживали быстро, благодаря умелому лечению придворного лекаря. Сам же Даниэль не упускал удобного случая, чтобы пристать к мэтру Бранду с расспросами. Он задавал вопросы во время перевязок, подлавливал почтенного мэтра в коридоре, а иногда попросту приходил в его комнату и требовал научить его тому или этому. В конце концов тот потерял терпение и высказался:
– Молодой человек… (старый врачеватель обращался так ко всем, не взирая на возраст и титулы) Я, пожалуй, мог бы научить вас кое-чему. При условии, что вы будете приходить в назначенное мной время, а не изводить меня двадцать четыре часа в сутки… Но позвольте полюбопытствовать, с чего вдруг такой интерес к медицине? Не припоминаю за вами раньше подобного рвения.
– Мэтр Бранд… Раньше на моих глазах никогда не ранили человека. И… я хотел бы… Словом, я хочу быть готовым к подобному.
Чтобы не испытывать больше никогда это отвратительное ощущение беспомощности – закончил он мысленно. Растерянность и ощущение собственной бесполезности тогда, у пещеры, когда Каролине нужна была помощь, жгли и мучили парня запоздалым ужасом. И лишь твердое решение научиться всему необходимому приносило облегчение.
Так у Даниэля стало одним занятием больше. Вернее, не одним.
Однажды вечером, гвардейцы, постоянно охранявшие теперь Даниэля и внутри замковых стен, увидели его идущим в направлении сада. Более того, юный герцог явно старался остаться незамеченным для всех.
– Эй, Коль! «Жених» вышел из замка. Направляется в сторону седьмого поста.
– Понял. Продолжай наблюдение.
– У него сумка. Все время озирается. Вошел в сад.
Коль нахмурился. Куда его опять понесло?
– Серж, давай вниз. Ждем полминуты и за ним.
Через какое-то время все трое оказались в заброшенной части сада.
Дан теперь не оглядывался и шел быстро, время от времени сворачивая в одному ему понятных местах. Наконец он вышел на открытое пространство и остановился. Гвардейцы тоже. Чуть поодаль.
Даниэль огляделся, остановил взгляд на южной стене и улыбнулся чему-то. Потом раскрыл сумку. Охрана напряженно замерла за деревьями, готовая к броску в любой момент. Если он задумал опять убежать…
– Что-то достает из сумки, – тихо прокомментировал Серж приятелю. – Не разберу что именно.
– Думаешь, опять выкинет номер?
– Похоже. Ему явно есть что скрывать. Подойду ближе, посмотрю, что он там делает. Если сигналю, заходишь справа.
Через пять минут оба гвардейца недоуменно переглядывались. Дан тренировался. Телохранителей он не заметил – те свое дело делали отменно. Каро лично отобрала лучших профессионалов для охраны его светлости.
К тому же Дан был слишком погружен в свои мысли, когда вытащил из сумки вместе с тренировочной формой старый, потертый мячик. Когда-то пестрый и ярко-раскрашенный, теперь потускневший, в трещинках старой кожи. Дан повертел его в руках, несколько раз довольно ловко подкинул и поймал.
Надо же… не потерялся. Прошлое исчезло, кажется, безвозвратно, а мячик остался… а с ним и воспоминания. На пару минут он застыл, с закрытыми глазами, словно погружаясь в то время. Давно это было… целых две жизни назад.
В городе тогда зазимовал бродячий цирк старого Огнеглота. Вообще-то хозяин цирка, умел многое чего, но зевакам больше запоминалось, как он то облизывает пылающий факел, как петушка на палочке, то выпускает волну огня, пушистую, как лисий хвост.
Впрочем, и Лан, и, Дан, заинтересовались не огненными фокусами. Они подслушали, как городская стража решила выпить в главной городской таверне: «Щит и кружка», за счет заглянувшего циркача-акробата. Да так грубо, что не обошлось без ссоры. Ссора закончилась неожиданно: трое стражей получили синяки, вдобавок, циркач отобрал у одного клинок, у другого – шлем. Догнать и поймать его не смогло вся вечерняя смена, прибежавшая на помощь товарищам, только заработали новые синяки. В итоге циркач обосновался на недоступной крыше, и страже пришлось выкупать его трофеи за собранную мелочь и клятвенное обещание сержанта – от циркачей отвязаться раз и навсегда.
– Пусть нас так же научат, – загорелся Даниэль. – А то мне обычное фехтование надоело.
– А дедушка не заругает тебя за знакомство с паяцами? – На всякий случай спросил Ланире. Дан, ожидаемо, махнул рукой.
– Ну, его. Будем еще спрашивать! А если узнает, мы на крышу залезем – нас научат!
Старина Огнеглот сидел во дворе, заглатывая не пламя, а обычный табачный дым. Увидев гостей: Почти Правителя и его лучшего друга, он почтительно встал, но не сразу. И поклонился, тоже после паузы. Выслушал и ответил.
– Ваша светлость, я буду рад преподать вам и вашему другу основы моего ремесла. Только дело вот в чем…
– Я предложил слишком малую плату?
Старина Огнеглот махнул рукой – не это.
– Ваше светлость, у вас и вашего друга будут два варианта. Как вы видите, сейчас я обучаю двух мальчишек, они чуть младше вас, но это не существенно. Если я буду обучать кого-то одновременно с ними и спрашивать меньше, чем с них, то они так и не выучатся. Жюлле – циркач от Всевышнего, я не хочу его терять. Поэтому, мне придется гонять вас обоих, так же, как и их. Надеюсь, ваша светлость, вы уже поняли: я груб и требователен и когда ученик надел трико, я забываю любые титулы. А иногда…
Огнеглот потрогал рукоять кнута, лежавшего рядом.
– Можно и по-другому, – продолжил он. – Вообще-то я предпочитаю зрителей лишь на представлении, но ради вас, Ваша Светлость, с удовольствие сделаю исключение. Во дворе поставят удобные кресла, и вы сможете наблюдать за обучением моих мальчишек сколько хотите. Уверен, даже созерцание нашей науки пойдет вам на пользу. Выбирайте.
Друзья хором согласились на первый вариант. Огнеглот усмехнулся. Когда они пришли на следующий день, перед ними, возле стены стояли два кресла…
– На случай, если вы устанете, – предвосхитил их вопрос хозяин.
– Я думал, для нашей усталости вы припасли вот это, – Лан указал на кнут….
– Пока не для вас, – ответил старый циркач.
И учеба началась. Цирковые ученики, а вслед за ними Лан и Дан, начали делать упражнение, которые им никогда не предлагали на уроках фехтования. Ну, то, что во время поединка иногда надо приседать они знали. Но впервые выяснилось, что приседание – лишь одно упражнение из пяти для мышц ног. А для живота вообще есть десяток упражнений.
– Зачем они? – Несколько разочаровано спросил Даниэль, тихонько отдуваясь. Огнеглот щелкнул пальцем, что-то коротко приказал Жюлле, тот встал на руки и уцепился босыми ногами за перекладину. Начал раскачиваться, потом согнулся, как паук, коснулся пяток руками. Проделал это несколько раз, и соскочил на землю лишь, когда Огнеглот опять щелкнул пальцем.
– Надеюсь, ясно, что сильных рук для такого мало? Сильным должно быть все тело.
Ребята кивнули и продолжили работу: отжимания, сидячие прыжки, кувыркания – (конечно, для Лана и Дана это были только попытки). Упражнений у Огнеглота было не меньше, чем пряностей, приправ и присыпок на замковой кухне.
– Этому старому чёрту заплатили за убийство наследника Рогнара, – прошептал Дан, в очередной раз, касаясь подбородком циновки.
– Ага! И заодно его лучшего друга, – добавил Лан. – Сдадимся?
Дан попыхтел немного и кивнул. Лан, показывая, что устал больше товарища, прыгнул в кресло первым. Не прошло и полминуты, как рядом с ним оказался Даниэль. «А быть зрителем не так уж и плохо», – прошептал он.
Посмотреть действительно было на что. Цирковые мальчишки работали, как заводные игрушки с пружинным механизмом. Причем, если заводная тележка или заводной петушок всегда двигаются с одинаковой скоростью, то Огнеглот ускорял своих попрыгунчиков по своему желанию. Ускорителем, конечно, был кнут. Циркач не наказывал, а именно взбадривал. Иногда он целился в лодыжки – мальчишки, казалось, чуя летящий кнут, взлетали на такую высоту, которую ни Дан, ни Лан не достигли бы даже с разбега. Иногда метил в плечи, тогда мальчишки летели вниз, кувыркались, перекатывались на песке, а кнут, изменив траекторию, мчался за ними крылатым змеем, стремясь ожечь спину и то, что ниже.
Обычно мальчишки увертывались. Иногда нет. Но молчали и только ускоряли движения.
Друзья переглядывались. Казалось, каждый хотел сказать другу: «во дают!».
Потом, когда темп снизился (Огнеглот отложил кнут, чтобы набить трубку) они опасливо вернулись на циновки. Циркач за кнут браться не стал, но и учеба скоро завершилась.
Дан протянул Огнеглоту золотой, но тот отказался.
– Я беру деньги только за сделанную работу, а тут – никакой не сделано. Хотите, чтобы у вас хоть что-то получилось?
Друзья кивнули и Циркач начал рассказ. С каждой фразой лица Дана и Лана менялись.
– А разве, дворяне бегают? – спросил Лан.
– В столице по утрам бегают не только дворяне, но и наследница престола, – сказал Огнеглот, и не было видно за пышными усами, усмехнулся он или нет. – У вас нет нормального дыхания, а без него половина упражнений лишена смысла. Поэтому, вам придется бегать каждое утро. Если стесняетесь – вставайте раньше всех, вот и все.
На следующее утро – до рассвета, Дан проснулся от желудя, брошенного в окно и отскочившего от стены на кровать.
– Вставай, – шепнул Лан, вскарабкавшись на подоконник.
Даниэль нехотя потянулся и приоткрыл глаза. – Чего тебе? – сквозь сон протянул он. – Рань такая…
Не прошло и полминуты, как второй желудь, пущенный навесной траекторией, упал ему на грудь.
– Проснулся? – участливо спросил Ланире.
– Я тебе щаз, кажется, проснусь! – пробурчал Дан, все же приподнимаясь на кровати. – Ланни, ну что за шутки с утра пораньше?
Рискуя попасть под ответный выстрел, Лан уселся на подоконник.
– Данни, нам же бегать надо.
– А нельзя это позже сделать, а не будить людей ночью? – преувеличенно рассердился мальчик, – еще целый день впереди.
Фразу сопроводил сочный зевок
– А днем если бегать, люди скажут…, – Лан на миг задумался:
– Кто поумнее, скажет: герцог может бежать, только если войско разбито. А кто поглупее – подумает, что мы незрелых ягод объелись и бежим куда полагается. – Он хихикнул и подминул. – Пошли, потом будет жарко и людно!
– Изверг ты, Ланнучо! – рассмеялся Даниэль, поднимаясь с кровати. – Какие ягоды в ноябре? Я, между прочим, такой сон из-за тебя не досмотрел…
– Вот на бегу и расскажешь.
– Ну, хоть одеться позволите, кай Ранобудитель? – Дурашливо прищурился молодой герцог, – или прямо так бегать прикажете?
– Одевайтесь, кай герцог, – сказал Лан, – а то еще пробежишь в белой сорочке и, тогда вообще страшные легенды пойдут по замку.
Сам же слегка поежился, от утреннего холодка.
– Вот спасибо! Век не забуду вашей милости! Максимилиан!
Максимилиан, как и положено вышколенному слуге, появился почти мгновенно. Поудивлялся – куда это молодые господа собрались в такое время, и проворно помог Даниэлю одеться.
Между тем, Лан спрыгнул на траву, и так как просто дрожать было неинтересно, начал приседать-подпрыгивать, как вчера учил Огнеглот.
Даниэль еще раз с тоской оглянулся на такую уютную кровать и выпрыгнул вслед за другом в утреннюю сырость. – Куда побежим-то?
– До старой конюшни, вокруг три раза и обратно.
Даниэль задумчиво почесал в затылке. До старой конюшни – не так и близко. Но показывать себя слабаком перед Ланом не хотелось.
Лан уже подпрыгивал на месте, двигал руками, будто готовый сорваться и помчаться намеченным маршрутом.
– Ну что, вперед?
– Да, пожалуй, задом бегать неудобно, лучше вперед – отшутился Дан и они побежали. Лан – будто пущенная стрела, Дан – тяжелее. Он старался не отставать и Лан ему в этом деликатно помогал.…
Через пару-тройку таких пробежек, Дан, с удивлением обнаружил, что в беге есть свое удовольствие. А после пробежки вообще энергия через край. Но так было недолго. Однажды Даниэля укусила собачонка – верно, в первый раз увидевшая бегуна. Лохматая бестия, с перепугу что ли, сразу не разжала зубы, и протащилась на его ноге пять-шесть футов, пока Лан не дал ей пинка.
В этот день пробежка закончилась неумелым врачеванием, в опочивальне Дана – вернее, поначалу перевязывал ногу Лан, а потом Максимилиан взялся за дело сам и перевязал умело.
Дан прихрамывал неделю. А когда поправился – выпал снег и бегать было неохота. «Нога болит», – привычно говорил он другу. Лан кивал и бежал один.
Теперь Огнеглот тренировал учеников в большом шатре, скудно согретом двумя жаровнями – от такого сомнительного тепла хотелось двигаться, а не стоять. Дан, разочек попробовал, но то ли нога вспомнила укус, а скорее, просто отвык, но он поспешил сесть в кресло. Огнеглот не желавший, чтобы наследник заболел у него в гостях, укрывал его теплым стеганым халатом. Дан сидел, смотрел на тренировку, изредка присоединялся, но ненадолго. Только яркие мячики жонглера легко льнули к его рукам, и он часами забавлялся с ними. Забавно, что именно у наследника герцогства почти с первого раза получилось ловко жонглировать, а так же метко кидать свои снаряды в цель. А что легко получается – обычно нравится. Вот Дан и совершенствовался большую часть времени именно в этом легком и приятном искусстве, отлынивая от других тренировок, как только уставал или не получалось.
Лан, подтрунивая, вспоминал их учебу. Когда Дан, что-то не мог усвоить, то говорил другу: запомни, потом мне объяснишь. Только объяснение откладывалось до лягушкиных именин.
Между тем, Лана ждали настоящие фокусы. Это и бег по канату, правда, пока на земле, и жонглирование, причем, не простое, а с одновременными прыжками. Когда цирковым мальчишкам и Лану чего-то удавалось, Огнеглот вставал и начинал показывать такие штуки, какие чуть не возгордившиеся мальчишки повторить не решались. К примеру, в него кидали ножи – Лан осторожно, а Жюлле, будто пытался проткнуть. Огнеглот каждый раз ухватывал их за рукоять. Или брал в руку крупный плод кюйты и ловил на него, так что нож доходил до косточек в середине. Или предложил Лану коснуться его рапирой, а сам, вместо того, чтобы отбивать удары, вертелся вокруг него (как старику удавалось?) и раз за разом, избегая ударов, оказывался сбоку от Лана или за спиной, или дергал за ухо. «Считай себя за сегодняшнее утро, как минимум, десять раз оглушенным», – сказал он.
Дан смотрел на это со стороны и веселился. Но повторять не спешил.
– А вам не предлагали стать наемным убийцей? – однажды полюбопытствовал Даниэль. Огнеглот усмехнулся, и кивнул.
– Почему отказался? Плохого убийцу казнят сразу, хороший редко живет больше трех лет.
